Текст книги "Замужем за Черным Властелином, или Божественные каникулы"
Автор книги: Юлия Славачевская
Соавторы: Марина Рыбицкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Утирая слезы и подавляя хохот, Кондрад сказал:
– Довольно! Ты нас убедил. Все равно в замке не найдется столько слабительного, чтобы обеспечить твое лечение.
Деррик фыркнул:
– Сразу можно понять, что ты родной брат Илоны.
Кондрад блеснул глазами и оскалился:
– Хотя я бы эдаким манером пролечить эту толпу бездельников не отказался! Распустила их королева Иалона до полного безобразия!
Он вышел, тремя словами разогнав жаждущих моего лечения придворных. Вот что значит авторитет Черного Властелина! Я и сам едва вместе с ними не сбежал! Вроде ничего особенного и не сказано, а мороз по коже!
И все бы хорошо, вроде тишь да гладь, но в замке ни минуты покоя! Словно сговорились! Прибежали стражники:
– Горгулы, горгулы!
Я брякнул:
– Что, передохли?
– Нет, но…
– Пошли смотреть! – позвал меня зять.
Ладно, воевать я с ними в принципе не собираюсь, можно и поглядеть. Топоча сапогами и бренча амуницией, мы вместе со стражниками выбрались на крышу. А там…
– Карр! Карр! Кра-ара-у-ул!!! – Над замком закладывали петли и творили неимоверные кульбиты очумелые горгулы.
И я их прекрасно понимаю! Если бы мне на шею привесили то, что у них, я бы и не такое выделывал!
Какой-то садист доморощенный (и я даже догадываюсь – какой!) надел нашим монстрикам на шеи увесистые весы. Чашечные! Получились нехилые ошейники. Словно у сторожевых собачек. Ну или баранов… если чашки весов приравнять к колокольцам. А чтобы весы не свалились, завязал узлом у подбородка!
Весело переглянувшись с Кондрадом, я спросил:
– Ты видишь то же, что и я?
– Илона в своем репертуаре! – радостно потер руки Кондрад, блестящими глазами наблюдая за мытарствами крылатых уродцев. – Жалко, что она их совсем не замочила! – Задумчиво пожевал губу. – Впрочем, я думаю – с ее точки зрения, прибить их сразу будет как-то слишком… милосердно. – И густо захохотал.
Илона
Просыпалась я сладко… Кровать подо мной была мягкой. Температура воздуха комнатной. Рядом сопело что-то большое… Что делало?.. Сопело?! Кто это?!! Мама!!!
Меня подкинуло вверх, вырывая из объятий старичка Морфея. Может, у меня дефицит мужского внимания? Как о чем ни подумаю, везде мужики мерещатся?
Короче говоря, рядом со мной, сложившись в фигурку плюшевого мишки, сопели парфенушки в обнимку с вескрылами. Большу-ую такую фигурку… во весь рост! К тому же некоторые позы меня навели на мысль о селекции новой расы: парвесов. Вот Рицесиус порадуется, когда вернется! Я для него даже сама чего-нибудь создала бы. Например, мегаснежок для его пляжных труселей!
– Хозяйка проснулась! – всполошились помощники, пока я раздумывала над изощренными способами мести. Но что-то мне с утра не креативилось. Не хватало моему организму белков, жиров, углеводов и Кондрада. А еще мамы, папы и братьев! Но… не будем о грустном! Слава богу, мне по косметичке и пилочке для ногтей не страдать.
Парфенушки как чувствовали! – тут же подали завтрак в кровать. На подносе они его мне принесли, если кто о чем другом подумал!
Я вдохнула аромат крепкого черного кофе. Блаженство! Но только поднесла кружку к губам, пожирая глазами свежевыпеченную булочку и обоняя поистине божественную смесь запахов «черного золота» и горячей выпечки, как в воздухе зазвенело.
Посреди зала возникло розовое облако в виде сердца. Пахнуло крепкими благовониями. Из облака выпали… нет, не выпали – пулей вылетели! – чемоданы, мешки и тюки. Следом за скарбом выпорхнули миленькие херувимчики и затрубили в трубы.
Я оглохла.
Тут же пошла вторая волна амурчиков, раскидывающих повсюду цветочные лепестки и сбрызгивающих местность духами.
У меня мгновенно заслезились глаза и распух нос.
После того как мне испортили здоровье и убили аппетит, из туманных недр выпорхнула красавица и, подбоченившись, заорала:
– Ну что, старый козел, дошутился?
Наверное, от убийственной концентрации запаха, цвета и громких звуков у меня помутился рассудок, потому что я приняла «старого козла» на себя и спросила:
– Вы ко мне?
– О как! – фыркнула шикарная пепельная блондинка. – Рицесиус по малолеткам пошел?
– Рицесиус пошел в отпуск!
Теперь я начинала понимать мужа. У меня сейчас мозги тоже были окутаны парфюмом. Но ему тогда повезло больше! У Кондрада не распухал нос!
– И что он там забыл? – Дама сощурила на меня большие темно-синие глаза, опушенные черными ресницами.
– А что забыли здесь вы? – вспомнила я о надоевших обязанностях и вытащила из-под подушки кадуцей.
– Невежливо так обращаться с дамой! – погрозили мне точеным пальчиком, надувая и так пухлые розовые губки.
Парфенушки тихо матерились, заметая лепестки. Их поддерживали вескрылы, которые взяли на себя роль вентиляторов и старались уменьшить дикий аромат, разлитый в воздухе.
– Вот и я говорю, невежливо так обращаться с дамой! – согласилась немедленно. – Дама здесь я, вы в гостях, так что начнем сначала: чем обязана?
– Да ладно тебе! – неожиданно заулыбалась красотка и плюхнулась ко мне на кровать, абсолютно не жалея великолепного синего платья из шелка, обтягивающего изумительную фигуру. – Мы ж девочки!
– Гм-гм… Я бы этого не утверждала. – Все же честность иногда по-спринтерски вырывалась вперед и всегда почему-то в неудобное для хозяйки время.
– Не будь букой! – захихикала дама. – Меня вот муж из дома выпер – и то я не плачу!
– Какой муж? – поразилась я. Все же кофе лучше вовнутрь, чем на пододеяльник. Для организма более полезно.
– Мой, – пояснила блондинка. – Вот. Нашел послание Рицесиуса. – Она выудила из декольте смятую бумажку и сунула мне. – И сказал: «Убирайся к тому, кто тебе это предложил!»
Я развернула и узрела свое творчество, намалеванное для Тандера! Значит, утреннему визиту незнакомки… Стоп! Это Севда – богиня любви и красоты! Могла бы раньше догадаться по аксессуарам.
Итак, визитом Севды я обязана Тандеру. Который подсунул богине цидулку. Которую нашел муж. Который возмутился, что не с ним, и вытурил бедняжку из дома. «Дом, который построил Джек»! Эй, мы так не договаривались!
– Так как?.. – щебетала блондинка, наматывая вьющийся локон на пальчик и дрыгая ножками. – Пустишь пожить?
И что мне оставалось делать? Рисовала все же я. Вина, следовательно, моя…
– Живите, – сказала я. – Только тут комнат отдельных нет.
– Ничего! – резво спрыгнула богиня с кровати. – Сейчас организуем! – Хлопнула в ладоши. – Дорогие! За работу!
Амурчики бросили мучить мои уши песнопением-восхвалением-дудением и приступили к обживанию помещения. Буквально за считаные минуты херувимчики успели разобрать и развесить наряды неожиданной постоялицы на невесть откуда вытащенные кронштейны. Они собирали похожую на мою кровать и дрались за «право под солнцем» с парфенушками. Те ворчали на оккупантов и мелко пакостничали.
Одновременно с этим амуры поспорили с вескрылами. Я точно не поняла, о чем конкретно, но суть была в том, чтобы правильно поделить воздушные трассы и не сталкиваться в полете. Мрак!
– Давай знакомиться? – вернула мое внимание к себе роскошная блондинка, по-хозяйски располагаясь на моей территории. – Я – Севда, богиня. Можно по-простому, без титулов, – протягивая мне новую чашку с кофе. Вот знает, зар-раза, чем подкупить!
«Царь, приятно познакомиться, царь!» [5]5
Из кинофильма «Иван Васильевич меняет профессию».
[Закрыть]
Кофе я взяла с радостью, ибо мой предыдущий напиток слишком приглянулся одеялу и даже слился с ним (не в последнюю очередь благодаря одной самоуверенной красавице с замашками полководца!).
– Илона, – представилась я и наконец-то с душой отхлебнула большой глоток. Он потек в горло, доставляя мне заслуженное наслаждение. Я зажмурилась от удовольствия.
– А! – экзальтированно воскликнула богиня. – Возлюбленная Кондрада! Говорила я этому старому хрычу, что у меня все влюбляются – кто хочет и не хочет! Главное, знать, куда ткнуть! – Погрозила пальцем невидимому противнику. – У меня дезертиров и бегающих от армии призывников не будет!!! ВСЕ под контролем и на учете!
Одеялу, видимо, кофе оказалось мало. Я так закашлялась от неожиданности, что забрызгала все вокруг.
– Не поняла? – выдавила из себя после того, как меня бережно постучали по спине и вытерли выступившие слезы кружевным платочком. – Это как?
– Что «как»? – подняла четко очерченные брови красотка. – Ткнуть?
– Влюбиться! – рявкнула я. Мир рушился прямо на глазах. Причем на моих в первую очередь! И мне это совершенно не нравилось. – Вы хотите сказать…
– Давай перейдем на «ты»! – перебила меня богиня. – Я еще не такая старая. Почти что твоя ровесница. Всего-то навсего шестьсот годочков исполнилось… с хвостиком.
Про «хвостик» я уточнять не стала, мне вполне хватило слов «шестьсот» и «ровесница»! Но даже не это приводило меня в уныние, а осознание того, что Кондрада заставили меня полюбить. Эти слова скребнули по сердцу и с мясом вырвали оттуда уверенность в его чувствах. И как мне с этим теперь жить?!
– Давай! – кивнула, не споря и горя желанием выяснить все. – Это ты приказала Кондраду в меня влюбиться?
– Не совсем так, – замялась богиня. – Мы поспорили с братом…
– С ке-э-эм? – Кружевная оборка от наволочки издала жалобный треск и осталась у меня в руках. Подскочившие парфенушки грозно посмотрели на Севду, вытерли мое лицо, поменяли подушки и одеяло, вручили новую кружку с кофе и булочку, снова грозно поглядев на богиню.
– Хозяйке нужно кушать! – пискнул один из мохнатиков. – Она очень худая!
– Да-да, конечно, малыш, – покладисто согласилась блондинка и собственноручно завязала у меня на шее салфетку. – Кушай, дорогая!
Ага… кушай! Да тут крошка в горло не полезет!
– Ты держала пари с братом. А брат у тебя кто? – Я возвратила нетронутым свой завтрак огорченно заохавшим волосатикам и сорвала душившую меня салфетку. Или это меня душили слезы?
– Рицесиус, – захлопала длинными, загнутыми ресницами блондинка. – Сводный, через папину первую жену. У нее был сводный брат. Вот его старший сын неудачно в первый раз женился, и уже его вторая жена родила Рицесиуса.
Офигеть! Это только мне кажется, что я в дурдоме с генеалогическими корнями?
– Итак, вы поспорили… – не стала углубляться в родословную, откровенно боясь заблудиться. – На что?
– Да на какой-то пустячок! – махнула ручкой Севда (я тихо всхлипнула). – Не помню уже! У него все равно выигрыш никогда не получишь!
– А предмет спора? – Я не заплачу! Не заплачу! С трудом удерживалась, чтобы не вспылить и не угостить по кумполу кое-кого добротным увесистым кадуцеем, словно созданным именно для таких целей.
– Кондрад, конечно, – легкомысленно фыркнула богиня. – Этот мужчина стал притчей во языцех! Только и было слышно от брата: «Ах, Кондрад молодец! Ах, не мужик – кремень!» Вот я и подумала, что на любой кремень найдется свое огниво.
– И ведь нашлось, – чуть слышно пробормотала я. Сказала громче: – Значит, на моем месте могла быть любая?
– Э, нет! – усмехнулась Севда. – Я же не садистка, просто так людей друг к другу привязывать. Я богиня любви, а не богиня страданий и боли. Мне нужно родство душ, противостояние характеров, взаимная симпатия! И мне пришлось довольно долго тебя искать…
– Тебе? – На минуту показалось – мои глаза сейчас выпадут из орбит и заскачут мячиками по кровати. – Меня сюда Форсет притащил!
– А кто его к этому подтолкнул? – хитро прищурилась богиня, кокетливо подправляя тушь одной рукой и намазывая губы помадой другой. Поразительная координация!
– О господи! – схватилась я за голову.
Моя бедная думалка грозила немедленно взорваться. Или хотя бы развалиться на части. Сомнения грызли почище колорадских жуков, жрущих молодую картошку. Совесть предала хозяйку и пилила двуручной пилой, нашептывая много чего кулацким подпевалой. На фоне это бедлама, стресса и забастовки душевных органов тела я… решила подумать о чем-то отвлеченном… о «Лего», например.
– Ты расстроилась? – проявила понимание Севда. – Из-за меня?
Я дурею! Бездна интеллекта! Еще одна блондинка. Господи, можно подумать, Иалоны мне было мало!
Видимо, на моей перекошенной сикось-накось сине-зеленой физиономии тяжелое расстройство мозга, нервной системы и чувств было написано аршинными буквами. Для особо одаренных и слепых!
– Нет! – рявкнула. – Я искренне счастлива! До глубины души! Даже куплю тебе медаль… – Про себя: «Посмертно!»
– Хозяйка счастлива! – радостно запрыгали парфенушки мохнатыми мячиками. У меня аж в глазах зарябило. – Мы тоже!
– И мы! – заклекотали вескрылы. Амуры постановили не отставать от общества и немножко поиграли на моих нервах и своих трубах. Все! Моя совесть умерла и ее похоронили!
– Молчать! – вовремя вспомнила, что я – дочь полковника. Восстала из кровати… как фентикс… ой! – феникс и рявкнула: – Все в сад! – и показала сторону сада.
Мелюзга разобиделась, но потащилась к дальней колонне. Совесть сожрала уже все, что могла, и сейчас усиленно отрыгивала.
– Маленькие, – крикнула вслед, – я вас потом почешу, если хотите. Не дуйтесь.
Парфенушки повернулись, надули щеки, выпустили воздух и счастливо заскакали, на ходу устанавливая между собой очередность чесания.
– Ловко ты с ними, – сказала блондинка. – Значит, я не ошиблась.
– Севда, – я решительно переборола страх узнать самое неприятное, – расскажи мне, как все было. Пожалуйста!
– А я что делаю? – искренне удивилась собеседница.
Богиня уселась на кровати, поджав по-турецки ноги и по пути трансформировав свое платье в роскошный восточный наряд с полупрозрачными шальварами.
– Нет. С САМОГО НАЧАЛА, – повторила я с нажимом.
– Ну сначала, так сначала, – покладисто согласилась блондинка. – Началось все с того момента, как мы поспорили с братом. Предметом спора стал Кондрад. Видишь ли, девочка, мы хоть и боги, но не можем лишить чувств и эмоций. Можем лишь обмануть, и остальное за нас доделает самовнушение. Черный Властелин так боялся любви, что поверил в запрет Рицесиуса и считал себя неуязвимым…
Я вспомнила рассказ мужа о его прошлом и совершенно не удивилась такой рьяной вере. Возможно, на его месте я бы тоже застегнула мундир на все пуговицы, сверху зашнуровалась и еще бы и пленкой обмоталась. Для полной изоляции. И похудела бы! О чем я думаю?..
– Мне пришлось изрядно попотеть, чтобы заставить этого непрошибаемого упрямца признать свою колоссальную потребность в любви, – жаловалась Севда. Горестно всплеснула руками: – Ты не представляешь себе, сколько я ему отваров подливала для расслабления! А сеансы гипноза?.. А гадалки на каждом шагу, обещающие пламенную страсть?! А специальная диета? Кошмар!
– И как? – У меня проснулось любопытство. – Расслабился?
– Неа, – разочарованно протянула богиня, рассеянно мусоля локон. – Что-то начал чувствовать и тут же поскакал к Рицусиусу разрешения спрашивать. Честный до одури!
– А ты? – Все же я тоже оказалась азартной особой, и результаты спора волновали меня куда больше, чем следовало.
– А я, – захихикала Севда, – отправила к нему войско из всех красивых баб в округе, да еще и накапала им по сорок капель специального эликсира.
Ой! Что-то мне уже не хочется знать, чем там дело закончилось!
Как будто угадав мои мысли, блондинка захихикала еще сильнее и выдала:
– Не помогло! Кондрад сбежал на войну!
Дя? Никогда не думала, что война и бром действуют одинаково. Хотя в каком-то смысле… неизвестно, какая смерть для мужика лучше…
– Но я его и там достала! – гордо похвасталась богиня, вытаскивая откуда-то зеркальце и поправляя макияж. – От меня еще никто не уходил! Дело чести, понимаешь! Пришлось, правда, под дверьми подслушивать, но зато я вызнала о пророчестве. Все же братцу моему пива не наливай, а дай что-нибудь эдакое завернуть!
Меня немедленно охватило страстное желание Рицесиусу что-то развернуть и примитивно дать в «жбан» с рогами. Кувалдой.
– Так вот… – Севда не могла оторваться от зеркала и рассказывала все своему отражению. – Я все хорошенько обдумала и пришла к выводу: на местных красоток Черный Властелин даже не взглянет. Не тянут здешние бабенки на даму из пророчества, да и скучные в своем большинстве.
Угу-угу, мы простыми путями не ходим!
– Поня-атно… – Как раз понятно мне не было, но для поддержания разговора следовало хоть что-то сказать.
– Поня-а-атно! – передразнила меня Севда. – Что тебе, смертная, может быть понятно? – Подбоченилась: – Я провела многоходовую интригу, в результате которой Кондрад пришел в Лайе, Иалоне срочно понадобилась помощь, она обратилась к Форсету, а Форсету я указала на тебя. – Созналась нехотя: – Не впрямую, конечно, но сделала так, чтобы ты стала первой встретившейся ему подходящей кандидаткой в вашем мире.
– Но почему все-таки я? – Этот вопрос не давал мне спокойно сидеть на месте. Любопытство и лень – основные двигатели прогресса! Если бы один неугомонный грек не полез в ванну и не задумался, сколько ему потом воды придется убирать, то не было бы сейчас закона Архимеда. А если бы Ньютон не раздумывал, какой высоты у него вырастет шишка и каким образом на этот нарост влияет свалившееся с дерева яблоко, то не вывел бы свой закон. И так далее…
– По звездам совпадаете, – покаялась богиня, нанося на пухлые губки розовый блеск.
– По нашим или по вашим? – не отцеплялась я.
– И по нашим, и по вашим, – хмыкнула девушка. – Тебе не кажется, что у меня тут покраснение? – ткнула пальчиком в лоб с идеально гладкой кожей. И где она там прыщик усмотрела? В микроскоп заглянула, что ли?
– Мне кажется – я сейчас свихнусь! – честно призналась я, но лоб послушно осмотрела и констатировала полное отсутствие всего раздражающего. Раньше бы добавила «и мозга», но теперь после признаний блондинки я начала подозревать о переизбытке у нее и серого вещества, и энергии.
– Не переживай! – махнула ручкой собеседница. – Как показывает практика, мужчины признают некоторое наличие ума у избранниц, но категорически отрицают возможность его использования!
М-дя… она еще и светоч афоризмов! Ховайся кто может!
Неутешительно. Но если вспомнить классику «Горе от ума» или «Дуракам всегда счастье», то можно найти приятные моменты теми местами, которым думать нечем.
В это время к нам снова пожаловали гости…
Денис
Как там у Блока: «Покой нам только снится»? Мне вот даже не снится! Это воронка, какой-то эпицентр шизофрении и катастрофических событий!
В бытность мою зеленым аспирантом, когда я только открыл свое дело, у меня начался нервный срыв. Слишком велика была ответственность. Слишком мрачной и безвыходной казалась ситуация. Меня подставил партнер, были проблемы с бандитами, налоговой… и многие другие. Об этом до сих пор даже из моих близких никто не знает. Ни о срыве, ни о лечении.
Мой друг с Дальнего Востока, имеющий связи с японцами, подговорил меня пройти курс терапии по методу Морита. Он толковал мне, что я «шин-кейт-цу» (в чем до сих по не уверен), говорил о большой жизненной воле и агрессивном мышлении «все или ничего», долдонил о высокой сензитивности и основных стандартах жизненных ценностей, направленных не туда – к самосохранению. Бухтел о стремлении к абсолюту и моих эгоистических тенденциях развития. Короче, я купился на его сладкие речи и поехал.
И хорошо, что поехал. Плохо, что не знал языка… Опыт был незабываемый.
Больше недели меня продержали лежа взаперти в одиночной келье без книг, телевизора и человеческого общения. Я ругался по-русски, орал и грозился армией, полицией и русской мафией, но меня не слушали. Через суток восемь или девять меня выпустили, когда я привык и не возражал поваляться еще недельку-другую, предаваясь медитациям, йоговской гимнастике и мысленному составлению план-схемы будущей докторской. Еще десять благословенных дней я работал в храмовом саду (только начала цвести сакура) и на кухне на легких работах, чтобы осознать свое рабочее «я», если правильно понял английский моего переводчика. Декаду я впахивал уже посерьезней, а в оставшиеся дни отпускного месяца оттрубил на еще более ответственных работах, которые мне полагалось делать независимо от своего отношения к ним.
С другими пациентами на третьем и четвертом этапе общаться понемногу разрешалось, но я не мог, не зная языка; читать дозволялось. И то – совсем мало и о конкретных предметах.
Понятное дело, это была с моей стороны афера чистейшей воды. Конечно, неделя депривации могла сломать меня на фиг и оставить пожизненно в японском дурдоме. Запросто. Но не сломала. Зато на основании нового опыта я начал принимать самого себя таким, как есть.
Как говаривал доктор Такахиса Кора: «Ответ находится в практике и овладении состоянием контакта с внешним миром. Это называют отношением, ориентированным на действительность, что, иными словами, означает освобождение от эгоцентризма». А Виктор Франкл шутил: «Дважды два равняется четырем, даже если это суждение высказывает параноик». И добавлял: «Можно отнять у человека все, кроме одного: последней из человеческих свобод – свободы в любых обстоятельствах выбрать, как к ним отнестись, выбрать свой путь».
Я запомнил эти нехитрые постулаты на всю жизнь, спасибо японцам. После той поездки в Японию для меня даже чужой мир – семечки. Я научился не бояться и прыгать в реальность, словно в омут, – с разбегу…
Итак… Светлана, наша незадачливая свидетельница, к несчастью, заболела. С вечера слегла с высокой температурой. Об этом мне с запозданием сообщила экономка Брячеслава. Похоже, Светке двойное купание и долгий отдых на холодном полу на пользу не пошли.
Я послушал легкие хрипящей и кашляющей девушки. Мой диагноз – или двусторонняя пневмония, или бронхит. Скорее первое.
Во всяком случае, в ближайшие пару недель как минимум ей обеспечен покой и постельный режим. Я распорядился: лишь только снимут осаду и потеплеет, переправить больную в деревню с хорошим климатом и поселить в деревянном доме. Воспаление легких при отсутствии антибиотиков в сыром и прохладном каменном замке с его сквозняками и печным отоплением, необходимым даже летом, а тем более сейчас, в самый разгар весны – плохая затея.
Подумав, натравил на Свету Деррика. Пусть развлекаются. Оба большие нелюбители поговорить и в этом смысле нашли друг друга. Сфера интересов совпадает.
Наш разговор с правой рукой Кондрада проходил очень продуктивно…
– Деррик, мне кажется, тебе нужно объяснить Светлане реалии этого мира, – заявил я, отловив в коридорах дворца праздношатающегося рыцаря.
– Зачем? – неподдельно удивился тот.
Тут я сам задумался: а действительно, зачем? Но сдаваться не собирался, настойчиво подталкивая парочку к сближению. Мне было остро необходимо хотя бы одну из наших дам избавить от своей заботы. Не судите строго: этой дамой я избрал Светку.
– Затем, что девушка больна и растерянна! Помоги ей! – воззвал к мужской чести и совести, а также к инстинктам защитника.
Честь, совесть, а также инстинкты отреагировали вяло. Можно сказать – пытались раскопать норку и там тихонько отлежаться, пока прекрасной даме поможет в беде кто-нибудь другой.
– Чем больна? – подозрительно осведомился Деррик, сдвигая брови и оглядываясь в перспективе тактического отступления, а попросту – бегства.
– Простудилась, – успокоил его я. Пояснил ситуацию: – Купание и лежание на ледяном полу до добра не доводит. А она – девушка хрупкая… – Тут некстати вспомнил, как Света голыми руками ломала забор, пытаясь добраться до интересующего ее кавалера. – Застенчивая… – Да-да, как выпрыгнет, как выскочит – пойдут клочки по закоулочкам! – И сейчас глубоко несчастная… – Вот я ей счастье на дом и отправлю!
– Хорошо, – без особого восторга смирился с горькой участью Деррик. – Если так важно… и необходимо для дела… я попробую поддержать даму в трудную минуту! – Судя по тону, он и сам в это не слишком верил.
Я с довольным видом усиленно покивал головой, мимоходом раздумывая, кто из них еще кого и за что подержит. Вопрос, конечно, интересный, но пока несвоевременный.
Вот так и отправил друга, можно сказать, на закланье ради благого дела…
Уладив щекотливую ситуацию, потопал на дворцовую кухню заморить червячка, пока не уморили меня. По дороге зацепил хмурого зятя, бегавшего по комнате и чертившего какие-то планы.
– Что это? – полюбопытствовал я, вваливаясь в покои.
– Да так, – буркнул Кондрад. – Мысли кое-какие в голову пришли.
Хм… судя по количеству исчерканных листов – не просто пришли, а старались свить гнездо!
– Пойдем перекусим? – внес предложение, краем глаза рассматривая «кое-что» и ужасаясь замыслам Черного Властелина. Если я правильно понимаю, то там как минимум генеральное сражение, а как максимум – Армагеддон!
– Пойдем, – согласился зять, с явным нежеланием отрываясь от планов разрушения этого мира и медленно вставая. Похоже, он над чертежами ночь напролет зависал – волосы всклокочены, веки опухшие, лицо землистое. Зато чисто выбрит и рубашка свежая. Вот что значит военный!
По дороге Кондрад вполголоса спросил:
– Как ты думаешь, у Илоны все в порядке? – и ткнул пальцем наверх. Губы сошлись в ниточку, в глазах глухая, тщательно подавляемая тревога.
Ну не трави ты мне душу! И что я могу сказать? Попытался как-то утешить, хотя ему мои утешения как мертвому припарка:
– Думаю, да, судя по новым аксессуарам горгулий. Причем как ты правильно заметил, моя сестра обретается в хорошем расположении духа, потому что в ином случае эти весы были бы завязаны не там или вообще пристроены в… другом месте, весьма неудобном… для животных.
– Только это меня и утешает, – буркнул зять, видимо сожалея о начатом разговоре.
Удивляюсь, как он вообще о ней заговорил. Илона сейчас – его больное место, а такие мужчины крайне неохотно делятся личными проблемами, предпочитая все держать внутри под жестким контролем.
Мы тихо, без приключений дошли до кухонных помещений. Нас радушно встретили и усадили за широкий, чисто выскобленный деревянный стол. И только я собрался мирно, безо всякой помпы перекусить внизу на дворцовой кухне, отхлебнул отвара из кружки и откусил кусочек мясного пирога, как прибежали взволнованные слуги с извещением:
– Ваше сиятельство! Вас срочно призывает ее величество королева!
Я переглянулся с мрачно жующим по соседству для поддержания компании Кондрадом. Мы друг друга поняли, и Черный Властелин, неторопливо прожевав и проглотив кусок печева, встал из-за стола, изъявив желание пойти со мной.
Сзади конвоем следовали два ливрейных лакея. И для чего, спрашивается? Чтобы мы не заблудились? Или наш высокий статус не умалился?
Поглядывая на охрану, размышлял о странностях судьбы и бренности всего сущего и моего тела в том числе. Последнее сильно напрягало и мешало смотреть в будущее гордым орлом. Ну или горным… На ум больше приходила ощипанная курица мужского рода…
С такими мыслями я вошел в частные апартаменты и вслед за Кондрадом приложился к лилейной ручке бледной королевы. Ее величество, уже соответственно причесанная и одетая в темно-зеленое скромное платье с отделкой из черного кружева, взирала на нас с тоской и каким-то томлением, что ли… Вид у Иалоны был трагически-надломленный. Нервно дернув плечиком и послав мне грустный взгляд из-под длинных ресниц, девушка присела в кресло. Тяжело вздохнув, небрежным жестом указала нам на соседние стулья, но мы остались стоять.
В комнате с задернутыми шторами было полутемно. На стенах плясали зловещие отсветы пламени от камина. Они наводили мысли на жилище людоеда. Мне стало на мгновение весело: вот ешкин кот, о чем я думаю!
Никому не хотелось начинать тяжелый разговор. Мерно тикали часы. Исполняла мелодичные рулады лимонно-желтая канарейка в клетке, подвешенной у потолка в соседней комнате.
Я смотрел на прекрасную королеву и с полынной горечью понимал: «Не сбылось!» До окончания месяца я к молодой королеве и не подойду, чтобы не травить душу ни себе, ни ей. Впрочем, что ей до меня! Так даже лучше. Никто не будет питать глупых надежд.
Иалона дрожащим голосочком спросила:
– Дэннис, это правда? Мне доложили…
– Что правда, ваше величество? – Королям вопросы не задают, но будем считать, я человек невежественный и о том не знаю.
– Правда, что… – подняла глаза со следами слез. Она плакала? – …Вас поцеловала арианэ?
– К сожалению, правда, – вмешался Кондрад. – И Денис не ее «единственный». Через месяц он…
– Умоляю, молчите! Я знаю! – воскликнула королева. – Боже, боже, что делать? – в отчаянии заломила руки. – Может, с ней получится договориться? Подкупить? – Иалона прижала пальцы к вискам. – Как же так… У меня во дворце! – Она с надеждой посмотрела поочередно на меня и на Кондрада.
– Это арианэ, ваше величество! Нечисть нельзя подкупить, – отрезал Кондрад. Задумчиво протянул: – Уговорить разве что… или сторговаться, если есть предмет торга. Вы имеете что предложить арианэ взамен Дениса? У вас есть нечто такое… способное ее заинтересовать?
– Я… я не уверена… – прошептала Иалона. – Где-то в стенах дворца есть тайник. Там хранятся все талисманы и артефакты, принадлежащие королевскому дому Лайе. Но я не знаю где, – беспомощно призналась девушка. – Мне не успели рассказать… – Она перевела на меня взгляд и поникла. По щекам заструились слезы.
Тут в дверь постучали:
– Ваше величество, доставили русалку!
Иалона вытерла глаза, немедленно собралась и строго приказала:
– Ведите!
Четверо стражников втолкнули Клену в покои и, надавив на хрупкие плечики девушки, заставили ту стать на колени. Впрочем, арианэ не сопротивлялась, послушно опускаясь на пушистый ковер. Но голову держала прямо и в глаза смотрела без страха. Было в ней что-то такое, что заставляло относиться к русалке с уважением и как к равной. Подтверждая мои мысли, рядом хмыкнул Кондрад.
Королева подала знак – стража шустро вымелась за дверь.
Зять молча подошел к сервированному столику и выбрал кисть спелого винограда, как бы показывая своим видом, что сейчас происходят исключительно женские разборки, ввязываться в которые он не желает. Почему он с таким пренебрежением относится к королеве? Честно говоря, Иалона действительно не выглядит «синим чулком», а возможно, просто не знает своего потенциала. Если я правильно понимаю здешнюю действительность, то девушкам не пристало показывать ум впереди мужчин, а если еще учесть, что мужчины им тут тоже не блещут…
– Как ты посмела так поступить с моим гостем? – гневно пошла в лобовую атаку королева, прервав течение моих рассуждений и возвращая в реальность. Сейчас она выглядела просто разъяренной фурией с раздувающимися ноздрями и глазами, полными огня.
– Так получилось, ваше величество, – тихо ответила Клена.
Я невольно усмехнулся, вспомнив: «Не виноватая я! Он сам пришел!». [6]6
Из кинофильма «Бриллиантовая рука».
[Закрыть]И не погрешил против истины. Она не виновата – я сам за ней пошел и огреб по самые… гм, коренные зубы.
Перевел взгляд. Кондрад, небрежно облокотившись на подоконник, сохранял олимпийское спокойствие, чего уж никак нельзя было сказать обо всех остальных.
