Текст книги "Шаг вперед, шаг назад (СИ)"

Автор книги: Юлия Николаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Серега замер, слегка дернувшись, обернулся.

– Да.

– Я пойду.

Похороны прошли для меня, словно в тумане, было много людей, я почти никого не знала. Юля рыдала, остальные хранили молчание, атмосфера стояла крайне тяжелая. Когда гроб стали засыпать землей, Юля заорала дурным голосом и бросилась к яме, ее с трудом удержали. Я же стояла в стороне, ловя на себе взгляды Сереги и окружающих. Выглядела я плохо, чего скрывать, но в тот момент, глядя на рыдающую Юлю, я поняла, что мои слезы горю не помогут. Я хотела только одного – знать, кто это сделал. Этот вопрос я и задала Сереге, как только мы вернулись в его квартиру. Он внезапно испугался, глаза его забегали, руки задрожали.

– Геля, не стоит думать об этом сейчас.

Он попытался обнять меня, но я отстранилась и спросила спокойно и серьезно:

– Кто это сделал?

Серега молчал, и я продолжила:

– Это был Тима?

Лицо его исказилось от боли.

– Геля… – он поднял на меня взгляд, но тут же смешался и отвел глаза.

– Я хочу знать правду, – сказала я твердо. Серега вздохнул, сел за стол и покосился на меня.

– Я боюсь за тебя, – сказал тихо. Я села напротив, положив руки на стол.

– Не бойся, хуже уже не будет.

Он закусил губу, потом сказал, не глядя на меня:

– Пока ничего неизвестно, мы разбираемся.

– Где Тима?

Серега запнулся.

– Он пропал.

– Когда?

– В ту ночь.

Я кивнула, Серега кинул в мою сторону взгляд.

– Те люди, которые отвезли меня в кооператив, кто они?

Друг брата тосковал, не желая говорить, но все же выдал:

– Люди Калиниченко Вадима.

– Он замешан в этом деле?

– Не знаю, но на него могли подумать, потому он проявил оперативность и увез тебя прямо у нас из-под носа.

– Он подозревал Тиму. – Серега промолчал. – Ты тоже его подозреваешь? – продолжила я. В ответ снова тишина. – Сергей, – сказала я сурово, он вздохнул.

– Геля… – начал он, поймал мой взгляд и смешался, – хорошо, я скажу. Все указывает на то, что это Тима. Довольна?

Серега кинул злой взгляд, я спросила:

– Как его убили?

Он сжал зубы.

– Ночью ему позвонили, он спустился вниз, сел в машину… Уехать не успел, она взорвалась.

Я тоже сжала зубы, борясь с нахлынувшими эмоциями. Сумев справиться, задала следующий вопрос:

– Кто ему позвонил?

– Геля…

– Кто ему позвонил?

– Тима.

– В котором часу?

– Около половины второго ночи.

В это время он был у меня, мы как раз ложились спать, и я пошла в ванную. Перед похоронами я все-таки включила телефон (его мне привез Серега) и обнаружила три пропущенных вызова от брата, все сделаны с половины второго до трех. Выходит, Тима позвонил ему, что-то сказал, брат попытался связаться со мной, но не преуспел, потому что мой телефон был предусмотрительно отключен, и решил приехать. Внизу его ждал сюрприз.

– Сукин сын, – выдала я негромко, Серега услышал. Некоторое время мы молчали, потом я спросила:

– Но как он мог? Они же были друзьями.

Серега молчал. Ответил он, когда я уже и не ждала.

– Игорь с Тимохой провернули какое-то дело, твой брат был должен ему крупную сумму, но по какой-то причине не хотел отдавать…

– Предполагаешь, Тима просто разделался с ним, украл деньги и сбежал?

Серега пожал плечами.

– Денег этих нигде нет, так что…

Я сжала кулаки, вдруг снова накатила боль и тоска, мне захотелось убежать на край света, остаться одной, сидеть в углу, и чтобы меня никто не трогал.

– Я хочу уехать домой, – сказала я спокойно и поднялась. Серега посмотрел с сомнением.

– Не думаю, что это хорошая идея. Ты еще очень слаба, твое психологическое состояние…

– Я не покончу с собой, если ты к этому ведешь.

Серега осекся и замолчал, я направилась в комнату, собрала вещи и пошла прочь.

– Тебя отвезут, – суетливо сказал он, провожая меня до дверей.

Мне было все равно. Вскоре я входила в ставшую мне ненавистной квартиру. Все здесь напоминало о Тиме, казалось, он смотрит на меня из каждого угла и скалится. Я поняла, что погорячилась с обещанием жить, больше всего хотелось повеситься или утопиться. Однако я взяла себя в руки и легла на кровать, пялясь в потолок. Примерно в таком положении прошел месяц. Единственные вылазки, которые я за него совершила, были вызовы к следователю. Он беседовал со мной так вежливо и осторожно, словно я могла в любой момент скончаться на месте. Вопросы его мне лично ничего не дали. Серега наведывался ко мне, пытался со мной говорить, умолял, грозился, но ничего не помогало. Все это время я лежала и пялилась в потолок. Выходило, что жизнь моя снова дала трещину: я влюбилась не в того человека, а он не просто играл со мной, но еще и использовал в своих махинациях. Что он сказал Игорю, раз тот бросился ко мне домой? Что прямо сейчас занимается сексом с его любимой сестричкой? И тот отреагировал подобным образом?

Мысли об убийстве угнетали меня со страшной силой, я начинала подвывать и медленно сходить с ума, бредила, говорила с Игорем. Тогда и поняла: если я хочу, чтобы это прекратилось, нужно просто забыть, вычеркнуть из памяти все произошедшее и никогда не пытаться копаться в этом убийстве. Как ни странно, у меня получилось. Когда Серега застал меня за ремонтом квартиры, он долго не мог поверить, не отрывал глаз, видимо, пытаясь понять, что со мной происходит. Понял он позднее, когда я стала праздно шататься по городу, пялиться на прохожих и сидеть в баре. Частенько он забирал меня оттуда в невменяемом состоянии, а на утро читал длительные лекции. Спустя полгода я вошла в права наследования. Завещания Игорь не оставил, так что все его стало моим, так как я была единственной родственницей. Оказалось, брат был очень богат, на его счету лежала внушительная сумма денег, так же, как и на моем, он постоянно переводил мне деньги. Так же мне досталась его квартира в центре города и пятьдесят процентов акций. Последние меня не интересовали совершенно, потому я, недолго думая, предложила Сереге их купить. Цифра, названная мной, была чисто символической, и его даже перекосило. Он заплатил больше, к тому же ежемесячно выплачивал мне какую-то сумму с доходов. Теперь уже сложно сказать, были это доходы фирмы или деньги за проданную наркоту. В общем, жить я могла совсем не бедно, даже припеваючи, если бы не одно но: жить мне не хотелось в принципе. Помимо воли я вспоминала последнюю встречу с братом и видела ее в другом свете. Игорь чувствовал, что может умереть. Ему снились родители, и эти разговоры… Он был задумчив и печален, хотел поговорить со мной, а я была слепа, забив голову совершенно другими вещами и не замечая очевидного. Тогда я поняла следующее: брат не просто догадывался, что его могут убить, он понимал, кто это может сделать. Я чувствовала, что права, Игорь думал на Тиму, но до конца не мог поверить в это.

В такие минуты я все же забивалась в угол и сидела там часами. За этим занятием, а также за кабаками и праздношатаниями по городу прошло еще полгода. Впервые на могилу брата после похорон я пришла спустя неделю от годовщины смерти. Не могла представить, что встречу там кого-нибудь. За могилой ухаживали, наверное, Серега постарался. Поставили памятник, на нем – фотография Игоря, он улыбается и словно смотрит прямо в душу. Я не выдержала даже этого взгляда, я знала: это я убила его, я во всем виновата.

Серега, словно чуя мои настроения, приехал вечером, долго сидел в кухне, потом сказал:

– Геля, единственное, чего бы хотел твой брат, чтобы ты жила хорошо.

Я усмехнулась.

– Пока я стараюсь просто жить.

Он болезненно сморщился.

– Ты красивая молодая девушка, не стоит хоронить себя…

– Чем предлагаешь заняться?

– Да хоть чем, ты же танцевала раньше? Может, займешься танцами?

– Я подумаю.

Уже у дверей он посмотрел на меня и сказал:

– Если бы я только мог догадаться…

– О чем?

– Ведь вы с Тимой… Вы…

Я отвела взгляд, он кивнул и ушел. Конечно, глупо было думать, что Серега не узнает. Уж если узнал этот Калиниченко, то Серега и подавно. Теперь, поди, думает, что у меня на уме. Понял, что Тима умело разыграл карту, использовав любимую сестру своего друга. Видимо, после этого совесть Серегу совсем замучила, потому что наведываться он стал еще чаще, чем изводил меня донельзя. Твердил о том, что жизнь продолжается, что не стоит ставить на себе крест, что нужно заняться делом и дальше по списку. Чем больше он давил, тем больше я пила. В одну из ночей забрела в клуб, на шесте вертелись девицы, а мне вдруг стало смешно, и я направилась за кулисы, попав прямо к Герману. По началу он меня не признал, что не удивительно, выяснил, чего я хочу, и пригласил в клуб днем.

На следующий день я показала, на что способна, впечатление произвела, хоть и прошло несколько лет, как я не занималась стриптизом. Герман буквально заходился от радости, пока не услышал мою фамилию.

– Корнилова? – переспросил он с легким ужасом, – Ангелина Корнилова?

Я кивнула, Герман заметно растерялся.

– Что-то не так? – невинно спросила я, он продолжал растерянно пялиться.

– Я должен позвонить, – сказал, наконец, я пожала плечами, он удалился. Звонил он, как я подозреваю теперь, Смолину. Тот, видимо, дал добро, и я оказалась в ночном клубе. Серега просто отчаянно моргал, когда узнал об этом.

– Ты с ума сошла? – спросил он еле слышно, не зная, что еще сказать.

– Приходи на мое шоу, – хмыкнула я тогда, – сам с ума сойдешь.

С того момента Ангелина Корнилова, какой она была раньше, исчезла, на ее месте появилась другая девушка: насмешливая, грубоватая и закрытая. В свою жизнь я больше не пускала ни одного человека, у меня не было никого: ни друзей, ни возлюбленных, – со всеми я держалась дружелюбно отстраненно и никого к себе не приближала. Мужчины появлялись редко и надолго не задерживались, про подруг и сказать нечего. Серега наведывался, но реже, стоит заметить, что работа внезапно сказалась на мне благотворно: я перестала пить, стала следить за собой и даже выходить из дома не с целью напиться, а, например, в кино. Серега, конечно, пытался утащить меня в офис, но я ему категорично отказала. В общем, шли годы, я работала, как-то существовала, все вокруг улеглось, меня никто не трогал. За это, наверное, тоже стоило сказать спасибо Сереге, иначе бы я могла пережить множество минут, подобных тем, что провела в кооперативе с Калиниченко. Эту тему мы с ним не поднимали, раз уж я дала себе слово не лезть в убийство брата. Теперь, спустя почти семь лет, стало легче. По крайней мере, я могу играть свою роль: говорить обо всем насмешливо и отстраненно. Никто не должен знать, что я чувствую на самом деле. Никто.

Я с трудом поняла, где нахожусь. За воспоминаниями время пролетело незаметно, пора было отправляться домой. Квартира встретила меня тишиной, на столе лежала записка Кирилла. Я скомкала ее и выкинула в ведро, почувствовав себя невообразимо одинокой. Помню, когда Игорь уезжал в этот город, я стояла на перроне с бабулей, провожая его. Он наклонился ко мне, обнял и шепнул на ухо:

– Геля, помни, я никогда тебя не брошу, никогда, поняла?

Я закивала, прижимаясь к нему. И ведь он, действительно, не бросил, несмотря на все обстоятельства. Даже после смерти позаботился обо мне. От отчаянья и навалившейся тоски я стала бить кулаком в стену, давясь слезами, пока не поняла, что разбила костяшки в кровь. Легче не стало, я приняла холодный душ, после чего лежала на кровати до самого выхода из дома.

В клуб я входила с привычным выражением лица. В коридоре столкнулась с Зинкой.

– Как твой красавчик? – поинтересовалась она все еще с замиранием сердца.

– Вчера забил на работу, чтобы провести со мной день.

Новость поразила ее до глубины души.

– Может, выберешься отсюда, – заметила она, я только хмыкнула. Ясно, что уйти я могла в любую минуту, только вот идти некуда, оттого и не тороплюсь.

– Скорее уж ты сцапаешь какого-нибудь принца и сбежишь, – сказала я искренне, но она только обреченно махнула рукой.

Выступление прошло неплохо, правда, Кирилл в клубе не появился. Гадать, почему, у меня настроения не было, я быстро собралась и двинула домой. В коридоре меня поймал Герман.

– Как дела? – привычно спросил он, мне снова стало смешно. Когда мне становится смешно, другим почему-то, наоборот, не до смеха.

– Герман, – ласково сказала я, – дела мои прекрасно, можешь так и передать своему начальству.

Ей Богу, он так растерялся, что я даже удивилась. Потом посуровел и сказал:

– Пойдем выпьем.

Я пожала плечами. Пошли мы в его кабинет, он достал из шкафа дорогой коньяк и налил две рюмки. Я пить не торопилась, он тоже.

– Давно знаешь? – спросил неловко, я посмотрела удивленно и насмешливо, Герман смешался и отвел взгляд.

– Не очень, – ответила я честно, – твои переживания натолкнули на мысль, что это неспроста, знакомые намекнули, кто заведует в городе борделями, дальше догадаться несложно.

Герман досадливо поморщился.

– Извини. Честно говоря, когда ты пришла устраиваться на работу, я просто не знал, как реагировать.

– Ты и тогда не смог сдержать эмоций.

– Да, но подумай сама, ко мне приходит сестра Игоря Корнилова и говорит, что хочет работать стриптизершей. Или мир сошел с ума, или это не просто так.

– И ты позвонил начальству, – подсказала я.

– Позвонил. Смолин крайне удивился и заинтересовался. Сказал, бери и не досаждай, пусть работает, как хочет.

– Так я, оказывается, на особом положении.

– Не ерничай. Мне ситуация сразу не понравилась, поначалу все ждал, что кто-нибудь появится и по шапке надает. Да и что с тобой делать – непонятно, ты, конечно, заявила, что только танцы, а вдруг пойдешь по протоптанной дорожке? В общем, никакого спокойствия.

– Надеюсь, я оправдала только лучшие ожидания.

– Кстати, да. По всему выходило, тебя только стриптиз и интересует. Танцуешь ты так, что мужики кончают прямо в зале, при этом ни они сами, ни деньги тебе не нужны.

– Не девушка, загадка.

– Конечно, я поинтересовался тобой, – тут Герман немного смутился, – в плане, чем ты занималась до того, как появилась в нашем городе, оказывается, танцевала стриптиз у себя на родине.

– Видишь, как все просто на самом деле.

– Ничего не просто. Нервов я в первый год потратил немало, потом успокоился. Жизнь у тебя довольно однообразная…

– Докладывать особо нечего…

– А что мне было делать? – Искренне обиделся он. – Смолин сказал, присматривай за девчонкой, будет что интересное – сообщай. Ничего интересного не происходило годами, представляешь? То есть вообще. Ну появлялись какие-то мужики, так пока я сообщал, они уже исчезали.

– Всех и не упомнишь, – съязвила я.

– Могу список предоставить, – не остался он в долгу. Я хмыкнула и выпила, предварительно стукнув своим бокалом по его. Герман тоже выпил, приглядываясь.

– Так что тебя привело в наш клуб? – все-таки спросил он, я пожала плечами.

– По-моему, все понятно: я была стриптизершей, ей и осталась. Что мне еще делать.

Он посмотрел с сомнением, но ничего не сказал.

– Пойду я, – я поднялась и покинула кабинет. На улице меня ждал Кирилл, прислонившись к своему "БМВ".

– Опаздываешь, – заметил мне, после чего обнял и поцеловал. Я чуть не прослезилась.

– Выпила коньяка за здоровье шефа, – ответила, садясь в машину. Поехали мы ко мне.

– Настроение, как я вижу, опять ни к черту, – заметил он. Я забралась с ногами на сиденье. Кирилл вдруг поинтересовался:

– Скажи, кому из моих преследователей надо набить морду, чтобы ты повеселела?

Я повернулась к нему и даже улыбнулась.

– Уже лучше, – заметил он.

Дома он отправился в кухню и принялся там чем-то греметь, я прошла в гостиную и уселась на диване. Минут через десять Кирилл появился и присел передо мной на корточки.

– Почему принцесса грустит?

Я покачала головой, он вдруг нахмурился.

– Это что? – взял он мою руку, указывая на разбитые костяшки.

– Ударилась, – я вытащила свою руку из его. Кирилл смотрел серьезно.

– Как?

– Какая разница?

– Для меня большая.

Я разозлилась.

– Чего ты вообще лезешь в мою жизнь? Кто тебя просил?

– Мне не нравится то, что с тобой происходит.

– Со мной ничего не происходит, просто ты мне надоел.

Кирилл вздернул бровь.

– Надоел? Ты уверена в этом?

– Вполне.

– По-моему, ты просто нервничаешь из-за того, что за мной катается куча ребятишек.

– Да пусть хоть весь город катается, мне-то что?

– Я уже говорил, мне скрывать нечего, причина в тебе. Ты нервничаешь, значит, знаешь, в чем дело, или догадываешься. Я могу помочь тебе.

– Это каким образом?

– Посмотрим, для начала расскажи, что к чему.

Некоторое время мы с Кириллом смотрели друг на друга. Я боролась с желанием рассказать правду и спрятаться за сильной мужской спиной. Серега прав: помешательство на лицо. Кирилл мог появиться неспроста, а значит, вполне может знать всю ситуацию, и его разговоры о помощи – всего лишь способ развязать мне язык и узнать что-то интересное. Он же не знает, что мне самой ничего неизвестно. Вдруг подумалось, зачем вообще появляться кому-то со стороны, чтобы выведать информацию об убийстве Игоря? Серега прав, единственное объяснение может быть связано только с Тимой. Игорь мертв, все, кому интересен убийца, сидят у Кирилла на хвосте. Единственный подозреваемый – Тима, и все эти годы люди ждали его проявления. Я уставилась на Кирилла, он смотрел выжидающе. Предположим, Тима подослал его. Зачем? Проверить обстановку? В то, что он решит вернуться за мной, верилось слабо. Еще тогда я дала ему понять: для меня брат важнее него. Он понимает, что смерть Игоря я простить ему не смогу, а других причин появляться у Тимы просто нет. Если только… Если только это как-то не связано с теми самыми деньгами, которые мой брат был ему должен. Возможно ли, что Тима надеялся их получить после смерти Игоря, но не нашел? Деваться ему некуда, пришлось убегать, а теперь он пытается силами засланного казачка отыскать их? Серега сказал, что никаких денег у Игоря не нашли, но это не значит, что Тима смог до них добраться. Если я права, и Игорь догадывался о возможном покушении, он мог припрятать деньги, не даром по телефону он заявил Тиме, что тот их точно не увидит. И что? Тима думает, что я смогу вывести Кирилла на эти деньги? Глупость несусветная. Он не хуже меня знает, что о делах Игоря я ни сном, ни духом. С другой стороны, через меня можно подобраться к брату и всему, что с ним связано. Труда втереться ко мне в доверие, как показала ситуация, не составляет. С грустью я констатировала, что если все так, то ума у меня явно не прибавилось. Лучшим выходом было бы гнать Кирилла в шею, но делать этого не хотелось, причем в силу личных причин. Уж больно хорош в постели, мерзавец. Ничего не надумав, я вздохнула.

– Обстоятельно, – заметил Кирилл, поднимаясь и присаживаясь рядом. Некоторое время мы пялились в стену, погруженные в свои мысли.

– Почему ты мне не доверяешь? – поинтересовался он. Я даже не знала, что на это ответить.

– Почему я должна доверять парню, с которым неделю трахаюсь?

– Разумно, – кивнул Кирилл и добавил, – раз так, давай займемся делом.

Я посмотрела на него, он на меня с улыбочкой. Я только головой покачала, хотела отмазаться, что не то состояние, но поняла, что совру. Правы были девки – распирает от одного его вида.

Утром он покинул меня привычным образом, я проснулась, приняла душ и стала спешно собираться, стены снова давили. Часа два я шарахалась по улицам совершенно бесцельно. Если так дальше пойдет, я снова запью. Этим мыслям я усмехнулась, хотя они были вполне недалеки от реальности. От нечего делать я пошаталась по парку, оттуда вышла на Советскую улицу и поняла, что нахожусь неподалеку от квартиры Игоря. После его смерти я ни разу туда не заглядывала, подобное мне даже в голову не пришло бы. Интересно, кто-то платил все эти годы по счетам? Наверное, Серега подсуетился, гонимый своим чувством вины. Перед Игорем, конечно, но выливается оно исключительно на меня. Я зашла во двор и некоторое время глазела на окна квартиры. Появилось желание зайти, но ключей с собой у меня не было. Тем не менее, желание росло, потому я выскочила на центральную улицу и остановила такси. Дорога туда-обратно заняла около сорока минут, и вскоре я стояла возле подъездной двери. Дом насчитывал всего двадцать квартир и был обустроен по всем современным стандартам подобных зданий. За дверью подъезда холл с охранником, парень посмотрел на меня с интересом.

– Вы к кому? – спросил он меня.

– Я в двенадцатую квартиру.

Парень вполне явно удивился, даже кинул взгляд в какой-то список, потом неуверенно сказал:

– Проходите.

Я прошла через холл к лифту, в доме было всего три этажа, квартира брата располагалась на третьем. На каждом этаже по две квартиры. Окинув взглядом железную дверь, я почувствовала волнение, так что в скважину попала не с первого раза. Замок щелкнул, я потянула на себя ручку и уставилась в проем. Было тихо, и мне стало не по себе. Естественно, я никого не ожидала встретить внутри, это был страх другого рода: страх воспоминаний. Прихожая выглядела так же, как и семь лет назад, на вешалке висели вещи. Я закрыла дверь и прошла дальше, не разуваясь. Сердце щемило от боли, квартира была той же, что при Игоре, разве что покрылась слоем пыли. Я прошла через гостиную в коридор, заглянула в его комнату. Все на месте, только ноутбук не стоял на столе. Вероятно, его увезли сразу после смерти Игоря в надежде что-то найти. Я резко распахнула дверцы шкафа: внутри висели костюмы и лежали вещи на полках. Все аккуратно сложено чьей-то заботливой рукой. Я прошла дальше, во вторую спальню, которую считала своей комнатой, хотя это была гостевая. Застеленная кровать, шкаф, столик с зеркалом. Следовало признать, квартира не изменилась совершенно. Игорь словно не умер, а просто уехал на долгое время. Иногда я себе так и говорила, правда, утешение было слабым. Вернувшись в гостиную, я села на диван, пялясь перед собой. Никто не ожидал смерти Игоря, тем более, от руки Тимы, потому, наверное, Серега не чаял найти тут что-то важное, кроме разве тех самых денег, которые хотел получить Тима. Денег он не нашел, и дальше переключился на Тимины поиски. Но я-то уверена, брат догадывался о том, что ему грозит опасность. Мог ли он оставить какое-то послание, на всякий случай? Конечно, мог, но, значит, Серега точно его нашел бы. И, кстати, вполне мог промолчать. Я устало потерла лицо руками, встала и подошла к бару, открыла его: ровным рядом внутри стояли бутылки с алкоголем. Я потянулась рукой к бутылке с коньяком да так и замерла. Перед глазами всплыла картина из детства. Мне тогда было всего пять лет, Игорю, соответственно, пятнадцать. У нашего папы в квартире был свой кабинет, он работал инженером, но тогда казался мне очень значимым и большим человеком. Вечерами он сидел в кабинете с какими-то бумагами, курил сигареты, рядом с ним стоял бокал с напитком. Выглядел папа просто завораживающе и очень напоминал героя фильма. Как-то раз мама оставила нас с Игорьком вдвоем, и мы залезли в отцовский кабинет. Я по большей части сидела за столом в кресле и делала значительный вид, Игорек шарил по полкам, преимущественно, глазами, конечно.

– Смотри, Гель, – позвал он и открыл в стене две дверцы, за ними находился бар с напитками. Я поспешила туда, он меня поднял, чтобы я могла лучше рассмотреть.

– Папа пьет это? – спросила я его, Игорь рассмеялся.

– Ага, жуткая гадость.

– Откуда ты знаешь?

– Пробовал с пацанами во дворе.

Я посмотрела на него с удивлением, он поставил меня на пол и вытащил одну из бутылок.

– Хочешь попробовать?

Я отчаянно замотала головой, он снова рассмеялся и сунул бутылку в бар. Сунул не очень удачно, не рассчитал, и бутылка влетела в заднюю стенку бара. Та внезапно слегка опустилась. Я этого не видела, потому что стояла внизу, зато увидела, как Игорь нахмурился и полез внутрь.

– Что там? – заинтересовалась я, но он не ответил. Гонимая любопытством, я залезла на диван, с него и увидела опущенную стенку бара. В тот момент Игорь, видимо, нащупал какую-то зацепку и закрыл ее. После чего быстро поставил бутылку на место и закрыл дверцы.

– Это что? – смотрела я во все глаза. Игорек подошел ко мне.

– Геля, – сказал строго, – ни в коем случае не рассказывай никому о том, что мы тут были, поняла?

Я отчаянно закивала, он взял меня за руку, и мы быстро покинули кабинет. Конечно, мне было интересно, что там нашел Игорь, но я была ребенком и быстро забыла о кабинете отца, а через год родители разбились на машине. Возвращались с какого-то юбилея, ехали за фурой, та начала перестраиваться в левый ряд, отец решил обогнать ее в правом. Оказалось, фура просто собиралась завернуть, справа от нее был завод. Отец не успел сориентироваться, и они на полной скорости влетели в фуру. Оба погибли на месте, тела были буквально всмятку, смотреть на них нормальный человек просто не смог бы, сплошное месиво. Конечно, это я узнала потом от бабушки, в тот момент мне было всего шесть, и я просто не могла понять всех этих слов. Ничего не могла понять, кроме того, что мамы и папы больше с нами нет.

Сейчас история с отцовским кабинетом всплыла сама собой. Рука моя так и висела в воздухе, не знаю, чем я мотивировала свой поступок, но, отодвинув бутылки в сторону, я что есть силы толкнула заднюю стенку бара. Та не поддалась, я толкнула сильней, с тем же результатом. Понимая, насколько глупо себя веду, я стала шарить рукой вдоль стенки, пока в углу на стыке не нащупала маленькую щель, сунула туда палец и услышала легкий щелчок, задняя стенка чуть приоткрылась в мою сторону. Что ж, за идею спасибо папе, а Игорю можно поставить пятерку за доработку. Быстро вытащив бутылки, я с легким волнением открыла заднюю стенку. За ней было пространство примерно с бар, совершенно пустое, за исключением одного: в центре лежал свернутый лист бумаги. Я вытащила его, видя, как дрожат руки, быстро развернула. Перед глазами все расплывалось, потому что это было самое настоящее письмо из прошлого. В нем было всего два слова:

"Могила родителей".

Почерк Игоря я узнала сразу, а вот назначение слов вызывало интерес. Что это, предложение посетить родительскую могилу? Я была там пять лет назад и ничего интересного не обнаружила, то есть все, как и было раньше. Но если он написал эти слова и спрятал их в тайник, то рассчитывал, что я найду записку. Именно я, а не кто-то другой. Нахмурившись, я села на диван. Выходит, придется ехать в наш город, тот самый, в котором я провела первые шесть лет своей жизни. Некоторое время я сидела в прострации, потом поняла, что стоит пошевеливаться, а то и на работу опоздать недолго. Я закрыла заднюю дверцу бара, она щелкнула и встала, как влитая. Поставив назад все бутылки, сунула записку в карман и направилась прочь из квартиры. Охранник проводил меня взглядом, но ничего не сказал. Вышагивая в сторону центральной улицы, я думала только об одном: Игорь чувствовал, что его могут убить, потому оставил мне послание. Ситуация, прямо сказать, из ряда вон выходящая, потому что будь я на его месте, во-первых, постаралась бы обезопаситься, а во-вторых, если уж писать послание, то куда более понятное. Что он хотел сказать этими словами? Ведь я была на могиле, и ничего нового в ней не появилось. Тем не менее, он явно имел в виду что-то важное. По всему выходило, что стоящих идей не наблюдается, и единственный выход – ехать в родные когда-то края. Только вот как сделать это половчее? Наверняка за мной тоже присматривают, так что мой интерес к квартире брата, в которой я не была столько лет, уже кажется подозрительным, про внезапную поездку я вообще молчу. Если я пойду отпрашиваться к Герману, то информация тут же дойдет до Смолина, значит, следить за мной будут вдвойне. Самым оптимальным способом было бы сбежать тайком, но как это сделать – я не представляла. Опыта в подобных мероприятиях у меня никакого, боюсь, я преследователей даже не замечу.

Тут на ум пришел Кирилл. Безусловно, он в этих вопросах парень опытный, хотя доверять ему так же глупо, как… Как кому? По всему выходило, что доверять мне некому. Если даже Игорек не решился поделиться ни с кем, а у него друзья были. Тут я усмехнулась: друзья…

Вспоминать прошлое не хотелось категорически, я тормознула такси, села и назвала свой адрес. Дома первым делом позвонила Сереге.

– Ты без меня жить не можешь, – невесело пошутил он.

– Ты говорил, что после смерти Игоря вы осмотрели все его вещи, что-то нашли?

– Ничего, относящегося к этому делу.

– К какому делу?

– Геля, не цепляйся к словам.

– Я не цепляюсь. Если вы думали, что его убил Тима, что вы искали там? Надеялись, что Игорь оставит послание, где искать друга? Так он сам не знал, что его ждет.

Серега вздохнул.

– Мы искали хоть что-нибудь, что может показаться значимым.

– Например, выход на зарубежных компаньонов?

На мгновенье возникла пауза. Потом Серега снова вздохнул.

– Да, я не святой, но поверь, это не было главной целью. Мне хотелось понять причины, побудившие Тиму так поступить.

– И как?

– Ничего не нашел. Ни у Игоря, ни у Тимы не было ни одной зацепки, оставалось только додумывать самим.

– И вы припомнили историю о долге.

– Да, больше ничего не приходило в голову. Отношения между ними совсем стали ни к черту, Тима ходил злой, хотел денег.

– Откуда вообще взялись эти деньги?

– Я не знаю. Подробностей он не рассказывал, говорил только, что Игорек подключил его к своим зарубежным делам, пока, мол, рассказывать нечего… В общем, вел себя, как твой брат, когда только начал заниматься вывозом антиквариата.

– Сумма, которую Игорь якобы был должен Тиме, обязана быть очень большой, иначе бы он не пошел на подобные меры.

– Значит, она, действительно, была большой. Геля, поверь, я ничего не знаю, они оба молчали, только постоянно ссорились и скандалили так, что чуть ли не до рукоприкладства доходило. Последние пару недель не уверен, что они вообще виделись. Игорек как-то высказался, что Тима разевает рот на кусок, который ему не съесть, тот выговаривал твоему брату, что он только и делает, как использует Тиму совершенно безвозмездно. В общем, причину их распрей понимали только они двое, потому как ругались с упоением.

– Хорошо, предположим, их дружба переросла в ненависть, Тима хотел получить деньги, которые считал своими, сумму очень большую, брат упирался, и тот от него избавился. Он должен был быть уверен в том, что деньги получит, иначе все это совершенно нелепо.

– Вероятно, он забрал их после смерти Игоря.

– Откуда?

В трубке возникла продолжительная пауза, потом Серега устало сказал:

– Геля, я понимаю твой интерес, ты начала копаться в убийстве сейчас, а я занимался тем же семь лет назад, надеясь по свежим следам… Но никаких следов не обнаружилось. Тима был очень умен и хитер, к тому же злопамятен. Он… сделал то, что посчитал нужным, получил деньги и растворился. Поверь, он не стал бы рисковать просто так, зная, что его ждет за это.