Текст книги "99 дней в Сантосе (СИ)"

Автор книги: Юлия Поспешная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

   Глава первая

  В салоне самолёта было шумно. Люди вопили, кричали и бесконечно болтали. Их голоса звучали так громко, словно они старались перекричать друг друга. У кого-то громко плакал ребёнок, его мать уже выясняла отношения с другой матерью, которая зачем-то пыталась уложить спать своего неугомонного сынишку, лет шести. Какой-то парень нервно требовал у стюардессы водки и грозил, в случае невыполнения его желания, позвонить отцу, который настолько крут, что позволяет сыну летать в обычном эконом-классе. Но больше всех шумела семья из пяти человек, где средних лет женщина и совсем пожилая дама яростно ругали девушку лет двадцати, за которую то и дело несмело вступался длинный худощавый мужчина.

  Я закрыла глаза, тяжело вздохнула. Эта крикливая обстановка начинала меня бесить. Мы уже минут сорок торчали в самолёте на полосе, ожидая разрешения на взлёт. Что-то там не заладилось у авиакомпании, и нам никак не разрешали отправиться в долгожданный полёт.

  Я развернула свой TWIX и откусила кусочек, глядя в иллюминатор. За бортом Боинга сиял май. Над терминалом аэропорта голубел нежный пастельный небосвод, солнечные блики сияли на фюзеляжах стоявших неподалеку самолётов и видневшихся вдалеке автобусах аэропорта.

  – Света! – резкий голос матери заставил меня вздрогнуть, и раздраженно вздохнуть.

  Я терпеть не могла, когда меня звали 'Света'! Все мои друзья отлично знали, как меня это бесит, и поэтому для всех я всегда была Лана. Только учителя в школе обращались ко мне 'Светлана'. Всё! И никаких 'Светок'!

  – Светлана! – исправившись, требовательно обратилась мама.

  Я обернулась, взглянула на неё.

  – Что у тебя в руке? Почему ты всё время топчешь всякую гадость?

  – Мама, пожалуйста... – я закрыла глаза и устало скривилась. – Не начинай, мне и так паршиво!

  – Тебе паршиво потому, что ты не слушала ни меня, ни отца, ни других старших, – назидательно проговорила мама. – Вместо того, чтобы готовиться к экзаменам, как следует, ты всякой ерундой страдала! То с друзьями в клуб, то с этой Машкой по магазинам, то со своим Антоном...

  – Мама! – предупреждающе воскликнула я.

  С предпоследнего Воскресения, я категорически не хотела слышать никакого упоминания о своем бывшем парне. С того самого дня, как я застукала Антона с Машей в одном из кафе, на Большой Бронной. Мои, вторые в жизни, отношения закончились банальной и донельзя клишированной ситуацией с двойным предательством!

  Теперь у меня ни парня, ни лучшей подруги! И ведь самое обидное, что перед этим я уже две недели думала, как поудобнее сказать Антону, что мы, видимо, не созданы друг для друга, и будет лучше закончить наши отношения за тихой беседой, непринужденно прогуливаясь по вечернему городу. Я хотела, чтобы всё прошло как можно более мирно и спокойно, чтобы мы просто вспомнили всё что было, поговорили по душам, потом он подарил бы мне цветы, проводил до дома и с восходом солнца каждый из нас начал бы новую жизнь.

  Ага, конечно! А закончилось всё шумно, громко, с битьем посуды, ругательствами, слезами и моей долбанной депрессией, растянувшейся, почти на неделю!

  – Пожалуйста, мам, – жалостливо попросила я, – давай не будем говорить об этом.

  При воспоминании об этой милующейся за моей спиной парочке, меня каждый раз переполняло бурное негодование. И я не могла отделаться от назойливой раздражительной мысли, какой дурой я была, когда советовалась с Машей, как получше расстаться с Антоном. Я перебирала вслух варианты нашего с Антоном разговора о будущем и не догадывалась, что эти двое давно уже милуются за моей спиной, втихаря зажимаясь по скверикам и ресторанам.

  – А это тебе будет уроком, – с нажимом произнесла мама, поучительно взмахивая указательным пальцем. – В следующий раз будешь умнее!

  Я лишь молча откусила ещё один кусочек 'Твикса' и вновь уставилась в иллюминатор. Мама продолжала свои нравоучения и лекции о жизненном опыте, но сейчас я старалась её не слушать. Она у меня мудрая женщина и, правда, желает мне добра, но не всегда понимает (или не хочет не понимать), что в такие моменты её нотации лишь ещё больше угнетают.

  Не слушая её, я уныло обводила взглядом территорию аэропорта. На соседней полосе как раз взлетал какой-то самолёт. Уже восьмой, за последние пятнадцать минут! А мы всё стоим...

  – Ладно, не расстраивайся, – вдруг сказала мама, – сейчас прилетим в Анапу, там солнце, пляж, море! Погода на ближайшие дни просто прелесть, плюс двадцать семь, да и вода уже достаточно тёплая! Отдохнёшь, покупаешься, вернёшься в Москву – и с новыми силами за учебу! Глядишь, на следующий год поступишь и продолжишь славную врачебную традицию нашей семьи!

  Я закрыла глаза, снова тихо протяжно вздохнула.

  – И главное сейчас, запомнить все свои ошибки, чтобы в будущем их не повторять, – продолжала напутствовать меня мама.

  Я молча, без энтузиазма, уныло кивала её словам. Как она не понимает, что такие её утешения ещё хуже, чем, когда она меня ругает. Я себя совсем какой-то ничтожной и бесполезной чувствую!

  Но маму было уже не остановить. Она, что называется, вошла во вкус и с вдохновением пустилась в пространственные рассуждения о нашем наследственном медицинском призвании и моем блестящем будущем в медицине.

  Чтобы хоть как-то скрыться от занудных перечислений достижений всех наших родственников-врачей и непрестанного гвалта внутри салона самолёта, я достала наушники. В последние несколько лет – они моё верное спасение от внешнего мира со всеми его проблемами и запарами.

  Я выбрала на плей-листе трек Эда Ширана и вслушалась в первые куплеты.

  Мама даже не обратила внимание, что я её не слушаю. Она сейчас, наверняка, была увлечена рассказом о том, как поступала сама, как старательно и прилежно училась, была старостой группы, отличницей и как успешно проходила интернатуру. М-да. Всё это я уже знаю наизусть и мне страшно поступать в мединститут уже потому, что от меня заранее будут ждать успехов не меньше, чем у моих родителей, бабушек, дедушек и прочих родственников.

  Обожаю всю свою большую семью, но иногда меня невероятно тяготит тот груз ответственности, который они на меня возложили, не позаботившись, при этом, узнать мое мнение.

  Самолёт неожиданно тронулся.

  Я замерла. Сердце с надеждой подскочило.

  Да, ладно! Не может быть! Аллилуйя! Мы взлетаем, Карл!

  Два часа утомительного полёта, и мы приземляемся в Анапинском аэропорту. Мама с энтузиазмом поглядывала в иллюминатор и восхищалась красотами города. А вот я категорически не разделяла её восторга. Если она хотела, чтобы я действительно развеялась и отдохнула от всего пережитого, стоило на эти три-четыре, а лучше пять-шесть дней, слетать в Италию или, хотя бы, в Грецию. Да я бы даже на Египет согласилась, чем плескаться в море отечественной Анапы... Хотя нет. Лучше уж Анапа. Не хочу никого оскорбить, но Египет и Турцию я не слишком жалую. Во-первых потому, что наши туристы порой ведут себя там так, что не знаешь куда глаза девать от стыда и, вообще, после некоторых эксцесов, иной раз, стараешься нигде, кроме как в номере, по-русски не говорить. А во-вторых, возможно это только мне так 'везёт', но каждый раз, что в солнечном Египте, что в жаркой Турции, отдых мне серьёзно портили местные 'мачо', которые, как оказалось, вообще не понимают слова 'нет'. И не дай Бог, ещё им приветливо улыбнуться, ненароком, или просто в глаза посмотреть. Это – всё. Отдых гарантировано будет испорчен!

  Ну, кажется, я нашла хоть что-то положительное в более родной и близкой Анапе. Посмотрим, изменилось ли там что-то за последние двенадцать лет, что я там не была.

  Когда самолёт совершил посадку, и мы с мамой вышли из терминала, я сразу же ощутила резкий контраст между родным московским маем и местным, анапинским. Разница была этак градусов в десять-пятнадцать, если не больше. И если в столице пуховики и пальто уже сменили на легкие френчи и демисезонные куртки, то здесь, в Анапе, народ вовсю щеголял в шортах и футболках.

  Я, на радостях, стянула свою легкую кожаную куртку и повесила на руку.

  Миновав стойбище крайне настойчивых таксистов, мы прошли чуть дальше, где вызвали Uber и через восемь минут к нам подъехал лоснящийся от блеска чёрный Nissan Teana.

  Сначала, перед отелем, мама хотела кое-куда заехать, но не говорила куда именно. Я не была этому слишком удивлена, моя мама всегда была сама себе на уме и, обычно, даже папу не всегда посвящала в свои планы. Но я была крайне заинтригована, когда на карте, в момент указания точки прибытия, увидела обозначение дельфинарий 'Сантос'. Я ко всему была готова и во многое могу поверить... кроме того, что моя мама внезапно, по какой-то капризной прихоти, захотела первым делом увидеть местный дельфинарий. Что-то тут не клеилось. А на мои вопросы она, не оборачиваясь с переднего сидения, всё также скомкано отвечала:

  – Ничего особенного, о чем тебе стоило бы волноваться. Мне просто нужно передать кое-какие документы... одному человеку.

  – А что за человек? – осторожно спросила я. – И почему ты раньше не говорила, что у тебя есть знакомый из... дельфинария?

  – Потому ,что это не важно, – холодно ответила мама.

  – Но...

  – Света! – когда мама хочет мне показать, что она мной недовольна, она специально использую ненавистную мне сокращенную форму моего имени.

  – Я просто спросила... – обиженно проговорила я.

  – Я уже ответила, – недоброжелательно процедила мама. – Это всё, что тебе следует знать.

  С этими словами, она демонстративно уставилась в окно. Я с удивлением смотрела на неё с заднего сидения автомобиля

  Ну и что это с ней такое? Почему она такая раздраженная и даже вроде нервничает? Ничего не понимаю...

  Мамина резкая реакция и слова только пробудили мое любопытство. Я решила, что если даже она настоит, чтобы я оставалась в машине, когда мы приедем, я всё равно выберусь и посмотрю, что там за дельфинарий и с кем будет встречаться моя мать.

  Всю дорогу я прикидывала, зачем и с кем моей маме может понадобиться встречаться в анапинском дельфинарии. Дельфинов она не жалует, как, впрочем, и вообще, всех животных. И остаётся только мучиться догадками, какой у неё может быть интерес в дельфинарии.

  Пока мы ехали, я глазела по сторонам и успела немало раз удивиться тому, как разительно преобразился маленький курортный городок. Не Малибу, конечно, но картинка за окном радовала глаз новенькими современными домами, многочисленными уютными кафешками, яркими магазинчиками и эффектными вывесками баров и ночных клубов. На дорогах, в автомобильном потоке заурядных для мегаполиса машин, несколько раз мелькнули роскошные спорткары и кабриолеты разных моделей. Для меня лично, среднее качество автомобилей -один из показателей уровня жизни в любом городе и, судя по всему, маленький Кранодарский городок, на берегу Чёрного моря, вполне себе счастливо процветает. Улицы, дороги, автобусные остановки, бесчисленное количество аккуратных и живописных двух и трёхэтажных коттеджей, которые скорее ожидаешь увидеть где-нибудь в Штатах или Западной Европе, но никак ни в Российской провинции. В общем, сегодня был тот редкий случай, когда реальность приятно превзошла все мои ожидания.

  Правда, когда мы проезжали парочку пляжей, я загрустила, увидев толкущихся там людей. Ну, что же, будем надеяться, это дешевые или вообще бесплатные пляжи.

  Мы миновали ещё несколько улиц, плотно застроенных разномастными коттеджами и наконец такси остановилось перед фасадом, переливающегося солнечными бликами, футуристического здания. Перед парадным входом красовалась небольшая, вымощенная брусчаткой, площадь, и оформленная лужайка. В центре лужайки водружалась металлическая статуя двух дельфинов и касатки.

  Над входом в здание дельфинария красовалась ярко-бирюзовая вывеска: 'Сантос. Остров дельфинов'. И рядом картинка с дельфином, перепрыгивающим нарисованный остров.

  – Так, Светлана, мне нужно быстро встретиться с одним... человеком. А ты пока посиди тут, не уходи никуда. Понятно?

  – Нет! – тут же воскликнула я.

  – Светлана...

  – Я хочу с тобой, – твёрдо сказала я.

  – В этом нет никакой необходимости, – нервно оглядываясь по сторонам, строго ответила мать.

  – Мама, я...

  – Я всё сказала, Светлана. Жди здесь!

  Не дав мне сказать и слова, она вышла из машины и мягко прикрыла за собой дверь. Я с подозрением посмотрела ей вслед. Интрига нарастает. Почему это мама так яростно возражает против того, чтобы я заходила внутрь? Что там такое может быть?

  Мелькнула мысль, что может там и вправду что-то такое, о чем мне действительно лучше не знать. Сложив руки на груди, я вертела головой по сторонам. Я попыталась отвлечься от мысли, что понадобилось моей маме в этом дельфинарии, но чем больше я старалась не думать об этом, тем больше разогревалось мое любопытство. Оно нагнетало, подстёгивало и становилось невыносимым. Я заёрзала на месте, быстро оглянулась на дельфинарий.

  Что же там такое? Зачем маме так срочно понадобилось в этот 'Сантос'? И почему она действительно так сильно не желает, чтобы я узнала это?

  Все эти вопросы беспокойно толклись у меня в голове, перекрывая собой все иные мысли.

  В конце концов я поняла, что должна узнать правду. Даже рискуя вызвать мамин гнев и целю серию убийственных нотаций в мой адрес. Ничего, к последним у меня, в последнее время, даже выработался своеобразный иммунитет.

  Я мельком взглянула на водителя.

  – Вы будете нервничать, если я выйду ненадолго из автомобиля? – спросила я.

  Водитель убавил звук на магнитоле, посмотрел на меня через зеркало заднего вида:

  – Если заплатите за поездку сюда, то можете хоть на экскурсию отправляться.

  – Я так и думала, – вздохнула я, доставая кошелек из сумки, – вы карты принимаете?

  – Да, – он кивнул на прикрепленный рядом с рулем терминал.

  – Отлично, – быстро произнесла я.

  Я вышла из машины, села на первое сидение, рядом с таксистом и быстро расплатилась за проезд.

  – Только не уезжайте никуда, пожалуйста, – попросила я застёгивая сумку, – простой мы оплатим.

  Он только пожал плечами и запустил счётчик.

  Я расценила это, как знак согласия, я поскорее вышла из автомобиля.

  Воровато и пугливо оглядевшись по сторонам, я скорой походкой прошла мимо скульптуры с тремя дельфинами. Вокруг меня вился и кружил тёплый, южный ветерок с запахом моря и цветов.

  Я подошла к широкому входу в дельфинарий, на затемненной зеркальной поверхности, увидела свое отражение с развевающимися на лице прядями и качающимся пышным хвостом. Я открыла дверь, вошла внутрь и оказалась в просторном вестибюле. Здесь властвовала небольшая прохлада и сумрак. Под ногами, на полу, тускнела бледно-розовая и белая плитка с выгравированными на ней силуэтами пальм, солнца и дельфинов. Стены покрывали аракаловые фото-картины с обитателями моря. Слева от входа горел яркий свет в окошке кассы.

  – Девушка, вы куда? Сегодня нет представлений! – окликнула меня сварливого вида женщина средних лет, в очках и чёрной футболке с символом бэтмена.

  – А-а... – замялась я. – Здесь, к вам только что зашла женщина в белом пиджаке и голубых брюках... Я с ней.

  – А вы ей кто? – с подозрением спросила не в меру бдительная старушка.

  – Я её дочь, – слегка растерянно ответила я.

  – Неужели? – хмыкнула в ответ кассирша, – А ну-ка подойди...

  Я не совсем привыкла, когда мне 'нукали', но, сделав скидку на возраст и воспитание кассирши, подошла ближе.

  – Русые волосы, миловидное личико с двумя родинками на правой щеке и голубые глазки с искринкой, – ухмыляясь, прокомментировала, – да, узнаю в тебе черты Валерии Орфеевой...

  Я смущенно улыбнулась в ответ. Мне часто говорили, что я похожа на мать в молодости. Только волосы у меня, не много светлее и ростом я чуть пониже. В остальном, если судить по старым маминым фоткам из универа, я – вылитая она.

  – Ну, ладно, иди... – хмыкнув, проговорила женщина в футболке бэтмена, и развернула журнал, но тут же снова остановила меня. – Стой, а ты знаешь где кабинет дяди Игната?

  – Дяди Игната? – переспросила я.

  – Ну для тебя он дядя, для твоей матери – брат, – пожала плечами старушка, – что, разве не так?

  – Т-так... – заикаясь, я отчаянно пыталась справиться с шоком.

  Дядя Игнат?! Это ещё кто?! Что за игру затеяла моя мать?!

  Ладно, посмотрим.

   Глава вторая

  Кассирша коротко объяснила мне, как пройти в кабинет к Игнату Климовичу, который властвовал в стенах это дельфинария, занимая пост директора и главного дрессировщика. Мне приходилось прилагать усилия, чтобы любезно внимать ей, потому что я была взбудоражена и потрясена известием, что оказывается у меня есть дядя. Да ещё целый Игнат!..

  Я отлично знаю маминых старших братьев и двух своих дядьев, и среди них, конечно, нет ни одного Игната.

  Что вообще такое происходит?.. У меня есть родственник, о котором я ничего и никогда не слышала? Или же... В голову закрылась нехорошая мысль, которая меня саму испугала и потрясла: а что если у моей любимой мамы появился кто-то, кроме папы? Даже предположение о таком повороте событий вызвало у меня чувство отчаяния и горечи. Но, зачем ей это? Мы же втроем, я с папа с мамой, счастливы. У нас всё замечательно, мы всегда были крепкой и дружной семьёй. Да и чувства моих родителей, судя по их общению, явно не остыли с течением времени, как это бывает.

  Значит ли это, что их улыбки и комплименты друг другу лишь игра... Игра для меня?..

  От подобных мыслей впору было расплакаться. Я отчетливо представила себе развод родителей, и как я лишаюсь ещё и нормальной, полноценной семьи. Ну, отлично! Ни универа, ни парня, ни лучшей подруги, теперь ещё и между родителями назревает что-то не хорошее!

  Я всхлипнула, но удержалась, не став плакать. Всё-таки сто процентной правды я ещё не знаю и нечего себя тут понапрасну накручивать.

  Я направилась внутрь здания, стараясь удержать в голове наставления пожилой кассирши.

  Но, через несколько мгновений, они всё-таки выпорхнули из моей головы и растворились где-то за пределами моего сознания. И виной тому стали гигантские аквариумы, мимо которых я сейчас шла.

  Я находилась в длинном, чуть извивающемся тёмном коридоре. У него был полукруглый, арочный свод и покатые стены. Вообще коридор был в форме полукруглой призмы. Вдоль всего коридора, меркло, мистическим голубовато-изумрудным светом сияли несколько широких полуколец. А между голубых полуколец вытянулись огромные, кристально чистые, стены из толстого стекла. Каждая такая стена была окном в подводный мир! И в каждом таком 'окне' обитали самые разные морские существа!

  Я увидела многочисленные стаи рыб, окрашенные в самые пёстрые и контрастные цвета, размер рыб колебался от крошек, размером с мизинец взрослого человека до поистине огромных рыбищ, в четверть метра! В одном из аквариумов не торопливо и вольготно плавали несколько морских черепах, в другом злачными тенями ползали у самого дня мрачные скаты, а рядом, в соседнем подводном царстве, в воде плавала пара настоящих гигантских кальмаров!

  Завороженная живыми 'картинами' с обитателями всех четырёх океанов, я не торопливо шла по коридору. Моему восхищению и желанию увидеть больше, не было предела. Про мать, и её возможную измену отцу я и думать забыла.

  Я была совершенно зачарована открывшейся красотой подводного мира. Мистическая, грациозная, мрачная и сияющая она заколдовывала меня, увлекая в свои глубины мое сознание.

  Я стояла возле аквариума, где никого не было видно – только водоросли да кораллы – когда, вдруг услышала шумный плеск воды и чей-то командный голос. Я перевала взгляд в сторону источника звука, прислушалась. Через пару секунд раздался новый бурный всплеск воды, и на этот я различила мужской голос:

  – Молодец! Умница, Эмма! Давай ещё раз!..

  Новый всплеск, и снова этот голос, который мне почему-то хотелось услышать снова:

  – Отлично! Ты делаешь успехи, красотка!

  Что там такое происходит?

  В этот миг, рядом со мной что-то шевельнулось, я перевела взгляд на аквариум, рядом с которым стояла, и вскрикнув отскочила. Едва не прижимаясь к стеклу, возле меня плавало тучное создание с громоздким, рыхлым телом и смешной, усатой мордашкой.

  Не знаю, кто это такой, но вроде он похож на тюленя.

  – Привет, – зачем-то сказала я, с боязливой улыбкой, – извини, что побеспокоила. Я попятилась от него.

  Животное внимательно и с интересом следило за мной, пока я не скрылась у него из вида.

  Я приблизилась к дверям, из-за которых доносился плеск воды и тот приятный, мужской голос, при звуке которого меня почему-то пробирала волнительная дрожь и оторопь. Я не смело приблизилась к высоким дверям светло-синего цвета, они были приоткрыты.

  Желая взглянуть на то, что происходит внутри, я потянула за массивную ручку.

  Когда левая дверь приоткрылась, первое, что я увидела был раздетый по пояс мужчина, в чёрных широких шортах до колен. Он босиком стоял на полукруглом выступе, за которым расстилался во все стороны огромный, овальной формы, водоём. В правой руке у мужчины было маленькое пластмассовое ведерце, с которым он спешно прохаживался вдоль водоема, явно за чем-то наблюдая.

  Его босые ноги оставляли темные, влажные следы на бело-лазурном покрытии выступа, по краю которого он расхаживал. У мужчины были влажные и волнистые волосы каштанового цвета широкие, мускулистые плечи, такая же бугрящаяся мышцами спина и сильные, с развитой мускулатурой руки. Я невольно залюбовалась видом его, покрытой струйками стекающей воды, могучей рельефной спины. Было видно, как при ходьбе, под его кожей двигаются натренированные, упругие мышцы.

  Не знаю, что со мной произошло, но я, как первоклассница, застыла на пороге, не в силах отвести взгляд от этого мускулистого, полуобнаженного красавца.

  Со мной творилось что-то странное, что-то, что я раньше не испытывала. У меня перехватывало дыхание, кожу на лице и шее немного припекало, и заметно участилось сердцебиение. Все, абсолютно все мысли собрались, точно стая птиц, и упорхнули куда-то в неизвестном направлении. Все мысли, кроме той, в которой был этот шикарный незнакомец.

  Я не видела его лица, но воображение дорисовало недостающие детали образа.

  Внезапно водная гладь взорвалась фейерверком брызг, и в воздух, почти синхронно, взлетели две массивные черные туши. Я вздрогнула, и отшатнулась назад, ошарашенно глядя, как огромные рыбины на удивление грациозно, нырнули обратно в воду. Поднявшаяся волна окатился мужчину в шортах, но тот лишь засмеялся и зааплодировал.

  – Молодцы! Эмма и Геракл, молодцы! Красавцы! Держите!..

  Тут я увидела, как из воды высунулись две чёрно-белые морды, раскрыв пасти с розовыми языками, они издали тонкие, мелодичные звуки.

  Косатки! Выпрыгивающие из воды, чёрные туши, оказались самыми настоящими косатками.

  Мужчина в шортах два раза подбросил в воздух две сырых рыбы, размером с мою руку. Они, кувыркнувшись в воздухе, коротко блеснули и исчезли в пастях косаток.

  Я, затаив дыхание наблюдало за происходящим. Я никогда в жизни не видела этих животных так близко! Они были пугающе огромными, но когда открывали пасти, казалось, что они мило улыбаются.

  – Мои хорошие, – проворковал мужчина с пластмассовым ведёрком.

  Я умиленно улыбнулась, слыша в его голосе неподдельную любовь и нежность к этим морским гигантам.

  – А можно здесь пройти?! – раздался вдруг чей-то противный, язвительный голос.

  Я испуганно обернулась, и тут же отскочила в сторону.

  Рядом со мной стояла девушку, примерно моего возраста и роста. У неё были темные, окрашенные на концах в фиолетовый цвет, и завязанные в пучок волосы и бледно-серые, довольно широко посаженные глаза. На коже правой щеке я заметила давнюю царапину и маленький, покрасневший прыщик, слева на шее. Девушка была облачена в чёрный, с желтыми полосками гидрокостюм, и несла в руках несколько цветных обручей и мячиков.

  – Извините, – пролепетала я смущенно.

  – Дверь подержи! – резко бросила мне девушка.

  – К-конечно, – я поторопилась придержать для неё дверь.

  Мы было стыдно, что она застукала меня, когда я в открытую пялилась на дрессировщика касаток. Как нелепо я выглядела со стороны, подсматривая за ним в щель приоткрытой двери! Я мучительно скривилась. У меня просто талант попадать в крайне глупые, донельзя нелепые ситуации!

  Я крепко зажмурилась и замотала головой, желая отогнать мучительное неловкое чувство.

  Какой идиотизм! Какая глупость! Что я такое устроила! Веду себя, как насквозь клишированная героиня дешевого любовного романа! Нет, уж нафиг!

  Тут из-за закрытых дверей донесся голос той самой девушки, с мячами и обручами в руках:

  – Я принесла игрушки! Ты их тут ещё не загонял?

  Дрессировщик в ответ засмеялся, и ответил:

  – Да нет, Инна, мы тут всего лишь начали учить новые прыжки. Да, сладкая парочка?

  – Кстати, похоже у нашей парочки появились фанаты, точнее фанатка...

  Я отпрянула от дверей, и, круто развернувшись, ринулась прочь.

  Но не успела сделать и пары шагов, как услышала звук открывающейся двери за спиной, и следом удивленный голос:

  – Что вы здесь делаете?

  Я замерла, чуть вжав голову в плечи, как провинившаяся школьница.

  Я услышала, как он подходит ко мне. Боясь дышать и оборачиваться, я просто стояла не двигаясь, и старалась не думать, как глупо, по-детски, выглядит мое поведение.

  Он обошёл меня, встал рядом. Я не смело, искоса, боязливо взглянула на него.

  Он стоял рядом, слишком рядом, слишком близко. Его мускулистый торс был совсем близко, я почти ощущала исходящее от его разгоряченного тела тепло. Сердце нетерпеливо запрыгало в груди, мозг впал ступор и, казалось, мгновенно деградировал, перестав мыслить вообще. Всё, что я могла, это глупо, приоткрыв рот, глядеть на стоящего рядом со мной молодого мужчину. Или, скорее парня. Это как посмотреть. В близи, стоя рядом со мной он выглядел куда моложе, ему было не больше двадцати пяти, наверное.

  – Привет, – он добродушно улыбнулся мне, и небрежным жестом поправил свои неряшливо разбросанные, влажные каштановые волосы.

  – П-п... П-привет... – выдавила я, отчаянно робея.

  Я не отводила взгляда от его зелено-карих глаз, и пыталась собрать мысли в кучу, и вернуть своему мозгу способность соображать. Но этому сильно мешала близость этого красавца и его обольстительная улыбка. Господи... Да что со мной!

  – Ты кого-то ищешь у нас или просто заблудилась? – спросил парень с обаятельной улыбкой.

  – Я... – слабым голосом произнесла я, и тут опустила взгляд. – Я просто... я искала маму... Она... зашла сюда...

  Господи! Что я несу! В лучшем случае мои слова звучали так, словно я пятилетняя девочка, забредшая невесть куда в поисках родителей!

  – Так ты потерялась? – усмехнулся он.

  – Да нет, почему... потерялась? – я быстро пожала плечами. – Просто...

  Да что же такое! Такое впечатление, что я утратила способность связывать слова в предложения и вообще формулировать свои мысли.

  – Моя мама общается с вашим директором, и я...

  Я замолчала, заметив, как изменилось лицо моего собеседника.

  – Так ты дочь Валерии Орфеевой?

  Вот это поворот! Интересно, откуда этот красавчик знает мою маму!

  – Я должен был догадаться, – глядя на меня изучающим взглядом, проговорил дрессировщик, – ты похожа на неё.

  Так, ну это уже слишком! Выходит, моя мама здесь частый гость? Замечательно. Ох и вопросов у меня к ней!

  – Ты знаешь мою маму?

  – Да, – вздохнув, как-то вымученно улыбнулся парень, – знаю, мы с ней не общались, но она в последнее время не редко здесь бывала.

  – Зачем это? – настороженно спросила я.

  – Я этого не знаю, – он пожал своими могучими плечами, и кивнул мне за спину, – я так понял тебе интересны косатки? Хочешь поближе посмотреть, как мы с Инной готовим их к выступлению?

  – Я... – я снова осеклась, глядя в его пленительные зелено-карие глаза, и робко проговорила, – да... да, хочу.

  – Отлично! – Бодро произнес он и взял меня за руку. – Идём. Кстати, меня зовут Костя.

  – А меня...

  – Света, я знаю.

  – Лучше 'Лана', – поспешно бросила я, уже не удивляясь, что он знает мое имя.

  – Тебе не нравится 'Света'? – снова усмехнулся он.

  – Ненавижу, – покачала я головой.

  Он кивнул.

  – Ну, хорошо. Договорились.

  Он подвёл меня обратно к дверям с водоемом и зрительской трибуной.

  Когда мы вошли внутрь, я увидела, что Инна уже плавает в воде, а вокруг неё нарезают круги две косатки. Я обратила внимание, как грациозно и величественно двигаются их крупные, габаритные тела. Удивительно!

  Костя подвёл меня к краю выступа, и широким жестом указал на воду:

  – Знакомься! Слева– это, Геракл! Наша местная звезда! Справа – это, Эмма, добрая и верная. А по середине, одна из лучших наших дрессировщиц, Инна. А это Светлана, которая предпочитает, чтобы её называли Лана.

  – Костя, посторонним не место на тренировках! – строго и недовольно воскликнула Инна, плавая рядом с Гераклом.

  – Она не посторонняя, – ответил Костя, быстро оглянувшись на меня, – это дочка Валерии Орфеевой.

  Услышав это Инна, чуть не утонула.

  – И что?! – воскликнула она, отплёвывая воду. – Это не делает её сотрудницей дельфинария?!

  – Твой брат, тоже ни разу не наш сотрудник, но это не мешает ему шляться здесь, когда вздумается, – заметил Костя, и посмотрел на меня. – Све... Лана, отойди немного подальше, а то ты рискуешь намокнуть.

  Говоря это он снова донельзя обаятельно и мило улыбнулся. Я послушно немного отошла назад.

  Они начали дрессировку. Никогда не думала, что касатки, которых, как я знала, называют 'киты-убийцы', способны на такие трюкачества! Эти морские хищники с невероятной легкостью взлетали из воды, в ореоле сверкающих брызг, описывали красивую дугу, и вновь, поднимая волны, уходили под воду. Эмма и Геракл с заметным удовольствием играли мячами и ловили на головы кольца, которые им подбрасывали Инна и Костя. Я не сдержала счастливой улыбки, когда увидела, как гигантские животные машут плавниками, копируя движения Кости. Я поражалась каждый раз, когда касатки ловко, без усилий, вылезали на сушу, на полукруглый выступ у водоёма.

  И я не могла отвести глаз от Кости. Я не раз ловила себя на том, что наблюдаю за эмоциями на его лице, вслушиваюсь в звук его смеха, и с восхищением слежу за тем, как он отдает команды своим питомцам.

  Когда Эмма в очередной раз вылезла на сушу и, открыв пасть, оживленно зашлепала широкими плавниками по мокрой поверхности, Костя обернулся на меня.

  – Не хочешь угостить её? – спросил он, и поднял ведёрко.