Текст книги "Большая игра в маленьком городе. Том 1"

Автор книги: Юлия Тутова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

-5-

На вечер пятницы в планах Лизы значилось отдохнуть и развлечься. Возвращаясь с работы, она не рассчитывала застать дома мать, но та по какой–то причине вернулась непривычно рано. То, что наводить красоту теперь приходится в её присутствии, привело Лизу в лёгкое раздражение: куда удобнее делать это без посторонних. Небрежно бросив в кресло простую белую сумку, с которой она ходила на работу, Лиза достала из шкафа другую, нарядно декорированную цветами – подарок Кати. В прихожей перед зеркалом на трюмо она распустила по плечам тёмные волосы и брызнула на себя парфюмом.

– Ты куда–то собралась? – Мать остановилась на пороге комнаты.

– В «Северное Сияние», – ответила Лиза её отражению в зеркале.

– По какому–то поводу?

– Нет, просто так. Хочу развеяться.

– С кем идёшь?

– Ни с кем. В смысле, меня будут ждать уже там.

– И когда вернёшься?

– Не знаю. – Она чуть дёрнула плечом. – Наверное, поздно. Там главное веселье начинается ближе к ночи.

– Ладно, но не слишком задерживайся, – сказала мать, исчезая в спальне. Просьба прозвучала как формальность – по крайней мере, в восприятии Лизы.

– Ну, я постараюсь. – Её собственный ответ получился в той же степени формальным.

Она грустно вздохнула: всё как всегда… Ей не хватало матери, не хватало её тепла и участия, но едва только – в редкие моменты – та проявляла это участие, как Лиза тут же приходила в смятение и раздражение. Почему мать задаёт вопросы, почему вдруг пытается вмешиваться в её дела, если обычно занята своими? С чего это внезапное внимание? Просто чтобы продемонстрировать неравнодушие? Вовсе и не нужно! – делала вывод Лиза и замыкалась. Наталкиваясь на неприятие, мать отступала и закрывалась тоже.

Родители Лизы развелись, когда ей едва исполнилось семь лет: по их собственным словам, они просто оказались слишком разными людьми. Стремились к разным целям, расходились во взглядах и мироощущении и в какой–то момент, устав от противоречий, сочли за лучшее расстаться. Случай не столь уж редкий, но, в отличие от многих, их расставание получилось на удивление мирным. Они не делили имущество, не конфликтовали из–за дочери – отец навещал её при любой возможности, – не поливали один другого грязью и не стали врагами. Однако после развода каждый пошёл своей дорогой. Сергей Сорин довольно скоро снова женился, Алиса же замуж больше не вышла, не стремилась к этому и вообще не завела никаких новых отношений. Насколько могла судить Лиза, мать раз и навсегда закрыла для себя данную сторону жизни, с головой уйдя в другие её проявления и закрывая тем самым зиявшую после развода пустоту. Искусствовед по специальности, она всегда хотела реализоваться в этой области и осуществила желаемое, посвятив себя частной художественной галерее. Владелица, подруга Алисы ещё по институту искусств, бывала в Зареченске лишь наездами и передала ей всё оперативное руководство. Выставлялись в основном работы современных художников, но регулярно организовывались и экспозиции того, что считалось классикой, – в этом смысле хозяйка галереи вкладывала в своё детище и деньги, и душу.

Поглощённая галереей Алиса разве что не ночевала на работе, нередко обходясь вообще без выходных. Что касается Лизы, то её воспитанием она занималась как–то мимоходом, в перерывах между одной выставкой и подготовкой следующей. Не то чтобы она обделяла дочь заботой – она позаботилась о том, чтобы дать ей качественное образование, разностороннее развитие и обеспечивать материально, – но уж точно обделила материнским теплом и лаской. Складывалось впечатление, что в отношении дочери она руководствуется только лишь долгом, необходимостью и привязанностью, а не любовью. По какой–то не вполне понятной Лизе причине она попала в список второстепенных для Алисы категорий, – возможно, как горькое напоминание о неудачном замужестве, ставшим самым большим разочарованием в её жизни. Будучи подростком, Лиза злилась и ревновала мать к картинам, к художникам, к посетителям галереи, которым в своей совокупности доставалось куда больше внимания, чем ей самой. Повзрослев, она стала реагировать менее остро, но зато начала отвечать матери собственной демонстративной холодностью и упрямо держать дистанцию. Не в отместку, а просто приняв такое поведение за модель. Лиза не сомневалась, что Алиса её не понимает и не сможет понять: ей не до того, да и уж слишком они непохожи – честолюбивая, напористая, устремлённая к своим целям дочь и сдержанная, несущая себя с прохладным достоинством классической аристократки, мать. Иногда она удивлялась, что они вообще родные люди: «Мы живём, как соседи по коммуналке. Увиделись утром – поздоровались и разбежались, увиделись вечером – пожелали спокойной ночи и разошлись по своим углам. Кажется, ей достаточно знать, что я жива, здорова и не испытываю нужды». Втайне Лизе страстно хотелось иного. Вплоть до порыва самой сделать первый шаг. И всякий раз, как и сегодня, привычка, сомнения и глубоко затаённая, въевшаяся в душу обида вставали перед ней непреодолимым препятствием. Будет ли когда–то иначе? Риторический вопрос повис в воздухе и растворился.

Закончив сборы и бросив напоследок ещё один оценивающий взгляд в зеркало, – чёрная свободного кроя блузка из атласа и узкие брюки по фигуре смотрелись отлично, – Лиза поспешно покинула квартиру.

Ночной клуб «Северное Сияние» находился на выезде из города. Такое расположение было призвано не только отсекать любопытствующих прохожих, но и создавать лёгкую, расслабленную и настраивающую на отдых атмосферу, однако, чтобы добраться туда, требовалось брать такси. Лиза выбралась из доставившей её машины и направилась к нарядному светлому зданию за высоким стрельчатым забором на фундаменте из природного камня. Контраст светлых стен и затемнённых тонированных окон вкупе с угольно–чёрным мраморным крыльцом не резал глаз, как можно было ожидать, но создавал элемент холодной роскоши и стиля. Клубный вечер уже начал потихоньку набирать обороты: на стоянке было припарковано несколько иномарок, за столиками на террасе кафе и в беседках, спрятанными за лозой дикого винограда, можжевельником и пышными розовыми кустами, расположились пока ещё немногочисленные посетители с сигаретами или прохладительными напитками. Окружающее пространство заполнял чувственный женский вокал, в музыкальном сопровождении льющийся из мощных динамиков. Войдя внутрь, Лиза на ходу кивнула охраннику и по боковой лестнице, прячущейся за поворотом, поднялась на второй этаж: в этом крыле коридора размещалась администрация. Она секунду помедлила у самой внушительной двери, но потом решительно толкнула её и шагнула в кабинет.

– Можно? – Ярко накрашенные губы Лизы растянулись в ироничной улыбке.

– Блин, Лиза! Ты бы хоть стучалась! А если бы я был не один? – Мужчина чуть за тридцать с нарочито богемной внешностью вышел из–за просто громадного письменного стола и направился к ней. – Заходи.

Впрочем, позволение было запоздалым: она и так уже вошла. С Дмитрием Тарановым, владельцем ресторана и клуба, Лиза поддерживала те непринуждённые отношения, которые позволяли ей держаться по–свойски.

Он поцеловал ее в щёку.

– Деловой этикет тебе, конечно, неведом, – насмешливо заметила она. – Дима, в рабочий кабинет не принято стучаться! Даже если ты не один, это твои проблемы: на работе обычно принято заниматься делами, а не чем–нибудь ещё.

– Это смотря какая работа! – Он коротко хохотнул. – На твоей, может быть, и да. А моя имеет несколько иной характер. К тому же рабочий день уже закончился.

– Я не знала, что ты работаешь с восьми до пяти.

– Ладно, не придирайся. Ну да, мы здесь не так строго придерживаемся этикета. Или нет: у нас свой этикет. Так что лучше бы ты всё–таки учла мою просьбу. Будешь что–нибудь? Чай, кофе? Или может, шампанское? – Таранов подмигнул ей. – Мартини?

Она улыбнулась.

– Я не пью мартини, мог бы и запомнить. Давай что–нибудь полегче. Какой–нибудь сок, только не очень сладкий.

– Ладно. Грейпфрут подойдёт?

– Вполне.

Пока Таранов по телефону отдавал распоряжение принести фрэш, Лиза уселась на кожаном диване, чувствуя, как утопает в его глубине. Положив трубку, хозяин кабинета расположился напротив своей гостьи – в кресле из одного комплекта с диваном.

– Ну, что расскажешь?

– А я рассчитывала, что это ты мне будешь рассказывать.

– Что же ты хочешь услышать?

– Да есть кое–что. – Она немного помолчала, прежде чем продолжить. – Меня интересует Регина Черняева.

– Хорошее начало разговора! – Таранов громко и заливисто засмеялся, откинувшись в кресле. После чего потянулся к столу, взял с него пачку сигарет и, вытряхнув одну, закурил. Глотнув дым, Лиза поморщилась. Таранов заметил это, поднялся и подошёл к окну, распахнув его пошире.

– У тебя вечно какие–то странные идеи. Зачем тебе понадобилась Регина?

– Просто она вроде как задаёт тон газете, а для меня это важно: я ведь тоже делаю ставку на газету. Значит, мне надо знать своих противников.

– Да уж, нашла ты себе противника! Не позавидую тебе.

– Неужели всё так ужасно?

Девушка из бара принесла сок и, поставив графин и стаканы, вышла.

– Ну, хорошего мало. Я не хочу говорить о ней плохо, и вообще не хочу говорить о ней: это не очень – обсуждать своих бывших. Но могу тебя предупредить, что противостоять ей будет нелегко. Регина считает, что противники для того и существуют, чтобы быть уничтоженными, а для этого все средства хороши.

– Вот как? Суровая дама! – Лиза глотнула сок.

– Просто она ставит себя в центр всего, и уверена, что остальные должны думать так же. – Он вернулся в кресло и погасил недокуренную сигарету в пепельнице на своём громадном почти пустом столе. – Но характер у неё правда тяжёлый. Радость моя, ты бы подумала хорошенько, стоит ли тебе с этим связываться. Или подыскала бы себе занятие поспокойнее.

– Я уже подумала. Мне нужно именно это занятие, чтобы чего–то добиться. Газета – мой козырь: наша нынешняя редактор, Неонила, просто мокрая курица. Я вполне могу составить ей конкуренцию и подняться на этой волне.

– А что «святое семейство»? Они тоже так думают?

С лёгкой руки Таранова между собой они называли семью Левандовских «святым семейством».

– Не могу ничего сказать. Они, похоже, ещё ничего об этом не думали. Хотя движение началось: Игорь уже озадачил всех выборами. И я всё же надеюсь, что мой сценарий сработает. – Лиза допила сок и отставила стакан.

– Тот, где ты отводишь себе главную роль? – Таранов хитровато поднял бровь.

– Не главную, но и не последнюю.

– И когда же кастинг? Я так понимаю, есть и другие претенденты.

– Есть. Та же Неонила и ещё некоторые… Всё так неопределённо, что я даже не хочу сейчас об этом говорить.

– И как ты планируешь обскакать нынешнюю редакторшу?

– Я же говорю, всё пока слишком неопределённо! Планировать я буду, когда хоть что–то прояснится.

– Тогда будет поздно. Тебе надо заранее заручиться поддержкой Левандовских.

– Ага, я же встречаюсь с ними каждый день за чашечкой чая и обсуждаю текущие дела, – иронично заметила Лиза.

– Ну, значит, встреться. И обсуди. Тогда у тебя будет самый реальный шанс. Я тоже немного знаю эту кухню: всё–таки много вопросов приходится решать с властями, и как они работает, я представляю.

Она усмехнулась.

– Буду иметь в виду: как только – так сразу.

– Я серьёзно. Для тебя же будет лучше. Подумай, как к ним подкатить.

– Надеюсь, если что, ты не откажешь мне в помощи?

– Ты меня обижаешь! Конечно, нет – но с расчётом на взаимность.

– Что?

– Я говорю, что рассчитываю на ответную выгоду. – Таранов подошёл к ней и, наклонившись к её лицу, приобнял за плечи. – А ты что подумала?

– То и подумала. – Она увернулась, выскользнув из его некрепкого объятия. – Что если мы друзья, то должны помогать друг другу. Или ты не согласен?

– С чем именно? – Он пристально, хотя и с насмешкой, смотрел на неё, и его слишком откровенный взгляд заставил её почувствовать неловкость. – С тем, что мы друзья, или с тем, что должны помогать друг другу?

– И с тем, и с тем, – пробормотала Лиза, глядя на стену с золотистыми обоями. Иногда он позволял себе такие вольности, которые она считала дурачеством, чтобы подразнить её.

– Согласен. – Его игривость улетучилась, и он снова стал таким, как был до этого. – Если ты подбросишь задание, которое будет мне по силам, я тебе помогу.

– Ловлю тебя на слове. Может быть, пойдём вниз? – Внизу располагался ресторан.

– Можно. Поужинаем, до того как начнётся программа. Как ты смотришь?

– Я, если честно, не отказалась бы от ужина.

– Ну, значит, так и сделаем.

Он пошёл вперед и открыл дверь, она поднялась и заторопилась за ним.

Со стороны могло показаться, что они знают друг друга давно и достаточно близко, однако это не соответствовало действительности: их знакомство длилось около года и не было отмечено никакой иной близостью, кроме дружеской. Впервые в клуб «Северное Сияние» Лиза попала только прошлой весной, в последний приезд Кати в Зареченск: кто–то расхваливал здешние вечеринки, и она загорелась на них побывать. Осуществить задуманное ей помог двоюродный брат, как оказалось, хорошо знакомый с хозяином клуба. Именно Эдуард попросил Таранова организовать для сестры и её подруг хороший отдых, что тот в полной мере и сделал. Все, включая «светскую львицу» Катю, остались довольны. Похвалы гостей польстили Таранову, хотя он, по всей вероятности, и не ожидал ничего иного, однако его клуб действительно заслуживал высокой оценки. «Северное Сияние» не походило на другие провинциальные заведения подобного типа: здесь всё было по–настоящему шикарно и качественно. Музыка, ди–джеи, коктейли, танцы приглашённых девушек–профессионалок, освещение, интерьер – ничего не отдавало дешёвой имитацией роскоши. Осматриваясь вокруг, Лиза невольно задавалась вопросом, сумму со сколькими нулями всё это могло стоить? Было очевидно, что Таранов высоко поднял планку и стремится держать эту высоту. В какой–то момент вся девичья компания вдруг разлетелась, и Лиза осталась за столом одна с хозяином клуба. Она растерялась: его взлохмаченные в художественном беспорядке волосы, блестящий пиджак, браслет и цепи, небрежность в жестах, подчёркнуто раскованная манера держаться выглядели непривычно. Однако он улыбнулся ей широкой дружелюбной улыбкой и немного придвинулся: громкая музыка сильно затрудняла разговор.

– Хорошо провела время?

– Да, отлично!

– Я рад это слышать. Не удивляйся: мне нравится радовать своих гостей. Потому я и сделал именно такой клуб, где бы все отдыхали с удовольствием.

Она кивнула.

– Ты бывала здесь раньше?

– Нет, не приходилось.

– Ну, я надеюсь, теперь ты придёшь ещё? – Он сопроводил свои слова всё той же подкупающей улыбкой, и она не удержалась, чтобы не улыбнуться ему в ответ.

– Наверное. – На самом деле ходить сюда она не планировала: её смущали вероятные расходы – и плата за вход, и бар. Сама она зарабатывала не так много, а просить деньги на развлечения у матери не считала правильным.

Его ответ оказался ответом на её мысли:

– Приходи, как будет настроение. Скажешь на входе, что ты по моему личному приглашению, и тебя пропустят свободно.

– Этого будет достаточно? – Лизу удивили и насторожили его слова: какое личное приглашение? И с чего вдруг её станут впускать бесплатно?

– Конечно. У меня так заведено. – Таранов посмотрел в её лицо и, догадавшись, о чём она думает, поспешил развеять её сомнения. – Да нет же! Это ни к чему тебя не обязывает: личное приглашение – это просто свободный вход. Клуб приносит достаточно прибыли, чтобы мои гости отдыхали свободно. Я обеспечу тебе приём не хуже сегодняшнего, это тоже моё правило. И не только тебе: можешь взять себе в компанию кого–нибудь из знакомых, чтобы было веселее.

– Спасибо. – Теперь она улыбнулась искренне. – Постараюсь выбраться.

Прошло две недели, Катя уехала, и в какой–то момент, Лиза, заскучав, вспомнила о том, что ей говорил Таранов. Сначала она колебалась, но потом вдруг подумала: а почему, собственно, не воспользоваться его приглашением? Тем не менее, пойти одна Лиза не рискнула и позвала с собой одну из приятельниц. Таранов, как и обещал, уделил девушкам достаточно внимания. Его болтовня была лёгкой, но в то же время разумной: несмотря на «богемность», он оказался весьма здравомыслящим. Одолеваемая любопытством, Лиза не поленилась навести о нём справки, расспросив своих знакомых, и вот что узнала. Он был на десять лет старше неё, материально обеспечен, разведён, имел дочь (бывшая жена с ребёнком после развода уехала из города) и образ жизни вёл весьма свободный – за несколько лет в его любовницах успели походить многие. Поговаривали и о Регине – впоследствии выяснилось, что это было правдой. Последней его пассией на тот момент значилась Ирка Березина, двадцатиоднолетняя местная звезда «полусвета», с которой Таранов то ли расстался, то ли намеревался расстаться, – слухи на этот счёт противоречили друг другу. Рассказывали также о его конфликте с Виктором Черняевым, о каких–то тёмных делах, творящихся под прикрытием клуба, связях с местным криминалом, но, с одной стороны, хозяину «Северного Сияния» вроде как покровительствовали Левандовские, с другой – никто не поймал его за руку на чём–то нечистом, так что разговоры оставались разговорами.

Лиза стала наведываться в клуб, чтобы провести время и пообщаться с хозяином, потому что с ним было весело: обладая бездной артистического обаяния, он не стеснялся вести себя как шут, – собственно, таковым его часто и считали. Да и вообще по части организации развлечений Таранов был мастер. Однако общение с ним оказалось не только приятным, но и полезным. От Таранова Лиза узнавала новости, которые не узнала бы ни от кого другого: у него было немало эксклюзивной информации практически о каждом известном человеке в городе. Время от времени она тоже делилась с ним сведениями о событиях, и обычно он давал или свою оценку, или какой–нибудь совет. При этом она изучила его характер и не питала насчёт него больших иллюзий: Таранов отличался эгоизмом, любил порисоваться, во всём искал выгоду, а окружающих людей словно делил на касты, каждая из которых предполагала соответствующее к себе отношение. Тех, кто был ему безразличен в силу своей ненадобности, он не отличал от стенки, а уважал только тех, от кого зависел сам. К тому же он был не чужд хамства к тем, кого ставил ниже себя. На далеко не лучшие характеристики своего нового друга Лиза закрыла глаза из–за его весёлого нрава и изворотливой изобретательности ума: последнее в её глазах было особенно ценным качеством. Лиза полагала, что по его градации она близка к высокой «касте», потому что симпатична ему – он сам не раз ненавязчиво давал ей это понять. Какое–то время ей втайне хотелось, чтобы они по–настоящему начали встречаться – пусть бы ей позавидовали, но потом сочла такое развитие событий ненадёжным: вряд ли он бы стал удерживать её долго. И она решила не поощрять его к сближению, пусть будет так, как есть.

-6-

Если бы у Эдуарда спросили, почему в его жизни присутствует именно эта девушка, он, скорей всего, и сам бы затруднился с ответом: пламенных чувств у него к ней не было, прочной привязанности тоже. Тем не менее, они провели друг с другом уже почти год. Точнее сказать, провели год, встречаясь более–менее регулярно. Довольно часто она оставалась у него дома, но больше чем на два дня обычно не задерживалась, не считая совместно проведённого отдыха.

Он познакомился с Ириной Березиной в «Северном Сиянии», куда иногда захаживал по делам: она подсела к нему, но при всём том не набивала себе цену и не навязывалась, как бы давая ему возможность самому решить, как поступить дальше. Ему пришлось по душе такое её поведение. А после нескольких встреч, присмотревшись, Эдуард решил, что не против постоянных отношений с ней. Всё это было бы вполне обыденно, если б не одно обстоятельство: на момент знакомства Ирина ходила в статусе любовницы владельца этого же клуба, Дмитрия Таранова. Таких подробностей Эдуард тогда не знал, а когда узнал, всё уже само собой сложилось, и бойкая девушка перекочевала от Таранова к нему, пояснив, что «бывший» ей наскучил, и вообще она подумывала о расставании. Позже, однако, выяснилась ещё одна деталь: отношения между Ириной Березиной и Тарановым к тому моменту были не безоблачны, и она, ещё не лишившись благ нахождения при нём, поспешила подняться на следующую ступеньку, отчего и направила взор больших и круглых, как у Барби, глаз на нового избранника. Таранов отнёсся к своей потере так же спокойно, как и Эдуард – к своему приобретению. Ирина, в свою очередь, легко отказалась от первого ради второго, но и от второго отказалась бы так же легко, откройся перед ней новая заманчивая перспектива. В общем и целом, «обмен» прошёл спокойно и без осложнений.

Эдуард никогда не считал, что она чем–то держит его, просто в данный конкретный момент с ней было приятно и удобно: без скандалов, ревности и раздражающих капризов. Для лёгкой, ни к чему не обязывающей связи Ирина подходила идеально. Однако для прочных отношений она была слишком уж недалёкой: из той категории женщин, для которых единственное развлечение – это ночной клуб, а единственное переживание – выгодная распродажа. Как личности Ирине катастрофически не хватало глубины. Тем не менее, Эдуард относился к ней с приязнью и теплотой. Её же в нём больше всего привлекала присущая ему решительная твёрдость в сочетании с мягкостью его с ней обращения.

Как это обычно бывало, он заехал за ней после работы, однако, устав за день, предпочёл провести вечер дома, а не за светскими развлечениями. Телевизор показывал всякую ерунду: смешное видео, сплетни из жизни шоу–бизнеса, кулинарную передачу – количество каналов не гарантирует качества их продукции. Эдуард приглушил звук кнопкой на пульте и поудобнее устроился на широком диване. Ирина, сидевшая рядом, потянулась движением, не лишённым грации. Она была, безусловно, хороша и сразу приковывала к себе внимание: длинные, искусно выкрашенные в нежные кремовые оттенки волосы, мягкие скулы, выразительный рот, по–кукольному круглые тёмно–серые глаза. Одежда – джинсовые шорты, кружевной белый топ и белая же кофточка, отороченная смешным, чересчур лохматым искусственным мехом – оттеняла золотистый загар, результат регулярных посещений солярия, и подчёркивала стройную, ладную фигуру.

– Маше подарили собачку, тойтерьера. – Маша была старшей сестрой Ирины. Кроме неё, была ещё младшая сестра Алла. Все три отличались яркой внешностью и не особым благочестием – своеобразная семейная черта: мать девочек, старший администратор загородной гостиницы, также не характеризовалась строгостью нравов, на чём и построила карьеру, а теперь тем же способом намеревалась пристроить дочерей. – Она назвала его Мэтти. Такой хорошенький! Эд, может, и мы заведём собаку? – У Ирины загорелись глаза.

Эдуард улыбнулся.

– Тойтерьера?

– Ну, можно какую–нибудь другую. – Она не заметила доли иронии в его вопросе и осталась серьёзной. – Но не очень большую.

– Подозреваю, что собаке будет с нами скучно, Ириша. Ей нжно внимание и забота. А меня целыми днями нет дома, и ходить с тобой по магазинам она не сможет: собаки не интересуются шопингом.

На этот раз Ирина весело засмеялась, представив себе картину: она в модном магазине с собакой на поводке. Перестав смеяться, она вздохнула.

– Да, жалко. Тогда, может, кота?

– Думаешь, коту одному будет веселее, чем собаке?

– Наверное, нет. – Подумав немного, Ирина сообщила. – Но когда Маша переедет к Славику, я всё–таки заведу кота! А то сейчас как они уживутся с Мэтти?

– Если ты заведёшь котёнка, то они, скорее всего, уживутся нормально. Мэтти же тоже маленький? В смысле, щенок?

– Да, ему всего три месяца. Совсем малыш!

– Тогда они должны поладить. А может, и подружиться.

– Не знаю даже: Маша вряд ли согласится, она так переживает за своего Мэтти. Лучше потом!

– Она собирается переехать?

– Да вроде. Они обсуждали это со Славиком. Он сам ей предложил съехаться.

– Если они так решили, то конечно.

– Ну да, они уже два года вместе! Сейчас у него ремонт – он хочет всё поменять: и технику, и мебель… Маша выбрала керамику для ванной. Такую классную! Золотистую, розовую… Будет красиво. После ремонта она и переселится.

«Другая на её месте уже начала бы нытьё: а может, и мы тоже? Мы же с тобой долго встречаемся, давай попробуем жить вместе. А Ирка в этом смысле вполне благоразумна: ни с чем таким не надоедает и не пытается устанавливать свои правила», – с удовлетворением подумал Эдуард. За эту покладистость он её и ценил: редко какая девушка будет довольствоваться тем, что есть, ничем не досаждая. Хотя справедливости ради нужно было заметить, что Ирина отнюдь не оказывалась внакладе и получала своё сполна: Эдуард был неизменно щедр к ней, без придирок и нравоучений оплачивая её расходы на наряды, салоны и развлечения. Прижимистость вообще не являлась его чертой, к деньгам он относился легко и тратил их без сожаления, особенно зная, что это кому–то доставит удовольствие.

– Как вы вчера погуляли с сестричками? – спросил он.

– Ой, всё супер! Сделали выход в свет.

– И куда ходили?

– Ну, сначала заглянули в пару бутиков, я купила серьги и сумку… Завтра покажу. Потом посмотрели что–нибудь на лето для мамы. Аллочка подобрала ей платье. Такое, вишневое, винный цвет, и с принтом… ну, как носят в этом сезоне. Алла такая стильная, она никогда не ошибается с нарядом! А потом мы пошли в «Венецию». Эд, там так классно! – восторженно протянула она, закатив глаза. – Ну вот просто вообще! Хорошо, что мы туда сходили. И в рекламе сказали всё правильно! Представляешь, это правда обалденно шикарный спа–салон. Бассейн с джакузи – это что–то! Так расслабляет!..

– Тебе понравилось?

– Очень!

– Ну, и отлично. Молодец, что сходила.

– Я хочу ещё туда пойти.

– Конечно, пойди, раз там так хорошо.

– Ага! Совсем как в Италии.

– Даже так? – Он добродушно усмехнулся. – Ну надо же!

– Да. – Она посмотрела на него наивным бесхитростным взглядом своих круглых глаз. – Венеция – это же Италия? Или то Флоренция? Я опять перепутала?

– Нет, не перепутала. И Венеция, и Флоренция – это всё Италия.

– Подожди… А Милан?

– И Милан.

– Правда? Обалдеть! – Ирина не без удивления покачала головой. – Ты столько всего помнишь, а у меня сразу всё из головы вылетает! Но видишь, Венецию я тоже запомнила!

– Ирка! – Эдуард рассмеялся. – Да это серьёзный успех! Может, нам с тобой его стоит как–нибудь отметить? – Он обнял её, приблизившись к её лицу.

– Да, мой сладкий. – Полуприкрыв глаза, она с готовностью подставила ему губы для поцелуя и томно вздохнула. – Обожаю тебя.