Текст книги "Баллада о неудачниках (СИ)"
Автор книги: Юлия Стешенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Глава 20, в которой Марк демонстрирует высокое искусство убеждения
Перебежал улицу, я заглянул в окно. Двое сортировали мешки, третий, тот самый щуплый недомерок, что-то писал в тонкой книжке. Да раз плюнуть.
Вилл, которая до окна не доставала, мялась у меня за спиной и грызла губу.
– Все нормально, там только трое. На пять минут дел, – я ободряюще похлопал ее по плечу.
Вилл криво улыбнулась, судорожно дернув ртом. Я мужественно выпрямился.
– Не переживай.
И пнул ногой хлипкую дверь. Можно было бы сначала кинжалом крючок снять, щелей в досках хватало, но так было красивее. Гвозди выскочили из рассохшегося дерева, скоба зазвенела по полу, и дверь, с грохотом врезавшись в стену, пошла на обратный ход. Я отбил ее плечом и влетел в темный коридор. Над головой, чуть сзади, сразу же вспыхнул зеленоватый огонек, освещая комнату.
– Марк!
Первый обитатель дома вылетел из комнаты с мечом в руках. Пока олух щурился, пытаясь привыкнуть к полумраку, я сходу рубанул его по плечу и тут же добавил плашмя в голову. Нападающий качнулся и начал заваливаться на меня, я пихнул его в сторону – как раз под ноги следующему. Противник запнулся, теряя равновесие, неловко тыкнул клинком куда-то вбок. В ноги ему, вращаясь, влетел табурет, раздался сухой костяной треск, и сукин сын с воплем покатился по полу, цепляясь за узловатую коленку.
Спасибо, Вилл.
Я наступил на меч и пнул лежащего сапогом в висок. На втором этаже кто-то испуганно орал, по лестнице уже грохотали шаги. Твою мать, в доме не трое! Не трое!
Вилл вывернулась слева – грамотно, не под меч, вскинула руки. Вода из бочки взлетела в воздух, рассыпаясь на капли, тут же твердеющие и наливающиеся матовой белизной. Град хлестнул темноту, сверху завопили, кто-то кубарем покатился по лестнице, яростно матерясь. Я перепрыгнул через него и махнул мечом, перерубая следующему противнику ноги. Еще один свалился мне на плечи, замахнулся ножом и вдруг застыл, изумленно вытаращив глаза. Я перехватил его руку и шарахнул прыгуна спиной о стену. Бедняга булькнул и тихонько сполз с меня на пол. Только плащ, сука, порвал. Хороший был плащ, совсем в прошлом месяце только купил! Я пнул мудака в живот.
– Новый плащ, сволочь! Новый! – и добавил по почкам.
Вот и беседуй со всякими уродами.
Я оглянулся. Обитатели негостеприимного дома, воя и матерясь, корчились на полу. Вилл так и стояла, раскинув руки, будто собиралась броситься мне на шею. Или придушить. По выражению лица понять было трудно.
– Денфорд! Я же просила!
– Что?! С ними можно разговаривать! Эй, ты, болезный, – я прихватил за шкирку мужичка с разрубленной голенью. – Говорить можешь?
– Су-у-у-ука-а-а-а! Чтоб ты сдох, ублюдок!
– Вот видишь! Говорит! – я прицельно пнул умника в колено. От ублюдка слышу.
– Марк!
– Да ладно тебе! Как мы их!
– Ты серьезно?! – Вилл обвела тоскливым взглядом разгромленную комнату.
Конечно, да! Пятерых сходу положили! Менестрели обделались бы от восторга!
– Здорово же получилось!
Я радовался, как дурак прянику, и Вилл наконец неуверенно улыбнулась в ответ. Криво, правда, но лучше так, чем никак.
– Ну, в общем, да. Неплохо.
– Неплохо? Неплохо?! Нам нужно потренироваться. Все эти твои штучки – мне надо привыкнуть. Серьезно. С толку сбивает. Нет, град этот, табуретка – вся замечательно, мне очень понравилось. Но из колеи, знаешь ли, выбивает. Когда сработаемся, намного лучше будет, – я понял, что меня несет, и попробовал заткнуться, но азарт клокотал внутри и требовал выхода. Рядом тускло поблескивала градина. Я поднял ледяной ком, обтер о плащ и провел по пылающему лицу. Холодные струйки воды потекли за шиворот. – Кстати, там, на втором этаже, какой-то тощий хмырь должен быть. И он совершенно целый. Все как ты и хотела.
– О да. Как я хотела. Именно так.
– Не придирайся.
И все-таки Вилл понравилось. Ей точно понравилось.
Лед таял, растекаясь лужицами, и мешался с кровью. Молча покачав головой, Вилл двинулась на свет свечи, осторожно ступая по усыпанному градом полу. Я подхватил ее под локоть, чтобы не поскользнулась, наклонился к самому уху.
– Слушай, добавь еще зелени.
– Зачем?
– Мы произведем неизгладимое впечатление.
Зеленоватый свет делал Вилл похожей на лежалого покойника. Наверняка я выглядел не лучше, да еще и в кровище перемазался. Они нам все скажут! Выложат правду на блюдечке!
Вилл пожала плечами, и воздух над нами заискрился мертвенными болотными огоньками.
– Так?
– Отлично!
В комнате никого не было. То есть вообще никого. И второй двери не было тоже. Я подивился было могучей магии, а потом догадался – и пнул стол. Ответом мне был высокий, почти девичий визг.
– Вылезешь или помочь?
– Скажите, что не тронете!
Ну ты подумай. Он мне условия ставит.
Примерившись, я пнул стол еще раз.
– Все! Хватит! Хватит! Я вылезаю!
Сначала показались щегольские крашеные сапоги, потом затянутая в синее сукно задница. Наконец тощий недоделок вылез целиком и поднялся, отряхивая коленки.
– Вилл! Убери своего громилу! Я тебе все объясню!
А вот и Монти! Привет-привет!
– Марк, подожди.
Ну вот кто так делает на допросе? Какое, мать твою, подожди?! Мы ж только начали!
Тяжко вздохнув, я нехотя разжал кулак.
– Слушай, это не то, что ты думаешь, – зачастил недомерок, бочком отползая по стенке. Смазливый чернявый крысеныш, скользкий даже на вид. Терпеть не могу таких. – Вилл, я не хотел, правда. У меня просто не было выбора. Они узнали, что я знаю формулу. Они меня заставили. Я ничего не мог сделать.
Ну да, ну да. Вот так вот сами и узнали. Какие проницательные «они»!
– Допустим, – нахмурилась Вилл. – Но почему ты не обратился ко мне? Я бы тебя прикрыла
– Ты не понимаешь. Это… это такие люди… Ты бы ничего не смогла сделать. Они бы тебя убили. Вилл, ты же понимаешь… После того ранения ты не вполне…
– Да, я не вполне. Допустим. Я не вполне! Но я могла бы попросить о помощи! Ребята из ударного отряда раскатали бы твоих таинственных злодеев в лепешку.
– Но я боялся! Мне угрожали! Они убили бы меня!
Вид у сучоныша был жалобный, как у описавшегося щенка. Неужели он надеется, что это подействует?
Да, именно на это он и надеется. И это, мать его, действует. На лице у Вилл праведный гнев сменился неуверенностью.
– Манси…
– Так, – я ухватил ее за плечо. – Выйди, погуляй.
– Денфорд!
– Что Денфорд?! Сукин сын тебе врет, ты что, не видишь, – яростно зашипел я ей в ухо, пихая к двери. – Он видит, что слишком жалостливая. Дай мне пять минут!
– Вилл, не позволяй этому дикарю…
– Заткнись! – рявкнул я и схватился за меч. Недомерок пискнул и заткнулся. Вот то-то же.
– Марк!
– Да-да, я понял, этот мудила – твой друг. Я ничего ему не сделаю. Обещаю. Просто напугаю. Дай. Мне. Пять. Минут.
Нахмурившись, Вилл молча вперилась в меня своими невозможными глазищами. Потом кивнула и вышла за дверь. Я повернулся к недоделку.
– Ну, парень, вот мы и вдвоем, – и улыбнулся. Широко и радостно. Трусливый сучоныш позеленел и затрясся. – Побеседуем?
– Я не буду с тобой разговаривать! Вилл! Вилл!!
Ага, как же. Размечтался.
– Вильгельмины тут нет, умник. Зато есть я. И ты мне расскажешь все, что я хочу знать. Подробно и в деталях, – я навис над Манси и прихватил его за тощую шейку.
– Пусти!
– Я тебе яйца оторву, сукин ты сын, – прошептал я и нежно постучал недомерком об стену. – Ты же веришь? Ложь оскорбляет уста христианина, Манси. А я добрый христианин и честный рыцарь. Я не потерплю попрания божьих заповедей.
Манси что-то прохрипел. Я чуть разжал руку.
– Что? Не слышу!
– Пусти! Вилл…
– Неправильный ответ, – я достал кинжал. Манси пискнул. – У меня идея. Мы поиграем. За каждый неправильный ответ я буду отрезать от тебя по кусочку. Начну с уха. А поскольку я сегодня в отличном настроении, ты можешь выбирать! Левое или правое?
Манси затрепыхался, и я прижал клинок к его щеке. Недомерок застыл, как соляной столб, только таращился, моргал и пыхтел.
– Не надо. Я расскажу. Убери нож.
– Это кинжал, придурок. Вилл, иди сюда! С тобой хотят поговорить! – я наклонился к Манси так низко, что ощутил резкий, кисловатый запах его пота. – Но имей в виду. Если ты начнешь вилять – она опять выйдет. А я останусь.
Я выпустил Манси как раз вовремя. Он успел пару раз нормально вдохнуть и не хватал воздух ртом, как карась, когда зашла Вилл.
– Все как обещал! – под подозрительным взглядом Вилл я потрепал Манси по потным волосам. – Можешь спрашивать.
– Да? Спасибо. Ладно. Манси, что это за херня?
– Я опять прогорел! Я торчал целых пять кусков!
– Сколько?!
– Пять! Где мне столько бабла нарыть? На должности штатного целителя в деревне Голые задницы?! А тут всего шесть ходок нужно было сделать. Шесть! Если бы ты не вмешалась, я бы вернул долг уже через неделю.
– Так это я во всем виновата?!
Вот же гнида.
– Ну вот чего ты уперлась? – распушился, как разъяренный воробей, Монти. – Все через портал таскают контрабанду. Так почему мне нельзя?!
– Никто у меня ничего не таскает!
– Да ну? Ты что, досматриваешь каждый груз? Можно подумать, у тебя есть такие полномочия! Дело смотрителя – разгребать дерьмо, которое вокруг портала бурлит! Вилли, девочка, ты же понятия не имеешь, что через твой круг возят.
– Не городи чушь! Слушай, как тебе это вообще в голову пришло? Я просто поверить не могу! Ты шастал через портал, как через собственную гостиную. На что ты рассчитывал? Что я не замечу несанкционированных перемещений? Поленюсь проверять? Не смогу проследить твоих шестерок от кромлеха до конечной точки?
Нет. Он думал, что заболтает тебя и ты раскиснешь. Что, собственно говоря, и происходит.
– Я собирался предложить тебе долю! Потом, когда товар ушел бы по адресу, я бы тебе заплатил.
Ага. От дохлого осла уши.
– Потом? А чего не сразу?
– Я боялся, что ты скажешь! И тогда меня убьют!
Я закатил глаза. Боже, какой бред. Этот придурок вообще не продумывал, что врать будет, когда попадется?
Вилл потерла ладонями лицо. Вид у нее был больной и усталый.
– Манси, я так похожа на дуру? Правда? Слушай, единственная причина, по которой я тебя еще не арестовала – ты мне помогал. Я тебе обязана.
– Да? А я думал, ты меня не арестовала, потому что придется объяснять, каким образом я получил ключ. И работка – тю-тю.
Не то чтобы я понимал все, но это – понял. И шагнул вперед.
– Марк!
– Что? Этот мудак…
– Марк, я разберусь.
Неодобрительно покачав головой, я вернулся на место, достал кинжал и начал подрезать ногти. Вообще-то с ними все было в порядке, но кое-кому следовало освежить память.
Манси посмотрел на кинжал.
Манси увял.
– Знаешь, ты прав, – вскинула подбородок Вилл. – Если ты начнешь болтать, работка действительно тю-тю. Мне будет жаль. Хорошая зарплата, интересное дело, отличный коллектив, – Вилл зыркнула на меня, и я осклабился. Кажется, Манси допрыгался. На жалость надо давить, тупица, на жалость! А ты угрожать начал. Ну не дурак ли?
Вилл села, закинув ногу на ногу, оправила складки плаща.
– Мне, Манси, вовсе не хочется все это терять. Поэтому я не отправлю тебя к жандармам. Можно было бы отдать тебя Марку, но этого я тоже делать не буду. Мы просто вернем тебя домой… – выдержала паузу Вилл. – А груз останется тут.
– Ты не сможешь! – недомерок рванулся вперед, но я ухватил его за шкирку и вернул в исходную позицию. Перестарался, признаю. Мазаная стена пошла паутинкой трещин.
– Конечно, смогу! Что тут у нас? – Вилл ухватила один из лежащих на столе мешков, подтащила поближе. – Марк, дай что-нибудь острое.
Я протянул ей кинжал. Манси расслабился. Я достал меч. Манси напрягся.
Вилл вспорола упаковку. На стол просыпался белый порошок, больше всего похожий на муку.
– О! Снежок! И ты говоришь, что за шесть ходок планируешь вернуть пять кусков? Да ты за один такой вояж не меньше десяти получишь.
– Я не знал, что там! Это подстава! Мы договаривались на перевозку приворотного!
– Значит, снежок тебе подсунули в первый раз?
– Да! – Манси мелко потряхивало. Вид у него был достаточно безумный, и я придвинулся ближе. Что бы за дерьмо ни было в мешках, похоже, Манси это очень, очень волновало.
– Вот же сволочь твой поставщик. Ты не против, если я тут осмотрюсь?
Вилл встала и пошла вдоль комнаты, задумчиво оглядываясь.
– Очаг. Неинтересно. Никто не будет хранить контрабанду в кипящем котле. Полки. Даже не смешно. Не в плошки же ты хабар пересыпаешь. Сундук. Нет. Слишком очевидно. Кровать! А вот кровать – это любопытно. Банально, но мне версия кажется перспективной.
Вилл подошла к грубо сколоченной деревянной лежанке и дернула за матрас. Уже знакомые мешочки из плотной серой ткани лежали плотно, как брусчатка на главной площади.
– Ух ты! Манси! Что я вижу! Снежок! А это что? Что тут у нас шуршит? Травка! Значит, говоришь, первый раз.
Манси всхлипнул. Этот сукин сын всхлипнул, сполз по стене и уселся на пол, закрыв лицо руками. Ах ты ж падла!
– Они меня убьют!
Я сам тебя убью, гнида!
Манси плакал. Он рыдал, раскачиваясь и ударяясь затылком о стену. Осекшись на полуслове, Вилл замолчала, растерянно посмотрела на меня.
– Нет! Даже не думай!
Нет-нет-нет-нет-нет! Этот мудак тебя дурит, на жалость берет, ты что же, не видишь?!
Поколебавшись, Вилл подошла к столу и положила на него мешочек с порошком.
– Забирай свой груз и уходи.
– Что? – тут же перестал рыдать этот гаденыш.
– Убирайся. Вместе с товаром. На этом будем считать, что мой долг закрыт. Еще раз увижу в Нортгемптоне – не обижайся. Сожгу весь груз, а тебя передам Марку.
Манси открыл было рот, посмотрел на меня, подумал и закрыл.
Я сочувственно потрепал его по плечу.
– Выше нос, задохлик. У всех случаются неудачные дни.
– Да иди ты…
– Что?
– Иди с миром, – лицо у Манси было такое, будто он орех больным зубом раскусил.
– И тебе не хворать.
Мы прошли опустевшую уже темную залу, в которой валялся один-единственный бедолага. Кажется, тот, что с лестницы упал. Голова у него была странно запрокинута так далеко, словно он пытался разглядеть что-то у себя между лопатками. Да уж. Когда не везет, то не везет. Я ведь этого чудилу даже пальцем не тронул.
Оглядев разоренную комнату, я повернулся к Вилл:
– У тебя будут неприятности?
– С чего вдруг? Немного телекинеза и терморегуляция. Я этими заклинаниями мороженое делаю. Никакой боевой магии, сугубая бытовуха.
Глава 21, в которой Марк пытается не орать
Вилл поставила на стол две кружки. На одной был нарисован красный цветок, больше всего похожий на помесь вишни и капусты. На другой красовалась толстая пестрая птица. В жизни такого монстра не видел, и слава тебе, господи. Это не птица, это кабан в перьях.
– Зачем ты это покупаешь?
– У тебя претензии к моему художественному вкусу?
– Нет, ну что ты, – я подцепил ближайшую кружку, щедро сыпанул сахара и зазвенел ложкой о толстые глиняные стенки. – Просто интересно.
– Народные промыслы. Примитивизм как отказ от усложненных, искусственных форм. Наивный и прекрасный мир фольклора.
– Деньги лишние?
– Типа того. Ну посмотри, ведь прелесть же! – Вилл ткнула мне в нос свою вишневую капусту.
– Да. Прелесть.
Кошмар. Даже я лучше рисую. Какая сука ей это впарила? Найду живописца – руки оторву.
– Как-то неискренне ты это говоришь. Не от души.
Хм. Да неужели.
Вилл помолчала, нервно сцепила пальцы.
– Марк, мне нужно с тобой поговорить.
О господи. Адам, куда подевалось яблоко? Ной, у меня есть новости. Иов, сюрприз! Есть фразы, от которых нельзя ждать добра.
Вообще.
Абсолютно.
– Говори, – обреченно вздохнул я.
– Не то чтобы я предъявляла тебе претензии, наоборот, я очень благодарна за помощь, ты многое для меня сделал…
– Короче.
– Ладно. Короче. Какого хрена, Денфорд? Что это было? Мы договаривались, что просто зайдем и зададим вопросы. Какого дьявола ты вместо «здравствуйте» вынес дверь?!
– И что? Они были преступниками.
– Тогда мы не были в этом уверены!
– Серьезно?! Люди проходят через твой круг втайне, никого не предупреждая. Люди провозят то, что им не разрешали провозить. Люди складывают это у себя дома. И кто же они такие? Странствующие монахи?!
– А если этих людей всего лишь попросили отвезти груз по определенному адресу? И они понятия не имели, что именно везут?
– Тогда какого дьявола они бросились на меня с оружием?!
– Потому что ты высадил дверь и ворвался в дом с мечом!
– Если ты была против, зачем пошла туда вслед за мной?!
– А что мне было делать? Ждать, пока тебя на крыльцо по кускам выкинут?
– Я бы справился!
– Да, конечно!
Мы злобно таращились друг на друга через стол, как два кота перед дракой.
– Какая разница, кем они могли быть? Они были преступниками, и мы это выяснили!
– О да! Одному свернули шею, двоих покалечили. А если бы это были обычные слуги? Как бы ты себя чувствовал?!
– Усталым! – грохнул я кружкой о стол. Глина треснула, и малиновый отвар тонкой струйкой потек мне на пальцы.
Ох. Черт. Я же несильно ударил.
Нелепая птица укоризненно смотрела на меня круглым синим глазом.
Вилл молча бросила через стол тряпку. Соорудив из нее плотину, я запрудил липкий ручей и попытался зажать ладонью трещину.
– Давай сюда. Я выброшу, – протянула руку Вилл. Я сидел с этой несчастной чашкой как дурак, с пальцев капала розовая вода.
– А ты ее не заколдуешь?
– Проще выбросить. Я посуду хреново чиню. Минусы узкой специализации. – Вилл выплеснула остатки отвара и с силой швырнула чашку в корзину для мусора. В плетеные стенки ударили осколки.
– Держи, – поставила Вилл передо мной другую чашку, ровного и скучного болотного цвета.
– Скажи мне, у какого гончара ты брала посуду. Я куплю такую же.
– Да хрен с ней. Ты прав, дурацкий был рисунок, – Вилл хмурилась. От этого у нее на лбу у нее проступали две морщинки – одна короткая и одна длинная.
– Нормальный. Красивая птица, честно.
– Ага, с перьями.
Я чувствовал себя виноватым, и это было дерьмовое чувство. Мне нужно было что-то сделать. Прямо сейчас. Немедленно. Склеить эту гребаную чашку. Купить новую. Купить пять новых. Швырнуть в стену вторую чашку – с уродским вишневым цветком. Что-нибудь.
Ну мать же твою. Какого хрена этот мудак лепит такие хрупкие чашки? Чуть стукнешь – и пополам разваливается. Завтра найду этого сукина сына. Найду и весь товар ему об голову переколочу. Сволочь.
– Хорошо, – медленно выдохнул я. – Ладно. Ты недовольна результатом. И что бы ты сделала на моем месте?
Вилл села напротив меня, положила на стол сцепленные руки.
– Проследила бы за домом подольше. Собрала информацию.
– Выяснила, что двое из пяти – слуги, которые, вероятно, ни в чем не замешаны… Отлично. И что дальше?
– Дальше… Постучала бы в дверь и представилась.
Несколько секунд я таращился на Вилл, осознавая весь безграничный идиотизм этого плана.
– Ты… прости… что?
– Представилась бы. Если слуги поймут, что я не грабитель, а страж закона, они не будут участвовать в стычке.
– А если преступники поймут, что ты страж закона, они поднимутся на второй этаж и нашпигуют тебя арбалетными болтами!
Только полный идиот любезно предупреждает врага о нападении. Идиот и самоубийца.
– Я же не говорю, что это более безопасный вариант. Я говорю, что он более правильный.
– Более правильный – это и есть более безопасный!
– Я сюда шла не для того, чтобы свою безопасность обеспечивать! Хотела бы спокойной жизни – научилась бы вышивать гладью!
– Вот лучше и научилась бы! – схватился за новую чашку я, но опомнился и аккуратненько отодвинул в сторону. – Много ты чужой безопасности наобеспечиваешь, если сама подохнешь!
Идеалистка, мать твою. Сэр Персиваль в сияющих доспехах.
У деда моего старший брат был. Весь в идеалах и убеждениях, как дворовый пес в блохах. Отправился в Крестовый поход и помер на корабле от поноса, так и не доплыв до Святой земли. Тело благородного сэра Раймунда выбросили в море, а его младший брат унаследовал титул и земли.
Будешь сражаться за идею – останешься, как дурак, с идеей. Могилы нет, а идея есть.
Вилл смотрела на меня в упор, прикусив губу.
– Это твой выбор – пожал плечами я. – Если уж ты дожила до своих лет и все еще дышишь – наверное, знаешь, что делаешь.
Но присмотреть за тобой нужно. Крестовые походы – паршивая идея. Там умирают часто.
Спать оставалось всего ничего. Восток уже светлел, и в ветвях уже шебуршили, перекликаясь, воробьи.
Хорошо быть птицей. Жри. Спи. Окучивай самок. На головы кому хочешь гадь. Не жизнь, а красота. Я бы не отказался. Ну, не воробьем, конечно, но хотя бы соколом – с удовольствием.
Сбросив второй сапог, я завалился, не раздеваясь, на кровать, и закрыл глаза. В голове шумело, как с перепоя, мысли вспыхивали и гасли быстрее, чем я успевал додумать их до конца.
Кто еще знает о круге? Король, пара доверенных лиц – и я? Ха! Да я в отличной компании! Утрись, Паттишалл. Считай налоги, лови разбойников. Денфорд то, Денфорд се. В жопу иди, Паттишалл!
А ведьме все-таки понравилось наше маленькое победоносное сражение. Точно понравилось. Не имеет значения, что она там рассказывает про благородство и светлые идеалы. Если ты это любишь, то просто любишь, и все. Бой – это как блуд. Зов плоти ты слышишь всегда и везде, будь ты хоть трижды монах.
Как мы вломили этим паршивцам! В лепешку их раскатали. Сэр Марк Денфорд, победитель колдунов из другого мира…
Может, и с разбойниками наконец-то получится?
Пусть только шериф уедет… Выловлю Малиновку на приманку…
Выдерну из леса, как окуня из воды…
Из прохладной, зеленой воды… Стрекозы мелькают над ней стремительными синими стрелами, и блики солнца разбрызгиваются по озеру. Я сажусь на траву, потом ложусь, трава встает надо мной, закрывая все, кроме неба.
– Милорд, – зовет меня чей-то голос, но я не хочу отзываться. Просто лежу в траве, бездумно глядя на белые хлопья облаков, и слушаю бесконечный, оглушительный стрекот цикад…
– Милорд! Утро уже! Вставайте!
– Тобиас… Пропади.
– Милорд, время! Хватит спать!
Бессильно скрипнув зубами, я разлепил один глаз. Солнце лупило в окно, наглое и самодовольное до усрачки. Я закрыл глаз.
Твою мать…
– Милорд! Работа…
– Да встаю я, встаю! Заткнись!
Здравствуй, сука, новый день. Господи, как мне все это обрыдло…
