Текст книги "Нянька для злодеев"
Автор книги: Юлия Ханевская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)
Лору выкинуло из видений резким порывом ветра. Вздрогнув, она подскочила с кресла, чувствуя, как бешено бьется сердце. Она так и не увидела, каким образом оказалась в лесу, спасаясь от погони, не услышала, что еще рассказал маг по имени Йорвиг. Но и полученной информации было через чур много.
– Для первого раза достаточно.
Она резко обернулась. Смертов стоял совсем рядом, протягивая… вазочку с конфетами. Лорелия с удивлением уставилась в нее, пытаясь окончательно вернуться в реальность.
– Нужно съесть что-нибудь сладкое. Это поможет быстрее восстановиться. А потом я отвечу на вопросы, если они возникли.
10. Когда разрушаются стены
Если? Да у нее миллион вопросов! Но задавать прям сейчас она их не собиралась. Во-первых, уже ночь, а она не в своей комнате. Что подумают случайные зеваки, узрев, как студентка выходит из покоев декана? Люди – существа извращенные и чаще всего воображают себе много лишнего. Ну, а во-вторых, ее дома ждут два голодных существа. Ваську она так и не выпустила на волю. Принесенную же еду, впопыхах запихнула в холодильник, когда забегала в комнату перед уроком полётов. Чем там занят роханский милес – даже предположений не было. Оставалось надеяться, что Рубина еще не явилась и не задумала постирать в той водичке свои труселя.
– Мы можем перенести разговор на завтра? Мне рано вставать, не хотелось бы опоздать на пару и снова попасть на отработки.
Смертов молча кивнул. Вид у него был не самый радужный. Видимо, ночные приключения здорово его измотали.
– Сладких вам снов, – Лора неуверенно улыбнулась, прошла к выходу. Остановилась в проеме. Обернулась, – Профессор? Иллюзорная лихорадка – то, ради чего мы пошли в тот лес? Что она для вас значит?
– Доброй ночи, леди Фельн. Вы и так узнали сегодня слишком много.
Он отвернулся, демонстрируя ей ровную спину, затянутую в черную мантию. Как не вежливо с его стороны! И эта непривычная перемена в обращении… Леди? Какая она, к Лешему, леди? Но открыть рот для готовой уже вырваться тирады, девушка не посмела. На секунду задержала взгляд и вышла, тихонько прикрыв за собой дверь.
Интерлюдия
Финеас удивленно уставился на сплошную каменную стену, перед которой остановилась Вита.
– Ты уверена, что нам именно сюда? – с сомнением в голосе спросил он, оглядываясь по сторонам. Через пол часа отбой, а быть пойманным сторожевыми за попыткой пробраться в одну из заброшенных и опечатанных аудиторий не очень-то хотелось.
– Да. Эта комната давно снята с учета. За ней никто не следит, – Вита подошла ближе и провела ладонью по холодному камню. – Я собиралась отыскать место, где мы с тобой могли бы говорить, не опасаясь, что нас услышат и наткнулась на нее.
Фин нахмурился и остановился рядом с девушкой. Она повернулась к нему, взяв за руку. Упругие черные кудри разметались по плечам. Финеас непроизвольно задержал на них взгляд.
– Наверное, лучше попытаться снять печать вместе. Иначе, кого-то из нас магия может не пропустить.
– Легко сказать. Я никогда раньше не взламывал чары подобного типа. И не уверен, что ты подобным занималась.
Вита вздохнула.
– Просто закрой глаза и постарайся очистить сознание. Я подумаю за нас обоих.
Он послушался, сосредотачиваясь на прикосновении теплой ладони и стараясь выкинуть мысли из головы. Получилось не сразу – слишком насыщенным получился день, проведенный в этом чужом замке. Академия действительно была для него чужой, и напоминала об этом на каждом повороте своих бесконечных коридоров, в каждом темном углу каменных залов. Но… что странно, не смотря на всю чужеродность, Финеас иногда ловил себя на мысли, что когда-то здесь уже был. И некоторых людей, с кем познакомился совсем недавно, однажды видел. Мало того, он их даже знал. И они его. Только все это будто стерто из памяти, и лишь изредка пробивалось сквозь затертые страницы.
– Получилось, – ворвался в сознание шепот Виты. Фин открыл глаза и непроизвольно шагнул назад.
– Это… действительно неожиданно! – вырвалось у него.
Посреди стены глубоких подземелий, которая совсем недавно была сплошной, без единого зазора и трещинки, возникла высокая деревянная дверь с железным кольцом, что служил ручкой.
– Пойдем, мне нужно тебе много чего рассказать. А завтра такой возможности может не представится. Вряд ли твоя новая знакомая будет в восторге от того, что ты водишься с аномальщицей. То бишь со мной.
Вита проговорила это немного раздраженно. Бросив на него карий взгляд через плечо, скрылась в появившейся из ниоткуда комнате.
– В смысле? – Фин последовал за ней, – какая знакомая и почему она не будет в восторге?
Вита остановилась посреди небольшого уютного зала, заставленного мебелью, полками с книгами и разного рода магическими атрибутами. Скрестив руки на груди, обернулась. Финеас, с трудом отведя взгляд от странного агрегата, похожего на большой глобус с разведенными в разные стороны по «экватору» зеркальцами на проволочках, вопросительно уставился на девушку.
– Без всякого смысла, Фин. Просто у некой Лорелии Фельн в мыслях черт ногу сломит. Я вообще сомневаюсь в её вменяемости, – Вита осмотрелась и обнаружив кресло уселась в него, – не удивлюсь, если у этого человека раздвоение личности.
Фин повел плечами и прислонился к книжной полке, устремляя взгляд на сидящую напротив собеседницу.
– А ты откуда ее знаешь?
– Угадай, кого в нашу группу поставили старостой? Именно. Ее. Странная девчонка. Я пыталась влезть в ее голову, но натолкнулась на такую кашу… Будто расплавленная резина, вместо мозгов. Хотела получше узнать новоявленного «начальника», но толком не вышло.
Он ничего не ответил, просто ждал продолжения ее слов. Перед ним был ценнейший источник информации, какой только мог существовать в этом замке и злить его пререканиями ему не очень-то хотелось. Виолетта поступила в академию вместе с ним, мало того, Фин знал ее задолго до этого. Он был первым, на ком она испытала аномалию магии. Весьма интересное отклонение от нормы – чтение чужих мыслей сквозь любые преграды. Спасение от ее вторжения лишь одно – ни о чем не думать в ее присутствии. Финеас практически выработал в себе такую способность и довел до автоматизма.
Не получив ожидаемой реакции, Вита поджала губы и с минуту просто смотрела куда-то вдаль. Было видно, что в хорошенькой темноволосой головке беспорядочно сновали сотни мыслей: собственных и чужих.
– Ты владеешь искаженной информацией, – тихо начала она, так же на него не глядя, – все это время… Твоя семья... Они не делали того, что ты им предписываешь. Не предавали.
Фин все в том же молчании скрестил руки на груди. Школьная форма давила на тело, не давая нормально дышать, стало неуютно, будто на него вмиг устремились сотни враждебных взглядов. Родителей он никогда не знал. Его воспитал совершенно чужой ему человек – аномальник Платон, дед Виолетты. Ее родители с ним редко общались, так что о существовании друг друга Фин с Витой познакомились, когда им было по девять лет. О своих кровных родственниках он знал лишь несколько историй, показанных дедом в колдовском Чане – артефакте, открывающем прошлое. Собственно, основываясь на этих видениях, Финеас и решил поступать в академию. Хотя надобности особой не было. Платон научил его всему, что знал сам, но самое главное дать был не в силах. Зато это мог сделать замок, в котором прошла жизнь его родных.
– Вчера вечером я увязалась с Геральдом Холдом и еще несколькими старшекурсниками за купол. Они звали всех новичков познакомиться с самым главным в подполье аномальников. Но пошли лишь несколько, – она прервалась, судорожно проведя ладонями по лицу и облокотившись на колени.
– Почему ты не пойдешь к ректору и не расскажешь обо всем? Ведь он может сообщить ищейкам, те наконец узнают о местоположении подполья, переловят кучу аномальников… А этот Геральд, вообще достоин отчисления. Вербовать первокурсников!
– Потому что они не смогут поймать самого главного. Я в этом уверена. А он потом узнает, кто его сдал и… Стоит ли продолжать?
Финеас промолчал. Он был с ней не согласен, но и навязать свое мнение не мог. Ведь из них двоих, Йорвига видела именно Вита. Значит основания так поступать у нее были веские.
– Они привели нас к холму, спрятанному в ельнике, – продолжила она. – Там было человек пятнадцать, не меньше. Но один из них бросался в глаза сразу же. Тот самый Йорвиг – уникальный маг с разрушительной аномалией, какая только может существовать. Дьявольский огонь… Обычно он убивает своего носителя еще в младенчестве. Этот колдун единственный в истории, кто выжил, смог перебороть свой дар и подчинить. Не удивительно, что на него охотятся ищейки. И странно, что до сих пор не нашли, ведь он практически не прячется, обосновал штаб прямо рядом с куполом академии. В общем, слишком много людей были в пределах досягаемости моего дара, а я, растерявшись, не успела закрыть сознание и… – Вита зажмурилась.
У Фина бешено стучало сердце. Слушать то, что является бесспорной правдой оказалось очень тяжело. Ведь Виолетте нельзя было предъявить обвинение во лжи. Но он слишком долго ждал этой правды, чтобы сейчас прервать ее и уйти. Финеас, не отрывая взгляда от девушки, ждал продолжения. Она вновь заговорила, словно обравшись с силами.
– Йорвиг страшный человек. Он давно готовится к какому-то грандиозному ритуалу и сотворил много чего нехорошего. Подстроил не одно событие. Например, появление дочки Кощея. Не знаю, зачем она ему и как он повлиял на нашего ректора, но в измерение Фельн попала не случайно. Она такая же составляющая его грандиозного плана, как и ты. А насчет твоей семьи… они не от кого не отказывались. Тебя похитили сразу, после рождения. Должны были убить, но акушерка, которой было это поручено, не смогла. Оставила в лесу. Где и нашел тебя мой дед. А твоей маме сообщили о мертворожденном. Она не могла просто так принять это, ведь тела ей так и не показали. Женщина подняла слишком много шума, собирались проводить расследование. Йорвиг не мог допустить этого…
Финеас пару минут стоял постаментом, стараясь сдержать себя в руках так долго, как это было возможно. Он понял, что последует далее. Но Вита все же закончила свой рассказ, проговорив еле слышно:
– Их убили, Фин. Мне очень жаль…
– Зачем я здесь? – сдавленно проговорил он. – Зачем я понадобился ему?
– Йорвиг узнал о том, что ты жив совсем недавно. Пока был Платон, тебя скрывали какие-то аномальны е чары. Потом колдовство опало, и ты остался, как на ладони. Не знаю зачем, Фин. Честно не знаю. Одно ясно точно – ты ему очень нужен. При чем он одинаково будет рад тебе как живому, так и мертвому. Это я увидела в его мыслях. Пришлось, правда, хорошенько в них покопаться. Каким только чудом он не заметил моего вторжения!
Странно, никаких чувств не было. И мыслей тоже. Фин просто смотрел куда-то мимо Виолетты, постепенно принимая то, что она ему сказала. В груди вдруг стало обжигающе холодно, будто к солнечному сплетению приложили большой кусок льда из морозильника. Хватило всего пары минут, чтобы вся его ненависть и обида на семью покрылась ледяной коркой, а представление о жизни, целях и планах – рухнуло под ноги разбросав осколки. Фин будто наяву слышал этот звон, эхом отдающийся в ушах. Краем глаза заметив передвижение, парень сморгнул, сфокусировав взгляд на Виолетте. Она приблизилась и молчаливо сжала его плечо, будто давая понять, что поможет, сделает все возможное, поддержит любое решение.
Этот дружеский жест словно швырнул его в кипящий омут – груз недавних слов, взявшись буквально из ниоткуда, свалился на голову, заставляя покачнуться и сильнее вжаться в книжную полку. Стало так тяжело держаться спокойным, не показывая слабость и боль в груди.
– Уйди пожалуйста, – проговорил Фин странным, сдавленным голосом.
– Ты не пойдешь на верх? Останешься здесь?.. – Вита не спрашивала, она утверждала.
Он не ответил.
– Прости… – девушка прикусила губу, пытаясь поймать взгляд страшно посветлевших глаз. Фиолетовый цвет практически выцвел, напоминая выгоревшую на солнце сирень, – зря я так сразу…
– Уйди, Вита, – еще тише проговорил он. Девушка вздрогнула, будто слова не прошептали, а выкрикнули ей в лицо.
Послушно кивнув, она вышла, тихо прикрыв за собой дверь.
Фин сполз на пол, больно тесанув кожу спины о деревянные стеллажи книг. Как же нелепа ситуация! Как много у него было вопросов, и еще больше предполагаемых ответов на них, а оказалось все совсем просто. Он просто умер. Его нет. Зато есть могила – с памятником или без, с инициалами или безымянная, пустая плита или с выгравированным посланием в небо, которые пишут скорбящие в надежде быть услышанными их любимыми покойниками.
Парень сжал ладонями лицо, обнаруживая на щеках мокрые следы. Как странно. Отняв руки, всмотрелся в прозрачные капельки воды – немые свидетели его слабости.
Он чувствовал себя опустошенным и бессильным. Как быть теперь? Побывать на своей могиле и снова начать жить с чистого листа? Но разве мог он оставить в прошлом ту жизнь, которую уже пережил? А ведь она была насквозь пропитана навязчивой идеей мести матери и отцу, оказавшимися перед ним невиновными. Он так надеялся найти их, чтобы высказать слова, что копилось в сердце долгие годы. Теперь же все резко изменилось. Искать было некого. Главным злодеем в сюжете его судьбы оказался тот, о ком даже не задумывался.
Резко вскочив, Фин со всей силы ударил кулаком в стену и закричал.
Просто чтобы заглушить поток вопросов и мыслей.
Просто чтобы услышать себя и убедить – он жив, и находится сейчас в заставленной разномастной мебелью комнате, а не в маленькой могиле на каком-нибудь старом кладбище.
За спиной раздался скрип и тихий стук закрывшейся двери. Он бросил взгляд через плечо, уже зная, кого увидит. Сжавшаяся под его взглядом фигурка девушки, смотрящей на него широко распахнутыми испуганными глазами.
– Не ушла, – прокомментировал ее присутствие он, не отводя взгляд. Наверняка она стояла по ту сторону двери вот так же, как сейчас, прижавшись спиной к доскам и не давая себе уйти все это время, пока он отдавался слабости, которую не мог позволить в присутствии кого-либо.
Вита не проронила ни звука. Просто стояла и не смела оборвать молчаливый разговор их взглядов.
Теперь он знал, что значит чувствовать себя обманутым. Только, кто допустил к нему эту ложь? Он сам. Выстроил в мыслях проклятый замок из неправды и ежедневно укреплял его чувствами, которые также оказались притянутыми за шиворот. Вся его жизнь оказалась ничем. Пустотой, основанной на собственноручно выстроенном обмане.
Он наконец отвернулся, отлипая от опоры. Расстегнул пуговицы и дернул ворот рубашки. Стало немного легче. Физически, но не душевно.
Вита, тихонько подойдя, остановилась напротив.
– Ты сорвал застежки, – ее пальцы коснулись торчащих из ткани нитей, но затем переместились на шею. – И весь горишь. Не бери все близко к сердцу.
Это было странно, чувствовать прохладные пальцы Виолетты на своей коже. Но ее слова толкнули в грудь.
Она переместила руки чуть выше и сжала его лицо в ладонях. Карие глаза смотрели на него серьезно и уверенно, излучая сияние, которое можно только почувствовать, но никак не увидеть. Невыносимый жар отступил, стало легче дышать. Фин не знал, что за магия окружает Виолетту, но она удивительно на него действует. Последние кирпичики его годами возведенных стен разрушились, осыпаясь сквозь ее пальцы невидимым песком.
– Что мне делать, Вита? Я так привык их ненавидеть… так долго верил в то, что оказалось ложью. Кому мне теперь мстить? У меня нет смысла здесь оставаться.
– Как? – она удивленно вздернула брови и отняла ладони. – Как это нет смысла оставаться? А родители, которых убили восемнадцать лет назад. А твой истинный враг? Ты знаешь его мысли…
– Я не знаю его мыслей, – перебил он и отвернулся, вперив невидящий взгляд в безликие корешки книг. – Их знаешь ты, и отнюдь не все. Да и читать их будет трудновато.
– Финеас? – его полное имя непривычно резануло слух. Фин обернулся, вновь глядя на собеседницу. – Я с тобой. Я всегда с тобой, что бы не произошло и как бы трудно не далась помощь тебе.
– Что мне делать? – повторил он. В его мыслях сейчас была тягучая пустота, не позволяющая зародиться ни одной идее. Из-под ног выбили опору и не было ничего, за что он мог бы ухватиться.
Виолетта закусила губу. Было видно – что-то выбило ее из колеи.
– Нужно рассказать все кому-нибудь из деканов. Кто не станет бежать к ректору, а сможет дать совет. Это не обсуждается, я сама займусь. А ты… Ничего тебе делать не надо. Просто живи и плыви по течению.
– Это будет не так просто, ты же знаешь.
– Мне бы пожалеть о том, что рассказала тебе всё. Но не буду. Не позволяй мне этого, пожалуйста. Ведь у меня ввязываться во все это смысла гораздо меньше, чем у тебя.
*
А точнее, ты – единственный смысл.
Как много понадобилось времени, чтобы понять это.
Одно слово – «уйди» и сердце падает вниз, повисая тяжестью в груди, утягивая за собой все силы и способность двигаться.
Всего пара минут за дверью комнаты, в которой ему так больно.
Виолетте еще никогда не было страшно так, как за то короткое время, которое она вжималась в холодные доски и, зажмурившись, не могла стереть отпечаток его посветлевших глаз. А затем был крик. Он ворвался в ее сознание, хотя она точно была уверенна – стены комнаты не пропускают звуки.
И все.
Больше ничего не нужно было, чтобы убедиться в том, где она должна быть, вновь открыть дверь и вжаться в нее уже с другой стороны. А потом, подойти к нему, взять лицо в ладони и отдать всю себя на тушение пожара его боли. Чувствовать слабость в ногах, но отвечать на такой важный вопрос: «как быть?». Стараться не выдать того, как трудно ей дается стоять ровно и говорить без дрожи в голосе.
– Спасибо тебе, – он улыбается, глаза уже приняли прежний оттенок, а лицо потеряло болезненную бледность.
Она чувствует, что ему гораздо легче.
– Теперь, я, пожалуй, точно пойду, – она улыбается в ответ, молясь не упасть и выйти не пошатнувшись. – Встретимся завтра.
Не дожидаясь ответа, торопливо выходит. Не убавляя шага почти бежит по длинному коридору, врывается в первую попавшуюся дверь и оседает на пол. Маленькое помещение оказывается кладовкой, чему она успевает порадоваться прежде чем потерять сознание.
Конец интерлюдии.
Лора почти бежала по темному коридору спального крыла. Мысли метались в голове, будто взбудораженные ветром, тем, что бывает только холодной осенью, подхватывает охапки листьев и бросает колючие дождинки в лицо. От которого нельзя защититься зонтом или глубоко нахлобученным капюшоном. Одномоментно десятки вопросов налетели стремительным роем, внося разлад в привычный ход вещей.
До сегодняшнего вечера все было предельно просто. Она переступила Грань измерений, шагнула в портал и попала в другой мир. Где не было ничего, что хоть как-то могло ее тронуть. Никто, кроме отца не влиял на ее судьбу.
Сейчас же… Лорелия не могла толком разобраться в себе. Но одно знала точно: товарищ Смертов внесет в ее жизнь больше разлада, чем кто-либо еще. Больше даже, чем она сама, а ведь всегда справлялась с этим лучше любого другого. Стоило, уйдя сейчас из его кабинета, постараться никогда больше туда не возвращаться, а лучше – вообще избегать встречи с целителем. Но вопреки здравому смыслу, Лора придумывала сразу несколько причин, чтобы подойти к нему завтра.
Что случилось после того, как Йорвиг рассказал про истинную природу иллюзорной лихорадки? Почему она так важна для Смертова? Ведь он готов был рискнуть не только своей жизнью, но и Лориной. И куда исчезла студентка его факультета?
Размышляя на столь не радужные темы, девушка добралась наконец до своей комнаты. Едва она переступила порог, как тут же зажала уши ладонями, спасаясь от истерических визгов:
– Ненормальная! Явилась! Какого дьявола в моем тазу отмачивается дикая зверюга?! Ты обещала, всё ограничится крылатой тварью! Которая, кстати, почти прогрызла себе путь для побега из клетки!
– Ты бы травки попила какой… – Лора прошла мимо Рубины, – пустырничек, я слышала, помогает. А Васька просто есть хочет.
Пользуясь тишиной, пока ошалевшая блондинка немо открывала и закрывала рот, Лорелия поторопилась открыть клетку.
– Бедненький мой… прости. Сейчас я тебе чего-нибудь дам, перекусишь, а потом полетишь на охоту. Завтра трудный день. Ты мне будешь нужен.
– Это уже ни в какие ворота, – раздалось шипение рядом, – завтра я иду к ректору.
– Ага, здорово.
– И освободи мой таз!
– Тебе жалко, что ли? Пусть уже поплавает ночь, завтра отнесу его к озеру…
Лора положила перед недовольным Васькой жаренную куриную тушку. У того аж слюна потекла из уголка пасти. Осталось проверить, жив ли вообще лысый бобер. Мало того, что весь день не ел, бедняга, так еще и провел неопределенное количество времени со злобной блондинкой.
– Ну уж нет. Переводи его в ванну. Или в ведро.
Вот же бездушная скотина! Лорелия ничего не ответив, присела на корточки, вытаскивая из-под стола тазик. Опустила руки в прозрачную воду, нащупала склизкое тельце и вытащила наружу.
– Ой! – она аж пошатнулась, шлепнувшись на пятую точку.
Зверек еле дышал, глядя на девушку помутневшими глазами. Подскочив, Лора метнулась к пакету с едой, выудила рыбу и сунула прямо ему под нос. Попыталась открыть пасть, но милес отвернулся, ткнувшись рыльцем ей в ладонь.
– Их же нельзя уносить далеко от места обитания, тупица, – протянула Руби.
– Ты это знала и не отнесла его?! Да у тебя есть сердце, вообще?
Лора едва не плакала. Она же не знала об этой особенности. И никто ей не удосужился сказать. А ведь тот же Гера или молодой профессор вполне могли обмолвиться словечком!
– А оно мне надо? – Руби дернула плечом и легла под одеяло, всем видом показывая, что собирается с чистой душой спать.
Посверлив равнодушную спину убийственным взглядом, Лора прижала милеса к груди и открыла форточку для Васьки. Как закончит уничтожать курицу, догадается, куда надо лететь. А еще лучше, если перед этим хорошенько цапанет Рубину за задницу.
Что ж, сама делов наворотила, самой и исправлять. Чем скорее, тем лучше. Не нужны ей такие исследования, сможет без невинных жертв справляться с гипновзглядом Геральда. У нее же природный щит имеется. А еще, защитный артефакт, прозванный ею «кольцом всевластия». Завтра как раз его испробует, когда пойдет первый контроль своей группы производить. Они наверняка подготовят какую-нибудь подлянку.
Оказавшись в общем зале, через который необходимо пройти, чтобы попасть к выходу, Лора остановилась. А как же она отнесет милеса в нужный сектор? Там пропуск ворота открывает! Вот ведь не везет, так не везет. Придется идти к отцу…
Лора повернула назад, уже представляя, как папенька разозлится. Если б он еще узнал, в какие приключения сегодня занесло дочурку, вообще на цепь бы посадил. Стоп, а что ему помешает об этом догадаться? Она ж сейчас вся, как на ладони, особенно для столь проницательного мага. Вряд ли у нее получится искусно солгать, отвечая на вопрос: «Как прошел день, почему так поздно не в кровати?».
Вновь замерев, девушка зажмурилась. Выход был, но он ей совсем не нравился.
Смертов. Придется снова его увидеть. Другого варианта не имелось. По крайней мере, она же ему помогла? Теперь его очередь.
Добравшись к нужному месту практически на автомате, Лорелия тихонько постучала и затаила дыхание, в ожидании. Впервые за этот бешенный день на нее навалилась жуткая усталость. Словно мешок камней высыпали на плечи. Невыносимо тянуло вниз, хотелось усесться прямо здесь, на этот каменный пол, а лучше лечь и уснуть, в обнимку с тихо посапывающим милесом. Но в этом случае он вряд ли доживет до утра.
Она собралась вновь постучать, как дверь открылась, являя Смертова. Вид у него был еще хуже, чем в момент их расставания. Расстегнутая на все пуговицы рубашка, всклокоченные волосы и запах рома. Окинув ее хмурым взглядом, он припал к притолоке, сложив руки на груди.
– Фельн. Вы вот не вовремя. Совсем.
– И когда только успели набраться… Я же недавно ушла, – Лора с трудом подняла глаза к его лицу, – мне помощь нужна.
– Сейчас?
– Именно. Мне необходим пропуск в секцию номер девять… Ну, туда, где проходят занятия о магических существах.
Смертов помолчал. Прикрыл лицо ладонью, чуть надавив на глаза большим и указательным пальцами. Тяжело вздохнул.
– Лорелия, зачем? – казалось, другого вопроса, подлиннее и поинформативнее он придумать просто не в состоянии.
– Ну… в общем… вот, – она вытянула руки, демонстрируя вялого зверька.
Вновь тишина. Целитель забрал милеса, потормошил его, встряхнул за шкирку. Тот приоткрыл глаза, отвернулся, задергав усами. Видно аромат «А ля пираты карибского моря» ему не очень нравился.
– Я не буду спрашивать, откуда он у вас. Просто не делайте больше так. А теперь идите спать, от греха подальше.
Отвернулся и хлопнул дверью, взметнув порывом воздуха Лорины волосы.
– Эй! Его нужно в озеро отнести! – девушка шагнула вперед, забарабанив по затертым дубовым доскам, – Он же погибнет!
Следующим ударом кулак пролетел в пустоту, и сама Лора едва удержалась на ногах, вовремя отскочив в сторону. В коридор вышел упакованный в мантию целитель.
– Я сказал. Иди. В свою. Комнату.
Ровный, сдержанный голос. Непроницаемое лицо. Человек – булыжник, ей Богу!
Не дожидаясь, пока она придумает, что вякнуть в ответ, стремительно прошел мимо. Лора смотрела ему в спину до самого поворота. Затем сунула руки в карманы и отправилась исполнять приказ. В общем-то, пойти и лечь в кровать – единственное, что она сейчас хотела. А роханский милес, едва ею не загубленный, попал в надежные руки.
11. Тайна похищения раскрыта. Или нет?
– Ты какой-то потерянный сегодня, Геральд, – черноглазая девушка с прямыми темными волосами провела вверх-вниз туфелькой по его ноге, – меня не перестают терзать мысли, что произошло нечто серьезное.
Холд внутренне напрягся, подавляя желание спихнуть очередную пассию с подлокотника кресла.
– А ты поменьше думай, и все станет на свои места.
Эмира поморщила чуть вздернутый носик и улыбнулась, пуская ладонь за ворот серой футболки парня. Мантию он скинул, как только поднялся в башню факультета. За окном уже давно была ночь. Темная и колючая, без единой звездочки на небе, даже растаявшая луна еще не начала растить свои золотистые бока.
Кажется, что академия спит, но, зайдя по пути из туалета в гостиную, Эмира обнаружила здесь задумчиво разглядывающего огонь в камине Геральда. В башне всегда было прохладно, даже знойным летом, когда в учебных аудиториях невозможно находиться без наколдованного ветерка.
– Однозначно что-то стряслось... Быть может, папа Йорвиг не слишком корректно сообщил о…
– Хватит! – Геральд грубо откинул прочь ее руку. – Хватит называть его «папа Йорвиг»!
– Но что в этом плохого? Он давно стал отцом всем нам. И совсем не прочь, чтобы к нему так обращались, – ее улыбка потускнела, но не исчезла.
– Всего один крошечный факт, Эмира. Он тебе не папа, – в голосе Геральда сквозили уже привычные ей сталь и презрение ко всему миру, но почему-то сейчас стало особенно обидно. – Или тебя не смущает тот факт, что настоящих твоих родителей этот человек превратил в своих рабов?
– Но…
– И слезь, ты меня отвлекаешь, – он пихнул ее плечом, все так же не поворачивая головы, будто разговаривал с пустым местом.
Девушка нахмурилась и легко спрыгнула, цокнув каблуками о непокрытый ковром каменный пол.
– Ты вроде бы ничем не занят. Я ожидала немного другого отношения.
Геральд удивленно вскинул бровь. Наконец-то он на нее посмотрел, но взгляд серых глаз полоснул, будто бритвой.
– Я что-то упустил? Если бы после каждой проведенной с девушкой ночи я менял свое отношение к ней, мир определенно сошел бы с ума.
Эмира изумленно хлопала ресницами, не зная, что сказать. Геральд схватил оставленный кем-то на круглом столике потрепанный черный томик и сделал вид, что сосредоточился на чтении. На самом же деле он даже не видел букв и сомневался, что держит книгу правильно. Что вообще переклинило в голове у этой девчонки? Он переспал с ней всего один раз в конце прошлого года, хотя был в трезвом уме, твёрдой памяти и прекрасно знал, что она на особом счету у их общего «начальника». У аномальников настоящей дружбы не бывает, лишь отношения с взаимной выгодой, устраивающие обе стороны. В их случае еще играла большую роль служба – да какая! – прислуживание Йорвигу. Эмира была не проста, хоть и казалась божьим одуванчиком – настоящая леди с безупречными манерами и презрительным взглядом в сторону «неугодных». Определенно из нее выйдет этакая железная леди – жестокая и красивая. Геральд давно ее знал и порой даже задумывался, чего в ней было больше: жестокости или красоты? Зная о ее положении в подполье, он даже не думал заводить с ней какие-либо отношений, пересекающие черту «просто знакомые», но в тот майский вечер что-то в нем перемкнуло. Да и Эмира, не первый год добивавшаяся его внимания, не особо сопротивлялась. Наутро они разъехались по домам, даже не перемолвившись и словом, а теперь она заявляет об отношениях. Каких? Которых никогда не было и не будет?
– Ты неисправим, Геральд.
Он удивленно вскинул взгляд, но увидел лишь её спину. Абсолютно спокойно, без видимых признаков истерики, Эмира покинула гостиную. И это все? Ни слез, ни выяснений отношений? Даже угроз не поступит или заявлений, какой он козел? Геральд нахмурился. Здесь определенно было что-то не так.
– Держу пари, завтра ты проснешься с парой замечательных рогов, – вкрадчиво поведал тихий голос.
Холд подпрыгнул от неожиданности, резко встал и быстро осмотрел помещение. На первый взгляд, здесь никого, кроме него, не было.
– Ну или еще с чем-нибудь, чего точно не наблюдается сейчас, – из темного угла, куда не доставали огонь камина и сияние редких свечей, вышел черноволосый парень, закутанный в черную школьную мантию. Обычно, в это время все уже щеголяли в пижамах. Прищурившись, Геральд узнал в нем новенького, с основного факультета. Что же он здесь делает?
– Ты что тут забыл? В детстве не учили, что подсматривать не хорошо?
– Нет, к сожалению, этот момент упустили… – новоиспеченный студент сунул руки в карманы и направился к выходу.
Геральд хмыкнул. Он был немного разочарован спокойным ответом ночного собеседника, но завязывать спор ему сейчас меньше всего хотелось. Прислонившись к спинке кресла, Гера проговорил:
– Она не станет ничего наколдовывать.
– Почему ты так уверен? – обернулся новенький. – Девушки все одинаковы: не упустят возможности отомстить тем, кто их обидел.
– Ты прав. Но я ее не обижал. Это мое обычное поведение с девчонками, и все это знают.
