Текст книги "Стокгольмский синдром (СИ)"
Автор книги: Юлия Дёмина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
Его слова шокировали меня. Я откинулась на спинку стула, не сводя широко открытых глаз от лица мужчины. Неужели он ставит под сомнения мои чувства к Алексу? Неужели это всё последствия стокгольмского синдрома? Неужели вскоре я перестану любить его и стану считать самым последним негодяем?
– Вы шокированы. Я понимаю. Сейчас ваши чувства кажутся искренними и настоящими, но потом вы сами пожалеете, что хотели помочь моего подзащитному.
– Нет. Я никогда не стану об этом жалеть. – В горле пересохло, к глазам подступили слёзы. – Я буду любить его и ждать, если потребуется, даже сто лет! Я никогда не брошу его.
– Как бы то ни было, вы можете дать показания в пользу моего подзащитного. Нужно выставить всё в таком свете, чтобы он выглядел в глазах судьи и присяжных сумасшедшим. Тогда, по крайней мере, ему сократят срок и на время отправят на лечение в психиатрическую больницу.
– Но... он будет там с настоящими психами, будучи совершенно здоровым человеком!
– В нашей практике очень часто применяется эта уловка. Ведь мы должны хоть как-то помочь своим подзащитным. Иногда, как в этом случае, только психическое заболевание может спасти его.
– Но можно же сделать что-то ещё! Я не могу позволить, чтобы его забрали у меня!
Я зарыдала, закрыв лицо руками. Алекс, Шейла и Дейзи стали моей единственной семьёй, самыми дорогими людьми. Я не могла допустить, чтобы парня, которого я полюбила, так просто отняли у меня.
– Перестаньте плакать. Вам нельзя нервничать. Держите. Выпейте воды.
Адвокат протянул мне стакан с холодной водой, но я оттолкнула его руку. Я ненавидела этого человека за то, что он не хочет больше бороться. За то, что оставляет Алекса на попечение судьбе.
– Нам не о чём больше говорить, – сказала я холодным тоном. – Шейла!
Подруга тут же зашла и поспешила помочь мне встать. Увидев моё заплаканное лицо, девушка помрачнела и с ненавистью посмотрела на мистера Сэндлера.
– Что же вы за человек-то такой!
Мы вышли из зала допросов. Голова кружилась, слёзы лились по щекам. Испугало то, что для спасения Алекса нужно лгать. Я не умела врать. Для меня всегда сказать праву было проще, чем сочинять нелепицу.
Я тяжело опустилась в кресло и обхватила голову руками. Выбор стоял за мной. Либо я подтвержу, что Алекс – сумасшедший, либо... А что я могу ещё для него сделать?
Шейла похлопала меня по спине. С её стороны доносились тихие всхлипы и вздохи.
– Что тебе сказал этот прохвост?
– Для удачного исхода дела нужно подтвердить, что Алекс сошёл с ума и во время совершения преступления был в неадекватном состоянии.
– Но ты не можешь врать! – сорвалось у подруги. Она испуганно зажала рот ладонью, покраснела и опустила голову. – Ты никогда не умела лгать.
– Я знаю. Поэтому я и волнуюсь. Есть ли какой-то другой вариант?
– Если только податься с ним в бега.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты можешь помочь ему бежать.
– Тогда я никогда его не увижу! – обречённо воскликнула я.
– Почему же? Беги с ним.
Я убрала руки и внимательно посмотрела на подругу. Неужели такой вариант возможен? Неужели я смогу сделать это? Я, слабая, глупенькая и мягкосердечная, не смогу навредить полицейским, которые будут охранять Алекса по дороге в исправительную колонию. Я ничего не могу!
Или всё же нет?
***
Небо было окутано облаками, ни один лучик солнца не прорывался сквозь эту завесу. Дул прохладный ветер, вынуждающий прохожих кутаться в шарфы и пальто. Я вышла из такси и глубоко вдохнула. Передо мной было каменное трёхэтажное здание суда с колонами. Траурное платье помялось за долгую поездку, волосы выбились из идеальной причёски. Вслед за мной из автомобиля выбралась Шейла. Она была как никогда серьёзна и решительна. Подруга кивнула мне и двинулась к зданию суда.
Заседание должно было вот-вот начаться. Я сидела на скамейке в коридоре и запивала водой успокоительное. Ладони вспотели, а сердце было готово вырваться из груди. Сейчас всё решится!
Шейла сидела тут же и читала газету. Лицо девушки было похоже на каменную маску.
Мимо нас проходили люди, многих из которых я не знала. Но вот показалась хрупкая фигура Вэнди в пышной юбке и водолазке с V-образным вырезом. Девушка остановилась возле меня и покраснела, словно чем-то провинилась. Я заметила, что Вэнди очень робкая и стеснительная особа. Она точно не выдержит допроса адвоката и следователя.
Но вот рядом с ней появился высокий широкоплечий тёмноволосый парень. Он протянул ей бутылку воды и обнял. Наверно, это был её молодой человек.
После Вэнди в зал суда зашла Джудит. Специально для этого случая она купила новый джинсовый комбинезон и накрасила губы ярко-красной помадой, что делала её лицо ещё более некрасивым, чем прежде.
– Привет, Мел.
– Привет, – выдавила я и опустила голову. Внезапно нахлынула слабость, и я не смогла протянуть руку Джудит для приветственного рукопожатия.
– Ты плохо выглядишь.
– А ты, наоборот, замечательно...
– Не суди книгу по обложке. Ладно, я пошла.
И она скрылась за огромной дубовой дверью, ведущей в зал суда.
Шейла похлопала меня по плечу и одними губами спросила: "Пойдём?" Я кивнула, хотя не была готова войти в зал. С каждой минутой становилось всё тяжелее и тяжелее находиться в этом страшном месте. Казалось, что стены смыкаются вокруг меня, не дают вдохнуть полной грудью.
– Ты потерпевшая и должна присутствовать, – мягко проговорила подруга и взяла меня за руку. Её ладони тоже были влажными, а пальцы чуточку дрожали. – Пошли. Я буду с тобой, не переживай.
Я кивнула, почувствовав комок в горле. Я должна это сделать. Возможно, то, что я скажу на суде, спасёт Алекса или хотя бы сократит срок его тюремного заключения.
Я медленно поднялась со скамейки и зачем-то отряхнула платье. Первый шаг, второй, третий. На ватных ногах я дошла до дверей, возле которых стояли два офицера полиции. Они должны были охранять вход в зал суда, чтобы подсудимый не смог сбежать.
– Здравствуйте. Мисс...
– Мисс Паркер. – Мой голос дрожал, как бы я ни старалась сдержать волнение.
– Вы одна из потерпевших.
– Вы правы.
– А это?..
– Это моя подруга – Шейла Шмидт.
– Хорошо. Проходите.
Офицер открыл передо мной дверь и пропустил в просторный, ярко освещённый зал, полный народу. Шейла легонько подтолкнула меня вперёд. Я вздохнула и вошла.
Все взгляды были прикованы ко мне. Каждый находящийся здесь счёл необходимым следить за всеми моими движениями, словно я была подсудимым, а не Алекс. Даже когда я села рядом с Джудит и Вэнди, все продолжали смотреть на нас. Они перешёптывались, качали головами и всхлипывали, утирая глаза белыми платочками. Как же это бесило!
– Мелани!
Я обернулась, услышав знакомый голос. К нам спешила тётя Маргарет, держа за руку семилетнюю Хлою. Лицо женщины покрылось морщинами, кожа пожелтела, глаза ввалились. Насколько мне было известно, тётя после смерти моей матери не отрывалась от бутылки. Даже малышка Хлоя была уже не такой жизнерадостной и весёлой, как прежде. В красивых глазах девочки цвета жжёного миндаля читались боль и тоска.
– Тётя Маргарет... Хлоя...
Я обняла родных, погладила кузину по голове и поцеловала тётю в опухшую щеку. Из глаз хлынули слёзы.
– Я так рада вас видеть!
– Мы тоже, малышка! Что с тобой сделал этот ублюдок! Дай-ка я посмотрю на тебя.
Тётя Маргарет покрутила меня по часовой стрелке, качая головой и утирая слёзы.
– Ты так похудела, милая! Кожа да кости! Больно смотреть! Что бы сказала твоя мама, если бы увидела тебя в таком состоянии?
– Она бы плакала, – ответила я и, опустив голову, закрыла лицо руками. Воспоминания о маме причиняли боль и бередили ещё незажившую рану.
– Мелани, ты лечишься? – серьёзно спросила Хлоя и нахмурилась. – Мама сказала, что тот дядя сделал тебе больно, и ты лежала в больнице.
– Тётя Маргарет, зачем ты привела с собой Хлою? Она же ещё маленькая!
– Мне не с кем её оставить. А где Дейзи?
– Она дома.
– А Шейла?
– Здесь.
– Встать, суд идёт, – послышался громкий мужской голос.
Все поднялись, а тётя Маргарет с Хлоей сели на второй ряд. Из боковой двери вышел солидный мужчина – судья, и сел за свой стол. Все тут же заняли свои места. Началось заседание.
– Слушается дело N 457 о причинении тяжкого вреда здоровью, похищении и насилии Александром Колдманом Мелани Паркер, Вэнди Кокс и Джудит Сандерс. Ввести обвиняемого в зал суда.
Огромные дубовые двери открылись, и в сопровождении двух офицеров полиции в оранжевой форме преступника осунувшийся и похудевший в зал судебного заседания вошёл Алекс. Под глазами парня чернели тёмные круги, губы поджаты, плечи опущены, взгляд равнодушный и отрешённый. Он встал за кафедру и облокотился, гремя наручниками. Судья зачитал приговор, следователь и адвокат задали Алексу пару вопросов. На вопрос следователя: "Сознаётесь ли вы в содеянном преступлении?", Алекс ответил: "Да".
В зале послышался шёпот и едва слышный говор. Кто-то в заднем ряду заплакал навзрыд. А из меня словно выкачали все силы. Я безвольно откинулась на спинку кресла и закрыла лицо руками.
– Вызывается свидетель стороны обвинения – Джудит Сандерс, одна из потерпевших.
Последовал удар молоточком, Джудит встала со своего места и подошла к кафедре. Все взгляды были прикованы к ней.
– Вы Джудит Элизабет Сандерс, 1995 года рождения, уроженка города Нью-Йорк?
– Да.
– Клянётесь ли вы говорить только правду и ничего, кроме правды?
– Клянусь.
– Расскажите нам, как вас похитил подсудимый.
– Я возвращалась домой с работы. Было примерно 3:00.
– Простите, а где вы работаете?
– В круглосуточном магазине.
– Продолжайте.
– Я шла домой. Живу в бедной части города, где не горят фонари. Услышала шаги за спиной. По телевизору говорили, что в городе орудует маньяк, поэтому я достала из пакета с продуктами бутылку пива в качестве защиты. Но он оказался сильнее меня.
– Вы вторая жертва?
– Да.
– Расскажите, как подсудимый действовал дальше.
– Он оглушил меня и увёз к себе домой, в тёмный подвал, а потом бросил в сырую, грязную камеру с решёткой.
– Что было дальше?
Джудит неожиданно повернулась и посмотрела на меня в упор, словно спрашивая, говорить ей или нет. Я поджала губы и покачала головой. Пожалуйста, спаси его!
– Он кормил меня, залечивал мои раны. Но, порой, у него было что-то вроде припадка. Он терял самоконтроль и избивал меня и Вэнди. – Джудит остановилась и убрала за ухо прядь волос.
– Вэнди Кокс – первая жертва? Так почему же не она даёт показания первой? – поинтересовался судья.
– У мисс Кокс психическое расстройство после пережитого. Она отказалась давать показания, – ответил следователь.
Я повернулась к Вэнди. Девушка слабо улыбнулась и кивнула. Она решила помочь мне спасти Алекса! Девочки не оставили меня в трудную минуту!
– Значит, у подсудимого психическое заболевание?
– Я думаю, что так. Это может подтвердить Мелани Паркер.
– Свидетель защиты?
– Да.
– Для дачи показаний вызывается потерпевшая Мелани Паркер.
Я сглотнула и встала со своего места. Каждый шаг давался с трудом, словно к ногам привязали огромные булыжники. Я боялась упасть, очень боялась. Тогда вина Алекса станет ещё более очевидной. Мои опасения оправдались: я неуклюже упала на пол прямо рядом с деревянной кафедрой. Зрители сразу же охнули и вскочили со своих мест. Даже судья и то встал. Но в эту минуту я видела только лицо Алекса. Оно исказилось от боли, подбородок парня задрожал. Он страдал, видя меня такой.
Ко мне подскочила Шейла и помогла встать. Ушибленная рука болела, но эта боль была ничтожной по сравнению с той, что терзала меня изнутри. Я подошла к кафедре и выпрямилась, готовясь к тому, что придётся лгать на глазах своих родных и близких, на глазах десятка незнакомцев, беспокоящихся обо мне, Джудит и Вэнди.
– Вы Мелани Паркер, 1994 года рождения, уроженка города Нью-Йорк?
– Да.
– Клянётесь ли вы говорить только правду и ничего, кроме правды, под страхом наказания.
Я взглянула на Алекса. Парень был бледен, как полотно, губы поджаты, глаза широко раскрыты. Моё сердце глухо заколотилось.
– Да, – ответила я, стараясь скрыть дрожь в голосе.
– Мисс Паркер, как на вас напал подсудимый?
– Я шла по тёмному переулку, возвращаясь домой из аптеки. Моя мама... была больна... ей нужны были антибиотики...
– Вы согласны с мисс Сандерс, что подсудимый психически нездоров?
Я закусила губу и в упор посмотрела в лицо судьи. Так было проще скрыть, что я лгу.
– Д...да. Возможно. Иногда он избивал меня, но в остальное время... Алекс заботился обо мне, приносил лекарства, книги, мы даже играли с ним в карты... Я увидела совершенно другого человека...
– Вы были раньше знакомы с подсудимым?
– Да.
– По нашим сведениям, вы та самая девушка, что спасла жизнь подсудимому. Расскажите про это.
– Мы с дядей ехали и слушали музыку. Тут на дорогу выскочил парень... Дядя изо всех сил старался затормозить, но ничего не вышло. Автомобиль затормозил, когда Алекс уже был сбит. Я и дядя были в некотором времени без сознания, но, когда очнулись, сразу постарались спасти его. Я сделала ему искусственное дыхание и непрямой массаж сердца, а дядя звонил в 911. Алекс очнулся, его забрали в больницу.
– После этого случая вы виделись с подсудимым?
– Нет.
– Судя по медицинскому заключению, вы, мисс Паркер, были беременны, но случился выкидыш. Так ли это?
– Да.
– А кто отец ребёнка?
– Алекс Колдман, – ответила я без колебаний, чем немало удивила судью и добрую половину слушателей заседания.
– Вы состояли с подсудимым в любовных отношениях?
– Нет. Вы слышали о "стокгольмском синдроме"?
– Конечно.
– Так вот. Стокгольмский синдром – вот как можно назвать моё поведение.
– Хм. Спасибо, мисс Паркер. Можете занять своё место.
Поддерживаемая Шейлой я села на своё место. Каждая клеточка моего тела дрожала от волнения и страха, лоб вспотел, ноги подкашивались. Весь остаток судебного слушания я не сводила глаз с Алекса. Парень смотрел в одну точку и, казалось, ничего не замечал вокруг себя. Живот скрутило, сердце сделало сальто. Что с ним сделали эти уроды! Почему он такой худой?
Надо дать адвокату должное: он сделал всё, что мог, чтобы доказать невменяемость Алекса. О, Боже, помоги ему! Я больше никогда ничего у тебя не попрошу, только спаси Алекса!
Ну вот судебное заседание подошло к концу. Читали приговор: "Александр Колдман..." Внезапно мне стало плохо: голова закружилась, перед глазами заплясали разноцветные круги, грудь стеснило. Я схватилась руками за воротник платья и всхлипнула. Шейла с беспокойством посмотрела на меня. В её тёмных глазах было столько нежности и заботы... Я перевела взгляд на Алекса. Парень был бледен, как смерть, и в упор смотрел на меня. "Алекс..." – позвала я и упала в обморок на руки подруги.
***
Я вновь очнулась в больнице, в окружении врачей в белых халатах. Тошнило от запаха лекарств и дезинфекцирующих средств, яркий свет ламп ослеплял.
– Мисс Паркер? Вы меня слышите?
– Да.
– Сколько пальцев я показываю?
Я медленно повернула голову и посмотрела на доктора. Он показывал мне свои четыре толстых пальца, а другой рукой постоянно поправлял очки в роговой оправе.
– Четыре.
– Хорошо. Как себя чувствуете?
– Тошнит.
– Это понятно. Долгое пребывание в тёмном помещении, плохая пища, побои и выкидыш ослабили вас, сделали восприимчивой к любой инфекции. Так что берегитесь.
– Ладно. Что с Алексом? Его посадили? – Мой голос дрогнул, на глаза навернулись слёзы. Нет, надо думать только о хорошем. Оптимисты живут дольше, чем пессимисты.
– Мистера Колдмана отправили на трёхмесячное лечение в психологическую клинику. А потом он будет отбывать срок в колонии строго режима.
– Сколько?
– Простите?
– Сколько лет?
– Восемь.
Силы разом покинули меня. Последняя надежда рухнула. Больше никогда не увижу Алекса, не обниму его, не почувствую его прикосновений и страстных поцелуев. Жизнь кончена.
– Мисс Паркер, к вам проситься ваша подруга. Впустить?
– Конечно.
В дверь палаты протиснулась Шейла. Она немного успокоилась, но всё равно выглядела неважно. Подруга многозначительно посмотрела на докторов, словно прося их выйти, а потом села на стул с высокой спинкой возле моей койки. Врачи поняли намёк и освободили палату. Шейла вздохнула с облегчением и ласково улыбнулась мне.
– С тобой всё хорошо?
– Что было? – спросила я хриплым голосом.
– Ты резко побледнела, схватилась за воротник платья, начала всхлипывать и задыхаться, а потом упала в обморок, всполошив всех в зале суда.
– А что Алекс?
– Он кричал, просил освободить его... Это было что-то. Конвой еле удержал его. Оказывается, у Алекса неплохие бойцовские навыки.
Шейла усмехнулась и взяла меня за руку. Её пальцы всё так же дрожали. Моя подруга столько пережила из-за меня! Я не удивлюсь, если она поседеет раньше времени от страха и постоянного беспокойства. Я сжала её пальцы и слабо улыбнулась.
– Расскажи ещё.
– Про Алекса? Ну, он звал тебя по имени, просил вызвать 911. Ты бы видела его в эту минуту... Он любит тебя, Мел. Это сразу было видно. В его глазах, жестах и голосе было столько боли, любви и страданий, что... – Девушка запнулась и покраснела, словно маков цвет. – Я заплакала. Я смотрела на него и плакала.
Моё сердце остановилось на мгновение, а потом стало в два раза быстрее стучать в груди, пробивая грудную клетку. Алекс любит меня! Мы никогда не признавались друг другу в любви. Никогда. Возможно, он хотел рассказать о своих чувствах раньше, но не смог. Ах, почему я не призналась первая! Разве это так трудно! Теперь я вечно буду корить себя за это!
Я повернула голову в сторону и заплакала. Сердце разрывалось от боли и тоски. Это мне напомнило похороны Чарли. Тогда я испытывала те же самые чувства: одиночество, тоска по любимому человеку, которого больше никогда не увижу, печаль, горечь, разочарование, желание вернуть время вспять и спасти того, кто так дорог.
И тут меня осенила идея. Она была настолько безумной, что нормальному человеку даже не пришла бы в голову. Но я была так убита горем, что не могла думать ни о чём другом, кроме как о спасении любимого. Поднявшись, я схватила Шейлу за руку и сильно сжала. В глазах подруги я прочитала ужас. Наверно, я в эту минуту выглядела как сумасшедшая: горящие глаза, растрёпанные волосы, глупая улыбка на лице.
– Мел, с тобой всё хорошо?
– Мы спасем его.
– Алекса?
– Конечно!
Во мне загорелась надежда. План начал постепенно вырисовываться в моей голове. Мне стало совершенно ясно, что без помощи Шейлы я не справлюсь, не смогу спасти его.
– Мне нужна твоя помощь.
– Говори.
– Алекса увозят на машине в психушку завтра?
– Да. Ранним утром.
– На полицейской машине?
– Да.
– С двумя офицерами?
– Обычно так и делают. Ты что, фильмы не смотрела?.. – Шейла внезапно замолчала. Её глаза расширились, лицо окаменело. Она обо всём догадалась. – Ты хочешь помочь ему совершить побег?
– Да. И самой податься в бега вместе с ним.
– Это безумие.
Шейла выдернула свою руку из моих цепких пальцев и отстранилась. Подруга испугалась – дрожала от страха, как осиновый лист.
– Я знаю, что это нереально. Но с твоей помощью...
– Я не стану в это лезть, Мел! И тебе не позволю! Это же... преступление! А я законопослушный гражданин!
– Я не смогу так жить, Шейла! Мой братик, мама, дядя Фред, а теперь ещё и Алекс! Я больше не могу терять близких!
– А как же мы с Дейзи, тётя Маргарет и Хлоя. Мы любим тебя и никогда не бросим.
– Ты не знаешь наверняка.
– О чём ты! – воскликнула Шейла возмущённо. – Мы же твоя семья! Как мы можем бросить тебя!
– Помнишь, как мы узнали о смерти Чарли.
– Кончено. Это было одной из самых страшных бед, которые приключились с нами. Жизнь перестала иметь смысл. Всё казалось каким-то тусклым и бесцветным. – Шейла вздохнула. – Но какое отношение Алекс имеет к Чарли?
– Это два самых дорогих для меня человека. Я уже потеряла братика и теперь не могу потерять любимого. Помоги мне! Иначе я повешусь или спрыгну с моста!
Последняя фраза так напугала Шейлу, что она поспешила согласиться. Когда я в прошлый раз пыталась покончить жизнь самоубийством, меня едва спасли. Подруга знала, что я могу сделать всё, что угодно, даже утопиться, лишь бы добиться желаемого.
– Я помогу тебе. Но как?
– Завтра Алекс в сопровождении нескольких полицейских будет доставлен в психушку. Мы должны перехватить эту машину, вырубить офицеров и освободить Алекса.
– Как ты себе это представляешь?!
Шейла обхватила голову руками и вздохнула, словно у неё начали плавиться мозги от такого большого количества информации. Я робко взяла её за руку и взглянула в глаза подруге.
– Помоги мне.
– Как? Вот ты сбежишь вместе со своим Алексом, а меня в тюрьму посадят за участие в организации побега преступника! Ты понимаешь? На кого я оставлю Дейзи? Я не могу положиться на твою тётю! Ты же видела её! Она... в ужасном состоянии! Я уже подумываю забрать к нам Хлою!
– Я понимаю. Я и не прошу тебя участвовать в этом. Просто... помоги мне...
– А чем я могу тебе ещё помочь?
– Мне надо изменить имидж.
– В смысле? – Шейла выпрямилась по стойке "смирно", её глаза загорелись огнём.
– Ну... я не хочу, чтобы мои фотографии висели по всему городу.
– Они в любом случае будут висеть, – заметила Шейла и улыбнулась.
– Ну, да. Просто... если я поменяю имидж, меня будет не так-то просто найти.
– Ты права! Но в парикмахерскую, в твоём случае, идти нельзя. Могут запомнить, что ты приходила делать новую причёску.
– Да. Но у тебя тоже не плохо получается! – Я лукаво улыбнулась подруге. Теперь уж точно Шейла не откажется!
– Здорово! – Подруга просияла и хлопнула в ладоши. – Какую причёску ты хочешь?
– Меня нужно перекрасить в другой цвет и укоротить волосы.
– Они у тебя и так не слишком длинные, – заметила девушка.
– Да, но мне надо ещё короче. Сможешь?
– Конечно! Я сделаю из тебя роковую блондинку!
– Хорошо. Только для начала купи мне парик.
– В каком смысле?
– Алекса я буду спасать в этом образе, чтобы полицейские не запомнили мою новую причёску и не смогли по ней найти меня.
– Ах, да! Ладно. Я видела в магазине парик, цветом напоминающий твои волосы.
Шейла ловко схватила пару прядей моих волос и поднесла к своим глазам, определяя их оттенок. Кивнув, девушка встала со стула и направилась к выходу из палаты.
– Я пойду.
– Хорошо. Спасибо тебе, Шейла. – Подруга улыбнулась и ушла.
Теперь у меня появилась крошечная надежда спасти любимого. Алекс, я обязательно спасу тебя!
***
Когда меня осмотрел врач и выписал лекарства, я собрала оставшиеся вещи и помчалась домой. Времени оставалось всё меньше и меньше, а дел становилось всё больше и больше. Я уже начала бояться, что ничего не успею и не смогу исполнить задуманное. Но когда я вспомнила Алекса, стоявшего за решёткой в окружении полицейских с дубинками и пистолетами, моё сердце сжалось, и я сама не заметила, как побежала со всех ног.
Наш дом находился в конце небольшой улицы в частном секторе города. В это время улица практически безлюдна: жильцы ушли на работу и не вернутся до вечера. Но чем ближе я подходила к моему дому, тем улица становилась оживлённее. Мамаши с колясочками стояли на пешеходной дорожке и обсуждали плюсы и минусы детской смеси, старушки сидели на лавочке и провожали молодых девочек в коротких юбках недовольными взглядами, говорившими: "А мы в вашем возрасте носили менее откровенную одежду!" Известный холостяк нашего района – мистер "Кабриолет", пытался обворожить своим обаянием нашу соседку – миссис Фриман.
– Зачем ты мне такой нужен, а? – причитала старушка, пытаясь отбиться от "ухажёра". – Ты даже гвоздь забить не можешь!
– А вот и нет! Я всё могу! – не унимался мистер "Кабриолет", крутясь вокруг соседки. – Хочешь, покажу?
– Мелани, детка!
Миссис Фриман улыбнулась толи оттого, что я вернулась, толи оттого, что теперь нашёлся повод отделаться от "ухажёра".
– Здравствуйте, миссис Фриман! Как поживаете?
Миссис Фриман была невысокой полненькой старушкой с добродушной улыбкой и большим сердцем. Сколько я себя помню, эта женщина всегда жила в небольшом домике с покатой крышей и деревянным забором, который она регулярно покрывала новым слоем зелёной краски. Из родственников её никто никогда не навещал. Но это отнюдь не значило, что старушка была одинока, наоборот, у неё было много друзей, все любили её и уважали. Она всегда следила за порядком в нашем районе, заставляла школьников раз в месяц выметать улицы и собирать мусор. А главное – эта женщина никогда не оказывалась посидеть с маленькими детьми. Ты можешь уйти по делам и не беспокоиться за своего ребёнка: с миссис Фриман он будет накормлен, одет и в назначенный час уложен в мягкую постельку.
– Как я рада тебя видеть, дорогая!
Старушка обняла меня и похлопала по спине. Было немного больно, но я терпела и улыбалась. Женщина отстранилась и посмотрела на меня, качая головой.
– Ты так сильно похудела! Видела бы тебя сейчас твоя мама! Она бы умерла с горя!
– Вы только что от Шейлы?
– Да.
– А Дейзи не капризничала?
– Конечно, нет! Дейзи – чудо ребёнок! Она никогда не капризничает.
– Ну, это вы просто ей конфет не давали!
Старушка улыбнулась и подмигнула.
– А кто сказал, что я ей конфет не давала!
Я засмеялась и пригладила волосы. Было так здорово повидаться с миссис Фриман! Но у меня совершенно нет времени на пустые разговоры!
– Шейла уже дома?
– Да. Она бегает из угла в угол и что-то ищет. В общем, как всегда.
– Это вы точно подметили. Но... мне пора... Я немного устала.
– Конечно-конечно! Отдохни!
– Спасибо. До свидания!
Я развернулась и поспешила к небольшому, но красивому домику с черепичной крышей и садом. Перед домом стоял детский трёхколёсный велосипед, а за воротами расположилась огромная гора игрушек и песочница. Дейзи качалась на самодельной качельке и распевала песенку, которую выучила в школе. Увидев меня, девочка завизжала, спрыгнула с качелей и побежала в мои объятия. Я прижала к себе Дейзи и покружила её над землёй. Всё же дети – это благо, счастье, подарок, дарованный небесами. Я поняла это только сейчас, сжимая в объятиях дочь подруги и не имея возможности когда-либо родить самой.
– Мел! Поставь Дейзи на землю! Тебе нельзя поднимать такую тяжесть! – послышалось из дома.
В дверях стояла Шейла в заляпанном соусом и клубникой спортивном костюме и фартуке, держа в руках деревянную лопатку. На её лбу блестели капельки пота. Подруге так и не удалось научиться готовить. Как она ни старалась, еда всегда пригорала. Девушку это расстраивало, но она не теряла энтузиазма и на следующий день снова бралась за поварёшку и надевала мамин фартук.
– Я прикупила тебе кое-что, – сообщила Шейла. – В твоей комнате, на кровати, в синем пакете. Дейзи, иди мыть руки. Сейчас будем обедать.
– Хорошо, мамочка!
Дейзи спрыгнула с моих рук и весело поскакала в дом. Я немного помедлила, с грустью глядя на те самые качели, на которых только что качалась девочка. Эти качели сделал Алекс, как только Шейла родила. Ему хотелось сделать что-то приятное для молодой мамы и её малышки. Он не щадил ни времени, ни сил, чтобы смастерить Дейзи песочницу, горку и качели.
– Мел, пойдём обедать, – вырвала меня из воспоминаний Шейла. – Ты же говорила, что времени в обрез, а сама стоишь и пялишься на эти старые качели!
– Иду-иду.
Я вздохнула и пошла вслед за подругой в дом.
Здесь всё было, как раньше: антикварная мебель, освежитель воздуха с ароматом ванили, старые рисунки и фотографии в стеклянных рамках, горы игрушек по углам, персидский ковёр цвета морской волны в гостиной, вязаные крючком салфетки под вазочками и статуэтками. Ко всему этому примешивался запах подгорелых блинчиков.
Я положила сумку на столик возле большого старинного зеркала, надела мягкие махровые тапочки и потопала на кухню. Кухня была самым любимым местом моей мамы: старые кухонные шкафы, загромождённые посудой, специями и продуктами, прихватки и фартуки с яркими цветами и вышивкой, большое окно с лёгкими белыми занавесками, выходящее во двор, натюрморт в стеклянной рамке, который когда-то нарисовал Чарли, круглый деревянный стол, накрытый скатертью, местами замаранной кетчупом и кофе, пара табуретов на трёх кривых ножках – всё это напоминало счастливые времена детства, радости и счастья.
На одном из этих самых табуретов сидела Дейзи и болтала ногами в новеньких сандалиях. Девочка с увлечением рисовала, улыбаясь и шепотом хваля свой рисунок. Шейла стояла у плиты, орудуя деревянной лопаточкой, переворачивая очередной слегка подгорелый блин. Рядом с ней на большой голубой тарелке возвышалась стопка уже испечённых блинчиков.
– Садись за стол, – повелительным тоном сказала подруга, не отрывая глаз от сковородки. – И покорми Дейзи.
Я взяла тарелку с блинчиками и поставила её на стол. Дейзи отодвинула рисунок в сторону, чтобы не заляпать его жирными руками. Ловким движением я положила на небольшую тарелочку с изображением диснеевской принцессы пару ещё горячих блинов и полила их сверху кленовым сиропом. Глаза Дейзи загорелись, потекли слюнки.
– Спасибо, – поблагодарила девочка, когда я пододвинула ей тарелку.
– Пожалуйста.
Я погладила девочку по голове и налила ей апельсинового сока. Проглотив пару блинчиков и запив их большим количеством кофе, я загрузила грязную посуду в посудомоечную машину и поспешила в свою комнату. Здесь всё было точно таким же, как и до моего похищения: кровать, застелённая сиреневым покрывалом, антикварный комод с зеркалом в позолоченной раме, компьютерный стол, заставленный романами. На постели я увидела синий пакет. Там оказались парик, в точности напоминающий мои собственные волосы, краска для волос цвета блонд, ножницы и пара резиновых перчаток, который понадобятся Шейле. Я достала всё из пакета и задумалась. А должна ли я так поступать? Ведь Алекс – преступник! Но сердце ныло, каждую минуту сжималось всё сильнее и сильнее. Я не смогу прожить без него ни дня! И больше не о чём думать.
Через пару минут в комнату тихо вошла Шейла. Её губы были поджаты, но глаза блестели азартом.
– Готова?
– Да.
– Тогда пошли.
Девушка подтолкнула меня в сторону ванной, прихватив с собой краску для волос, ножницы и резиновые перчатки. Не знаю почему, но у меня подкосились ноги и вспотели ладони. А когда я увидела лицо Шейлы, то вообще сердце в пятки ушло. Зная свою подругу, я с уверенностью могла сказать, что она может сделать с моими волосами всё, что угодно, и если дать ей волю, то она побреет меня налысо.
– Садись.
Я присела на краешек стула с высокой спинкой и с замиранием следила за тем, как Шейла надевает перчатки и играется ножницами. Расчёска, смоченная в воде, пробежалась по моим волосам, оставляя влажные полосы. Чирк... и первая прядь упала на пол. Я готова была заплакать – так было жалко мои прекрасные волосы. Шейла с увлечением стригла, немного высунув кончик языка от усердия и напряжения. Но на её лице царила слабая улыбка удовольствия.
