Текст книги "Лживая жена моего отца (СИ)"
Автор книги: Юлия Шевченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)
Глава 27
Габриэль
Я знал, что отец скоро вернется в Москву, но не думал, что это произойдет через день после нашего телефонного разговора. Вот так сюрприз он устроил, заявившись в особняк с сияющей улыбкой на лице и тут же позвавший выпить виски в его кабинет.
Неожиданный подарок от судьбы в его лице порушил все мои планы. Хотел свозить белобрысую стерву на прыжки с парашютом, где можно вдоволь хапнуть адреналину, которой потом можно растратить в ангаре вертолетов, занявшись быстрым, животным сексом.
Только вот из-за появления отца все обломилось. Теперь с ним она будет проводить все свое время, ему улыбаться, его целовать, с ним, мать твою, спать в одной постели.
Он же ее муж, он имеет на это право. Только я, бл*дь, в корне с этим не согласен. Ведь за эти несколько недель я все же очень сильно привязался к Юле, что она стала для меня не просто развлечением в постели, а чем-то гораздо бОльшим, недаром с ней время проводил на публике.
Эта стерва так глубоко проникла мне под кожу, буквально впрыснула свой яд мне в кровь, что я даже решил не рассказывать отцу о ее маленькой лжи. К тому же батя очень счастлив с ней, он влюблен, жизнь начал с чистого листа.
Раскрой я ему правду о наших с Юлией отношениях, это его может убить, уничтожить. Допустить невозможно такой исход. Но и молча наблюдать за ними – я не смогу.
Я на распутье, не зная, какая дорога окажется верной. Куда именно мне пойти?
– Надеюсь, ты не доставлял Юле беспокойства? – строгим голосом спрашивает отец, откинувшись на спинку дивана.
Мы уже давно распили бутылку дорогого виски, привезенного из самой Шотландии, и переместились в гостиную, куда Оксана принесла нам немного закусок, дабы утолить голод перед ужином.
Стараюсь не обращать внимания на явно осуждающий и предостерегающий взгляд Оксаны, а сосредотачиваюсь на разговоре с отцом, мысли которого заняты лишь женой. От чего мне так гадко на душе становится. У нас с ним прекрасные отношения, а я завел интрижку с Юлией и не намерен это прекращать.
– Ничего с твоей драгоценной Юленькой не произошло, – маска отъявленного негодяя снова на мне. – Живет и процветает. Мы даже своеобразное перемирие заключили…пока тебя не было в городе.
– Неужели, ты взялся за ум, сынок? – удивленно приподнимает вверх одну бровь, чем вызывает мой громкий смех. – Габриэль, послушай, – как-то странно на меня смотрит.
Его серьезное выражение лица мне совсем не нравится. Мною овладевает плохое предчувствие. Не дай Бог он вновь поднимет тему, что была навсегда закрыта несколько месяцев назад.
– В чем дело, отец?
– Мне хочется свозить Юлю за границу. Устроить ей сюрприз. Только вот не знаю, куда именно мы с ней поедем, чтобы отдохнуть от суеты Москвы, от этого смога и…
Пытаюсь выглядеть заинтересованным, увлеченным, даже киваю ему. Но внутри настоящая буря, что может вырваться наружу в любой момент. Хочется заорать во весь голос, заявить свои права на Юлю, рассказать о ее секрете, лишь бы отец оттолкнул ее, прогнал, сам привел ко мне в руки. Отдал мне женщину, которая для меня…
Олег Борисович резко замолкает, так как мы оба с ним слышим звук подъезжающей машины, потом хлопок двери и стук каблуков. Нервно сглатываю, считая секунды до ее появления.
Раз-два-три. Юлия застывает на пороге гостиной, шокировано глядя на улыбающегося мужа. Да, детка, неожиданно сам Олег Шведов вернулся домой. Сюрприз решил устроить. Теперь семья в полном составе.
Как это мило, черт возьми. Отец полюбил женщину, вдвое моложе него, и души в ней не чает.
Как это гадко, что девушка, притягивающая меня к себе как магнит, чужая жена. Моя мачеха.
– Моя милая, – отец тянется к Юле за поцелуем, но она отворачивается, бросив косой взгляд в мою сторону. – Извини, не хотел тебя смущать. Я очень сильно соскучился, – шепчет ей на ухо и проводит рукой по плоскому животу, как будто здороваясь с малышом.
Звук разбившегося стекла отвлекает их друг от друга, а моя рука вмиг становится красной от крови. Сам не заметил, как сильно сжал стакан, поддавшись сильнейшей волне чистой ярости. Кулаки так и чешутся врезать родному отцу, чтобы он отстал от Юли, убрал свои лапы и больше никогда к ней не прикасался.
– Прошу прощения, – разжимаю руку, позволяя мелким осколкам упасть на пол, к моим ногам. Как же они похожи на те иголки, вонзившиеся в мое сердце от всей этой ситуации с отцом и его женой.
Это похоже на изощренную пытку, избежать которую просто невозможно. Внутри злость набирает обороты. Лютая ненависть к отцу и Юле завладевает телом. Скриплю зубами так, что они моментально могут раскрошиться. Не чувствую боли от осколков, которые еще больше в кожу загоняю – салфеткой. Чертова ревность впрыскивается в разгоряченную кровь, грозясь уничтожить их обоих.
Хочется закинуть сучку на плечо и подобно пещерному человеку унести в ее свое логово, заклеймить там, оставить отметины на совершенном теле, показать всему гребанному миру, а особенно влюбленному отцу, кому именно она принадлежит.
Мышцы каменеют, я не в силах пошевелиться. Только наблюдаю за ними, слежу за каждым движением. Даже не замечаю, что одна из служанок убирает устроенный мною беспорядок и заменяет испорченный стакан на новый, наполняя его виски.
– Тебе стоит перевязать рану, – нежный голосок Юли подобен сильнодействующему яду. Он может моментально убить.
– Может, поможешь…мамочка? – язвлю, наслаждаясь ее замешательством. – Поухаживай за пасынком, почувствуй вкус материнства? Или в тебе его нет? – многозначительно смотрю на ее живот, намекая о маленькой тайне, что мы оба знаем.
– Габриэль! – отец садится на диван с правой стороны, а Юля с левой от меня, ведь я расположился посередине, не дав им быть рядом. – Что на тебя нашло? Вы же вроде бы заключили мирный договор, а теперь ты…
– Договор расторгнут! – грубо обрываю отца на полуслове, сдерживая свои эмоции. – Ты вернулся, теперь вдоволь можешь наслаждаться своей девкой, посягнувшей на твой кошелек.
– Габриэль! Немедленно вернись! – отец орет мне в спину, думая, что его грозный голос меня остановит.
Да мне уже не пять лет, чтобы бояться батю, способного сурово меня наказать. Плевать на него, плевать на Юлю, наверняка сейчас бросившуюся ему в объятья. Она никто. НИКТО! Просто девица, обманом проникшая в нашу семью. Та, что…
– Бл*дь! – ору на весь салон машины и бью раскрытой ладонью по руля, наплевав на боль от разбитого стекла. – Сука!
Внутри адский огонь горит, хочется выплеснуть все эмоции, избавиться от чертовой зависимости в лице этой девки. Вытравить ее из головы, из памяти, из долбанного сердца, которое всегда было покрыто ледяной коркой.
Ненавижу! Их обоих ненавижу! Себя ненавижу. Запал на чужую жену, предаю собственного отца, мучаюсь, мечусь как раненный зверь в клетке. Но, черт возьми, ничего не могу с этим поделать.
Хочу ее. Хочу до безумия. Насрать на весь мир, на последствия! Это все неважно. Не имеет значения!
Завожу мотор и выезжаю за ворота особняка, дабы проветриться, забыться, найти приключения на ночь, чтобы не думать о девке, проникшей так глубоко, что ни один врач не избавит меня от самой огромной в мире опухоли.
Глава 28
Юлия
Спать было невыносимо душно даже при открытом окне и включенном кондиционере. Сон так и не пришел, глаза практически не закрывались. Я просто лежала на спине и смотрела в потолок большую часть ночи.
Все пребывала в своих мыслях. Думала про Габриэля. Где он? Как он? С кем он? Когда вернется? Одно предположение было хуже другого, от чего глаза сомкнула лишь под утро.
Но даже раньше мужа встать не удалось, так как меня тут же заключили в мужские объятья и не дали сдвинуться с места. Надо же было Олегу поговорить с ребенком, которому уже стоит знать голос своего отца.
Пока его разрывало от нежностей, мне пришлось ему мило улыбаться, словно ничего не произошло, и вместе спускаться вниз, в столовую, где вездесущая Оксана глаз с меня не сводила, как будто ими гипнотизируя. Чуть на ней не сорвалась, когда она уносила грязную посуду. Шведов вовремя остановил, не дал случиться скандалу.
– Как ты себя чувствуешь, милая? – место прикосновения Олега к животу начинает сильно жечь, вызывая тошноту. – Всю ночь ворочалась. Может ребенок тебя беспокоит?
– Нет, все в порядке, – отстраняюсь от мужа, почувствовав жуткий холод по всему телу. – Просто…до сих пор в шоке от твоего неожиданного сюрприза.
Да что греха таить? Меня трясет как при простуде с самого утра, а сердце, словно не на месте. В голове куча нехороших мыслей дают силу какому-то плохому предчувствию. Беспокойство еще вечером полностью захватило. А также злость и огромной силы ревность.
Этот гаденыш Габриэль Росси свалил куда-то вскоре после моего прихода и до сих пор еще не объявился. Мы уже успели позавтракать, а «пасынка» все нет дома. Неужели, нашел себе девку на ночь и остался с ней?
Убью придурка, если это будет так. Точно ногтями расцарапаю ему лицо, а шпилькой в зад воткну, а лучше сразу двумя. Раз уж у нас тайный роман, то никого постороннего быть не должно. Даже моего мужа, хотя мы и уснули в одной кровати.
Две чашки кофе не помогли придти в себя, как и холодный душ. Я похожа на выжатый лимон и чувствую себя соответственно. Мне бы в СПА сегодня сходить, расслабиться, забыть о проблемах, но у Игната скоро операция должна закончиться. Я обещала приехать к нему сразу же, как Григорий разрешит посещения.
Надеюсь, там все гладко проходит, а то у меня неприятно сосет под ложечкой, способствуя легкой тошноте и жуткой головной боли. Я практически ничего не ела, так…попила кофе и полакомилась одним кап-кейком. Остальное в меня просто не лезло.
– Так как съемки закончились очень рано, мы можем спланировать нашу поездку за границу, – Олег совсем не замечает моего подавленного состояния, размышляя о глупой поездке. – Как насчет Парижа? Или же Нью-Йорка? Там ведь и родить сможешь. Будет у ребенка…
– Олег, – пытаюсь остановить поток его речи, так как мозги сейчас закипят, а голова лопнет как спелая тыква.
– Там самые лучшие в мире клиники, – рассуждает как мамаша-наседка, нереально выбешивая. Аж руки в кулаки сжимаю.
– Олег, прошу тебя…
– Мы будем…
– Заткнись! Заткнись! Заткнись!
Просто не выдерживаю. Вскакиваю с места, предварительно сбросив на пол посуду и стаканы. Морщусь от звука разбитого стекла и собственного крика. Внутренности скручиваются в тугой комок, сердце в любой момент перестанет биться, холодный пот стекает по позвоночнику.
Хватаюсь за больную голову, по которой кто-то очень сильно бьет. Глаза щипет, руки трясутся. В таком состоянии истерики я уже давно не была. Последний раз после смерти мамы и госпитализации отца, когда от меня словно что-то откололось. Душа от тела отделилась и навсегда исчезла.
– Милая, что с тобой?
Добрый, милый Олег Шведов дотрагивается до моей руки, а я ее отдергиваю, как будто током ударило. Противно. Мне противно быть около него, неприятно находиться в этом доме.
Сама не понимаю, что со мной происходит, но платину прорвало. Эмоции хлещут через край. Дыхание затрудненное, в горле саднит, ногти впиваются в ладони, а уши режет громкий звонок мобильного телефона.
Моего Айфона.
Не глядя на имя абонента, приветствую человека вежливым голосом с небольшим хрипом. Олег следит за моими передвижениями по гостиной, не делая попыток подойти и обнять.
– Юлия, – это Григорий. Слава Богу, операция уже закончена, а значит, я могу на время покинуть особняк. – Мне очень жаль, но Игнат скончался после тяжелой операции. У него остановилось…
Мир вокруг меня вращается, перед глазами звездочки летают. Все переворачивается вверх тормашками. Темнота завладевает разумом, забирая, наверное, и мою жизнь тоже.
Глава 29
Юлия
– Юля, моя дорогая, ты в порядке? Милая? Скажи что-нибудь, – нежный, заботливый муж дотрагивается до моей щеки, и меня мгновенно током прошибает под 220 Вольт.
Вскакиваю как ужаленная с кровати, врезавшись в тумбочку и разбив какую-то вазу. Как завороженная смотрю на осколки, сжимаю руки в кулаки и, ни слова не сказав, обрушиваю удары на грудь Олега. Он такого от меня не ожидал, поэтому два раза позволяет себя побить, а потом просто сжимает запястья и прижимает к себе.
– Отпусти! Немедленно убери от меня свои мерзкие руки! – трепыхаюсь в его цепких лапах как выброшенная на берег рыба. – Ненавижу! Я тебя ненавижу! – вонзаюсь ногтями в его ладонь, что позволяет оказаться на свободе.
Внутри словно все горит от серной кислоты. Жутко больно, мерзко, противно. Все на части разрывается. Мне кажется, будто я медленно и мучительно умираю.
Я как будто заживо похоронена, воздуха периодически не хватает. Каждая мышца в теле каменеет, во рту сухо как в пустыне, а слезы тонкой струйкой текут из глаз.
Моя душа навсегда растерзана. И виной всему этот мужик, смотрящий на меня с недопониманием и пытающийся вновь прикоснуться. Только мне противно быть рядом с ним не то, что в одной комнате, в одном доме не могу находиться.
Убийца! Монстр! Чудовище!
– Кто тебе звонил? Что случилось? Чем тебя так расстроили, любимая?
– Не. Смей. Меня. Так. Называть, – чеканю по отдельности каждое слово, тяжело дыша. В голове крутятся самые нехорошие мысли, одна хуже другой и очень даже опаснее. – Я тебя ненавижу, Шведов. Презираю… Ты…ты…ты монстр. Убийца!
Шокировано хлопает глазами, не догадываясь, почему я его так называю. Наверняка гадает, откуда во мне столько к нему злости? Почему я в бешенстве, в истерике?
– Не делай такое удивленное лицо, – могла бы, глаза ему выцарапала. – Не прикидывайся невинным ангелом, помогающим бедным и обездоленным. Свои грехи ты не смоешь, не избавишься от них, Олег Борисович.
– Юля, ты похоже…
– Помнишь Игната Яковлева? – секунда, две, три. На лице мужа отражается сотня эмоций. – Его ведь очень трудно забыть, да? – истерично смеюсь, запрокидываю голову назад. – Он с горячо любимой женой возвращался от друзей, а спустя пару часов оказался в коме…уже вдовцом…а ведь дома их ждала дочь, – взъерошиваю волосы, дергаясь от своих же действий. Возможно, со стороны я даже кажусь безумной, но мне просто на это насрать. – Девушка так и не дождалась своих родителей, пострадавших в той аварии по вине богатого мерзавца, откупившегося от суда баснословной суммой.
– Так ты… – Олег расслабляет галстук и заметно нервничает. Вижу, как тяжко он вздыхает, и как часто моргают его глаза. Обмахивается рукой и как-то странно на меня поглядывает.
– Да, Олег, я их дочь, – с гордостью объявляю, подняв вверх подбородок.
– Нет, не может быть, – он до сих пор мне не верит, сомневается.
– Не тешь себя иллюзиями, мой милый, – делаю два шага к нему, с трудом сдерживаясь, чтобы не осуществить самую страшную и жестокую месть. – Я никогда тебя не любила. Никогда. Все, что хотелось, это уничтожить тебя, растоптать. Разрушить твою жизнь так же, как ты разрушил мою. Раз уж доблестные полицейские не смогли наказать убийцу, так это должна была сделать я.
– Ты не понимаешь, Юля… Ты… – громко кашляет, хватаясь за горло. – Это все… – снимает галстук, сглатывая ком в горле. – А как же наш ребенок?
– Что? – очередной смешок вылетает. – Какой еще ребенок, Шведов? – глазки бегают из стороны в сторону. – Его и нет. И никогда не было. Я принимала противозачаточные таблетки все время. Это обман, блеф, на который ты так умело повелся.
– Юля… – Олег делает еще одну попытку прикоснуться с моей руке, но я отскакиваю от него, вытирая слезы со щек.
– Убийца, – крик истерзанной, израненной души. – Моя мама умерла от сильнейшего удара твоей машины. А отец… – шмыгаю носом, больно впиваясь ногтями в собственные ладони. – Он умер… Умер сегодня после операции. Не смог ее пережить… Не смог, – как заведенная пластинка произношу фразу снова и снова. – Не смог. Не смог.
– Юля, мне жаль, но я…
– Мне, блядь, не нужна твоя жалость! Ничего от тебя не нужно, ублюдок! – ору на всю комнату, выплескивая накопившиеся эмоции. – Урод! Мерзавец! Будь ты проклят, Шведов. Гори в аду.
Раз за разом сыплю на его голову проклятья, мотая головой из стороны в сторону. И правда как будто обезумела. Разума напрочь лишилась. Внутри такая пустота, что ее уже ничем не заполнить.
К горлу подступает тошнота, в груди сердце разбивается на мелкие осколки. По телу бежит дрожь, а уши закладывает. Сплошная апатия, подкрепленная дикой ненавистью и яростью на мужа…который не удерживается на ногах и падает на пол без признаков жизни.
Стою как вкопанная, молча наблюдая за неподвижным телом. Ноль эмоций. Ничего. Просто хлопаю глазами, не замечая ничего вокруг.
– Какого черта вы так орете? – Габриэль появляется на пороге спальни, потирая виски. – Весь дом на уши уже… Отец! – кидается к нему, опускается на колени и вроде как проверяет пульс. – Бл*дь! – шарит по карманам трясущимися руками. – Вызывай скорую! – орет мне, но я даже не двигаюсь с места. – Юля, мать твою! Где твой телефон? – молча киваю головой на сумочку.
Не церемонясь, он раскидывает по кровати все ее содержимое, находит телефон и набирает скорую помощь, называя им адрес особняка и ФИО своего отца. Требует, чтобы они немедленно приехали, так как у Олега слабо прощупывается пульс. После чего выскакивает в коридор и раздает приказы прислуге. Что-то кричит по поводу охранника, матерится, грозится всех уволить к чертовой матери.
Я же просто мимо него прохожу в соседнюю комнату, где обычно останавливаются наши гости, подхожу к окну и наблюдаю, как по газону носится охрана, как Оксана бурно жестикулирует, как приезжает скорая спустя несколько минут, и из нее выходят двое мужчин в белых халатах.
Чисто на автомате двигаюсь по комнате и уже собираюсь присесть на кровать, как дверь ударяется об стену, и передо мной как сам Люцифер из ада появляется Габриэль.
– Чертова дрянь! – хватает за плечи, сильно встряхивая как тряпичную куклу. – Ты что наговорила моему отцу? Из-за чего вы поссорились? Отвечай!
Дикий, злобный, готовый стереть меня в порошок из-за своего папашки. Неужели, Росси ее знает, что совершил его отец? Как он уничтожил сразу две жизни и не поплатился тогда за это?
– Око за око. Зуб за зуб, – произношу еле слышно. – Олег Шведов получил то, что заслужил.
– Сука! – черные глаза мечут в меня острые иглы, пронзают до самого сердца. А ведь когда-то он с диким желанием на меня смотрел, поддавшись страсти. – Если он умрет, я убью тебя, дрянь! – толкает от себя так сильно, что я едва на ногах удерживаюсь. Благо хватаюсь за спинку кровати.
– О нет, он не должен умереть, – коварно усмехаюсь. – Твой отец должен всю жизнь провести в тюрьме, мучаясь угрызениями совести. Хотя, – на миг задумываюсь, – она вряд ли у него есть. Тогда бы он понес заслуженное наказание.
– Что за чушь ты несешь, Лебедева? – по его удивленному взгляду понимаю, что он ничего не знает.
– Твой отец чудовище. Он виновник аварии, в которой пострадали Игнат и Виолетта Яковлевы. Он их убил! – кричу, срывая голос, захлебываясь в собственных слезах. – Убил! Теперь-то ты в курсе того, что…
Хватает всего лишь одного взгляда на лицо Росси, чтобы сразу все понять… Он осведомлен о произошедшем и похоже не ощущает отвращения к отцу.
Глава 30
Габриэль
Она знает.
Эта мысль проносится в голове так стремительно, что я даже не успеваю справиться с эмоциями. Юлия уже понимает, мне известна правда о той аварии в дождливый вечер. Когда житель престижного района Москвы врезался в автомобиль немолодой пары и не понес за это никакой ответственности.
– Ты…мерзкий, отвратительный тип, Росси, – в ее голосе одно сплошное презрение и чистая злоба. – Твой папаша их обоих убил, а ты его так и не…
– Юлия, помолчи, – спокойным тоном отдаю приказ, который она, конечно же, не выполнит. – Прекрати истерить!
– Что? – удивленно распахивает глаза. – Твой отец должен в тюрьме сидеть, а не разгуливать на свободе, снимая свой второсортный сериальчик. Он…
– Он в тяжелом состоянии, стерва, – до сих пор не верится, что она их дочь. Что в тот злополучный день была разрушена их семья. – Это все по твоей вине.
– Да мне плевать. Пусть хоть сдохнет, скорбеть не буду.
– Ты хоть понимаешь, что говоришь, дрянь? – взвизгивает, когда я хватаю ее повыше локтя и немного выкручиваю руку. – Неужели, совсем за него не переживаешь? – в ярко-голубых глазах сплошная пустота. Ей и, правда, все равно. – Сука! – кидаю ее на кровать, после чего наклоняюсь над Юлией и мимолетно пробегаю по ней взглядом.
Хороша чертовка! Мой персональный яд, въевшийся под кожу. Та, что затрагивает все фибры души. Та, кто меня возненавидит, расскажи я ей всю правду про ту аварию.
В голове мелькает мысль, трахнуть ее напоследок, снова вкусить этот запретный плод, ведь после случившегося, нам явно не по пути. Мне стоит принять все же тяжелое для меня решение.
– Месть – это блюдо, которое лучше подавать холодным, – усмехается, цитируя вступительные титры из фильма «Убить Билла».
– И все это было сделано из-за мести, да? – руки сжимаю в кулаки, начиная еще больше закипать. Сука обманом проникла в нашу семью и отравила всех своей ложью. – Ради гребанной мести?!
– Да! – орет мне прямо в лицо, мечтая выцарапать глаза. – Только она и позволяла мне держаться наплаву. Она давала мне силы двигаться вперед и терпеть твоего отца рядом.
– Ну, так тебе больше не нужно будет его терпеть, – я никогда не бил женщин, но вот Юле хотелось дать звонкую пощечину, чтобы прекратила вести себя как отъявленная дрянь. – Пока отец находится в больнице, наш адвокат оформит вам развод. Одна подпись и ты будешь свободна ото всех обязательств, – не даю ей и слова сказать. – Не переживай, с голой задницей ты не останешься. Машина, пентхаус и внушительный счет в банке. Такая компенсация тебя, Лебедева, устроит? Или твоя алчная душонка хочет еще?
– Да пошел ты, Габриэль! Пошел ты, – она приподнимается с кровати, а я вновь ее опускаю на покрывало. – Не трогай меня, – ведет плечами, вздрагивая всем телом. – Можешь засунуть свою компенсацию себе в задницу, – встает на ноги и довольно сильно толкает меня ладошками в грудь. – Единственное, чего я хочу, это увидеть твоего отца за решеткой.
Пытается выйти из комнаты, дергая за ручку, но я оказываюсь проворнее. Делаю выпад вперед и закрываю дверь прямо перед ее носом, а потом, схватив за талию, прижимаю к себе ее дергающееся тело.
– Успокойся! – еле успеваю убрать ногу, чтобы она на нее не наступила. – Прекрати брыкаться, Лебедева, иначе я применю силу.
– Ну, давай, – подначивает меня, громко смеясь. – Докажи, что ты сын своего отца.
– А ты ведь трахалась с нами обоими, детка. Получала удовольствие и от мужа, и от его сына. Аморальная дерзкая кошечка. Аж противно рядом с тобой находиться, – отпускаю пленницу и отхожу на несколько шагов назад.
Кулаки сжимаю и разжимаю, выравниваю дыхание и стараюсь не обращать внимания на эрекцию в штанах. Чертова реакция организма на эту суку. Хочется и трахнуть ее, повалив на пол, и прибить за ложь. Ненавижу и в тоже время башню от нее конкретно сносит. Так, что мозги полностью отключаются, превращаясь в опилки. Думаю рядом с ней своим членом, решившим должным образом поприветствовать ее.
– Было бы противно, мой дорогой Габриэль, – стою на месте, позволяя Юле приблизиться ко мне и положить руку на ширинку, – ты бы еще несколько недель назад не пытался переспать со мной. Ты же не думал об отце и морали, тебе хотелось мне засадить, – проводит языком по щеке, радуясь, что часто дышу носом и крепко сжимаю губы.
– Если ты сейчас же не уберешь свою руку, я сделаю тебе больно, – рычу как дикий зверь, с трудом сдерживая порыв ярости. Рядом с ней меня одолевают разные эмоции. – Не провоцируй меня!
– Ой, мне так страшно, – с сарказмом произносит, но все же убирает руку и демонстративно вытирает ее об джинсы. Стерва. – Когда Олег придет в себя, надеюсь, он сдастся полиции добровольно. Если у него, конечно, есть совесть.
– Отец не станет звонить копам, – я не могу, просто не могу всего ей рассказать. Она меня возненавидит. – Он…
– Тогда это сделаю я, – подняв вверх подбородок, Юля покидает спальню, громко хлопнув дверью.
Я не останавливаю ее, не бегу за ней, а просто сажусь на кровать, схватившись за голову и впервые не зная, что делать дальше. Все так закрутилось, завертелось, что жизнь стала похожа на гребанный телесериал, длящийся уже несколько сезонов и не дающий выбраться из лабиринта, в который я сам себя загнал.
– Бл*дь! – ору на всю комнату и резко вскакиваю на ноги. – Черт! – эмоции на пределе, перед глазами пелена, мозги туго соображают, лишь только руки приходят в действие.
Переворачиваю столик, кидаю в стену стул, даже пара статуэток летит в шкаф. Осознание того, я и только я, являюсь причиной той аварии, снова начинает съедать меня изнутри. Как опасный вирус, как биологическое оружие.
Я старался все забыть, жить нормальной жизнью, возложив свой грех на плечи Шведова Олега Борисовича. Позволить ему все уладить, договориться с нужными людьми, которые быстренько закроют это дело.
Крест стал носить мой отец, он получил условный срок, о чем нигде не сообщалось. Он велел мне уехать из страны и ни о чем не думать. Ведь если информация снова всплывет, батя будет со всем разбираться.
Нет, папа не плохой человек, покрывающий мой гнусный поступок. Он просто дал мне второй шанс на счастливую жизнь, когда позвонил в полицию и сознался в случившемся, пересев с пассажирского сиденья на место водителя.
Не отец монстр. Нет. Он же ни в чем не виноват. Он этого не совершал.
Я! Это я убийца.
Я ехал на высокой скорости по скользкой от дождя дороге.
Я наплевал на плохую видимость.
Я выехал на встречку и врезался в автомобиль, перевернувшийся на наших глазах.
Юля никогда мне этого не простит, возненавидит, будет презирать. И если она узнает правду, то разобьет сердце не только себе, но и мне.
