Текст книги "Стокгольмский синдром (СИ)"

Автор книги: Юлия Дёмина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Глава 12.

– Мел, мне нужно тебе кое-что сказать...

Я повернулась к подруге и пристально посмотрела на неё, прищурив правый глаз. Что-то подсказывало мне, что с Шейлой не всё в порядке.

– Что? – спросила я, не сводя обеспокоенного взгляда с девушки.

Шейла нахмурилась. Она никогда не выглядела такой озабоченной, как сейчас. Её густые брови сошлись на переносице, пухлые губы стали похожи на узкую прямую линию. Да и выглядела она как-то иначе: рыжие густые волосы, обычно свободно развевающиеся на ветру, были убраны в тугой пучок, на лице ни грамма косметики, одежда вся тёмная, растянувшаяся и мятая и под глазами страшные круги.

– Что-то не так, верно?

Я остановилась и загородила дорогу подруге. Девушка опустила голову и не решалась посмотреть мне в глаза. Её явно что-то тревожило, что-то очень важное. Но Шейла не собиралась рассказывать – она продолжала теребить край серого вязаного свитера, который подарила ей бабушка в позапрошлом году на день рождения. Шейла всегда говорила, что она никогда не наденет "это дерьмо". Но сегодня почему-то надела...

Это ещё сильнее встревожило меня. Подруга скрывала нечто важное. И я должна узнать, что именно.

Я схватила Шейлу за веснушчатую руку и посмотрела в глаза. Её запястье было холодным, как лёд, и это в середине августа!

– Немедленно скажи мне, в чём дело! – приказала я и даже топнула ногой для лучшего эффекта.

Девушка робко подняла голову и внимательно изучила моё лицо, словно видит меня в первый раз в жизни.

– Что бы ты сделала, если бы забеременела?

– Что? – Её вопрос застал меня врасплох. Если честно, я никогда не задумывалась над этим. Да к тому же я, в свои восемнадцать, была девственницей, и размышлять о беременности было, как мне казалось, слишком рано.

– Что бы ты сделала, если бы увидела на тесте две полоски? Что?!

Шейла почти плакала и продолжала умоляюще смотреть на меня своими щенячьими глазками. Я нахмурилась и задумалась. Что бы я сделала? Конечно, сразу же рассказала Чарли! Я бы сделала это, не задумываясь. Своему братику я всегда доверяла больше, чем себе. А уж потом донесла радостную весть до мамы. Но мой ответ уж точно не утешит Шейлу. Я уже поняла, в чём дело. И это испугало меня не на шутку. Как Шейла могла такое допустить? С её-то родителями! Что же она будет делать?

– Когда? – только и спросила я, устремив взгляд вдаль, за горизонт, следя за тем, как солнце медленно опускается за дома и деревья и всё окутывает мрак.

– Две недели назад. Но я не думала, что такое может случиться!

Шейла обхватила голову руками и заплакала. Я старалась не смотреть на подругу. Мысли, словно рой пчёл, жужжали в моей голове, проносились, словно метеоры. Я должна подсказать Шейле вариант решения этой проблемы как можно скорей! Если её родители узнают о том, что их дочь забеременела, едва окончив школу, они придут в ярость. Особенно меня беспокоила мама Шейлы – миссис Шмидт, которая никогда не отличалась уравновешенностью.

– Как ты могла такое допустить... – сорвалось с губ. Шейла прекратила плакать и с укором посмотрела на меня.

– Я думала, что ты поймёшь! – вскричала она и развернулась, чтобы уйти, но я вовремя схватила её за запястье. Нельзя в такой момент оставлять Шейлу одну, а иначе может случиться непоправимое.

– Я попытаюсь что-нибудь придумать. Но твои родители... они точно не будут рады...

– Я знаю. Поэтому и рассказала тебе. Прости, если слишком обременяю.

Шейла опустила голову и нарисовала носком старого кроссовка круг. Воцарилось неловкое молчание.

– Ты должна оставить этого ребёнка! – неожиданно для самой себя воскликнула я и для пущей убедительности сжала запястье подруги.

– Но как? Мои родители уж точно скажут делать аборт. Куда я пойду, где найду деньги?

– Ты можешь пожить у нас, пока всё не устаканится. Поговори об этом с родителями, но о беременности ни слова! Они точно разрешат тебе пожить у меня... Я всё приготовлю! Не волнуйся, моя мама никому не проболтается. А Чарли... он хороший. Он поймёт.

– У тебя золотая мама и прекрасный брат! Повезло!

Шейла обняла меня и улыбнулась. Она так хотела, чтобы её хоть кто-нибудь понял. И этим человеком оказалась я.

***

Когда я в тот день вернулась домой, тут же зашла в свою комнату, открыла ящик стола и достала оттуда небольшую закрытую железную банку, в которой копила деньги. Там было немного налички. Я достала содержимое банки, пересчитала и вздохнула. Сумма была довольно-таки маленькой. А нужно ещё так много всего купить! Засунув деньги в карман куртки и застегнув его на молнию, я вышла из комнаты и поспешила в гостиную, где Чарли смотрел футбол.

Брат сразу же понял, что что-то случилось, едва увидев моё лицо. У нас с ним всегда была невидимая связь, которую ни он, ни я не могли понять, но чувствовали.

– Что-то случилось? – спросил братик с беспокойством.

– Да. У тебя остались деньги?

– Ну...

– Мне срочно нужно!

– Зачем?

– Шейла...

– Что с ней? – Чарли встревожился не на шутку, даже вскочил с дивана.

– Ну...

– Говори!

Мне стало как-то неловко, я покраснела и опустила голову. Волосы тут же упали на лицо, закрыв пылающие щёки. Братик подошёл и положил свои тёплые ладони мне на плечи. Его взгляд пронзал насквозь и доходил до самой души.

– У неё какие-то проблемы... со здоровьем?

– Да. Её тошнит. А ещё болит живот. Вот.

Братик молча смотрел на меня. Я знала, что он всё поймёт, что он не станет болтать и поможет нам с Шейлой. Но в эту минуту я почувствовала такой стыд, что не могла смотреть в глаза Чарли.

– Сколько нужно?

– Что?

– Сколько нужно? Я достану деньги. Если не хватит, попрошу взаймы у друзей. Так что ты хочешь купить?

– Матрас или что-то вроде этого, чтобы Шейла могла спать.

– Так она переезжает к нам?

– Да. На время. Пока всё не устаканится. Я не могла бросить подругу в беде, ты же понимаешь.

– Да. Ух, уж попадёт ей от миссис Шмидт!

– Ага. Поэтому мы решили, что она останется пока у нас. Ведь ты не против?

Я с надеждой посмотрела на братика. Тот лишь улыбнулся и погладил меня по голове.

– Конечно, не против! Ты что!

– Спасибо.

Я обняла брата и вдохнула такой знакомый запах одеколона. Всё же будет хорошо? Так?

Шейла переехала к нам. Поначалу всем было неловко, но потом мы привыкли и зажили весело. Родители Шейлы ни о чём не догадывались, а живот у их дочери всё рос и рос. Врачи сказали, что у неё будет девочка. Моя мама плакала и обнимала счастливо улыбающуюся Шейлу так, словно это её дочь. Но я не ревновала. Я была счастлива.

Чарли устроился на работу, чтобы помогать нам с финансами. Шейла была против этого, но он был непреклонен: уж очень ему хотелось помочь.

Всё было прекрасно, но вот однажды миссис Шмидт встретила Шейлу на улице. Мы возвращались из магазина и весело щебетали о том, в какой комнате поставить кроватку и где будет спать молодая мама, когда родит. Лицо подруги исказилось от страха, когда она увидела миссис Шмидт. Женщина не сводила с дочери взгляда, полного ярости. Я сжала руку подруги и поздоровалась с миссис Шмидт, на что та ответила кивком.

– Ты решил опозорить нашу семью! – вскричала обезумевшая мамаша, ринулась к дочери и ткнула ей в живот. Шейла коротко вскрикнула. Я схватила руку миссис Шмидт и отдёрнула её от живота подруги.

– Ей больно. Не делайте так, пожалуйста, миссис Шмидт.

– Забеременела! Ты даже не закончила колледжа! Ты даже не поступила! Ты на корню загубила свою жизнь! Я не желаю мириться с этим!

– Аборт я делать не стану, – серьёзно сказала Шейла, глядя в глаза матери. – Я уже полюбила всем сердцем свою малышку. И никому не дам её в обиду. А ты делай, что хочешь, мама.

Подруга взяла меня за руку и потянула за собой, прочь от миссис Шмидт. Больше нам не о чём было беспокоиться.

Малышка родилась сырым апрельским утром. Мы все были так счастливы! Чарли без конца делал фотографии новорожденной, мама сообщала радостную новость своим подругам. А я стояла рядом с Шейлой и держала её за руку. Она стала мамой. И это многое значит. Дейзи (так мы назвали малышку) улыбалась всем и каждому. Она была такой крохотной, словно котёнок! Тогда я даже позавидовала своей подруге, что у неё теперь есть такая красавица-дочка.

Глава 13.

Алекс тихо вошёл в мою камеру и принёс еду – курицу с картофелем. Я одарила парня светлой улыбкой, в душе надеясь, что он ничего не заподозрил. Но он выглядел спокойным, даже поцеловал меня, когда подошел ближе. От этого прикосновения по коже побежали мурашки. Ощущения были новыми для меня, я никак не могла понять, что происходит.

Одно я знала точно: ужасно хочу кушать. Я набросилась на еду и быстро всё умяла, опять забыв о Джудит и Вэнди. Мысленно обругав себя, я тихо обратилась к парню:

– Слушай, Алекс, ты можешь покормить других пленниц? Я не могу кушать, зная, что они голодают.

– Хорошо.

Алекс улыбнулся и притянул меня к себе. Его дыхание обжигало, но я так хотела, чтобы он не останавливался. Эти мысли пугали, ведь я никогда не жаждала чего-то так сильно.

Но тут я резко почувствовала тошноту и отпрянула от парня, чтобы не замарать его белоснежную футболку. Алекс недоумённо смотрел, пока я отодвигалась подальше к стене. Съеденная только что еда рвалась наружу. Я прикрыла рот ладонью и отвернулась. В следующую секунду меня вырвало на пол, а потом я почувствовала страшную слабость и боль в животе.

– Ты в порядке? – обеспокоенно спросил Алекс. – Тебе плохо!

– Не переживай. Лучше иди, принеси еду девочкам.

– Тебе нужны лекарства!

– Если ты часто будешь бегать в аптеку, люди могут заподозрить неладное. Иди.

Алекс немного помедлил, но через минуту уже вышел из камеры. Я повалилась на кровать и закрыла лицо руками. Что со мной такое? Неужели... Нет! Я не могла забеременеть! Закрыла глаза, и в голове всплыл образ Шейлы и малышки Дейзи, пелёнок, подгузников, соплей... Я к такому не готова! А самое ужасное то, что не могу никому рассказать об этом. Джудит и Вэнди не поймут, а Алекс – тем более. В его положении даже мечтать об отцовстве глупо.

Одолеваемая мрачными мыслями я положила руку на живот и глубоко вздохнула. Кожа была немного прохладной, ведь блузка уже никак не защищала от холода и сырости этого помещения. Нет. Пока не стану говорить о ребёнке Алексу. Тем более я не уверена в том, что беременна. Может, просто несварение?

Я повернулась набок и закрыла глаза. На меня накатила сильная усталость, и я быстро заснула.

***

Когда я проснулась, то рядом с собой увидела Алекса. Парень внимательно вглядывался в моё лицо, словно старался запомнить каждую его чёрточку, а потом улыбнулся.

– Тебе лучше?

– Немного.

Я тоже улыбнулась. От Алекса исходило тепло, жизнь, счастье. Я никогда ещё не встречала такого человека, как он. Разве только, моего братика. Чарли во многом похож на Алекса, но у них и много различий. Это притягивало меня к маньяку. Я так сильно хотела узнать, что кроется в душе Алекса, какой он человек, что составляет его мир. Этот парень был для меня увлекательной книгой, бестселлером.

Парень улыбнулся. Он был счастлив. Это было видно во всём его облике, начиная от замшевых ботинок и заканчивая светлыми шелковистыми прядями волос на макушке. Я смогла залечить рану Алекса, но только частично: шрам до сих пор болел.

– Может, принесёшь мне ещё какую-нибудь книгу? А то здесь нечем заняться.

– Я останусь здесь, с тобой.

От его слов я покраснела. Мне никто и никогда не говорил подобных вещей! Было приятно, хоть и немного неловко.

– Принеси тогда хоть карты.

– Какие карты?

– Игральные, дурачок.

Алекс ничуть не обиделся, а, наоборот, поцеловал меня в лоб и хлопнул в ладоши. Да и своим высказыванием я не хотела его оскорбить. Это было ласковое... Ох, что это со мной!

Я помотала головой из стороны в сторону и постаралась придать своему лицу серьёзное выражение. Но это у меня никак не получалось: счастливая улыбка озаряла моё лицо тёплым светом.

– Ты покормил девочек?

– Да.

– Хорошо. Принеси карты, я немного умею играть.

– А гадать умеешь?

– Что?

– Гадать.

– Ах... гадать... – Я улыбнулась. – Да. Принеси карты, и я покажу твоё будущее!

Парень улыбнулся и скрылся за дверью. А я начала прокручивать в голове приятное, живое воспоминание.

В тот вечер небо заволокло тёмными непроницаемыми тучами, подул шквальный ветер. Я, Шейла и Чарли сидели в комнате под самой крышей, с покатым потолком и неровными стенами, в доме моей подруги. Никого, кроме нас, не было: мистер и миссис Шмидт уехали в гости к двоюродной тётке Шейлы. Подруга зажгла длинную восковую свечу и достала старые, потрёпанные карты, которыми ещё играл её папа. Чарли завесил шторы, а я выключила свет. Комнату освещала только пылающая свеча, стоящая в вертикальном положении в бокале с диковинным узором. Шейла взяла в руки карты и быстро перетасовала их. Я даже и не успевала следить за её движениями, так быстро подруга управлялась с картами. Потом Шейла разложила шесть карт рубашкой вверх передо мной и сказала: "Выбирай три карты". Я, затаив дыхание, вытащили три из них и подала подруге. Та посмотрела на карты взглядом знатока и глубоким сильным голосом сказала: "Ты встретишь свою судьбу глубокой ночью. Он будет очень красивым, но твоим сердцем завладеет не сразу. А ещё я вижу клетку... Тебя посадят в клетку".

– Как так! – вскричал расстроенный Чарли. – Как мою сестру могут посадить? Они что, совсем придурки! Нет, я защищу её!

– Посмотрим твоё будущее...

Но погадать Чарли она не успела. Ветер распахнул небольшое окно настежь и задул свечу. Я вскрикнула и прижалась к братику, а Шейла поспешила включить свет. Но, когда лампочка под потолком загорелась, карт на полу уже не было. Мы всё обыскали, но так и не нашли ни одной из них.

– Может, это призрак утащил? – прошептала я.

– Призраков не существует, – твёрдым тоном ответил Чарли. – Может, ветром унесло.

Как бы там ни было, но карт так и не нашли. Даже утром, обыскав траву и цветочные клумбы перед окном, мы вернулись ни с чем. Сердце быстро забилось в груди. Я посмотрела на Чарли, надеясь, что братик найдёт всему объяснение. Но он тоже молчал, глядя вдаль.

И вот сейчас я должна была погадать Алексу! Это так интересно! Может, научить его, и тогда он сможет погадать и мне?

Парень пришёл через несколько минут с колодой карт в руках. Карты были новыми и вкусно пахли. Я с наслаждением вдохнула запах и начала быстро тасовать. Карты так и мелькали в моих руках, проносились, точно метеоры. Алекс как завороженный уставился на мои руки, стараясь следить за каждым движением. Я улыбнулась. Было приятно, что Алекс восхищается моим умением.

Я разложила перед парнем шесть карт рубашками вверх и сказала:

– Вытяни три из них.

Алекс затаил дыхание, прямо как я когда-то. Он осторожно вытащил три карты и передал мне. Наши пальцы на мгновение соприкоснулись, и по телу пробежал электрический заряд. Я поспешно отдёрнула руку и перевернула карты, изобразив глубокую задумчивость, хотя с ходу могла сказать, что уготовано ему в будущем.

– Тебе предстоит дальняя дорога. Страх уже притаился за углом. Ты чего-то очень сильно испугаешься. А также у тебя впереди огромные неприятности, но в любом случае потом ты будешь счастлив.

Алекс озадаченно глядел на меня, стараясь переварить информацию. Я прямо так и видела, как крутятся винтики у него в голове. Потом парень с трудом сглотнул и показал на лежащие передо мной карты.

– А меня ждёт тюрьма?

Я вздрогнула. Алекс произнёс это голосом, полным отчаяния, боли и страха. Он боялся тюрьмы, боялся полицейских и суда. Мне стало так жалко парня, что я чуть не заплакала. Но это не лучший вариант. Мои слёзы ничуть не поднимут ему настроение, а, наоборот, только расстроят.

– Я не вижу этого. Только дальнюю дорогу, – прошептала я и опустила голову. Воцарилось неловкое молчание. Я теребила край юбки и кусала губы. Мне стало как-то тяжело на душе, хотелось плакать и кричать.

Неожиданно Алекс взял меня за руку и приподнял голову. Его глаза излучали тёплое сияние. Я хотела утонуть в этих глубоких, словно дно колодца, глазах и забыться. Но сердце сжимала тревога, а душу пленил страх.

– Не бойся. Меня точно не убьют. Я всё равно вернусь.

– Но когда? Когда мне исполнится сорок?

– Ну, на этот счёт... я не знаю, когда именно.

– Если тебя заберут, то мы больше никогда не увидимся, – сказала я твёрдым голосом. Так подсказывало мне сердце.

– Возможно. Я буду беречь в памяти мгновения, проведённые с тобой.

Сердце забилось в три раза быстрее, голова закружилась. Неужели он... любит меня? Это было просто невероятно. А что, если Алекс врёт? Нет. Он не может. Не может разбить сердце глупенькой девочке. Или он только этого и добивался? Ведь я так похожа на Джессику!

– Ты однажды сказал, что я совсем не такая, как твоя бывшая. Так чем же мы отличаемся?

Алекс нахмурился и запрокинул голову. Его взгляд блуждал по потолку, потом остановился на мне.

– Она никогда бы не стала переживать за других. А ты... беспокоишься и постоянно волнуешься...

Алекс замолк, вскочил с кровати и взял карты, лежащие на моей кровати. Его руки слегка дрожали, но лицо было непроницаемым.

– Она бесчувственная эгоистка, а ты добрый ангел.

Парень развернулся и вышел, оставив меня чуть ли не в истерике. Глаза наполнились слезами, а сердце сдавили тоска и боль. Почему он сказал мне это? Ведь я... я... я хочу сдать его полиции! В животе ёкнуло. Я испуганно положила руку на живот и притихла. Мне сейчас нельзя нервничать. Но я не могу, не могу не переживать за Алекса! Ему светит не один год тюремного заключения. Что же будет со мной и моим ребёнком, когда Алекса увезут в исправительную колонию? Нет. Так не может больше продолжаться. Я должна была хоть что-то предпринять. Но что? если я свяжусь с кем-либо, то телефон сразу же отследят полицейские и меньше чем через час Алекса заберут в участок. И он будет потерян для меня навсегда.

Странно, но мысль, что я могу потерять Алекса, вселяла неподдельный ужас и животный страх, словно этот человек заменил для меня воздух и воду. Я не могла себе представить, как буду жить, когда полиция найдёт и спасёт нас. Всё это было каким-то далёким и нереальным. Для меня было вполне естественно остаться рядом с Алексом и прожить в этой камере до конца своих дней. Никакого другого будущего я себе не представляла. Но все мои мечты были так же далеки от реальности, как Нью-Йорк от Москвы.

Смогу ли я жить без Алекса, то есть, начать жизнь с чистого листа, забыв всё, что произошло здесь? Очевидно, нет.

Глава 14.

На следующий день мне стало ещё хуже. Мутило при виде пищи, живот ужасно болел. Я молчала, не разговаривала даже с Джудит. Казалось, что стоит мне проболтаться, как тут же появятся полицейские и заберут Алекса. Настроение тоже куда-то пропало. Я больше не улыбалась при виде парня, а только плакала, чем вызвала у него сильную тревогу.

– Тебе нехорошо?

– Нет. Всё в порядке.

– Ты какая-то бледная.

– Возможно, это так играет освещение.

Парень поджимал губы и уходил. А я смотрела на его широкую спину и мечтала прижаться к ней всем телом и не отпускать, никогда не отпускать. Но всё это было нереально. А в действительности я оставалась одна в сырой и грязной камере.

Он принёс мне ещё порцию еды. На этот раз обычный суп. Но даже от него меня затошнило.

– Тебе точно не нужно к доктору? – с беспокойством спрашивал Алекс, пока я, склонившись над медным тазом, прочищала желудок.

– Не надо.

– Но ты ничего путём не ешь! Обед выходит из тебя... не очень хорошим образом!

– Я понимаю. Но, думаю, у меня просто несварение. Не беспокойся.

Его тёплая слегка влажная ладонь легла мне на спину. Я замерла. Как хотелось, чтобы он делал это почаще!

– Если почувствуешь себя совсем плохо, то скажи. У меня есть лекарства.

– Хорошо. Я согласна.

Парень слабо улыбнулся, взял таз и вышел из камеры, чтобы вылить блевотину. В глазах двоилось, но я всеми силами пыталась побороть слабость.

Через несколько минут Алекс снова вернулся. Его лицо было осунувшимся и вялым, словно он не спал несколько ночей.

– Ты плохо спал? – спросила я, гладя его по щеке.

– Нет. Всё в порядке.

– Не говори так. Я же вижу, что с тобой не всё в порядке.

Алекс задумчиво посмотрел мне в глаза и улыбнулся. Эта улыбка была тёплой, искренней и настоящей. Такую редко встретишь у современных людей.

– Почему я не встретил тебя раньше?

– Ты встретил. Помнишь, авария.

– Я имею в виду – до встречи с Джессикой.

Я нахмурилась.

– Всё прошло. Теперь я с тобой.

Я погладила его по голове и нежно поцеловала. Парень улыбнулся и ответил на мой поцелуй. Он слегка наклонился так, что я повалилась на кровать. Его лицо озарилось счастьем. Я улыбнулась ему в ответ. Разве можно быть ещё счастливее?

Тут завибрировал телефон, который лежал у меня под кроватью. Сердце ушло в пятки, краска медленно исчезла с моего лица, я начала мелко дрожать. Почему он зазвонил!

Алекс пристально посмотрел на моё перепуганное лицо и опустился на корточки перед кроватью. Я всё видела словно в замедленной съёмке. С каждой секундой пульс увеличивался. Алекс медленно просунул руку под кровать и так же медленно достал оттуда свой мобильник. Силы разом покинули меня, когда я увидела его лицо. Оно исказилось от ярости, боли и ужаса. Он не ожидал такого предательства от меня, от той, которую он любил.

– Что это? – прошептал он. От его голоса по коже побежали мурашки.

– Прости, – взмолилась я, вскочив на кровати.

– Что это такое?! – взревел Алекс, тряся рукой, сжимающей мобильник. – Это ты украла его, да? Чтобы доложить властям, да?!!

– Я хотела, но потом передумала... Я люблю тебя, Алекс, и никогда бы не воспользовалась им.

– Лжёшь!

Он размахнулся и со всего маху ударил меня по щеке. Перед глазами заплясали искорки. От силы удара я снова упала на кровать, чуть не стукнувшись головой об стену. Из глаз хлынули слёзы боли и обиды.

– Как ты могла так поступить! Я думал, что ты не такая, как Джессика, а ты оказалась ещё хуже, чем она, Мелани!

А потом он достал из кармана своих джинсов мою фотографию, которую я всегда носила при себе. К горлу подступил комок. Я жалобно заскулила, точно собачонка, и простерла руки к своему мучителю.

– Пожалуйста, отдай её. Это самая дорогая для меня вещь.

Но Алекс лишь жутко ухмыльнулся и разорвал фотографию в мелкие клочья. Я смотрела, как кусочки фото летят на пол, как моё счастье летит на пол, под ноги этого парня. Я вскрикнула и дёрнулась их поднимать, но была остановлена резким ударом в грудь. Я отлетела к стенке, прижимая руки к ушибленному месту.

Он снова ударил меня. Но я плакала и кричала не от физической боли, а от разбитого сердца, от его ужасных слов. Алекс продолжал наносить удары, один за другим. Постепенно всё моё тело покрылось лиловыми синяками, царапинами и шишками. Даже губы, которые он так нежно целовал, припухли, из ранки сочилась кровь. Но сильнее всего болело сердце.

– Все вы, женщины, одинаковы! Вы бесчеловечные создания, демоны, которые только отравляют жизнь! Вы ведьмы, которых надо сжечь на костре! А я думал, что ты полюбила... А ты хорошая актриса! Так ловко сыграла!

– Я действительно люблю тебя, – еле слышно прошептала я. Тьма постепенно окутывала меня, я ничего не ощущала, кроме обиды и страха.

– Не лги мне.

И Алекс просто ушёл, хлопнув дверью. Я осталась лежать на кровати, постепенно теряя сознание. Низ живота жгло, как огнём, тошнило. Но я молча плакала. В голове не было ни одной мысли. Алекс своими словами и кулаками выбил из меня всё желание жить дальше. Я снова захотела умереть, умереть как можно скорее. Но, как писал Джон Грин: "Мир не фабрика по исполнению желаний".