Текст книги "Замужем за Черным Властелином, или Божественные каникулы"
Автор книги: Юлия Славачевская
Соавторы: Марина Рыбицкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
– Так получилось?! – У королевы сработала динамо-машина и запустила бабский скандал. – ТАК получилось? В моем дворце?! У меня под носом?!!
– Мы это проделывали в другом месте, – так же тихо сообщила Клена.
Я закусил губу. Кондрад запихал в рот горсть винограда и тщательно пережевывал. Вместе с косточками.
– ЧТО? – У Иалоны начала судорожно подергиваться щека. – ЧТО ты сказала? МНЕ? СВОЕЙ КОРОЛЕВЕ?!!
– Вы не моя королева! – Арианэ не сводила с девушки упрямого взгляда. – Я живу на этих землях, но они всегда были землями нашего народа. Моего народа!!! – Русалка поднялась с колен и встала напротив Иалоны, практически полностью скопировав ее позу. – Вы, люди, – чуть ли не выплюнула, – пришли и уничтожили нас! Алчное ненасытное стадо, подавляющее все живое своим поголовьем!
– Да как ты смеешь! – завопила в ответ королева, ошеломленная натиском простолюдинки.
А мне внезапно подумалось: полноте, да простолюдинки ли? Слишком уверенно и независимо держится Клена. Да, она испугалась, когда разговаривала с нами, но был ли это испуг за свою жизнь? Что-то мне подсказывало: скорее, боязнь разоблачения. Но как только все открылось – Клена поменялась и сейчас зеркально напоминает Иалону. Такая же властная и полностью уверенная в своих силах.
– Смею! – фыркнула русалка. – Еще как!
– Стерва! – Королева закусила губу. Замолчала и выпалила: – Отпусти его!
– И не подумаю! – широко улыбнулась Клена. – Он мой!
Я вмешиваться не спешил, но подозревал, что ничем хорошим перепалка и дележ моей персоны не закончатся. Кондрад невозмутимо отрывал спелые, сочащиеся соком ягодки и лениво закидывал их в рот, как будто присутствуя на спектакле.
– Как тебе?.. – повернулся зять в мою сторону. – На кого ставишь?
– Кондрад? Я тебя прямо не узнаю… – поразился я, зная, что в любом случае стану защищать Иалону даже ценой своей жизни. Это не обсуждается.
– Я бы на русалку поставил, – интимно поделился со мной Черный Властелин, доканчивая виноград и принимаясь за персики. – Хочешь? – предложил мне, протягивая белый с алым бочком. – Спелый. Из дворцовой оранжереи.
– Нет, спасибо, – вежливо отказался я. Еда в последнее время не лезла в глотку, хотя раньше я не страдал отсутствием аппетита.
– Зря, – посетовал зять. – Не переживай, сейчас дамы тебя поделят! Как обычно – без спроса. Это немного шокирует в первый раз, но потом привыкаешь.
– К чему?.. – удивился я.
– А к этому, – с нескрываемым удовольствием кивнул в сторону девушек Кондрад.
В этот момент Иалона плюнула на этикет и плюнула на пол. Покраснела за свое бескультурное поведение. Подумала и… плюнула на Клену. Действительно, если уже перешла границы приличия, то отчего бы не зайти подальше?
– Метко целится, – прокомментировал довольный Кондрад. – Тренировалась, наверное, долго.
– Ты о чем? – растерянно поинтересовался я, наблюдая, как русалка утерлась и молча вцепилась в золотистые локоны Иалоны. Крикнул: – Прекратите!
– Не мешай, – охладил меня зять. – Они тебя сейчас все равно не слышат, только затопчут в разгар борьбы за право собственности. Не посмотрят, что ты предмет спора и ценный приз, – раскатают блинчиком.
– Гляжу, у тебя большой опыт, – ехидно заметил я, все еще порываясь разнять безобразную свалку.
– Еще какой! – хмыкнул Кондрад, азартно наблюдая, как девушки таскают друг друга за косы. – Помнишь мой самый страшный шрам на предплечье? Ну так вот, в одной из таких драк, куда я влез по неопытности, слабейшая из дам вырвала мне зубами кусок мяса, вопя: «Мне не достанешься, так и ей целого не видать!»
– Полное безумие, – прошептал я, уставясь на молчаливую потасовку.
Девушки отпустили волосы и сейчас уже отвешивали друг другу звонкие оплеухи.
– Да нет, – коротко хохотнул Черный Властелин, аккуратно складывая косточки на блюдо и загребая абрикосы. – Безумие подразумевает наличие хоть каких-то мозгов, а у некоторых они напрочь отсутствуют…
– Не надо так говорить! – разозлился я, мечтая накостылять хоть кому-то и снять напряжение. – Иалона…
– При чем тут твоя красотка? – делано удивился Кондрад. – Я в общем… Вот, рассуждаю… делюсь опытом.
– А-а-а, – протянул я и отшатнулся, потому что мимо меня проскакала, задрав платье, королева.
Иалона подскочила к нашему столику и принялась закидывать соперницу яблоками и грушами. Русалка вооружилась картиной с нарисованным усатым мужиком и, прикрываясь, отбивала фрукты назад.
– Не трогай дядю! – нарушила молчание королева. – Он ни в чем не виноват!
– Дядя – нет! – уклонялась от артобстрела русалка. – А племянница – да!!!
– Это семейная реликвия! – От ковровой бомбежки Иалона перешла к точечному гранатометанию косточками.
– Хорошо стреляет, – хмыкнул Кондрад. – Слава богам, успел перекусить, а то все фрукты на дядю ушли.
– Ты не знаешь, зачем мы тут? – поинтересовался я, бдительно следя, чтобы королеве не нанесли существенного урона и не покалечили невзначай.
– Как – зачем? – удивился Черный Властелин, уклоняясь от метательных предметов и оттаскивая меня с траектории очередного удара. – Встанет перед тобой вот такая после основательной разминки: разгоряченная, глаза горят, грудь наружу и вздымается. Устоишь?
– Не знаю, – признался я. – Никогда в подобном не участвовал. Я вообще-то не по групповому сексу и против оргий категорически.
– Ну-у, начать никогда не поздно, – осчастливил меня Кондрад.
– Я бы как-то и без экстрима обошелся, – пробурчал, соображая, как лучше разнять враждующие стороны, снова сошедшиеся врукопашную.
– Кто ж нас, мужиков, спрашивает? – изумился зять. – Это мы по скудности ума сражаемся за власть и земли, а наши дамы на мелочи не размениваются! Лучше поделить мужчину, который им предоставит и то и другое!
– Л-логично, – признал очевидную правоту, с тревогой глядя, как девушки скрестили кочергу и бронзовую статуэтку, только искры по сторонам летели.
– Я! Я!!! – орала красная невменяемая Иалона, которая уже пошла белыми пятнами. – Я тебя… в пыточную! Шкуру спущу! Тебя родная тетя не узнает!!! Я… ты узнаешь… ты получишь… будешь знать, как чужих парней воровать…
– Ты?! Дура набитая! – взъярилась арианэ. – Это ты не представляешь, кто я!!!
За окнами внезапно загремел гром. Ни с того ни с сего во мгновение ока небо затянуло тучами и началась страшная гроза с непроглядным ливнем и яркими ветвящимися молниями. Резко похолодало.
С Клены упал обязательный среди служанок чепчик. Волосы ее расплелись и встали дыбом, покачиваясь, будто змеи. Вид русалки с расширенными зрачками, с жуткими змеекосами мог довести до инфаркта самого храброго человека.
А русалка шипела:
– Только распоследняя дура могла ссориться с арианэ и угрожать ей! Ты думаешь, ты здесь королева, главная? Да ты никто! Ты себе даже в самом страшном сне не представляешь пределы моей власти! Ты владычица Лайе? Не смеши! Хозяйка здесь я…
В этом месте арианэ, немного успокоившись, начала высказываться короче и внятнее, а оттого – более страшно:
– Моя власть с твоей несоизмерима! Моя сила в каждой капле, каждой частице воды и даже тумана! Если захочу… вы все, целая страна, умрете от жажды, потому что пересохнут все реки и колодцы! Ты смеешь мне грозить? – Клена гневно рявкнула: – Попробуй пригрозить своему телу, которое по моему приказанию тотчас предаст тебя, потому что каждая твоя частичка состоит из того же – воды! Гляди! – Она указала на стену.
Мы завороженно проследили за струями воды из огромных напольных ваз со срезанными садовыми цветами – струями, которые, вопреки всем законам физики, ползли вверх по стене, а затем и по потолку. Словно этого было мало, вода вместо того, чтобы начать капать с потолка вниз, приняла удивительную форму обнаженной девушки с поднятыми вверх руками и замерла наподобие сосульки-сталактита, лишь кончиком своим цепляясь за люстру. Причем это все еще была прозрачная вода! Не пар и не лед!
Мы втроем невольно ахнули.
А преобразившаяся Клена гвоздила Иалону:
– Хочешь за мгновение высохнуть и превратиться в мумию только потому, что тебя покинет вся жидкость?
Растерянная королева не знала, что сказать.
– Или снова откроешь рот и будешь грозить мне пытками?.. – ЭТА Клена уже не выглядела недалекой девчонкой, отнюдь!
А владычица воды не умолкала:
– Лучше меня не гневить, не то пожалеешь, ты, жалкая смертная! И не смей мне говорить, что я должна и что не могу! Я в своем праве, слышишь?! Или за твою дурость будешь расплачиваться не только ты, а целая страна! А может, и весь мир, потому что я последняя в своем роду, во мне сила ВСЕХ АРИАНЭ!
Кондрад склонился к моему уху и тихо шепнул:
– Дело плохо. Срочно выводи ее отсюда.
Он поднялся и встал между двумя соперницами, заслоняя грудью растерянную Иалону и прерывая зрительный контакт.
Клена почти сразу успокоилась и потухла. В глазах Кондрада не было гнева или угроз. Только твердое обещание неприятностей. Причем обеим драчуньям.
Перед тем как выйти из помещения, услышал:
– А вам, ваше величество, должно быть стыдно! Ваш долг рыцаря – помочь даме в борьбе против нечисти, а не мешать Денису оказывать мне посильную помощь! – Иалона нашла крайнего.
– Примите мои извинения за недостойное поведение, – сухо ответил Кондрад, окинув ее взглядом, который никто не назвал бы извиняющимся.
Я уводил темными малолюдными коридорами покусанную, поцарапанную и слегка помятую русалку с подбитым глазом и по дороге утешал, размахивая свечой:
– Иалона… Ее величество – женщина нервная и настойчивая. Совсем как ты. Жаль, что вы не сошлись характерами. В другое время могли бы подружиться. У вас много общего.
Арианэ, на которой все ссадины затянулись на пятом шаге, неожиданно повернулась ко мне. Я здорово испугался: глазищи на пол-лица, тьма залила белок и радужку.
– Я не могу тебя отпустить, – каркающим шепотом произнесла она с отчетливо заметным сожалением, словно извиняясь. – Если отпущу – умру сама. А я последняя в роду, здесь не осталось больше арианэ… – Так же резко отвернулась от меня, вырвала руку и пошла впереди.
И что на это сказать? «Я понимаю?» Глупо. «Все в порядке?» Полное вранье. «Располагай моей жизнью?..» А почему, собственно, я должен дарить ей свою жизнь, пусть и во имя целого, но абсолютно чужого мне народа? Да вообще кого или чего бы то ни было?
Мысли плавно перескочили на горгулий. Шел и думал о том, что с ними делать. Иначе нам не вырваться отсюда до скончания веков, а у меня столько нету. Кислый привкус начал сводить рот. До чего ж все по-дурацки получается!
Арианэ беззвучно шествовала на два шага впереди. Почти не прерывая плавного движения, она ткнула пальцем в один из старинных гобеленов:
– Разве это не то, что ищешь?..
И кто эту нечисть поймет? Разве я говорил ей, что ищу?
Но все же заинтересовался. Попросив Клену подождать, приблизил свечу к изрядно поеденному молью и побитому жизнью шелковому гобелену. Поначалу я ничего не понял. Наивная манера средневекового художника усиливалась тем, что картина не рисованная, а тканая. Но, несмотря на тусклые краски и местами заштопанные прорехи на ткани, вскоре я разобрал: на картине человек протягивал нападающей яростной горгулье (или горгулу!)… подкову. Изделие местных кузнецов было тщательно прорисовано и от него на художественном изображении во все стороны падали лучи света.
Чуть дальше композиция изменилась. Страшная черно-красная крылатая тварь стояла на одном колене и символически давала клятву человеку в короне. Ну или это я так понял. На следующем изображении горгулья улетала вдаль, а человек разве что платочком ей вслед не махал. Клянусь, мне почудились слезы умиления на лице человеческого персонажа. Интер-ресно!
Я сдал недовольно шипящую Клену с рук на руки страже – пускай спокойно отведут ее в комнату. Они сразу подоставали из загашников чудные намордники с тряпьем. Сам вернулся, чтобы позвать их величеств Иалону и Кондрада. Деррик в связи с болезнью Светы был временно потерян для общества.
Моя милая утонченная королева оказалась высокообразованной женщиной. В отсутствие штатного историка она смогла вспомнить номер тома дворцовых хроник, где должны быть упоминания об описанном событии. Мало того, она даже сумела тот кусок найти и перевести нам со старинного диалекта. Если честно, из древнего текста я все равно ничего не понял. Бред какой-то…
«…И во имя чистоты неба, изгнания ворогов с крыльями, каменных и бессмертных, найди багрец прийдешний, что рожден не от священных богов, и холодную кровь той, что в пучину готова низвергнуть любого, соедини их вместе с кипучим металлом, что стучит по дорогам копытами черногривых. После придай спасению форму подковы и одари пришедших с войной. И будут они свободны от Слова, и уйдут восвояси, и оставят страну с миром и в благоденствии…»
Но Кондрад не растерялся и после двух часов сверки со множеством дополнительных источников уверенно сказал:
– Здесь речь о том, что горгулов можно легко укротить и даже освободить от Слова с помощью особенной подковы. Ее куют из обычной старой конской подковы, но… в металл при ковке нужно добавить «багрец прийдешний, что рожден не от священных богов» и «холодную кровь той, что в пучину готова низвергнуть любого».
Он провел пальцем по другой рукописи:
– Вот пояснение. «Хрупка, легка, как смерть опасна… любви в ней целый океан. Но коль ты океан обидишь, воды уж больше не увидишь…»
Кондрад поднял голову и посмотрел на нас смеющимися глазами:
– Арианэ?..
– А что такое «багрец прийдешний»? – не утерпел и спросил я.
Кондрад ухмыльнулся еще шире:
– Кто у нас рожден не от наших богов? – кивнул в мою сторону. – А багрец… я перечитал в свое время множество старинных трактатов. «Багрец, руда…» Так раньше называли кровь!
Иалона начала бурно радоваться, и бывший Черный Властелин сразу же с мрачным удовольствием общипал перышки ее восторгов, оставляя голый остов:
– Ваше величество, в этом месте точно указано, что выковать и охладить эту необыкновенную подкову можно лишь в одном месте – в кузне Рицесиуса, расположенном на Аль-Темеш! Святилище находится довольно далеко отсюда, и дорога туда весьма непроста. Древних порталов в той стороне нет. Малонаселенная болотистая местность, хищники… – Кондрад с сочувствием посмотрел на меня: – Путь туда может забрать немало времени, особенно если учесть, что горгулы никого не выпускают из замка!
– Я могу нацедить немного крови и дать с собой в путь кузнецам? – пришлось уточнить для ясности.
– Нет… – с досадой сообщил зять. Пояснил: – Неизвестно, сохраняются ли так волшебные свойства. Мы не можем рисковать!
Я был вынужден согласиться:
– Хорошо. Я поеду вместе с русалкой, куда вы скажете. – Хмыкнул: – Все ж не в замке месяц дурью маяться!
Иалона тревожно глянула в мою сторону и заметно погрустнела. Обвела тоскливым взором разбросанные под ногами свитки и талмуды и попросила:
– Вы только возвращайтесь…
– Не могу обещать, но постараюсь! – вполне в духе времени галантно отреагировал я.
А сам подумал: «На карачках, из последних сил, но обязательно вернусь! Могу я хотя бы перед смертью себе позволить что-нибудь не из списка „надо и должен“, а из того, что на самом деле хочу!»
– Спасибо, Дэннис… – прошептала Иалона и быстро ретировалась в свою опочивальню. Оттуда послышались громкие рыдания. Я не посмел ее утешать. Лучше уж так, чем иначе…
Мы с зятем остались в библиотеке обсуждать будущую авантюру. Протоптав в пушистом ковре широкую тропинку и вылакав не менее кувшина легкой медовухи, мы пришли к выводу: придется умасливать русалку. Во всех трактатах строго оговаривается – кровь должна быть отдана сугубо добровольно!
Кондрад пригласил меня вниз, в комнату кормилицы. Начался сложный разговор. Взволнованная Брячеслава молча вязала в уголке, низко наклонясь над спицами и скрывая тревогу.
– Что ты хочешь за то, чтобы отпустить Дениса? – спросил зять арианэ. По-барски предложил: – Если пожелаешь, можем оставить взамен кого-то из молоденьких солдатиков…
– Н-не-э-эт! Ш-шаена бормуталль шаг хта лти! Глупые люди! – замысловато выругалась Клена.
– Может, тебе дать не одного, а нескольких красивых парней? – настаивал Кондрад. Никогда бы не подумал, что муж Илоны умеет так торговаться! У него талант.
Та повторила:
– Н-нет!
– Хорошо, – не сдавался зять. – А если я подарю тебе в наследное владение взамен Дениса целое озеро с прилегающими территориями?
– Какой ты с-смеш-шной глупый ч-ч-еловек! – засмеялась русалка. От ее смеха продрало морозом. – Вс-се, где течет вода, – мое! Зач-чем мне твое одно озеро? Кто имеет с-столько силы, чтобы прогнать меня с любого побережья?!
– М-да… – поскреб сизый подбородок не слишком обескураженный воин. – Тогда посмотри сюда! – Он достал из-за пояса сафьянный футляр и развернул перед нею старинный свиток. – Ты знаешь, что это такое?
Русалка-арианэ, разглядев как следует красочное изображение какого-то изукрашенного кубка, зашипела, протягивая к нему руки:
– Х-х-х-де? Д-дай! Оз-з-золочу!
– Ты согласна отпустить взамен моего родственника? – хладнокровно сворачивая свиток, прямо спросил Кондрад. Буднично заметил: – Если сделаешь это, Чаша Жизни будет твоей…
– Нет! – Русалка сглотнула. – Не отпущу! Не могу! Даже не проси.
– А если подумать?.. – вкрадчиво спросил Кондрад Дорсетский.
Ледяное выражение его породистого лица не сулило русалке в случае отказа ничего хорошего. Чисто-черный костюм – бархатный камзол без единого блестящего галуна, украшения или пуговицы, бриджи и рубашка – подчеркивал мрачность владельца.
Видеть Кондрада с заплетенной косой за плечами вместо обычного «хвоста» было несколько непривычно, хотя, с другой стороны – видимо, тут так принято.
– Н-нет… – огорченно заявила русалка, нервно передергивая плечиком. – Это не в моей власти… Не могу – кровь призывает!
И эта про кровь! Вампирский рай!
А девушка излучала чисто женскую притягательность. В красивом льняном национальном костюме с алой вышивкой на рукавах и по вороту… Глазки опущены. Алые губки стеснительно подобраны… Всяк скажет: «Какая хорошенькая девица!» Да уж… глядя на такую симпатичную поселянку с толстой косой ниже пояса, ни за что не угадаешь истинной смертоносной сути!
Арианэ словно прочитала мои мысли и закокетничала, перебирая богато изукрашенное бусинами и яркими шелковыми лентами охвостье светло-русой косы.
– До чего ж несговорчивая тебе девушка попалась! В следующий раз будь повнимательней! – вполголоса заметил Кондрад, бросая на меня предупреждающий взгляд и подмигивая.
К слову сказать, метаморфоза обычной крестьянской девушки в русалку шла семимильными шагами. Уже ее зрачки из круглых стали продолговатыми. На руках то появлялись, то исчезали прозрачные перепонки между пальцами. В пепельно-русых волосах начали проглядывать необычные темно-зеленые пряди…
Разрез глаз у Клены заметно увеличился, лицо неуловимо вытянулось, придавая девушке нездешнее очарование. Только ступни оставались прежними. Видимо, местные грудастые дивы, совсем как у сказочника Андерсена, по суше топают исключительно ножками.
Арианэ обхватила себя руками. Ее колотил озноб. К ней подошла тетя и принялась уговаривать:
– Отпусти его, Кленушка, от тебя не убудет! Все равно не твое, погубишь только…
Неожиданно черты русалки плавно вернулись к прежним, девичьим.
– Я не могу ее пересилить, тетушка! – чуть не плача сказала девушка, теребя оборку нарядного холщового передника. – Она сильнее меня! Прости!
Ее коса опять пошла зелеными пятнами.
– Н-не отдам! Мое! – На место Клены вернулась русалка.
– Вижу, тебя не уговорить… – подал реплику Кондрад. Надавил: – Что ж, если так – велю переплавить вашу особенную чашу монахам!
– Не посмеешь!!! – У русалки началась форменная истерика.
– Спорим?! Отчего же не посмею? – будто втихомолку подсмеиваясь над ее заявлением, заметил Кондрад. – Очень даже посмею! Коль пошло такое дело – мы тебе и это и то, а ты нам – ничего!
– Его, – кивок в мою сторону, – не прос-си, не дам! – простонала арианэ. – Возьми за чаш-шу что-то другое!
– Все-все? – хитро прищурясь, переспросил Кондрад. – И клятву дашь на три желания?
– И клятву дам! – морщась, все же пообещала арианэ. Взмолилась: – Т-только не расплавляй чашу, умоляю!
– Пошли в храм! – не стал тянуть Кондрад.
Там он у алтаря вытянул из русалки клятву на три желания взамен чаши. Два озвучил сразу: помощь в добывании странной горгулячьей подковы и обещание отпустить меня, если ей сумеют найти сальвана, «единственного». А третье Кондрад оставил незагаданным. Хитроумный у меня зять. Запасливый.
Мы вышли из дворцового храма и разошлись с русалкой и ее тетушкой.
Я спросил Кондрада, который пребывал в подозрительно молчаливом настроении:
– Зачем ты взял с нее обещание отпустить? Ясно же, что не отпустит? Или надеешься найти того дурака, который со мной своей волей поменяется?
Владетель Дорсетский тяжело вздохнул и признался:
– Нет! Скажу тебе честно и обманывать не стану – шансов найти того мужчину, который захочет превратиться в раба арианэ добровольно, почти нет. Это страшнее смерти. Но ты не унывай и надейся. Мало ли что в жизни бывает.
Я усмехнулся:
– На чудо предлагаешь надеяться? Чудо так чудо… стимул не хуже прочего.
Кондрад занялся сборами. Я отдал ему бразды правления. Все равно ведь не местный. И не Егор: в военных сборах и вопросах выживания ничего не понимаю.
Беспокоила поездка на лошади. В свое время я катался с ребятами из деревни в ночное и даже потом с частотой раз в полгода бывал на ипподроме, но с длительным путешествием могли возникнуть серьезные проблемы.
Я поделился своими соображениями, и зять над ними посмеялся. По его словам, путь в Святилище большую часть времени нам предстоит провести, вооружившись длинными жердями, подкармливая комаров и меся сапогами болото, и будет одна мечта – чтобы не угодить в трясину! А лошади для того не требуются…
Бедняжка Илона, как ей теперь сочувствую! Если она с первых минут пребывания здесь попала в такую же свистопляску, совсем неудивительно, что все едва не закончилось очень плохо!
Настроение окончательно испортила ядовитая завистливая мысль: «Зато встретила Кондрада!» Я подавил возникшую при том горечь. Нет времени киснуть! Каждому свое: кесарю кесарево, а мне… несчастный случай с поцелуем арианэ.
От злости саданул кулаком в стену. Надо же так влипнуть!
Успокоившись, сказал сам себе: «Если бы тебя укусила ядовитая змея, ты бы погиб через пару часов, максимум – за сутки. Тебе дарован целый месяц. Наслаждайся!»
И я пошел с Кондрадом на конюшню выбирать на завтра лошадей и «наслаждаться»…
Мы проваландались со сборами до сумерек. Брячеслава активно помогала нам и племяннице. Решено было взять верховых лошадей и конную повозку. Прибитые к земле жизнью и весами на шее горгулы на улице не особо нас беспокоили – следили сверху только, чтобы мы не ломились через ворота. А нам пока того и не требовалось. Все будет утром.
Пыльный и усталый, я скромно поужинал холодной ячменной кашей с копченым окороком и квашеными овощами. Принял ванну. Только расположился на кровати, собираясь вздремнуть, как дверь скрипнула. Тусклый колеблющийся огонек свечи, пожалуй, больше слепил, нежели освещал.
Я встрепенулся.
– Кто там? – с трудом разлепил тяжелые веки. Но тут прозвучал голос, от которого спать мне расхотелось немедленно:
– Дэннис, можно войти?
– Ваше величество? – Я лихорадочно соскочил с кровати практически в полном неглиже, не считая завязанного на бедрах полотенца, и заметался в поисках одежды.
Конечно, самое быстрое было опять нырнуть под одеяло, но, представив себе эту картинку, я хмыкнул. «Уйди, пра-а-ативная!» – и покрывало вместо чадры до самых глаз. И пусть уговаривают: «Гюльчатай, открой личико!» [7]7
Из кинофильма «Белое солнце пустыни».
[Закрыть]
Под руку попались бриджи. Я бегом впрыгнул в штаны, на ходу застегнулся. Впопыхах натягивая батистовую рубашку и жилет, метался по комнате, как подстреленный. Ситуация – нелепее не придумать.
Наконец открыл.
– Мне можно войти? – прозвучал повторный вопрос. Пальчик к губам: – Тсс! Я здесь инкогнито. – Иалона проскользнула ко мне, чудом не застряв в проеме обширными юбками.
– Да-да, разумеется… Все в вашем распоряжении, ваше величество. – Теряясь в догадках, я затворил дверь и подошел к королеве, склоняясь над протянутой для поцелуя ручкой.
Надо полагать, ее величество так и шла всю дорогу «инкогнито». Сейчас расскажу, что под этим имелось в виду… На ней поверх платья был накинут длинный черный шелковый плащ, который совершенно не скрывал перед одежды, рост, размер бюста (уникальный в своем роде!) и цвет волос. Ах да, еще на лице королевы была роскошная бархатная полумаска, расшитая алмазами и украшенная перьями!
Я глядел, чуть не плача… от смеха. Еле сдержался. Бог мой, если это инкогнито, то я горгул! Потому что на весь замок вряд ли найдется хоть одна благородная дама, которая обладала бы подобной выдающейся внешностью и могла себе притом позволить такую роскошь. С другой стороны – признаю, королева предприняла ряд шагов, чтобы меня не компрометировать. На лице стала расползаться идиотская блаженная улыбка.
– Ваше величество, присаживайтесь поудобнее. – Я переставил кресло и замолк, давая возможность девушке спокойно высказаться.
– Зовите меня Иалона, – попросила королева и сжала мою руку.
Мы застыли. Так и продолжали молча стоять, глядя друг другу в глаза.
Иалона первая не выдержала, тряхнула головой и сорвала личину, сразу становясь собой. Исчез загадочный блеск широко распахнутых глаз в разрезе хищной маски. Развеялся ореол жгучей таинственности. Но мне куда симпатичней она настоящая, милая и скромная девушка, нежели чарующая взор прекрасная и зажигательная незнакомка.
– Я пришла… – неуверенно начала юная королева, сжимая и разжимая ручку веера. – Я должна была… извиниться за безобразную сцену… Я не хотела, но ничего не могла с собой поделать… – Иалона всхлипнула, глаза набухли слезами.
У пристыженной девушки неожиданно вырвался вопль:
– Она не должна была, не имела права лишать человека жизни! Как она могла?! Вас? За что?..
А в огромных, голубых, как небо, глазах читалось неприкрытое: «Люблю! Люблю!!!» Внутри поднялась теплая волна. Понимая, что сейчас пойду на дно, утону окончательно и никакая русалка к хренам уже не выловит, я отвел взгляд, натужно выдавливая:
– Мне… очень жаль, что моя судьба огорчила вас…
Не просите и не требуйте от меня красноречия! Ну не способен я сейчас на него! Не могу! Не выйдет! До боли в судорожно сжатых пальцах хотелось ее утешить, обнять и уже никуда не отпускать.
Я сглотнул, отдавая себе отчет: не имею права сознаваться. Иалона – не та девушка, которая прыгает от мужчины к мужчине. Если только открою рот, если посмею… Я же все вижу, все понимаю… и потому не буду. Не имею морального права калечить девочке жизнь – не имеет значения, умру через месяц или вернусь домой. Не имею, и все тут!
Мы одновременно глубоко вздохнули. Все так же пряча глаза, я начал плести ей беспросветно галантную чушь, как мне льстит ее королевское внимание, насчет великой чести и тому подобное.
Она слушала, не отрывая сияющих глаз, и вдруг в какой-то момент Иалона стремительно сократила дистанцию, бережно прикасаясь к моей груди легкими ладонями.
Сказала горько:
– Не надо… прошу вас, не нужно, Дэннис! Я все понимаю… я… это была плохая идея. Я… ухожу. Забудьте.
Свет в ее глазах с каждым словом медленно гас, словно утекая вовне. Иалона отступала к двери, будто отправлялась на эшафот. Шаг за шагом из нее по капле уходила жизнь. Лицо скривилось в безмолвном, с трудом скрываемом плаче.
Посмотрел на нее и ужаснулся: что я творю?! Дурак, подлец, идиот! Убиваю чувство единственной женщины, которую бы хотел видеть рядом с собой?!
И не выдержал! Сжал плечи, разворачивая к себе, и бережно прикоснулся к ее губам легким осторожным поцелуем. Поначалу мягкий и нежный, постепенно он стал более чувственным. Я понял, что меня несет и уже не могу остановиться.
Но все же попытался отстранить от себя Иалону, выдавив сквозь зубы:
– Уходи! Ты не понимаешь, с чем играешь… я… Изо всех мужчин вашего мира я – самый неподходящий кандидат… и через пару недель…
– Молчи, умоляю! – Тонкий пальчик невесомо коснулся моих губ. – Молчи…
Она держала меня взглядом надежнее любого капкана, крепче руки силача и колодок палача.
Иалона сияла в ночи, словно отражение луны. Ее лицо хранило тайну. Волосы переливались белым перламутром. Мерцали серебристым отблеском тонкие пальцы с изящными ногтями. Блестели огромные влажные глаза, красивые губы. Словно магнит, притягивала она к себе, не оставляя равнодушным.
Удержаться немыслимо! Она не знает, даже не догадывается… это будет первая моя ночь любви за последние несколько лет! Душу кольнуло ядовитой горечью: не исключено, что и последняя…
Я вновь попытался оторваться от гибкого тела, которое сам же на весу и придерживал, сплетая пальцы за ее спиной. Она посмотрела на меня затуманенными глазами и потянулась ко мне, проводя руками по шее, плечам и груди.
Все! Я пропал! Не смогу бежать, не смогу разорвать объятий, даже если мне назавтра пообещают гильотину: люблю!
Я ласкал ее шею, проводил ладонью по волосам, гладил нежное розовое ушко и твердил как безумный:
– Солнышко, ты самая красивая, самая желанная!!! Не уходи! – а внутри все дрожало.
Ее податливое тело растворило мое благоразумие и рассудок. Я пытался, честно пытался остановиться. Куда там! Руки сами находили завязки, крючки и тесемочки. Пальцы упоенно ласкали изумительно красивую грудь, играли с бутонами сосков. Ее белые ажурные чулки… боже! Я трясся, словно мальчишка, никогда в жизни не видевший женщину. Точно сошел с ума!
Она смотрела на меня, в ее глазах сияла радуга – улыбка мешалась со слезами.
– Ну что ты… не надо… Не плачь, слышишь! – Удивляясь непривычно хриплому звучанию собственного голоса, я приподнял ее лицо, требовательно впиваясь в припухшие от рыданий и поцелуев губы. – Не смей!
Напоминал себе, что не имею права торопиться, она не готова… Но мое тело… оно не слушало доводов рассудка. Будто ретивый конь, тело точно знало конечную цель: эту женщину нельзя отпускать! Я едва не засмеялся: «Любить нельзя отпустить». И я не отпускал.
Думаю, когда я ее ласкал – упади с неба метеорит, начнись самум, извержение вулкана, землетрясение и наводнение – все, вместе взятые, мы бы и не заметили! Я обнимал ее с неистовостью, словно хотел слиться навсегда.
– Поцелуй меня, – умоляла она. – Я верю тебе…
И я целовал каждый кусочек тела.
– Поцелуй…
С трудом владея собой, ласкал и ласкал шелковистую кожу, обнимая тонкую талию, целовал изгиб коленки, пересчитывал губами каждый пальчик.
Щемящей нежностью невесомо обнимали руки, сладким ядом звучала просьба:
– Поцелуй…
