Текст книги "99 дней в Сантосе (СИ)"

Автор книги: Юлия Поспешная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

  – Вау, – протянула я. – Такая долгая вражда...

  – Мы не враги.

  – Разве?

  Заиграла музыка и Костя повёл меня в такт нарастающему ритму. Двигался он, конечно, похуже Ростислава, но тоже очень даже неплохо.

  – Да, – проговорил Костя, – просто у нас... есть коренные различия во взглядах на... окружающую действительность, людей, цели в жизни и так далее...

  – Ты меня заинтриговал, – хихикнула я. – Когда он подошёл к нам, мне показалось ты его ненавидишь.

  – Я просто знаю Роса и знаю, как он обычно обращается с девушками.

  – Только не говори, что он спит с ними, а потом бросает, – попросила я. – Это так банально!

  – Но, именно так обычно и происходит, – заметил Костя, но подумав, добавил. – Может, конечно, не всегда, но... чаще всего, Рос видит в девушках лишь объект сексуального удовлетворения.

  Я чуть отстранилась от него в танце и заглянула в его зелёно-карие глаза парня.

  – А что видишь в девушке ты? – спросила я.

  Стрельцов нервно сглотнул, опустив на меня взгляд.

  – Смотря, в какой.

  – Во мне, – сказала я боязливо.

  – В тебе...– по лицу Костя начал проступать милый румянец. – В тебе, определенно есть что-то, чего почти нет у других.

  – Перестань говорить загадками, – попросила я.

  Костя вздохнул.

  – Когда ты появилась в стенах нашего дельфинария... что-то изменилось. Это все заметили и почувствовали. И люди, и животные.

  – О чем ты? – слегка скривилась я.

  Костя выполнил шикарный танцевальный элемент, развернул меня вокруг оси и снова прижал к себе.

  – Трудно объяснить, – продолжал он, глядя на меня чуть затуманенным взором. – Просто, ты... похожа на человека, которого нам всем нам не хватало. Игнату, Яне, Саше... Сорелю...

  – А тебе? – спросила я чуть слышно, с жадностью глядя в его глаза.

  – Мне тоже, – словно пересилив себя, с хрипотцой произнес Костя.

  Я несколько мгновений пристально смотрела в его глаза и пыталась понять говорит ли он правду. Мне очень хотелось, чтобы в этот момент он был искренен. Я готова была поверить его словам, я хотела верить то, что правда нужна ему! Меня в миг переполнило нарастающее волнение и чувство отчаянной надежды.

  – А как же... Как же Инна? – спросила я. – Ты ведь с ней...

  Стрельцов снова вздохнул, на миг отвёл взор.

  – Зачем сейчас об этом говорить, Лана? Неужели нельзя просто наслаждаться танцем?

  Можно. Но я не могу. И волнующие меня вопросы вырывались точно беспокойные кошки, которых пытаешься удержать в объятиях, и уносились прочь.

  – Ты её любишь? – спросила я. – Только честно!

  Костя посмотрел на меня, отвёл взгляд, раздраженно качнул головой и снова посмотрел на меня. Я видела, что он силится что-то сказать мне, но не может.

  – Костя... – осторожно произнесла я.

  – Хватит! – голос Стрельцова вдруг прозвучал резко и неприятно. – Я не хочу сейчас об этом говорить, Лана!

  Музыка ещё не успела закончится, а он вдруг убрал от меня руки, развернулся и ушёл.

  Вокруг меня кружили пары, а я стояла и растерянно смотрела вслед Косте, который скорым шагом двинулся внутрь здания бара 'Оаху'.

  Да что не так с этим парнем?! Почему он себя так странно ведёт? Сначала говорит, что я похожа на ту, которой ему на хватало, но стоило мне спросить про Инну, как он тут же психанул!..

  – Я же сказал, что он – не твоё, – произнёс за моей спиной голос Ростислава.

  Я обернулась, чтобы сказать ему, чтобы он не лез не в своё дело, но Рос протянул мне бокал с соком.

  – Спасибо, – ворчливо поблагодарила я его.

  – Если ты не собираешься танцевать дальше, давай освободим место для других, – предложил Ростислав, тронув меня за локоть.

  Я всё ещё думала о Косте и его словах.

  Но когда мы вернулись к столику за которым до этого сидели, я увидела стоящую рядом маму. И в данный момент она была в таком состоянии, что, казалось, могла убивать даже взглядом.

   Глава восьмая

  В такси мы ехали молча до самого отеля, мама молчала пока мы ждали лифта и поднимались на свой этаж. Но едва она закрыла дверь номера, как её прорвало.

  Сначала она выдала длинную тираду, касательно того, что я танцевала с Костей, а до этого с Ростиславом. И по мнению мамы так себя ведут только девушки... 'с низкой социальной ответственностью'. Её слова были похожи на болезненные царапины и мелкие порезы, остающиеся на плоти моего самолюбия. Я не реагировала на это. 'Царапин' и 'порезов' было уже слишком много. Я научилась терпеть.

  Под её негодующие восклицания я поужинала чаем, одним персиком и легка спать.

  Мама ещё долго не могла угомониться. Но самое ужасное, что утром, едва мы проснулись она вернулась к вчерашним событиям и разразилась скандальными криками с новой силой.

  – Нет, ну подумать только! – разъяренно причитала мама стоя перед зеркалом и накладывая крем на лицо. – Сначала ты приходишь, чёрт знает во сколько, потом исчезаешь утром и на весь день и даже не думаешь о том, чтобы позвонить мне! Я еле-еле дозвонилась до Игната!.. Светлана!

  Я вздрогнула, отвела взгляд от окна номера и уставилась на маму.

  – Ты вообще меня слушаешь?! – гневный голос матери сорвался на визг.

  – Да, – тягостно вздохнула я, – да, мам. Слушаю...

  Мои мысли были далеко, а если точнее, то где-то рядом с Костей.

  – Всё, – покачал головой мама, – завтра мы улетаем обратно в Москву.

  – Я не могу, мам, – я покачала головой и посмотрела на неё усталым взглядом.

  – Что?! – ахнула она. – Что ты сейчас сказала, Светлана?

  – Что я не могу улететь с тобой, – повторила я.

  Мама остолбенела и уставилась на меня.

  – Ты что с ума сошла, Светлана? Ты вообще о чём?

  – Я хочу остаться здесь, мам, – я опасалась смотреть ей в глаза.

  – Неужели?! – прошипела мама. – Это из-за него? Из-за того смазливого парнишки, с которым ты связалась? Что он тебе там наговорил?!

  Но она тут же раздраженно отмахнулась:

  – Да не важно!.. Всё это чушь и глупости! Парни на что угодно пойдут, только чтобы затащить девушку в постель... У них это на уровне инстинкта!..

  – Мама, да причём здесь это! – воскликнула я, тоже рассердившись.

  – Да при том! – всплеснула руками мама и подошла ко мне. – Что он там тебе наговорил? Что ты не такая, как все? Что он до тебя не встречал таких девушек? Что необыкновенная, самая красивая, невероятна и так далее? Да?

  Сейчас слова мамы действовали куда больнее. Не то чтобы я считала себя особенной или первой красавицей, нет, но избыток ядовитой насмешки в её голосе заставлял думать, что я априори не могу быть такой. Не такой, как все. Необыкновенной. Самой красивой... Глупость, конечно. Но всё равно прозвучало донельзя неприятно.

  – Нет, мам, – опустив взгляд, ответила я, – никто мне такого не говорил. Просто я вчера мне позволили выступать с ними... и мне понравилось.

  – Что тебе понравилось? – мама сложила руки на груди. – Веселить полупьяную быдловатую толпу?

  – Почему их так называешь? – я удивленно уставилась на свою мать.

  Сейчас я её не узнавала.

  – Да потому, что сюда съезжается народ со всей страны! – воскликнула мама. – Из таких провинциальных дыр, о которых ты даже не слышала! А ты, дорогая моя, коренная москвичка, между прочим. И тебе не престало тут перед всякими дремучими людьми скакать на сцене вместе с вонючими рыбинами!

  – Мам, – ошарашенно проговорила я, – да что с тобой?! Ты что говоришь такие отвратительные вещи?! Здесь нормальные, обычные люди! Ни хуже нас, ни чем не отличающиеся от тех, рядом с которыми мы живём, учимся и работаем!

  – Более-менее нормальные люди отдыхают минимум в Турции или Тайланде, – отмахнулась мама. – А уж совсем адекватные в Италии, на юге Франции или хотя бы на Мальорке!

  – Мама, хватит! – я встала с кровати и посмотрела на неё. – Ты ведёшь себя отвратительно! Здешние люди от тех, что отдыхают на перечисленных тобою курортах, отличаются, по большей части, только достатком! Но это не важно! Я хочу остаться здесь, потому что впервые в жизни я нашла то, что нравится мне! Понимаешь, мама?!

  Я начала кричать на неё и лицо у мамы вытянулось от удивления.

  Но я уже не могла остановится.

  – Пожалуйста, пойми меня! – Попросила я. – За те пару дней, что мы провели в Анапе, я поняла, что могу и хочу прожить свою жизнь так, как этого хочу я! Не как ты, ни как папа, ни как дедушка Клим, а я! Я, понимаешь, мама?!! Я хочу жить так, как нравится мне и только мне!!! И именно поэтому я решила остаться!..

  – Ты здесь не останешься, Светлана! – протестующе вскричала мама.

  Но я уже одевалась, чтобы поскорее свалить из номера. Да, я опять убегаю. Но я не могу и не хочу терпеть мамины истерики. Я уже переживала подобное не раз и не два в своей жизни. Мама, может быть сама того не ведая, буквально забивала меня своими словами. И в детстве, я просто сидела где-нибудь в углу, слушая её разъяренные выкрики, жалась в комок и ждала, когда закончится этот кошмар. Больше этого не будет. Хватит!

  – Ещё, как останусь! – сердито бросила я, наскоро одевая короткие шорты и хватая свою сумочку.

  Я уверенным, широким шагом направилась к двери.

  – Лана, стой! Остановись сейчас же! – мама стуча, грозно стуча каблуками, последовала за мной. – Не смей уходить!

  – Ещё как, посмею! – огрызнулась я.

  Меня одолевала злость на неё и клокочущее во мне раздражение. Она даже не пожелала выслушать меня! А уж, когда я сказала, что хочу жить как хочется мне, её аж передёрнуло! О чём ещё мне с ней говорить, если по мнению мамы, я не имею право на собственный выбор в жизни!

  Я вышла из номера и скорым шагом пошла к лифту.

  – Светлана! – голос матери ударил кнутом. – Я сказала: вернись, сейчас же!

  Двери соседних номеров начали открываться, в коридор выглянули заспанные постояльцы.

  – Извините, пожалуйста, – холодно произнесла мама разбуженным её криками людям.

  Я нажала кнопку лифта и через пару секунд передо мной открылись отливающие серебром двери.

  – Лана!

  Я зашла в лифт и не оборачиваясь нажала на кнопку.

  – Лана, не смей!.. НЕ СМЕЙ! – завизжала мама.

  Двери лифта с тихим шелестом закрылись.

  Оказавшись внизу, я поспешила выйти из здания отеля. Сложив руки на груди и опустив взгляд, я пошла вдоль коттеджей, разноцветных магазинчиков и пальм. Тёплый южный ветер, словно пытаясь утешить гладил по плечам и играл моими волосами.

  Но по моим щекам уже стекали слёзы. Я не хотела, чтобы всё получилось именно так! Я очень надеялась, пусть и не верила в это, что мама всё-таки прислушается ко мне! Хотя бы раз в жизни она поинтересуется, чего хочу я! Как я хочу прожить свою жизнь!

  Мне было стыдно за свое поведение! Я не хотела кричать на неё и грубить ей, но... но мне надоело быть собственностью своей семьи!

  Чтобы скрыть слёзы от посторонних, я побыстрее нацепила свои oversize очки от H&M. Чуть опустив голову я ринулась, буквально куда глаза глядят.

  Я направилась в 'Сантос'. Мне просто больше некуда было идти.

  Там меня встретила Ольга и тут же проводила к Игнату и Яне.

  Увидев мои заплаканные глаза, Яна тут же принялась меня утешать. И уж при ней меня оставили последние силы, я отчаянно и горько разрыдалась, жалуясь, в перерывах между всхлипываниями, на свою семью и тиранию, в которой жила!

  Яна гладила меня по волосам и шептала утешения.

  – Тише, Лана, всё у тебя будет хорошо. Вот увидишь... Это только сейчас всё выглядит, как конец света.

  – Ты не сказала матери, куда идёшь? – спросил меня Игнат.

  – Нет, – всхлипнув, ответила я.

  – Значит, сейчас она опять будет звонить мне.

  Я отстранилась от плеча Яны и посмотрела на Игната слёзным, но сердитым взглядом.

  – Это вы ей сказали, что я в 'Оаху'?

  Вид у Игната стал виноваты и сожалеющим.

  – Слушай, я...

  – Игнат, нужно было сначала хотя бы предупредить Лану, – встала на мою защиту Яна и снова прижала меня к себе.

  – Да откуда же я знал, что Лера такое устроит! – развёл руками Игнат. – И потом, я не мог позволить, чтобы она нервничала и переживала! Она же всё-таки моя сестра...

  – А я ваша племянница! – обиженно прорыдала я.

  Яна засмеялась и снова погладила меня по голове. Игнат с умилением подошёл ко мне и тоже утешающе обнял.

  Когда я немного успокоилась, выпив чашку горячего шоколада, я попросила дядю Игната, чтобы он дал мне работу.

  – Я хочу остаться здесь, – сказала я. – и работать в 'Сантосе', хотя бы на период этого лета...

  – Ладно, – вздохнул дядя Игнат. – Но ты же понимаешь, что твоя мама просто так не сдастся? Она обязательно заявится сюда.

  – Я поговорю с ней, – решительно ответила я. – Если понадобиться, я ещё раз всё ей объясню!

  – Только не ругайся с ней, пожалуйста, – попросила Яна. – Так или иначе она твоя мама, один из тех людей в мире, кто точно любит тебя просто за сам факт твоего существования.

  Её слова были очень правильными. Я и сама это понимала, у меня не было никакого желания ссорится с мамой или со своей семьёй. Но только при условии, что они позволят мне самой определять свою жизнь!

  Когда я привела себя в порядок, Яна отвела меня в резервуар, где обитала небольшая популяция осьминогов. Только сейчас здесь не было ни осьминогов, ни даже воды, а только Фанг, который мыл и чистил стены аквариума осьминогов.

  – Фанг, – позвала Яна.

  Китаец не сразу нас услышал. Он вынул из ушей белые наушники и улыбнувшись, произнёс:

  – Привет, Лана.

  – Привет, – кивнула я.

  – Фанг, покажешь Лане, как ухаживать за адскими вампирами, хорошо? Она теперь работает у нас.

  Яна улыбнулась мне. А я смотрела на неё с непониманием.

  – Адские вампиры? – с опасением спросила я.

  – Не пугайся, это такой моллюск, – Фанг подошел ко мне и вручил длинную щетку с длинной ручкой. – На самом деле он безобиден, и всю жизнь проводит на почти километровой глубине питаясь детритом...

  – А кто это? – спросила я, одевая перчатки, бахилы и беря у него чистящее средство.

  – Фанг тебе всё расскажет про своих любимцев, – пообещала Яна. – А ты слушай внимательно, вступительных экзаменов у нас нет – сразу практика!

  Она подмигнула мне и вышла из помещения резеревуара.

  – Детрит – это всякий органический мусор, в основном состоящий из объедков более крупных хищников, – ответил на мой вопрос Фанг.

  – То есть эти осьминожки поджирают чужие объедки? – уточнила я.

  – Можно и так сказать, – засмеялся Фанг.

  Он показал мне, как чистить аквариум и отмывать разного вида отходы. Это оказалось не простым делом. Гладкие и скользкие стены аквариума покрывал густой слой жирной налипшей грязи.

  Отмывать всё это оказалось делом очень непростым.

  Пока мы с Фангом трудились за мойкой аквариума, он просвещал меня на тему осьминогов.

  Я слушала с неослабевающим интересом. Во-первых, мне хотелось, как можно скорее постичь все знания и премудрости, необходимые сотруднику дельфинария 'Сантос', а во-вторых Фанг действительно рассказывал очень интересно.

  Я, лично, не знала, что у осьминогов настолько развиты вкусовые рецепторы, что эти существа способны использовать их так же эффективно как, например, зрение.

  А ещё Фанг рассказал мне, что первые осьминоги появились ещё аж в мезозое.

  Мы закончили убираться где-то к одиннадцати часам. То есть уборка одного резервуара заняла больше двух часов. Недурственно.

  После осьминогов Фанг перепоручил меня Борису.

  – Привет, – парень легко сжал мою руку и повёл за собой. – сейчас будем кормить зубастых красавиц.

  – Ты про акул? – с опаской и интересом спросила я.

  – Неа, – хитро улыбаясь ответил Борис, – про Serrasalmus.

  – Э-э... что? – спросила я. – Я не понимаю латынь...

  – Ты же будущий врач, – с неожиданной серьёзностью произнёс Борис на ходу. – Во всяком случае у нас тут без латыни никак. Придётся выучить...

  – Ладно, – вздохнула я.

  К тому, что латынь нужна будет в дельфинарии жизнь меня не готовила.

  – Да расслабься, – вдруг засмеялся Боря, – я тоже ни хрена не знаю эту латынь. Просто ты такая красотка и я хотел перед тобой понтануться.

  – А-а... – я выдавила из себя улыбку и изучающе оглядела Бориса с головы до ног.

  Он был высокий и мускулистый, с бородой и татуировками на руках и спине. Вроде бы взрослый брутальный мужик... но шутит и ведёт себя, как девятиклассник. Это нормально?

  – Serrasalmus – это латинское название пираний.

  – Пираний?! – громче, чем нужно воскликнула я.

  – Ты их боишься? – спросил Борис.

  – Ну, как тебе сказать...– замялась я. – Столько фильмов про них, как они в море на людей нападают...

  – Это всё чушь, – отмахнулся Борис. – Пираньи исключительно пресноводные, в море они жить не могут.

  – То есть они живут в реках и озёрах?

  – В реках, чаще всего, – кивнул Борис. – Кстати, в странах Южной Америки, пастухи, когда перегоняют скот через реку, обычно отдают на съедение пираньям одно животное. Чтобы остальные могли перейти.

  – Какой ужас! – воскликнула я. – Зачем вы вообще их держите?

  – Это не ужас, просто природа, – пожал плечами Борис. – Кстати, если наши волки называют 'санитарами леса', то пираньи, по сути, 'санитары рек'. Они в первую очередь пожирают всякую падаль ну и больных, ослабевших животных.

  – Это жестоко! – воскликнула я.

  – Это эффективно, – Боря поднял правую руку с оттопыренным большим пальцем.

  Я не была уверена, что хорошо отношусь к Борису. Его мышление меня слегка настораживало.

  Он остановился возле синей металлической двери и, толкнув её, вошёл внутрь.

  – Проходи! – крикнул он из помещения.

  Я зашла следом и оказался в огромном зале с белыми кафельными стенами. В центре зала, под решеткой располагался сам резервуар, а по периметру вокруг него был прорезиненный пол.

  – Тебе выпала честь покормить сегодня этих красоток, – сказал Борис, доставая из пластиковых контейнеров полиэтиленовые мешки с мясом.

  Когда я подошла, он вручил мне парочку таких мешков, а сам пошел открывать решетку.

  Часть решетчатого покрытия отъехала в сторону и моему взору предстала зеленовато-серая вода бассейна, в котором обитали жутковатые рыбины. Но пока я не видела не одной. Я чуть наклонилась вперёд, пытаясь что-то рассмотреть в водной, довольно мутноватой пучине.

  – Э! А вот так делать не стоит! – крикнул мне Борис. – Были случаи, когда пираньи выпрыгивали из воды!

  Я тут же отпрянула назад.

  – Они могу вцепится в лицо?! – ужаснулась я.

  – Нет, – поморщился Борис, – но могут напугать, и ты свалишься в воду... А стая пираний за минуту способна обглодать корову.

  Он посерьёзнел.

  – Я не шучу.

  – Буду знать, – нервно сглотнув, ответила я.

  Тут я увидела в воде движение и тут же швырнула в воду кусок мяса.

  Но выплывшая на поверхность рыба быстро ушла вниз и скрылась на глубине.

  – А почему она не стала есть?

  – А ты бы стала есть, если бы в тебя швырнули блюдом размером с половину твоего тела? – усмехнулся Борис. – На самом деле эти рыбки очень трусливы по одиночке, а кровожадными и агрессивными бывают только в стае. Подожди, пока их на поверхности станет больше.

  – Хорошо, – кивнула я.

  Я ощутила скользящее внутрь меня опасливое чувство. Меня не покидала пугающая мысль о том, что будет с человеком, который оступится и рухнет в воду, к пираньям.

  Я побросала в воду новые кусочки мяса, когда увидела, как на поверхности рыб стало куда больше.

  Пираньи поглощали пищу почти мгновенно. Не успевали кусочки мяса падать в воду, как стая рыб, похожая на какое-то гигантское водяное бесформенное чудовище, за доли секунд поглощали их.

  – Отлично! – похвалил меня Борис. – В следующий раз справишься сама.

  Я улыбнулась ему и подбросила пираньям ещё еды.

  – Всё, пока им достаточно, – решил Борис и закрыл решетку.

  После пираний, мы покормили акул, среди которых Борис показал мне маленьких акулят. Бо-оже... какие же они были забавные!

  – Забавные?! – усмехнулся Борис, услышав от меня этот эпитет. – Подожди, пока они вырастут! Будут, как их родители!

  Он указал на пару Галапагосских акул, которые плавали рядом со своими детёнышами.

  – Они опасны для человека? – спросила я.

  Борис кивнул.

  – Скорее да, чем нет. Случаев нападения не много, но человек привлекает их, и они очень любознательны. Кстати не маши сильно руками, когда стоишь у воды. Это больше их привлекает – взмахи и движения человеческих рук.

  – Поняла, – кивнула я и отошла от края аквариума акул.

  За этот день я увидела больше акул, чем за всю свою жизнь. И даже стала свидетелем самых настоящих родов, под наблюдением доктора Тито. Правда долго любоваться нам он не дал и прогнал нас.

  – Это интимное дело! Нечего тут цирк устраивать! – проворчал Тито Бессарионович.

  Пристыженные мы покинули помещение аквариума с роженицей-акулой.

  – Он души не чает в наших питомцах и уважает больше людей, – хмыкнул Борис.

  Он проводил меня к аквариуму, где обитали асфалины – так называется самый распространенный вид дельфинов.

  Там я встретила Костю и Сашу. Сначала, при виде Стрельцова, мое сердце радостно и взволнованно подпрыгнуло. Я не смело улыбнулась ему, но Костя, сухо поздоровавшись со мной сказал Саше:

  – Я пойду проверю, как там карликовые касатки, а ты введи нашу новую... сотрудницу в курс дела.

  Я разочарованно и грустно глядела на него, но Костя больше не удостоил меня своим взглядом и просто прошёл мимо.

  Я обернулась ему вслед и вздрогнула, когда он хлопнул дверью.

  Ничего не понимаю. Чем я его так обидела? Он же сам вчера сказал... Или... или я неправильно его поняла? Почему он меня избегает? И я что для него правда просто 'новая сотрудница'? У меня вообще-то есть имя.

  – Привет, – пряча руки за спиной, немного нервно поздоровалась Саша.

  Я кивнула ей:

  – Привет.

  – Ну, что... – она оглянулась на аквариум. – Ну, что ж... Это наши асфалины... У нас их восемь штук, все живут парами.

  – Как мило, – улыбнулась я.

  – Да, – ответила на улыбку Саша, – они – одна большая и дружная семья. Нужно кормить их четыре раза в день, в рацион, прежде всего, входит сырая рыба, чаще всего осётр, сёмга и всякая плотва. Дрессируем мы их или в отдельном резервуаре, или прямо в сценическом бассейне.

  – Понятно, – кивнула я.

  Разговор у нас не клеился. Саша явно робела передо мной, а мои мысли были заняты Костей и его странным поведением.

  Я пыталась, но не могла понять его. Что ему вообще нужно? Что его гнетёт? И был ли он хотя бы раз со мной искренним?

  Саша что-то сбивчиво рассказывала мне, но я слушала её в пол уха и отвечала только 'круто!' или 'надо же!..'.

  Всё изменилось, когда к нам неожиданно зашёл Боря. Произошли сразу три вещи: Саша выронила ведро с кормом для дельфинов, и рыба рассыпалась по полу, Саша бросилась всё поднимать и, когда взялась за ведро, у неё упали очки. Девушка бросилась их поднимать, поскользнулась и, падая, нечаянно, но неожиданно сильно подбросила вверх ведро.

  Пластмассовое ведро, кувыркаясь в воздухе, описало крутую параболу и упало точно на голову Борису.

  Я в растерянности застыла на месте. Возле на меня на четвереньках, среди кучи рыбы в поисках очков водила рукой Саша, а с другой стороны страшно и грязно ругался Борис, держась за голову.

  Опомнившись, я быстро нашла и подала Саше её очки, помогла ей подняться и подошла к Борису.

  – Дай, пожалуйста, я посмотрю, – сказала я.

  – Зар-раза!.. – рычал, скривившись от боли, Борис. – Твою же мать!..

  – Прости, Борь, я не специально! – едва не плача, пропищала Саша.

  – Убери руки, и дай мне посмотреть, – сказала я.

  – Лана ты же не врач, – отмахнулся Борис.

  – Я будущий врач, – ответила я. – И к поступлению в мед меня готовили всю мою сознательную жизнь.

  Про то, что я в конце концов провалилась на вступительных экзаменах, я умолчала. Но мой аргумент подействовал и Боря позволил осмотреть его голову.

  У Борис оказалась рассечена бровь и прямо посредине лба стремительно разбухала солидная такая шишка.

  – Ну, что, – сказала я, – могу тебя поздравить.

  – С чем? – насторожился Боря.

  – Ты превращаешься, – ухмыльнулась я.

  – Что? – не понял Борис. – В кого?!!

  – В единорога! – фыркнув, засмеялась я.

  Саша тоже хихикнула, а Борис с кислой миной кивнул.

  – Могло быть и хуже, – заявил он и шутливо спросил меня. – Что порекомендуете, доктор?

  – Порекомендую немедленно продезинфицировать рану на брови и заклеить пластырем, а к голове приложить что-то холодное. А потом обязательно сходить к врачу.

  – Зачем? – удивился Борис. – Ничего же серьёзного...

  – Затем, что 'ничего серьёзного', – строго произнесла я, – может скрывать под собой микротрещины в черепе или сотрясение мозга.

  – От пластмассового ведра?! – скривился Борис.

  – Медицине известен случай, когда человек умер от подзатыльника, – я пожала плечами.

  Борис прокашлялся и поднялся.

  – Чё то меня подташнивает...

  – Наверное, будет неплохо если с тобой кто-нибудь сходит к врачу, – предложила я и посмотрела на Сашу. – Например, Саша.

  Борис взглянул на девушку, и та запинаясь, быстро протараторила:

  – Я, конечно! Я всегда! Я... Если ты не против! Но, если не против, то я радостью! Вообще...

  – Да, да, – поспешил прервать её Борис, – так будет правильнее... Ты меня ведром звезданула, значит, тебе и сопровождать меня к доктору.

  – Хорошо! – обрадованно воскликнула Саша, но тут же с грустью оглянулась на разбросанную по всему помещению рыбу. – Только мне, наверное, сначала нужно убраться...

  – Я всё сделаю, – заверила я её, – только покажи где перчатки, чистящие средства и щетки, пожалуйста.

  – Пойдём! – с готовностью прощебетала Саша.

  Она показала мне где находится хозяйственный инвентарь и даже отдала ключ от него.

  – Только не потеряй! – бросила она, торопливо возвращаясь к Боре.

  Они ушли, а я осталась наедине с разбросанной повсюду рыбой и замазанным чешуёй полом. Чешуя, каким-то образом оказалась даже на стене. В общем работы мне предстояло много. Ну и хорошо: поможет отвлечься от мыслей о Косте.

  Из воды в резервуаре по высовывались морды дельфинов. Все восемь штук. Животные с любопытством наблюдали за мной.

  – Привет, – улыбнулась я им, – Я – Лана. А вас как зовут?

  Я задала вопрос ради шутки, но дельфины тут же открыли пасти и издали переливчатые визжания.

  – Хорошо, – усмехнулась я оттирая щеткой налипшую на пол чешую и рыбью требуху, – будем знакомы...

  Чуть слышно скрипнула дверь помещения, я обернулась и увидела его. В дверях, удивленный, застыл Костя.

  Он обвёл взглядом помещение и спросил:

  – Что здесь такое случилось?

  Я не стала подставлять Сашу.

  – Я уронила ведро с рыбой.

  Едва я это сказала мой взгляд упал на это самое пластмассовое ведро, которое валялось на полу, почти у дверей.

  Костя тоже посмотрел на пластмассовое ведро и, приподняв правую бровь, спросил:

  – Что, аж на другой конец помещения?

  – Да... так вышло, – скомкано ответила я.

  Представив, что обо мне думает сейчас Костя, я сжала губы, чтобы не рассмеяться. Кажется, у меня начинается истерика.

  – Я тебе помогу, – предложил Костя.

  – Правда? – не удержалась я от едкости и оглянулась на него. – А что Инна скажет?

  – Хватит, Лана, – голос Кости вновь стал жестким и негодующим. – Не надо к ней так относится, она...

  Он замялся, и не очень внятно пробурчал себе под нос:

  – Она этого не заслуживает.

  – Я тоже не заслуживаю, чтобы мне морочили голову.

  – Я тебе и не морочу голову, – развел руками Костя, – я вообще-то тебе ничего не обещал!

  Я несколько секунд смотрела на него, а он на меня. Он открыл рот, словно силясь добавить что-то ещё, но мне уже было всё равно.

  – Чудно, – обманчиво веселым голосом ответила я, – просто замечательно! На этом и закончим.

  – Я не понимаю, на что ты злишься? – Костя тоже вооружился чистящим средством и щеткой.

  – Ни на что,-пробубнила я. – Ты пришёл помогать, так помогай.

  Костя явно и заметно впал в смятение от того, как я с ним говорила. Но я ничего не могла с собой поделать. Он меня уже дико выбесил! Меня раздражают люди, которые сами не знают, чего хотят и подают другим людям ложные надежды! Р-р-р!

  Несколько минут Костя молча чистил пол и подбирал рыбу. У меня внутри всё клокотало от раздражения, я ощущала собирающееся в теле неприятное напряжение. Краем глаза я видела, что Костя то и дело нерешительно поглядывает в мою сторону.

  Это меня отвлекало, и я минут десять тёрла щеткой и так чистый пол, в ожидании, что он скажет.

  – Лана... – наконец, вздохнув, произнес он.

  – Да? – я услышала металл в собственном голосе.

  – Я правда не хотел, чтобы ты подумала... лишнее... – он подумал и добавил. – Я надеялся, что ты останешься, чтобы спасти Сореля...

  – Вот как? – прохладно переспросила я. – Значит, ничего больше?

  Костя снова вздохнул.

  – Да... Наверное.

  – Наверное? – в мое голосе удивительным образом сочетались гнев, раздражение и надежда.

  – Наверное?! – переспросила я громче, когда Костя ничего не ответил, и прятал от меня взгляд.

  Я смотрела на этого улыбчивого парня, которому, как мановению волшебства, удалось, банальнейшим образом, вскружить мне голову. И чем? Улыбкой и взглядом? Голосом и... мускулистым влажным торсом? Серьёзно? И вот этого всего хватило, чтобы я потеряла рассудок и способность здраво мыслить?!

  – Прости, Лана, – с трудом выговорил Костя. – Но, послушай... если ты так не хочешь оставаться... Ты всё ещё можешь передумать и улететь. Никто не будет на тебя обижаться... Правда.

  Я несколько мгновений ошарашенно смотрела на него, не находя слов (во всяком случае цензурных). Мне не верилось, что он мне это только что сказал. Мне не верилось, что он вообще может произнести такие слова, при обращении ко мне. В моих представлениях, моих, теперь уже совсем нелепых, мечтаниях он говорил совсем другое.

  Он... Он же тогда, в тот вечер... Что, получается, что всё что было... Его подарок в кафе, его желание показать мне город, и даже то, что он показал мне тот тайный пляж, где отдыхают они с друзьями, всё это ничего не значит? Или значит, но гораздо меньше, чем я себе напридумывала? Может мне просто хотелось верить в то, что это имело какое-то большее значение, чем на самом деле? Не знаю...

  Я молчала, я не могла говорить. Мне просто нечего было сказать.

  Я ощущала, как гнетущее и горькое отчаяние чувство собственной ничтожности стремительно поглощает меня и захватывает мою душу. Теперь я отлично представляла, какой убогой дурой на самом деле выгляжу со стороны! От понимания этого стало так мерзко и паршиво, что хотелось разрыдаться прямо здесь. Я ощущала, как меня покидают последние силы, которыми я сдерживала выплескивающиеся через душу бесконтрольные эмоции.

  – Знаешь, что?! – произнесла я, чувствуя собирающиеся в глазах слёзы. – Иди, к чёрту!

  – Лана... – Костя хотел подойти ко мне, но я в слезах вылетела из помещения с асфалинами. Отыскав туалет я забежала туда и встала перед раковиной. Включив холодную воду я сунула ладони под водяную струю.