Текст книги "Дом для непрощённых (СИ)"

Автор книги: Юлия Удалова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Помоги мне господи, куда я попал?

Раз я оказался в таком месте, я должен принять правила игры. Я должен справиться со страхом. По крайней мере, загнать его вглубь себя Я ещё жив, значит, вряд ли в конечном пункте назначения мне уготована смерть. Меня не стали бы везти по этой странной и страшной дороге, для того, чтобы убить.

Это значит только одно – я ещё могу спастись. Крошечный шанс, но он есть. И я его не упущу. Я сделаю всё, чтобы вернуться к моей семье.

И, словно в подтверждение моих мыслей, это жуткое кукурузное поле, наконец, кончилось. По обеим сторонам дороги потянулась посадка молодых берёз. С них ещё не слетела вся листва, и они радовали глаз золотыми листьями, которые мелко дрожали на ветру. Судя по тому, как раскачивались верхушки деревьев, ветер здесь гулял нешуточный. Ох, как же я радовался этому пейзажу после мертвенного кукурузного поля! Но ещё больше радовало меня отсутствие на дороге каких-либо машин, кроме фольксвагена.

Вскоре и берёзы кончились. Мы уже примерно час как гнали по совершенно болотистой открытой местности. Наполовину затянутая ряской вода казалась антрацитовой.

Смеркалось. Свитый промозглостью болот туман поднимался над землёй. Вскоре он поглотил все, кроме дороги. Можно было разобрать лишь неясные очертания кочек и маленьких разлапистых деревьев. Стена тумана встала по обеим сторонам дороги, но само шоссе было видно на много метров вперёд.

В мутном мареве тумана вспыхивали неясные огоньки, как будто там бродила толпа гномов с фонариками. Мне даже показалось, что я вижу неясные маленькие тени.

Машина ехала очень быстро, но я заметил мелькнувший у самой дороги угловатый скрюченный силуэт. На мгновение из тумана высунулось уродливое злое лицо со ртом, полным торчащих во все стороны зубищ.

Лучше бы я этого не видел! Оставалось только понадеяться, что моё разыгравшееся воображение приняло болотную кочку за что-то живое. И очень-очень недоброе.

Я был напряжен до предела, и вздрогнул, когда в машине раздался резкий отрывистый звонок. Звонил дисковый телефон, вмонтированный в обтянутую кожей панель между двумя передними сидениями. Надо же, а я и не заметил, что в этой машине есть средство связи.

–Але! – откашлявшись, звучно сказал в трубку чернявый.

Он держал её у уха минуты две, а потом, не слова ни говоря, передал её рыжему.

–Слушаю-с.

После небольшой паузы рыжий произнёс:

–Да, один.

И тут на другом конце провода что-то сказали такое, что вызвало у рыжего если не удивление, то недоумение.

–Вот как? – даже переспросил он.

Чернявый тихонько насвистывал, поглядывая на своего соседа.

–Я вас понял, – кивнул водитель. – Оплата, соответственно, как и за целиком проделанную работу?

Судя по всему, его уверили, что да, конечно, потому как рыжий кинул многозначительный взгляд на чернявого.

–И вам доброго здоровьичка! – рыжий, наконец, положил трубку.

Я очень внимательно прислушивался к этому разговору, потому как сразу понял: речь идёт о моей дальнейшей судьбе. А тот, кто разговаривал с водителем – и есть заказчик моего похищения. Именно у нему меня так долго упорно и везут. Если, конечно, планы этого таинственного господина не поменялись, и он не велел этим двоим прикончить меня прямо сейчас. А, судя по ответам Гармогена Галактионовича, планы поменялись. И вряд ли в хорошую для меня сторону.

Машина неслась сквозь стену враждебного тумана. Я думал о том, что будет со мной дальше. Судя по всему, заказчику я по каким-то причинам больше не нужен.

А раз так, они убьют меня. Им ничего это не будет стоить. Как комара прихлопнуть.

Нет ничего хуже неизвестности. Меня потрясывало, как перед походом в кабинет зубного врача. Копившийся за весь прошедший день ужас готов был вырваться на свободу. Хотелось крикнуть: «Раз вы должны меня убить, так убивайте, что вы тянете!».

Я крепко-накрепко стиснул зубы. Если бы я это сделал, если бы показал себя трусом, обделавшимся маленьким мальчиком, то перестал бы себя уважать. Пусть я дурак, что в такой страшной ситуации думаю лишь об том, чтобы сохранить лицо… Но, пожалуй, это единственное, что я могу. Перед смертью я хотел бы сохранить уважение к себе. В эти последние минуты жизни я буду думать о самом светлом, что у меня осталось: о маме, и о маленьком братике. Жаль, что я не смогу заменить ему отца.

Фольксваген, прижавшись к обочине, плавно затормозил.

Я спокойно сидел, откинувшись на спинку сидения и внимательно глядя в окно. Там, в пелене тумана, мелькал бледный маленький огонёк. То дальше, то ближе, то ярче, то тусклее. Будто зазывал меня поиграть в прятки. Хотя при такой-то мути, больше подойдут жмурки.

Надеюсь, они не заметили, как я быстро обтёр вспотевшие ладони об джинсы.

–В общем, так, милейший, – хрипло произнёс рыжий, который явно был в этой паре за главного. – Ошибочка с тобою вышла.

–Ты, оказывается, товар ненужный и неинтересный, – поддакнул чернявый. – Кто бы мог подумать, Гармоген Галактионович?

–Никто, Агафон Аристархович, никто… – сокрушенно пожало плечами существо с Микки Маусом в зрачке и снова обратилось ко мне, – До дома, сам понимаешь, мы тебя довезти не можем. Но рядышком подкинем. Иди по этой дороге только вперёд. Пройдешь пролесок и мост. А там человеческая деревня. Как, бишь, она называется? – монстр пощёлкал пальцами.

–Троицкое, – пришел на помощь чернявый. – Что-то память ваша совсем плоха сделалась, Гармоген Галактионович!

–И не говорите, Агафон Аристархович, – покачал головой рыжий.

Отпускают? Они меня отпускают? То есть они похитили меня и полдня везли куда-то по инфернальной дороге, чтобы в итоге отпустить?

Черт, кажется, я сказал это вслух.

–А что нам с тобой делать? Расчленить, а потом зажарить и съесть, что ли? – деланно засмеялся чернявый.

Шутка вышла на редкость паршивой. В первую очередь из-за странного тона кудрявого монстра, а во-вторых, из-за маленького голодного огонька на мгновение мелькнувшего в его чуть раскосых странных глазах.

–Ох, вы и шутник, Агафон Аристархович! – рыжий тоже залился утробным лающим смехом.

Они веселились минуты две, после чего рыжий оттер глаза, и абсолютно серьёзным тоном произнёс:

–Иди только вперёд. Не оглядывайся. И даже не вздумай возвращаться на эту дорогу.

–Он не будет, – вставил чернявый. – Он же умный мальчик.

–Полагаю, что так, – кивнул рыжий. – Поэтому ты не станешь никому рассказывать о том, где был и что видел. Понимаешь же, что мы легко тебя найдём?

Я обалдело кивнул. Я тут, значит, уже к смерти приготовился… Неужели они действительно меня отпускают?

–Как только выйдешь из машины, по сторонам не смотри, особенно на болотные огни. Сразу переходи черту. Тогда они ничего не смогут тебе сделать.

Непослушными пальцами я потянул ручку двери. Не поддавалась. Так они просто издеваются…

–На себя тяни, – посоветовал чернявый.

–Да, эта дверца постоянно в неисправном состоянии, – буднично сообщил рыжий.

–Нет, Галактион Гармогенович, мы все-таки должны загнать машину на ремонт, – раздражённым голосом буркнул чернявый. – На такой разваюхе…

Но я не услышал продолжение перебранки, потому что ручка, наконец, поддалась, и я вывалился из машины.

От долгого сидения в одной и той же позе тело затекло, поэтому двигался я с трудом.

Едва оказавшись за пределами салона машины, я понял, о какой черте говорил рыжий. Она была обозначена настолько явно, что и дурак бы сообразил.

Широкая асфальтированная дорога дальше вела через лес. Самое интересное, что туман на этот лес не распространялся. Белую стену как будто кто-то ножиком обрубил. Да и сам асфальт впереди был иного качества. Не чёрный, а серый. И разметка белая.

Без дальнейших измышлений я резво пересёк границу, оставив позади стену тумана и чёрную дорогу. Белый фольксваген, разрезав светом фар мутную дымку, лихо развернулся и, газанув, умчался в обратном направлении. Я почему-то ещё долго стоял, вглядываясь машине вслед. Казалось, что последняя ниточка, связывающая меня с нашим миром, оборвалась.

Совсем недалеко от меня, в зыбком белёсом мареве блуждал одинокий огонёк. Вскоре к нему присоединились ещё несколько.

–Мальчик, эй, мальчик… – зашелестели тихие вкрадчивые голоса. – Иди сюда, иди сюда… Они обманули тебя, обманули… Они злые, злые, злые… А мы добрые, добрые, добрые… Мы покажем тебе путь домой… Мы проводим, проводим, проводим… Мы добрые, добрые, добрые…

Туман, словно живое существо, выползал на трассу, тонкой пеленой змеился над чёрным асфальтом. Словно зачарованный, я сделал шаг к линии, разделяющей серый и чёрный асфальты, мир леса и мир тумана. Я стоял у самой кромки.

Эти огоньки… Они манили.

–Мальчик, там опасно… Та сторона полона призраков… А мы добрые… Мы отведём тебя домой…

Белая мгла сгустилась над дорогой. Жёлтые огоньки водили в ней свой странный хоровод. Мелькали меленькие уродливые силуэты.

–Иди на нашу сторону, мальчик… Мы поможем… Иди к нам... Мы покажем тебе путь домой…

Я понимал, что уж кому-кому, а им доверять не надо. Но слово «домой» производило на меня магическое действие. Носы кроссовок зависли над чертой. Огоньки очаровали, одурманили меня, и я уже был готов ступить в царство тумана, как вдруг из леса раздался пронзительный лай.

Резкий, неприятный звук сбросил моё оцепенение. Я испуганно отпрянул от черты.

–Уходи, уходи, уходи прочь! – недобро завизжали голоса. – Он наша, наша, наша добыча!

Лай зазвучал громче и злее. За деревьями быстро промелькнул чёрный хвостатый силуэт. Будто выражая недовольство, огоньки вспыхнули зелёным. Туман над дорогой заклубился, а потом и вовсе сгинул.

Наступила тишина. Но она была не зловещей, а спокойной. Относительно спокойной.

Только сейчас я почувствовал холод наступающей осенней ночи. Поёжившись, до конца застегнул ветровку и по самые глаза натянул капюшон.

Что ж, монстры, по крайней мере, не обманули меня в том, что трасса с жёлтой разметкой опасна. Возможно, не обманули и насчёт того, что я скоро смогу попасть домой. Впрочем, на хеппи энд пока надеяться рано.

Передо мной лежала дорога, по обеим сторонам которой возвышались величественные сосны-великаны. Я засунул похолодевшие руки в карманы и зашагал вперёд.

Деревья были настолько огромными, а дорога настолько широкой, что я чувствовал себя не в своей тарелке. Но страх куда-то ушёл. Здесь было спокойно. Безмолвно. Одиноко.

Я старался идти как можно быстрее, ступая прямо по белой полосе, обозначающей разметку. Шероховатый асфальт в некоторых местах потрескался. Кое-где видны выбоины. Наверное, машины не ездят здесь очень давно.

Я думал, что долго буду идти по этой дороге в сгущающихся сумерках, но ошибся. Вскоре увидел, что лес кончается. Впереди показался жёлтый огонёк. Но, в отличие от мутных двигающихся в тумане огней, он стоял на месте, и был очень ярким.

Дорога привела меня к огромному деревянному мосту, перекинутому через воды широкой реки. В перила был вделан одинокий старинный фонарь. Он освещал часть моста ровным насыщенным светом.

Но, странное дело, лишь только я вышел из-под покрова сосен на открытое место перед мостом, как меня охватило смутное чувство тревоги. Как будто я покинул безопасное место и оказался беззащитным перед лицом опасности, о природе которой я мог только догадываться.

Река несла свои быстрые воды на север. Было в ней что-то такое, что заставило меня замедлить шаги. Потом я и вовсе остановился.

Вода была абсолютно чёрной и казалась очень густой, точно в реке была нефть. Или мазут. Даже свет фонаря не отражался в ней.

Очень странная река. Памятуя о границе между двумя дорогами, я никак не решался ступить на мост. Чувства обострились до предела. Мне казалось, что я слышу, что кто-то затаился там, под мостом. Кто-то большой, скользкий и очень голодный. Затаился, и наблюдает за мной. Под этим фонарём я точно в свете прожектора.

«Не стоит делать этого, парень, ох, не стоит», – нашёптывал внутренний голос. Всеми фибрами я ощущал опасность, исходившую от этого места.

Но делать было нечего. Я же не буду, как болван, торчать здесь из-за каких-то глупых опасений. По большому счёту, страхи мои, конечно, небезосновательны, но я обязан побороть их. Мне нужно идти дальше. Назад пути нет.

Затаив дыхание, я поставил ногу на деревянные перекладины так осторожно, будто они были из хрусталя. Мне показалось, что из-за перил справа донёсся противный хлюпающий звук.

Внезапно маленькая чёрная тень отделилась от леса и стремительно пересекла открытое пространство. Я даже не успел разглядеть её, а тень уже оказалась на мосту поодаль от меня.

В свете фонаря шерсть зверя отливала иссиня-чёрным. Блеснули зелёные яркие глаза, мелькнул пушистый хвост. Лисица. Это она отогнала туман у черты, разделяющей два мира, и вот сейчас медленно шла по мосту, сопровождая меня.

В тишине наступивший осенней ночи был явственно слышен плеск воды далеко внизу. Я хотел подойти к перилам. Мне нужно было доказать себе, что я не трус. А ещё убедиться – что никто не крадётся за мной по пятам. Но лисица тихо тявкнула. Приблизиться к краю моста я не рискнул.

Какой, однако, длинный мост! Я шёл уже очень долго, даже дольше, чем по лесной дороге, а не достиг ещё даже средины моста. Там кончался круг света, и начиналась непроглядная тьма.

Справа за перилами послышался какой-то булькающий звук. Он был не отдалённым, а каким-то очень близким. Мне хотелось кинуться со всех ног, но каким-то седьмым чувством, особенно обострившимся сейчас, я понимал, что этого делать нельзя.

Я бы побежал, я бы рванул, как сумасшедший. Слишком многое для психики мне пришлось пережить за последние семь часов. Но меня удерживала лисица, неотступно шедшая рядом. Если бы не она, я уже свихнулся от страха, и сам прыгнул в черные воды реки.

Между перекладинами перил что-то маслянисто блеснуло. Снова послышался плеск, и дерево окрасилось в чёрный. Когда я прошел мимо, черная вода стекла с перил.

Лисица чуть повела носом в ту сторону и перешла на трусцу. Ускорил шаги и я, хотя внутри всё дрожало, и кто-то, совсем непохожий на меня, в панике кричал «Беги!».

Хлюпающие звуки усилились. Чёрная жидкость тоненькой струйкой влилась на мост через перила уже слева, растеклась по дереву неприятного вида лужицей. Я и лисица успели проскочить до того момента, как струйка добралась до противоположной стороны моста, прочертив по дереву тонкую чёрную линию.

Едва я миновал средину, зажёгся ещё один фонарь, осветив оставшуюся половину моста. За спиной послышался какой-то треск. Я машинально оглянулся. Черная жидкость облепила первый фонарь, будто проглотив его вместе со светом, который он испускал. Сзади пространство тонуло во мраке. Этот мрак, постепенно набирая скорость, пожирал мост за моей спиной. Справа под мостом как будто что-то взорвалось, и на меня упал дождь из тяжелых капель. Они застучали по деревянному настилу моста, как огромные чёрные градины.

Лисица взвизгнула и стрелой рванула вперёд. Я кинулся следом. Она ловко уворачивалась от летящих сверху чёрных капель. Мои кроссовки увязали в разливающихся по мосту темных лужах. Я отдирал подошвы тяжело, с противным чавкающим звуком.

Мост не хотел отпускать меня. Но впереди маячил задранный пушистый хвост и, вырвавшись из цепких объятий очередной лужи, я мчался за лисицей что есть мочи.

Чернильная темнота за моей спиной с аппетитным чавканьем поглощала дерево. Она была быстрее меня во сто крат. Трещали ломающиеся перила, всё оставшееся деревянное основание моста ходило ходуном.

Я пробежал уже, кажется, километр, а до земли было ещё очень далеко. Этот чертов мост бесконечный, что ли? Кто-то специально создал иллюзию того, что он меньше, чем на самом деле. Впрочем, это уже неважно. Скоро я буду проглочен тьмой, скоро от меня не останется ничего, даже костей.

Я задыхался. От бешеной скачки неистово колотилось сердце. Все, больше бежать не могу. Можете ставить двойку по физкультуре.

Внезапно перед самым моим носом возникла тень зверька. Широко расставив лапы, лисица встала на мосту. Узкая морда ощерилась, глаза налились зелёным.

Маленький чёрный зверёк против неотвратимо надвигающейся огромной чёрной бездны.

Ну, уж нет! Я схватил лисицу поперёк туловища и устремился вперёд так, как никогда в жизни не бегал. Она что-то возмущённо фыркнула, и затихла у меня под мышкой. Гигантскими скачками я перепрыгивал уже даже не лужи, а озёра чёрной жидкости. Вот теперь учитель физкультуры точно бы мной гордился!

Сзади послышался скрежет. Чёрная мгла жрала деревянные перекладины, по которым я бежал секунды назад.

Мне ни за что не успеть бы, но впереди, наконец-то, черт побери, показалась земля. В два прыжка я преодолел расстояние до неё, и вместе с лисицей, зажатой под мышкой, рухнул в мягкий влажный песок.

Черная вода за моей спиной через сотую долю секунды поглотила мост и взорвалась фонтаном, осыпавшим берег миллиардом брызг.

У меня в глазах потемнело. Когда я чуть-чуть отдышался, то услышал, как скулит придавленная мной лисица. Я вскочил. Животное вырвалось и скрылось в кустах.

Я бессильно рухнул на прибрежный песок, и пролежал бы так долго… Но мне хотелось как можно скорее убраться подальше от этой проклятущей чёрной реки.

Монстры не обманули: недалеко маячили огни небольшого посёлка. Не оглядываясь, я зашагал вперёд.

6.

Эдуард.

Мерзкие вонючие козлы! Твари! Бомжи подзаборные!

На ум приходили и другие ругательства, совсем уж непечатные.

Что, блин, это за два карлика из цирка уродов? Откуда они вообще нарисовались и что им нужно от меня?

Мысль о том, что я полностью нахожусь в их власти, раздражала неимоверно. Единственный человек, кто мог обращаться со мной подобным образом – отец. Но он-то за это когда-нибудь ответит.

–Сердце красавиц склонно к измене, – пропел себе под нос сидящий рядом с водителем кудрявый – И перемене, как ветер маааая…

Клетчатый пиджак сделал левой рукой жест в такт мелодии, и я обратил внимание на его длинные ногти: острые, землисто-зеленоватые, будто он недавно рыл ими землю.

Блин, да это самые натуральные психи. Генетические мутанты. Глядел я однажды фильмишко «Поворот не туда». Вот и эти из той же оперы. Я что, выжил в такой страшной аварии, чтобы попасть в руки к двум мерзким вонючим мутантам?

–С нежной улыбкой в страсти клянутся, – подхватил рыжий водитель, – Плачут, смеются, нам изменяя.

Ёшкин кот, посмотрел бы я на красавиц, которые мутят с такими страшилами! А страшилы между тем увлеклись, дурными голосами распевая старинную, как пропахшее нафталином тряпьё в бабушкином сундуке, композицию. У моей бабушки, правда, нет ни сундука, ни тряпья, ни нафталина, она выглядит на сорок и ездит на пятидверном опеле корса, но не суть.

–Слушайте, заткнитесь уже, певцы чёртовы! – не выдержал я.

Слушать этот песок было уже невозможно. И они действительно, как по команде, заткнулись. Ну вот, так-то лучше, ребята. Может, поймёте уже, кто в доме хозяин?

А может, и до того, чтобы они меня отпустили, недалеко?

–Вы петь вообще не умеете, в курсе? Как коты мартовские орёте, – проговорил я и вальяжно закинул ноги между передних сидений.

Пусть полюбуются на мои кроссовки Бальма, которые стоят дороже этой машины и двух придурков в ней вместе взятых. Тип в чёрной жилетке действительно глянул на кроссовки, потом переглянулся с соседом, а потом вернулся к дороге. Ни слова ими сказано не было.

–Вообще-то я есть хочу, – произнёс я через некоторое время. – Как решим эту проблему, господа? У вас случаем не завалялся лондонский бургер кинг в золотой фольге?

–Что это за дрянь? – прохрипел кудрявый.

–О, милейший Агафон Аристархович, я полагаю, наш юный пассажир говорит об особенном элитном бургере, который подаётся в одном лондонском отделении сети по средам, – добродушно отозвался рыжий. – Элитная говядина, трюфели, дорогая ветчина, розовая соль и белое вино… Мммм… Как вам?

–Фу, какая гадость, – брезгливо покачал головой чернявый.

–Ку-ку, милейшие! – счёл нужным напомнить о себе я. – Вы мне жрать дадите или и дальше болтать будете?

Милейшие тотчас замолчали, будто набрали в рот воды. А я что, должен сидеть голодным?

Да у меня никогда в жизни такого не было, чтобы я не мог поесть, когда хотел. Лучшие рестораны Москвы и заграничных городов, куда я частенько летал развеяться, всегда были к моим услугам.

Сосущее чувство в животе было для меня новым и жутко раздражало.

–Для тех, кто в танке, – громко произнёс я. – Вы. Должны. Обеспечить. Меня. Едой.

Мы ехали по широкой асфальтированной дороге с жёлтой разметкой, и ресторанов типа Марио или Фиша в этом огромном пустом поле явно никто не предусмотрел. Да мне плевать! Эти два козла должны накормить меня, и всё тут!

Никакой реакции не последовало, и я легонько пнул носком кроссовки чернявого. Он даже не обернулся.

Я уже собирался разразиться глубокомысленной тирадой по поводу моих прав и их обязанностей, разу уж они меня украли, но впереди показалось здание. Я захлопнул рот, разглядывая этот сарай.

Ну, в прямом смысле, это, конечно, не был сарай: небольшое коричневое двухэтажное здание с жёлтой буковкой «М» на фасаде. Не узнал бы этот логотип только самый безмозглый член племени тумба-юмба, живущего на необитаемом острове в центре океана. Рядом располагалась заправка, на которой, судя по всему, никто не останавливался лет двадцать – такой заброшенный вид она имела.

Держите меня четверо – Макдак посредине поля! Я хмыкнул, но сказать ничего не успел, потому как наш рыжий мистер Чёрная Жилетка свернул на крошечную парковку перед Макдональдсом. Она была абсолютно пустой.

–Ну что же! – промолвил водитель. – Наш юный пассажир может перекусить, а мы пока заправимся.

Я чуть было машинально не сообщил, что не питаюсь в заведениях общепита, но потом до меня дошло, что эти два сбрендивших дядечки отпускают меня совершенно одного!

В Макдональдсе наверняка есть стационарный телефон. Просто сейчас позвоню в полицию, и – вуаля! – похищение сына президента государственной нефтяной кампании «Роснефть» сорвалось. Ай-яй-яй, бедные, бедные мутанты-переростки, а ведь у них почти получилось. Подвели слабенькие мозги!

Я прикинул, что папаша, который, кстати, сейчас уже наверняка поднял на ноги всю полицию, МВД и ФСБ, сделает с моими незадачливыми похитителями? Сгноит в тюрьме, или их пристрелят по-тихому? Лично я за второй вариант, да и папочка, уверен, тоже.

–Так наш юный пассажир хочет принять пищу ли не хочет? – поинтересовался чернявый мистер Клетчатый Пиджак, обменявшись ухмылками с рыжим водителем.

–Хочет, конечно, хочет, – спохватился я, поняв, что всё ещё сижу в этой провонявшей машине, а не лечу рядом с отцом на вертолёте ФСБ домой, в тёплый уютный особняк на Рублёвке.

К слову, у отца был особняк и на Рублёвке.

–Тогда мы заправимся и будем ждать тебя здесь, – каркнул рыжий, и я хлопнул дверцей машины.

Ё-моё, и откуда только эти дурачки на мою голову взялись? Неужели они думают, что я вернусь? Фольксваген покатил под навес заправки.

Первое, что меня поразило, так это тишина. Оказавшись вне салона машины, я как будто попал в вакуум. Мёртвый вакуум.

За Макдаком начиналось бесконечное поле сухих стеблей кукурузы. Подул ветер, и они тихо зашелестели, будто шепча что-то.

Быстрым шагом я пересёк парковку и толкнул коричневую пластиковую дверь. Зал, оформленный в кофейных тонах, был пуст, за исключением какой-то семьи, сидевшей в углу. Мать, отец и маленькая девочка. Они сидели у окна спиной ко мне, поэтому лиц их я не видел. Но, судя по заношенной одежде, это было семейство бомжей.

Я подскочил к стойке, за которой прыщавый паренёк моего возраста в красной майке со скучающим видом листал журнал.

–Я в опасности, меня похитили, надо срочно позвонить в полицию! – скороговоркой сообщил я, со всего размаха опершись о стойку.

–О Боже! – испугался паренёк. – Конечно!

Журнал от его резкого движения с громким хлопком хлобыстнулся куда-то вниз.

Он выхватил откуда-то из-под кассового аппарата телефон и принялся суматошно тыкать в кнопки. На голове доблестного работника Макдака был дурацкий красный козырёк с логотипом кампании. Я разглядывал его огромные уши, которые были даже больше козырька, и думал, как же хорошо, что я – не он. Паренёк сбился, прыщи его порозовели, и он принялся набирать номер снова.

Мир полон идиотов!

–Вы позволите? – прохладно поинтересовался я, и, перегнувшись через стойку, выдрал из рук ботаника допотопный телефон.

Удивляюсь ещё, что он был кнопочный, а не дисковый. Быстро выстучав по кнопкам номер отца, я принялся ждать ответа, но в трубке не раздалось даже гудков.

–Ой, – пролепетал паренёк, – он сломался, наверное! Это телефон вечно ломается.

–Так давай тот, который не ломается, дубина! – прикрикнул я, отшвырнув бесполезную трубку. – Сотовый свой давай!

–Сейчас, сейчас одну минуту! – паренёк судорожно шарил по карманам чёрных форменных брюк.

Господи, ну как, как можно быть таким дебилом? Наконец он выудил откуда-то и протянул мне простенький Самсунг. Ты бы ещё мне старую модель Ноки дал, или предложил воспользоваться голубиной почтой.

Но сеть у него ловила, были выставлены все полоски. Фух! Ну, ещё немного, и этот кошмар закончится. Я отвернулся, чтобы не глядеть на взволнованное лицо неудачника, просирающего свои лучшие годы в Макдаке, и набрал номер отца, но снова вместо вожделенных гудков услышал мёртвую тишину.

–Опять сеть не ловит! – я возмутился сам с собой. – Гребанная сеть! Ловись, черт тебя дери!

–А она и не должна ловить, – послышался безмятежный голос из-за спины.

Я обернулся. Паренёк спокойно стоял за кассой, глядя на меня блёклыми голубыми глазами. Над ним назойливо горела реклама какого-то Чикен Фреш Роял Чизбургера, страшной химической гадости, судя по виду. Что-то в этой рекламе было неправильно. Что-то заставило меня задержать на ней взгляд.

–С какой это радости? – кинул я.

Что с этим стендом? Что не так с этим проклятым стендом?

Вместо ответа придурошный работник Макдака пристально смотрел на меня, и под этим взглядом мне стало как-то неуютно. Перед самым моим носом медленно пролетела белая пылинка. А потом ещё одна, побольше. Она закружилась, и плавно упала у моих ног, как снежинка.

«Чикен Фреш Роял Чизбургер и Латте – специальное зимнее предложение! Эта горячая парочка согреет вас в холода!» – навязчиво мигали буквы на рекламе. Вот оно что! Какого такого чёрта у них тут зимнее предложение, ведь сейчас осень…

–Скажи-ка мне, милейший, – ласково промолвил я, а потом сразу перешёл на резкий тон. – Что у вас здесь за дурдом такой?

–Это не дурдом, – произнёс парнишка, и голос его звучал монотонно. – Это трасса И-51.

–Какая такая трасса И-51, лох ты тупорылый? – разозлился я. – В России вообще нет дорог с таким номером.

–В России нет, а у нас есть, – невозмутимо ответил парнишка.

Пылинок стало больше. Они неспешно, будто танцуя, кружились по залу, оседая белыми хлопьями на полу, на мебели и стенах.

–Ты тупой осел! – заорал я. – Позови администратора, кого угодно, только нормального!

–Боюсь, тут никто не сможет помочь тебе, – послышался вдруг голос отца семейства.

Он обернулся, и я увидел на его щеке след от ожога. Жена и дочка сидели лицом к окну, будто их вообще не интересовало происходящее здесь. И вдруг я заметил, что платье женщины на спине тлеет и скукоживается. Это напоминало то, как горит бумага.

–Почему? – пробормотал я. – Почему?

–Это трасса И-51, малыш, – ответил мужчина. – Это место мёртвых.

Снег валил все сильнее, и вдруг до меня дошло, что это не снег, а пепел. Огромные серые хлопья летели со всех сторон, и тогда я все понял.

Осознание слепящей вспышкой полыхнуло в голове.

Макдональдс, который взорвали прошлой зимой... Мне-то это было до лампочки, потому я и не понял сразу. В декабре прошлого года, прямо перед Новым Годом, какой-то мужик, сбрендив от ненависти к америкосам подорвал америкосовское детище – Макдональдс. А так как неподалёку находилась заправка, то барабум получился нехилый.

Пепельная метель в бешенном ритме кружила по залу, засыпая пол, стойку, столики.

–Не хотите картошку фри? – вежливо улыбнувшись, поинтересовался парнишка.

Серые хлопья оседали на его красной майке, на идиотском торчащем козырьке. Он стоял, как ни в чём не бывало, и широко улыбался, как его, наверное, учили, когда он был живым, на каких-нибудь тупых мастер-классах, а пепел покрывал прилавок.

Я в ужасе попятился.

Надо бежать, бежать из этого страшного места! Но ноги не слушались меня.

–А действительно, малыш, возьми картошечки и колы, посиди с нами, – произнёс мужчина у окна. В горле у него клокотало. – Ты ведь так хотел есть…

Эти слова подействовали на меня, как отрезвляющий душ.

Посиди с нами, с мёртвыми. Посиди с нами. Да, действительно, почему бы мне не посидеть с мертвыми?

Я закричал, и что есть силы рванулся к выходу сквозь пепельную пургу. Толкнув дверь, я застонал, потому что она не открывалась. Они заперли меня здесь, о боже, они заперли меня здесь! Я останусь в сгоревшем кафе навсегда, я стану мертвым, таким же, как и они!

Мамочка! Помоги мне, мамочка!

Из-за спины послышался хохот, и дверь вдруг поддалась. Я выскочил на улицу, поскользнулся, упал, снова вскочил и, ничего не видя вокруг себя, побежал к зарослям кукурузы.

Со всей силы я вломился в стену сухих, шелестящих стеблей, и они объяли и поглотили меня.

Я должен бежать, я должен убежать подальше от этой жуткой дороги, от сгоревшего Макдональдса и от своих чудовищ-похитителей. Я ломал на бегу эти хрустящие стебли, они кололи, они старались меня удержать.

Как страшно, мамочка, как страшно! Чем я заслужил такое, почему я попал на эту проклятую трассу И-51? Небо надо мной было ослепительно голубым, и я вспомнил, что только пару часов назад собирался лететь в Италию, а теперь нахожусь в каком-то гиблом месте, и шансы на выживание ничтожно малы.

Наконец, я в изнеможении упал на грязную землю, и стебли кукурузы сомкнулись надо мной. Я должен выбраться отсюда, я должен спастись любой ценой. Я должен выйти к живым людям.

Вот только полежу чуть-чуть, а то в боку колет от быстрого бега, и дыхание ни к чёрту. В изнеможении я закрыл глаза.

Кукурузные стебли тихо шелестели, создавая иллюзию спокойствия. Ничего, все ещё образуется. Главное, я удрал от двух уродов.

–Вот обидно, обидно, Агафон Аристархович, – послышалось у самого уха. – Почему это мы уроды? Как по мне, так нормальные солидные граждане.

Они стояли прямо надо мной, лыбясь гаденькими ухмылками.

–Молодежь нынче такая пошла, – грустненько вздохнул чернявый, обнажив длинный загнутый клык. – Неуважительная…

–Пошли вы! – предательски всхлипнул я. – Мрази! Куда вы меня затащили? Пошли вы!

–Значит так, юноша, – строгим голосом проговорил рыжий, блеснув безумным зрачком с Микки, и я подумал, что сейчас он прочитает долгую лекцию о моём поведении. – Вот вам австралийская мраморная говядина вагю. Вот белые трюфели. Вот ветчина пата нерга. Вот моденский бальзамический уксус. Вот гималайская розовая соль. Вот органическое белое вино. А вот майонез из лука-шалот и иранского шафрана. Как? Достаточно изысканно для вас?