Текст книги "Я тебе (не) принадлежу (СИ)"

Автор книги: Юлия Шевченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Юлия Шевченко
Я тебе (не) принадлежу

Пролог

Инна Голубева

– Подсудимая, встаньте! Суд признает вас виновной по «Статье 105 УК РФ. Убийство» и приговаривает к двадцати пяти годам в женской колонии строго режима. Прямо из здания суда вы направитесь в место лишения свободы.

– Нет-нет! – кричу на всю комнату, не веря в происходящее. Это ошибка. Грубая, глупая ошибка. – Вы мне обещали… – поворачиваюсь к двум адвокатам, разочарованно пожимающих плечами. – Обещали, что меня освободят. Я же пошла на сделку с полицией. Я им все…

– Идем, – охранник больно толкает меня в плечо. – Тебя ждет увлекательное путешествие до тюрьмы.

– Вы ошибаетесь. Я не виновна. Я его не убивала! – срываю голос, хриплю, но меня никто не слушает. – Меня кто-то подставил.

– Все вы так говорите, – еще один толчок, от которого еле на ногах стою. – Хладнокровная убийца. Тебе место среди таких же тварей, как и ты.

Пытаюсь проскочить мимо него к удаляющему судье. Он должен пересмотреть мое дело. Еще раз все проверить. Вдруг именно сейчас что-то прояснится.

– Инна Ивановна, не стоит оказывать сопротивление, – один из моих адвокатов с сочувствием меня разглядывает, хотя по глазам видно его притворство. – Хуже себе сделаете. Вы и так уже на самом краю. Имейте хоть немного достоинства, иначе вас выведут из зала суда силком. Так еще и потрепав вашу нежную шкурку, – уголок его губ ехидно ползет вверх.

– Пошли, убийца.

Меня буквально выталкивают из зала суда. Подталкивают к выходу как мусор. Ненужную вещь, которую можно в любой момент пнуть, отшвырнуть от себя.

Ногами еле передвигаю, ощущая внутри полнейшую пустоту. Все еще не верю, что со мной могли так поступить. Обвинить в убийстве … мужа. Моего самого любимого в мире человека. Мужчины, давшего мне все, чего я так сильно хотела.

Это ужас. Кошмарный сон, который никак не проходит.

– Инна Ивановна, парочку слов.

Журналисты налетают со всех сторон. Тычут в лицо микрофоны и камеры. Пытаются узнать от меня хоть какую-то информацию, чтобы еще больше смешать меня с грязью. Хотя куда уж больше?

– Справедливо ли решение суда?

– Будете ли вы подавать апелляцию?

– Что будет с вашим состоянием? Куда пойдут все деньги?

– И все-таки за что вы его убили? Муж вам изменял? Бил?

Нет, я не убивала. Я не могла такое сделать. Никогда. Не по отношению к мужу. Не к кому-то другому.

Так хочется все это прокричать репортерам, но слова застревают у меня в горле. Словно разучилась говорить. Открываю рот, но из него ни звука не выходит.

Меня всю трясет, когда оказываюсь в небольшом черном фургоне. Одна. Жуткий липкий ужас проникает в каждую клеточку тела. Опаляет мерзким холодом. Обнимаю себя руками, уже не пытаясь сдержать слезы.

Боже. За что мне все это? Почему? Как я тут оказалась?

Столько времени прошло. Месяцы. Долгие месяцы. Расследование. Допросы. Каждодневная слежка. Обещания адвокатов, что все будет улажено. Что меня оправдают.

А на деле я признана виновной.

Я жутко измучена. Раньше блистала в обществе, на меня все равнялись, а теперь выгляжу как настоящая уголовница.

Вместо второго медового месяца и оглашения потрясающей новости ощущаю лишь лютый холод, пронизывающий до костей. Свою беспомощность. Полное опустошение. Боль в районе сердца, что ужасно кровоточит.

– Поднимайся! Мы приехали!

Вздрагиваю, когда на мое плечо ложится тяжелая рука огромного мужика в полицейской форме. Он такой большой, что легко может меня сломать пополам. Съеживаюсь, буквально слившись с сиденьем.

– Помогите мне, пожалуйста, – умоляю незнакомца, который громко смеется, запрокидывая голову назад. – Я тут по ошибке оказалась.

– Ну конечно, – наклоняется ко мне. – Своего муженька порешила и теперь невинного ангелочка из себя строишь?

Из его рта жутко пахнет луком. Тошнить начинает. Еле подавляю в себе позывы к рвоте. Прикрываю ладонью рот и молюсь дотерпеть до улицы.

– Не смей, дрянь, блевать в моем автобусе, – дергает за руку, от чего машинально врезаюсь пока еще плоским животом об спинку соседнего сидения.

Острая боль заставляет громко простонать, согнувшись пополам. От неожиданности язык прикусываю, ощущая во рту стальной привкус крови. Внутри все переворачивается. Невыносимая боль заживо сжигает.

Это ад. Темный, страшный. В котором живут настоящие монстры в женском обличии.

– Здесь ты проведешь много «чудесных лет», – охранник наваливается на меня сзади, прижимая к сидению. – И если вдруг тебе будет скучно, – сальными руками проводит по моей спине. – мы всегда сможем повеселиться вдоволь.

Кусает за шею. Ору нечеловеческим голосом, ломая ногти. Моля Бога избавить меня от мучений. Дать шанс сбежать от этого урода, который начинает лапать мое тело, оставляя невидимые ожоги. Рассказывая мне, как он станет со мной забавляться.

– Эй, Серый, оставь девку в покое, иначе начальник тюрьмы сам тебя в зад отымеет.

В миг все прекращается. Потный вонючий урод отодвигается от меня, с кем-то переговариваясь. С трудом шевелюсь, глядя в сторону двери. На ступеньках стоит женщина. Охранница. С отвращением и презрением глядя на меня. Видно в ее серых глазах лютую ненависть ко мне, хотя мы и не знакомы.

– Маш, эта сука сама ко мне полезла. Уж больно ей захотелось почувствовать в себе член настоящего мужика.

– Он врет, – кашляю, сплевывая на пол сгустки крови. – Я… я ничего такого…

– Рот свой закрыла и пошла за мной.

Выходит. Я следом за ней. На ватных ногах. Хлюпаю носом. Дышу с трудом. Ощущая себя грязной. На душе так мерзко, что не сразу соображаю, куда меня ведут. Где именно я нахожусь.

Тюрьма. За городом. Огромное трехэтажное здание с колючей проволокой у забора. Серое, страшное, бездушное. Словно сама преисподняя на земле, куда меня судьба заталкивает.

– Гляньте-ка, богатая дрянь появилась в нашей обители.

– Да ты же здесь не продержишься дольше полугода, сучка.

– Эй, богачка! Подкинь деньжат. Да побольше. Тебе то они явно не нужны.

Мы идем по длинному коридору, где каждая заключенная что-то кричит мне в след. Оскорбляет, пытается унизить, ржет, рассказывает, как тут любят подавлять волю слишком непокорных тварей. И что Мамочка заставит меня «хлебать воду» из унитаза.

Стараюсь абстрагироваться от их слов. Не придавать им особого значения. Но каждая фраза этих женщин въедается в мозг как серная кислота. Отравляет тело, душу. Уничтожая морально. Убивая без оружия.

Я тут совсем одна. Нет мужа, подруг, родственников. Никого, кто бы мне помог справиться с дикий ужасом, обосновавшим вакантное местечко внутри меня.

– Простите, но я не должна быть тут.

Последняя попытка хоть с кем-то поговорить… оказывается полнейшим крахом. Охранница просто недовольно хмыкает, когда «приглашает» меня в камеру. Жуткое помещение с железной койкой, раковиной и унитазом за небольшой стенкой. На подушке лежит серая, невзрачная роба.

Женщина не удостаивает меня даже взглядом. Просто с грохотом закрывает за мной решетку, поворачивая ключ в замке. Такой резкий скрежет отдается эхом в ушах. Парализует, уничтожает все вокруг себя.

Мир рушится за считанные секунды. Именно сейчас я понимаю, что пути назад у меня просто нет. Я в аду, в самом его ужасном месте. Спасения нет. Свобода тоже ограничена.

Падаю на койку. Глаза прикрываю. Пальцы вцепляются в мерзкую простыню. Да, это не шелковые ткани, заказанные у лучших дизайнеров. Это убожество. Жуть. Кошмарный сон, у которого ни конца, ни края.

Слезы ручьем текут из глаз. Тошнота подкатывает к горлу. Еле успеваю добежать до унитаза. Опустошаю желудок от завтрака. Вытираю рот тыльной стороной ладони.

Плюхаюсь на холодный пол, прижимая к себе ноги. Раскачиваюсь как в каком-то бреду, слыша сквозь стальные решетки чьи-то голоса. Они так похожи на перешептывания опасных чудовищ, готовых разодрать меня в клочья.

Кто бы мог подумать, что я окажусь в тюрьме за преступление, которого не совершала. Что из номера роскошного меня повезут в полицию на допрос, а потом… потом меня… приговорят к 25 годам…

Меня…

Дочку покойного миллиардера, получившую в наследство все его состояние.

Жену успешного бизнесмена.

Учредительницу благотворительного фонда.

Женщину, имеющую все на свете.

Любовь прекрасного мужчины. Огромный дом. Дорогую одежду. Признание в обществе. Уважение. Статус светской львицы.

Сама не замечаю, как тяжесть от сегодняшнего дня накатывает на меня. Голова кружится, обессиленно падает на плечо. Глаза прикрываю, проваливаясь в глубокий сон. Словно меня кто-то в саму тьму утаскивает, тянет как можно дальше на дно бездны.

Резко глаза распахиваю, когда чувствую жжение на щеке. Алчно хватаю воздух пересохшими губами. Протираю глаза костяшками и фокусирую взгляд, ощущая упадок сил.

– Вы кто такие? – в ужасе вжимаюсь в холодный унитаз. – Что… как оказались здесь?

Четыре женщины. Заключенные. Непонятным для меня образом пробрались в закрытую камеру. Крупная дрожь бежит по телу. Зуб на зуб не попадает. Страшно представить, что им от меня нужно.

– Бааааа, какая красивая сучка завелась у нас, – одна из них, судя по всему предводительница, касается своими длинными, мерзкими пальцами моего лица. Скалится. Глядит так, словно перед ней настоящее ничтожество. Грязь под ее ногами, которую нужно смыть в канализацию.

– Мамочка, может мы ее того, – ржет низкорослая брюнетка, показывая черные зубы. – сразу мордой в унитаз?

Съеживаюсь.

– Пасть закрой, Светка! – рявкает на нее, не отрывая глаз от меня. – У нас совсем другое задание.

– За… задание? Какое? – лепечу, пищу как маленькая мышка во власти диких котов. – Уйдите, прошу вас. Это же не…

– Глянь-ка, дрянь рыжая умоляет, – все четверо так сильно смеются, что у меня волосы на затылке дыбом встают. – Нет, дорогуша. Тебе нас не прогнать.

Хватает меня за волосы, тянет на середину камеры. Боль простреливает голову. Кричу. Пытаюсь выбраться, но вместо спасения получаю носком ботинка прямо по ребрам.

Удар вышибает весь воздух из легких. Нестерпимая агония охватывает все тело. Кричу беззвучно, вжавшись в комок от ужаса. Хочу подняться, как-то остановить это безумие, но в ответ получаю еще один удар. Теперь кулаком по лицу.

Отлетаю назад, чувствуя во рту стальной привкус крови. Слышу их дьявольский смех. Слова о том, что до утра я не доживу. Что я все заслужила. И охрана мне не поможет. Они все куплены с потрохами. На все глаза закроют.

Избиение продолжается. Изощренное. Без остановки. Для этих девок я словно боксерская груша, на которой они вымещают все свои темные желания. Ведь каждый удар сопровождается громким криком радости.

Не знаю, сколько проходит времени. Час. Два. День. А может год. Теряюсь. Не соображаю ничего. Не чувствую их ног и рук. Только лишь на мгновение понимаю, что меня чем-то обливают. Пахнущим как-то странно. Так знакомо.

Бензин. Я вся в бензине. Нет-нет! За что? Зачем?

– Покойтесь с миром, Инна Голубева!

Открываю заплывший глаз, чтобы заметить зажигалку в руках одной из сучек, которую она бросает в меня.

Запах горящей плоти. Жуткий нечеловеческий крик. Преисподняя получила еще одну невинную душу.

Глава 1

Инна

Hесколько месяцев назад

– Глубже! Бери глубже! Я же знаю, ты можешь, моя милая. Да-да, вот так. Умница моя!

Стараюсь выполнить все порочные желания своего мужа. Заглатываю еще больше его внушительных размеров член. Чуть ли не давлюсь, но продолжаю доставлять ему удовольствием ртом.

Он что-то бессвязно бормочет. Хватает меня за плечи и еще сильнее насаживает на своего бойца.

Практически давлюсь, но стараюсь сдерживать свои позывы. Дышу часто, опустив глаза в пол. Ощущаю приближение его оргазма.

Хочу отстраниться, но муж мне не дает этого сделать. Держит крепко за голову, позволяя своей сперме ударить мне в горло.

Пока последняя капля не проникает в меня, он не успокаивается.

– Боже! – хриплым голосом. – Как же ты хороша.

Вытираю рот от остатков белой жидкости, пытаясь дышать глубже. Падаю на задницу, глядя на своего любимого в жизни человека.

Клим Голубев небрежно поправляет на себе одежду, не обращая на меня никакого внимания. После чего садится за свой рабочий стол и открывает ноутбук.

Небольшая обида душит похлеще самой толстой в мире веревки. Сижу, не смея пошевелиться. Сдерживаю в себе непрошенные слезы, в то время как супруг что-то печатает на компьютере, широко улыбаясь и цокая языком.

– Клим, – поднимаюсь на ноги, он лишь кивает, не смотрит. – Вообще-то у меня тоже есть потребности, – стараюсь говорить как можно сексуальнее. – Давай мы поднимемся в спальню и устроим, – сажусь на его стол, задрав юбку чуть выше положенного. – шалости на много часов. Ты же…

– Инна, детка, а до вечера это все не может подождать? – ушам своим не верю. – У меня намечается крупная сделка, которая может сорваться из-за… – достает из кармана пиджака звонящий телефон. – Слушаю, – весь такой серьезный. – Отлично. Мы сейчас будем.

Непонимающе смотрю на Клима, который поднимается со своего места и подает руку мне. Молчаливым, придирчивым взглядом разглядывает меня с ног до головы. Довольно хмыкает, явно не найдя во мне изъянов. После чего подталкивает на выход из кабинета.

Не успеваю и слова сказать, как оказываюсь под ярким светом вспышек фотоаппаратов. Со всех сторон меня обступают репортеры, задающие массу вопросов. Делают они это так громко, что уши закладывает, и начинает жутко болеть голова.

Наш домой становится проходным двором. Опять.

Все-таки я до сих пор не привыкла к такому пристальному вниманию. Хотя и нахожусь под вездесущим взглядом прессы с самого детства.

– Клим Сергеевич, ходят слухи, что вы намерены открыть филиал в США. Так ли это?

– Кто будет вашим партнером?

– Переедете ли вы туда после заключения сделки?

– Инна Ивановна, мы слышали, что вы решили устроить второй медовый месяц. Не поделитесь подробностями?

Такого вопроса я совсем не ожидала. Даже немного опешила, не зная, что сказать.

Мы с Климом мало говорили на эту тему. В основном просто мечтали, ничего не планируя.

– Простите, – беру себя в руки, с трудом сдерживая нервную дрожь. – но я не могу вам рассказать, – натягиваю на лицо чарующую улыбку, как всегда делаю рядом со СМИ. – Мой любимый муж сказал, что меня ждет некий сюрприз.

Поворачиваюсь к мужчине, сияющему как новогодняя елка. Он то очень любит быть в центре внимания. Готов постоянно общаться с прессой.

– Моей жене точно понравится, – так странно ухмыляется, что по спине холодок бежит, который тут же исчезает, стоит Климу взять меня за руку. – Это будет незабываемая поездка, которая начнется уже завтра, – да он шутит? Вот так просто сообщает об этом прессе? – А что касается бизнеса…

Дальше я уже мало вникаю в суть интервью, лишь изредка отвечаю односложными ответами. Не показывая виду, что жутко устала. Что сбежать отсюда хочу. Надо же подготовиться ко второму медовому месяцу, который совсем радости у меня не вызывает.

Лучше бы я с самого утра к подруге уехала, чем торчала дома. Где в последнее время атмосфера явно накаляется.

Мы с Климом уже не так близки как раньше. Он постоянно в офисе пропадает, я благотворительным фондом занимаюсь. Нам даже некогда вместе побыть дольше полчаса.

В интимной жизни тоже проблемы появились. Да такие, что иной раз хотелось с психологом посоветоваться. Даже о моих подозрениях насчет неверности мужа.

Из-за такого на душе пустота, а сердце горько сжимается. Неужели, наша любовь может угаснуть в самый неподходящий момент?

Нет-нет, нельзя этого допустить. Надо что-то придумать. Как-то вернуть былые чувства. И вот неожиданное путешествие точно этому поспособствует.

Главное, чтобы журналисты нам все не испортили. Ведь Клим так и не раскололся, где мы будем праздновать. Хотя репортеры в конце интервью и хотели его подловить.

Пришлось им уходить из особняка ни с чем. СМИ убрались, а мы расходимся в разные стороны.

Клим снова возвращается в кабинет, а я уезжаю к подруге. Поделиться с ней недобрыми мыслями.

– Может он мне изменяет? – делаю очередной глоток белого вина, поджав под себя ноги. – Ну ты сама подумай. Его постоянные ночные приходы, – начинаю пальцы загибать по каждому пункту. – Странные звонки. Недомолвки. Тайны. Он даже пароль на ноутбук поставил.

– Ты уже в его компьютер лезешь? – громко смеется Соня и тут же уворачивается от летящей в ее сторону подушки. – Ой, да брось, Инна. Ты реально говоришь всякий бред. Ну где Клим и где измены? Да он же тебя, дуру глупую, любит. Л-ю-б-и-т, – говорит по слогам, как будто я ребенок маленький. – Счастливее вас просто не найти, – кивает головой на фотографию в рамке.

Я, Клим, Соня и ее жених. Две улыбающиеся парочки на курорте в прошлом году. Милые, радостные, излучающие яркий свет.

Смотрю на мужа как будто впервые. Пытаюсь найти на снимке какие-то подтверждающие мое предположение факты. Ведь именно после той поездки у нас разлад произошел.

Но вижу лишь красавца-мужа, старше меня на двенадцать лет. Немного грубые, но такие любимые черты лица. Яркие, гипнотизирующие глаза зеленого цвета.

Темно-каштановые волосы, которые он никак не хотел укоротить. Нравилось ему быть похожим на Тарзана (тот, что из джунглей).

Трехдневная щетина покрывает его волевой подбородок.

Накаченные руки крепко сжимают меня в своих объятьях, не давая сдвинуться с места. Кажется, я до сих пор ощущаю его прикосновения. Млею от его чарующего голоса, шептавшего мне тогда непристойности.

– Думаешь, я придумываю себе то, чего нет? – нервно покусываю нижнюю губу.

– Да, – категорично отвечает. – Инна, харе забивать голову всякой лабудой. Да и с кем Клим может тебе изменить, дуреха?

– Ну не знаю, – дерзко усмехаюсь. – Например, с тобой.

– Что? – аж давится вином и смотрит на меня как на полоумную. – Совсем с ума что ли сошла? – морщится и громко фыркает. – Я не сплю с женатиками. Тем более с мужьями своих подруг.

– Надеюсь на это, – подкалываю ее, получая огромное удовольствие.

– Ах-ты, зараза.

Громкий визг, щекотка. Звон разбившегося бокала. Пятно от белого вина на ковре. И мы с лучшей подругой ржем как две лошадки, наплевав на небольшое разрушение.

Не знаю, сколько времени прошло в доме Сони. Но то, что мы с ней немного перебрали – это факт.

В итоге она завалилась спать прямо в гостиной, решив тут подождать Семена. Я же вызвала себе такси и поехала в особняк.

На заднем сиденье меня немного тошнило.

Около ворот замутило еще больше.

Закружилась голова. Глаза стали непроизвольно слезиться. Внутри словно все загорелось адским пламенем.

Ноги практически подогнулись. И если бы не вовремя подошедший охранник, я бы распласталась пластом на земле.

Да уж. Никогда бы не подумала, что меня будут работники до двери вести. Стыд и позор.

Вот это ты перепила, Инна. Ладно хоть никто из вездесущей прессы тебя не видит, а то был бы скандал похлеще Армагеддона.

– Упс, – шепчу себе под нос, разуваясь в коридоре и упираясь ладошкой в стенку.

Ну не могло меня так замутить ни с того, ни с сего. Может плохо пообедала, вот и алкоголь со мной сыграл злую шутку?

На ватных ногах, немного покачиваясь из стороны в сторону, иду к лестнице. В доме тишина. Темно. И лишь из кабинета мужа льется слабый свет.

Подхожу поближе и заглядываю внутрь. Глаза еле фокусируются на фигуре в кресле.

– Да-да, все идет точно по плану, – Клим с кем-то говорит по телефону. – Чего ты так переживаешь? Нет, она ничего не знает. Думаешь, я дурак, чтобы Инне все рассказать? – сердце болезненно сжимается. Неужели, мои подозрения не беспочвенны? – Она в полном неведении. Завтра сможем все лично обговорить, – завтра же мы уезжаем. Неужели, туда, где будет и его любовница? – Да-да, – голос такой… ласковый. – Буду ждать. До скорого.

Резко отскакиваю от двери, словно меня кто-то ужалил.

Алкоголь тут же выветривается из организма, как будто меня окатили из ведра с холодной водой. Слезы льются из глаз, застилая весь обзор.

Испытываю сильнейшую боль в груди от предательства мужа. Который, скорее всего, мне изменяет.

Глава 2

Инна

– Добро пожаловать в одно из лучших мест на земле! Вам тут обязательно понравится, – портье заносит в номер наши сумки. – Хорошего отдыха. Если что-то понадобится, смело можете звонить по телефону. Вам тут же ответят.

Клим вручает молоденькому парню несколько купюр, после чего закрывает за ним дверь и с сияющей улыбкой поворачивается ко мне. Довольный и счастливый.

Только я не могу разделить с ним веселья. Мне до сих пор не по себе от того, что в самолете произошло. И похоже муж прекрасно это понимает.

– В чем дело, Инна? – укоризненно приподнимает вверх одну бровь. – Тебе не нравится номер? Или весь отель в целом? Ты говори, не стесняйся. Мы обязательно его поменяем, – с таким сильным сарказмом говорит, что мне в ответ ему сказать нечего.

Я просто хлопаю ртом как выброшенная на берег рыба. Губы кусаю, пробегаясь глазами по номеру. Тут очень красиво.

Уютная гостиная в бежевых тонах так и манит присесть на мягкий диван и немного отдохнуть после перелета.

Балкон выходит как раз на побережье, откуда прилетает теплый, морской ветерок. Две спальни в нежных, светлых…

– Мы что будем спать отдельно друг от друга? – Клим равнодушно кивает головой. – Но почему?

– Милая моя жена, ты же понимаешь, что я не могу позволить себе отдых. Поэтому буду работать до глубокой ночи. И чтобы не мешать твоему сну, расположусь в другой комнате.

Говорит так, словно в этом нет ничего зазорного. Словно… это естественно.

– В наш второй медовый месяц мы должны не вылезать из постели, – тяжело вздыхает, а я с трудом слезы сдерживаю.

– Что ты так переживаешь, дорогая? – похоже он не шутит. – У тебя будет время на все эти бабские штучки. СПА, загар у бассейна, массаж, педикюр, маникюр. Или чем вы еще там занимаетесь? – раздраженно и так цинично.

– Что же за отдых у нас такой будет, раз мы его отдельно проведем?! – срываюсь на небольшой крик. Не сдерживаю своих эмоций.

– Инна, прекрати истерить, – проводит рукой по лицу. – У меня есть бизнес, который всегда должен держаться на плаву, иначе… – цедит сквозь сжатые зубы, злясь неимоверно. – я не смогу обеспечить тебя дизайнерской одеждой, бриллиантовыми украшениями и всевозможными поездками на лучшие курорты мира! Ведь ты же с рождения привыкла к роскоши. Покойный отец вдоволь тебя деньгами то обеспечивал. И мне этим в нос постоянно тыкал.

– Клим, ты сам не понимаешь…

– Все я понимаю, Инна, – таким мужа вижу впервые. Разъяренный, в полном бешенстве, готовый рвать и метать. – Ты уже который раз в чем-то меня обвиняешь. То в несуществующих изменах, то холодности к тебе. А дальше что будет? Скажешь всем, что я тебя бью? Принижаю?

– Клим…

Хочу что-то ему сказать, как-то объяснить свое недовольство. Но он не слушает. Просто разворачивается и спешно покидает номер.

Звук захлопывающейся двери подобен выстрелу пули прямо в сердце с близкого расстояния. Боль такая сильная, что выдержать ее просто невозможно.

За грудиной печет. Дышать становится тяжело. На ногах устоять не могу. Падаю в ближайшее кресло, ощущая себя такой никчемной, забитой девчонкой.

Что с нами произошло?

Муж не любит меня так сильно как раньше. Между нами такая огромная пропасть. Как у совершенно не знакомых людей.

Закрываю ладонями лицо и еле слышно плачу. Вздрагиваю всем телом. Выплескиваю в мир всю обиду и боль. Мне так плохо, что хочется волком выть. Кричать о своих бедах всем подряд. Лишь бы кто-то нашел для меня выход. Помог в трудной ситуации. Или же…

На весь номер раздается громкий сигнал телефона. Клим забыл его на столике. Мокрыми от слез глазами смотрю на дисплей.

Лиза. Дочка Клима от первого брака. Наглая, эгоистичная девица, которую собственный отец отправил в далекий женский профилакторий, чтобы она там набралась уму-разуму перед очередным курсом в институте.

Хотя вряд ли ее там исправят.

– Здравствуй, Лиза, – стараюсь быть вежливой.

– Где отец? Мне нужно срочно с ним поговорить, – в голосе раздражение и презрение. Никогда мы не были подругами. Она при любом нашем общении пытается меня унизить.

– Клим ушел… по важным делам, – всхлипываю, вспомнив нашу ссору.

– И куда же папаша понесся? Может к очередной любовнице? Ты поэтому ревешь мне в трубку?

Ее язвительные слова причиняют огромную боль. Кажется, будто сотни мелких иголок вонзаются в мою плоть, вызывая нестерпимую пытку.

– Не говори чушь. Твой отец мне не изменяет.

Хотя еще сутки назад ты, Инна, так не думала. Хотя и сейчас не исключаешь этого.

– То, что ты, глупая дурында, не знаешь ни об одной из них, еще не говорит о верности Клима. Вполне возможно папуля их искусно скрывает.

– Прекрати, – громко ржет.

Отодвигаю трубку от уха. Не собираюсь слушать ее бред. Елизавета просто меня унизить хочет. Специально словами бьет наотмашь. Ведь до сих пор не смирилась с нашим браком. До сих пор бунтует против него.

Алкоголь, прогулы в университете, ссоры, гонки, драки. А уж скольких парней она поменяла, показывая себя раскрепощенной и независимой девчонкой. Никто на нее управы не мог найти.

– Запомни раз и навсегда, Инна, – ненависть так и сочится через нее. Как смертоносный яд. – мой отец умеет заметать все следы, – о чем это она? – В его жизни точно есть… другая женщина, к которой он наверняка скоро уйдет. Ведь ты, да будет мне известно, не удовлетворяешь его в постели.

– Маленькая дрянь.

Впервые грублю дочери мужа.

Я всегда стараюсь держать себя в руках рядом с ней, но сейчас я готова влепить ей пощечину, будь она рядом.

– Думаешь, твои оскорбления меня трогают? Да мне насрать на тебя и…

Отключаюсь. Откидываю от себя телефон, как гремучую змею, способную ужалить.

Разные эмоции меня сейчас переполняют. Ощущение такое, будто в грязи вывалили, причем помои лили на голову, не переставая.

«Вполне возможно папа их искусно скрывает»

Фраза Лизы врезается в мозг. Горит неоновой вывеской так ярко, что голова начинает болеть.

Меня снова подташнивает. Рукой прикрываю рот. Дышу чаще. Восстанавливаю душевное равновесие.

Двигаюсь как робот. К зеркалу. Привожу себя в порядок, а то видок жуткий. Поправляю платье и выхожу из номера.

Надо найти Клима. Спокойно с ним поговорить, не затевая конфликт. Быть мудрой. Попросить прощения за очередную глупую ссору.

На лифте спускаюсь вниз, выхожу в фойе. Буквально прирастаю к полу, не веря собственным глазам.

Нет-нет, этого не может быть.

Прямо в холле отеля стоит Клим с букетом моих любимых бело-розовых роз. Улыбается так широко, что в любой момент его лицо треснет. Рядом несколько официантов держат закрытые подносы.

Вокруг сотни живых цветов, от которых исходит дивный аромат. Где-то играет медленная музыка, создавая атмосферу романтики.

У меня слов нет. Они застревают где-то в горле. Стою, невинно хлопая глазками. Не верю, ведь уже давно не получала таких приятных сюрпризов от собственного мужа.

Поэтому прищуренным и недоверчивым взглядом смотрю на приближающегося ко мне Клима. Молчу, не зная, как реагировать на его поступок. Сначала мы чуть было скандал в номере не устроили, теперь он… делает что? Извиняться будет?

– Инна, милая, прости меня, пожалуйста, – так искренне. – Я немного погорячился. У нас же медовый месяц, а я веду себя как последний мерзавец. Обвинял тебя еще в мнительности. Что ты не можешь понять, как для меня важен мой бизнес.

Люди вокруг переглядываются и о чем-то шепчутся. Как хорошо, что по-русски они не понимают. Ведь из-за слов Клима у меня опять внутри все сжимается от боли. Он вроде и извиняется, а вроде снова меня носом тыкает в неоправданные и глупые истерики.

– Клим, я не злюсь на тебя, – мне просто дико обидно. – Все в порядке. Давай проведем этот день вместе. Как раньше, – принимаю от него букет.

– Обещаю, Инна, ты не пожалеешь от нашем отдыхе. Запомнишь его на всю жизнь, – как-то слишком коварно, с хитрецой. – У меня очень большие планы на эти две недели.

– Какие именно? – подводит меня к подносам. – Что там такое?

– Выбирай.

– В смысле? – вопросительно смотрю на ухмыляющегося Клима.

И что же он задумал?

– Открой любую крышку, – немного раздраженно. – Что попадется, тем мы сегодня и займемся. Смелее, Инна. Давай не будем терять драгоценное время.

И снова он в бешенстве. Снова недоволен, хотя и пытается это тщательно скрыть.

Перевожу взгляд то на один поднос, то на другой. Рука тянется к левому, а потом к правому. Через пару секунд ситуация повторяется. Мне хочется оба открыть, но вряд ли по правилам некой игры моего мужа.

Поэтому… после долгих раздумий, взвешивания «за» и «против» я открываю крышку с правого подноса. Зажмуриваюсь, как будто там что-то страшно, жуткое и довольно мерзкое.

– Что это такое? – показываю Климу небольшую статуэтку в виде яхты. – Мы отправимся в морское путешествие?

– Именно, – забирает у меня «малышку» и, взяв за руку, тянет к лифту. – Мой близкий друг приехал сегодня в Сен-Тропе. Зовет нас к нему на яхту. Упустить такой шанс нельзя.

– А что было на другом подносе?

Быть может там что-то по-настоящему интересное? Мне не очень хочется идти к какому-то незнакомому человеку.

– Да обычный музей бабочек, который ты, хвала небесам, не выбрала.

– А я бы лучше поехала в музей.

Выходим из лифта на нашем этаже. В коридоре уже стало слишком людно. Постояльцы из соседних номеров выползли на отдых. Пожилая пара с собачкой. Двое детишек с досками в руках. Серьезный джентльмен в строгом костюме. И размалеванная девица, нарядившаяся в супер-короткое, блядское платье.

Вот она то и стреляла глазкам в моего мужа, пока мы шли к своему номеру. Прямо раздевала глазами. Но надо отдать должное Климу, он не повернул к ней головы. Не стал смотреть в след.

А также и проявил хоть какой-то ко мне теплоты.

Просто скучающим тоном велел собираться на вечеринку. Не истерить. Не возмущаться. Всегда и во всем его слушаться. Слова мне лишнего не дал сказать. Как будто я пустое место.

Боже. Инна, хватит думать о плохом. Возможно Клим не хочет опоздать, иначе яхта уплывет без вас.

И у лучше бы она и в правду уплыла без нас, так как едва мы через час поднимаемся на ее борт, я понимаю, что Клим кое о чем умолчал.

Он не сказал, что тут… сборище богатых мужиков, явно отдыхающих не со своими женами.

Ну вот слишком уж все девушки тут развязно себя ведут.

Слишком раскованные.

Слишком молодые.

Так еще и друг Клима оказался… первоклассным ловеласом, появившимся на палубе в сопровождении двух полуголых девиц. Тут же захотелось выпрыгнуть за борт и вплавь добраться до берега. Лишь бы не видеть все это… чертово общество.

– Инна, расслабься хоть немного, – Клим всовывает мне в рук бокал с шампанским. – Будь более вежливой, дружелюбной. Не позорь меня, – поправляет костюм и оглядывается по сторонам. – Это тебе не наш шумный город. Тут другая лига.

– Клим, я всю жизнь вертелась в высшем обществе и знаю, как себя вести на людях. – практически залпом выпитый бокал придает мне смелости. – Но тут не люди с высоко интеллектуальным складом ума, – его аж коробит. – а обычные папики и их денежные девки.