Текст книги "В погоне за счастьем (СИ)"

Автор книги: Юлия Прим

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Не принимай поспешных решений. Мой сын не из тех, кто подходит к любому вопросу необдуманно.

Поворачивается, одаривая лёгкой улыбкой, под которой я неловко забираю с панели оставленный "подарок".

– Вот и умница, – кивает, глядя на дорогу. – И меня расстраивает тот факт, что Макс уехал. Его бы никто не смог остановить, если что-то вбил себе в голову. Не кори себя за то, что не попробовала отговорить. Женщина должна дарить крылья. Приносить с собой ощущение легкости, а не тянуть своего мужчину камнем на дно.

Пристально смотрю на неё, не в силах что-то сказать. С трудом глотаю, настигающую боль в пересушенном горле. Слыша тихое, почти убаюкивающее:

– Год – это не так много. Поверь на слово. Пролетит– не заметишь. Но если спустя это время ты всё так же рьяно будешь уверена в том, что любишь его – возможно что-то у вас и получится.

– Спасибо, что не лжёте, – проношу, криво улыбаясь. Отворачиваюсь к окну, пытаясь менее заметно смахнуть с глаз слёзы.

Тормозит возле подъезда, желая всего доброго. Вежливо отвечаю, стараясь без оглядки покинуть салон. Выдыхаю лишь оказавшись дома. В своей комнате. В заточении которой и проведу после большую часть свободного времени.

***

Первые дни, после его отъезда, стали для меня испытанием силы воли. Сим-карта, подаренная Максом, заняла почетное место на дальней полке книжного шкафа. В глубине. Дабы не нарваться на неё взглядом. В месте, до которого можно было достать лишь воспользовавшись высоким табуретом. Со своего номера я не звонила. Не отсылала смс в ответ на несколько поступивших с коротким текстом о том, как он долетел и вопросами всё ли у меня хорошо. Отлично! В этом я уверяла себя первые два-три дня. Упорно занимаясь, представала пред родителями с неестественно оптимистичной улыбкой. Почувствовать нервное напряжение царившее во мне, можно было бы, не приближаясь и на несколько миль. У них этого не получалось. Или всё же улыбка выглядела более достоверной, чем мне казалась?

Спустя две недели, моего отторжения действительности, началась школьная практика. За пару дней до этого, я всё же сорвалась, одной из бессонных ночей, вынув из тайника карту и вставив её в свободную ячейку телефона. Наказание не заставило себя ждать, пришедшее в виде нескольких, засыпавших экран смс с информацией о звонках, поступающих на выключенный номер в разное время и текстовых сообщениях, оставшихся без ответа. Слёзы лились градом. Сквозь всхлипы, пресекаемые в ночи закусанным кулаком. Хотелось разбить телефон в дребезги и, в то же время, зачитать до дых короткие, ничем не выделяющиеся среди обычного текста, строки. Огромного труда в ту ночь стоило провалиться в сон. Ещё большего выйти к родителям утром, уверяя, что со мной ничего не произошло.

Практика проходила неделю. В очередной день весь женский пол трёх " будущих одиннадцатых " классов, собрали для выполнения нехитрого задания, мытья коридорных стен верхнего этажа здания, расположенного в виде буквы "П". Назвать это действо веселым, можно было разве расставив по краям слова бросающиеся в глаза кавычки. Или же скрестив пальцы, безоговорочно принимаясь за многочасовую работу.

– Привет, меланхолик! – слышу настигающее от

подкрадывающейся из-за угла Алёнки. Ярко выделяющейся на всеобщем фоне " скудно" одетых, в розданные школьные фартучки, девиц, отсутствием оного на цветастой кофте и солнцеобразной мини-юбке. Её маникюр скрыт розовыми латексными перчатками, явно заготовленными заранее. Из тех, что раздавали на входе были стандартные жёлтые, а кто успел подсуетиться, получил немногочисленные оранжевые более лучшего качества. Алёнка же и здесь смогла выделиться. Темные волосы на макушке были заплетены в пышный бант, увенчанный атласной лентой в тон " дамских" перчаток. Улыбка распаляла пышные губы, накрашенные розовым блеском, а туфли на шпильках говорили о том, что уборка, в её исполнении, пройдёт с грандиозным размахом. Были ли рядом парни, ради того, чтоб избавить подобную девушку от работы, они бы вычистили до блеска сотниметровый коридор всего за пару часов.

Смеюсь, целуя её в щеку. Пожалуй, впервые за истекшие дни выплескивая эмоции искренне.

– Ты даже здесь смогла отличиться, – прыскаю, растягивая губы в улыбке, неодобрительно качая головой.

– Да и ты тоже, Вест, – кивает наигранно хмурясь. – Твоя мордашка была самой убитой из всей серой массы рабов. Не следуй я этому критерию отбора– ни в жизнь бы тебя не нашла.

– Нет повода блистать оптимизмом, – разводя руками, обвожу взглядом пространство вокруг.

– Нашла из-за чего грустить, – парирует звонко. – Брось ты это занятие– зачёт и так нарисуют. С твоей золотой медалью портить характеристику чем-то вроде " отлынивала от практики" им смысла нет. А мне ещё одно замечание мало что добавит. Всё-равно выпустят. Да ещё и отличную накатают, лишь бы свалила подальше долой с глаз.

Тянет к открытому окну, залезая с ногами на подоконник. Поджимает их под себя, зрительно, не испытывая и доли волнения от того, что сидит на высоте третьего этажа. Аккуратно присаживаясь рядом, под многочисленными косыми взглядами и озлобленным перешептыванием, доносящимся в нашу сторону, прижимаюсь к проему спиной, слегка щурясь от яркого солнца.

– Как ты? – бросает обеспокоенно, вытягивая губы в продольную линию. – Синяки под глазами такие, словно ты их чернилами навела.

– Нормально, – роняю в ответ. Слишком быстро, для того чтобы это звучало как правда.

– Звонит?

– Пытался…писал… – затихаю, отводя на улицу взгляд.

– Не отвечала.

– Угу, – нервно смеясь, протягиваю в ответ.

– А выкинуть из головы не выходит?

Поворачиваюсь к ней, закусывая губы до ощутимой боли. Вспоминая одолевающие мысли, ночи, проведенные без сна…

– Как долго ты можешь не дышать? – уточняю, пытаясь сохранять голос спокойным.

– Минуту– две, – произносит задумчиво.

– Вот и я тоже, – усмехаюсь в ответ. – А потом мозг стискивает новой порцией мыслей о нём, заставляющих сердце биться в умеренном ритме. Уверяя, что так правильно. Время вылечит… Однажды я смогу задержать дыхание на больший интервал: десять– двадцать минут, а может быть полчаса…

– Дура, ты, Веста-, весело выносит вердикт. – Ну да ладно, – это действительно с годами проходит. Давай о хорошем. Мне надо срочно бросить судьбе задаток на грядущее счастье, светящее в жизни. Дай телефон, а? На моём в балансе жирный знак минуса…,– улыбается, хлопая глазками, наблюдая как я вытаскиваю свой из кармана. Стягивая "гламурные перчатки", заинтересовано всматривается в экран, уточняя:

– И у какой сим-карты можно обанкротить счёт?

– Пиши со второй, – отказываюсь бесстрастно. – Она безлимитна.

– Неслыханная щедрость, – заявляет смеясь. – Ты заочно поступила в Вуз или уже успела его окончить? С чего вдруг папочка так разоряется?

Кривлюсь, уводя глаза. Всматриваясь в улицу, словно меня предвещает пейзаж за окном, звучно выдыхая.

– Это не он, да? – усмехается звонко. – Вернее он, а не он! – смеётся ещё веселее. – А тебе гордость не позволяет даже ответить?

– Пользуйся молча, – прошу сурово, стараясь не впускать в мысли её слова.

– Готово, – фыркает, возвращая телефон. – Ты извини, если что. Вдруг…,– улыбается, произнося почти шепотом, – Я всё же много потратила… В любом случае – я люблю тебя.

Удаляется, подмигивая, не реагируя на мой возглас объяснить, к чему была эта речь. С закравшимися сомнениями нажимаю значок сообщений, едва не роняя телефон из рук из-за отчетливо проходящей по ладони вибрации. Входящий конвертик подписан коротким словом. Именем, состоящем всего из четырёх букв. Зажмуриваюсь, потирая глаза. Взлохмачиваю волосы, морально собираясь… Открыть или всё же непрочитанным удалить без возврата? Палец мечется посреди кнопок… Решаюсь… Считывая, словно слушая его голос: "Привет, Беда. А знаешь, я тоже скучаю."

Поджимаю губы, пролистывая список отправленных. Ищу последнее, прикладывая руку ко лбу и болезненно выдыхая. Считывая, короткую, но, довольно двусмысленную фразу: " Я очень хочу тебя…увидеть."

Макс решил, что я бы могла написать подобное после длительного молчания? Да и что за нелогичная фраза в той ситуации, что мы оказались? Призыв к действию мужа, находящегося на работе, чтобы он, в обеденный перерыв насладился борщом вкупе с сексом?! Блондинка, мать твою! Не крашенная, а истинная! В душЕ!

Щеки заливает краской, представляя его реакцию. Ухмылку…на любимых губах… И как мне выкручиваться? Рассказать правду? Сослаться на изощренный т9? Или признаться в том, что на самом деле всё так и есть? И хочу…увидеть… И люблю… вопреки здравой логике… И… буду хотеть… Чтоб его…!

В негодовании и желании прямо здесь разреветься, заворачиваю за угол, выискивая взглядом самое яркое пятно. Подлетаю к ней, готовясь обрушить всевозможные проклятия. Поворачивается сложив губки бантиком, уточняя ехидно:

– Уже ответил?

– Ты хоть понимаешь..? – начинаю, пресекаемая спокойным, – Тшш, Вест, даже у стен есть уши. Чего ты разошлась? Я же заранее извинилась.

Забирает телефон из рук, считывая файл. Вынося с улыбкой, неоспоримый вердикт:

– Видишь, скучает. Забей ты на всё и наслаждайся. Разлука самое романтичное состояние. Можно наговорить друг другу тысячи искренних фраз! Смеясь. Будто в шутку. Раскрыть душу. Ведь вы не смотрите друг другу в глаза.

– А потом? – уточняю, отчаявшись противостоять. – Думаешь при встрече мне не станет за это стыдно?

– Если любишь– ни капельки. А ему… Ему вовсе не повредит хотя бы так узнать тебя.

Глава 4

Год. Что таит за собой это слово? Целую часть жизни. Огромную. Вмещающую в себя сотни дней, проведенных… в тоске. Сжимающей сердце. Давящей камнем на лёгкие, не способные расправиться полностью под тяжестью непосильного груза. Изматывающего. Пребывающего в мыслях, как ни старайся переключиться на нечто иное.

Мне всегда казалось, что устать морально нельзя. Физически да. Вымотаться на тренировке. До сведения мышц. Болезненного жжения в тканях. Морально же… Ни одна задача, над которой я билась, не решалась настолько трудно, как попытка понять происходящее между мной и Максом. Тщетно ища ответ я изводила себя сотней мыслей, сменяющих себя за короткий период. Заводила подобие личных дневников, уподобляясь летающим в облаках натурам, не понимающим как потратить с пользой запас свободного времени. Который всегда был у меня в дефиците, а здесь же… Странно сказать, но в последний год моего обучения в школе, его стало намного больше. В разы. В следствии того, что я растеряла интерес ко всему остальному. Кроме своих мытарств. Мыслей о Максе… Выполняла всё ради галочки. Посредственно, как бы выразился отец. Не стараясь достичь идеала.

Я потеряла вкус. К жизни. Ожидая уединения. Как спасения. От всего. От всех. От себя. Запираясь в комнате, набирая знакомые цифры. Устало прикрывая глаза в ожидании. Слушая, словно мелодию из любимого фильма, его голос, проговаривающей с неизменной улыбкой в мягкости интонации:

– Привет, Беда…

Сколько ночей я провела без сна? Скольких лишила его? Временная разница в два часа. У него меньше. Я всегда старалась звонить не поздно… Убедившись, что не создаю дискомфорта… что Макс один… Оживала с ним. Словно чувствуя рядом его размеренное дыхание. Почти уловимые прикосновения пальцев к коже. Отрешаясь от действительности. Фантазируя. Придавая его словам больше значимости, чем они могут в себе нести. Я любила с ним разговаривать. О первом пришедшем в голову. О погоде, что за окном. О сюжете книги, что недавно прочла. О его проекте, стройке, что ведётся день и ночь практически под окном.

Тратя на себя его время, день изо дня, урезонивая совесть заученной фразой: " Рабочие всё-равно не дают ему нормально поспать. А со мной, может быть, насмеявшись, израсходовав остаток сил, Макс заснет быстрее и проще…"

Я влюблялась в него. Всё больше. С каждой секундой. Сильнее. Я не представляла дальнейшую жизнь. Без него. Мои фантазии ушли на десяток,(как минимум), лет вперёд, где мы(МЫ– здесь самое важное слово!), несомненно вместе и, конечно же, счастливы.

Я ненавидела моменты, когда становилось необходимо класть трубку. Они отнимали у меня кислород. Лишали возможности двигаться. Занести палец на клавишу сброса. Я старалась отстрочить их. Как можно дальше. Но минутная стрелка противилась идти в обратном направлении. Наступала ночь. Макс настоятельно рекомендовал мне уснуть. Умиляя своими попытками уложить в постель. В прямом смысле. Никакой пошлости и откровений в этих разговорах не было и в помине! А я сопротивлялась. Понимая, что не хочу отрываться. Возвращаться в действительность. Хочу слышать его. Не сходить с ума от неведения где он и с кем. Хочу жить…

Так прошла осень. Наступила зима. Кроме предновогодней суеты не принесшая с собой ничего знаменательного. Стало раньше темнеть. Солнце практически исчезло из вида. Моё, и без того упавшее, настроение перешло в стабильно плохое. Всегда считала, что данное наречие несёт в себе положительный смысл. Оказалось, была не права. Макс звонил реже. Хотя нет. Это я стала набирать его номер спустя дни молчания, а порой и недели. Он не звонил. Вообще. Писал короткие сообщения. Приветственные фразы. Обобщения. Ни о чём. Интересовался как идут мои дела. Он не звонил! Отшучиваясь тем, что умеет попадать в самый ненужный момент. А я… Господи, каждую ночь, смыкая влажные глаза, я желала ему доброй ночи. Я молилась за него, не имея привычки просить за себя. Я надеялась, что там, в чужой стране, Макс хоть немножечко счастлив. Я ждала его… я… я… Да что я…? Проклинала себя за любовь к нему! За невозможность существовать в привычном мире, развалившемся на мелкие части. За чёрные пятна в календаре, которыми я вычеркивала прошедшие с расставания дни. За то, что он не услышал меня тогда. Или же сделал вид…только это не менее больно.

Зима была затяжная. Начало апреля ознаменовалось морозом, а, между тем, у Макса уже в марте была настоящая весна. Тёплое солнышко. Девушки в мини-юбках и прочая, повышающая настроение, атрибутика. Я старалась не думать об этом. Хотя бы в те моменты, что с ним разговаривала. Вспоминала слова Софии," женщина должна дарить мужчине крылья…" Наверняка, если рядом с ним кто-то есть, то она именно такая… Да… У меня впереди экзамены. Меньше месяца до дня рождения. Семнадцать, чёрт возьми! Семнадцать… До совершеннолетия год. Значит ли сейчас это что-то для Макса? До его возвращения за спиной будет школа. Может даже экзамены сдам в институт… И уеду в Москву? Одна..? Чёрт, да как же… В мечтах всё по другому! Всё складывается! В жизни же…

Экран загорается, сообщая вибрацией о поступившим на безлимит "ммс". Выходной. На часах восемь. У Макса… Хмурюсь, нажимая загрузку фотографии, недоуменно глядя на часы в верхнем углу экрана. У него сейчас шесть утра! На снимке рассвет. Снятый с высоты птичьего полета, спящий город подожженный красным солнцем в области крыш. И на этом фоне, (Господи, я всё же надеюсь, что он был на страховке!), стоит Макс, на тонком приступке, обвивая рукой тонкий башенный шпиль.

Улыбаюсь, сквозь слёзы, ругая его ласковыми словами. Это последняя башня, увенчивающая крышу новоявленного торгового центра, что он спроектировал. Главная. И наблюдать за воздвижением шпиля он должен был исключительно на расстоянии. Не участвуя. Это же огромная высота! Чёрт подери… Он мне обещал без надобности не рисковать! Чтоб его… А губы расползаются в широкой улыбке, прикасаясь к его на увеличенной фотографии, горящего экрана. Приоткрываю глаза смеясь:

– А говорил, что не любишь фотографироваться, – заключаю тихо, считывая подпись, гласящую ниже: " Можешь поздравить меня, я это сделал! P.s. – Не смог удержаться и запечатлел для тебя эту красоту. Пожалуй, я буду первым, кто пожелал девушке, с такой высоты, доброго утра."

Улыбаюсь, бегло осматривая своё отражение в зеркале. Распускаю волосы, взлохмачивая пряди.

– Я поздравлю, Макс. От души, – шепчу, вбирая меж пальцев туш и нанося её на ресницы. Впервые за долгие месяцы заточения дома желая выглядеть привлекательно, достойно. Не вызывая вопросов, "а всё ли у меня хорошо?".

Стягиваю с себя футболку наводя небольшой хаос на голове. Открываю шкаф, пытаясь сообразить, что лучше выбрать для фото. А боковое зеркало, так и притягивает взгляд, отражая в себе мою полуобнаженную фигуру в нежно розовом белье. Критически осматриваю себя, отдаляясь от полок. А если… Чёрт. Нет… Что он подумает? Что после мне скажет? Да и я даже не могу уверенно заявить, что смогу сделать подобное, выглядя раскрепощенно на фото… Чёрт! Вот же… Адреналин уже повысился в крови. Страх. Желание. Стресс. Всё вкупе провоцирует его мгновенный выплеск. И вот я уже устанавливаю таймер на телефоне, фиксируя его на столе, между двух книг. Слегка расшториваю окно. Не навязчивый солнечный свет заполняет пространство. Щелчок. Взлохматив волосы вверх. Щелчок. Прикоснувшись ладонью к губам. Боязливо. Отправляя воздушный поцелуй, которым с ним хотелось бы поделиться. Щелчок. Заключив себя в объятия. Смотря ровно в камеру. Щелчок. В который я снимаю телефон с закрепления, отключая авто съемку в двенадцать кадров. Просматриваю фотографии, прикрепляя их к сообщению. Закусывая губы от напряжения. Подписывая кратко: " Поздравляю!

P.s. – Пожалуй, сегодня ты далеко не единственный, кто делает что-то впервые.

Около минуты молчания, в которую я, с неспособностью отложить в сторону, сжимаю в руках корпус телефона, всматриваясь в экран. Макс не звонит. И эта тишина между нами становится чем-то привычным. Усмехаюсь, качая головой. В очередной раз убеждаясь в собственной глупости. Ни иначе как потерял дар речи, пролистав поступившие фото. Отчёт о доставке сообщения адресату поступил мгновенно, следовательно… с трудом удастся сделать вид, будто и не было в нём искомого файла. Неловкость, порой слишком явно проскальзывающую между нами, эта выходка лишь усугубит… Глупо, чёрт подери! Несуразно! Шаг в сторону смены статуса "отношений" должен выглядеть как-то иначе… По обоюдному что ли? А я влезла на запретную территорию смутно понимая, что с этим делать в дальнейшем.

– " Сотри оригиналы", – красуется надписью во входящем на экране моего телефона. И не понятно какую интонацию и оттенки эмоций Макс вкладывает в эти слова. Фыркаю звучно, натягивая футболку на тело, успевшее покрыться слоем мурашек. От холода. Ощущения своей уязвимости. Оголенности эмоций пред тем, кто столь рьяно не желает их принимать! Загоняя меня в угол возникающим ощущением отчужденности. Желанием закрыться в себе, впредь, не оголяя перед кем-либо душу.

– "Не понравилось?", – строчу быстро. Кажется, не успевая отправить, уже получая двоякий ответ.

– "Слишком. Не хочу, чтобы у тебя были проблемы с родителями. Пусть снимки останутся лишь у меня."

Улыбаюсь, перечитывая текст с разной интонацией. Мягкой. Скупой. Игривой. В который раз додумывая за него остаток невысказанных фраз. Уходя далеко за пределы " приличий" в своих фантазиях и мечтах. Покидая пределы душной комнаты. Отчаянно веря в то, что смогу, однажды… твою мать…когда-нибудь точно… Осуществить хотя бы часть из того, что не позволяет сейчас размеренно двигаться дальше. Существовать. В полной мере Жить.

Набираю его номер, спустя какое-то время. Опасаясь затрагивать крайне нестабильные темы, обхожусь обособленными обсуждениями обыденности, (о, насколько некрасиво порой я умею изъяснять мысли. Мама, прочитав лишь только середину этой фразы, впала бы в состояние глубокой депрессии, а я ничего, ещё держусь на плаву, пытаясь не подавать и вида о том, что же в действительности сводит меня с ума.)

Макс ловко жонглирует темами, переходя с одной на другую с завидной лёгкостью. И, в каждом диалоге с ним, остаётся лишь одна деталь, приводящее меня в напряжение: его необходимо заканчивать, а хочется… Или не хочется? Кто б помог мне себя понять…

Дни сменяют недели. Плотный график. Выпускные экзамены с курсов. Ожидание оглашения результатов. Неуверенность в собственных силах… Даже не так… Не способность принятия того, кем обязана казаться и быть. Мама требует слепого исполнения воли отца. Без отхождения и на градус от заявленных требований. Пресекая недовольством, единственную осуществленную мною попытку обсуждения иного сценария жизни: подачи документов одновременно в несколько Вузов, с возможностью выбрать то, что в итоге придёт по душе… Резонный отказ выслушать мои предложения усиливает и без того копящуюся внутри обиду. Заставляет, не переча, проглотить слова родного человека, в идеале должного сподвигать к исполнению желаемого, а на деле… обрекающего на муки. Сродни тех, что испытывает она, пребывая в нисходящем раздражении от работы, знаменуемой " своим местом"… А, ведь я, глядя на это, сотни раз за прошедший год задавалась вопросом, ставшим с родни риторическому: что мешает ей начать жить по другому? Быть счастливой. Дядюшка Фрейд уверяет, будто родители перекладывают на детей груз собственных неосуществленных амбиций… Чёрт… Надо заканчивать от скуки листать психологию и переходить на бульварное чтиво, может тогда перестану искать в чужих действиях, совершаемых во благо, намерения на корню угробить мою жизнь?!

Едва не плача от досады, обсуждаю с Максом детали происходящего вокруг. Он больше слушает, а я… Я пытаюсь высказаться в эту тишину, пропитанную теплотой звуков его дыхания. Тараторю, сбиваясь с мысли. Начиная вновь ту же фразу по новому кругу. Останавливаюсь. Закрывая глаза. Безмятежно выдыхаю. Немного расслабившись, утопаю в звуках его голоса. Тихом ответе, озвученным ровным, спокойным тоном:

– Никогда не переживай о том, что ещё не случилось. Я скоро вернусь. Что-нибудь непременно придумаем.

Вопрос: " что же именно можно поставить в противовес решения родителей?", вызывает нервный тик, вкупе с острым желанием рассмеяться. Тем временем дни идут. Неумолимо. Результаты выходных экзаменов с курсов превосходят все мои ожидания, но… не удовлетворяют отца.

– Не добрать по три балла до сотни!? – кричит он, вложив в эту фразу неподдельное разочарование. Поздравление с заочный поступлением в Вуз выходит слабым. Его речь грозит мне только одним – неминуемой пересдачей экзаменов, которые я уже удачно прошла… Вдруг на вступительных найдётся с десяток из тех, кто способен получить по двум более ста девяносто шести? В ходе этого я выпаду из претендентов на бесплатную форму обучения…

Соглашаюсь признать поражение, обещая исправить итог ситуации. По привычке скрываюсь с глаз за дверью своей комнаты, с головой окунаясь в подготовку к экзаменам. Вначале выпускным. Школьным. А потом, вновь, вступительным, в надежде оправдать ожидания и набрать недостающие до идеала баллы. Сомневаясь, что и этот результат удовлетворит запросы отца. Набери я даже сто два из заявленных ста.

Последний звонок. Все готовятся к нему долгое время, празднуют. Я же… Как ни начать сквернословить пытаясь вместить тысячи слов в одно, детально отражающее моё состояние этих дней? Нежелание улыбаться на показ. Изображать из себя ту, кем совсем не являюсь. Играть на публику роль успешной золотой медалистки, пред которой открыты двери десятков известных Вузов… "Выбирай на свой вкус!" Готовиться к предстоящему выпускному, по примеру одноклассниц, комбинируя туфли под платье в тон сумочке… Вести разговоры о грозящих экзаменах, поддерживая всеобщую истерию " боязни " прохождения злосчастного ЕГЭ… Господи, знали бы они каким испытаниям дома я поддаюсь ежечасно, на протяжении долгих лет, попытка выработать во мне страх на прохождение очередного теста угасла бы в самом зачатке! Вся моя сознательная жизнь – это решение уравнений со звездочкой. Грустно звучит, правда? Однако, в скором времени ничего в ней не измениться! Всё будет как прежде. Исключая место обитания письменного стола, по периметру которого будут очерчены границы моего затворничества. И город прибывания станет иным. Остальное… Останется прежним. " Дом– учеба"… Сомневаюсь, что смогу внести в этот список нечто другое. Хотя, со временем, возможно в нём появится ещё один пункт: работа. По специальности. Конечно же по специальности! Как же иначе? Ассистентом на кафедре Вуза или, что ещё хуже, в каком – либо расчетном отделе средней по значимости компании. В отделе из пары десятка подобных счастливцев, нарабатывающих первичный стаж в экономической сфере… Мать твою! Пестрящее красками будущее! Наверняка желаемое кем-то. Устраивающее кого-то. Жаль, только не меня.

Школьная форма. Белые банты на заплетенных в тугие колоски волосах. Ажурные гольфы, доходящие до колен. Не сдерживая банального хмыканья, подхожу к вертикальному зеркалу в прихожей, направляя на себя камеру мобильного телефона. Это надо запечатлеть. Для истории. Когда ещё придётся облачиться в столь прозаичный наряд? Выдавливаю из себя сдержанную улыбку, нажимая "затвор" фотокамеры. Резкий щелчок вытягивает губы в строгую линию, до неузнаваемости преобразуя лицо. Словно фото на паспорт. Ничего схожего с обыденностью привычного отражения в зеркале. Не сравнить с фото, что я отправила Максу.

Усмехаюсь, проговаривая в тишине комнаты:

– Фотогеничностью не блещу. Но это фото наверняка лучше, чем то, что появится у меня на зачётке.

Тоскливое. Среднестатистическое… Надо прикупить себе хоть очки с обычными линзами. Сойду за свою в безликой серости будущих гениев экономической сферы.

Первоклашка на плече одноклассника зазывно размахивающая из стороны в сторону большим колокольчиком с алым бантом. Выдавливаю из себя сдержанную улыбку наблюдая начала конца. Моей жизни, отныне сведенной к решению одной и той же задачи, явно стоящей перед глазами. Той, что последние годы вдалбливает в сознание мама:– Быть достойной отца. Не очернить известное имя… И плевать всем на то, кем хотела б стать я! Это врожденный " диагноз" – династия. Профессорская дочка…

Ухожу домой при первой возможности. Теряясь в толпе счастливчиков, обсуждающих планы на празднования великого дня. Прячусь за дверью собственной спальни, стараясь скорее избавиться от несуразного наряда, в который пришлось облачиться. Даст Бог, с выпускного исчезну так же удачно. Потерявшись из вида. Не оставив о себе и следа присутствия на этом празднике жизни. Макс уверяет, что я должна дать себе шанс. Позволить расслабиться. Освободиться. Глупо звучит со стороны, правда? Повеселиться на выпускном, оставив в памяти картинку, сложенную из приятных моментов… Я не объясняю Максу, как трудно заставлять себя улыбаться, будучи одной. В неспособности разделить мгновения с тем, кто действительно дорог. Я делюсь с ним ощущениями. Поверхностными. Видимыми со стороны. И всё больше убеждаюсь в том, что счастье не способно удержаться в одних руках… Моя любовь к нему… Ломает допустимые грани. Заставляет стремиться к большему, убивая изнутри ощущением собственной никчемности. Что я могу ему дать? Да и вообще, что могу? В силу своего возраста. Скоропостижного отъезда. Неизвестности в его жизни…Чёрт! Как же хочется вырвать из себя это чувство! Растоптать иллюзии, мечты. Уничтожить эмоции, начав жить по слепому сценарию. Да только… Всё-равно тянусь к трубке, сотни раз зарекаясь выждать определенное время. Перегореть. Не могу. Дыша им, точно воздухом.

Выпускной. Праздник прощания с детством. Начало новой жизни. По круче понедельника, с которого все зарекаются её изменить. Всю неделю до знаменательного события спорила с мамой на тему наряда: желая оправиться в брючном костюме; собрав волосы в конский хвост; нацепив на ноги удобные, классические балетки. А в итоге, сижу напротив зеркала, облаченная в розовое платье, пышной юбкой, застилающее колени. Хмуро осматриваю своё отражение, ожидая пока мама завершит завивать и укладывать в прическу непослушные пряди, фиксируемые на макушке десятком шпилек, украшенных ажурными розами в тон. Нервно отстукиваю по полу каблуком, сбивая отлаженность её отточенных движений. Тереблю подол платья, поглядывая на время. С зеркала за мной то и дело подсматривает девочка из рекламы воздушных пирожных. Или же нового аромата цветочных духов. Приторных, как и моё настроение.

– Во сколько тебя ждать? – уточняет с улыбкой мама, довольная произведенной работой.

– Линейка закончится в пять, – констатирую сухо. – Ты же будешь на официальной части. Заберёшь медаль… – а с торжественной, может быть и сбегу. Какой толк оставаться до ночи, шатаясь по городу в компании подвыпивших одноклассников, намеревающихся, следуя избитой традиции, непременно увидеть свой первый " взрослый " рассвет?

– Ключи и телефон в сумочке, – перебивает резонно. – Пожалуйста, сохраняй благоразумие и не ввязывайся в что-то сомнительное. Действие алкоголя проходит к полудню, а испорченная репутация, как правило, остаётся навсегда.

Фыркаю, осознавая нелепость напутствий. Она же знает, что Макс далеко, а следовательно её не с кем и портить.

– Ты же знаешь Стёпочку, с параллельного, сына Тамары Ивановны? Чудный мальчик. Тоже медалист. Поступил в МГИМО на бюджетное.

– Здорово, – хмыкаю сухо. – В виду твоих напутствий, не рано ли начинать меня сватать?

– Милая, ты бы присмотрелась к нему, – продолжает не обращая внимания на мой саркастический тон. – Подружилась бы. Подобные отношения – это залог успеха на всю жизнь, а брак в раннем возрасте, до становления личности, один из самых долговечных. Достигнув высот он будет всю жизнь благодарить за то, что именно ты изначально была с ним рядом.

– Смутно верится, – фыркаю, мечтая уже поскорее перешагнуть порог квартиры, скрывшись за дверью.

– Следовало бы уже выкинуть Забелина из головы! – произносит нервно, отрезвляя мысли, усиленным натягиванием очередного локона, вызывая своим действием нестерпимый приступ простреливающей боли. – Если бы я тогда рассказала отцу…,то он…, учитывая вашу разницу в возрасте… – разрождается злостно, в потоке мыслей не завершая и одной высказанной фразы.

– Осмелюсь напомнить, мам, что ты сама когда-то была студенткой отца. Кому бы говорить мне о разнице в возрасте, – отчеканиваю бесстрастно, с ледяным спокойствием в голосе, взявшимся ниоткуда. Выдавливая из себя на последок, глядя в её распахнутые от недоумения глаза, запоздалое, – Извини. Я не хотела.

Честно. Просто не в силах унять импульсивность реакции, возникающей при упоминании Макса. Не желая того, в своей обороне, ударяя нападающего в самые уязвимые места.

Награждение вышло долгим. Моя благодарственная речь, в отличие от того же Стёпочки и ещё одной обладательницы медали, вышла сдержанной и спокойной. Производя, наверняка неизгладимое, впечатление, я даже представилась будущему министру иностранных дел, лояльно относясь к его тяжелой руке, улегшейся на мою поясницу в позировании на одном из фото для доски почета. Остаток вечера лишь укреплял преследующее нежелание возвращаться домой. Используя последнюю попытку немного забыться. Странным образом, следуя за толпой, оказавшись к полуночи, в окружении выпускников нескольких классов, за городом у облюбленной пушки, посреди нескольких беседок от которых уже доносился запах костра.