Текст книги "Последний шаг от ненависти, или сколько стоит любовь? (СИ)"
Автор книги: Юлия Михалина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 31 страниц)
Резко выхватив из её рук чемодан, он, что есть голос, закричал:
– Да и вали ты к чертям собачьим! – с этими словами, он быстро выскочил из комнаты, легко, словно и не чувствуя тяжести, неся за собой чемодан Влады, бросая на ходу, – если ты думаешь, что я собираясь жалеть об этом, то ни хрена не дождешься! Черта с два! Убиваться из-за тебя я тоже не намерен! Не дождешься! Слышала Ильина!
Раскаленный до предела, Громов, перепрыгивая через ступеньку, сбегал вниз, продолжая кричать на весь дом, что не собирается переживать из-за ухода Владиславы, перекручивая снова и снова эту фразу, оставляя нерушимым сам смысл, будто пытался в этом убедить кого-то, доказать реальность происходящего.
Ошарашенная в чем-то грубым и неожиданным поведением мужчины, Влада поспешно следовала за ним, чувствуя, как с каждым новым его словом, внутри все холодеет, заставляя сердце разрываться от боли. В глазах уже давно стояли слезы недопонимания и безысходности, и единственное, что девушка могла делать, так это повторять снова и снова:
– Антон! Пожалуйста, зачем ты так? – сбегая вниз, умоляла Влада, сама не понимая, о чем просит. Своим уходом она надеялась добиться от Громова какого-то существенного признания, а в итоге… настолько перегнула палку, что он собственноручно выставляет её из своего дома…
– Может, тебя еще и подвезти? – язвительно зарычал мужчина, остановившись у самого порога.
– Антон, зачем ты устраиваешь из всего этого представление, не в состоянии хоть раз в жизни повести себя, как нормальный человек?! – прикрыв лицо ладошками, взывала Владислава.
– Вот только хватит делать из меня дурака, притворяясь снова и снова святой простотой! – смерив Ильину презрительным взглядом, прокричал мужчина, – ты хотела уйти, так вали! Я тебя не держу! Просто предупреждаю, что горевать без тебя не намерен! Ты мне не нужна! Слышишь?!
– Антоша, что происходит? – выскочив на шум, взволнованно пробормотала Любовь Марковна, бросая мимолетные взгляды то на своего воспитанника, то на девушку, что уже даже не пыталась скрыть слезы отчаяния, и рыдала навзрыд, с ужасом глядя на Громова.
– Вы чего приперлись? Вас вообще сюда никто не звал! – послав испепеляющий взгляд пожилой женщине, кричал Громов.
– Антон… – не состоянии что-либо возразить на подобное, выдохнула женщина.
– Любовь Марковна, – шмыгнув носом, Влада, поспешно стирая с лица слезы повернувшись к женщине, уверенно пробормотала – очень была рада с вами познакомиться. А в остальном… – развернувшись обратно к Антону, девушка, подойдя к нему ближе, выхватив из его рук свой чемодан, пристально взглянув в черные глаза, добавила – не обращайте на него внимание. Это он на меня злится. Вы совсем не виноваты.
С этими словами, поспешно отвернулась, выскользнув на улицу.
Несколько мгновений Антон так и стоял, недоуменно глядя вслед. И лишь когда дверь, с грохотом, закрылась, мужчина с силой пнув ногой кресло, что есть голоса, взревел:
– Ну, и иди ты к черту, идиотка! Жил без тебя и еще проживу! Спокойнее будет! – неожиданно затихнув, Громов растерянно потер лицо руками, взъерошивая волосы на затылке, и еле слышно добавил, снова убеждая самого себя, – не нужна ты мне, Ильина… не нужна…
– Антош, зачем ты так с девочкой? – обеспокоенный голос няни, заставил мужчину вздрогнув, обернуться.
– Вы все еще тут? – сухо бросил Громов.
– Антош, почему ты опять отталкиваешь всех, кто так или иначе беспокоиться о тебе? Кому ты небезразличен? – игнорируя вопрос мужчины, осуждающе вынесла вердикт Любовь Марковна.
– Плевать я хотел на всех! Вы же только и делаете вид, что переживаете обо мне, а на самом деле просто считаете нужным вмешиваться в мою жизнь, пытаясь докопаться до какой-то несуществующей истины! – с раздражением выплюнул Громов, – а мне это не нужно! Я вас просил? Её просил? Не просил! Так зачем лезть туда, куда вас не просят!
– Антон, ты не прав. И я, и Влада… мы хотим помочь тебе…
– А вы спросили меня, нужна ли мне эта самая помощь?
– Нужна. Столько лет держать в себе обиду, отталкивая от себя самого близкого человека… Антош, это ненормально.
– Нормально, не нормально… – передразнил мужчина, – да что вы можете знать, что нормально, а что нет? Не вас выбросили, как собачонку, променяв на мирские блага!
– Мальчик мой, но ты ведь много не знаешь, – осторожно касаясь плеча Громова, тяжело вздохнула женщина.
– Не знаю, и знать не хочу, – резко сбросив руку няни из плеча, фыркнул Громов, и поспешно направился наверх.
– Антош, она все-таки твоя мать… – вслед выдохнула Любовь Марковна.
– Она мне не мать! – не оборачиваясь, как можно более равнодушно, выкрикнул Громов, – У меня нет матери!
– А Влада… зачем ты с ней так? – не унималась женщина.
– Дура она! К тому же навязчивая. Возомнила себя черт знает, что, – остановившись на верхней ступеньке, в большей степени обманывая сам себя, пробормотал мужчина.
– Дура, – согласилась женщина, – потому что любит такого болвана, как ты… эх… – махнув рукой, Любовь Марковна поспешно прошагала на кухню.
– Да пошли вы все к черту! – злясь от осознания правильности услышанных слов, Антон, снова сбегая от себя, быстро поднялся наверх, с грохотом, захлопнув за собой дверь…
Глава 22
– В общем, Тоша, зря ты так… Не виновата она. Надавили в свое время, – грустно уставившись куда-то в окно, подвела итог Любовь Марковна.
– И почему я узнаю об этом только сейчас, спустя почти пятнадцать лет? – скрипнув зубами, раздраженно выпалил Антон, с грохотом опустив пустой бокал с остатками алкоголя на столешницу.
– Она просила не говорить, считая это напрасным.
– А сейчас, значит, решила, что пора? – фыркнул Громов, наливая себе новую порцию коньяка.
– Да ничего она не решила, Антош, – отодвигая от мужчины бутылку на край стола, обреченно признала няня, – Она до сих пор против. Но, знаешь, не могу я дальше молчать. Пойми, ты же мне как родной, я воспитала тебя, и мне больно смотреть на то, как ты мучаешься.
– Почему тогда раньше не сказала?
– Все ждала, когда она сама решится… Но в свете последних событий поняла, что напрасно все это. С такими темпами ты всех от себя поразгоняешь… Вот скажи, ты так и не разговаривал больше с Владой? – настойчиво бормотала старушка.
– Не разговаривал и не собираюсь разговаривать, – подскочив со стула, хмуро выпалил мужчина, – в прошлом она для меня. Так, незначительный эпизод. Хватит, уже вспоминать о ней!
– Если ты думаешь, что она сама сделает первый шаг, то должна тебя огорчить. Не сделает. Ты слишком сильно зацепил её гордость, поэтому как бы ни любила тебя, первая больше не подойдет.
– И плевать. Не очень-то и хотелось, – в который раз за последнюю неделю, Антон пытался убедить себя в этом всеми возможными способами. И не желая больше говорить на подобную тему, мужчина направился прочь из кухни.
– Ты куда? – не удержалась Любовь Марковна, – может, поговоришь уже, наконец, с мамой?
– Нет! – сказал, как отрезал, – то, что вы мне рассказали, ничего не меняет. Мне нужно все обдумать хорошо. Может когда-нибудь… но точно, не сейчас…
– Ну, подумай, подумай, – с чувством выполненного долга, вслед бросила Любовь Марковна, поспешно добавив – и на счет Влады тоже подумай. Хватит уже самому изводиться, и девочку мучить из-за собственной глупости. И осторожнее за рулем. Ты ведь выпил…
– Сам разберусь! – сухо отрезал Громов, бросившись на улицу.
Запрыгнув в свой внедорожник, мужчина буквально сорвался с места, лишь только взревел мотор. У него было лишь одно желание, спрятаться куда-то подальше от всех проблем, забыться… И единственным выходом сейчас представлялась скорость. Только садясь за руль, выжимая педаль до упора, разгоняясь до предела, Антон мог немного абстрагироваться и успокоиться. В данный момент успокоение ему было необходимо, как никогда.
Прошла уже целая неделя с того момента, как из его дома ушла Владислава. Из его жизни, будней… Но не сердца и мыслей… Целая чертова неделя сумасшествия и попыток забыться. С желанием спрятаться и сбежать от самого себя. Самое худшее и невыносимое время, как ему казалось.
Он уже давно был не уверен в правильности своего поступка. В том, что ему стоило вести себя столько жестоко с Ильиной, выставляя на улицу. Но с другой стороны… Что ему еще оставалось делать? Давать какие-то нелепые ответы на не менее нелепые вопросы? На те, ответов на которые даже сам не мог представить? Нет, это было слишком даже для него.
Ну что он мог ей дать? Что мог предложить, сказать? Что она нужна для того, не знаю чего? Самый нелепый ответ, который лишь можно придумать. А чего-то другого ответить он попросту не мог… Потому что уже был ни в чем не уверен. В собственной адекватности не был уверен.
В тот вечер накануне, когда Владислава встречалась с Белецкой, Антон в который раз почувствовал себя обманутым. Преданным. Та, кому он впервые за долгое время попытался поверить, доверится, так просто обманула его, втайне идя встречаться с людьми, которых он считал если не врагами, то не самыми близкими людьми в собственном окружении… С теми, кого предпочел бы никогда в жизни больше не встречать. И виной тому не только то нелепое предательство Максима.
Хотя… что скрывать, и оно тоже. Иначе, почему тогда все годы, после него, Антон пытался то и дело насолить Авдееву? Нет, не из вредности. Из-за желания заставить испытать ту же боль, что испытал и он, когда хотел едва ли не впервые доверить самую страшную тайну своей жизни, как на тот момент, казалось, лучшему другу. А он… Да, черт с ней, с той Катериной. Не в ней даже было собственно дело. Дело было в том, что вместо ожидания увидеть друга, вместо истинно мужского разговора с изливанием души и какими-то советами, он получил нож в спину. Второй в жизни. Как оказалось, это действительно больно. И если один мужчина еще способен был как-то пережить, продолжая верить, что не все люди вокруг такие, что просто ему не повезло родиться в такой странной семье, то второй… от человека, которому, не смотря ни на что, доверял, как самому себе, оказалось неудержимой ношей. Вера в людей, казалось, после этого должна была стать потерянной окончательно…
И вот, он снова попытался довериться, а в итоге… Еще больнее и хуже, чем раньше. Предательство от девушки, которая позволила ему задуматься о том, что не все женщины продажные стервы, готовые ради денег на все, но видно ему не судьба научится доверять людям. И главное, Антон и сам не мог до конца понять, что больнее. Попытки Влады вмешаться в его жизнь, докопаться до тайн, или тот разговор с Белецкой. С одной стороны, он соединял в себе два пункта, но все-таки… было еще что-то. Стыд? Сожаление? Отчасти.
Да, как ни странно, но Антон жалел о своем идиотском и необдуманном поступке отомстить Максиму и доказать банальную истину, что все бабы стервы. Вернуть таким кощунственным способом былую дружбу? Возможно. Как там обычно говорится… зуб за зуб? Да, именно. Отомстить той же монетой, чтобы снова стать друзьями…
Разве был способ лучше? Вряд ли. Во всяком случае, на тот момент Громову именно так и казалось. Чтобы Макс вот так же увидел, и понял, как может быть больно. Причем не только из-за предательства девушку. Из-за предательства друга. Увидел, понял, и не просто бросил Нинку, но может быть попытался примириться с Антоном… Глупая затея изначально. Что руководило на тот момент Громовым, он и сам толком не мог объяснить. Разве мог он и предположить, что Максим бросится на защиту Белецкой…
Вот и набросился на девчонку. Честно говоря, он ожидал, что та побрыкаеться, и взаимности не миновать. Но она оказалась гораздо более стойкой. И стоило именно в тот момент заявиться Авдееву. Да, черт возьми, появись тот минуты на две позже, так ничего подобного ему не пришлось лицезреть. И вовсе не потому, что Антон дошел бы до крайностей. Скорее наоборот… Отпустил бы. Потому как понял, что в данном случае все слишком бесполезно. Но карты выпали так, что для всех он снова предстал в роли несостоявшегося насильника и подлеца. И что с этим приходилось делать? Разубеждать в этом хоть кого-то стало бы сродни потери репутации грозного и злого Громова, которую он годами добивался. К подобному Антон оказался не готов. Вот и вышло так, что ему проще было в очередной раз остаться в образе злодея. О каком уж примирении с Максимом могла идти речь…
А потом… в его жизни появилась Владислава. Слишком необычная и другая. Такая, каких он еще не встречал. С первой же встречи привлекла своей необычность, умением противостоять. Пожалуй, впервые за долгое время ему осмелилась противостоять женщина. Причем, не просто противостоять, реально сопротивляться и до последнего держаться. Практически с первой встречи Громов понял, что её не интересуют деньги. Со второй, что её не интересует все то, что он может предложить. Что она не та, которую устроит банальный секс с редкими встречами. Нужно было еще тогда избавляться от неё! Выставить на улицу, не обращать внимания, игнорировать… Да что угодно, только не доводить ситуацию до крайностей!
А что в итоге вышло… Мало того, что не избавился от неё, так еще и притащил к себе домой! Идиот несчастный! Хотя в этом плюс все-таки присутствовал. Он таки добился от неё секса. Самого сумасшедшего и чувственного. Он даже представить себе не мог, что ему, далеко не искушенному мальчишке, доведется испытать с совсем неопытной девчонкой такие необычные ощущения. Хотя, что скрывать… он даже гордился тем, что бы у Влады первым. Отличный способ потешить мужское самолюбие, ничего не скажешь.
Вот только знал бы он тогда, чем все обернется. Что взамен за это Владислава потребует от него какой-то определенности… Какая на хрен определенность, когда вместе они были без году неделю! Он сам в себе не мог разобраться, не говоря уже о том, чтобы что-то внятное ответить ей… Еще и эта её встреча с Белецкой не давала покоя. Антону казалось, что Нина от обиды могла наговорить Ильиной гадостей о нем, разочаровать.
В тот вечер он по-настоящему сорвался и сделал то, что стало его первой недопустимой ошибкой. Он взял Владиславу практически силой, как какую-то шлюшку, в автомобиле, на обочине дороги. Хотя, стоит заметить, что потом она и сама была не против. Если бы Ильина реально сопротивлялась и сказала свое уверенное «нет», да разве он пошел бы на такое? Ни за что в жизни! Чего о нем не говорили другие, опустится до истинного насильства Антон никогда не смог бы. Но разве это оправдания? Да ни черта ни оправдание! И Антон сам отлично это знал, понимал и ощущал свою вину. А Влада еще, как будто издевалась!
«Антон, реши, наконец, кто я для тебя?» – вопрос, что вот уже который день не выходил у мужчины из мыслей. Он еще тогда, той ночью, честно попытался понять, что к чему. Что он чувствует, кем хочет в дальнейшем видеть для себя Владу… Прогонял, как идиот, полночи по пустынным дорогам, остальные полночи просидев у озера с бутылкой. И что в итоге? Да ничего! Она ушла… Но он и сам хорош! Секса ему захотелось без обязательств!
Но с другой стороны, что ему еще нужно? Именно этого он от Влады и хотел изначально! Получил. К чему тогда эти нелепые размышления о будущем? По идее, он должен теперь быть доволен, что все так быстро закончилось и не пришлось самому выгонять Ильину из своей жизни. Она сама ушла. Практически.
Только от чего тогда ему теперь настолько хреново? Почему он уже целую неделю, не может войти в нормальный ритм былой жизни? Такого странного состояния с ним никогда еще не было. Так, будто он теряет в этой жизни что-то неимоверно важное и необходимое, как воздух. А вот что конкретно, Антон до сих пор так и не мог понять. Все его попытки завести роман на стороне ограничивались романом разве что с новой бутылкой коньяка. На большее его даже не тянуло. Странно, но неделя без секса не казалась таким уж старшим воздержанием. Ему даже не хотелось.
И кого он пытается сейчас обмануть? Хотелось! Каждый день, каждый час, минуту, секунду, каждое мгновение ему хотелось Владиславу и только Владиславу. Перед глазами снова всплывали те короткие мгновения, что им довелось провести вместе. Казалось бы что там, всего пару дней, большую часть из которых они умудрялись ссориться… Всего два совместных утра, когда он просыпался от того, что чувствовал, что такое необходимое тело пытается выскользнуть из его объятий. Тогда Антону это казалось само собой разумеющимся. Теперь же ему банально этого не хватало. Глупо, да? Он тоже считал это глупым и нелепым, пытаясь убедить себя, что все пройдет. Подумаешь, привязался немного сильнее, чем к любой другой из своих женщин. Но ведь и Влада была немного другой. Вполне логично, что для того, чтобы удовлетвориться себя полностью с ней, необходимо немного больше, чем обычно времени. И лишь потому, что дополнительного времени не было, вот его и ломало. Так ведь? О чем-то другом Громов боялся и помышлять.
Но самое нелепое было то, что они практически не сталкивались на работе. Он, начальник огромного концерна, прокрадывался на свое рабочее место либо задолго до начала рабочего дня, либо намного позже, чтобы не дай бог не столкнуться с Ильиной. Антон попросту боялся. Как мальчишка. Боялся серьезного разговора, боялся, что вся его выдержка полетит к чертям, как только он снова увидит её. Оттого и сходил с ума. Тихо сам с собой. Он не узнавал сам себя, но ничего поделать не мог. Громову казалось, что достаточно пережить этот переломный момент и все станет на круги своя. Он ждал этого момента, как манны небесной, а в итоге… пока из этого всего он мог извлечь единственную пользу – за эту неделю он перелопатил кучу документации на работе, которая накопилась за очень долгое время, и пересмотрел огромную массу фильмов. Да-да, именно фильмов! Начиная новинками проката, заканчивая ставшими уже легендарными. Комедии, боевики, драмы… В ход шло все. За исключением разве что реально нудных сопливых мелодрам.
Глупо, Антон и сам знал это. Но что еще делать по ночам? Оказывается, что если не заводить очередную пассию, и не наведываться в какие-то злачные места, то появляется масса свободного времени, которое необходимо как-то убивать. Особенно по ночам. Не спать же ему, в самом деле? А вот, как оказалось, просмотры фильмов отлично могут скрасить одиночество. Если еще и под бутылочку дорогого коньяка, то вообще шик. Правда спроси кто-нибудь у Громова, о чем были эти фильмы, то вряд ли вспомнил бы даже смутно хоть парочку сюжетов, не говоря уже обо всех.
А сегодня еще и Любовь Марковна с самого утра решила подбросить Антону пищи для размышлений. После того рокового уходя Владиславы, няня больше не появлялась у Громова дома, считая себя смертельно оскорбленной. Честно говоря, это даже радовало Антона. Хотя бы никто не приставал с нравоучениями. Но сегодня, нежданно-негаданно, таки пришла. И застав мужчину в привычном для последнего времени, занятии, а именно в постели с бутылкой, решила своим долгом промыть ему мозги.
Антон мог бы, конечно, выставить няню, дабы не выслушивать всего того, что он и без чужих замечаний знал о себе, но все-таки крохи уважительного отношения к воспитавшей его женщине, не позволили ему так поступить. И не зря. Потому как этим утром Громову довелось узнать много познавательного о прошлом собственной матери. Хоть называть эту женщину матерью язык по-прежнему не поворачивался, но все-таки… Любовь Марковна рассказала такие вещи, что становилось не по себе. Даже стало как-то стыдно за себя. По отношению к собственному поведению с родившей его женщиной… по отношению к матери… По отношению к женщинам в принципе. По отношению к Владиславе?
И хоть пока что он не мог себе позволить так сразу бросится к ним со словами прощения, потому что не был ни в чем уверен, но червячок сомнения, точивший изнутри, не давал теперь еще больше покоя. И что с этим всем делать, Громов понятия не имел. Пойти на откровенный разговор с матерью и, наконец, признать её? Нет, слишком опрометчиво. Слишком сильной была обида Антона на эту женщину, чтобы так в одночасье простить. Одно дело общаться, не признавая в ней никого слишком уж близкого… Хотя и в это время бывали моменты истины и почти кровных уз, родственной связи и сыновней любви. Но это все не то… До сегодняшнего дня, это все не выходило за определенные рамки. И на нечто больше Антон пока что был не готов.
А вот мысли о Владе и о том, что с ней, в большей степени из-за матери, он вел себя неправильно, все сильнее укоренялись в голове мужчины. Но говорить с ней Громову так же не представлялось возможным. О чем? Он понятия не имел, но все-таки…
Черт, это становится похожим на наваждение!
Резко затормозив у центрального входа в офис, Антон, стукнувшись головой о руль, устало прикрыл глаза. Даже здесь, как и в собственном доме, все напоминало о ней! Все до малейшей детали. Все то, что он считал воистину своей территорией, казалось, насквозь пропахло её ароматом…её присутствием…
Вот и сейчас, что он делает тут? Да, пускай хоть сотни раз скажет, что приехал на работу! Сразу же тысячу раз можно с чистой совестью опровергать данную ситуацию. Работа его интересовала в последнюю очередь. Он приехал в это время, чтобы увидеть, что с ней происходит. Довольна ли она тем, что сделала с ним? Что буквально приворожив собой, сбежала из его жизни? Просто взглянуть глаза в глаза…
Недолго думая, Антон выпрыгнул из автомобиля, и поспешно включив сигнализацию, побежал в офис, на ходу кивнув охраннику. Неужели к нему, наконец, вернулась решительность? И он сейчас все решит окончательно? Заставит Владу не отводя взгляда, сказать, что она жалеет о своем уходе, и возможно… Вернуть её обратно? Да, это было бы идеальным выходом. Вернуть не просто Владиславу, а и покой, что она, кажется, решила захватить тем утром с собой…
Но чем ближе становилась цель, тем отчетливее Громов понимал, что показная решительность начинает таять, как горький дым. Будучи в паре шагов от собственной приемной, в голове мелькнула шаьная мысль, что для начала нужно пойти к себе. Выпить. Да, именно так. Выпить для храбрости. Самый верный способ расслабить себя.
Нет, он точно сошел с ума! Пить на работе, пить за рулем… все это не так давно для Антона было нонсенсом. А что сейчас? Сейчас он готов сутки напролет заливаться алкоголем, только бы заглушить никчемное чувство вины и заставить себя не думать об Ильиной. Ну и черт с ним! Если это поможет, то алкоголь станет его основным спутником в жизни!
Глубоко вздохнув, Громов решительно направился в приемную, так и застыв на пороге. Вместе с Леной, у привычного рабочего места той, стояла Влада. Спиной к двери, потому не могла заметить его появления. Потому, судя по всему, как и прежде, о чем-то весело(?) щебетала. Как это так? Выходит, что всю эту неделю когда он себе места не находил, эта девица продолжала радоваться жизни?! Черт возьми, а как же её слезы? Как её просьбы не говорить то, что он говорил? Или она издевается? Да, однозначно она издевается! По-другому и быть не может! Такая же, как и все!
– Антон Павлович, доброе утро! – первой появлении Громова заметила секретарша, и тут же подхватилась со своего места.
Несколько мгновений Антон так и стоял, сощурившись, сверля хмурым взглядом спину Владиславы. Он не мог не заметить, как та вздрогнула от неожиданного приветствия Елены, как мгновенно выпрямила спину, и медленно, словно в замедленной киносьемке, обернулась. Длинные черные волосы, волной метнулись назад...
Господи, как мужчине сейчас хотелось зарыться ладонями в шелковистую копну её волос. Все тело напряглось, а непреодолимое желание завладеть ею прямо здесь, на столе, оказалось до безумия невыносимым. Вот оно недельное воздержание, сказывается на нем опять. Только почему никакая другая девушка не вызывает такого сумасшедшего сексуального влечения? Почему снова только Владислава?
Этот её изучающий взгляд, что за доли секунд прошелся по мужчине с ног до головы, упрямо поджатые губы… Губы… такие манящие и сладкие, которые хочется целовать снова и снова, подчиняя себе. Это элегантное короткое… Черт возьми, до неприличия короткое платье, что словно вторая кожа обтягивало стройную фигурку. И этот пуританский вырез на груди, от которого воображение вырисовывало такие картинки, покруче, чем, если бы она сейчас была полностью раздетой. Хотя, будь она сейчас полностью раздетой, Антон вряд ли смог продержаться столько времени …
На короткие мгновения их взгляды встретились. Что мужчина мог там увидеть? Да ровным счетом ничего. Холодное равнодушие и ледяное спокойствие. Она никогда так на него не смотрела. Даже в первые встречи, когда кричала на каждом углу, что ненавидит. Так, словно и не было между ними ничего… Словно он для неё действительно ничего не значит.
– Доброе утро! – с силой сжав ладони в кулаки, гневно буркнул Громов, отводя взгляд от Ильиной.
– Доброе, Антон Павлович! – эхом отозвалась Владислава, делая акцент на имени отчестве. Решила поиграть в неприступность? Шефа – подчиненную? Что же, раз так, сама напросилась…
– Может, хватит сплетничать, и займетесь работой? – делая пару поспешных шагов в направлении собственного кабинета, Антон окинул обеих девушек наигранно презрительным взглядом.
– Так мы это… не сплетничаем, – запнувшись, неуверенно стала оправдываться Елена, – Владислава Олеговна принесла отчеты за последние недели, вот я и смотрела, что там и…
– Отчеты говоришь? – мгновенная мысль, как действовать дальше, для Громова решила все, – тогда пускай Владислава Олеговна, – в отместку девушке, он так же нарочито официально отчеканил её имя, – берет свои отчеты, и я жду сейчас же в своем кабинете!
И не желая слушать никаких возражений или отговорок, быстро скрылся в кабинете, громко захлопнув за собой дверью. Поспешно пресекая кабинет, мужчина, вытащив из бара бутылку коньяка, наполнив бокал, залпом осушил тот.
Маленькая чертовка! Неужели она так ничего и не понимает? Неужели в ней не меньше женской глупости, чем в любой другой?
Негромкий стук в дверь, и робкое:
– Вызывали? – заставило Антона вздрогнуть.
– Да, – пытаясь взять свои эмоции под контроль, Громов повернулся к Владиславе окидывая как можно более равнодушным взглядом, – что там у тебя с отчетами?
– По договору с Корецким и открытию филиала в Лондоне, – с достоинством выдерживая на себе прожигающий насквозь взгляд Антона, выдала Ильина, – желаете ознакомиться?
– Желаю, – криво усмехнулся мужчина, мысленно представляя несколько иное, нежели знакомство с отчетами, которые на данный момент интересовали его меньше всего на свете.
– Прошу, – делая пару осторожных шагов к Антону, робко выдохнула Влада, при этом протягивая внушительную папку.
Забирая из рук девушки документы, мужчина на дольше, чем следовало, задержал руку рядом с ладошкой Ильиной, при этом сверля обжигающим взглядом.
– Ну как? Нравится новое место жительства? – не мог при этом удержаться от едкого комментария Антон.
– Не жалуюсь, – отдергивая руку, неуверенно пожала плечами Владислава.
– Великолепно, – передразнил мужчина, – главное нет больше пристающих соседей, которым нужно от тебя только одно. Или есть? – последний вопрос был явно лишним. Но смолчать Громов не смог. Особенно после того, как десятками минутами ранее слышал звонкое и вполне себе довольное щебетание Влады с Леной.
– Вы правы, нет, – раздраженно фыркнула девушка.
Повисла неловкая пауза, во время которой каждый из них определял для себя тактику дальнейшего поведения. Возможность их отношений. Реальность или самообман? Благополучный исход, или обреченность?
Первой опомнилась Влада, осторожно уточнив:
– А Вы? Наверное, хорошо, когда никто не мешает и не достает постоянно с глупыми вопросами? Когда не нужно ничего решать только потому, что теперь снова живешь исключительно в свое удовольствие?
– Действительно, – отводя взгляд куда-то к окну, равнодушно согласился Громов, сунув руки в карманы, – и правда, куда более удобно, когда не стоит беспокоиться о том, что кто-то все время мельтешит перед глазами. А то ведь никакого личного пространства.
Господи, кого он сейчас обманывает? Что городит? Какое может быть личное пространство, когда пустота, что до этого окружала его все время, теперь давит со всех сторон невыносимым грузом? Когда в огромном доме не можешь найти себе места, и не знаешь куда себя деть? И все лишь потому, что вокруг каждый предмет в доме, каждый уголок напоминает о ней… Все и каждую секунду!
– Поздравляю, – громко сглотнув, пробормотала Ильина, попятившись назад, – Хорошо, если все довольны и не осталось никаких взаимных претензий. Это все, что Вы хотели узнать? Или еще чего-то хотите?
Услышав последнюю фразу Влады, мужчина с интересом уставился на неё. Хочет ли он еще чего-то? О, да! Хочет и еще как! Но вряд ли ей сейчас это может понравиться. Хотя… чего это его должно волновать, понравится ей или нет?
Не давая возможности развивать странную мысль дальше, позволяя ей уйти, Антон, неожиданно сгребая в охапку девушку, с силой прижал к себе, впиваясь настойчивым поцелуем.
Как же долго он этого ждал! Вот чего, оказывается, ему не хватало всю эту неделю! Ощущать теплоту её тела. Чувствовать вкус манящих губ. Вдыхать родной аромат…
Сильнее и сильнее прижимая Владиславу к себе, Антон все увереннее углублял поцелуй, пытаясь растопить лед, который по-прежнему сквозил в каждом движении девушки. Но… она так и продолжала равнодушно стоять, даже не вздрогнув. Не реагируя никоим образом ни на крепкие объятия, ни тем более на поцелуи… Не отвечая, но и не вырываясь. Очевидно, дожидаясь пока Антону самому надоест эта холодность. Неужели он стал ей настолько безразличен?
Несколько мгновений мужчина все еще пытался достучаться до её чувственности, сознания… но… Понимая, что сейчас все это бесполезная затея, Громов нехотя отстранился, позволяя Владе высвободится из его объятий.
Прожигающий насквозь взгляд. Одновременно огненный и ледяной… Недовольный и раздраженный.
– Антон Павлович, – уверенно чеканя каждое слово, равнодушно бросила Владислава, – пожалуйста, никогда больше так не делайте!
С этими словами, она, гордо вздернув подбородок, отвернулась и выскочила из кабинета, оставив Антона с недоумением смотреть ей вслед.
И что это вообще сейчас было? Она его продинамила? Идиотка! Думает, что он будет гоняться за ней? Падать на колени! Умолять о прощении! Не тут-то было! Пускай даже не надеется! Он и так попытался сделать первый шаг! Он ведь пытался? Да-да! И никак иначе! И что ей еще нужно?
– Антон Павлович, больше никогда так не делайте! – раздраженно передразнил Громов Владиславу, и, схватив со стола бутылку с коньяком, сделал несколько уверенных глотков, – да и пошла ты к черту, дура! Не тобой единой!
