Текст книги "В погоне за счастьем (СИ)"
Автор книги: Юлия Прим
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
Увлечённые друг другом, минуем двор, намереваясь пересечь проезжую часть. Отвлекаясь на пронзительный звуковой сигнал, за доли секунд до попадания в "волну", от проезжающей мимо поливальной машины, предупреждающей об единственном исходе неизбежного. С лица вмиг стекают прохладные капли. Впитываясь в ткань футболки, также промокшей насквозь. Часто моргающая Лика, стоящая рядом, с доли секунд молчит, плавным движением языка облизывая влажные губы, а потом начинает заразительно смеяться, оглядывая себя сверху донизу. Убирает влажные пряди с лица. Вымокшая буквально до нитки. Отлепляет от тела прилипшую майку. Ставшую и вовсе прозрачной на её коже. И в этот момент приходит мой черед онеметь, не с первого раза реагируя на звучащий от неё вопрос:
– У тебя здесь есть во что здесь переодеться?
Отрицательно машу головой, задирая вверх край футболки, чтобы вытереть излишнюю влагу с лица.
– Тогда пошли, – зовёт с улыбкой, вбирая мои пальцы в свою ладонь. – Моя квартира ближе. У отца очередной семинар, а мамы в такое время не бывает дома. Проще высушить тебя на месте, чем заниматься после ещё и машиной.
Её глаза смотрят на меня в упор, а губы изогнуты улыбкой. Доверчивой. Теплой. Такой, что не встретишь в серости повседневности. И я иду вслед за ней. Не выпуская руку из слегка сжатой ладони, маняще вытянутой за спиной. Иду. Понимая, что ничего хорошего из этого не выйдет. А перед глазами то и дело стоит её чертовски привлекательная майка, слившаяся с телом. Очертившая контур белья. Бл@дь. И я добровольно иду за ней следом, не способный выкинуть из головы мысли о том, как же безумно мне хочется сейчас её снять.
Третий этаж. Порог неизвестной квартиры. Щелчок за спиной, оглушающе захлопывающий железную дверь. Оборачивающий ко мне лицом застенчиво улыбающуюся девчонку, находящуюся на расстоянии менее метра. Взгляд неизбежно скользит вниз. От её губ. По груди. Доходя до кнопки, удерживающей на себе её короткие шорты.
Не успеваю вернуть взгляд на исходную точку, как он вновь устремляется вниз. В след за её мокрой кофтой, упавшей на пол. Тяжёлый выход накрывает её губы, оказывающиеся от моих на расстоянии в несколько сантиметров, не заставляет себя ждать, отчётливо говоря сам за себя.
– Запри дверь, – шепчет тихо, касаясь пальцами отросшей щетины. С придыханием, проводя по ней линию, ведущую к губам. Сердце неумолимо грохочет. Дыхание, в корне до наоборот, замедляется. Становится тяжелее. Точно из помещения выкачен воздух. Не шевелюсь, наблюдая её скованные движения. Робкие. Медленные. Закусывание губ в нерешительности. Умоляющий взгляд, ещё более сильно связывающий мне руки. Плавные движения пальцев вниз, к кромке моей влажной футболке. Которую она намеревается снять.
– Лик, я порядком вырос из того возраста, в котором на скорую руку занимаются сексом с одноклассницами, пока их родителей нет дома, – пресекаю её поползновения, заметно кривясь. Стараясь не переборщить в жёсткости высказываний, должных остудить её пыл. Сам с трудом подбирая слова за мыслями " Как бы я её сейчас… Нежно.." Желая прижать к себе. Задохнуться неповторимым запахом. Утонуть в доверчивом взгляде серо голубых глаз, вызывающих в сознании далеко не ангельские мысли. – А дружеского секса в природе и вовсе не существует, – добиваю сухо, буквально ощущая её обледенение после озвученных слов.
– Значит мы с тобой просто друзья, – подытоживает отстраненно, заметно дрожа. Будто сейчас же расплачется.
– Значит. Просто, – вторю с усмешкой, корежащей душу. Как бы сильно мне не хотелось этого изменить. Сейчас. Сию же секунду. А не когда-то. – Подскажешь где у тебя ванная? – уточняю как можно спокойнее. Безжизненно взмахивает рукой, указывая направление к двери в проходе. Слегка прижимаю к себе, желая привести в чувства. Потрепываю по влажным волосам, шепча максимально спокойно:– Переоденься. Замёрзнешь. И завари чая. Пожалуйста.
– А может мне попросту выставить тебя ко всем чертям? – выдаёт напряженно, растягивая в улыбке мои губы, бессознательно касающиеся её виска. Застывают на коже, считывая неровный ритм сердца. С трудом шевелятся, выводя в воздух подначивающее:– Беда, с друзьями так поступать нельзя.
Глава 5
«Друзья»… Мысленно фыркаю, пробуя на вкус слово, пропитанное излишней горечью. Заливаю фарфоровый чайник горячей водой, смутно припоминая сколько заварки кинула на дно в попытке занять руки. Чтобы не дать затрещину тому, кто пристроился с краю стола, искоса поглядывая за моими передвижениями по небольшой кухне.
– Что ты решила? – осведомляется между делом, склоняясь над кружкой, что я пододвигаю в его сторону, сосредоточив внимание на том, чтобы не опрокинуть напиток, залив ему брюки и обварив жизненно важные органы. Позлорадствовать после о том, что я с лихвой отомстила за его резкий тон и ранящие слова вряд-ли удастся. С врожденным упорством я самолично сожру себя заживо за каждое слово, брошенное ему необдуманно, а тем более причинение боли.
– Если твой вопрос касается того, собираюсь ли я послать тебя подальше, то он утратил свою актуальность, раз ты всё ещё сидишь здесь, – парирую с улыбкой, должной сгладить углы и примерить меня хоть как– то действительностью.
Он здесь. В моей кухне. Рядом… Что ещё надо для мимолетного счастья подобной дурехе как я? Могло бы быть хуже. Не так ли? Любовь не всегда предстает в небе красочным фейерверком. Для большинства счастливцев она орудие пыток. Действенное. Мучительное. Медленное. Убивающее внутри всё живое. Мне же повезло в большей мере. Объект моих девичьих грёз сидит рядом. Напротив. И даже не собирается сваливать, гармонично смотрясь в этой квартире. Согревает теплотой, озорной улыбки, блуждающей на губах. Позволяя сохранить глубоко в душе надежду на нечто большее, чем таиться в поверхностном смысле пресловутого слова " дружба". Которое каждый из нас интерпретирует по своему. В меру степени своей распущенности, как выразилась бы мама. И моя, кажется, в сравнении с его, заметно зашкаливает.
– Лик, я о твоём поступлении, – корректирует с улыбкой, проходящую мимо ушей информацию. – У тебя месяц на принятие решения определяющего дальнейшую жизнь.
– Станешь для меня гуру, ежедневно укладывающий в создании истины, что я беспрепятственно могу поступиться заветом родителей и принять выбор, который мне по душе? – подтруниваю ехидно, стараясь избавиться от навязчивых мыслей.
– Ежедневно… Это вряд-ли. Обещать своё личное присутствие не могу, но на связи несомненно буду.
– Прелестно. А шишки получать мне, – замечаю с издёвкой, затрагивая запретную тему, – Твоя же личная жизнь, в отличие от моей, более насыщена.
– Я не закрыл контракт, – произносит серьёзно, смеривая взглядом смену эмоций, отражающихся на моем лице.
– То есть… – начинаю, испытывая неподдельную панику. Эта фраза в его исполнении разом занимает лидирующую позицию в рейтинге тех, что обращают землю в пропасть у меня под ногами.
– Улетаю послезавтра, – опустив в кружку глаза, очерчивает пальцем правой руки фарфоровую окаемку. – Вернусь по весне. В ровень к твоему дню рождению.
– Очень мило, что заранее предупредил, – выпаливаю, злясь на его тон, лишенный эмоций. – Включу тебя в список гостей. Так, что можешь начать раздумывать над подарком!
– Приложу максимум усилий, чтобы он пришелся тебе по вкусу, – мягко произносит в ответ.
– Уж постарайся, друг, – ершусь на последок поддаваясь тому, как он уводит разговор в обход ранящих тем. Возводит между нами хрупкое равновесие. Баланс, который сохраняется только в том случае, когда его планомерно поддерживают оба. Не перетягивая на себя одеяло, под которым мы так и не оказались… И хотелось бы, чтобы в жизни всё было подобно бульварным романам: завершить одну сцену, сделав приписку жирным текстом на темном экране" прошло несколько лет…"; сменить картинку на утопическое счастье, которого не существует в реальности… На то, что лишено недопониманий, быта и сопутствующих проблем… Хотелось бы. Да, только, что– то не вяжется с нашим сценарием. Тот, кто его сочиняет расставляет акценты не в тех ситуациях. Над тем, что хотелось бы мне " опустить". Пролистать на десяток страниц вперёд, до будораживающего, ключевого момента, который Макс нарек " определяющим жизненный путь".
***
Дни рядом с ним пролетели незаметно. Сопровождались несколькими значительными пререканиями с родителями, по поводу моего отсутствия дома. Приходилось проглатывать претензии и нападки, зная, что это продлится совсем недолго. Пару дней я вроде могла это выдержать, а после…хоть под замок до отъезда из дома.
Макс отбыл без изменений. По расписанию. Без лишних признаний и слёз с моей с стороны… Оказывается повторно всё действительно легче. Ведь, друзья не признаются друг другу в любви. Обходятся объятиями, вместо поцелуев. Без обещаний томиться в разлуке, желают " доброго пути" и прочих поверхностных напутствий. Друзья не требуют невозможного. Верности. Ожидания. Любви. Друзья не доставляют лишних проблем. Друзья… Раньше это слово было более мне по нраву, а теперь… Направленное на Макса, оно несёт в себе приговор. Мне. Ему. Моей жизни. Любви и свободе.
Сборы в институт заняли примерно с неделю. Перевод необходимых вещей в новое общежитие при Вузе осуществлялось непосредственно под началом и чутким контролем отца. Поверхностное знакомство с преподавательским составом носило официальный характер. В мою функцию входило молчаливое присутствие рядом и появление на лице сдержанных полуулыбок на озвучивание диферамбов в свою честь. Уважения во взгляде преподавателей, при этом не увеличивалось. Обращённого ко мне, естественно. На папу они смотрели учтиво. Здоровались и прощались за руку. И это двуличное лебезение мне предстояло наблюдать на протяжении ближайших пяти лет… Мрак, да и только.
Наконец– таки он уехал. Удостоверившись в " подходящей" компании " соседей по комнате, большинство из которых имели в запасе аналогичные медали и толстые стекла в очках, пугающих числовым значением диоптрий. Оставшаяся в меньшинстве тоже сходила за ровню, скромно приткнувшись в уголке комнаты, подобно испуганной серой мышке. На их фоне, пожалуй, именно я выглядела несоответствующе. Вульгарно. В белой рубашке, подчеркивающей талию и грудь и непозволительно короткой юбке, возвышающейся в паре сантиметров над коленом.
Проводив отца до двери в фойе первого этажа, ужасно захотелось самой выйти на воздух. Надышаться им вдоволь, вернувшись в камеру не ранее, чем охранник решит вечером запереть парадную дверь на замок. Звонок на мобильный застал меня на пороге. Будто сигнализация, сработавшая на браслете, реагирующей на пересечение территории не относящейся к Вузу.
– Привет, красотка, – прозвучал возле уха ранее слышимый мужской голос. – Когда я увижу на своем столе оригиналы твоих документов? Или Забелин промахнулся и эта экономическая муть тебе более по душе?
– Роман… – запинаюсь, пытаясь припомнить отчество, вылетевшее из памяти.
– Для тебя просто Рома, – протягивает с подхалимством. – Откуда мне забрать величайшее сокровище в жизни моего драгоценного друга?
– Не преувеличивайте, – возражаю несмело. Диктую адрес, равнодушно оглядывая возвышающееся напротив, главное здание института. Дополняя неуверенно:– Я не смогу забрать документы. Они в ректорате. Меня оформили по всем правилам и… Если я решусь на подобный финт, это непременно донесут отцу.
– Вот за это не беспокойся, – парирует смеясь. – Коллектив я успел проработать. Сплошь женщины преклонного возраста. Кто из них сможет устоять против обаяния успешного, молодого и перспективного парня?
Так и хочется съязвить в ответ, вспоминая уточнения Макса по поводу того, что у него есть семья…
– Буду в течении часа, – заверяет более серьезно. – Займись чем-нибудь приятным до моего появления. Кстати, Забелин просил передать тебе привет, поцеловать при встрече и..
– Макс бы так не сказал, – вставляю недовольно в его неоконченную реплику.
– Уверена? – парирует со смешком.
– В нём? – уточняю без надобности. – Полностью.
– Забавно, – заключает посредственно. – Ок. Про поцелуй я приврал от себя. Хотел скрасить твое мучительное ожидание.
– У вас неверное представление о происходящем, – отвечаю вздыхая.
– То есть между вами ничего нет и томиться ближайшее время, причитая о своей великой любви, ты не собираешься? – осведомляется недоверчиво, явно с кем – то меня перепутав.
– Мы друзья, – заключаю смиренно. – Он практически настоял на подобном сценарии.
– Запущенный случай, – усмехается в трубку, заглушая усиленный рев автомобиля. – Я то думал отношения с Алинкой были для него полным безумием, но это вообще пи**дец!
– По другому и не назовёшь, – соглашаюсь, кривясь на озвученный мат.
– Передай ему при первой возможности, что он полный придурок, – подначивает смеясь. – Только такой мог уехать, оставив подобную красавицу одну в многомиллионном городе. Жди. Я скоро.
Вызов отключается, а я стою, улыбаясь как дура. Не зная как объясню родителям своё решение. Как буду смотреть в глаза, когда откроется правда? Жмурюсь на солнце, пространственно отвечая на повторный звонок.
– Привет, – проникают в создание любимые нотки. – Я дал Ромке номер твоего телефона…
– Ты опаздаю. Он уже мне звонил, – отзываюсь кокетливо.
– От того ты такая довольная? – замечает с укором. Господи, или всё– таки с оттенком беспочвенной ревности?
– Твой друг просил передать, что ты полный придурок, – выдаю со смешком, не подбирая более ласкового слова.
– Это с какой такой стати? – уточняет недоуменно. И вроде бы тон близок к дурашливому, что задаю я, но напряжение в нем всё же чувствуется.
– Ты оставил без присмотра истинное сокровище, – смеюсь, дополняя:– Это практически подлинная цитата.
– Ты не сокровище, – обрывает задумчиво. – Ты мечта. Как минимум Ромкина.
– Забелин, ты свинья! – огрызаюсь довольно– таки эмоционально, рассситывая на совсем на другое окончание его фразы.
Слыша в ответ заливистое похрюкивание и едва различимую фразу в его окончании:
– Правда придурок. На что только не пойдешь, чтобы ты улыбнулась.
***
С полчаса, переминаясь с ноги на ногу, я стояла у дверей отдела кадров, ожидая, пока друг Макса, скрывшийся в кабинете, соизволит позвать меня внутрь для подписи документов. Наконец– то деревянное полотно приоткрылось, позволив увидеть профиль женщины, увлеченно рассматривающей документы на своем столе, а также широкую ухмылку на лице Романа, заговорщически втаскивающего меня внутрь. С женщиной мы виделись утром, но я с трудом смогла бы узнать в ней ту, что ещё несколько часов назад произвела на меня несгладимое , отталкивающее впечатление. Прежде нахмуренный лоб был идеально расправлен. Словно Роман прошёлся по нему утюгом с функцией глубокого отпаривания. Пустые глаза заметно блестели, а губы были изогнуты приятной улыбкой. Подобно той, что маячила перед глазами на лице, буквально ликующего парня, уверенного в своем превосходстве и неотразимости. Мое мнение на этот счёт разительно отличалось, но…кто бы стал меня слушать? Женщина напротив умудрилась за короткий временной период, проведенный в его компании, скинуть как минимум десяток лет… Она пела соловьём, вручая мои документы и это всё порядком напрягало, заставляя то и дело подглядывать в угол комнаты, на вальяжно пристроившегося в кресле Романа, в которого буквально врезались излучаемые ею флюиды.
Облегчение накрыло лишь после того, как мы вдвоем покинули главное здание института, направляясь на незначительном расстоянии друг от друга к новому корпусу общежития. За вещами, так и не нашедшими пристанище в свежеотремонтированной комнате для четырех персон.
– Ну ты и подхалим, – не удержалась я от комментария по дороге.
– Захочешь чего-то большего добиться в жизни– научишься и не так в ножки кланяться, – последовало мгновенно в ответ.
Будущие экономисты наблюдали за моими передвижениями по комнате с нескрываемым интересом. Конечно, ещё с утра меня заселял сюда глубокоуважаемый всеми отец, а спустя какое-то время забирает к себе лучезарно улыбающийся любовник. Репутация девочка– паиньки, навязанная всем папой, нещадно трещит по швам, обращаясь в прах! Только в эти секунды подобная мысль практически меня не заботит, принося глубокое осознание своей правильностью происходящего. И избитую фразу, крутящуюся в висках " Я сюда не вернусь. Даже в том случае, если папа сильно " попросит"…
Новая комната выглядела менее современно отделанной. Оглядывая её убранство медленным взглядом можно было сказать, что косметический ремонт проводился здесь и вовсе до моего рождения. К странности, это не портило впечатления, вполне вписываясь в моё представление о студенческом общежитии.
– Располагайся, – весело поддернул Роман, сдвинув меня с места в сторону двух притихших девчонок, устроившихся за небольшим столом. – С утра зайди ко мне в триста седьмую – подпишешь бумаги и отправишься к Андриянычу за наставлениями.
– Спасибо, – отзываюсь тихо, перетягивая на себя внимание трёх пар глаз.
– Всегда пожалуйста, – салютует, приткнув сумку с вещами у шкафа. Уходит, проговаривая насмешливо, подливая масла в огонь: – Дурак Забелин, таких девчонок в Европе днём с огнём не сыскать…
– На особом положении у руководства? – уточняет та, что посмелее, смеривая меня оценивающим взглядом после дверного хлопка. – Насколько я слышала, он женат.
– Верно, – отзываюсь устало, протягивая руку пепельной блондинке, выглядящей заметно старше среднестатистической выпускницы школы. Или виной тому четко выведенный, более насыщенный, нежели требуется для подчеркивания естественной красоты, макияж?
– Женат, – соглашаюсь повторно. – И наше знакомство в его моральный облик не вносит и единого темного пятна. Он друг моего…,– запинаюсь, задумчиво подбирая слово подходящее определению того, кем для меня в действительности является Макс.
– Парня… отца… любовника? – весело угадывает девушка, вкладывая свою ладонь в мою руку. Представляясь четко и звонко: – Ксения. А это Маринка. Та ещё тихоня, так что её присутствие в одной комнате, за ближайшие пять лет, ты навряд ли заметишь.
– Лика, – улыбаюсь смущённо кивающей на мой взгляд " тихоне".
– Так чей Ромашка друг? Мы с тобой, дорогая, это так и не выяснили, – напоминает новоявленная знакомая.
– Макса, – усмехаюсь в ответ. – Просто Макса.
– Интересненько, – протягивает сладко. Достает ещё одну чашку из полки над столом, заливая кипятком уже как минимум единожды заваренный чайный пакетик. Примеряет взглядом с действительностью, что отказываться от подобного гостеприимства в корне неуважительно, проговаривая ласково:– Так кто у нас этот Просто Макс? – не унимается. Подначивая вытрясти пред ней душу при первой же встрече.
– Архитектур, – отзываюсь отстраненно, мешая сахарный песок на дне чашки.
– Не удивительно, учитывая с кем ты здесь появилась, – парирует скалясь. – И судя по всему взлетел он повыше Ромашки, раз его эта тема так распирает.
– Ты всегда такая заносчивая? – усмехаюсь в ответ. – Чую вскоре мне всерьез придется задуматься о поиске высокооплачиваемой работы, чтобы иметь возможность снять комнату, где можно немного побыть в тишине.
– Ксюша специалист по связям с общественностью, – скромно вставляет реплику ранее молчавшая девушка. Присутствия которой в комнате действительно практически не ощущалось.
– Будущий, естественно, – широко улыбаясь дополняет блондинка. – Маринка в реставраторы метит. С её спокойствием и умением длительное время сидеть без движения на одной позе– самое то. А ты у нас кто?
– Ещё утром была экономистом… – улыбаясь, смутно веря в происходящее. – А сейчас… Кажется, как и ты числюсь на факультете рекламы, только в специальности графического дизайна.
– Ловко, – фыркает звонко. – Я бы туда не дотянула. Проще языком молоть нежели что-то выдумывать.
Приподнимает вверх чашку с остывшим чаем, дополняя смеясь:– Предлагаю выпить, девочки, за дальнейший успех начатого предприятия! Чокайтесь! – смеется, подначивая. – Не за покойника же пьем!
Под её звонкий смех даже " тихоня" начинает улыбаться, сходя за свою. А мне приходит в голову наиглупейшая мысль " С такими соседями не пропадёшь.."
***
Очень пестрила красками. Макс звонил реже. И как– то эти понятия не укладываются между собой в одну логическую цепочку. Априори. Не могут быть связаны, но необъяснимо картина складывается именно так.
На мое настроение имеют влияние сотни разнообразных факторов и, дабы не пребывать в состоянии полного раздрая по поводу второго из заявленных пунктов, приходилось ежедневно искать себе поводы для улыбки. Смиряясь с действительностью. И, как в прошлый его отъезд, стараясь не быть слишком назойливой. Настырной. Не вызывать желания однажды и вовсе не позвонить. Забыть обо мне. Отвернуться. Старалась соответствовать статусу, нареченному им в шутку – " Быть мечтой. Пусть хотя бы и Ромкиной".
Раз в пару-тройку дней Макс присылал нечто подобие " фотоотчёта". Интересные кадры с мест обитания моей далёкой любви. Я же в ответ отсылала свои " заготовки". Делясь с ним не столь большим разнообразием в своей жизни: видами института; прилегающей территорией в лучах заходящего солнца; столичными улочками, утопащими в золотой листве и фотографиями забавных рожиц, увековеченных с девчонками. Снимков, что порой от скуки множились в моем телефоне. Макс парировал нечто подобным, возводя на моих губах многочасовые улыбки. Те, за которые невольно вызывают к доске, после провального объяснения их происхождения на ответственном семинаре у строго профессора, так и желающего докопаться до сути какой ветер витает у меня в голове. А в ней повсеместно был он. Парень, что не покидал мысли. Даже во сне, должным служить подобием отдыха. А ещё была мольба, за единственное, что рвало душу на части: " если и есть с ним сейчас кто-то рядом, то пусть это будет лишь мимолётным увлечением… Пожалуйста…"
– Красивый, – замечает одобрительно девушка с параллельного потока, со спины заходя в границы моего личностного пространства.
Моментально прячу телефон, закусывая губы в попытке вспомнить её имя, похоже никогда не звучащее в памяти. Пару раз в неделю мы попадаем в одну аудиторию на смежные лекции по истории и философии. Многоступенчатый зал по обыденности забит снизу доверху, но именно её в толпе я не раз выделяла внимательным взглядом, цепляя детали. Как высказалась по этому поводу Ксюша, приметив мой интерес:
– Девочка класса Люкс. Такую вряд-ли пропустишь.
Что именно она укладывала в это понятие, пришлось в буквальном смысле разжёвывать, притягивая моё внимание к мелочам и лейблам известных брендов, украшающих её сумочки и туфли. Я же видела перед собой, в первую очередь, уверенную в себе, красивую девушку. Замужнюю девушку, если верить кольцу, притягивающему взгляды к её безымянному пальцу. И эта, далеко не маловажная деталь, казалась поистине странной, учитывая, что мы с ней примерно одного возраста. Глядя на неё незамедлительно являлась, сражающая наповал, мысль " возможно, если бы я была хоть немного похожа на неё, Макс бы меня не отпустил.."
И в этом не было желания стать " подражателем". Мне просто хотелось чувствовать себя " с собой' так же легко и комфортно. И для этого вовсе не обязательно натягивать на себя дорогие тряпки. Хотя, конечно, одобренный отцом гардероб сменить не мешает, но это не является первостепенным. Необходимо было вначале избавиться от тысячи заложенных во мне страхов и комплексов, мешающих развиваться и жить.
– Как зовут? – уточняет с улыбкой, присаживаясь рядом со мной на ступеньки Вуза, с намерением закурить. И, кажется, совсем не смущается того, что её элегантные брюки после такого манёвра могут оказаться в пыли.
– Максим, – роняю невнятно, смутно понимая чем именно вызван ко мне интерес.
– Если это реально зафиксировано в твоём паспорте– смени имя, – советует смеясь, – Оно тебе не идёт.
– Лика, – произношу смутившись. Наверняка краснея от собственной глупости. Не способная выкинуть из головы того, кем занято сердце и мысли.
– Лиза, – улыбается в ответ, протягивая свободную руку. – Насколько я понимаю, мы с тобой даже больше похожи, чем кажется на первый взгляд или со стороны. Цвет волос не в счёт. Хотя и он практически идентичен.
Не понимая, хмурюсь, с сомнением вслушиваясь в её слова.
– Тебя обходят стороной за ум и близкое знакомство с руководящим составом Вуза. Меня – завидев черную метку, надетую мужем, – заливисто смеётся, выдыхая дым в сторону в ответ на моё недоумение на этот счёт. Но в чем-то, чёрт побери, она всё же права. И это не очередная глупость, тянущая на анекдот, в озвучивании " классической блондинки". Заводить со мной близкое знакомство, кроме соседей по комнате, до сих пор никто не спешит. Бросая вслед заинтересованные взгляды и перешептываясь за спиной со смешком. Да и с ней мне не приходилось лицезреть кого– то из " местных".
– А ещё мы обе пренебрегаем своим полным именем, – замечает, покачивая головой. – Чем не причина объединиться в альянс?
– Основательная, надо сказать, – заявляю, не скрывая сарказма, звучащего в мыслях.
– Предлагаю перепить эту идею чашечкой хорошего кофе, – улыбается, опуская мой тон. – Через дорогу есть отличное кафе. Можно, конечно, по такому поводу открыть и бутылку шампанского, но, сомневаюсь, что после, без приключений доеду домой.
Притушивает тонкую сигарету о ребро ступени, намереваясь встать.
– Боюсь, мне не по карману это кафе, – фыркаю неодобрительно.
– Забей. Я угощаю, – произносит спокойно. Без явного намека на превосходство, который я пытаюсь считать в её ровных словах. – В последнее время моё окружение повторяет тех, кто вертится вокруг мужа. И, поверь, среди них есть лишь единицы из тех, с кем приятно за беседой выпить чашечку кофе. Считай моё предложение компенсацией нехватки общения с внешним миром. Со своей стороны обещаю не грузить какой-то нелепой " светской" фигней и угостить самым вкусным пирожным, на которое только упадет твоей взгляд.
– Заманчиво, – парирую, неуверенно отвечая её сдержанной полуулыбке. Уточняя осторожно, точно ступая на хрупкий лёд: – Сколько ты замужем?
– Достаточно, чтобы насладиться всеми прелестями подстраивания под мужчину старше меня, – отвечает уклончиво, развивая возникающий к этой теме интрес. – Несколько месяцев, – дополняет смеясь. Как– то мгновенно сходя на озорной тон. – А ведь между нами ещё одна схожесть. Не так ли? Твой избранник ведь тоже тебе не ровесник или мне показалось, при взгляде со стороны? Исходя из своих побед и ошибок, могу поделиться по этому поводу детальным отчётом " вестей с полей". Судя по деловому костюму и взгляду, поджигающему тебя словно спичку, твой тоже не так уж и прост.
***
Кафе напротив оказалось действительно неплохим. Если это слово укладывается в понятие, когда средний чек на выходе превышает номинал моей ежемесячной стипендии. Оставлять подобные суммы за один " выход в свет " как – то меня не учили… Новоявленную знакомую эта ситуация совсем не смущала и, оставив в парке официанта несколько шуршащих купюр, в ответ на широкую улыбку нашей ровесницы, она лишь сладко пропела:
– Сдачи не надо.
Как оказалось, подобное отношение к деньгам приходит с опытом." Когда человек прекращает гнаться за материальными благами, считая их подлинным счастьем и просто начинает жить в меру возможности, позволяя себе тратить кровно– заработанные на мелочи, приносящие радость." Не удивлюсь, если при этом она говорила совсем не своими словами, а перефразировала умозаключения мужа…
За несколько часов, проведенных в кафе за столиком, открывающим вид на Москву реку мы выяснили много деталей, указывающих на нашу схожесть. Да только и различий между нами было достаточно. Образовывающих под тонким, связывающем нас мостком, глубокую темную пропасть. Коренная москвичка– это всё же диагноз. И мышление у данных индивидуумов протекает слегка по другому. В том, где я вижу препятствие и желание обдумать ситуацию, дабы не зайти в тупик, – она бы пошла напролом, снимая на ходу сливки. И все мои доводы рассыпаются в прах под безапелляционным призывом " Жизнь одна. Бери и действуй".
– Я не приверженец выражения, что " дружбы между мужчиной и женщиной не существует". Даже наоборот. Она вполне может быть. Есть. Только, вот, если решиться сотворить из неё нечто большее, вряд-ли что– то и выйдет, – рассуждает, задумчиво глядя в окно. – Если бы я решилась выйти замуж за друга, наверняка бы испортила ему жизнь. При всём хорошем отношении к этому человеку. На одном том, что тебе приятно быть рядом и можно не таясь обсудить какие-то моменты, счастливой семейной жизни не построить… Как и настоящей дружбы на фундаменте твоей безответной любви. Другими словами…
– Мне бы стоило разобраться в том, что на самом деле есть между нами, – усмехаюсь с горечью, что насыщает рецепторы сильнее терпкого, неразбавленного кофе.
– Именно. Если мужчина намерен сделать тебя своей – его не остановит запрещающий сигнал в виде цифр, прописанных в твоём паспорте-. Тебе же давно не двенадцать. Да и не пятнадцать тоже. Кажется раньше уже в шестнадцать сватали и ничего, моральный облик наших прабабок под сомнение никто не ставил.
– А если причина в том, что он сейчас просто не может вернуться..? – цепляюсь за соломинку, наделяя слова надеждой. Стараясь объективно обосновать его поступки, как– то чрезмерно легко, излитые на постороннего человека.
– А если не хочет обидеть резонным отказом? Выискивая более мягкий подход к столь впечатлительной, ранимой особе? – парирует, уводя размышление на его счет в противоположное русло. Неприемлемое мной ранее.
– Считаешь, Макс просто не знал как от меня отделаться, поэтому и перевел общение в более не обязывающий формат, чтобы со временем и вовсе свести на нет неугодные чувства?
Закусываю до боли губы. Кажется, я даже не выделяю интонацией в этой фразе намек на вопрос. Всего – то подытоживаю чужие рассуждения, связывая их со своими мыслями, изрекошетившими целенаправленными выстрелами распахнутую пред ним душу. Но Лиза всё же пожимает плечами. Точно уже не уверенная в том, стоит ли мне знать ответ на этот вопрос.
– Учитывая тот факт, что в его единственном романе, о котором тебе дополнительно известно, случалось из раза в раз сходиться и расходиться, так и не проставив по прошествии лет жирной точки, возможно причина кроется в его неуверенности? – замечает смущённо.
– Причина, – фыркаю звучно, ставя под сомнение её слова. – В первые дни нашего знакомства и, до раскрытия моего обмана, не было никаких причин. Понимаешь? И поведение было другим. В корне. После он точно отгородился стеной. Крепкой. Не пропускающей мои попытки к малейшему действию. И я уже теряю надежды на то, что однажды мои удары о неё смогут дать результат. Привести к прорехе в неприступной броне.
