Текст книги "Лживая жена моего отца (СИ)"
Автор книги: Юлия Шевченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)
Глава 31
Юлия
Нет, я не позвонила в полицию, чтобы вновь попытаться открыть дело о моих родителях. Угроза Габриэлю так и осталась угрозой. Вместо этого я собрала кое-какие вещи и покинула особняк на своей любимой тачке, которую мне «любезно» предложили оставить после развода. Ехать никуда не хотелось, поэтому просто приехала к Полине, прервав ее увлекательное свидание с довольно симпатичным брюнетом.
Едва увидев меня на пороге своей квартиры, Ильина быстренько спровадила полуголого Аполлона, обещав ему позвонить, и буквально затащила внутрь. Сил не было никаких. Голова очень сильно кружилась, а к горлу все чаще подступала тошнота. Била крупная дрожь, которая не исчезла даже после теплого пледа и бокала красного вина.
– Он же пособник своего папаши. Это так нельзя оставлять, Юляш. На совести ублюдка уже две жизни.
– Полин, мне так больно, – всхлипываю носом, укутываясь в плед и позволяя подруге меня еще крепче обнять. – Внутри как будто выжгли все кислотой. Пустота. Темнота, – делаю глоток вина, морщась от его вкуса.
Долбанный стресс. Из-за него даже любимый напиток кажется пресным, а-то и немного отвратным.
– Моя милая, – целует в лоб так по-матерински, что еще больше начинаю реветь взахлеб. – Я же тебе еще несколько месяцев назад говорила, не связываться с этой семейкой, но ты же не послушалась. Все сделала по-своему.
Вот она упрекает, тычет носом в ошибки, но зла я на нее совершенно не держу. Ведь кто кроме подруги скажет всю правду в лицо, не боясь, быть оскорбленной в ответ?
Полина единственный в мире человек, кто остался рядом со мной. Других друзей попросту нет, время их убрало из моей жизни навсегда.
– Мой отец также говорил… Он…
Снова слезы. Снова дикая истерика. Снова укачивание для маленького ребенка, оставшегося без родителей на всю дальнейшую жизнь. Полнейшее уничтожение счастья от человека, которому я желала гореть в аду и с которым делила в браке постель.
Ведь чего только не сделаешь ради мести. Даже соблазнишь своего врага, проникнешь в его семью и солжешь насчет ребенка, чтобы окончательно к себе его привязать. А потом станешь свидетельницей обморока собственного мужа, которому ни черта не помогла. Хотя в глубине души что-то екнуло.
Такая вот я сучка. Наслаждаюсь и стыжусь своих поступков.
– Шведов в новостях, – Полина хочет переключить канал, но я ее останавливаю. Хочу узнать хоть что-то о состоянии Олега.
– Всего пару часов назад в частную клинику Москвы был доставлен известный режиссер нашумевшего молодежного сериала «Любовная лихорадка», Шведов Олег Борисович, – камера показывает здание больницы, где стоит охранник в черном костюме и отгоняет пронырливых журналистов с крыльца. – Пока что мало что известно о его самочувствии, так как ни его сын, ни представители от стримингового сервиса не дают никаких комментариев. Ясно одно, – делает многозначительную паузу, добавив в голос каплю грусти и тоски, – он без сознания, возможно даже в коме, – с трудом сглатываю, представив Олега в стерильно-белой палате, подключенного к аппарату искусственного дыхания. – Мы также попытались связаться с его женой, Юлией Лебедевой, – на экране мелькает моя фотография в свадебном платье, – но о ее местонахождении ничего не известно. Скорее всего…
Корреспондент резко замолкает, так как экран телевизора потух, погрузив нас в полную тишину. Полина откладывает пульт на столик и заинтересованно смотрит на меня, явно ожидая хоть каких-то комментариев.
А у меня ком в пересохшем горле застрял, тело затряслось как при лихорадке. Плед уже перестал помогать, вино все же оказалось редкой гадостью, а живот так сильно скручивает, что хочется немедленно освободить свой скудный завтрак, обнимаясь с белым другом.
– Эй, подруга, – Полина обеспокоенно меня разглядывает и трогает лоб, от чего я чуть ли не мурлычу. Должно быть, на лице появляется блаженная улыбка от ее прохладной руки. – Лоб вроде бы слегка горячий. Может, все-таки температуру померишь? Как бы простуду не подхватила.
– Если переживаешь за себя, – показываю ей язык, – то знай: «Зараза к заразе не липнет».
– Ой, дурочка, – сочувственно качает головой. – Я, между прочим, за тебя переживаю. Ты столько стресса перенесла за эти месяцы. Столько всего пережила. Выглядишь как зомби.
– Ну, спасибо, Ильина, – передергиваю плечами, якобы на нее обидевшись.
– Или даже на несвежего зомби.
– Ну еще лучше, – закатываю глаза, фыркнув от досады. – Вино, кстати, невкусное, – жалуюсь на наш когда-то любимый напиток, но все же допиваю его до конца. – Какой-то странный привкус у него.
– Нормальное вино, – встает на его защиту Полина, наливая себе еще бокальчик. – Ты просто сейчас не в том состоянии, чтобы им наслаждаться, – убирает у меня со лба прядь волос и грустно улыбается. – Что ты решила делать дальше? – осторожно спрашивает. – Похороны отца и развод с Олегом?
– Я хочу съездить к Олегу в больницу. Мне это нужно.
Раз. Два. Три. Полина ошарашенно глядит на меня, открывая рот как выброшенная на берег рыба. Она в шоке от моих слов. Молчит, не знает, что сказать. Да и я не жду от нее слов одобрения. К тому же все уже решила, пока слушала новости про состояние Шведова.
Да, Олег – чудовище. Он убил моих маму и папу, разрушив нашу счастливую семью. Темная сторона моей души хочет для него еще бОльших страданий, чтобы каждый его день проходил как в самом жарком месте ада.
Но вот моя так некстати проснувшаяся совесть не желает ему смерти. Ведь я же не такая. Я не убийца, я не монстр.
Я же не хотела стать причиной его тяжелого состояния. Мне просто было нужно уничтожить богатого ублюдка, севшего за руль злополучного Ниссана. И хоть прощения я у него просить не собираюсь, хотя бы узнаю, как он там.
Моему сердцу это так чертовски нужно.
Да и душа, сука, тянется к Габриэлю, который наверняка сейчас в больнице у отца. Тот, к кому у меня, твою мать, появились чувства.
Ирония судьбы. Мне нравится сын убийцы. При виде него аж кровь закипает, но и ненависть просыпается из-за грехов папаши.
– Ты просто сумасшедшая, – Полина осуждающе качает головой, когда мы обе садимся в мою тачку и выезжает из ее двора.
– Возможно.
Глава 32
Габриэль
Одна из лучших частных клиник Москвы не смогла оправдать свою репутацию в плане конфиденциальности. Довольно быстро на всю страну прогремела новость о самочувствии моего отца. Каждый гребанный житель России узнал, что Шведов Олег Борисович якобы в коме и жить ему, возможно, осталось совсем недолго.
Поэтому вся чертова съемочная группа, звезды, а также поклонники сериала «Любовная лихорадка» вознамерились примчать в больницу, чтобы лично повидаться с режиссером. И если некоторых удалось быстренько отвадить, то для других пришлось поставить охранника, не пропускающего слишком любопытный народец.
Хотя отец был не против посетителей, я его просьбу не выполнил. Просто отправлял всех обратно, с огромным желанием дать им пинка для скорости. Хотелось выплеснуть на кого-нибудь свою злость, сорваться и устроить скандал с любым из врачей, найти бы только повод.
Чувство вины разъедает меня изнутри похлеще серной кислоты. Оно разрастается как недоброкачественная опухоль, намереваясь в итоге убить. Даже обычный вдох может причинить сильнейшую боль.
Вернуться к привычному образу жизни не удавалось, хотя я и старался, сбежав в Рим. Вечеринки, связи на одну ночь, дни на работе. Лишь бы не думать о страшном дне, о том участке дороги, где периодически появляются цветы у столба.
Все же, забыть то, что я совершил несколько месяцев назад, невозможно. Это будет преследовать меня всю жизнь, пока не раскрою правду близкому человеку, которая тронула мое заледеневшее сердце. Стоит сделать выбор, на котором так настаивает отец.
– Габриэль, послушай меня, – папа очнулся только час назад, а уже готов встать с больничной койки и решать насущные проблемы, касающиеся его жены. – Я не держу зла на Юлю и не собираюсь что-то ей предъявлять.
– Она чуть тебя не убила, – грозно возражаю, разрываясь от противоречивых чувств к этой сучке. – Не будь меня дома, ты бы так и лежал хладным трупом у ее ног, а она бы этим наслаждалась. Месть. Вот что ей двигало. Она все это время считала, что ты виновен в той аварии, что ты должен понести ответственность, но ведь я тогда был за рулем. Я уничтожил дорогих для нее людей, отец, – крепко сжимаю кулаки, отвернувшись к окну.
– Ее месть оправдана, сынок, – отец еле говорит, так как лекарства берут власть над его телом и разумом. – Юлия добивалась справедливости, поэтому и стала моей женой. А ты… практически отобрал ее у меня.
– Что? – медленно поворачиваюсь к улыбающемуся отцу, ушам своим не веря.
Неужели, он догадался обо всем? Неужели, с самого начала все знал про нас? Нет! Это невозможно.
– Оксана рассказала мне о твоем позднем визите к ней в комнату, – чертова прислуга, все-таки растрепала языком. – Домработница действовала в моих интересах, – он словно мысли прочитал, где я чуть ли не проклинаю женщину. – Хотела меня защитить от лживой супруги и сына-предателя, – какое точное описание. – Да только я видел, как вы смотрели друг на друга, какие искры между вами летали. Поэтому хотел с вами поговорить, но этот обморок испортил все планы.
– Отец, ты…
Кто-то робко стучит в дверь, прерывая наш разговор. После разрешения войти в палату появляется один из охранников, сообщая о приезде «мачехи», ждущей около палаты.
Мгновенно дышать перестаю, даже стук собственного сердца не ощущаю. Все вокруг кажется таким не реальным. Ненависть вперемешку с глупой радостью поселяется где-то внутри, грозясь вырваться наружу. И вряд ли Юлии понравится такая смесь чувств.
– Я к ней выйду, – охранник согласно кивает, открывая для меня шире дверь и давая возможность увидеть сексуальную блондинку, появившуюся в нашей семье так внезапно и опутавшей всех своей паутиной. – Здравствуй, Юля, – делаю серьезное лицо, не выдавая истинных чувств, а ведь так хочется обнять стерву и в тоже время придушить.
– Как Олег? – даже не здоровается, хотя я и не виню ее в этом.
– Я отойду на пару минут, – Полина, вроде так зовут ее подругу, награждает меня угрожающим взглядом и уходит в сторону автоматов.
– Неужели, у тебя проснулась совесть, дорогая мачеха? – злость охватывает, стоит лишь взглянуть в ее небесно-голубые глаза, сводящие меня с ума. – Думаешь, тебе здесь рады?
– Послушай, Росси, – какая же она сексуальная в гневе, – я не такая сука, как ты обо мне думаешь, – складывает руки на груди в защитном жесте. – Да, я хотела справедливости, чтобы твой отец заплатил за то, от чего откупился несколько месяцев назад. Но смерти ему не желала. Никогда.
Скажи ей. Немедленно скажи.
Внутренний голос дает четкую подсказку. Пусть она будет ненавидеть меня, истинного виновника аварии, а никак не моего отца, всего лишь защитившего своего единственного сына. Мерзавца, устроившего ДТП на скользкой дороге.
Мне и, правда, нужно гореть в аду за содеянное, а я попросту сбежал в Италию, начав совершенно новую жизнь. Забывался в работе и женщинах, лишь бы не вспоминать тот ужасный день.
– Мой отец ни в чем не виноват, – громко и четко произношу, от чего Юля дергается и зло прищуривает глаза. – Он не убийца!
– А кто же он тогда? – ее ехидный смех словно режет как самый острый в мире нож. – Шведов Олег Борисович сидел за рулем Ниссана. Шведов Олег Борисович выехал на встречку. Швед…
– Это я! Это был я, Юля, – больше нет смысла держать в себе правду. Либо пан, либо пропал. – Я разрушил твой мир, а отец просто прикрыл меня. Защитил. Дал денег нужным людям. Оплатил и пребывание Игната в той дорогущей клинике, хотя вы считали это страховкой. Ты не тому мстила, дорогая. Можешь срывать злость на мне, можешь меня отправлять в тюрьму.
– Ты… ты… – слезы текут по ее щекам, губы плотно сжаты. Я на себе ощущаю всю ту боль, что внутри у Юли, но ничего с этим поделать не могу. Мне нет прощения. – Убийца!
Звонкая пощечина привлекает всеобщее внимание. Потом еще одна и еще. На нас оборачивается персонал больницы, пациенты, охранник у палаты отца. Все пребывают в шоке от того, что видят.
Я позволяю Юле наброситься на меня, наносить маленьким кулачком удар за ударом в грудь. Даже не двигаюсь, не останавливаю ее. Ничему не препятствую.
– Мерзавец! Ублюдок! Подонок!
Хватает воротник моей футболки и, скручивая между пальцами, тянет на себя. Того и гляди Юля смачно плюнет мне в лицо, а потом и врежет между ног, выплескивая весь скопившийся негатив. То, в чем она абсолютно права.
Да я дерьмо.
Да я ничтожество.
Убийца ее родителей. Монстр, не понесший наказания. Оставшийся на свободе, хотя и должен был сидеть в тюрьме.
Как бы я хотел все исправить, повернув время вспять. Не садиться за руль, а остаться на чертовом ужине в ресторане. Вырвал бы сердце из собственной груди, лишь бы это помогло исправить мой ужасный поступок.
– Юля, милая, что происходит? – удивленная Полина останавливает Юлю от нового удара кулачком. Вместо этого она больно впивается ногтями мне в запястье, явно сдирая кусочек кожи.
– Он… это он… – захлебывается словами. – Габриэль Росси виновен в смерти моих родителей, – Юлию шатает, глаза, чуть ли не закатываются.
Она отходит от меня на несколько шагов и хватается за спинку кресла, мотая головой и часто моргая. Делаю попытку ей помочь, но Полина выставляет вперед руку, прожигая убийственным взглядом.
– Не смей к ней прикасаться, урод, иначе я заявлю на тебя за сексуальное домогательство, – придерживает блондинку за локоть.
Вижу, как они обе идут по коридору, а потом скрываются за поворотом. Не выдерживая, со всего размаху бью кулаком по стене, сбивая костяшки в кровь. Несколько капель падают на пол, только мне кажется, что это сердце все в ранениях от мелких иголок, причиняющих жгучую боль.
Рычу как раненный зверь, пиная кресло. В ушах дикий гул стоит, тьма медленно наступает, выпуская демонов на свободу, которые с радостью смеются над моим положением.
Ведь судьба и, правда, та еще стерва. Я монстр в глазах той, в кого, похоже, очень сильно влюблен.
Глава 33
Юлия
Идеально построенный мир и правда может рухнуть в одночасье, причем расколовшись на мелкие частицы, которые уже никогда не соберешь. Теперь я осталась совсем одна, похоронив за этот год сначала маму, а потом и папу рядом с его горячо любимой женой. Съехала из особняка Шведова, не взяв никаких вещей. Ничего не должно напоминать о жизни в замужестве.
Документы о разводе подписала сразу же, как курьер мне их привез, хотя Олег и не настаивал на таком расставании. Он конечно денег мне не предлагал, но его действия это подразумевали. На что пришлось вежливо, но достаточно грубо ответить ему отказом, послав к черту вместе с сыном.
Олега Шведова, как и Габриэля Росси больше нет в моей жизни. Они никогда не станут ее частью.
– Юлек, поднимайся!
В дверях моей спальни появляется Полина, отвлекая от дурацкого американского фильма по ноутбуку, с помощью которого я просто убивала свое время. Сплошная апатия, постоянные слезы и тошнота – вот мои новые знакомые за эти три недели. Я превратилась в затворницу в квартире подруги, куда переехала сразу же после больницы.
Первое время она даже спала рядом со мной, думала, что я причиню себе какой-нибудь серьезный вред. И была абсолютно права, ведь мысли у меня были далеко не радужные. Все заволокло чернотой из самых глубин бездны.
Я превратилась в тень самой себя, практически ни на что не реагировала, глядя в одну точку и роняя горькие слезы на покрывало. Ела крайне редко, похудев на несколько килограмм. Постоянно сидела в комнате, разбив в порыве истерики телефон об зеркало. Лежала на кровати в позе эмбриона и беззвучно орала в тишине квартиры, проклиная все и всех на свете.
Особенно Габриэля Росси, разбившего мне сердце и уничтожившего мой мир. Он часто снился мне по ночам, отчего я просыпалась в холодном поту от собственного крика, разрывая на себе очередную майку. Я видела его ухмыляющееся лицо за рулем машины, слышала зловещий смех и мощный удар при аварии.
Кошмар всегда заканчивался в одном и том же месте. Мы оказывались в постели, трахаясь как безумные, когда вокруг звучала полицейская сирена, а медики говорили о смерти моих родителей.
Я чувствовала себя гадко. Была аморальной сучкой, наплевавшей на своих родителей. Отдавалась каждую ночь во сне их убийце и получала от этого истинное наслаждение.
– Ты опять плохо спала? – Полина трогает мой лоб и заглядывает в заплаканные глаза. – Снова тошнило?
Да, мне очень плохо спалось, сильная тошнота разбудила посреди ночи, заставив обниматься с белым другом около двадцати минут. Как это подруга меня раньше не слышала?
– Да, – односложно отвечаю, отвернувшись от нее. Не люблю, когда она так пристально смотрит, словно пытается в душу проникнуть. – У тебя что-то случилось? – перевожу разговор на нее.
– Можно сказать и так, – загадочно отвечает и достает из кармана какую-то маленькую коробочку. – Держи! – кидает мне ее на покрывало.
– Что это? – рассматриваю невиданный предмет, спустя пару секунд округляя глаза и отбрасывая коробочку как прочь, словно это опасный Т-вирус из корпорации «Амбрелла» (серия фильмов «Обитель зла»). – С ума что ли сошла? Это совсем не смешно.
– Сделай его и немедленно! – тоном строгой мамаши Полина заставляет ей подчиниться. Еще и пальцем грозит, как будто может ко мне наказание применить. – Не веди себя как маленькая, Юль. Тебя уже несколько дней тошнит, голова кружится. Утренняя рвота, грудь болит, ты даже поесть нормально не можешь.
И как это она все подмечает? Успевает проследить за всем.
– Я недавно схоронила отца, на мне сказался стресс, а никак…
– Иди! – показывает в сторону ванной, куда я, закатив глаза и прихватив злополучный тест на беременность все же направляюсь.
Пока жду результат, про себя как мантру проговариваю: «Только бы отрицательный. Только бы отрицательный». Холодный пот по спине бежит, а сердце в любой момент может остановиться. Прикрываю руками глаза, затаив дыхание, лишь бы не смотреть на тест.
Полина уже меня подгоняет, ведь достаточно времени прошло, а я никак не могу дотронуться до этой цифровой палочки. Она это смертный приговор. Ядовитая инъекция в кровь.
Тяжело вздыхаю, вытерев вспотевшие ладошки об штанины и все же беру в руку тест, замирая на ровном месте. Просто гипнотизирую надпись «Беременна» с чертовым сроком «3+ недели». А это значит, что я беременна от…
– Твою мать! – первая попавшая бутылочка летит прямо в стену, потом еще одна. От них остаются белые и красные следы, соединяясь в причудливую массу. – Нет! Нет! Нет! – часто дышу, буквально рву на себе волосы и поднимаю глаза у потолку, проклиная высшие силы, позволившие такому случиться.
– Юля, что с… – Полина врывается в ванну с ошарашенным видом, сканирует помещение и замечает меня в углу, свернувшись калачиком.
Я раскачиваюсь из стороны в сторону как в каком-то трансе, смотрю в одну точку и бормочу бессвязные речи.
Беременна. От убийцы моих родителей. От человека, покорившего сердце и в миг его разбившего.
При других обстоятельствах я бы радовалась, плакала от счастья, гладя живот, где растет мое маленькое чудо. Мой сын или моя дочка. Но только не сейчас. Все, что я испытываю, это отвращение к Габриэлю Росси, от которого так нелепо залетела – просто забыла принять долбанную таблетку. Пропустила прием, забив голову всякой ерундой.
– Я хочу сделать аборт, – категорично заявляю, совсем не удивив этим Полину. Мне кажется, она предполагала такое решение.
– Ты уверена? – заглядывает мне в глаза, ища подтверждение моих слов. – Не будешь потом сожалеть о том…
– Никогда! – резко поднимаюсь на ноги, не заботясь о головокружении, и прохожу в спальню. – Запишусь на прием как можно скорее, – пробегаюсь глазами по комнате в поисках телефона. – Мне совершенно не нужен ребенок от ублюдка, врезавшегося в машину моих родителей.
Полина, молча, садится в кресло, наблюдая за моими действиями. Она меня не останавливает, когда я разговариваю с доктором из частной клиники по поводу аборта. Она позволяет мне собраться, после чего едет со мной в клинику, где совсем скоро я прерву свою беременность от Габриэля Росси, о чем он даже не узнает.
Глава 34
Юлия
– Лебедева Юлия Владимировна, пожалуйста, проходите, – улыбающаяся женщина в белом халате пропускает меня в свой кабинет и плотно закрывает дверь, попросив Полину подождать меня в коридоре. – Вы бы хотели сделать аборт. Ведь так?
– Да, все верно, – согласно киваю головой, удобно устроившись в мягком кресле.
– Могу я вас отговорить от такого опрометчивого поступка? – Анна Алексеевна, как написано на бейджике, изучает документы в медицинской папке, периодически хмуря лоб.
– Это часть вашей работы? – раздраженно, с долей бешенства. – Ну так не стоит тратить понапрасну время. Я. Хочу. Избавиться. От. Ребенка, – от убийцы он мне совершенно не нужен. Габриэль не будет ему отцом.
Еще по дороге в больницу я решила, что после аборта переберусь в пригород, купив там небольшой домик, чтобы восстановить силы и придумать дальнейший план действий. Тут велика вероятность встретить Олега или Росси, что чревато серьезными проблемами. Я не смогу держать себя в руках.
– Раз уж вы так категоричны, – с грустью в голосе произносит, даже не глядя на меня. – Тогда мы проведем несколько анализов. Нужно убедиться, что срок позволяет сделать аборт, что ваш организм выдержит операцию. К тому же, – пронзительные серые глаза на миг заставляют пойти на попятную, – есть риск, что вы вообще не сможете после такого забеременеть.
– Да, я понимаю, – согласно киваю головой, вцепившись мертвой хваткой в сумочку.
Все же что-то меня останавливает. Должно быть ангел, сидящий на одном плече, пытается отговорить от страшного поступка, к которому подталкивает дьявол.
– Пройдемте, – жестом руки Анна приглашает меня в смотровой кабинет за соседней дверью. – Возможно, вы задержитесь в клинике дольше, чем предполагали.
И доктор оказывается права. Геникологический осмотр, ЭКГ, анализ крови, анализ на ВИЧ, сифилис и Бог знает какие еще процедуры занимают три часа моего времени. Я хожу из кабинета в кабинет, ругаюсь с врачами и даже грожусь написать на них жалобы. Тоже мне частная, хорошая клиника, а сделать все быстро совершенно не могут.
– Тут помимо тебя еще несколько пациенток есть, Лебедева. – Полина, ждущая меня в коридоре и потягивающая вторую чашку кофе, укоризненно качает головой. – Сейчас ты сдашь все анализы, и мы поедем домой. Включим старую, глупую комедию и от души повеселимся.
Ильина пытается поднять мне настроение, вытащить из той раковины, куда я добровольно села. Хочет вновь показать яркие краски мира, которые потускнели после смерти отца. Она даже не поднимает тему аборта, хотя все вижу по глазам. Полина в глубине души все-таки осуждает мой поступок, ведь маленький человечек, по сути, ни в чем не виноват, а я его на смерть отправляю.
Как бы мне самой не было от этого больно, как бы мое сердце не разрывалось на части, я не могу его оставить. Поступок настоящей бесчувственной суки.
– Юлия? – вскидываю вверх голову, видя перед собой Григория. Совсем забыла, что он работает в этой клинике. – Что ты тут делаешь? Ты же… – резко замолкает, вглядываясь в мое лицо. – Прими мои соболезнования по поводу смерти Игната. Та операции была…
– Неважно, Топоров, – безразлично прерываю его, обняв себя за плечи.
Отчего-то мне резко холодно стало, аж зубы застучали. Неприятное ощущение заставляет вздрагивать всем телом. Глаза щиплет, но слез нет, как будто они кончились за все эти три недели.
– Я как раз собирался навестить тебя.
– Для чего? Потребовать еще денег? Отговорить не заявлять на тебя за халатность с пациентами?
– Ты не права, – Григорий совсем не обижается, уже привык к такой реакции родственников пациентов. – Я хотел тебе вот это передать, – достает из кармана обычный листок бумаги, свернутый вдвое.
– Что там? – отворачиваюсь, решая прекратить бессмысленную дискуссию.
– Это письмо Игната…
Сглатываю застрявший в горле ком, прикрываю на миг глаза, прикусив нижнюю губу, и дрожащей рукой все же принимаю от Григория развернутый листочек. Синей ручкой четко угадывается почерк моего отца.
Очень страшно читать написанное. Руки дрожат, перед глазами все плывет. Я снова оказываюсь в дне, когда хоронила папу рядом с мамой. Когда упала на колени и громко рыдала, сгребая грязь ладонями и моля Бога, мне их вернуть. Не отбирать смысл моей жизни.
– Я его нашел среди оставленных вещей. Медсестра принесла их в…
Но я уже не слушаю Григория, даже не замечаю его присутствия. Сейчас для меня имеет значение лишь строчки написанные от имени отца.
«Милая моя девочка!
Я чувствую свою скорую кончину. Мне часто снятся сны о лучшем месте. Рай на небесах. Там нет больничной койки и вечно пикающих приборов. Никто не проводит каждодневные анализы для очередной бесполезной операции. Да, моя доченька, бесполезной. Я знаю, лучше мне не становится. Все это подталкивает меня к краю, о чем я совсем не жалею.
Значит, пришло мое время. Нужно попрощаться с этим миром и уходить в совершенно другой. Чистый, светлый.
Не грусти, когда меня не станет.
Не совершай опрометчивых ошибок, поддавшись мести. Она до добра не доведет, а испортит тебе жизнь. Ты станешь той, на кого потом с отвращением будешь смотреть в зеркало.
Прости Олега Шведова так же, как это сделал я еще несколько месяцев назад. Я не держу на него зла, не хочу видеть его униженным и оскорбленным, не принятым обществом. Ведь частично я тоже являюсь виновником той аварии.
В тот вечер мы с твоей мамой жутко поссорились еще в гостях у Карповых. Мы так сильно ругались, что вынуждены были покинуть их квартиру. Виолетта хотела… Она хотела уйти от меня, сделать в нашем браке жирный перерыв, так как не чувствовала моей любви, а лишь все больше и больше погружалась в рутину семейной жизни.
Я не собирался ее отпускать. Попрекал ее многими вещами, называл безответственной эгоисткой, играл на ее чувствах к тебе. Мы продолжили спорить в машине, орали, срывая голоса.
В какой-то момент я отвлекся от дороги и…не заметил встречный автомобиль, врезавшийся в нас на высокой скорости.
Все произошло в считанные секунды. Вот мы рядом сидим, а в следующую минуту я уже лежу в клинике, где моя дорогая доченька клянется отомстить человеку, причинившему нам столько боли. Ты плакала, грозясь всех уничтожить, а я…просто улыбался, довольный твоей миссией.
Ведь тогда все это мне казалось правильным, лучшим вариантом. Тем более деньги постоянно капали на счет. Безбедная жизнь, так еще и возможность увидеть поверженного монстра…в которого я сам и превратился, сделав из тебя, Юль, чуть ли не орудие мести.
Прости меня, моя милая девочка. Не держи зла на Олега Шведова. Начни все с чистого листа, ведь жизнь одна. Не стоит ее разменивать по мелочам.
Жаль, я никогда не возьму на руки своего внука или внучку. Не увижу первые шаги, первую улыбку. Не почитаю сказку, пока ты с мужем решила чуть-чуть отдохнуть. Но знай, я буду наблюдать за вами с небес и быть для вас ангелом-хранителем.
С любовью, папа».
Делаю глубокий вздох. Мне кажется, пока читала, совсем забыла, как дышать. Не могу поверить. Этого не может быть. Отец…он…авария… Неужели, все просто роковое стечение обстоятельств? Ссора, скользкая дорога, смертельный удар. Обе машины потеряли управление, а их водитель и пассажир не следили за движением, решая семейные проблемы.
Боже! Инстинктивно дотрагиваюсь до плоского живота, мысленно прося прощения у маленького чуда. Клянусь Богом, мне кажется, я ощущаю первый толчок, хотя срок еще незначительный. Должно быть, ребенок каким-то невиданным способом дает о себе знать.
Папа… Наш ангел-хранитель. Частичка и его души может через три-четыре дня умереть, так и не придя в этот мир.
Вытираю мокрые от слез щеки и, отдав письмо Полине, с трудом поднимаюсь с кресла. На негнущихся ногах вновь возвращаюсь в кабинет Анны Алексеевны, которая окидывает меня грозным взглядом.
Я помешала ее приему с совсем молоденькой пациенткой. Плевать. Пусть сначала меня выслушает.
– Отменяйте аборт! Я не приду!
