Текст книги "Лживая жена моего отца (СИ)"

Автор книги: Юлия Шевченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Глава 24

Юлия

Габриэль едва успевает скрыться в ванной, как в комнату бесцеремонно заходит Оксана и сканирует тут пространство, словно она чертов Терминатор из будущего. Ее даже не смущает, что я стою перед ней абсолютно голая. У домработницы совершенно нет ни стыда, ни совести, раз она заявилась к хозяйке дома и, не стесняясь, прохаживается по комнате.

– А тебя ничего не смущает, дорогуша? – преграждаю ей путь к балкону, краем глаза замечая оставленные Габриэлем часы на тумбочке.

Вот был же вчера в одних плавках, а сейчас полностью одет, так еще и аксессуар свой забыл. Неужели посреди ночи шлялся по дому, не боясь быть застигнутым прислугой?

Черт! Чувствую себя девочкой-подростком, которую отец застал с мальчиком в их первый раз.

– Олег Борисович велел мне… – взмахом руки останавливаю ее пламенную речь.

– Ты кем себя возомнила? – прикрыться бы чем-нибудь, но не хочется терять зрительный контракт. Надо подавить ее волю, уже обнаглела в край. – Я здесь хозяйка. Я жена Шведова Олега. И если мне будет нужна твоя помощь, что вряд ли, обязательно позову. Не смей больше вламываться к нам с мужем в спальню, иначе быстренько вылетишь вон отсюда.

Указываю ей на дверь, тем самым завершая разговор. Мне сейчас не до нее. В ванной прячется Габриэль. Я опаздываю в больницу, так еще и с Полиной договорилась встретиться в кофейне. Подруге что-то нужно мне сообщить.

Тратить время на наглую прислугу не намерена. Пусть радуется, что я ее не уволила, пока Олег в отъезде. Вот вернется, тут же поговорю о новой домработнице, так как старая уже ведет себя по-хамски.

– А ты стерва, – вздрагиваю, схватившись за сердце. – Отчитываешь ни в чем не повинную женщину.

Габриэль выходит из убежища после того, как я закрываю дверь на ключ и все же накидываю на себя шелковый халат.

– Она заслуживает увольнения, – стараюсь не смотреть на аппетитного мужика, ведь от этого могут быть проблемы. – Смеет перечить хозяйке дома.

– До поры, до времени, милая Юлия, – вот он не может не съязвить. Опять указывает мне, что я могу легко исчезнуть из этого дома, когда он расскажет всю правду своему отцу. – Совсем скоро ты навсегда выйдешь за ворота этого дома и больше сюда не вернешься.

– Милый Габриэль, – соблазнительно облизываю губы, от чего его кадык нервно дергается, – ты же будешь по мне очень сильно скучать, – подхожу вплотную, провожу ногтем по его щеке и проговариваю прямо в рот: – ты же запал на меня, Росси. Это сильное влечение вполне может перерасти…

– Чертова дрянь, – шиплю от боли в запястье из-за его ручищи. – С ума меня сводишь, отравляешь мой мозг, сучка.

Какая же сильная борьба в нем происходит. Габриэль неистово, несдержанно снова меня хочет, а также пытается оттолкнуть, отделаться от меня раз и навсегда. Вижу по глазам, как он сопротивляется внутри, чем очень сильно меня забавляет. Пора бы уже кое с чем смириться.

– Думаю, Оксана уже спустилась вниз, – дергаюсь, избавляясь от его мертвой хватки. Потираю многострадальное запястье. Главное синяки бы не заиметь. – Поэтому тебе следует как можно скорее вернуться в свою комнату…пасынок.

Знаю, что его бесит такое обращение, но не могу отказать себе в таком удовольствии. Может так он быстрее отсюда свалит, а я съезжу наконец-то в больницу. К отцу.

– Куда это ты собралась, Лебедева? – следит за каждым моим движением.

– Не твое дело, Росси, – достаю из комода комплект белого кружевного белья и направляюсь в ванную. – Надеюсь, когда я выйду, тебя здесь уже не будет.

Не проходит и пяти минут, как за шумом воды я слышу громкий хлопок двери. Габриэль наконец-то покинул спальню, дав мне время, чтобы привести себя в порядок и разобраться с разбушевавшимися эмоциями. Ведь не только дыхание учащается, но и сердце бешено бьется, грозясь выпрыгнуть из груди и отправиться гулять по дому, как в американских мультфильмах.

Все это благодарю Габриэлю Росси, из-за которого я, похоже, навсегда потеряла контроль.

* * *

– Когда ты поднимешь моего отца на ноги, Григорий?

– Через два дня назначена последняя операция на его позвоночник. После нее уже будет видно, сможет ли он ходить ли же…

– Никаких «или», Топоров, – бью ладошкой по столу, случайно задевая папку с документами.

Какие-то результаты анализов открываются моему взору. На одном из них замечаю имя «Игнат». Это еще что такое? Неужели, добрый доктор скрывает от меня важную информацию?

– Что это? – трясу перед ошарашенным Григорием листком, где черным по белому расписано все про состояние моего отца, только непонятным медицинским языком. – Что это? – повторяю свой вопрос, уклоняясь от врача, пытающегося забрать документ из моих рук.

– Мы проводили дополнительные анализы.

– Для чего?

– Чтобы убедиться, что операция не навредит пациенту еще больше.

– То есть, – прикрываю на миг глаза и облизываю пересохшие губы, – есть вероятность, что операция может привести к его гибели?

Скажи «нет». Скажи «нет». Скажи «нет». Как мантру повторяю про себя, боясь услышать ответ Григория.

– Да, опасения существуют.

Комкаю листок и со всей злости кидаю прямо в лицо Григория. Плевать. Он обещал мне полный порядок, а на деле еще и врет. Тоже мне лучший врач в городе.

– Если с моим отцом, – стараюсь говорить спокойно, но в то же время и зловеще пугающе, – что-то случится во время твоей операции, Григорий, я камня на камне не оставлю от этой больницы. Спалю ее дотла, а тебя затаскаю по судам за халатное обращение с пациентом.

Вылетаю в коридор, сбив какую-то медсестру с ног и толкнув к стене смеющегося мужчину. Все прочь с моей дороги, иначе попадете под горячую руку. Внутри набирает обороты настоящая буря, грозясь и правда больницу по кирпичикам разнести.

Будь я мужчиной, уже давно разбила бы костяшки в кровь об какую-нибудь стену. Но вместо этого сажусь за руль своей любимой тачки и мчу по оживленной дороге, нарушая все ПДД.

Всю дорогу телефон разрывается от звонков Полины, разговаривать с которой сейчас совершенно не хочу. В таком состоянии я могу ей нагрубить, выплеснуть весь свой негатив на лучшую подругу. Поэтом продолжаю ее игнорить и еще больше гоню вперед.

Плевать на сигналы других водителей, на возможные проклятья в мою сторону, даже на имеющийся патруль на дорогах.

Хотя с этим, как и с зеленым цветом светофора, мне очень везет. Ничто не останавливает до самого особняка.

Лишь тут сбавляю скорость, заехав на территорию дома. Выхожу из машины, замечая в окне второго этажа знакомую фигуру. Габриэль наблюдает за мной, следит как коршун, воспламеняя кровь своим ядом. Хочется скрыться, исчезнуть, раствориться в воздухе. А лучше оказаться в том счастливом времени, до страшной аварии, перевернувшей весь мир с ног на голову.

Снова звонок от Полины, на который все же решаюсь ответить, сдерживаясь из последних сил.

– Поль, я тебе перезвоню.

– Да что случилось, Лебедева? – она злится и беспокоится одновременно.

– Это касается Игната, – сворачиваю на задний двор, где могу побыть в тишине несколько минут.

– Что с твоим отцом?

– Давай потом, хорошо? – захожу в гостевой домик, разуваюсь и ступаю по мягкому ковру. – Сейчас мне нужно хоть немного успокоиться.

Не слушая ответ подруги, сбрасываю вызов, кидаю телефон в плетеное кресло и провожу ладонями по лицу. Только бы не заплакать, не показать всему дому свои красные глаза. Не дать им повод…

– Кто такой Игнат? – мужской голос режет по всклоченным нервам. – Твой любовник?

– Не твое дело, Росси, – разворачиваюсь к наглому мерзавцу. – Дай мне одной побыть. Убирайся! – если он сейчас не уйдет, то может попасть под горячую руку.

– Ответь мне, стерва!

Не успеваю и слова сказать, как оказываюсь сидящей на столике с широко разведенными ногами, между которыми Габриэль так ловко встает, схватив мои волосы на затылке и потянув голову назад.

Глава 25

Габриэль

– Мне еще раз повторить свой вопрос? – сильнее тяну ее волосы назад, явно причиняя боль, но сучка даже не морщится. Либо терпит, либо этим наслаждается. – О каком Игнате шла речь, Лебедева?

Клянусь Богом, если она мне сейчас не ответит, я поставлю на уши всю Москву, но узнаю все о ее любовнике, а потом прибью их обоих. Хотя нет, с милой Юлией поступлю несколько иначе. Бешено, несдержанно, удовлетворяя свои, а может и ее желания.

– Я уже сказала тебе, Росси, что тебя это не касается, – глаза у стервы такие темные, что не видно цветную радужку. – Не лезь не в свое дело.

– Ты. Мне. Все. Расскажешь, – чеканю каждое слово по отдельности прямо напротив ее ярко-алых губ.

– Не дождешься, – проводит острым языком по нижней губе, дерзко подмигивая. – Останешься в неведении, мой дорогой. Ты кто вообще такой, чтобы я перед тобой отчитывалась? – закидывает мне ногу на бедро, притягивая еще ближе и явно ощущая сквозь слой одежды возбужденный член.

Она начинает тереться о него как гулящая кошка. Сука. Выводит меня из равновесия. Мечтает, чтобы я ее трахнул, дал освобождение ее пошлым мыслишкам.

Только вот у меня есть идея получше. Горячая и очень возбуждающая.

Очерчиваю большим пальцем контуры ее соблазнительных губ, засовывая его ей в рот, чтобы немного пососала. Это дает волю моему разыгравшемуся воображению. Представляю ее стоящую передо мной на коленях. Жаль только, что не сегодня. У меня на Юлию совсем другие планы.

– Потекла как шлюшка? – ловко расстегиваю ее белые брюки и давлю указательным пальцем на мокрое местечко ее трусиков. – Хочешь трахаться, детка? – миную кружевную ткань и провожу ребром ладони по горячим складкам, все же отпуская ее волосы.

Юлия прикусывает нижнюю губу, громко стонет и мечется на столе, еще шире раздвигая ноги, приглашая меня пировать на ее мокрой плоти. Чем я собственно и воспользуюсь.

Снимаю с блондинки брюки вместе с промокшими стрингами, отбрасывая куда-то за спину. Опускаюсь на колени, закинув ее ноги себе на плечи. С моим именем на губах Юлия ложится спиной на деревянный стол и выгибается дугой от легкого поцелуя внутренней стороны бедра.

Провожу языком по ее влажным складочкам, ощущая приятный, сладкий вкус, буквально врезающийся в память. Я точно надолго запомню этот момент. Юля даже пахнет как спелый сочный персик, вкусив который можно навсегда подсесть на него.

– Так про кого же ты говорила, кошечка? – целую гладкий лобок, решая ее подразнить. Пусть расскажет мне про Игната, иначе ничего от меня не получит. – Давай же, детка, – размазываю ее липкое возбуждение, едва касаясь пальцем между ног. – Иначе останешься без оргазма.

– Пожалуйста, Габриэль, – приподнимает бедра, но я отстраняюсь. – Ты…тиран…деспот… Прекрати меня мучить ииииии… – протяжный стон от мимолетного облизывания. – Боже! – хватается руками за стол, выгибаясь дугой.

– Скажи, – вставляю в нее один палец, потом второй, но ничего не делаю.

Это же сладкое мучение.

– Он… он… – она сдается, – …просто мой друг, у которого небольшие проблемы в семье, поэтому Игнат попросил… Твою же мать!

Глубоко проникаю в ее влагалище, трогая пальцами ее набухшую плоть. Слегка раздвигая складки, дую на пульсирующий клитор. Юлия дергается, больно вонзая ногти мне в затылок и не осознанно притягивая ближе.

– Габриэль, пожалуйста.

Умоляет, просит продолжать. Хочу ее подразнить, довести до максимальной точки, а потом оставить неудовлетворенной, самостоятельно доводить себя до оргазма. Хочу увидеть это, запечатлеть на всю оставшуюся жизнь.

Но вместо этого возвращаю язык на ее клитор, покусываю, облизываю. Трахаю пальцами. Мне кажется, я сам сейчас кончу прямо в штаны, словно пятнадцатилетний подросток, впервые дотронувшийся до девушки.

Стерва приподнимается на локтях, наблюдает за каждым моим движением своим гипнотическим взглядом голубых глаз.

Пью ее сок, наслаждаюсь метаниями, грубым матом, дрожащими ногами. Еще чуть-чуть и она кончит от моего языка. Поддается бедрами вперед, навстречу моему ловкому языку и умелому пальцу, двигающемуся у нее внутри, достающему до возбужденного комочка.

– Габриэль! Боже!

Юлия неожиданно застывает на месте, чуть ли не душа меня своими коленками. Вновь и вновь повторяет мое имя, а потом обмякает, схватившись за грудь и скручивая соски. Сучка продлевает свой оргазм, держа в плену киски мой язык. Липкое возбуждение сочится по складкам, вынуждая меня сдерживаться, дабы не натянуть ее на свой вздыбленный член.

Сегодня она только такой вид ласки получит. Хотя я себя оставляю неудовлетворенным, кончать глубоко в ней не намерен. Главное, что добился от нее кое-какой правды, но и она может оказаться ложной. Надо бы все же разузнать об этой девице что-то. Все мы имеем прошлое, вот и у Юлии оно есть.

– Хорошо же, что я тебя одну не оставил, – поднимаюсь с колен, разглядывая идеальную девушку на столе.

Широко разведенные ноги, слегка подрагивающие после оргазма, плоский живот, вздымающаяся грудь за тканью блузки, искусанные в кровь губы, горящие диким огнем глаза и разметавшиеся по столу волосы. От такой невозможно оторвать взгляд. Такая способна проникнуть в кровь и все внутри отравить.

А уж как она приглянулась моему члену, постоянно встречающему ее в приподнятом настроении.

И мне кажется, что я попал в ее ловушку, в сети сексуальной стервы, которую ненавижу и в тоже время дико хочу. Причем не только трахать дни и ночи напролет. Неважно, что она жена моего бати, эта сучка мнежна на неопределенный срок.

Глава 26

Юлия

Мою жизнь можно поделить на «До» и «После», причем два раза. Сначала из-за страшной аварии, приковавшей моего отца к больничной койке. А потом уже из-за Габриэля Росси. Он перевернул весь мой мир с ног на голову и проник глубоко в сознание.

Этот наглый итальяшка все же навязал мне свою волю, хотя я не особо то и сопротивлялась. Пошла у него на поводу, завязала с сыном мужа страстный, тайный роман, полностью погрузившись в наши непростые отношения. Но помимо безумного секса на всевозможных поверхностях мы культурно отдыхали.

Поход в кино, естественно на последний ряд, вечер в ресторане или баре, даже поездка за город к его друзьям, которым он меня представил как «супер-сексуальную мачеху». Да все бы и так догадались, чья я жена, великий Интернет ничего не скрывает.

Мы ловко ото всех скрывались, показывая в особняке полное равнодушие и безразличие друг к другу, а потом трахаясь как кролики в его комнате, где прекрасная звукоизоляция. Ни одна служанка не могла нас слышать, сплетни не поползли по дому.

Хотя Габриэль оказался еще более любопытным, чем обслуживающий персонал. Он постоянно расспрашивал меня о моей семье, тем самым собирая необходимую информацию. На что получил приукрашенную правду.

Якобы мои родители сейчас очень много путешествуют, поэтому сложно связаться с каждым из них. Они могут быть где угодно. Не скажу же я ему, что его папаша разрушил всю мою семью, сел за руль той злополучной синей тачки и устроил страшную аварию.

– Юлия, – охрипший голос заставляет вынырнуть из воспоминаний и подбежать к больничной койке, присев на стоящий рядом стул. – Не ожидал…так рано тебя увидеть.

– Папа, – слезы радости текут по щекам, а губы растягиваются в счастливую улыбку. – Как ты себя чувствуешь?

– Вполне сносно. Жаль только на операцию не попал.

Да, очередное путешествие в операционную так и не состоялось, так как из-за плохих анализов отца пришлось снова все перенести. Уже в третий раз за эти две недели.

– Григорий сказал, что завтра в это же время ты уже будешь прооперирован, а через пару дней начнешь лечение по восстановлению ходьбы. Я уже договорилась с лучшим физиотерапевтом в городе. Она согласилась…

– Ты отказалась от мести, дочка? – резко перебивает, заглядывая прямо в глаза.

Молчу, сцепив руки в кулаки. Стараюсь не грубить близкому человеку, вновь решившему отговорить меня от первоначального плана. Взять и простить того, из-за кого Игнат Яковлев сейчас в неподвижном состоянии?

Черта-с-два! Олег получит по заслугам. Я лишу его всего, даже слезливого сериала, в который он вложил все свои силы и деньги. Придется ему помахать ручкой «Любовной лихорадке».

– Ты знаешь ответ на этот вопрос. Так зачем его постоянно задаешь? – отворачиваюсь к окну, игнорируя строгий взгляд отца.

Если раньше я хоть как-то прислушивалась к нему, отказываясь от задуманного, то с момента той аварии, все изменилось. Когда-то милая девочка Юля самостоятельно принимает решения. Я хочу отомстить за мою разрушенную семью.

– Быть может, когда-то ты ответишь положительно, – слегка пожимает плечами и дотрагивается до моей руки.

Чувствую папину теплоту, его заботу и поддержку. Глаза начинает щипать от горьких слез, которым я все же даю волю, всматриваясь в парализованного отца. Жизнерадостный мужчина, даривший нам с мамой по букету полевых цветов каждый раз, как возвращался из рейса, превратился в блеклый призрак, оставшийся без любви всей своей жизни.

В той аварии его жена, моя мама погибла, когда они возвращались от друзей поздним вечером. Водитель Ниссана врезался в них на полном ходу, отчего машина даже перевернулась пару раз, чуть не угодив в кювет.

Игната чудом удалось спасти, а вот маму пришлось сразу же везти в морг. Виолетта умерла на месте, так и не выбравшись из покореженной машины. Прекрасная жена и любящая мать так и не вернулась домой.

Опускаю голову на сложенные руки на кровати, прячась от взгляда отца.

– Милая моя доченька, – проводит рукой по волосам, отчего еще больше плакать начинаю. Лишь рядом с отцом я показываю слабость и веду себя как маленькая девочка с огромной раной в сердце. – Месть не принесет тебе удовлетворения.

– Еще как принесет, – твердо заявляю, шмыгая носом. – Для меня нет пути назад. Не для этого я столько времени окучивала Шведова, чтобы остановиться. Нет, папа, – резко скидываю голову и вытираю соленую жидкость со щек. – Пока он не получит по заслугам, я не оступлюсь от первоначального плана.

– Как же ты похожа на свою мать, – он с такой любовью и нежностью говорит о дорогой женщине, что сердце кровью обливается, а душа на части рвется. Мой прекрасный отец потерял смысл своей жизни. – Такой же боевой дух в тебе присутствует, глаза горят решимостью. Помнишь, как я ее называл? – по лицу пробегает тень безграничного счастья.

– Моя Амазонка, – сглатываю ком, застрявший в горле, сама улыбаясь от воспоминаний о веселом времени с родителями.

Хоть я и была уже взрослой, самостоятельной девушкой, старалась как можно чаще бывать с Ингатом и Виолеттой, подолгу засиживаясь перед телевизором на нашем мягком диване, прожженным моей же сигаретой в период бунтарства. Татуировка кстати тоже из бешеной юности. Мой протест против решений родителей, которые на самом деле заботились обо мне и оберегали.

Как жаль, что больше нет нашей дружной семьи, никаких вечерних посиделок, никакого барбекю на заднем дворе дома с самыми близкими друзьями, никаких совместных фотографий. Все это теперь в далеком прошлом, в чудесных воспоминаниях. Нас этого лишил богатый и знаменитый режиссер, за которым я сейчас замужем и с сыном которого завела роман.

Но отцу о последнем ничего не известно. Меньше знает, крепче спит. Ему нужно думать о послеоперационной терапии, а не о том, с кем спит его дочь, наплевав на весь институт брака. Хотя какой тут может быть брак, если я к Олегу ничего не испытываю, а просто хочу отомстить за то, что он сделал?

– Когда ты придешь, Юль? – медсестра прерывает наш разговор, так как пациенту необходим длительный отдых.

– Завтра, Игнат, после твоей операции.

Бросаю короткий взгляд на миловидную девушку, едва не выдав родство с господином Яковлевым. Ведь никто, кроме Полины и Григория, не знает, что этот мужчина является – моим отцом.

Частная клиника предполагает договор о неразглашении, иначе лишняя болтливость повлечет за собой судебный иск и реальный срок тюрьмы. Уж с деньгами Шведова я смогу заткнуть кого угодно, если какая-то информация обо мне просочится в СМИ.

Попрощавшись с отцом, покидаю его палату. Даже не заглянув к Григорию, хотя он и просил о серьезном разговоре. Уезжаю от здания клиники, полностью опустошенная. Сил нет ни на что, внутри, словно что-то перегорело, оборвалось. Голова жутко разболелась, как будто по ней кто-то бьет отбойным молотком с особой жестокостью.

Даже не замечаю, как добралась до особняка. Только на подъездной дорожке резко оглядываюсь по сторонам, замечая привычную для меня охрану и садовника, обрезающего кустарники.

Дом, милый дом.

Меня сдержанно приветствуют, так как я терпеть не могу фамильярность и некое дружелюбие от прислуги. Мне некогда к ним привязываться, ведь это все временно. Оксана почему-то не встречает около входа. Неужели прохлаждается где-то?

Кидаю ключи и сумочку на журнальный столик, пару секунд разглядываю свое бледное лицо в зеркале, после чего прохожу в гостиную, дабы немного отдохнуть от тяжелого дня перед телевизором. Да только тут обнаруживаю истинную причину отсутствия Оксаны. Прямо на диване, рядом с Габриэлем, сидит его отец в деловом костюме и что-то ему рассказывает.

Застываю на пороге, нервно сглатывая. Ноги сейчас подкосятся, и я упаду в обморок. Приходится схватиться за косяк и пару раз глубоко вздохнуть. Перед глазами черные точки, а в животе неприятный спазм.

– Милая, здравствуй!

Выражаясь языком Анастейши Стилл – «Моя внутренняя богиня пребывает в состоянии шока, готовясь податься в панику».