Текст книги "Не дели любовь... (СИ)"

Автор книги: Юлия Михалина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 32 страниц)

Глава 8

Со всей силы стукнув ладонями по приборной панели, Алексей отчаянно прикрыл глаза, опустив голову на руль. Почему он такой идиот? Почему он снова и снова, вместо того, чтобы взять ситуацию под контроль, так как планирует изначально, попросту теряется как мальчишка, при одном лишь присутствии Киры? Почему вместо того, чтобы что-то объяснить, поговорить нормально, в конечном итоге, даже не понимает с чего начать! А ведь столько всего хотел рассказать, столько всего пояснить… А сам… И опять все заготовленные речи, пояснения, просьбы о прощении стремглав разбегаются из головы, оставляя опустошенность на равне с единым желанием – крепко обнять свою девочку, успокоить и никуда и никогда больше не отпускать от себя.

Но что толку? Если даже это яростное и отчетливое желание он не может исполнить. Кира ему больше не верит. И поверит ли когда-то? Считает все ошибкой… Знакомство, былые отношения… Даже нынешнюю встречу. Это сколько же разочарования и боли он принес ей, если она готова так думать!

Черт, да единственной ошибкой является вся жизнь Лёшки с того самого момента, когда он не смог ничего сделать. Изменить… Когда так глупо и почти бессмысленно отпустил ситуацию, поддался внешним порывам, давлению. Не смог воспротивится и что-либо изменить. Попросту поплыл за течением.

Разве вправе он теперь в чем-то обвинять Киру? Что сейчас она опять сбежала, так и не выслушав. Хотя, что он говорил… Ровным счетом ничего. Запутался. А что толку? Разве может от этого быть легче хоть кому-то? Кире? Нет… Вряд ли.

Она снова убежала, а мужчина даже не понимал, стоит ли её догонять. Имеет ли право на это. Он попросту стоял в этой беседке и смотрел, как любимая, не оборачиваясь, отдалялась. От него. Как на ходу смахивала слезы, больше не стыдясь и не пытаясь этого скрыть. Как трясущимися руками открывала дверцу своего автомобиля… Как поспешно плюхаясь на сиденье, не медля ни секунды, сорвалась с места, словно опасаясь погони… А он… даже не пытался догнать! Слабак! Нет, черт возьми, в этот раз он просто обязан что-то изменить! Иначе это станет еще одной, очередной его ошибкой…

Решительно сжав руками руль, Мартынов, поспешно включил зажигание, срываясь с места, оставляя позади себя, на асфальте след от жженой резины. Он не может это просто так оставить! Раньше стоило думать. Быть может когда-то Кира и имела право самостоятельно решать. Тогда, когда, их практически ничего не связывало. Но не теперь! Сейчас они вдвоем слишком сильно повязаны. Не только любовью, что почти четыре года крепкими цепями держала обоих где-то рядом. Не отпуская. Повязаны общей болью, проблемами. Общей тайной, которую Кира тогда так и не узнала по его собственной глупости…

Хватит того, что в свое время ему не удалось ничего толком решить. И какие-то попытки, погрязшие в пучине обстоятельств, для него не оправдание…

Ночные сумерки уже давно опустились на землю, пряча весь город во тьме. Лишь городские фонари, вспышки фар, от проскальзывающих мимо автомобилей, и огоньки, мерцающие из окошек напротив стоящего дома, не позволяли пустынной квартире окунуться до конца в эту бесконечную неизвестность.

Но даже это не могло бы спасти от одиночества и пустоты. Если бы не негромкие шорохи, разрывающие оглушающую тишину. Гораздо громче любых криков. Гораздо более явно зажженного вдруг света.

Тяжелые вздохи и еле слышный, совершенно непонятный и неразборчивый шепот. Воздух был буквально пропитан страстью и обреченностью. Обреченностью запретной, но такой сладостной и мучительно невыносимой любви. Любви двоих, быть вместе которым, кажется, суждено только в мечтах. Любви, проявленной возможно в одной единственной ночи. Неправильной. Запретной. Вероятно, способной получить осуждение со стороны.

Но разве это так важно? Разве важно то, что скажут люди? Они ведь даже не узнают… Откуда кому знать, что в одной из квартир многомиллионного города происходит то, что невозможно подчинить никаким законам морали, никаким правилам.

Разве есть ли кому-то до этого дело? Разве есть в этом городе люди, небезразличные до чужых проблем, боли… Так почему они должны заботится о ком-то еще? Неужели эти двое не имеют право получить свой малюсенький кусочек счастья? Со вкусом горечи и страданий… Со вкусом боли и обиды… Без какой-либо надежды на будущее. Всего лишь на одну ночь…

– Лёшенька… – невнятное бормотание Киры, в перерывах между поцелуями, – если бы ты только знал, как долго я мечтала об этом…

– Я знаю, знаю, девочка… – потеряв всяческий самоконтроль, мужчина, стянув с девушки футболку, неожиданно подхватил её на руки, при этом продолжая спускаться поцелуями от губ, ниже…

– Осторожно угол, – все еще пытаясь трезво соображать, Кира пыталась направить Алексея в верном направлении к спальни, потому как полутьма мало способствовала этому.

– Ничего, обойдем твой угол, – ухмыльнулся Лёша, каким-то загадочным образом умудрившись проскользнуть вместе с Кирой в узкий дверной проем.

Добравшись на ощупь до комнаты, Алексей бережно уложил девушку на постель. Несколько мгновений он с благоговейным вожделением пытался рассмотреть в полутьме любимую, запомнить каждый изгиб девичьего тела, каждую мелочь, малейшую деталь… Возможно удостоверится, что все это происходит на самом деле с ним. Что это не сон, не злая, слишком жестокая шутка. Что это реальность…

Несколько мгновений, после чего с некой неуверенностью присел рядышком, поймал ледяную ладошку Киры, всматриваясь в темноте в сверкающие глаза, что в упор, без какого либо страха смотрели на него… А потом… девушка вдруг сама потянула его за руку на себя, вместе с этим впиваясь в его губы напористым рваным поцелуем, сплетая их языки в вихре страсти. И снова мимолетная нежность и робость ушли на второй план, оставляя вместо себя лишь сумасшедшую и неудержимую страсть. Застилая разум, вытесняя и оставляя все возможные размышления на потом.

Только двое в полумраке и тиши. Шорох, от сбрасываемых одежд… Бесконечные поцелуи, до тех пор, пока дышать становилось уже практически невозможно… Губы Алексея, спускающиеся к шее, груди. Изучающие каждый миллиметр нежного, неискушенного тела… Нежные руки, сводящие с ума, доводящие до безумного блаженства…

Тихие вздохи Киры, изгибающейся навстречу ласкам любимого мужчины… Ладони, скользящие по оголенному торсу Лёшки, в попытках исследовать все то, о чем она не смела даже мечтать… Попытки воплотить в реальность все самые потаенные желания… Попытки стать еще ближе, когда этого всего стало казаться недостаточно…

И, наконец, то чего оба так долго ждали… Мгновение, и Алексей уже в ней… Легкая боль, заставившая исказится лицо, от осознания, что назад больше пути нет. Понимание, возвратившее на секунды разум, заставляя в полной мере представить, что они натворили. Но вместе с очередным поцелуем Лёши, снова окуная в безмятежное забытье. Любовь с привкусом горечи… Но с каждым мгновением, с каждым движением мужчины в неё, приносящая осознание, что теперь они повязаны навсегда…

Сладость… Боль… Блаженство… Страсть… Желание… Нежность… Ярость… Вожделение… Любовь…

Все чувства в одно. Но обостренное до предела, словно оголенные нервы… И одна единственная мысль, произносимая внутренним голосом, как молитва – быть вместе всегда. Не как друзья, как простые знакомые. А как сейчас… Просто быть вместе… Всегда…

Лишь когда первые солнечные лучи, что пробивались сквозь неплотно задернутые ночные шторы, яркими красками задорно заиграли с кудряшками Киры, что непослушно торчали в разные стороны, пришло осознание всех масштабов случившегося. Устроившись на груди Алексея, девушка все еще мирно посапывала, время от времени забавно морща носик, и слегка передергиваясь.

Нежно проведя кончиками пальцев по щеке девушки, Лёшка тяжело вздохнул. Ему в отличие от Киры сон совсем не шел. Да и какой может быть сон… Черт, насколько паршиво он себя никогда не чувствовал. Он чувствовал себя предателем. По отношению к Кире, жене… По отношению к самому себе. Как же все происходящее было неправильно. Эгоистично. Все, что происходило между ними с Кирой.

Эта ночь… Нет, он не жалел о ней. Более того, он не может отрицать, что произошло именно то, чего он так отчаянно желал последнее время. Он мечтал о Кире ежедневно. Каждое мгновение, каждый вздох, каждую секунду… Как бы не отрицал, как бы не пытался списать на какую-то случайность, с каждым днем отрицания становились все более напрасными. Да и какие могут быть отрицания, когда образ Киры теперь маячил перед глазами при любом удобном случае.

Лёшка давно уже понял, что влюбился. Как мальчишка. Разве мог он представить когда-нибудь, что будучи достаточно взрослым и опытным, будучи женатым, он влюбится. Причем не в свою жену. В совершенно постороннюю, на первый взгляд неприметную девчонку. В ту, кому однажды предложил дружбу, уже тогда, видимо, понимая, что это только прикрытие, чтобы быть ближе. Пообещал, что первый никогда не позволит себе как-то даже взглянуть на Киру под другим, более опасным, совсем не дружеским углом. Не переступит первым ту черту. Вот и не переступил. А что толку? Можно подумать, он сопротивлялся? Не сопротивлялся. И, пожалуй, даже имея огромное желание, сне смог бы этого сделать.

Последнее время он начинал догадываться, что Кира так же испытывает к нему далеко не единые дружеские чувства. И хоть она всеми силами пыталась это скрыть, порой её взгляды, когда она видно считала, что Лёшка не видит этого, были гораздо красноречивее любых слов. Он не раз пытался убедить себя, что ему показалось. Пытался доказать себе, что все это только домыслы его воспаленного разума. Потому что так было гораздо проще. Для Киры. Для него. Для всех. Иначе он не представлял, как сможет сдержаться, если вдруг однажды поймет, что его чувства взаимны… Порой ему казалось, что это всего лишь легкая, немного детская наивная влюбленность. Просто, как часто бывает у юной девушки к взрослому мужчине. Обыкновенное восхищение. Порой проскальзывала мысль, что даже если это и нечто гораздо более серьезное, то лучше даже не пытаться как-то поощрять это чувство. Ну что он мог дать Кире? Да ровным счетом ничего. Ей нужен нормальный мужчина, без совершенно излишних проблем.

Так Алексей считал, или пытался считать, вплоть до вчерашнего вечера. До тех пор, пока Кира не призналась ему в любви…

Еще днем, когда она позвонила и попросила о встрече, голос Лёшке показался до боли странным. Он старался не придавать этому значения, списывая на то, что они просто слишком долго до этого не виделись. Но потом, когда не обнаружил Киру в кафе, странные мысли, снова стали возвращаться к мужчине. А уж когда увидел едва ли не плачущую хрупкую фигурку в той злосчастной беседке, то едва ли сдержал себя, чтобы не сорваться. Сумасшествие какое-то.

Он даже не смог внятно ответить на её такое неожиданное и одновременно ожидаемое признание. Пытаться убедить, что она сама не понимает, что говорит? Но зачем? Если Алексей отчетливо знал, видел, понимал, что Кира прекрасно отдает отсчет своим словам. Признаться в ответ? Это было бы гораздо хуже, чем первый вариант. Дать надежду? Но на что? На совместное светлое будущее? Но ведь он и сам не был, ни в чем уверен. Будет ли оно вообще когда-то это светлое будущее. Смолчать было, пожалуй, единственно верным вариантом. Во всяком случае, Лёшке так показалось. Хотя… разве это выход? Когда вместо того, чтобы образумить Киру, он набросился на неё с поцелуями. И это оказалось… гораздо примечательнее любых слов и признаний.

Это стало… его ошибкой. Потому что когда Кира на пороге дома едва ли не умоляла остаться на одну единственную ночь, он уже не отдавал себе отсчет в том, что творит. Сопротивления? Какие к черту сопротивления, если разум помутился от одного её присутствия. Как так вышло, что молоденькая девчонка стала для него самым главным человечком во всем мире? Концентрируя в себе все самое важное и такое необходимое для жизни…

И теперь, после этой ночи он вдвойне ответственен за Киру. За ситуацию в целом. Разве может он так просто уйти? Зная, как она его любит? Зная, что она наверняка будет страдать. Да и сам слишком сильно влюбившись в неё… Разве теперь можно будет вообще жить без этой девчонки? Без её озорного смеха? Без ласкового взгляда? Просто без неё?

Нет, не теперь! Вкусив любви с ней. Попробовав, каково это, быть с нею во всех смыслах этого слова. Вместе душой и телом. После того, как он стал первым её мужчиной…

Черт, не этого он хотел! Совсем не этого! Чтобы это было не так. По-другому. Она заслуживала совсем другого... Кира… Его девочка. Теперь он просто обязан хотя бы в будущем дать ей все то, что она должна иметь. Он просто обязан!

И чего бы там Кира не говорила, он не уйдет! Ни за что! Более того, он сделает несколько по-другому. Да, теперь Алексей наверняка знал, как поступить. И будь что будет. Но Кира заслуживает большего. Иначе он себя не простит… К тому же, в его жизни давно пора что-то менять. Чем не повод?

– Лёша? – словно подслушав мысли мужчины, полувопросительно, еще сонно, пробормотала Кира, приподнимая голову к мужчине, – что ты тут…?

Ошарашенный взгляд, пробежавшийся по Мартынову. А потом, испуганно охнув, будто вспомнив все, что между ними произошло этой ночью, резко подхватилась, стыдливо заматываясь одеялом едва ли не до самого подбородка. Неверяще закивав головой, медленно стала отодвигаться на край постели, сама того не понимая, как ранит этим Алексея.

Хотя, имеет ли право он на это обижаться? Неужели она жалеет обо всем?! Неужели… сердце мужчины разрывалось от одного лишь предположения подобного развития ситуации.

– Боже, что же мы наделали? – боязливо прикрыв рот ладошкой, беззвучно выдохнула девушка, – что же теперь будет? Лёша, какая же я дура!

Будто пытаясь прогнать наваждение, Кира замотала головой со стороны в сторону. А в глазах заблестели капельки слез. Жалела. Испугалась. Стыдилась…

– Кирюша, все хорошо, – приподнявшись, Алексей осторожно, боясь спугнуть, протянул руки к девушке, пытаясь поймать и заключить в объятия.

– Нет, не хорошо, – уворачиваясь, отчаянно пробормотала, – я ведь не этого хотела! Не этого! Точнее… – пробежав взглядом по смятой после ночи страсти постели, заговорщицки, ее слышно, с надрывом, прошептала – я хотела, но не так… Когда я говорила тебе вчера, что всего одна ночь, я не это имела в виду… я совсем не отдавала себе отчет в происходящем… я думала, что этого будет достаточно, но я… Теперь я еще больше не хочу, чтобы ты уходил, понимаешь?! Я не хочу тебя терять!

– Кирюш, я не уйду, слышишь? – поймав-таки девушку, Алексей, притянув её к себе, и прижимая спиной к груди, приглаживая непослушные волосы, повторял Кире на ухо снова и снова, – я не уйду больше никогда от тебя. Ты меня не потеряешь. Мы будем вместе. Я тебе обещаю это. Слышишь?

– Но как, Лёшенька? Как? – с придыханием, неверяще выдохнула девушка.

– Все будет хорошо, я тебе обещаю.

– Хорошо… – убаюканная ласковыми поглаживаниями и уверенными словами любимого мужчины, вторила Кира, – все должно быть хорошо. Так ведь?

– Обязательно.

– Да ни черта не будет хорошо! – резко дернувшись, пытаясь высвободиться из таких родных и любимых объятий, закричала девушка, – У тебя есть законная жена, Лёша! А я всего лишь незначительный эпизод в твоей жизни! Ты уйдешь и забудешь!

– Нет, Кира, я не уйду! – раздражаясь, с нажимом повторил Мартынов, заламывая руки девушки.

– Но я не хочу быть твоей любовницей! – резко повернувшись к мужчине, четко выдала Слепцова, с вызовом глядя в глаза любимого мужчины, – да, ты можешь сейчас сколько угодно говорить, что я уже стала! Уже переступила черту! Я сама отлично все понимаю. Но… я не согласна на роль второй! Не теперь! Я не хочу, понимаешь?! Не хочу и не буду!

– Ты не будешь второй, Кира! – уверенный в собственной правоте, настаивал Алексей, – ты будешь единственной!

– Уходи лучше, Лёш, – словно и, не слыша, бормотала девушка, – уходи, так будет лучше всем. Тебе еще перед женой оправдываться за то, что ты не ночевал сегодня дома…

– Кира, я не собираюсь оправдываться ни перед кем!

– Да, конечно, ночь с воскресенья на понедельник… клуб… удачный период для этого всего… – отстранившись, Слепцова медленно сползла с постели, опуская босые ноги на пол.

– Я сегодня же поговорю с Евой, – сверля обеспокоенным взглядом Киру, признал вслух спонтанно принятое после этой ночи решение, Алексей.

– О чем? О том, что изменил красивой и успешной жене с ничего не стоящей и не имеющей в этой жизни девчонкой? – фыркнула Кира, боясь даже взглянуть на Лёшу, – я не советую тебе, если надеешься на прощение. Даже тот факт, что я не модель с обложки не облегчит её переживаний. Более того, найдется что-то, к примеру, мой возраст, за что упреки усилятся. Оно тебе надо? – молчание, лишь подтверждающие догадки, – вот и я думаю, что не надо.

– Кира мне плевать на упреки Евы, потому что в ближайшее же время я намерен с ней развестись, – с нажимом выдал Мартынов.

– Зачем? – не без любопытства, Кира, вздернув подбородок, повернулась к Лёшке.

В её глазах скользнуло… любопытство? Слава Богу! Значит еще не все потеряно! Он на правильном пути. Главное, чтобы Кира не оттолкнула. Поверила. Позволила ему сделать верный выбор. Выбор в её пользу. Хотя, какая теперь разница, позволит или нет? С Евой оставаться он больше не сможет. И не останется! Чтобы Кира ему сейчас не ответила.

– Потому что я теперь более чем уверен, что хочу быть только с тобой, – честно признался, и почувствовал, что даже на душе стало от этого легче. От признания, которое он столько держал в себе. А сейчас… можно сказать, что он одновременно признался и Кире и самому себе. Последнее оказалось так же немаловажным фактом.

– Зачем? – глухо повторила вопрос девушка, – из-за одной ночи? Неужели это что-то меняет для тебя?

– Потому что я люблю тебя, девочка, – заключая лицо любимой в кольцо своих рук, нежно признался мужчина.

– Издеваешься? – прикусив губку, нахмурившись, бросила с вызовом Слепцова.

– Нет, Кирюш, не издеваюсь, – отрицательно закивал головой Алексей, – Я на самом деле тебя люблю. Давно. Ты мне не веришь?

– Почему ты тогда молчал все это время, раз говоришь, что давно? – громко шмыгнув носом, не унималась девушка, – я столько времени, как идиотка, мучилась, переживала… Боялась, что малейший неправильный взгляд с моей стороны и ты все поймешь и… сбежишь от полоумной влюбленной дурочки. А ты… Лёшка, ты дурак! – поморщившись, пытаясь сдержать слезы, Кира с силой толкнула мужчину кулачком в грудь.

– Милая моя… солнышко мое… – тяжело дыша, шептал Алексей, покрывая легкими поцелуями лицо девушки, пытаясь стереть слезы, что неудержимо текли вниз, – да, я дурак. Дурак! Называй меня, как хочешь, только не отталкивай больше. Пожалуйста.

– Я же так тебя люблю… – в ответ обхватив хрупкими ладошками щеки мужчины, Кира едва ли не мурлыча от сладких невыносимых, мучительных ласк, прикрыла блаженно глаза, – ты хоть знаешь, что эта твоя дружба мне была поперек горла… Я готова была тебя убить каждый раз, когда ты «по-дружески» делился со мной своими семейными проблемами… Я ненавидела тебя за это… Но и прогнать, не идти на встречи тоже не могла… Мне было просто жизненно необходимо снова и снова увидеть тебя… Просто знать, что с тобой все в порядке, что ты… дышишь… живешь… А ты оказывается любил и молчал! – скрипнув зубами, девушка снова отчаянно стукнула Лёшу кулачками.

– Прости меня, Кирюша, – перехватив хрупкую ладошку, Мартынов, прижался к ней губами, – если бы я только знал… Я ведь считал, что буду только мешать тебе этой любовью. Ну, зачем тебе такой, как я? Странный мужик с кучей проблем. Я считал, что твоя влюбленность она пройдет. А пользоваться этим в своих сомнительных целях, чтобы потерять в тебе ту малость, что я имел… Потерять хотя бы друга я не хотел…

– Странный мужик с кучей проблем, – передразнила Кира, – да ты для меня самый лучший, неужели ты так и не понял? А проблемы… черт с ними! Можно подумать, у кого-то их нет.

– Кирюша, какая же ты у меня… – прижав ручку любимой к щеке, выдохнул Алексей, – Прости меня за все…

– А ты оказывается еще больший дурак, чем я думала, – усмехнувшись сквозь слезы, выдохнула девушка.

– Простишь? – настаивал Лёшка.

– Не знаю… – неуверенно пожала плечами Кира, – все потом… – мгновенно отпустив Алексея, и отстраняясь, с уверенностью попросила – уходи сейчас. Так будет лучше.

– Да, ты права, – поднимаясь с постели, согласно кивнул Мартынов, – для начала ч должен решить все свои проблемы, чтобы потом ничто не могло нам помешать.

– Как хочешь… – снова неуверенно бросила Кира, смущенно потупив взор.

Так, будто и не она это минутами ранее, с таким отчаянием и уверенностью признавалась в любви. Будто и не она укоряла его в молчании. Но за подобную реакцию осуждать любимую Лёшка не мог. Ему действительно сейчас лучше уйти, чтобы вернуться уже в другом качестве. Кира заслуживает на это.

– Кира, я тебе обещаю… – присев на пол, рядом с девушкой, Алексей осторожно сжал холодные, практически ледяные ладошки девушки, сам толком не понимая, что именно он обещает. Вернуться, или решить проблемы. Но на тот момент он действительно был уверен, что все сможет решить. Что все в его власти.

– Я верю тебе, Лёш, – взглянув на мужчину, согласно кивнула Слепцова, – верю…

– Хорошо, – нерешительно замявшись, Алексей легко прикоснулся губами ко лбу любимой. После чего резко отстранился, и поспешно одевшись, застыв посреди комнаты, уверенно выдохнул – Запомни, Кира, я ни о чем не жалею…

– Я тоже… – склонив голову на бок, робко улыбнулась девушка.

Так и не сдвигаясь с места, она не могла отвести нежного взгляда от любимого мужчины. Она была даже рада, что теперь можно не скрывать своих чувств. Какова будет цена этому, совсем другой вопрос. Но она верила Лёшке. Верила его убеждениям. Как никогда. Он никогда не соврет ей. Если пообещал, что они будут вместе, значит, так тому и быть.

– Я пойду, наверное. Хочу поскорее все решить, чтобы… – замявшись, мужчина сам не понимая почему, но не в силах выдержать изучающий, доверчивый взгляд янтарных глаз, медленно отвернулся. Так, будто боялся не оправдать доверия. Очень этого хотел, но… быть может, какое-то внутреннее чутье подсказывало, что далеко не все так просто, как он сейчас говорит…

– Ты уверен, что это необходимо? – ледяной голос, без тени эмоций, заставил Мартынова вздрогнуть. Неужели она опять сомневается? Неужели снова боится довериться? После всего того, что между ними было?

– Уверен, Кирюша! – настойчиво отрезал мужчина.

– Тогда уходи! – срываясь на крик, выпалила девушка, после чего тише, намного тише, добавила – Я буду ждать тебя.

Что на подобное Алексей мог ответить? Сказать, что рад этому? Убеждая, что сделает все возможное, чтобы это поскорее случилось… Нет, ему вообще больше ни о чем не хотелось разговаривать. Хотелось просто прижать к себе Киру, и больше никогда не отпускать. Забрать всю её боль себе. Заставить поверить, что она не напрасно ему доверилась. Забыть обо всем на свете и просто быть с ней. Но… увы, таким образом вряд ли что-то решишь. И чем дольше он будет тянуть, тем сложнее будет это сделать. Нужно сразу, по горячим следам, чтобы потом быть поскорее вместе.

Именно поэтому Лёшка, не говоря больше ни слова, подарив Кире на прощание еще один нежный взгляд, и вымученную улыбку, просто ушел. Хотя нет, не просто. Он ушел, чтобы вернутся навсегда. Как на тот момент считал.

Не дожидаясь лифта, поспешно сбежал вниз. Полупустынные улицы, практически никого вокруг. Лишь кто-то с соседнего подъезда поспешно выскочил, очевидно, торопясь на работу, и пара человек, на площадке напротив, выгуливающих собак. Слишком раннее утро. Даже для начала рабочей недели.

Осмотревшись вокруг, мужчина, готов был благодарить Господа Бога, за то, что во время перед основной утренней суетой, смог разглядеть отъезжающее от ближайшей остановки такси, выгрузившее компанию молодежи, видимо, после весело проведенной ночи.

Махнув рукой, остановив машину, Алексей, облегченно запрыгнул в салон. Поправив на ходу манжеты рубашки, назвал домашний адрес, надеясь, что сможет добраться туда до того времени, прежде чем Ева убежит на очередные съемки. Хотя еще ведь слишком рано. Она в любом случае должна быть дома.

– Можно побыстрее, – нервно попросил Мартынов, жалея, что не сам сейчас находится за рулем.

– Что надеетесь, жена не успела заметить вашего отсутствия? – пробежавшись оценивающим взглядом по Лёшке, ухмыльнувшись, выдал таксист, словно читая мысли мужчины. Хотя… видно внешний растрепанный вид был гораздо красноречивее любых слов, – кольцо хоть наденьте, а то и за это пилить будет.

Алексей бросил мимолетный взгляд на правую руку. Кольцо. Черта с два! Он уже давно перестал носить этот атрибут, обозначающий семейные узы. Видно, подсознательно понимал, что это уже их с Евой не спасет. Хотя она по-прежнему надеялась и неоднократно и так ругала еще и за это. Порой Лёшка слушался, надевал. А потом… снова и снова снимал, ощущая безумный дискомфорт от маленького золотого ободка, что словно незримой цепью заковывала его в клетку. Но сегодня он и подавно не собирался надевать эту злосчастную вещь!

– С чего Вы вообще все это взяли? – раздраженно фыркнул Мартынов. Он и так был весь на нервах, а уж эти нелепые попытки вмешаться в его жизнь совершенно постороннего человеку, не добавляли спокойствия, буквально раздражая.

– Да, а то я не понимаю. Повидал всяких на своем веку, – снова усмехнулся водитель, отвернувшись на дорогу.

– Черт возьми, какое Вам вообще дело! Я попросил быстрее, так будьте любезны! – срываясь, выкрикнул Алексей.

Он уже злился на себя за то, что вчера сдуру, после очередного разбора полета у тестя, бросил машину. Сейчас бы ехал сам на своей машине, так было бы гораздо спокойнее и быстрее. Хотя… черт, он даже машину не может считать своей. Подарок Константина Игоревича на свадьбу. А проще говоря, подачка. Об этом Белов не унимался напоминать при любом удобном случае. Вчера терпению Лёшки пришел конец. Разругавшись с тестем вдрызг, он попросту оставил автомобиль. Ну и черт с ним! Не нужны ему те вещи, которые он никогда не сможет считать своими. Особенно теперь. Обойдется пока без машины. Раньше жил ведь как-то. А там, со временем, когда лучше станет на ноги, сам себе купит…

Оказавшись, минут через пятнадцать у дома, который он никогда по праву так и не смог считать своим, Лёшка, уверенный, что успевает, помчался наверх. Оказавшись у двери, не особо заботясь о том, чтобы не шуметь, мужчина, провернув ключ, проскользнул внутрь. Шорох, откуда-то со стороны ванной, дал понять, что жена уже проснулась.

– Ева? – не разуваясь, проходя вглубь квартиры, окликнул Мартынов.

– Ну, наконец-то, Лёшка! – мгновенно выскочив из ванной, облегченно выкрикнула девушка, развязывая поясок на халатике. Уже накрашенная, с уложенными в аккуратную прическу, волосами, окинув безразличным взглядом мужа с ног до головы, быстрым шагом, скользнула в спальню, на ходу бросив, – ты со своим клубом совсем дома не бываешь! Хоть бы позвонил. Разве можно так?

– Ева, нам нужно поговорить, – следуя за девушкой в спальню, настойчиво выдал мужчина, игнорируя замечания.

– Лёш, ну какое поговорить с шесть утра? – застегивая змейку на юбке-карандаше, Ева выглянула из гардеробной, собираясь вернуться обратно, но тут же задержав взгляд на ногах мужа, недовольно прикрикнула, – ну вот что ты за человек такой, Мартынов? Ты бы еще в постель ввалился обутым!

В этом была вся Ева. Помешанная на чистоте. Все должно было быть по негласным правилам, давно установленных ею. Но сейчас Алексея это волновало меньше всего.

– Ева, я был не в клубе, – решив, что бессмысленно оттягивать, мужчина собрался сразу перейти к самому главному.

– Лёшенька, мне, безусловно, очень интересны все твои дела, но давай поговорим о них как-нибудь потом, – выпорхнув из гардеробной, уже полностью облаченная в деловой костюм, – но я жутко опаздываю! Самолет ждать не будет! – с этими словами девушка, чмокнув Мартынова в щеку, схватила чемодан, стоящий у кровати, направляясь к выходу.

– Самолет? – только после этих слов до Алексея стало доходить, что слишком рано, как для работы, собралась жена.

– Да. Прости, я тебе не сказала, – натягивая в прихожей туфли, защебетала Ева, – хотя, ты и сам виноват, мог бы хоть иногда интересоваться, что происходит у твоей жены. Ну да ладно, что на тебя обижаться. Ты же у нас занятой человек, – последняя фраза прозвучала с долей язвительности и упрека, на которые в любой другой ситуации Алексей, быть может, и обратил внимание, но не сегодня.

– Погоди Ева, я должен тебе кое-что рассказать…

– И тебе даже не интересно, куда я улетаю? – игнорируя слова мужа, обиженно перебила девушка.

– И куда же? – сквозя равнодушием, переспросил Мартынов.

– В Милан. На целую неделю! – едва ли не визжа от радости, поделилась Ева, – представляешь, мне поручили вести репортаж о Миланской неделе моды! Я так об этом мечтала!

– Поздравляю, – машинально кивнул мужчина, взглядом провожая каждое движение жены, что на дорожку пыталась поправить перед зеркалом и без того идеальную прическу, – но все-таки для начала ты должна знать, что так больше не должно продолжатся!

– Лёш, пожалуйста, не порти еще и ты мне настроение, – хватая сумочку и ключи, девушка, отворила входную дверь, собираясь поскорее уйти, – мне папа уже рассказал, что там у вас опять вчера произошло, и честно говоря, я сыта по горло вашими бесконечными спорами. Может, хватит уже, а?

Явно решив оставить вопрос без ответа, девушка уже вышла в подъезд, и нажала на кнопку вызова лифта, но была остановлена Алексеем, что ухватив её за руку, всматриваясь прямо в глаза, настойчиво повторил:

– Не хватит, Ева! Мы сейчас же должны решить все раз и навсегда!

– А я тебе еще раз повторяю, – зло сверкнув глазами, с расстановкой выпалила Белова, – я опаздываю! И разговаривать ни о чем не собираюсь!

– Зато я собираюсь!

– Тогда прекрати собачиться с папой и строить из себя самостоятельность, – передразнила Ева, освобождая руку.

– А может твоему папе хватит совать нос не в свои дела? – злясь, выкрикнул Мартынов.

– Лёша, успокойся! Веди себя прилично,– щелчок, оповещающий о том, что приехал лифт, заставил девушку, уверенной походкой забраться туда, затащив за собой чемодан, бросив вместо прощания, – И да, будь добр, пока я приеду, забери у отца машину. Потому как я надеюсь, что мне не придется назад с аэропорта вот так же добираться на такси, таща на себе чемоданы!