Текст книги "В погоне за счастьем (СИ)"
Автор книги: Юлия Прим
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
– Скучаешь? – знакомый голос раздаётся совсем рядом, вырывая из мыслей. Устало улыбаюсь, молча оглядывая подоспевшую " к началу веселья" Алёнку. Размахивая в воздухе початой бутылкой, присаживается рядом, свешивая ноги с постамента. Совершая глоток с горла, почтительно протягивает шампанское в мою сторону:– Вид убитый. Кто посмел обидеть?
Не в силах держать в себе, рассказываю в кратце о маме, "провальном" поступлении, да о "личной жизни", в которой ничего не изменилось со дня нашей последней встречи. Убери кавычки из пустого обозначения и оно вовсе утратит свой смысл.
– Дурак твой Макс, – завершает смеясь, отпивая очередной глоток из переходящей друг к другу бутылки. – Только не смей сегодня звонить и осведомлять его об этом! – разрождается ещё большим весельем, продолжая напевно:– Чем меньше девушку мы любим… А мама в чём-то права: с твоим воспитанием замуж бы после школы. Чтоб один раз и навечно. И Вуз бы с отличаем окончила, и кучу детей в перерывах между сессиями нарожала. Да только предлагает совсем не того, – в голос как-то невзначай проникают нотки грусти, оглашая вердикт:– Угораздило же тебя так влюбиться. Ты ж своего Макса буквально боготворишь, заверяя в своей невменяемости. Нет тебе и дела до кого-то другого. Да не бывает идеальных! Поверь…
– Тоскливо звучит, – соглашаюсь, не желая развенчивать мифы.
Едва не расплескивая шампанское, на очередной фразе заходится смехом, предлагая единственно конструктивный выход:– Вест, а ты всё же соблазни его как приедет! Может в этом – то и кроется провальная несовместимость по всем пунктам? Чем тебе грозит неявка домой на одну ночь? Ещё на год дома никто не оставит. Всё-равно вскоре свалишь подальше от излишней опеки!
– В этом случае, скорее я его разочарую, – кусаю губы, уходя от серьезного взгляда. – А не сдам экзамены ровно на сотню, лишусь остатков доверия отца. Тут уж точно замуж за Стёпочку и работа в институте при кафедре – высшая стадия удавшейся жизни.
– Вест, тебя нельзя пить, – осекает, забирая из рук бутылку. – Степень неуверенности в себе увеличивается в геометрической!
– А откуда ей взяться-то, этой уверенности? – усмехаюсь, слабо представляя какие аргументы сойдут в защиту обратного факта. – Мы друзья. Ни больше. Ни меньше. Точка. Без обмана. Другого мне обещано не было. И ты не видела его бывшую… Статная. Красивая… Я целоваться то толком не умею, а она… – выдыхаю, грозя потерять туфли постукиванием каблучков о пьедестал постамента. – И если я не выдам максимум на вступительных – в меня уже никто никогда не поверит.
– Запущенный случай, – вздыхает с надрывом, – Когда приезд и сдача?
– Через две недели. Не знаю что раньше. Одно от другого с разницей плюс – минус два дня.
– Может попробуешь сдать экзамены в мой? Да, универ не настолько престижный, но твоя кафедра и там есть.
– Ты же знаешь, что родители не видят меня нигде, кроме…,– затихаю, скидывая вниз туфли и спрыгивая с постамента. Выкрикивая, громче обычного с злорадной улыбкой:– Да в этом мире вообще никого не волнует чего хочу я!
– Рассвет встречать ещё хочешь? – поравнявшись, окликает с иронией, отряхивая от пыли подол платья.
– Рассвет… – затихаю, оглядываясь вокруг. Выдергивая взглядом, уже в привычной для глаз темноте, яркие языки пламени, возле беседок заполненных людьми. – Пожалуй хочу…
– Тогда пошли, – приобнимает, неизвестно кому оставляя на верху недопитую нами бутылку. Провозглашая точно тост. Во всеуслышание: – И пусть с него начнётся ни на что не похожая новая жизнь!
***
Три дня до вступительного экзамена. Три дня. Много ли? Да. А до прибытия Макса в город всего три часа. Он отписался сутки назад о времени прилета и номере поезда на котором прибудет в город. Я старалась не думать об этом. Много не думать. Каждую минуту отмеряя взглядом бег стрелки на часовом механизме. А ноги так и несли из дома. В район вокзала. Бесцельно бродить, уверяя себя, будто не жду ничего необычного от этой встречи. Слоняясь в радиусе ста метров. Накручивая круги по узким улочкам небольшого микрорайона. С одним и тем же интервалом, примелькавшись старушкам, сидящих стайками на лавочках возле невысоких домиков в несколько подъездов. На третьем круге меня даже окрикнули, пытаясь узнать какой дом я здесь потеряла. Это стало весомым убеждением сменить маршрут. Телефон молчал. Смс не приходили тоже. Склоняя к мысли о том, что я ошиблась с прописанной в календаре датой. Может Макс всё же говорил о приезде завтра? Я так плохо его слышала. Не слушая. Ловила интонацию. Весёлые нотки, скользящие в голосе… Мать твою, вот будет здорово если на перроне после отправки поезда никого не останется. Какова будет моя реакция? Нервно рассмеюсь, повторно уточняя дату приезда? А что буду делать, когда увижу его…глаза… Не зря меня заприметили бабушки. Мечусь, точно наркоман, в поисках припрятанной дозы.
Час до прибытия поезда. Сверяясь с табло на входе в здание вокзала, прохожу в сторону выхода на нужный путь. Решаясь дождаться на улице. Душно. Двойные двери распахнуты настежь. Отсутствие сквозняка гонит всех на воздух. Миную стайки неспешно идущих людей, достигая заветного выхода. Совершаю небольшой шаг в сторону от " протоптанной дороги". Прикрывая глаза от обилия яркого света. Не сразу понимая, что голос, доносящейся со стороны, призывает к вниманию именно меня.
– Чудо-чУдное, ты– то здесь какими судьбами? – окликает с вызовом знакомая мне брюнетка, вместо приветствия, легонько взмахивая в воздухе рукой, с зажатой меж пальцев сигаретой. – Не выдержала долгого ожидания и тоже приехала раньше?
Молчу в ответ, не понимая, что следует сделать: проигнорировать её выпад и устремиться дальше, или же поддержать "разговор", аргументировав правомерность своего присутствия на перроне вокзала? Чёрт бы её побрал… Макс… Для чего устраивать эту стычку, сводя нас с ней вместе? Трудно представить тот факт, что он не задумывался об этом, сообщая и ей, и мне дату и время приезда в город. Да и… Следовательно, раз уж Алина здесь, весь этот год они тоже поддерживали вполне " дружеские " отношения. После весомого заявления мне о том, что с ней раз и навсегда всё закончено.
– Детка, – выдыхает дым в сторону, усмехаясь моему загнанному взгляду, не находящему детали на которой можно в спокойствие остановиться. – Давай на чистоту. У мужчин в его возрасте другие запросы, нежели прогулки под луной и долгие разговоры по душам. Наивно полагаешь, что сможешь их удовлетворить? Брось. Не тот уровень. Мой тебе совет: не путайся под ногами. Я же тебя раздавлю и не замечу, да Максу, в очередной раз может стать тебя жалко. Как в случае с твоей глупой влюбленностью… Пожалуй, это один из существенных его недостатков– обостренное чувство сопереживания к ущербным и слабым. Во мне подобного сострадания нет. Поэтому, чем раньше ты отсюда исчезнешь, тем меньшими неприятностями в дальнейшем тебе это будет грозить.
Широко улыбается, даже не пытаясь утаить усмешку, в своих ярко – зеленых, сбивающих с мысли, глазах. Острые ноготки телесного цвета скользят по воздуху в сторону выхода, сопровождая хищный жест тихим голосом, напоминающим предупредительное рычание:
– Кышшш. Пока София тебя здесь не увидела.
Разворачиваюсь на пятках, так и не произнося брюнетке и слова. Остолбенев. Онемев от неожиданности. Недопонимания. Её. Его. Себя. Как же… Слепо пересекаю дорогу, разделяющую микрорайон и здание железнодорожного вокзала. Смутно различая очертания гудящих машин за пеленой льющихся из глаз слёз. Прорвавшихся точно плотина на лестнице у самого выхода. Она не видела… Надеюсь не видела этой реакции, вырвавшейся в ответ на её слова. Добредаю до очередной узкой улочки, присаживаясь на первую попадающуюся взгляду скамейку. Вытираю слезы тыльной стороной руки. Дрожащими пальцами вытаскиваю из рюкзака телефон, набирая знакомые цифры… Дважды. Абонент вне зоны доступа. Нервно смеюсь, не решаясь повторять трижды попытку. Вытираю остаток слёз, упираясь взглядом в нахмуренные, изучающие меня глаза. Та же улица, мать твою. Те же бабульки на лавочке, возле приоткрытого окна первого этажа. Та же ненормальная напротив них, что рыскала по всем углам в поисках вожделенной дозы. Да так… её и не нашла.
Закидывая за спину рюкзак, спрыгиваю на перрон с короткого приступка вагона. Поезд протянуло чуть дальше. Мой выход оказался в стороне и желающих покинуть вагон на станции, с небольшой по времени остановкой, оказалось немного. Стою, совершая глубокий вдох. Насыщая лёгкие обилием запахов, столь редко присущим тем местам, где нынче приходится обитать. И речь не идёт о подобие патриотизма. Есть некое чувство, расстилающееся теплом внутри от ощущения себя дома. Возвращение в небольшую точку земного шара, где находятся те, кто тебя ждёт.
Всматриваюсь в толпу встречающих, выискивая взглядом знакомые лица. Собравшиеся уже разомкнулись на парочки, небольшие скопления людей от которых доносятся радостные звуки. Довольные лица встречают родных. Счастливые глаза запечатлевают друг друга в невозможности наглядеться. Словно им дана лишь короткая встреча, а впереди вновь маячит долгое расставание… Эти картины растягивают губы в улыбке. Грустной улыбке, пронизанной осознанием действительности на которую нехотя накладываются мысли. Неделя. Именно столько времени дано мне для отпуска. А потом… Ещё полгода, внезапно вписавшиеся в контракт, в связи с незавершенностью объекта в срок. Полгода в чужой стране. В городе, пестрящим яркими красками и многообразием возможностей. Да так и не ставшим мне близким. Не нашедшим отклика в сердце. Работа. Бессмысленный поиск себя в чём– то большем, нечто взбирание на ступень по карьерной лестнице. Пустая квартира и переполненные туристами улицы. Безликая толпа с восторженными взглядами, проходящими через тебя, словно сквозь пустую, бестелесную оболочку. Здесь всё иначе. И не важно какое место ты занимаешь под солнцем. Этот ритуал встречи. Эти эмоции, переполняющие духоту воздуха. Это ожидание приезда… Давшееся мне с огромным трудом. Протянутое сквозь дни, с момента отъезда и до долгожданной встречи.
– Господи, как же я по тебе соскучилась! – налетает, обвивая шею руками. Впиваясь в нос сладостью своего аромата. Впечатываясь в губы. Безудержно раскрывая их своим языком. В ходе нехитрых манипуляций, оставляя на стенке горла приторный привкус своей мятной жвачки, смешавшейся с табаком.
– Не рад меня видеть? – уточняет с долей обиды, не удовлетворившись безответным участием в неожиданном поцелуе. Скользит ладошкой по щеке, описывая тонкими пальцами линию губ. Стирая с кожи остатки своей помады. – Ты всё ещё злишься на меня? – протягивает лукаво. Льнёт, точно кошка, в долговременном отсутствии ласки. Проговаривая неспешно. Напевно. Игриво:– Может пора уже позабыть минувшие обиды? Милый, я так ждала твоего возвращения весь этот год…
– Дождалась. Поздравляю, – отстраняюсь от поджавшей губы брюнетки, некогда находившейся в статусе моей невесты. Экс-невесты. К превеликому счастью! В раз обналичившей свои клятвы в глубокой, вечной любви. Обменяв броские слова по действующему курсу, за манящее повышение в должности, с начальником, годящимся ей в отцы. Я ещё злюсь на неё за это? Спустя годы? Пожалуй. Хотя, в большей степени я ей благодарен. За то, что вовремя открыла глаза.
Кривится в ответ, закусывая пухлые губы. Не вызывая и доли того, что провоцировал некогда этот возбуждающий жест. Возвращаясь мыслями к тому, что сейчас действительно важно, всматриваюсь в глубь пустеющего перрона, в неспособности отыскать желаемое. Ту, с кем, в отличие от Алины, так хотелось после долгой разлуки, подобно покидающим пространство парочкам, запечатлеться взглядом.
– София дожидается тебя в машине, – замечая отсутствие интереса к своей персоне, комментирует на выдохе бывшая. – Я попросила её дать нам время побыть вдвоём.
– Побыли, – вторю сухо. – Теперь позволь мне отправиться домой одному.
– Макс! – взрывается наполняющей голос злостью. Искривляя гримасой красивое прежде лицо. Хмуря высокий лоб. Щуря глаза, способные соблазнить и без слов. Воспламеняющие некогда кожу одним своим взглядом. Сводящие с ума и заставляющие плавиться в муках чрезмерного к ней вожделения. Сейчас на их действие выработан стойкий иммунитет. Появившийся на фоне осознания никчемности чувств, сравнимых с ядом, введенным под кожу в дозировке острой инфекцией. Переболев ей, понимаешь насколько поверхностными были те ощущение, что Лина вызывала своим присутствием рядом. Первая красавица класса, выбравшая именно меня для оттачивания мастерства своих чар… С ней было не уютно молчать. Пожалуй, это было первым весомым звоночком о нашей несовместимости, но похоть, застилающая глаза, сглаживала углы в
том, что казалось бы по природе своей являлось равнобедренным. И только со временем недостаток большего, нежели занятие сексом, стало весомой причиной для череды разрывов, приведших в итоге к полнейшему краху. Философы во все времена утверждали, будто настоящая любовь даётся нам лишь единожды. Остальное подобно репетиции, не способно отразить всей гаммы чувств… Быть может они и правы. Та, что стоит напротив, не вызывала в течении долгих совместных лет большего, что не столь ярко вспыхнуло с первого взгляда. Не стерпелось. Не слюбилось. Большинство привычек со временем стали изрядно бесить. Народные сказания потеряли актуальность со временем. С возможностью выбора того, с кем действительно хочется быть.
– Спасибо за то, что встретила, – произношу отстраненно. – Не припомню, правда, чтобы сообщал тебе время и дату, а тем более что-то обещал, – фыркает, отводя озлобленный взгляд. – Не стоило утруждаться, Аль, – подвожу черту, надеясь, что она наконец-таки перестанет пытаться вернуть столь призрачное и далеко не безоблачное прошлое. – Я вновь уезжаю через неделю, да и у тебя уже как с несколько лет своя жизнь.
– Прогоняешь? – усмехается криво, нервным движением вытаскивая из кармана пачку сигарет.
– Если тебе так проще… – пожимаю плечами. – и кто – то должен быть во всём виноват… Так пусть буду я. По– хорошему я тебя и не звал, так что логично разойтись в разные стороны.
Опустевший перрон вновь наполняется людьми. Стоящими ближе к противоположному краю. Готовые покинуть границы города и начать новую историю. Жизнь. Кто-то смотрит вдаль путей с нескрываемой во взгляде улыбкой. Кто-то с надеждой. А есть и такие кто прячет от столкновения взгляд, купируя слёзы. Я же, неспешно обхожу их, точно очередные препятствие, выстраиваемые на пути. Матерясь про себя на не вовремя севший в телефоне аккумулятор. Протискиваясь к парковке, на которой должен стоять автомобиль Софии. Столь толерантно передавшей бразды правления в руки своей любимицы!
Золотистый седан при всём желании не выпустить из вида, среди приторнутых рядом стандартных машин. Подхожу ближе, наблюдая её невидящий взгляд. С задумчивым выражением лица, сложив на окантовке руля ладони, всматривается в одну точку маячащую впереди. Наклоняюсь к пассажирской двери, на которой до упора опущено вниз стекло, нейтрально уточняя после скупого приветствия:
– Я не навязываю тебе круг общения, правда? Будь добра, вести себя столь же уважительно.
Встречает мой взгляд виноватой улыбкой, роняя мягкое:
– Я хотела как лучше…
Возвращаюсь в вертикальное положение, распахиваю дверь, бросая под ноги рюкзак. Усаживаюсь на сидение, монотонно кивая в ответ. Проговаривая с долей возможного понимания:
– Не делай так больше. Мы с ней можем общаться. На уровне старых знакомых. Не больше. Если когда обратится за помощью – не вопрос, помогу. Мам… Но это вовсе не значит, что у меня к Альке остались какие-то чувства.
– Она всё ещё тебя любит, – вздыхает, поджимая губы.
– Себя, – противоречу в ответ. – И делает только то, что приносит в жизни максимальную выгоду… Дай телефон позвонить, – обрываю резко, не желая больше вдаваться в дискуссии.
Протягивает аппарат, заводя мотор. Через пару минут моего раздумия над тем как начать непростой разговор, уже заворачивает в переулок ведущий к моему дому. Точно опомнившись, набираю номер, не значащийся в контактах. Слыша в динамике несвойственную тишину, завершаемую стандартной фразой сотового оператора о том, что вызываемый абонент недоступен. Телефон отключен. Или находится вне зоны доступа сети. Что, конечно же, вряд ли. Следовательно… Паршивая вырисовывается с первого взгляда картинка. Я и заявился то домой в большей степени ради…
– Спасибо, что подвезла, – возвращаю телефон, задумчиво вглядываясь в глубь пустого двора. – Извини, не зову. Устал с дороги.
– Милый, – произносит с надрывом, столбя на себе глаза. – Не ломай девочке жизнь. Ты вскоре вновь уедешь, а она…
Сжимаю челюсти, понимая, что сейчас речь идёт совсем не о Лине. Не комментирую, заканчивая разговор быстрым поцелуем в щеку и резким "пока". Выхожу, накидываю на плечо лямку увесистого рюкзака. Не оборачиваясь, скрываюсь за зарослями высоких кустов, обрамляющих дорожку к подъезду. На ходу пиная первый попавшийся на глаза камень, в попытке выпустить негатив, наполнивший мысли после озвучивания матерью столь колкой фразы. Переступая через ступеньку, поднимаюсь в квартиру, на ходу скидывая с себя вещи. Желая охладить разум. Усмирить ледяной водой разошедшееся в груди сердце. Струи, стекающие с макушки до пят, успокаивают. На какое-то время. Стирают из сознания мысли. Шорохи, слышимые в пустой квартире, сквозь бьющиеся о металл капли. Выводят из ощущения, будто бы я, загоняя себя в угол, целенаправленно схожу с ума. Тёплые прикосновения к коже резко возвращают в это чувство обратно. Обдают огнём места соприкосновения с другим телом, имеющим кардинально разнящеюся моему температуру. Рискуя поскользнуться на мокром душевом поддоне, резко оборачиваюсь назад, на автомате перехватывая руками хрупкое женское тело, в попытке удержать и её от грозящего падения при столкновении. Ладони сцепляются замком вокруг тонкой талии. Скользящий вниз взгляд упирается в оголенную грудь, покрытую слоем мурашек. Переходит на стоящие от холода, налившиеся соски. Ответно кладёт ладони на мои бёдра, сжимая, скользя тонкими пальчиками по мокрой коже. Выдыхая со словами скопившийся в лёгких воздух:
– Будто время вернулось вспять… Ты же помнишь… – произносит дрожа. Сокращая разделяющие тела сантиметры. Впечатываясь в грудную клетку, рывками вздымающуюся вверх от резкого выплеска адреналина. Сердце грохочет под ребрами, проходя пульсацией по её охладившейся коже. – Вместо завтрака, – продолжает на выдохе, притягивая взгляд к дрожащим губам. – Рискуя опоздать на пары. Неистово. Неумело. Жадно. Упивались друг другом под струями холодной воды, – проговаривает с придыханием, собирая языком, скользящим вверх по шее, капли воды, скатывающиеся вниз. Сглатываю, разжимая пальцы. Отстраняюсь к стене, хрипло прося:
– Лин, прекрати.
Выключаю воду, грузно выдыхая. Уточняя более собранно:
– Какого чёрта ты заявилась сюда?
– Забыла вернуть ключи от квартиры, – парирует игриво. – И мне захотелось переписать конец нашей истории, – протягивает лукаво, дразня легкими скольжениями пальцев вниз от пупка. Доводы разума смутно действуют в споре с языком тела. И её победоносная улыбка при окольцованные ладошкой эрегированного члена, тому самое яркое подтверждение.
Не произнося более и слова, опускается коленями на мокрый поддон, распахивая алые губы. Перехватываю в кулак её волосы, собранные на затылке, за мгновение до обхватывания ими головки.
– Макс..! – взвывает от боли.
– Я попросил тебя прекратить, – повторяю, с силой сдерживая её порыв к очередному, бессмысленному сближению. Свободной рукой сдергиваю с крючка полотенце, только после расслабляя пальцы, сошедшиеся в её волосах. Запахиваюсь, не вытираясь, выходя на кафель. Открываю дверь, выпуская в коридор влажный воздух, бросая в её сторону:
– Возьми халат. Понятия не имею куда София убрала из ванной второе полотенце.
Ухожу в кухню, с некой благодарностью находя рядом с плитой вычищенную до блеска турку и баночку с молотым кофе. Наполняю пространство притягательным запахом, разливая напиток в две кружки, расставленные по разным сторонам стола.
– Присаживайся, – произношу спокойно, слыша шаги, приближающиеся из-за угла.
– Даже не поинтересуешься как я? – уточняет саркастически, усаживаясь напротив и упираясь недовольным взглядом в глаза. Влажные волосы спадают локонами на грудь, пропитывая ткань тонкой рубашки, в которую она переоделась, пренебрегая халатом. Закрывая по сути вопрос, о сексе без обязательств, который рискнула открыть.
– Для чего? – парирую, растягивая губы в улыбке. – Вижу, что не плохо. Похорошела.
– Издеваешься, да? – фыркает звонко. – Макс, – нервно постукивает ноготками по глади стола. – Какого ты себя так со мной ведёшь? Ты же из тиража тех, кто природе однолюб!
– Если ты права, выходит я никогда не любил тебя, – проговариваю бесстрастно. – Как бы ни прискорбно это не звучало.
– Хранишь верность своей малолетке? – усмехается злостно, протяжно выдыхая. Сбивая в сторону дымок, исходящий от кофе.
– Ты же знаешь, я не привык нагло лгать, – искривляю линию губ, вбирая в руки небольшую чашку.
– Знаю, – хмыкает, привставая. – А она на вокзал прибегала, – усмехается, растягивая губы в отталкивающей улыбке. – Ждала и надеялась. Дура, что скажешь. Я её выпроводила моментом. И знаешь, даже если ты сейчас заявишься на порог с цветами, не поверит, будто между нами ничего не было, – подходит почти вплотную, легким касанием оставляя поцелуй на моих губах. Отстраняется, выкладывая из кармана на стол ключи с пушистым алым брелоком. Завершая свою фразу отрешенным: – Я и сама не могу в это поверить.
Уходит, хлопком защелкивая замок на входной двери. А я иду к телефону, так и валяющемуся на дне рюкзака в полной отключке. Иду, тихо надеясь, что приведя его в чувства, всё же смогу дозвониться. Со мной соизволят поговорить. Или хотя бы ответят.
– Анжелика! – с порога наседает мама, выговаривая претензии с нескрываемым недовольством, – Битый час пытаюсь до тебя дозвониться! У тебя экзамены послезавтра, а ты вместо подготовки гуляешь допоздна, да ещё и с выключенным телефоном!
– Разрядился… – отмахиваюсь, упираясь в пол невидящим взглядом. Глаза наверняка раскраснелись от слёз. Остаётся надеяться, что в полумраке коридора прихожей этого не видно. – Возможно что-то с аккумулятором. Днём заряд был практически полным, – дополняю на ходу, наговаривая на аппарат, который самолично и выключила, чтобы уберечь себя от соблазна вновь и вновь позвонить Максу.
– И как ты собираешься ехать? – влезает недоуменно. – У отца конференция, у меня практика. Мне необходимо знать, что ты на связи!
– Я еду с Алёнкой, – парирую, уходя. – Номер ты знаешь. В крайнем случае возьму твой телефон, позвонишь с рабочего или домашнего.
Скрыться за своей дверью удается раньше, чем разговор приобретает более негативный оттенок. Откинуть в сторону выключенный телефон выходит сложнее. Он тянет. Магнитом. Включить. Дрожа в предвкушении. Толи от ощущения краха, толи от необъяснимой радости… Да какой на хрен радости? Скорее так и тянет удостовериться в своей невменяемости. В том, что наивные мечты не имеют точек соприкосновения с реальностью. И следует раз и навсегда выкинуть из головы скопившийся мусор розового конфетти, в который разом утилизировались разросшиеся иллюзии.
Может разбить аппарат? Вышвырнуть из окна на асфальт, послав всё к чёрту? А толку, если я наизусть помню сочетание цифр в его номере. Тридцать два, тридцать два… Неразрешимая задачка, однако. С привычно приписанной сверху звёздочкой.
День сменяет день, а ночь я практически и не сплю, поднявшись в четыре утра, для того чтобы собраться и успеть на прямую электричку, уходящую ровно в шесть. Мама, с маской раздражения на лице, пытается включить неподдающийся аппарат, в итоге всовывая мне в руки свой, взамен того, что я слегка "модернизировала", перекрыв клочком бумажки контакты идущие на батарею. А с маминым… Макс не сможет до меня дозвониться. При условии, конечно, если по приезду ему вообще есть до этого дело… Та, что встречала его на перроне способна заставить мужчину на какое-то время позабыть обо всём на свете… В этот тайм – аут и у меня будет возможность остыть. Наверное. Хотелось бы…
До такси провожает мама. На ходу проговаривая сотню напутствий, которым следует беспрекословно подчиняться. Автомобиль бесшумно трогается с места, увозя всё дальше от тусклых окон родного дома. В неизвестность таящую в своей темноте больше ощущения некой тяжести, нежели радости от грядущего взрослого шага. Подумать только, спустя полтора месяца мне суждено на долгое время покинуть границы этого города. Начать приспосабливаться к новым реалиям… Молчаливо всматриваясь в полупустые улицы, складывают в дальние уголки сознания карту пересечений дорог, цвет домов, вывески магазинов, оттенок кроны деревьев, шелест листвы на ветру…
– Странно…,– бормочу вслух, обескураженная нелепой находкой. – Машина Макса…
– Где..!? – с азартом всматриваясь в окно, восклицает Алёнка.
– Показалось, – хмурюсь, уже не видя фантом в потоке немногочисленных машин. – Привидится же всякое… Не выспалась просто, – оправдываюсь, нервно закусывая пересохшие губы. Пять тридцать утра. Макс… В этой стороне города. Бред какой– то…
– Он же должен был уже приехать, да? – осекает подруга, вытягивая на разговор, неизбежно ведущий к болезненной теме. – Хорош хмуриться и замыкаться в себе. Давай, рассказывай, что опять помешало твоему великому счастью?
– Я, наверное…,– отворачиваюсь к окну, вздыхая. Выпаливая с болезненной обидой:– Ну почему так глубоко вбилось в голову, что он не такой, а? Его год не было в городе. Думаешь мне и в голову не приходили мысли о том, что Максу не свойственен образ жизни "отшельника"? Я же видела как смотрят на него девушки. Наверняка их вокруг крутилось в многообразии! Я бы так точно, при малейшей возможности, не задумываясь была в первых рядах… – тараторю сбивая с толку подругу, недоуменно вытаращившую на меня глаза. – Ждала его как полная дура… Понимаешь? Считала минуты до встречи! А он… А я… И его бывшая на вокзале! Чтобы он не говорил вскользь о завершении отношений. Она была там! Она знала время и место! Макс весь этот год так же поддерживал связь! С ней. Со мной. Да может подобных по городу ещё будет с десяток?! Уже ни в чем не уверена… А я…его… – нервно смеюсь, понимая какую околесицу несу. Кого и зачем я оправдываю? Взываю к жалости…
– Дело– дрянь, – кратко подводит итог подруга. – Для чего вас лбами – то было сталкивать? В голове не укладывается. Ну имеешь ты одновременно нескольких " подружек"…,– спохватывается, изворачивая суть фразы, – Прости, я не то имела ввиду.
– Ты права. Не извиняйся… – продолжаю смеяться, с трудом замолкая на объяснениях одной из глупейших мыслей:– Всё правильно. Мы с ним просто друзья. Были. В его понимании.
Автомобиль паркуется у главного входа. Неспешно выхожу, ежась на прохладном ветру. Обхватывая себя в попытке согреться, словно пустой чемодан плетусь за подругой, идущей слегка впереди уверенной, невесомой походкой. Подбадривая окликает, поторапливая мягкой улыбкой. До прибытия электрички считанные минуты, а у билетной кассы длиннющая очередь в не один десяток человек. Пристраиваемся в самом конце, оглушаемые гулом обрывков разговоров, доносящихся с разных концов переполненного вокзала. Большинство из неспящих в утренние часы такие же студенты как мы. Будущие или уже состоявшиеся. И лишь четверть присутствующих, а может и меньше, значительно старше основной массы. Это те, кто ежедневно тратят значительную часть своего времени на путь туда и обратно в покорении столицы. Занимают рабочие места, на которые не идёт " коренное население" ввиду незначительных зарплат, а они между тем превышает возможный заработок нашего города.
Уйдя в свои мысли, не сразу понимаю чего хочет от меня, размахивающая билетами перед носом Алёнка.
– Эй, Вест, соберись. Отоспишься на лавочке за грядущую тройку часов поездки, а не в духоте возле касс!
Попытка улыбнуться выходит провальной. Иду за ней след в след, точно и не разбирая маршрута. Парочки, сохраняющие в объятиях тепло, возникают препятствиями на нехитром пути, увлекающим в сторону перрона. И в каждую из них я неотъемлемой врезаюсь взглядом, закусывая губы в нежелании двигаться дальше. В неспособности отрешиться от собственных переживаний, настроившись на очередной экзамен. Который могу завалить, не сумев взять себя в руки.
Открытое пространство давит сильнее стен душного помещения. И хочется быстрее укрыться от глаз, выбрав менее заметное место. Отрешиться. Одной. С возможностью закрыть занавес век. Стать незаметной для всех. Подумать.
– Эй, ты в порядке? – в очередной раз настороженно уточняет Алёнка. Нервно киваю, с непонятным ощущением осматриваясь по сторонам. Словно выделяясь в толпе прикрепленным ко лбу стикером с призывающей к вниманию надписью. То и дело кто-то из присутствующих на перроне задерживает на мне свой тяжёлый, давящий взгляд, напрягая канаты и без того ослабших за эти дни нерв. Мания преследования на фоне морального изнеможения… Наверное так охарактеризовал бы моё поведение Хеллингер. Чёрт побери…
– Чувствую себя аквариумной рыбкой за которой сквозь стекло все наблюдают, – бормочу невнятно, натыкаясь в толпе на силуэт мужской фигуры, кажущейся до боли знакомой. Резко отворачиваюсь лицом к подруге, пытаясь растянуть губы в идиотской улыбке, гоня от себя ворох навязчивых мыслей. Капюшон спортивной куртки практически полностью скрывал лицо незнакомца, скорее всего именно этим он и зацепил моё подсознание. Желающее додумать, дорисовать недостающие детали на идеально подходящем наброске. Приписать их тому, кто никак не выходит из головы и разрывает сердце на части.
– Это всё нервы, – констатирует тихо Алёнка. – Боязнь облажаться перед отцом. Я бы тоже пасовала на твоём месте. Какого черта ему дались эти четыре балла? Сидела бы себе дома, да паковала вещи в Вуз. С твоим проходным по-любому уже поступила! Так нет же, ему надо выдать максимум, чтобы утереть нос канцелярским крысам родного ректората!
– Ален, не начинай, – прошу тихо, разом скисая. – Он прав. Я могу лучше. А на бесплатные места коэффициент в разы больше… – затихаю, перехватывая её изменившийся взгляд. Устремлённый поверх меня. Вглубь. За линию плеча. Хмурюсь, не решаясь обернуться. Нервно сглатывая. И, кажется, осознав происходящее за секунды до звука обездвиживающего голоса, выводящего в воздухе пропитанное спокойствием:
