Текст книги "Лживая жена моего отца (СИ)"

Автор книги: Юлия Шевченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Глава 42

Юлия

– Ты гляди, какой гад! – возмущается Полина, складывая в коляску игрушки для Лекса, чтобы он вдоволь поиграл на детской площадке в песочнице. – Явился, не запылился. Так еще и какую-то чувырлу привел. Нет, ну это уже наглость!

– Полин, ты возмущаешься сейчас больше меня, – передаю ей синюю шапочку и черную кофточку. – Словно это у тебя с ним был бурный роман, закончившийся полным крахом.

– Упаси Господи, – она аж крестится, как будто нечистая сила в лице Габриэля Росси может ее забрать в сам ад. – Ему место за решеткой, а он припеваючи сидел перед тобой с какой-то бабой. Жизнь то у него наладилась, я погляжу.

– Скорее всего, – отвечаю Полине, молясь, чтобы она закрыла тему разговора.

Качаю головой, уже особо не вслушиваясь в слова Полины, обрушивающей на голову итальяшки громы и молнии. Она вот в бешенстве и при виде него точно проткнет его чем-то острым. Я же… ощущаю внутри лишь полнейшую пустоту, как будто всех чувств разом лишилась. Нет ничего. Стало все как-то безразлично с тех самых пор, как Костя привез меня из ресторана домой.

Он не расспрашивал, не давил на меня. Поинтересовался, все ли в порядке, не нужна ли мне помощь. Ведь понимает, что не просто так я упала в обморок на холодную землю, должна быть причина. Да, только ему об этом знать не обязательно, иначе придется рассказать всю правду о своей прошлой жизни в доме Олега Шведова и о том, кто настоящий отец Лекса.

– Ты все взяла для прогулки?

Заглядываю в коляску, на которой подруга повезет моего сына на детскую площадку, дав мне немного времени на отдых. Ведь, по словам Ильиной я скоро стану похожа на истеричку, сидящую в собственной раковине и не двигающейся вперед вместе с идеальным в мире мужчиной, проявляющим к нам с сыночком огромную заботу.

– Не переживай, – Полина надевает на Лекса вязаный свитер. – Мой племянник в крепких руках. Ему со мной очень понравится. Да, мой хороший? – строит рожицы мальчику, который на меня даже внимания не обращает.

Ну и маленький «предатель». Любит свою тетю, которой я доверяю так же, как и себе. Она единственный близкий нам человек.

– А поцеловать маму? – сажусь на корточки, протягивая к нему руки. – Мамочка же будет по тебе очень скучать, – отворачиваюсь, якобы смахивая с глаз слезы.

– Мама, – Лекс бросается ко мне в объятья, запутываясь маленькими ручками в волосах и нежно целуя в щеку.

Боже! Сердце радостно поет от осознания, что я тогда не совершила страшный грех, пойдя на аборт. Никогда бы не увидела свое маленькое чудо. Сын принес свет в мою жизнь. Ради него стоит жить, забыв обо всех горечах и несчастьях.

У меня есть сын. Частичка души. Его я люблю больше всего на свете, не переставая наслаждаться каждым изменением в его жизни. И радуясь, что Габриэль всего этого не видит. Он не достоин быть отцом Лекса. И я сделаю все, чтобы он о нем никогда не узнал.

– Только не находитесь долго на улице, – даю последние указания Полине. – Не покупай Лексу сладости, он так весь аппетит себе перебьет.

– Скажи маме «пока».

Лекс машет мне рукой и выбегает из квартиры следом за Полиной, которая точно пропустила все мои слова мимо ушей. Она ему точно купит шоколадку или мармелад, а потом станет удивляться, с чего это мальчик так плохо ест.

Тетя Поля племяша очень сильно балует, за что постоянно получает нагоняй, но ей от этого хоть бы что. Вот поругай я ее сейчас за костюм байкера, который нашла в шкафу, она состроит невинные глазки и сложит ручки перед собой, мол, я ничего не делала.

– Ну Полина, – сокрушаюсь на подругу, все-таки забывшую бутылочку Лекса на кухонном столе. – Маша-растеряша.

Надо бы их нагнать. Хватаю ключи от квартиры и уже собираюсь выбежать на лестничную клетку, как раздается звонок в дверь. Думая, что это вернулись мои потеряши, с радостной улыбкой открываю и… застываю на месте, видя насмешливые черные глаза итальяшки.

– Габриэль.

Недолго думая, пытаюсь захлопнуть дверь перед самым его носом, но он успевает вставить в проем ботинок, чуть сморщившись от боли. Так ему и надо. Пускать проваливает, пока я не проткнула его глаз ногтем.

Мерзавец напирает, применяя немного силы, чтобы пробраться в квартиру. Росси слегка толкает меня назад и заходит в коридор, закрыв дверь за собой. Слышу, как вместе с ней захлопывается и та клетка, в которую Габриэль нас помещает.

Остаюсь один на один с человеком, проникшим в самое сердце и причинившим страшную боль. Дышать становится нечем. Он окутывает своим запахом и энергетикой.

– Как ты узнал, где я живу? – не даю воли своим эмоциям. Сканирую взглядом помещение. Нет ли тут вещей ребенка. Не хочу давать этому гаденышу хоть какие-то намеки.

Вроде бы ничего на виду нет, а в комнату он не пойдет. Бутылочку вообще прячу в карман джинс, радуясь, что Полина увела Лекса на пару часиков из дома, иначе бы все обернулось крахом.

Ведь при одном лишь взгляде становится понятно, чей он ребенок. Черты лица Габриэля. Прямо точная копия, только в уменьшенном виде.

– Может, поговорим? – старается не смотреть мне в глаза, как будто я многое могу там прочесть. О многом узнать.

– Поговорить? – аж шею от удивления вперед выпячиваю. – Да ты в своем уме? Или пьян? – принюхиваюсь, но от него не пахнет алкоголем, лишь древесной туалетной водой и сигаретным дымом.

Все еще курит? А вообще мне пофиг. Все равно на него. Плевать. Ко мне он не имеет никакого отношения.

– Ты одна? – заглядывает через мое плечо. – Или со своим рыцарем в сияющих доспехах? – аж желваки на скулах ходят, а челюсть плотно сжата.

Осознания его слов приходит через пару секунд. Ревность. Ничем не прикрытая, чистая ревность. Габриэль ревнует меня к Косте. И если раньше я бы запрыгала от восторга, бросившись ему на шею и шепча непристойности, то сейчас на душе пустота. Ноль эмоций. Лишь желание вытолкать его за дверь или вызвать полицию.

– Тебя это не должно касаться, – складываю руки на груди в защитном жесте и слежу за каждым его перемещением по гостиной. – Хватит топтаться в моей квартире, Росси. Убирайся отсюда! – показываю ему на дверь.

– Отец же оставил тебе пентхаус, – опускает свой зад на мой диван и кладет ноги на столик. – Почему ты не живешь там? – оглядывается, разочарованно цокая языком. – Ты же любишь роскошь, а тут, – отбрасывает от себя маленькую подушку, – такой среднячок.

Знаю, что он хочет уколоть меня посильнее, чтобы я вышла из себя. Да только черта-с-два у него это получится. Я не намерена находиться с ним в одном помещении дольше пяти минут.

– Убирайся. Из. Моей. Квартиры!

Руки сжимаю в кулаки, сдерживая бесов, готовых сорваться с цепи и устроить настоящий скандал с битьем посуды и пощечинами. Будь я где-то в другом месте уже бы давно орала на Габриэля, проклиная на всю жизнь. Но тут соседям ни к чему слышать крики, вопли и хлопанье дверьми.

– Я хочу лишь поговорить, мы же целых два года не виделись.

– И слава Богу, – самое тяжелое и счастливое время. – Видеть лицо убийцы родителей…

– Юля, – что-то отражается в его глазах. Может раскаяние или же боль?

Плевать! Он монстр! Чудовище! Только вот от чего в сердце, словно, цветы расцветают, а душа ликует и поет?

Я же не могу ощущать радость от его появления здесь. Не могу. Ненависть. Только это я и должна ощущать. Лишь она меня всегда держала наплаву, не давая забыть о той страшной аварии. Холодный разум, каменное сердце, безэмоциональное состояние. Всего этого след простыл, стоило Габриэлю с нежностью в голосе произнести мое имя.

– Уходи. Тебе тут не место, – в горле саднит, слезы режут глаза.

Я такой сейчас слабой кажусь. Бессильной и в тоже время глупой.

– Разговор, – встает с дивана, но не делает попытки ко мне подойти. Хотя я вижу, как дрожат его руки, которые он прячет в карманы. – Я хочу лишь разговор. Как друзья, – так искренне, умоляя глазами.

– Ха, – громкий смех вырывается из моей груди. – Друзьями мы с тобой, Росси, никогда не были и не будем.

Дышу с трудом, всю трясет, ноги еле двигаются. Но я все же открываю дверь, намекая ему немедленно убираться отсюда. Габриэль, видя, что со мной говорить бесполезно, выходит на лестничную клетку и резко поворачивается ко мне лицом.

– Моя визитка на твоем столе. Можешь…

Что я там могу уже не слышу. Хлопаю дверью, по которой медленно сползаю. Даю волю слезам, прижимая к себе колени и раскачиваясь из стороны в сторону.

Какого черта судьба снова со мной играет? Почему спокойно не дает мне жить? Зачем Габриэль вновь появился, ведь у меня все было так прекрасно? Неужели мерзавец почувствовал, что я жить начала в радости, подальше от него и его отца?

– Сука! – ору на всю квартиру, уже зная, какое решение приму.

Глава 43

Юлия

– Ты вообще в своем уме? Головой не ударялась, пока нас не было? – и снова Полина возмущенно орет в моей комнате, глядя, как я перебираю вещи для сегодняшнего разговора с Габриэлем.

Да-да, я решилась на этот отчаянный шаг. Скажете, что я безумная, сумасшедшая мазохистка, раз собираюсь на встречу с убийцей моих родителей? Возможно. Просто что-то внутри меня тянется к этому мужчине, вновь ворвавшемуся в мою спокойную жизнь.

Необъяснимая сила толкает вперед, как будто дьявольский голос нашептывает, что я должна с ним увидеться, поговорить. Узнать, в конце концов, обо всем, что произошло той ночью с совсем другой стороны. Черт возьми, даже понять поступки Габриэля.

С чем крайне не согласна Полина, пытающаяся отобрать у меня блузку и брюки. Буквально с силой их выдирает и прикрывает дверь, чтобы Лекс и его няня не слышали наших криков. Ее присутствие подругу тоже раздражает и злит. Ведь я ошарашила Ильину сразу же после их возвращения с прогулки. Она только недавно отошла от неприятных вестей, как я снова шокирую ее предстоящей встречей с Габриэлем.

– Полина, прекрати, – раздраженно вздыхаю. Я не хочу с ней бороться и препираться. Мне сейчас не до этого.

– Нет, я не прекращу, твою мать! – швыряет вещи через всю комнату и в два шага оказывается около меня. Заглядывает мне в глаза и осуждающе качает головой. – Если тебе так хочется на члене попрыгать, то почему бы не выбрать более достойного мужчину, чем этот упырь. Уверена, что Константин удовлетворит все твои желания и капризы.

– Что за чушь ты несешь? – надеваю джинсы и серую майку с рисунком Москвы. – Я не собираюсь с ним спать, – тесню подругу, чтобы забрать со столика рюкзак и ключи от машины.

– Раз вы не будете трахаться, ты ему не расскажешь о Лексе, – задумчиво хмыкает. – Тогда что, прости, вы будете делать наедине?

Полина всегда была моим голосом разума, который в данный момент мне только мешает. Я понимаю, она переживает и хочет помочь, но это моя жизнь.

– Мы поговорим.

– О чем? – она от меня точно не отстанет. – Юля, о чем?

Следует за мной по пятам, даже в детскую заходит, прожигая недовольным взглядом Арину, которая аж вжалась в спинку стула. Она совсем мне девочку запугает.

Целую Лекса в макушку, обещая, что вернусь совсем скоро с какой-нибудь вкусняшкой. Как же он похож на своего отца. Копия. Сердце больно в груди щемит, чей-то голос настойчиво требует все рассказать Габриэлю, ведь он имеет право знать про сына.

Заглушаю непонятное радиовещание, помахав головой, и под бурчание Полины выхожу из квартиры. Даже не дожидаясь лифта, спускаюсь вниз. Сажусь в машину и пытаюсь перевести дух, прислонившись лбом к рулю.

Куча разных эмоций бушует внутри. Злость, раздражение, боль, радость, тоска. И все это направлено лишь на одного человека. На Габриэля, которому я позвонила через час после его визита и назначила встречу на нейтральной территории. В небольшом сквере, куда мы с Лексом никогда не ходим. Не хотелось бы встретить говорливую мамашку, интересующуюся здоровьем моего сына. Не при Росси же.

Припарковавшись у входа, делаю пару вздохов, стараясь унять бешеное сердцебиение, допиваю минеральную воду из бутылки, чтобы избавиться от сухости во рту, и выхожу из машины, двигаясь к мужчине, полностью перевернувшим мою жизнь.

– Я думал, что ты уже не придешь, – голос Габриэля пропитан облегчением, а глаза сияют от радости. Вряд ли засранец переживал, что я его кину и останусь дома. – Ты выглядишь… – не даю ему продолжить, взмахивая рукой и садясь на резную лавочку.

– Давай без комплиментов, – режим «недовольной стервы» приведен в действие. Да и не заслуживает он другого. – Говори, что хотел. Чем скорее ты выскажешься, тем быстрее мы разойдемся.

А ведь так хочется подольше посидеть рядом с ним, вдыхая любимый запах туалетной воды и сигаретного дыма.

Пытаюсь не смотреть на него, не впитывать его образ, но все-таки украдкой пробегаюсь по его спортивному телу, скрытому под черными брюками и рубашкой. Лакомый кусочек, который я так сильно когда-то хотела съесть и ни с кем не делиться.

– Я облажался.

Хмыкаю и закатываю глаза на до боли банальную фразу. Ничего лучше он придумать не мог, к моему глубочайшему разочарованию.

– Чудесное начало разговора, – саркастично заявляю, ощущая на себе недовольный и даже возмущенный взгляд Габриэля. – А что ты хотел от меня? – развожу руки в стороны, стараясь сдержать приступы истерики. Что-то часто она на меня нападает. – Типа я кинусь к тебе в объятья, прощая всю ту боль, что ты мне причинил, врезавшись в машину моих родителей и избежав заслуженного наказания, так?

– Хотя бы могла не язвить, – ох, мы включили обиженку, как мило.

– По-другому я, увы, не могу, – пристально гляжу на него, ожидая хоть какого-нибудь продолжения. – Раз тебе больше нечего сказать, – поднимаюсь на ноги. Кровоточащее сердце окончательно разбито, – я, пожалуй, пойду.

Успеваю сделать лишь два шага, как Габриэль хватает меня за руку, разворачивает к себе лицом и утыкается своим лбом в мой, крепко держа за талию. Чтобы не вырывалась и не сбежала. Да я и так не уйду.

– Прости меня, – всего два слова, режущих без ножа. – Юлия, прости меня.

– Не могу, – качаю отрицательно головой, моргая от непрошеных слез. – Не могу! – ору, напрягая голосовые связки. – Не могу! – оглушая Габриэля своим воплем израненной птицы, которой безжалостно обрезали крылья, бросив в темную пропасть. – Я…

Душу кто-то рвет на части острыми когтями, медленно лишая жизни. Я должна его ненавидеть, презирать, мечтать упрятать за решетку, где бы его каждый день мучили, издевались самыми изощренными способами. Должна оттолкнуть, ударить, наорать. Да сделать хоть что-нибудь, чтобы выдрать из сердца, из разума, стереть гребанные воспоминания.

Но я стою, как застывшая статуя, позволяя Габриэлю слизывать капли слез с моих щек, целовать в уголок губ. До дрожи, до мурашек, до электрических импульсов в кончиках пальцев ног.

– Юля, – шепчет на ухо, опуская руки ниже, и сжимает ягодицы своими сильными руками. – Юля, – притягивает к себе, не давая вздохнуть, не давая даже пикнуть.

Я в ловушке, в капкане. В долбанной клетке с проведённым током: попытаюсь выбраться, упаду замертво.

Мазохистка, получающая наслаждение от разрывающей на части боли.

Глупая дурочка, разрешающая монстру взять меня на руки и вынести из парка. Из безопасного, людного места.

Нужно закричать, позвать на помощь, ударить его, но отчего-то все тело деревенеет, в горле ком застревает, руки обнимают его мощную шею, а губы оставляют легких поцелуй на скуле.

Я словно парализована, опустошена. И только Габриэль Росси может мне помочь, почувствовать себя настоящей. Той, кем я раньше была.

– Поедем в более тихое место, – молча киваю с заднего сидения своего автомобиля и наблюдаю, как он садится на водительское место, тут же заводя мотор и срываясь с места.

Не знаю, куда он меня везет. Что за мысли крутятся в его голове. Но я уверена, с ним я готова отправиться куда угодно. Хоть в ад.

Глава 44

Габриэль

В очередной раз сбрасываю звонок от Карлотты, поглядывая в зеркало заднего вида на спящую Юлю. Малышка свернулась калачиком и мирно посапывала, не подозревая, куда именно я ее везу и, что ее дальше ждет. Главное, чтобы нам никто не мешал, а разговор продолжился безо всяких истерик и ненавистных взглядов.

Лебедева должна меня выслушать, иначе весь мой план разрушится, и ничего уже не исправить. Судьба же не зря нас вновь лбами столкнула, значит, что-то может из этого получиться. Интуиция редко когда меня подводит. Да и Юля согласилась поехать со мной.

Я видел в ее ярко-голубых глазах, что у меня есть шанс. Что у нас возможно будущее, хотя сложности еще не все пройдены. Наши отношения и правда сплошной хаос, начинающийся Армагеддон, что сметет все на своем пути.

Еще один звонок от Карли остается без ответа. Ее навязчивость уже начинает раздражать до такой степени, что хочется наорать на нее и бросить трубку, закончив весь этот фарс с помолвкой, которая очень скоро должна состояться.

И хоть в душе я понимаю, что Карлотта совсем не виновата, что я не испытываю к ней столь сильных чувств, ее поведение иногда вызывает лишь скуку и злость. Да, даже у идеальной девушки есть некоторые недостатки.

– Габриэль, – чуть было не съезжаю в кювет, отвлекшись на сонный голос Юлии. – Где мы? Куда ты меня, черт возьми, везешь?

Удовлетворенно улыбаюсь, должно быть, сияя от радости. Дерзость никуда из нее не делась, она все также готова меня прибить одним лишь взглядом. Его я чувствую затылком, отчего волосы встают дыбом, а пот стекает по позвоночнику.

Юлия Лебедева обладает какой-то магической силой над людьми. Недаром отец в свое время попал под ее чары.

– Тебе точно понравится.

Сворачиваю направо, мимо поста охраны. По подсвеченной дорожке, прямо к чистейшему озеру. Здесь закрыто в вечернее время. Но для меня все двери и ворота открыты, поэтому не составило никакого труда договориться с охранником о небольшой прогулке вдоль берега.

К тому же тут и домик небольшой есть. Там можно спрятаться от холода или дождя. Ну, или просто уединиться.

– Ты решил меня утопить? – не язвить она похоже не может. – Оригинально, Габриэль, – Юля выходит из машины, слегка вздрагивая всем телом. – Стой на месте! – выставляет вперед руку, лишь бы я не подходил к ней и не дотрагивался.

А мне до трясучки, до скрежета зубов хочется быть с ней рядом, сжимать в своих объятьях и наслаждаться нашим единением. Но все, что мне остается это со стороны наблюдать за самой прекрасной девушкой в мире. Которая резко переменилась, стоило нам уехать из парка.

Она выглядит какой-то обеспокоенной, встревоженной, от чего на душе кошки скребут. Я совершенно не хочу, чтоб Юлия рядом со мной нервничала и чувствовала страх или отвращение.

Похоже, мой романтический порыв с чистейшим озером, где видно плавающих рыбок, она не оценила. Не видно радости на лице, ни одной положительной эмоции.

Мне это не нравится. Ее поведение какое-то странное, вызывает сплошное беспокойство. Кажется, что тут что-то не чисто. Тайна, секрет. О чем блонди никогда не расскажет. Я вышел из ее доверия, я не являюсь ее близким человеком. Но обязательно займу важное место в ее сердце.

– Я раскаиваюсь, – прокашливаюсь, начиная нелегкий разговор. За грудиной печет, словно стою не на свежем воздухе, а медленно жарюсь в печке. – Знаю, что эти слова не снимут с меня всей ответственности за произошедшее, не вернут твоих родителей из мертвых, – Юлия обнимает себя, не смотря в мою сторону. Взгляд ее пронзительных глаз направлен на гладь озера. – Но как бы я хотел все исправить, повернуть время вспять. Не садиться в эту чертову машину, – воздуха катастрофически не хватает, внутренности переворачиваются.

Ничтожество! Трус! Мерзавец! Вот кто я на самом деле.

– Но ты сделал это, твою мать, – ее голос еле слышен из-за гула в ушах. – Ты оказался виновником аварии. Ты не пришел ко мне после этого, не раскаивался в преступлении, не пошел сдаваться полиции. Ты просто сбежал по настоянию отца. Стал вести такой же беспечный образ жизни, – горько хмыкает. – Пить, трахать баб, наслаждаться всеми благами жизни, – поворачивается ко мне лицом.

На нем столько боли, столько отчаяния, что мое сердце сейчас этого не выдержит. Перестанет биться, закончив мою сраную жизнь.

– Юля, – делаю шаг к ней, не отрывая взгляда.

Вижу, как она борется сама с собой. Как хочет убраться отсюда и одновременно быть рядом, дать мне, чертов шанс.

Наглею, обнимая ее одной рукой за шею. Действую нахрапом, как тогда в квартире, ведь нужно же предугадать ее сопротивление. Сейчас или никогда.

– Прости меня. Милая моя, прости, – падаю на колени, прислоняя голову к ее животу. Юлия дергается, но я крепко впиваюсь пальцами в ее стройное тело, наверняка оставляя там отметины. – Я готов все исправить. Готов хоть всю жизнь умолять тебя – простить меня. Ползать на коленях. Ночевать под твоей дверью.

Ощущаю, как ее тело напряжено, как бешено бьется ее сердце. Сам на части от ее боли разрываюсь на мелкие кусочки. Как будто темные сущности раздирают мою плоть, пожирают, смеются, требуют добавки. И я готов хоть в аду гореть, продав душу дьяволу, хоть медленно подыхать в реальности, но мне нужно, чтобы Юля мне доверяла, чтобы простила.

Пусть мы не будем вместе. Хорошо. Пусть между нами хотя бы сохранится дружба. А потом дело останется за малым. Вечность же так не будет продолжаться.

– Ты преступник, – ее слова режут без ножа, пронзают иголками сердце, как будто шаман тыкает куклу Вуду. – Как я могу простить убийцу? Как могу осквернить память своих родителей?

– Юля, послушай, – запрокидываю голову назад и с трудом сглатываю.

Видеть ее слезы смерти подобно. Моя девочка страдает, тянется ко мне. Ненавидит меня, хочет довериться. Чувствую это интуитивно.

– Ты осознанно сел за руль, – ногтями проводит по запястью и вновь дергается. – Ты не уследил за дорогой. Ты сбежал с места преступления. Ты отравил собой мою душу. Проник ядом в кровь, – возвышаюсь над ней, прислоняясь своим лбом к ее.

Обнимаю одной, держу около себя. Другой рукой стираю слезы с мокрых щек. Жаль, что нельзя забрать себе боль другого человека. Чтобы меня она мучила, а не мою стервозную девочку.

– Отец помог мне с девушкой, умиравшей от передоза. Она была беременна… От меня, – начинаю говорить, захлебываясь в словах. – Вера приняла слишком много кокса. Она не выходила на связь, не открывала дверь. Она осознанно пошла на такой шаг. Не хотела иметь орущего младенца рядом с собой, – Юля замирает, часто-часто дыша. – Вся в крови, с дьявольской улыбкой на лице. Вера проклинала день нашей встречи. Орала, что меня ненавидит, что я ей противен, – вспоминаю, слыша ее отчаянный крик. – Что меня любит, но не собирается портить фигуру беременностью.

– Что? Что с ней… – крепко обнимаю Юлю, боясь, что она исчезнет подобно миражу. Растворится в воздухе как призрак.

– Ее забрала скорая, а мы поехали следом. Я хотел…быть около нее, поддержать, поговорить. Но…но…потерял управление, мчась как угорелый. Не заметил фары, вовремя не свернул, не дал по тормозам. Мы… мы…

– … врезались, – заканчивает мысль за меня, кладя голову мне на плечо.

– Монстр Габриэль Росси забрал семью у Юлии Лебедевой, не уследив за дорогой, – горько усмехаюсь. – Прости… прости меня, – вновь повторяю эти слова как мантру, молясь всем высшим силам и Богам, чтобы Юлия хотя бы обняла меня в ответ. Хотя бы одна частичка ее души поверила в мои искренние раскаяния.