Текст книги "Подружки"

Автор книги: Юлия Кузнецова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Игра в Пеппи

Мы с Камилкой встретились на детской площадке. Вообще, мы уже большие – нам по девять лет. Но гулять у нас в районе больше негде, только на детской площадке.

Мы с Камилкой не унываем. Мы любим играть в героев разных книг и мультфильмов. Например, в «Винге». Камилка обычно бывает Флорой – феей, у которой сила растений. А я – феей Стеллой, у которой сила света. Вот мы и носимся друг за другом или вместе убегаем от врагов, которых сами придумываем. Иногда мы играем в принцесс или в Золушку. Правда, с Золушкой проблема. В этой сказке всего одна хорошая героиня, остальные противные. И никто из нас не хочет быть ни злой мачехой, ни одной из некрасивых сестёр. Обычно это просто беда – решать, кто кем будет.

Сегодня у нас было хулиганское настроение и мы задумали играть в Рони из книжки Астрид Линдгрен «Рони, дочь разбойника». Но нам обеим хотелось стать Рони, а Бирком некого было назначить.

– Давай ты будешь Ловисой, – убеждала я Камиллу, – будешь сидеть в замке и готовить мне еду.

– А ты-то будешь везде лазать, и у тебя будут приключения? – возмутилась Камилла. – Нет, ни за что!

– Придумала! – воскликнула я. – Давай играть в Пеппи Длинный чулок! У неё тоже было много разных приключений.

– Чур, я Пеппи! – тут же заявила Камилла.

– Ну уж нет, – возмутилась я. – Я игру придумала, я и Пеппи буду.

– А я кем? – надулась Камилла. – Обезьянкой господином Нильсоном? Или силачом Арнольдом?

– Нет! Ты будешь полицейским. Помнишь, полицейские пришли за Пеппи, чтобы отправить её в детский дом? А она от них сбежала. Вот и я буду сбегать, а ты будешь меня ловить.

– Хорошо! – обрадовалась Камилла. – Я буду очень ловким полицейским и обязательно тебя поймаю.

– Это мы ещё посмотрим! – хмыкнула я и полезла по лесенке. Камилка за мной.

Я перебралась на другую сторону и спрыгнула рядом с какой-то тётенькой.

– Ну-ка перестаньте! – закричала тётенька. – Это площадка для малышей!

– Вот и смотрите за своим малышом! – ответила я и побежала дальше.

Хорошо, мама не слышала, как я грубо разговариваю со взрослыми. С другой стороны, пусть и правда смотрит за своим ребёнком и не мешает нам играть! И вообще, я Пеппи, а Пеппи никогда не церемонилась со взрослыми.

– Стой, Пеппи! – закричала за моей спиной Камилла.

Я забралась на горку.

– Ну-ка слезь! – скомандовала какая-то старушка. – Вы такие большие! Распугали всех детей. А если прыгать будете, так всех передавите!

– Смотрите сами не передавите! – ответила я.

– Грубиянка! – возмутилась старушка. – Вот я тебе!

– Попробуйте догоните! – засмеялась я и показала старушке язык.

А сама Камилку высматриваю: где она? За мной лезет или внизу ждёт? Ага, за мной лезет и пыхтит! Ну-ну!

– Ты почему так со взрослыми разговариваешь? – не успокаивалась старушка. – Вот я полицию позову!

– Считайте, что уже позвали! – пыхтит Камилка, карабкаясь за мной. – Я и есть полицейский.

Старушка головой покачала, забрала с собой внука, который катался на самокате, и ушла. Как же он вопил, бедолага! Не повезло ему с бабушкой.

Чтобы Камилка меня не достала, я на крышу домика над горкой залезла. Камилка толстенькая, на крышу в жизни не заберётся.

Я ошиблась. Она, конечно, не забралась, но попытаться – попыталась. Встала на лесенку, руками за край крыши уцепилась, ногу задрала, и вдруг внизу кто-то завопил. И тут же послышался гневный женский голос: – Милый, тебя ударила эта девчонка?

– Простите, – бормочет Камилка, – я не видела его. Да он, вроде, далеко стоял!

– «Далеко стоял», – передразнила её мамаша, прижимая к груди своего зарёванного карапуза в джинсовом комбинезоне, которого она сняла с горки. – У вас ноги длиннющие, а вы всё носитесь, как маленькие. Слезайте с горки!

– Мам, это не она Саню толкнула, – вмешалась какая-то девочка чуть младше нас, наверное, старшая сестра карапуза. – Это его во-он тот мальчик по голове лопаткой стукнул!

– Ага! – крикнула я с крыши. – Вот видите! Сами за сыном не уследили. А нас обвиняете!

– Всё равно слезайте! – упорствовала мамаша. – Вы уже большие! Нечего по горкам для малышей скакать!

Сегодня никого не толкнули – завтра толкнёте. Так и сотрясение мозга можно получить.

– У кого сотрясение мозга? – тут же вмешался старичок с пуделем.

– Да вон, у мальчика в комбинезоне, – рыжая тётенька с маленькой и тоже рыжей девочкой кивнула на карапуза. – Видите, уткнулся матери в грудь и не дышит!

– Кто не дышит? – всполошились старушки на лавочке.

– Да все мы вздохнуть боимся! – возмутилась мамаша карапуза. – С тех пор как эти большие девочки на нашу площадку пришли. Уходите! От вас один вред!

Карапуз всё вопил. Чтобы успокоить малыша, мамаша посадила его на качели.

– А мы не уйдём! – хором сказали мы с Камилкой, а Камилка снова взобралась на лесенку и попыталась меня достать. Ну, хитрюга!

– Ладно-ладно, – сказала мамаша, – сейчас Мария Васильевна полицейского приведёт.

– Пусть приводит! – отмахнулась я.

И правда! Старушка с внуком действительно вела полицейского. Мамаша карапуза к ним побежала – рассказывать, какие мы хулиганки и грубиянки.

Я кубарем с крыши скатилась. Всю пятую точку себе отбила! Сижу потираю. Камилла по лесенке вниз – за мной. Всё надеется догнать.

И тут карапуз упал с качелей.

– Саня! – закричала его мамаша и кинулась к сыну, но она была далеко.

Хорошо, Камилка успела поймать качели, чтобы они не стукнули малыша по голове. А я схватила карапуза и оттащила от качелей.

– Саня, Санечка, – продолжала причитать мамаша, обнимая сына, – всё в порядке? Ой, девочки, спасибо вам большое! Если б не вы, прямо не знаю, что бы было. Ужас просто! Травма головы, сотрясение мозга.

– Да, молодцы девчонки! – согласился старичок с пуделем. – Хорошая реакция. Наверное, вы спортсменки!

– Молодцы какие оказались, малыша спасли! – зашептали старушки на лавочке.

Все принялись нас так хвалить, что даже неудобно стало. Смотрю на Камилку – она аж покраснела. И полицейский стоит и улыбается.

– Мы с тобой просто героини, да? – прошептала мне Камилка.

А я стояла и смотрела на старушку, которой нагрубила. Мне было очень приятно, что меня хвалят и благодарят. Но что-то мешало мне радоваться, как говорит моя мама, «по полной программе».

– Слушай, – прошептала я на ухо Камилле. – я бы… я бы, конечно, извинилась перед этой старушкой. Но Пеппи ведь никогда не извинялась!

– Погоди, – наморщила лоб Камилла, – в книге было про то, как она однажды решила стать воспитанной дамой. А воспитанная дама может извиниться.

Я подошла тогда к старушке и говорю:

– Простите, что я вам нагрубила. Это мы заигрались как-то.

Старушка в ответ ещё немного похмурилась, но потом кивнула и сказала:

– Только впредь веди себя прилично. Малыши с вас пример берут, так что постарайтесь уж.

Вот теперь я себя чувствовала героиней «по полной программе». И не расстроилась, даже когда Камилка схватила меня за руку и сказала, что поймала Пеппи. Мне пришлось стать обезьянкой господином Нильсоном, но я не протестовала. Ведь Камилла поймала меня совершенно по-честному. А для игры в Пеппи это было самым главным.

Знак любви

Я живу далеко от школы. Нужно через две дороги перейти и ещё мимо гаражей. Поэтому возвращаться одной мне мама не разрешает. Или сама встречает, или бабушку просит. Или маму Кости Макарова, моего одноклассника. Конечно, если за мной бабушка или мама приходят, они Костю тоже забирают. Получается, что мы с Костей часто идём домой вместе и разговариваем.

Как-то раз на информатике Таня кинула мне записку, в которой было нацарапано:

«А + К – ?»

А – это я, Аня. К – Костя.

– А почему в конце вопрос? – не поняла я.

– Это ты мне скажи, – прошептала Таня. – Он в тебя влюблён?

– Не знаю, – растерялась я.

– Ну он как-нибудь себя проявлял?

– А как он должен был себя проявить? – спросила я, но Таня приложила палец к губам: мол, тихо, потом объясню.

После уроков мы спустились в гардероб, сели на лавочку. Мы – это Таня, Лена и я. Таня сказала, что Лена мне тоже может объяснить, как догадаться, что парень влюблён в девчонку.

– Понимаешь, – сказала Таня, – можно догадаться по знакам.

– По каким знакам?

– А по таким, – хихикнула Лена. – Вот, например, Солопов вылил мне в капюшон куртки стакан воды. У меня вся спина была мокрая.

– Вот свинтус!

– Да нет же, Ань, ну как ты не понимаешь? Это знак внимания такой. Ну дикие у нас мальчики, не умеют по-другому выразить, что влюбились.

– Или вот я, – продолжила Таня, – пришла в новой кофте в школу недавно. Сестра мне дала поносить. Ну, помните, такая толстовка жёлтая? На груди написано: «Love». Так вот, я её на математике сняла, в рюкзак сунула. А Корнеев стащил. И долго с ней по коридорам бегал, по полу таскал. Всю пыль на неё собрал. Сестра так ругалась! Но мне было приятно. Это ведь значит, что он в меня влюбился. Не зря же он стащил толстовку с надписью «Love»!

– А главное, это всем понятно, – сказала Лена, – потому что, когда Солопов выломал мне в зонтике все спицы, мне потом Оля с Ритой сказали: «Вот! Все признаки любви налицо!»

– Точно, – согласилась Таня, – а помнишь, Лен, мне Корнеев на спину прилепил записку: «Ищу мужа, коричневого, в клеточку!» И ты мне сказала, это знак!

– Так это самый настоящий знак и был! – воскликнула Лена. – Не умеют по-другому наши мальчики выражать чувства! Маленькие ещё. Солопов мне сегодня червяка в пенал засунул.

– Ой, – только и выговорила я, – ужас просто.

– Вот и я закричала от страха. И Солопову говорю: «Твоя работа?» А он кивает и смеётся. Он был рад, что я догадалась, – я видела!

– Я бы не хотела, чтобы мне Костя засовывал в пенал червяков, – тихо сказала я, – и чтобы он мои вещи портил – тоже.

– Вот глупая! – удивилась Таня. – Но как ты иначе догадаешься, что он влюблён?

– Да, – сказала Лена, – о мальчике судят по поступкам. Вот какие у Кости твоего были поступки?

– Он мне вчера помог «ВКонтакте» разобраться, – вспомнила я, – и ещё вторую часть «Сумерек» дал почитать.

– Это не знак любви, – сказала грустно Таня, – это знак дружбы.

Лена тоже сделала несчастное лицо. Ну и я – за компанию. Но на самом деле, я была рада. Мне было бы неловко идти с Костей домой и знать, что он влюблён в меня.

И тут к нам подошёл сам Костя. В руках у него была высокая банка с чипсами.

– Ну что, Ань, пошли? – сказал он, – Моя мама заждалась уже.

– Ой, прости, иду, – всполошилась я и вскочила со скамейки.

А Костя девочкам чипсы протягивает и говорит:

– Угощайтесь!

Таня с Леной растерялись, а потом заулыбались, взяли себе по горсти чипсов. А Костя подумал и отдал им всю банку.

– Мама ещё одну принесла, нам хватит с Аней. Забирайте!

Тут у девочек глаза совсем круглые стали. Забрали они банку с чипсами и убежали. Когда мы подошли к Костиной маме, у меня два раза пикнул телефон. Сообщения от Лены и Тани были одинаковыми: «Вот он, знак любви!»

Но я удалила их и покачала головой. Пусть думают, что хотят. Важно, что я сама знаю, что Костин поступок – всего лишь знак дружбы. А это значит, я могу спокойно идти домой рядом с ним и не смущаться из-за всяких глупых мыслей.

Наряд для дискотеки

Обычная девчачья проблема: полный шкаф одежды, а надеть нечего. Особенно перед дискотекой.

– Не подходит! Не подходит!

Я доставала футболки, джинсы, свитера и кидала на кровать.

– А это?

Моя подружка Саня плюхнулась на кровать рядом с горой вещей и выудила клетчатую рубашку.

– Тем более не подходит! – буркнула я. – Что я, ковбой? Пo прериям скакать собираюсь? Нет, надо купить что-нибудь модное и красивое.

Пойду у мамы денег попрошу. И тебе тоже надо, Санька! Обязательно! Попросишь у мамы денег?

Тут у Сани на лице появилось странное выражение… Озадаченное, что ли. Как будто ей надо уравнение решить, а в нём вместо двух неизвестных – десять.

– Попробую, – сказала она тихо.

Вечером я поговорила со своей мамой. Она, конечно, поворчала, но денег дала. Правда, велела идти не одним, а с Вероникой.

Вероника – моя старшая сестра. Та ещё задавака. Учится на дизайнера, воображает себя великим модельером. Одевается странно: то во всё белое, то во всё зелёное. Меня постоянно ругает за отсутствие вкуса. В общем, прекрасный спутник для шопинга, что и говорить…

Но мама настояла. «Иначе, – говорит, – ерунду вы купите со своей Саней».

На следующий день мы ждали Веронику у торгового центра. Мы с Саней были одеты как обычно – в джинсы да в кеды. Ещё на мне была белая толстовка, а на Сане серая. Вероника появилась во всём чёрном.

Она бросила на нас взгляд, в котором читалось: «Как скучно одеты эти серые мышки!» Я постаралась изобразить на лице ответ: «Как мрачно одета эта Вороника!»

Конечно, сестра потащила нас в магазин, где продавались дизайнерские платья. Запихнула нас в примерочную, а сама отправилась выбирать нам наряды.

Приносит. Одно платье ярко-красное, другое – ярко-жёлтое.

– Что это? – вздрогнула Саня.

– Последний писк моды, – объявила Вероника. – К тому же вам надо учиться не стесняться своей внешности! Пора привлекать внимание мальчиков.

– Я не хочу привлекать внимание мальчиков, – прошептала мне на ухо Саня. – Я просто потанцевать хочу.

– Меряй! – вздохнула я. – Иначе она не отвяжется. Она же будущий дизайнер, а им всегда всё виднее.

Однако, хотя дизайнерам всё и виднее, Вороника не разглядела, что платья эти не для девочек, а для взрослых тётенек. Они были велики нам на пять размеров, вырез болтался аж на бёдрах. Мы стали смеяться, потому что надели их прямо на свои толстовки с джинсами и теперь выглядели, как цыганки.

Вероника нахмурилась и направилась к вешалкам. На этот раз она притапщла два белых платья. Оба в блёстках.

– Мы же не замуж собираемся, Ника, – умоляюще сказала я, – а на дис-ко-те-ку! Там танцуют, понимаешь? Вот так ногами топают и руками машут.

Я показала, как выглядит танец на школьной дискотеке.

Саня даже хрюкнула, еле сдерживая хохот.

– Я знаю, как танцуют! – бросила нам Вероника. – Только что плохого в том, если вы на своих танцах ещё и выглядеть прилично будете?

Прилично выглядеть в понимании Вероники означало напялить на себя белую халабуду в блёстках и быть похожими на Касперов – маленьких привидений.

– У-у-у! – завыла я, протягивая руки к Сане. – Я призрак оперы…

– Опять дурачитесь? – возмутилась Вероника. – Хм, хотя да. Сидит как-то плохо. Ладно, сейчас я вам кое-что действительно необычное принесу. Мальчишки ваши в отпаде будут.

– Может, ей сказать, что нам не надо мальчишек в отпаде? – прошептала Саня. – Нам бы просто потанцевать…

– Не поверит, – прошептала я в ответ, стаскивая с себя привиденческую хламиду. – Она считает, что все созданы только для того, чтобы быть в отпаде от модных тряпок. И ещё… Ой!

Занавеска отдёрнулась. Мы растерянно уставились на то, что принесла Вероника. Это было чёрное платье. То есть верх – чёрный. А низ…

Батюшки мои…

Юбка была сделана из перьев. Причём ладно бы только из чёрных или белых. Даже из розовых было бы ещё терпимо.

Но все перья были разные: красные, зелёные, жёлтые, синие, нежно-голубые с отливом, светлокоричневые, оранжевые и даже какие-то серо-буро-фиолетовые.

Сумасшедший модельер, который придумал это платье, видимо, собирал настоящие птичьи перья. Потому что все они были ещё и разной длины. Длинные павлиньи перья прикрывали колени, но попадались и вкрапления совсем маленьких голубиных…

– Хорошо, но дороговато, – пробормотала Вероника, любуясь платьем, – хотя кому-то из вас вполне можно пойти в белом, оно дешевле, чем…

– Нет! – выкрикнули мы с Саней хором. – Нет! Нет! И нет!

И выбежали из магазина. Недовольная Вероника поспешила за нами.

– До чего же вы глупые! – выговаривала она нам. – Вы одеваетесь уныло и одинаково. Как матрёшки. Неужели не понимаете, что своими толстовками и кедами вы не подчёркиваете свою индивидуальность, а убиваете её! И меня заодно.

Мы молча переглядывались. Саня вздыхала. Наверное, жалела, что потащилась с нами в торговый центр.

– Ладно, – решительно сказала Вероника, – пошли в этот ваш молодёжный магазин. Выберем вам новые толстовки. Хотите – одинакового цвета. Красные. Матрёшки так матрёшки! Только качественные, дорогие купим вам толстовки!

Я обрадовалась, а Саня снова как-то странно посмотрела на меня. Словно в её вчерашнее уравнение ещё пару-тройку неизвестных добавили.

Отправились мы в магазин, где одежда для молодёжи продаётся. Ух, там было на что посмотреть! И футболки со смешными принтами, и джинсы с дырками на коленях, и кеды с колёсиками, флагами, звёздочками, заклёпками и шипами – в общем, на любой вкус. Я перебирала толстовки. Точнее, хватала их. То одну возьму, то другую. То с пандой на груди, то нежно-голубую с надписью «Давай дружить!» Но мои спутницы моего восторга не разделяли. Вероника всё бубнила про платье с перьями.

– Ты не понимаешь, – вздыхала она, – в этом платье ты покорила бы на дискотеке всех.

– Перестань! – отмахнулась я. – Нам не понять твой вкус! Нам нравятся кофты с капюшонами.

– Говори только за себя. Сане тоже понравились пёрышки!

– Правда? – развернулась я к подруге.

– Конечно, – ответила за неё Вероника. – Иначе почему она такая грустная?

Я посмотрела внимательно на Саню и увидела, что она теребит какую-то некрасивую тёмную кофту и глаз не сводит с ценника. Тут до меня дошло: я же не знаю, попросила ли она у мамы денег на новый наряд…

– Правильно, Саня! – продолжала Вероника. – Давай купим платье тебе, и ты в нём…

– Погоди! – перебила я сестру. – Ника, давай ты вернёшься и купишь платье!

– Отлично! – обрадовалась она. – Кому из вас?

– Себе!

– Как – себе? – опешила Вероника.

– Ну тебе же это птичье платье покоя не даёт. Вперёд! Тебе как раз хватит на него денег!

– Но мама…

– Мама будет не против. Ты же у нас модельер, должна одеваться экстравагантно.

– Но ты опять будешь приставать к маме с просьбой купить тебе что-нибудь новое и модное!

– Не буду, – пообещала я. – Куплю кое-что прямо сейчас. Дай нам сто рублей, пожалуйста.

– Каждой?

– Нет, на двоих!

Забрав у изумлённой Вероники сотню, я потащила не менее изумлённую Саню в другой отдел. А сестру отправила за перьями.

Вероника была в таком восторге от своей покупки, что сразу надела новое платье и вышла в нём на улицу.

– Оно идёт тебе больше, чем всё чёрное, – сказала я, оглядев сестру критическим взглядом.

– Не так мрачно, – согласилась Саня. – Правда, люди оглядываются…

– Оглядываются? – переспросила радостно Вероника. – Ура! А вы как? Довольны своей обновкой?

Мы дружно кивнули, обменявшись заговорщицкими взглядами. И залюбовались своим приобретением: фосфоресцирующими шнурками для кроссовок. Вот он – последний писк молодёжной моды! Танцевать в кроссовках с такими шнурками – одно удовольствие, ведь каждый твой шаг виден в темноте! И, конечно, мы с Саней купили шнурки разного цвета! Мне ярко-жёлтые, ей – ярко-розовые. Потому что мы не матрёшки и у каждой из нас есть индивидуальность.

Как мне Алинка помогла

Бывает так: вроде бы хорошее дело делаешь, а получается ерунда. Вот как вчера. Чистила я себе зубы, чистила. А потом думаю: дай-ка в рот загляну. Заглянула и заметила на одном из зубов чёрное пятнышко. Показала маме.

– У тебя кариес, – сказала мама, – запишу тебя к зубному.

Я чуть не взвыла от досады. Ну кто меня просил в рот заглядывать? Дочистила бы зубы и легла спать со спокойной душой. Меньше знаешь – крепче спишь!

Хорошо, я маму уговорила на эту неделю меня не записывать. Уроки, бассейн, то сё. А к следующей, глядишь, и забудет она про мой кариес. Хотя мне от того, что она забудет, не легче. Лечить-то зуб всё равно придётся. Но ведь страшно! Что делать?

Пожаловалась я своей лучшей подруге Алинке. Полезли мы с ней в Интернет: вдруг от кариеса какие-то домашние средства бывают?

Нашли совет: «Прополоскать рот настойкой шалфея». Разыскали мы шалфей у мамы в шкафчике, где чай хранится. Заварили. Стала я зуб полоскать… Ужас! Во-первых, шалфей рот вяжет, как хурма. Во-вторых, я себе всю белую футболку им забрызгала. В-третьих, не помогает ни капельки. Не проходит чёрное пятнышко.

Полезли мы с Алинкой снова в Интернет. Другой совет нашли: «Надо делать аппликации. Берёшь зубную пасту с кальцием, выдавливаешь на кусок салфетки и кладёшь на зуб». Так мы и сделали. Минуту сидим, другую. Надоело мне. Вытащила я салфетку, в рот заглянула. На месте пятнышко несчастное! Ничего его не берёт – ни шалфей, ни паста.

– Там «аппликации» написано было, – сказала Алинка, – может, это означает, что салфетку надо клеем к зубу приклеить?

– Угу, – кивнула я, – клеем ПВА. Нет уж, не хочу я больше советов из Интернета. Лучше какое-нибудь испытанное народное средство. Ты знаешь какое-нибудь народное средство?

– Вообще-то, знаю, – задумчиво сказала Алинка. – В нашей семье оно действует безотказно, но оно не от кариеса. Просто удачу приносит.

– Давай хоть удачу, – вздохнула я, – может, мне повезёт и я всё-таки сотру зубной пастой это дурацкое пятно? Говори: что делать надо?

– Подожди, – с загадочным видом сказала Алинка, – завтра узнаешь. Сейчас мне домой пора, чтобы успеть всё приготовить. Ещё в магазин надо, за мукой.

Алинка убежала. Осталась я дома сидеть и мучиться догадками: что же у них за средство такое семейное? Может, мукой надо будет пятнышко оттирать? Или забеливать? Или муку придётся жевать, чтобы удача поскорее пришла и избавила меня от кариеса?

На следующий день принесла мне Алина из дома пластиковый контейнер. Открывает, а в нём блинчики.

– Что это? – удивилась я.

– Блины. Мы с мамой напекли. Ты выбирай любой и ешь!

– Зачем?

– Ну, может быть, один из блинов тебе удачу принесёт.

Я взяла один, надкусила и как закричу:

– Ай! Что это?

– Получилось? – просияла Алинка. – Ура! Всё-таки не зря я его сверху положила! Теперь тебе удача будет сопутствовать во всём. Даже шалфей, наверное, поможет.

Посмотрела я на блинчик, который надкусила, а из него пятирублевая монетка торчит. Её я и куснула.

– Ты что, с ума сошла? – говорю. – Кто же блины с деньгами печёт?

А Алинка чуть до потолка от радости не прыгает.

– Мы! – хвалится. – Это наша семейная традиция. Тут блинчики есть с колечком. Есть с шоколадкой. Кто с колечком вытянет – замуж скоро выйдет. Кто с шоколадкой – тому сладкая жизнь обеспечена. А кому достанется блинчик с монеткой…

– У того жутко разболится зуб, – мрачно закончила я.

Положила блинчик на место и направилась к зеркалу. Открыла рот. Пятнышко никуда не исчезло. Но теперь зуб ещё и болел.

– Ой, – только и сказала Алинка.

Пришлось отменить бассейн и на этой неделе тащиться к зубному. Алинка пошла со мной для моральной поддержки, чтобы мне не страшно было в очереди сидеть. Правда, в очереди нам посидеть не удалось. Медсестра сказала, что с острой болью врач принимает без очереди.

Всё время, пока мне обезболивали, сверлили зуб и ставили пломбу, я про Алинку думала: «Подружка называется, удружила, нечего сказать!»

Когда врач закончил и я вышла в коридор, я поняла, что если бы не Алинка, я бы так и тянула со своим кариесом. Врач, пока лечил мне зуб, сказал, что кариес мог и на другие зубы перекинуться и пришлось бы целую челюсть лечить.

А ещё, хотя Алинка и чувствовала себя виноватой, она не испугалась, что я всю дорогу ругать её буду, и пошла со мной к зубному. А в зубной поликлинике даже в коридоре сидеть страшно.

Так что когда я вернулась домой, то первым делом полезла «ВКонтакт» и в приложении «Справочная служба» сделала справку, которая утверждала, что «Алина Никитина действительно моя лучшая подруга». И Ал инке послала.

Та ответила кучей смайликов и извинений и ещё приписала: «Издеваешься?..» Но я ни капельки не издевалась. А чтобы у Алинки пропали последние сомнения, я поставила на справке печать. В виде розового сердечка.