Текст книги "Богатые тоже скачут, или Где спит совесть"
Автор книги: Юлия Славачевская
Соавторы: Марина Рыбицкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
ГЛАВА 8
Не жалею. Не зову. Не плачу. Некогда. Работаю. Ишачу.
NN
– Рабство отменено еще два века назад! – гордо заявила я, когда мне предъявили улики и вежливо, но очень настойчиво попросили восстановить разрушенное. В педагогических целях…
– То есть ты не хочешь?.. – прищурился злой Ник, рассматривая меня сверху. Он, похоже, до сих пор так и не ложился и теперь щеголял грязными «ливайсами» плюс исцарапанным о любимые розы обнаженным торсом. Изгвазданная футболка полетела на пол только что. Видимо, ее владелец решил: вещь восстановлению не подлежит.
Зато у него было преимущество – он стоял, а меня посадили!
На стул. И деликатно четырьмя руками придерживали, потому что я норовила отвертеться от предложенной чести. И сбежать. Но меня упорно отсекали от возлюбленной пальмы.
– Нет! – замотала я головой. – И вообще, это ты виноват!
– Что-о? – изумился он. – Не припомню, чтобы я просил тебя развалить мой летний домик.
– А кто передал мне «Остров сокровищ»? – нахмурилась я, злобно сверкая глазами на застывших охранников, двух чернявых «шкафов» с отмороженными физиономиями.
Они потому и «стыли», что чуяли копчиком, как им это отрыгнется. Фруктами.
– При чем тут Стивенсон? – не понял Никос, засовывая руки в карманы джинсов и привлекая мое внимание к тому, что я еще никогда не изучала.
– При том! – парировала я. Недюжинной силой воли отвлеклась от обоюдных пререканий, глядя ясным взором на похитителя. – Георгиос передал и сказал изучать как пособие. А я от теории всегда перехожу к практике!
Казидис метнул о-очень выразительный взгляд на родственника и выдал:
– Ну что, братец, доигрался? – Ядовито передразнил: – «Пусть поразвлекается – детство вспомнит!»
– Так это ты-ы! – обрадовалась я. – Значит, так – ты строишь, я руковожу!
– Кто ж знал, что девочка так увлечется? – пробормотал эсбэшник и медленно покачал головой. – Мне казалось, так лучше… Не дарить же ей было Жюля Верна. Кто ведает, что бы она тут изобрела?
– А хотите, я попробую воспроизвести формулу пороха? – загорелась я внезапной идеей.
– НЕТ! – в один голос рявкнули оба, вздрагивая. – Иди лучше… в бассейн!
– С ребятами? – Я с намеком улыбнулась, потому что те меня так и не отпустили, а следовательно, – это теперь мое и я могу пользоваться с чистой совестью.
– Извините, босс, – сказал один из парней, поспешно убирая от меня свои граблеобразные лапищи. – Она, конечно, красотка, но я рисковать не буду! Хоть увольняйте.
У второго на щетинистой роже нарисовалась такая же умная мысль.
– Идите, – махнул рукой Казидис, и я вихрем сорвалась с места, пока не спохватились. Но меня успели остановить приказом: – А ты останься, Джул!
– А почему сразу я? – задала я риторический вопрос, горестно мечтая о ближайшей пальме.
– Потому, что все беды от тебя, – нагло заявил он мне, отпуская начальника охраны. Последний собрался уходить просто осчастливленным!
Я не могла такое подлому вооруженному змею спустить и высказалась достаточно определенно:
– Не радуйся! Ты мне теперь по гроб жизни будешь должен за Стивенсона!
– Похоже, этот гроб не за горами, – обреченно сказал Георгиос и пошел искать пятый угол.
Я повернулась к Никосу и спросила:
– И что ты имеешь против меня?
Его ответ был довольно неожиданным:
– Если бы мне сказали, что это ты предложила яблоко Адаму, я бы поверил!
– Зря! – скривила я губы. – Скорей всего, змий с Адамом раздавили шкалик на двоих и закусили яблочком, а с похмелюги свалили все на бедную Еву! Благо их было двое, а она одна! Второй идет свидетелем!
– Круто! – восхитился моими доводами полуголый Никос. – Но мы сейчас не об этом…
– Естественно! – далеким от доброжелательности тоном высказалась жертва произвола. – Если кто-то начинает ущемлять мужское достоинство, то сразу «мы не об этом»!
– Джул, – перебил он меня. – Ты перешла все границы…
– Серьезно? – не осталась я в долгу. – Где пограничный столб и таможня? Почему отсутствует визовый контроль?
– Ты перешла все границы!!! – повторил он, сверля меня взглядом и делая мне щекотно. – И должна будешь понести наказание!
– Депортацию? – наивно предположила я, широко раскрывая невинные глаза и подпуская во взгляд неземное сияние.
Сияние не оценили.
– Трудовую повинность! – припечатал он.
Мне такая постановка вопроса откровенно не понравилась.
– В чем эта повинность заключается? – осторожно поинтересовалась, переминаясь с ноги на ногу и рассматривая ангелочков. Коллеги по заключению как-никак.
– У тебя есть два пути…
– Есть – это хорошо! – Я мечтательно зажмурилась.
Но Никос так громко продолжил свою мысль, что пришлось прикинуться третьим ангелом:
– Или ты работаешь по дому, или занимаешь место в моей кровати!
– А что я там буду делать? – Должна же я была уточнить детали.
– Ты там будешь спать! – рявкнул Казидис.
– А где будешь спать ты? – Все же детали иногда играют существенную роль в нашей жизни.
– Рядом! – Он уже рычал, как обозленный питбуль. И зубки тоже почти такие демонстрировал.
– А-а-а, – поняла я. – У тебя острый дефицит кроватей и ты решил сэкономить?
– У меня нет никакого дефицита!!! – заорал он.
Я подняла брови в удивлении:
– Значит, ты жлоб?
– ЧТО?!!
– Мысли вслух, – пошла на попятный.
Он как-то неестественно быстро успокоился и побуравил меня зенками на предмет совести. Месторождение не обнаружилось.
– Ты будешь спать со мной в одной кровати столько, сколько я сочту нужным, – ласково, как ягуар на выпасе, сообщил он с холодной, жестокой улыбкой.
Да-да… Губа уже отвисла ниже коленок… и слюни капают… ядовитые.
Я крикнула: «Ты ничего не получишь!»– и злобно расхохоталась. Мысленно.
А Никоса понесло…
– Мы будем заниматься сексом ТОГДА И СТОЛЬКО, сколько я сочту нужным. Ты будешь принадлежать мне вся, душой и телом…
М-дя… белены, что ль, нанюхался? Или грибочков особенных нализался? Так они вроде тут не растут… Может, вертолетом завозят?
– Не обольщайся! – Я подобралась, как кобра, от злости на такое самомнение. – Этого не будет!
– Будет, Джул, – оскалился он, по-кошачьи потягиваясь всем телом. – Ты уже млела в моих объятиях…
Ой, что-то мне нехорошо! Магнитные бури, вредные аспекты планет… Уходить надо. По-хорошему. Прибью ведь, и на этом мстя вся кончится! Низзя!
– Это была ошибка и минутная слабость! – взорвалась я.
– Значит, она будет и часовая, и месячная, – уверил меня Никос, оглядывая мою фигуру горящим взглядом. Плотоядно: – Но ты будешь принадлежать мне!
– Обломись! Не будет того! – отказалась я наотрез. – Лучше я буду разбирать завалы!
– Нет? – хмыкнул мужчина. – Тогда ты будешь работать по дому как горничная… причем одна на все этажи! Пока не отработаешь все мои потери!
– Можно уже бояться или угрозы на сегодня исчерпаны? – Если он думает – у меня слабые коленные чашечки, то ошибается!
– И не надейся, что сможешь бездельничать! – крикнул он мне вслед. – Тебя тогда не будут кормить!
Дрожу, дрожу. Угу.
– Ой, как страшно! – злорадно ухмыльнулась я, провокационно потягиваясь. – К твоему сведению, я вообще-то ем сама, без помощи слуг!
– Упрямая как ослица! – сорвался бешеный козлик. Нет, архар! Древний и вымерший. С двухметровыми от-такенными рогами!
– Гамадрил! – не осталась я в долгу, хлобыстнув дверью об косяк.
Вот и поговорили конструктивно. И если он думает, что я попрошу пощады, то сильно ошибается! Я твердо решила добиваться своего и отправилась отрабатывать свое содержание! И пусть потом не плачется, что банкрот, и кошельком опустевшим не трясет. Насчет депортации я ему предлагала!
Спустя три часа…
Бабах! Бум! Бам!
– …!…!…! – по-гречески взывал Георгиос к батюшке-матушке, оказавшись внизу лестницы гораздо скорее, нежели рассчитывал. Была там и незабвенная «пелагия», «малакос» и еще что-то из устного греческого.
Конечно! Натирка для деревянных полов превращает мрамор в подобие очень скользкого льда. В этом уже убедился один самоуверенный эсбэшник.
Ха! Для полной чистоты и дезинфекции я и перила ей натерла! Везде.
Решив, что маму тут Йоргос до утра не дождется, пришла ему на помощь. В конце концов, я по натуре существо доброе и кроткое, не в пример некоторым гнусным феодалам!
– Ты живой? – выглянула из-за двери, наблюдая, как взмыленный запыхавшийся мужчина пытается сдвинуть ноги. Теперь он в курсе, каково приходится бедным угнетенным женщинам!
– Когда я встану… – ласково и задумчиво сказал Георгиос, с трудом сведя прикосевшие синие глазки, – то закопаю тебя под первым же кустом!
– Тогда я пошла, – быстро сориентировалась я в обстановке и резко передумала ему помогать.
– КУ-УДА?!!
Бумс! Конечности упорно не хотели встречаться.
– Пропалывать, – кротко объяснила я, целеустремленно пятясь задом. – Мне еще сто-олько нужно сделать…
– НИКОС!!! – заорал немного обиженный жизнью начальник охраны. – Говорила моя мама твоей, чтобы не выходила замуж за понтийца!!! Все вы на бабах помешанные! И кровь бешеная!
– Ты чего орешь? – нарисовался еще один слаломщик и…
Бабах! Ой! Оу! «Мать» пять раз и что-то еще из высшей математики, долго и загогулисто. Сразу чувствуется качественное высшее образование!
Теперь шеф с телохранителем лежали друг на друге и делали вид, что незнакомы…
Решив не мешать им познакомиться ближе, я мигом сориентировалась и удрала со словами:
– У меня обеденный перерыв!
– Если ты ее сам не прибьешь… – прошипел взбудораженным аспидом Георгиос, выбираясь из-под начальства. Его глаза метали искры, а руки крючились от нежных переживаний. – То я сделаю это сам, и с бо-ольшим удовольствием!
Теперь я знаю, что значит выражение «начальство ездит верхом».
– ТЫ ОСТАЛАСЬ БЕЗ ОБЕДА!!! – бурно отреагировал Никос. – И без завтрака с ужином!
– Переживу! – легкомысленно отмахнулась я. – Есть еще и подножный корм!
Спрашивается, что нужно современной здоровой женщине для полноценного питания? Белки, жиры и углеводы! И я собиралась их добыть любой ценой. За счет Никоса.
Для начала я обтрясла все фруктовые деревья, включая финиковые пальмы, и обнесла опунции (в перчатках). Следующим этапом сделала стратегические запасы во всех труднодоступных местах: у Никоса под подушкой, в ящиках стола и в стопках одежды, которые я еще подавила сверху. Для верности.
Знаю, повторяюсь! Но повторение – мать учения!
Все, что осталось, я разложила красивыми декоративными кучками по всему саду, при этом успев вовремя отобрать у Микиса крепкую, надежную веревку. Вдруг бы он, бедный, решил свести счеты с жизнью? Правда, меня не оставляло смутное сомнение, что с моей…
Микис был категорически против моего нахождения во вверенном его заботам саду и выражал свой протест поднятыми к небу глазами, волосами и руками. И вообще, стал каким-то излишне дерганым.
Все же я была не законченной стервой, а всего лишь стервой со стажем, поэтому пожалела мужика и, ласково заглядывая ему в глаза (для этого пришлось подпрыгивать у него на ступнях, чтобы было повыше), вежливо и вполне культурно спросила:
– Не одолжите ли червей, сэр?
– Нет! – оказал мне отчаянное сопротивление садовник на всех известных ему языках – родном и… очень родном.
Это меня совершенно не устраивало. Я зашла с другой стороны:
– А если я сама поищу… тут? – и ткнула пальчиком в поредевший (с моей легкой руки) куст роз.
Микис попытался сдаться мне на милость со всеми потрохами еще раз, но я соглашалась его брать только за взятку – червей. И ему таки пришлось их искать.
После того как он накопал целый кулек извивающихся красных дождевых червей, я посулила мужчине больше в саду сегодня не появляться. Он ушел в блаженном неведении и со спокойной душой, чтобы начать волноваться завтра.
А я пошла на рыбалку! Должна же я как-то обеспечивать себе пропитание!
Удочек у них на вилле почему-то не водилось, и я сделала ее себе сама. Оч-чень умелыми ручками.
Для этого мне понадобились…
Длинная палка (оторвала сверху от балдахина в комнате у Никоса. Кстати, пожарная лестница прекрасно подходит для подъема и является самым безопасным местом в доме).
Леска. С этим оказалось плохо. Пришлось снова попросить у Ника взаймы несколько пар трусов. Точнее, все. И экспроприировать резинки.
Поплавок. С этим было еще хуже. Но это им хуже, а я просто взяла со стола золотой «паркер» и легко решила эту проблему.
Крючок. Эта проблема выбила меня из строя на целых три минуты, пока я не нашла у Ника в сейфе серьги с громадными сапфирами и не позаимствовала одну.
Грузило. С этой ролью лихо справились его часы с изумрудами фирмы de Grisogono. Заодно и рыбок привлекут.
Надеюсь, Нику понравится моя удочка!
Рыбалка удалась на славу! Правда, рыбу пришлось приманивать свистом и стриптизом. В результате я собрала половину населения острова – мужскую. И она, в смысле – половина, наловила мне кучу рыбы. Я взяла!
И наделала кучу авансов – я отказалась!
А как тут согласишься, когда сзади постоянно маячат две гориллы при исполнении, с кобурами на боку, и ненавязчиво делают вид, что они со мной тесно не знакомы. Но если типа что… то немедленно прекратят безобразие на вверенном им объекте присмотра!
Я не стала рисковать здоровьем гражданского населения и сразу поднялась в своих глазах. Все же приятно быть доброй. За чужой счет.
Возвращалась домой с обветренным лицом и богатым уловом, напряженно раздумывая: насколько я могу производить впечатление японки и как сырая нечищеная рыба повлияет на мой пищеварительный процесс. Японский ген я в себе, увы, не откопала и решила запечь рыбу на углях.
С этим возникали некоторые трудности. Потому что я обещала садовнику не цвести и не плодоносить сегодня в его угодьях. Н-да… поторопилась.
Идем дальше. На кухню меня не пустят – это факт. Кухарка уже запаслась большим ведром святой воды и ладаном. Не то чтобы мне это как-то мешало, но кому хочется ходить мокрой и вонючей? Мне вот – не хочется.
Итак, что мне оставалось? Только верхняя терраса. Туда я и направила свои стопы вкупе со всем остальным добытым честным трудом имуществом.
ГЛАВА 9
Розовый фламинго – это не птица счастья. Это длинные ноги, крепкий клюв и твои нервы!
– Пожар!!! Горит!!! – надрывалось население дома во всю глотку. Впрочем, глас толпы сейчас звучал уже как единый хор, необычайно слитный.
И чего орать? Подумаешь, немного не рассчитала количество дров…
Вернее, не так. Количество было правильным, а качество полов на террасе оставляло желать лучшего. Я и желала. Пока могла… Потому что после прибежали все свободные от обязанностей люди (то есть вся прислуга. Видимо, я считалась их основной обязанностью и божьей карой). И я снова осталась голодной…
Углядев неизбежное возмездие в лице двух помятых и злых мужчин, неразлучных как попугайчики, я быстро ретировалась на поиски другой пищи. Заначку пока трогать не хотелось.
Если уж мне не дали насладиться рыбной кухней, а вегетарианская у меня уже из ушей перла, то по зрелом размышлении я решила обойтись птицей.
В одной кулинарной книжке я прочитала: «Если вы сильно озадачены, что подать на стол, – не сомневайтесь и выбирайте птицу…» Я и выбрала… ту птицу, которую нашла. Но почему-то никто в той книге не упомянул, что у птицы кроме мяса есть еще целая куча побочных продуктов! В частности – она была живая и живой хотела впредь оставаться.
Розовый фламинго, насильственно разлученный с естественной средой обитания, сильно обижался и норовил долбануть меня клювом по голове… скорей всего, как по самому слабому звену.
Если я правильно помню хоть что-то из зоологии, то эта милая, уже полуощипанная птичка проявляла несвойственные ей повадки и тщилась сунуть голову в каменный пол беседки. Я ее отговаривала, отвлекая эпиляцией оставшихся перьев.
Мы так мило проводили время, но тут пришел Тяни-толкай с двумя злющими красными мордами, и мы с фламинго были по-варварски безжалостно разлучены.
– И что ты делаешь, позволь тебя спросить?.. – Никос выдернул у меня из загребущих рук разнежившегося фламинго и передал Георгиосу.
– Не позволю! – надула я губы.
Но тут как бальзамом по открытым ранам:
– Ой! – от Йоргоса, потому что моя птичка стремилась на волю.
– Вивисектор! – встала я в позу оскорбленного защитника природы.
– А ты тогда кто? – Эсбэшник на вытянутых руках держал птичку, удивленно опознавая вид данной особи.
Счас! Он эту особь точно не видел, я ее из дальнего конца сада приволокла!
– Ей было жарко, и я оказывала первую помощь! – нехотя призналась я.
Фламинго и Георгиос уставились друг на друга с обалдевшим видом.
– Не морочь мне голову! – взорвался Никос, хватая меня за руку и волоча за собой.
Я отчаянно сопротивлялась, упираясь пятками и вспахивая новую грядку. Микис будет просто счастлив, когда увидит! Как бы его от восторга удар не хватил! Вообще-то я не держу на людей зла, просто иногда выплескиваю его наружу.
– Было бы чего морочить! – орала я ответ, выкручивая руку. – У тебя эта часть тела отсутствует как таковая!
– Не важно! – Он тащил меня, невзирая на препятствия, а я цеплялась за все, что попадалось мне под руку. В результате мы уже совместно волокли какую-то балясину и, кажется, садовую скамейку, но я не была точно уверена.
Около входа в дом меня очистили от лишних предметов и торжественно перенесли через порог за шкирку.
– Удачного дня! – радостно пожелала я трем горничным, отмывавшим лестницу. Судя по их взглядам, они явно желали этот день сделать для меня особо удачным. И последним.
Наверх мы поднимались как альпинисты: по веревке и со страховкой. Мне понравилось… чего не скажешь о Никосе.
В его спальню мы влетели на космической скорости. Первый раз вижу мужчину в состоянии полнейшей невесомости. Он просто плавал в эмоциях… и норовил поделиться этим необычным состоянием со мной.
Мы застыли друг против друга, сжимая кулаки. Похоже, сейчас будет смертный бой.
Но тут Ник неимоверным усилием взял себя в руки. В прямом смысле – обхватив себя за предплечья. Аж костяшки побелели. И уставился на меня лазерным прицелом.
У меня срочно зачесалось между глаз. Снайпер-самоучка нашелся!
– И что я тут забыла? – полюбопытствовала я, ускоренно просчитывая пути к отступлению и кося на отрытую дверь кабинета. Интуиция мне подсказывала, что новую удочку он еще не видел!
– Сейчас ты разденешься и ляжешь в кровать! – прошипел он, извергая из глаз молнии. – И мы продолжим начатое!
– Нет! – отказалась я, точно зная: в эту кровать я никогда не лягу. По крайней мере, пока не поменяют постельное белье и не вытряхнут колючие плоды опунции.
– ДА! – уверенно заявил Казидис, сдергивая покрывало и… застывая в недоумении.
Миллионер рассматривал живописнейший натюрморт: я финиками выложила фигу, перемежая рисунок декоративными фонариками опунции. Кстати, потратила на это полчаса своего драгоценного времени, которое могла с пользой употребить на поиски пропитания!
– Что ты хотела этим сказать? – Никос оторвался от изумительного вида и обвиняюще уставился на меня, как прокурор в суде.
Ну обломала я ему пальму. И что?
– Хотела, чтобы ты почувствовал себя как боров в опунции и финиках, – пояснила я свой художественный замысел.
– Хряк, – педантично поправил меня он, начиная снова злиться.
– Еще раз перебьешь, – нахмурилась я, – будет хряк!.. И боров!
– Джу-ул!!! – Он уже просто извергал звуки, как вулкан лаву. – А если откровенно?
– А если откровенно… – Я тихонько, мелкими перебежками перемещалась поближе к выходу. – Хотела наглядно показать фигами – какой ты фиговый мужик!
– Убью. – Он так спокойно и даже буднично это сказал, что я поверила сразу и безусловно и тут же удвоила свои усилия по спасению. – Сначала поимею, а потом убью!
– А можно сразу начать с последнего пункта? – совершенно серьезно спросила я. – Мне так будет легче примириться с твоим существованием!
– Ты предпочитаешь смерть сексу со мной? – До него наконец-то дошло. Нет, не дошло – доперло! Боже, какой это, оказывается, трудный и неимоверно извилистый путь!
– Какой ты догадливый! – похвалила я его. Надо бы сахарком для поощрения приманить, но это плохо влияет на зубы. Дареному коню, конечно, в рот не смотрят… зато под хвост заглядывают.
– Ты очень явно это показываешь, – ухмыльнулся Никос.
Тут он совершил несусветную глупость и повернулся ко мне спиной. Эй! А как же я? Удеру ведь!
Молчание, повисшее в комнате, можно было резать ножом или стругать на терке.
Наконец мне надоело. Я подвисла, словно плохая операционная система: и уйти неудобно, и остаться стремно.
– Отпусти меня с миром, – предприняла я еще одну попытку к сексуальному разоружению, – и никто не пострадает.
– Не могу, – спокойно ответил он, не оборачиваясь. – Хотел бы, но не могу! – Тяжело вздохнул. – Я одержим тобой с первой встречи. Ты моя судьба.
У моего бортового компьютера случилась перезагрузка. Наверное, сбой системы ПВО, иначе зачем я отлепилась от безопасной двери и встала рядом?
Мы глазели на заходящее солнце и молчали. Я в мужских трусах и майке, мой кавалер – в пестрой шелковой гавайке и облегченных бермудах. Видок у обоих прилично потрепанный. Словом, парочка подобралась – что надо. Нарочно не придумаешь.
– Я находился по делам в Нью-Йорке. Мне было нужно рано утром в Сити, – внезапно нарушил молчание Никос. – Мой водитель выбрал дорогу вдоль побережья океана, зная, как я люблю этот вид…
Если мне сейчас будут исповедоваться, то я не готова морально! Мне нужно время и силы, а я голодная!
– …Впереди по набережной бежала тонкая фигурка, переливающаяся в ярких рассветных лучах. Меня это заинтересовало. Я попросил водителя ехать помедленнее, но тут это странное создание выскочило на парапет, потянулось навстречу солнцу и сорвало с головы бандану. Твои волосы…
Я искоса глянула на Казидиса. Он стоял, прикрыв глаза тяжелыми веками, как будто находясь во власти сильных воспоминаний. Кто его знает – может, так оно и было. Но я против! Я не хочу быть чьим-то лучшим воспоминанием, я хочу быть мимолетным независимым видением! Но, видно, не с моим счастьем…
– …Твои волосы падали так медленно, словно передо мной прокрутили замедленные кадры. Ниспадали, золотым плащом окутывая твою фигурку… Они так горели на солнце… ты казалась волшебной жар-птицей…
Точно! И ты сразу протянул свои загребущие ручонки к жару! Тебя мама в детстве не предупреждала о бережном обращении с огнем?
И в унисон моим размышлениям:
– …Я не мог устоять. Мне нужно было назавтра лететь в Грецию, и я сделал все, чтобы ты улетела со мной…
– Зря, – сообщила я ему. – У тебя нет шансов. Теперь, по крайней мере.
– Совсем? – Его спокойствие было каким-то странным, я бы сказала – обреченным. Будто он вынужден сделать сейчас нечто такое, о чем неоднократно пожалеет. И это мне не нравилось!
– Совсем, – подтвердила я.
– У меня для тебя кое-что есть. – Никос вдруг оторвался от созерцания заката и направился в кабинет.
Сейчас ка-ак увидит… К разочарованию приплюсуется злость, помножится на желание, и в результате… «Прости, дорогая, но ты уже не девушка!»
Я закусила нижнюю губу и пошлепала за ним, решив для себя раз и навсегда: в борьбе за право собственности нет полов! Когда наступит время решать, я ежика против шерсти поцелую, но идею феминизма не предам! И если нужно – выбью основные принципы у него на ребрах!
Но я ошиблась. В кабинете Никос достал из оскверненного мною сейфа простой белый конверт и невозмутимо протянул мне.
Брать не хотелось, но интуиция приказала: «Лучше сама и спокойно, чем в лицо и эмоционально».
Когда я открывала «ящик Пандоры», то не сводила глаз с Ника, а он застыл каменной статуей, следя за моими руками.
Все! Я тебе не Копперфильд! Шоу не показываю! Билетов не покупаю – не продаю! Э-э-э… Как-то я погорячилась… Можно один билет до Нью-Йорка, а то «сами мы не местные»?..
Да-да. Вашими усилиями!
В конверте обнаружились фотографии.
– Что ты думаешь по этому поводу?.. – непривычно тихо спросил шантажист-самоучка.
– Красивые фотки, – поделилась я впечатлением. – Мм… цветные.
– Тебе нравится? – Это сарказм или ирония?..
– Нет. – Это уже честно.
– Ты понимаешь, что я, даже пальцем не пошевелив, могу причинить твоей матери кучу огромных неприятностей? – Спокойно так… выдержанно. Как будто многолетняя практика шантажа за плечами. А может, и так.
– Понимаю, – кивнула я, аккуратно вкладывая фотографии обратно в конверт и возвращая ему.
– И что скажешь по этому поводу? – Он задержал мою руку в своей ладони.
– То, что я думаю, не говорят вслух даже в твоем обществе. – Руку я попыталась вернуть, но конечность решила еще немножко побыть в иммиграции. В карантине, так сказать.
– Твое решение?
Хочу тебя, мое твАренье, немного попинав слегка, спустить с любого этажа, повыше…
В ответ – тишина.
– Требования?.. – Какой-то он неправильный шантажист! Как будто я держу его за горло и нагло шантажирую… Я! А не он меня!
Опять долгая пауза.
– Ты знаешь, – неестественно криво улыбался Никос помертвевшим лицом, больно сжимая мне кисть. Скорей всего, назад я получу не руку, а ласту. – Я хочу тебя.
– Печально, – заметила я, причем совершенно искренне. – А я тебя – НЕТ!
– Врешь, – не выдержал он образа печального рыцаря, соблазняющего прекрасную даму пошлыми порнографическими фотографиями. – Ты так страстно отвечала мне в бассейне…
– Это инстинкт, – не скупясь, поделилась я банальной прозой жизни. – В воде меня всегда тянет двигаться…
– Джу-ул… – Парню надоело быть пай-мальчиком, и он решил вспомнить о своей жестокой сущности охотника. – Я серьезно. Я не отпущу тебя отсюда и могу устроить целую кучу неприятностей ей… – Он кивнул на пачку фотографий в конверте.
– Устраивай, – спокойно отреагировала моя персона, с удовлетворением разглядывая выпученные глаза и отвисшую челюсть. – На все воля Божья!
– Тебе… все равно?
Опа! Это просто невероятно! Неужели дошло?!
– Я и тогда, и сейчас готова уйти от тебя любой ценой… Даже ценой жизни, – оскалилась жертва выброса избыточного тестостерона, выдергивая руку и на всякий случай припрятывая обе конечности за спину.
– Почему?!
Хм, действительно – почему? Почему я должна подчиняться этому чернявому быку-производителю, которому приглючилась во сне длинноволосая птица счастья? Не синяя – и то слава богу!
– Потому, что ты мне не нужен и, уступив, я потеряю самоуважение и желание жить дальше! – попыталась объяснить. – Так зачем начинать? Когда сразу можно закончить?
– И тебе безразлична ее судьба? Ее чувства?.. – Никос кивнул в сторону конверта.
– Не-эт, – честно ответила я. – Но она не будет счастливо жить дальше, зная, что я сделала для нее. К тому же если меня не станет, то и тебе не будет смысла напрягаться и мстить. Впрочем, мне на тот момент будет все глубоко безразлично…
– Кто может повлиять на твое решение? – Все же этот мужчина оказался убийственно настырным и смертельно навязчивым. Такая себе удушающая лиана.
– Если только Господь Бог, – честно сказала я, не собираясь продолжать этот бессмысленный разговор.
– Если ты подскажешь – КАК еще я смогу тебя получить, я не причиню ей вреда, – у самой двери остановил меня тихий бесцветный голос.
Меня шибануло такой волной черного отчаяния, словно человека собираются казнить через повешение, он вынужденно набрасывает на шею себе веревку и при этом слезно умоляет не выбивать из-под его ног стул. Нет, похититель у меня однозначно неправильный!
Я застыла и начала срочно вычислять. Та-ак… Чего у нас боится мистер Казидис? Что для него дороже всего? Чем он больше всего гордится и что страшится потерять? Какая тема муссируется из журнала в журнал? О! Придумала! Мое лицо приняло расчетливое выражение. Когда для дела нужно, из меня получается хорошая лгунья. Отличная!
– Женись на мне! – заявила я, прокрутив в голове все имеющие у меня сведения и абсолютно уверенная в успехе.
Не ошиблась. Никос застыл как громом пораженный, и я смогла тихо улизнуть к себе.
