Текст книги "Невеста на одно место (СИ)"
Автор книги: Юлия Плагина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)
– Я не могу, – быстро проинформировал мужика Уинклесс. – У меня назначена очень важная встреча.
Чуть не ляпнув: "С кем это?", быстро прикусила язык, заметив кулак, втихаря продемонстрированный мне начальником. Понятливо кивнув, мол, ладно, потом объяснишься, печально вздохнула, и клятвенно заверила Пучинни, что в обед буду как штык в треклятом павильоне. Просияв, словно новенький золотой, режиссёр быстро раскланялся, видимо, опасаясь, что мне взбредёт очередная блажь в голову, и я с жутким скандалом откажусь, и отчалил в неизвестном направлении. Проводив низкорослую фигуру, затянутую в клетчатый костюм, недружелюбным взглядом, мысленно желая ему споткнуться на ровном месте, повернулась к шефу, который снова выудил из-под стола свой мини косметический салон на дому, и с невозмутимым видом принялся поправлять лёгкий макияж.
– Ну, и что это только что было? – нависнув над Эриком, еле сдерживалась, чтобы не заорать благим матом. – Почему участие в проклятом телешоу выпало на мою и без того нелёгкую долю?
– Майечка, ну, как я появлюсь в этом ужасном, грязном месте, где все орут на повышенных тонах, а цензурными являются только предлоги? – Удивлённая рожа блондина словно говорила: "Неужели ты сама до такого простого ответа не смогла додуматься?". – Сходишь, пообщаешься с новыми людьми...
"Может, прибить его лопатой... Желательно совковой, чтобы дольше мучился?" – кровожадно поинтересовался таракашка-маньяк, высовывая свои злобно растопыренные усики из самого тёмного уголка моей ангельской души.
"Нет, он же всё-таки мой начальник, и если я его прибью, то кто мне тогда заработную плату выдавать будет?" – Справедливо рассудив, что сухари нынче дорогие, а сидеть на иждивении у государства не больно-то и хотелось, отвергла конструктивное предложение как нерациональное.
– Хорошо, – вдох-выдох, Майечка, вдох-выдох, – пока я буду ошиваться на съёмочной площадке, чем будешь заниматься ты? – Ткнув обломанным ногтём в грудь Уинклесса, злобно прищурилась.
Пробормотав нечто, типа, "Ой, как всё запущенно-то!", Эрик сцапал мою руку и принялся методично подпиливать ногти, придавая им одинаковую длину и аккуратную овальную форму. Естественно, ответа на поставленный вопрос я не получила, зато бесплатный маникюр хоть немного, но поднял моё пасмурное настроение, поэтому плеваться огнём в движущиеся мишени уже не хотелось. Закончив манипуляции с руками, начальник окинул подчинённую оценивающим взглядом, а затем предложил выщипать ещё и брови. Согласно покивав, получила не только новую форму бровей, придававшую мне некий налёт стервозности, но и оффигенский мейкап. Прослушав целую сентенцию на тему своего непотребного внешнего вида, схватила сумочку и отчалила в сторону остановки, дожидаться омнибуса*, идущего в сторону телебашни, под которой раскинулись многочисленные съёмочные павильоны.
Несчастный клиент
Приехав на съёмочную площадку к оговоренному времени, практически сразу же попал под артобстрел вездесущих папарацци, неведомыми путями прознавших про новоявленное телешоу, и окольными тропами просочившихся на территорию третьего павильона. Нет, конечно, я, справедливости ради стоит отметить, пытался отговорить свою любимую мамочку от подобной идиотской затеи, но, как показывает многолетняя практика, из светловолосой стильно подстриженной головки Эльвиры ничего так просто не выбить, если оно там засело. Вот и приходится сейчас мило улыбаться этим треклятым акулам пера и блокнота, вместо того, чтобы дать им всем хорошего, а главное качественного пинка для ускорения!
– О, Бернардо, – заприметил меня помощник режиссёра, какой-то папочкой отгоняя в сторону вездесущих, словно тараканы, папарацци, – что-то ты рано приехал!
– Да, так получилось, – выдавив из себя максимально виноватую улыбку, поспешно засеменил за добротным дядькой, которого любопытные журналюги откровенно побаивались. – Надеюсь, никому мешать не буду...
– Да ты чего, – смешно всплеснул накачанными руками мужик, небрежно потирая "бычью" шею. – Как раз до начала прямого эфира девочки тебе и марафетик навести успеют, и костюмчик подобрать. Ты главное во время съёмок как можно реже рот открывай – глядишь, за умного сойдёшь. – Басовито хихикнул помреж, прекрасно понимая, что ему просто-напросто побоятся перечить или тем паче морду бить за подобные слова – себе дороже выйдет. – Кстати, чтобы девки-то больно не борзели, держись поближе к ведущему ток-шоу, он в случае крайней нужды и защитить тебя сможет!
– Как, применив тайные приёмы тхэквондо против хрупких девушек? – Выпучив глаза, мысленно постарался придумать достойную причину почему мне нельзя снимать маску, иначе будет довольно проблематично доказать гримёрам, что я никакой не демон, и не припёрся за их душами из тёмных глубин царства мёртвых.
– Если хочешь, можешь смеяться, сколько твоей душе угодно, – неконфликтно пожал могучими плечами мой собеседник, упорно петляя по полутёмным коридорам, заваленным какими-то коробками, проводами и загадочной аппаратурой телевизионщиков. – Но, вспомнив про то, что в конкурсе участвует дочка самого Амадея Топоркина, я бы основательно призадумался.
– О боги, да что в этом Топоркине и в его неадекватной и нагловатой Миладе такого страшного, что все их боятся, словно Минотавр – Тесея? – Споткнувшись через очередной толстенный кабель, тугими кольцами обвивавший небольшой клочок свободного пространства, чуть не навернулся, но сильная и опытная рука помрежа вовремя поймала меня за шкирку, придавая вертикальное положение безвольному телу.
– А тебе что, в брачном агентстве ничего про эту гремучую семейку не рассказали? – Моментально округлились глаза у оппонента, и, увидев мою мрачно-насупленную физиономию, мужик довольно потёр руки – явно предвкушая благодатного слушателя и ещё одного чокнутого собиральщика сплетен. – Папашка у нашей Милады уж больно крутой – ни много, ни мало, а судья мирового масштаба, кличут его, как сам уже догадался, Амадей Топоркин. Наверное, когда Гера раздавала своим подопечным тела и имена, она решила нехорошо пошутить – уж больно фамилия твоего будущего тестя подходит к роду его кровавой деятельности.
– В каком смысле? – Поперхнувшись спёртым воздухом, почувствовал, что до неконтролируемой дрожи в пальцах хочу придушить противную Пшеничкину, которая взяла девушку на конкурс, но историю её семьи как-то "забыла" рассказать. Теперь-то хоть понятно, отчего она и Эрик так испугались, всего лишь увидев рыжеволосую Миладу.
– Практически любое дело, находящееся у него на рассмотрении, заканчивается одним и тем же приговором, – выдержав эффектную паузу, помреж глухо провыл, подражая знаменитому привидению, – плахо-о-ой! Интересно, а когда вы с Миладой поженитесь, Амадей начнёт натаскивать зятька на судейство, или спустит всё на "тормозах", и позволит плыть по жизни самостоятельно? – словно бы ни к кому не обращаясь, задумчиво протянул помощник режиссёра, упорно игнорируя моё предынфарктное состояние.
– Я не собираюсь с ней регистрировать отношения или встречаться! – Прохрипев эти слова, практически сразу же получил скептический взгляд, до краёв наполненный невыраженным ехидством, которое не преминуло прорваться в вербальную форму.
– Ну, да, а в реалити-шоу она просто так участвует – скучно дома стало, вот девушка и решила развеяться! – басисто хохотнул мужик, проводя рукой по коротким волосам, стриженым под полубокс. – Ладно, женишок, дело, конечно, твоё: в какие личные сказки верить, а в какие – нет, но помяни слова Ивашки, – в этом месте помреж ткнул себя пальцем в мощную грудь, – Милада так просто не отпустит очередного кандидата в мужья, поэтому намучаешься ещё с ней!
– А что, были и другие кавалеры, не побоявшиеся её отца? – Изумлённо замерев рядом с какой-то обшарпанной дверью, из-за которой доносился весёлый девичий щебет, устало потёр переносицу, мысленно молясь, чтобы идиотка Пшеничкина мне на глаза ближайший месяц не попадалась, иначе придушу.
– Ага, были, – снова издал трубный смешок оппонент, – вот только познакомившись на первом же свидании с будущим тестем, который с подкупающей простотой интересовался криминальным прошлым дорогого ухажёра его ненаглядной доченьки, как-то быстро исчезали в неизвестном направлении. Разобиженный Амадей, видя, как его кровинушка рыдает в подушку, до глубины своей светлой и невинной души пораженная мужским вероломством, отправлял по адресу прописки парочку стражников, которые спустя несколько часов возвращались с неизменными вестями, мол, молодчика не только не было дома, он даже город спешно покинул. Ну, как тебе подобный расклад?
– Хочется повеситься из-за открывающихся перспектив... – промямлив жизнеутверждающий лозунг, вознамерился во чтобы то ни стало отделаться от Милады при первой же удобной возможности.
– Ладно, хватит трепаться, – мельком взглянув на наручные часы, мужик быстро свернул разговорную лавочку. – Так, тебе в эту дверь, скажешь красавицам, что от Ивашки, и они быстро харю в порядок приведут. Но сильно с девками не заигрывай – через двадцать минут начнутся съёмки. Усёк?
– Да понял я, понял, – просканировав помрежа хмурым взглядом – нет, это ещё уметь нужно, всего парой фраз испортить такое великолепное настроение, толкнулся в обшарпанную дверь. Услышав недоумённое разрешение войти, открыл створку и, максимально обаятельно улыбаясь, весело прощебетал. – Добрый день, девушки-красавицы! Я от Ивашки...
– Ой, так ты и есть тот знаменитый граф де Лаберо? – моментально округлились у двух гримёрш глаза. – Какой хорошенький-то!
Невольно покраснев, чем привёл дамочек в неописуемый восторг, удостоился ещё доброй дюжины восторженных отзывов, вогнавших несчастного меня окончательно в багряную краску смущения. Вот только моё эго, купающееся в девичьих охах и ахах, чуть не захлебнулось в страшной пучине реальности, накатившей на него грозным девятым валом*, взявшимся словно из ниоткуда. Неспешно разлаживая на гримёрочном столике свои многочисленные пушистые кисточки, загадочные палочки и жуткие щипчики, одна из гримёрш, что на первый взгляд казалась более адекватной, нежели её товарка, ласково попросила:
– Бернардо, сними, пожалуйста, маску, мне увлажняющий крем нужно нанести тебе на лицо, чтобы потом на него наложить основу и...
– Извините, но я не могу выполнить вашу просьбу, – моментально позабыв про фривольное "ты", начал "выкать". – У меня эта... страшная сыпь!
– И что, она только на верхней части лица? – не поверила девушка, отложив в сторону большой тюбик с какой-то загадочной серо-бежевой субстанцией. – Я, конечно, хоть и необразованная дурочка, работающая на полставки гримёршей на телестудии, но уж сказки от реальности прекрасно отличить смогу. Не бывает сыпи, уродующей только половину морды!
– Нет, вы неправильно меня поняли, – сообразив, что умудрился обидеть ни в чём неповинную собеседницу, попытался выкрутиться из щекотливой ситуации. – Я, правда, не могу снять маску, потому что... – Краем глаза заметив смазанную тень сбоку от себя, вовремя дёрнулся в сторону, уходя от атаки любопытной второй гримёрши, вознамерившейся силой лишить будущую звезду голубого экрана несуразного, по её сугубо личному мнению, аксессуара. – Что вы делаете?!
– Выполняю свою непосредственную работу, – моментально надулась неудавшаяся воришка, секунду назад попытавшаяся украсть мою маску.
– Но так же нельзя поступать! – не найдя более веского аргумента, решил сыграть в непроходимую наивность. – Вы могли меня поцарапать.
– Ой, вот только не надо снова всякие небылицы рассказывать! – Ощерились уже обе гримёрши, прекрасно понимая, что у них не только численный перевес, но и весомое преимущество, о котором знают все: на представительницу слабого пола или ребёнка ни одни уважающий себя мужчина никогда в жизни не поднимет руку. – Снимай эту демонову маску, или это сделаем мы!
– Но я, правда, не могу... – снова залебезил нечто несуразное, чем окончательно выбесил двух демониц, с которыми буквально минуту назад довольно мило и непринуждённо общался. Недолго думая, дамочки набросились на меня, действуя довольно слаженно, отчего создавалось жуткое впечатление, будто они репетировали, причём не единожды. – Помогите! – Взвыв дурниной, скатился под гримёрочный столик и, прикрыв голову руками, попытался просочиться сквозь ламинат на первый этаж, желательно под надёжную защиту Ивашки.
– Отставить домогательства! – раздавшийся над головой командный рык Пшеничкиной, заставил двух разошедшихся девушек испуганно отпрянуть в разные стороны от несчастной жертвы, а я же... Да, согласен, напрочь позабыв про обиду из-за подставы с Миладой Топоркиной, я на четвереньках бросился к нежданной спасительнице, и, стоя на коленях, крепко обняв сноровистую Майю за талию, некультурно уткнулся ей носом в живот, чувствуя, как тонкие девичьи пальчики зарываются в мои волосы. – Вы что себе позволяете, идиотины? – Презрительное шипение было мало похоже на слова, но гримёрши каким-то чудом всё же угадали, что именно у них спрашивает разгневанная девушка, и, подозрительно замявшись, промямлили.
– Ну, так это... Грим надобно наложить, а аксессуар-то мешается!
– Разве Бартоломелло вас не предупредил о том, что с многоуважаемого графа не нужно снимать маску? – гневно сдвинула тёмные брови помощница свахи. – Кажется, я довольно доходчиво просила режиссёра урегулировать этот вопрос с другими членами съёмочной группы и со всеми, кто так или иначе будет работать или пересекаться с нашим клиентом!
– Ой, кажется, нечто такое было! – громко прошептала неадекватная гримёрша, которая активно пыталась силой стянуть с меня маску. – Помнишь, после обеда к нам заглянул Пучинни и что-то подобное говорил?
– Так он про этого задохлика мямлил? – быстро сменила "красавчика" на ругательства вторая дамочка. – Ну, извините, милочка, не поняла сразу, что к чему, – довольно искренне проговорила она.
– Ладно, – благосклонно кивнула Майя, понимая, что конфликт исчерпан. – Пожалуйста, побыстрее закончите с гримом Бернардо, а я пока на съёмочную площадку схожу – нужно несколько вопросов с помощником режиссёра решить.
– К Ивашке без меня не смей ходить! – Сообразив, что взбалмошной Пшеничкиной может понравиться накачанный помреж, недовольно поморщился, чувствуя, как что-то тёмное и нехорошее начинает шевелиться в груди при одной только мыли о том, что Майя может кем-то заинтересоваться.
– Это ещё почему? – моментально окрысилась помощница свахи, небрежно поправляя волосы, забранные в высокий хвост.
– Просто не ходи и всё! – Не стал объяснять очевидных причин, опасаясь праведного негодования и последующих репрессий со стороны, как помощницы, так и самого неугомонного свахи. – Пожалуйста, подожди меня.
– Хорошо, только перестань нудить, – покладисто согласилась противная Пшеничкина, бросив сначала на меня, а затем и на развесивших любопытные уши гримёрш странный взгляд. – Дамочки, поторапливаемся, время, знаете ли, не резиновое, а до прямого эфира осталось всего-то десять минут!
Понятливо покивав, одна из гримёрш вызвалась накрутить на голове Майи замысловатые локоны, а вторая осталась обрабатывать меня, справедливо рассудив, что из мужских волос вряд ли получатся "соблазнительные колечки, которые так прикольно наматывать на палец". Сделав мысленную пометку опробовать данное замечание на практике, естественно, при посильной помощи улыбающейся Майи и её волос, всё оставшееся время через зеркало украдкой наблюдал за Пшеничкиной, сидящей рядом со мной.
Лицо девушки было красиво, но ненавязчиво накрашено – сразу чувствовалась рука профессионала, а глаза устало прикрыты, отчего создавалось впечатление, будто она дремлет. Желание придушить противную Майю, которое настойчиво преследовало меня после разговора с Ивашкой, куда-то улетучилось, уступив вакантное место другой придури. Хотелось обнять сноровистую девушку, крепко-крепко прижав к себе, и пообещать, что все трудности, которые её сейчас одолевают, всего лишь временное явление, из-за коего даже не стоит и заморачиваться. Но если я так опрометчиво поступлю, то как минимум получу знатный подзатыльник, а как максимум... Нет, вряд ли Пшеничкина уволиться из брачного агентства, она придумает изысканный способ выжить неугомонного клиента из него, чтобы и другим впредь неповадно было!
Помощница свахи
"Афродита, как же хорошо, что мне нужно было заглянуть в гримёрную, иначе от несчастного Бернардо остались бы одни только рожки, да ножки!" – Пыхтя из-за праведного негодования, я, ухватив младшего де Лаберо за руку, тащила его на буксире за собой. – «Нет, это же нужно было додуматься – стащить у парня маску... Блин, даже представить страшно какой разгорится скандал, если пресса, а затем и общественность, узнает о проклятии, лежащем на нашем клиенте!»
Стоило только придти к подобному выводу, как таракашки, толкая друг друга лапками, услужливо принялись листать в моей голове слайд-шоу, правда, какое-то кроваво-депрессивное. Раз, и на первом плане появляется перекошенное ужасом и непониманием красивое лицо Бернардо, а позади него беснуется толпа простых разнорабочих, вооружённых кто чем: видны и топоры, и вилы, и мётлы, и пожарные шланги, и почему-то штопоры... Два, откуда ни возьмись появляется помост, на котором установлена виселица... Моргнув, поняла, что виселица сменилась на плаху, но стоило только в очередной раз на миллисекунду прикрыть глаза, как эти два орудия смерти создали довольно жуткий симбиоз, отчего ополоумевший мозг быстренько внёс корректировки в виде огромного пылающего кострища, посреди которого стоял наш клиент, крепко привязанный к деревянному столбу. Три, графская семья де Лаберо объявлена приспешниками Аида, а вокруг нашего с Эриком брачного агентства "Найдём вторую половинку" разбиты мини-лагери простого люда, возомнившего себя местной инквизицией. Четыре, сердце пропускает удар, потому что теперь вместо чучела для сжигания озверевшие горожане используют уже меня...
– Бернардо, давай договоримся, – испугавшись "перспектив", нарисованных буйным воображением, решила свести одиночное передвижение парня к минимуму, – впредь, если куда-нибудь соберешься, обязательно информируй об этом Уинклесса или меня!
– Как скажешь, хорошая моя, – на удивление покладисто согласился оппонент, чему-то загадочно улыбаясь.
– Нет, лучше сразу меня с собой бери! – Совсем обнаглела, понимая, что на данный момент молодой человек спорить не будет, наверное, не хочет портить имидж уравновешенного аристократа перед посторонними людьми.
– Как скажешь, хорошая моя, – не стал и сейчас изменять себе парень, чем заставил меня насторожиться.
– А чего ты такой добрый и покладистый-то? – нехорошо прищурившись, резко затормозила, отчего Бернардо врезался мне в спину. – Никак уже предвкушаешь очередной идиотский конкурс, в котором новоиспечённые невестушки будут перед тобой на задних лапках прыгать? – Не знаю почему, но осознание того, что этот придурок засматривается на посторонних девиц, неприятно резануло по нервам.
"Если некоторым будет спокойней, то давай сделаем вид, будто тебе просто-напросто неприятно, что девушки, скурпулёзно подобранные великой и занятой Майей Пшеничкиной, не устраивают нашего противного и жутко амбициозного клиента. Ну, что, подходит, как вариант?" – старенькая, но такая родная и умудрённая жизнью тараканья бабушка, учтиво внесла умное предложение на рассмотрение.
Посмаковав его со всех сторон, пришла к выводу, что, и правда, ущемлено моё чувство достоинства и профессионализма, поэтому и бешусь почём зря, и уже практически успокоилась, как в мысленный разговор влезло врождённое ехидство, раззадоренное утренними воспоминаниями. – "Ага, вот только если тебя и Эрика позовут на свадебку, не забудь купить хороший подарок, да и про букет, перевязанный поздравительной лентой не забудь!"
Не подозревающий о моих внутренних баталиях с противными и неугомонными чувствами, которые не то, что нормальной классификации, даже стандартной дрессировке не поддавались, младший де Лаберо растянул губы в искренней улыбке закоренелого дурочка и беспечно ляпнул:
– Как скажешь, хорошая моя!
– Чего-о-оо? – вылупившись квадратными от негодования глазами на вконец обнаглевшего клиента, испытала дикое желание отвесить ему увесистый подзатыльник.
– Если я скажу, что просто рад тебя видеть, разве поверишь? – Печально произнёс Бернардо, и, дождавшись моего согласного кивка, мол, ты как всегда прав, друг мой, поэтому подобная чушь даже не рассматривается, продолжил. – Поэтому буду получать от второго раунда сплошное удовольствие и эстетическое наслаждение!
– Почему "эстетическое"? – Решив, что лучше вникну в смысл этого слова, нежели в подтекст всего предложения, без лишних раздумий потрусила вглубь третьего павильона, где нас уже ждал болтливый Ивашка.
– Потому что руками трогать нельзя, – отчего-то хихикнул парень, за что удостоился моего гневного взгляда. – Нет, правда, стоит мне только хоть одной из девушек намекнуть на приватную беседу, как ты или тот же Эрик с меня шкуру спустите или, того хуже, откажетесь искать невесту.
– О, не волнуйся насчёт личных встреч, – еле сдерживаясь, чтобы не наорать на озабоченного клиента, практически сладко пропела. – Благодаря сегодняшнему конкурсу у тебя будет возможность с одной из барышень погулять под луной, целомудренно держась за ручки.
– И я сам смогу выбрать с кем именно? – красивые, тёмно-карие глаза молодого человека озорно блеснули в предвкушении незабываемого романтического вечера.
– Ну, это уже как повезёт, – невнятно буркнула в ответ и, слава Афродите, вырулила на съёмочную площадку, по которой в нездоровом ажиотаже бегала целая уйма разнообразных людей. – Ивашка, – выловив за рукав массивного помощника режиссёра, очаровательно ему улыбнулась, – извини, что так долго, – замявшись на секунду, решительно тряхнула волосами, отчего тугие колечки весело подпрыгнули, приковывая взгляды мужчин ко мне, – небольшие проблемы с гримёршами возникли.
– Майечка, девочка моя, – искренне сначала обрадовался, а затем и опечалился он, заслышав о произволе, учинённом его подопечными, – нужно было мне об этом сказать – сразу бы дело миром уладили.
– Да всё уже в порядке, – вопрос чисто из женского любопытства: я действительно приглянулась помрежу или это всё тлетворное и иллюзорное влияние косметики вкупе с причёской? – Ну, что, можем начинать?
– Конечно-конечно, – разулыбался мужик, приобнимая меня за плечи, – вот только подберём вам симпатичные костюмчики, проверим, не блестят ли ваши лица в телевизорах киносъёмочных аппаратов, да прикрепим микрофончики, и обязательно начнём! – Ивашка буквально разливался соловьём, явно по какой-то загадочной причине заговаривая мне зубы, да и Бернардо, приметив эту гору мышц, недовольно надулся. – Серёга, – выловил из толпы худого и высокого, словно жердь, парня Ивашка, – подготовь-ка ребят к съёмкам.
– Чё снимаем? – безразлично поинтересовался Сергей, катая леденец, который отвратительно вонял мятой, по языку.
– Реалити-шоу, – улыбка помрежа демонстрировала не только зубы, но и запасную вторую челюсть, а пудовый кулак, якобы невзначай оказавшийся перед носом паренька, быстро привёл последнего в чувство, в принципе, как и название проекта, – "Графская свадьба" называется!
– А, помню, – просиял проштрафившийся. – Идём со мной, будем из тебя куколку делать, – не стал тянуть кота за хвост паренёк, увлекая меня за собой куда-то в сторону. – Вот только понять не могу, вроде бы Бартоломелло говорил о парне, так почему девку-то обряжаем?
– Идиот! – чувственно простонал помощник режиссёра, недовольно косясь на граффера*, уронившего связку каких-то загадочных цветных проводов, и сейчас замысловато ругавшегося. – Майечка у нас работает в агентстве знакомств, куда и обратилось семейство де Лаберо, вот её и прислали к нам на ток-шоу в качестве эксперта по невестам. А этот импозантный молодой человек, подпирающий бутафорскую колонну из белого мрамора, и есть виновник торжества... Тьфу ты, съёмок!
– Да мне по-барабану, кого в дизайнерские шмотки обряжать, – некультурно чавкнул Сергей, – хоть жениха, хоть крокодила. – Деловито пошевелив многочисленную одежду, висящую на длинной стойке, он выудил чёрное приталенное платье, и протянул его мне, кивком головы указав на небольшой закуток, отгороженный переносной ширмой. Делать нечего, пришлось идти переодеваться. – Так, это для эксперта, а жених... – Бросив задумчивый взгляд на набычившегося Бернардо, парень довольно ухмыльнулся. – А он останется в своём наряде – негоже менять Кошатникова на какого-то Недовесова.
– Чего? – Высунувшись из-за ширмы, мысленно выругалась: значит, у меня одежда, купленная в приличном магазине, не подходит для съёмок, а вот тёмные джинсы и фиолетовая рубашка Бернардо великолепно впишутся в концепцию реалити-шоу!
– Говорю, что шмотки, купленные за тринадцать тысяч, ни в какое сравнение не идут с одеждой, приобретённой за семьсот золотых, – покладисто пояснил оппонент, споро прикрепляя к воротнику-стойке вычурной мужской рубашки небольшой микрофон. – Ну-ка, скажи: "Привет!".
– Привет, – послушно повторил клиент, и его голос, усиленный средством технического прогресса, раздался из динамиков, висящих вдоль стен.
– Отлично, только нужно будет немного громкость убавить, – достав из кармана видавшую лучшие времена рацию, долговязый парень отдал своему невидимому собеседнику чёткие указания. Динамик рации что-то прокашлял в ответ, за что был удостоен недовольного взгляда. – Майя, ты уже закончила? – Поинтересовался член съёмочной группы, протягивая мне лаковые туфли на высоченном каблуке.
– Д-да, – всё ещё не отойдя от шока, на автомате надела туфли и выплыла из "примерочной". (Ага, значит, отдать мне долг в каких-то пять тысяч золотых, или же снять номер в отеле, у Бернардо средств нет, а как одеваться у самого знаменитого портного всей Илеардии, так, пожалуйста!) – А подлиней ничего нельзя подобрать? – Скромность буквально вопила о том, что юбка, заканчивающаяся на две ладони выше колен, не самая удачная модель.
– Нет, сейчас не в моде бабушкины сарафаны, – моментально окрысился оскорбленный эстет в лице Сергея. – Иди сюда, скромница, микрофон ставить буду.
Засунув рацию обратно в карман, молодой человек взял с небольшого пластикового столика какую-то странную штуковину, больше всего похожую на ракушку. Послушно подойдя к Серёге, думала, что мне, как и Бернардо до этого, прикрепят микрофон к широкой лямке, украшенной красной розой, но член съёмочной группы, не сильно смущаясь, засунул одну руку за лиф платья, оттягивая его немного вперёд, а другой принялся крепить "ракушку" к ткани. Нервно икнув, дёрнулась в сторону, уже готовая снять туфельку и каблуком проломить череп засранцу, вероломно покусившемуся на мою девичью честь, как была остановлена колючими словами.
– Не парься, девочка, для меня ты не более чем очередная фифа, которую покажут по телевизору.
– Ага, ещё скажи, что ты с ними не заигрываешь! – прошипела разозлённой гадюкой, мысленно прикидывая, стоит ли позорно скандалить или потом в тихом переулке поговорить с глазу на глаз с нахалом.
– Отчего же, – недвусмысленно облизнулся Сергей, – вот только убийственная аура, распространяемая вашим клиентом, ни на какие ля-муры не располагает! Всё, готово, – наконец-то убрав свои грязные ручонки подальше от меня, парень снова достал рацию. – Скажи что-нибудь?
– Какая "убийственная аура", какие "ля-муры"? – взвыв на одной протяжной ноте, не сразу поняла, что мой голос разносится по всему павильону.
Честное слово, я готова была на кулаках объяснить зарвавшемуся пареньку, что со мной в подобном тоне лучше не разговаривать – чревато поцарапанной мордой и покусанными ушами, как кто-то быстро зажал мне рот ладошкой. Нервно дёрнувшись, почувствовала, как спиной прижимаюсь к широкой груди, и попыталась цапнуть наглеца за руку.
– Тише, Майя, это я, – успокаивающий шёпот Бернардо подействовал на меня двояко: с одной стороны захотелось расслабленно растечься в мужских объятиях, а с другой – надавать тумаков младшему де Лаберо – он что, не мог вступиться за мою честь? – Руки распускать не будешь? – Получив согласный кивок, меня наконец-то отпустили. – Вот и умн... – Договорить фразу парень не успел – согнулся пополам и тихо выругался сквозь зубы. – За что?
– За всё хорошее, – надменно проследив за тем, как Сергей в спешном порядке убегает от неуравновешенной меня на другой конец павильона, довольно улыбнулась. Нет, милый мой, свой удар под дых, который только что заработал Бернардо, ты ещё получишь! – Хватит стонать, нам уже Ивашка машет, чтобы подошли. – Даже не посмотрев на графского отпрыска, старательно глядя под ноги, чтобы не запнуться о валяющиеся на полу многочисленные шнуры и кабели, буквально поплыла к помрежу.
Наверное, Ивашка всё же видел всю сцену, разыгравшуюся рядом с "примерочной", но тактично промолчал, лишь вскользь бросив, мол, я вся такая красивая, что глаз не отвести. Благосклонно кивнув на незамысловатый комплимент, позволила препроводить себя к длинному столу, за которым уже сидело четыре человека – графская чета и два совершенно незнакомых мне мужчины. Усевшись на свободный пятый стул, недоуменно изогнула бровь, мысленно гадая, кто бы эти двое могли быть. Долго терзать мозги любопытством мне не позволили – буквально через несколько секунд к столу подошла абсолютно лысая девушка, и, бренча многочисленными серёжками и пирсингами, поинтересовалась в рацию:
– Ну, как, "блестят"?
Рация в ответ уже привычно хрюкнула, а девушка, как потом оказалось, работающая в киносъёмочной бригаде ассистентом художника-гримёра, недовольно закатила сильно накрашенные глаза. Поставив на стол большую квадратную сумку, она некоторое время рылась в ней, что-то тихо бурча себе под нос. Наконец, выудив из торбы круглую пудреницу и большую, пушистую кисточку, она, совершенно не интересуясь посторонним мнением, быстро припудрила лицо ухоженного очкарика, который от подобной наглости аж закашлялся... Или же ему банально в рот пудра попала.
– А теперь? – закончив с манипуляциями, ассистентка быстро спрятала косметику в сумку и, выслушав удовлетворенное кряхтение рации, молча удалилась.
– Добрый день! – Проводив задумчивым взглядом девушку, повернулась к своему соседу – пузатому коротышке, который то и дело отирал щёки и шею большим носовым платком. – Меня зовут Майя Пшеничкина, а вас?
– Льюис де Лаберо, – представился оппонент, довольно мило улыбаясь. – Я – дядя виновника сего бедлама, – печально закончил он, снова промокнув испарину платком.
