Текст книги "Стигма ворона 2 (СИ)"

Автор книги: Юлия Горина

Соавторы: Ник Гернар
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Глава 3

Когда Эш подошел к Хэну, тот освобождал последнюю девушку. Бывшие узницы не спешили уходить. Они продолжали сидеть на траве, цепляясь друг за друга руками и утирая слезы с бледных щек.

При виде стигматика девушки умолкли, опасливо поглядывая в сторону юноши.

Они боялись его.

Хэн тоже взглянул на Эша через плечо, усмехнулся и точным ударом расколол ножные колодки, высвобождая пленницу.

– Готово, – сказал кузнец, поднимаясь. – Ну все, девки, теперь по домам. И на вашем месте я бы не высовывался…

Девушки послушно закивали, и неуверенно поплелись к городу на подгибающихся ногах. Одна из них пару раз обернулась – то ли на Эша, то ли на Хэна. И вид у них был теперь вовсе не радостный, а скорее растерянный.

– Как мыслишь, их в покое оставят? – спросил парня Хэн.

– Их-то, думаю, да. А вот тебя – вряд ли, – ответил Эш.

Кузнец усмехнулся.

– А был он у меня здесь, покой-то?..

– Нельзя тебе к ним возвращаться, Хэн. Поехали лучше со мной. Выберешь любой другой город, ближе к переднему краю. Там наверняка найдется немало людей, которым хватит ума оценить то, что ты умеешь делать.

Кузнец вздохнул.

– Поздновато ты, парень, приехал, – с мрачной усмешкой сказал он. – Лет десять бы назад – тогда да… А щас… пропил я все… Ни денег у меня в запасе нет, ни лошади, ни руки твердой…

– Да поехали, Хэн! – взорвался Эш. – Деньги и коня я тебе дам, дорогу найдем. И вообще, где тот храбрец с яйцами из змеиной стали, который на глазах у стражи пленнику оружие отдал?

Хэн рассмеялся.

– Ты лучше спроси, откудова он вдруг взялся.

– И откудова? – с улыбкой спросил Эш.

– А хрен его знает, – рассмеялся кузнец. – Так девок жалко стало – глядеть было невмоготу.

– Даган тебе этого не простит. И горожане – тоже. Поехали, Хэн!.. И в задницу все вопросы, там разберешься как-нибудь.

Кузнец неуверенно кивнул.

– Пожалуй, стоит попробовать…

– Ну вот и хорошо, – улыбнулся Эш.

Между тем городская стража наконец-то вытащила из-под завала господина Дагана. Его усадили на лошадь и повезли в город, а один молодой воин, ссутулившись, деревянным шагом направился к Эшу и, заикаясь, проговорил:

– Г-господин Даган п-просил узнать, что в-вы х..х..хотите забрать и дать в-вам это.

Молодой ворон прищурился.

Сначала он хотел было ответить, что все свое заберет сам – завтра, после того как все отдохнут. Но потом решил, что тянуть нечего, а за ночь Даган может из соседнего города призвать себе на помощь новую проблему на их головы, или еще что-нибудь.

– Мы сами возьмем то, что нам нужно. От тебя требуется только вернуть все наши деньги и оружие.

– Я все сделаю! – без запинки выпалил стражник.

– Принесешь к дому Верры, которую ночью убили вместе с детьми. Знаешь, где это?

– Да, я знаю! Я быстро!

Стражник поспешил исполнять поручение, а Эш следом за ним направился к друзьям, до сих пор так и стоявшим возле пролома.

– Эй, хорош уже к полуголой Шеде прижиматься! – шутливо крикнул он Дарию. – Собираться пора!..

Дар убрал свою руку с плеча девушки, обернулся и неожиданно жестко сказал:

– Я не поеду.

Эш встал, как вкопанный.

– В смысле не поедешь?..

– В смысле я не брошу этих людей после того, что мы с ними сделали! – рявкнул на Эша Дар.

Шеда, смущенно прикрываясь руками, отвернулась и опустила глаза.

Юноша шумно выдохнул. Однако удивленным он сейчас не выглядел, скорее огорченным.

– Слушай, Дар… То, что наши пути вскоре разойдутся, я уже понял. Мне это стало ясно еще в темнице. И я, на самом деле, не против. Наоборот, так будет только лучше. И тебе, и мне. Но оставаться здесь, где каждый первый тебя ненавидит и с радостью всадит нож тебе в спину, пока ты спишь – зачем?

– Затем, что кто-то должен исправить все то, что мы здесь напортачили, – заявил Дарий.

– Отлично! И с чего начнешь?! – взорвался Эш. – Нового духа прикормишь? Ну а что, шлюхи-то еще живые остались…

– А ты меня с собой не путай, – ответил Дарий, и глаза его потемнели. – Это тебе важнее всего достигнуть цели, а какой ценой эта самая цель достигается, для тебя, похоже, больше значения не имеет!..

Шеда сделала неприметный жест Хэну, и они отошли в сторону, чтобы не мешать разговору. Покосившись на полуобнаженную девушку, кузнец одобрительно крякнул и с грустным вздохом принялся стаскивать с себя рубаху, чтобы помочь ей прикрыть все то, что ему самому очень даже понравилось бы наблюдать неприкрытым вовсе.

– Эй, мы сходим в город и все соберем! – громко крикнула она, но на девушку никто не обратил внимания.

– … Что с тобой творится, Эш? – продолжал Дарий, потоком выливая на своего молодого приятеля все то, что у него накопилось на душе. – Ты же мальчишка, который краснел от смущения при виде красивой женской груди, ты в подземелье без малейшего колебания бросился защищать своего надзирателя! А теперь ты оставляешь за собой целый город, который по твоей милости будут рвать на части другие дикие духи, и тебе никого не жаль. Ты даже шутки шутить изволишь, вот какое хорошее у тебя настроение! И я больше не знаю, кто передо мной – человек или проклятый ворон, который творит такое, что…

Глаза Эша сузились.

– И что же такое я натворил, Дар? Казнил пятнадцать человек, которых они сами все равно собирались скормить этой твари?

– Для них это единственный способ выжить!

– Я тоже сделал это для того, чтобы выжить! – взорвался Эш. – Так почему их «выжить» важнее, чем мое? Я хотя бы не пытал пленников, не устраивал из их смерти зрелище и вечеринку, оправдывая это тем, что мне так надо.

– Ты без колебаний убил людей!..

– Я всего лишь казнил смертников! – возразил Эш. – Насильников, убийц и людоедов. И сделал это быстро, не забывая о том, что они – люди. Люди, Дар! А не «мясо»! Ты помнишь, как умирал цапля? А? Хотел бы так же? А ведь мы оба должны были очутиться на его месте…

– Именно поэтому мне не понять, как ты можешь так рассуждать о них. Ведь они – это мы!..

Эш с недоброй усмешкой покачал головой.

– А кто же мы, Дарий? Герои в блистающих доспехах? Убийца деда, убийца отца? По-хорошему, каждый из нас заслуживал бы виселицы.

Дарий недоумевающе умолк, уставившись на Эша.

Но юноша выдержал его тяжелый взгляд и не отвел глаза.

– Но те, кого ты оставляешь здесь… Они-то ведь не убийцы, Эш!.. – проговорил он. – Они заслуживают другого. Аристократы Внутреннего круга бросили их на произвол судьбы, и теперь они вынуждены выживать, как умеют!..

– В самом деле? – прищурился Эш, приблизившись к Дарию. – И чем же они лучше аристократов, греющих свои жопы на бархатных подушках во Внутреннем круге? Ты ведь старше меня, Дар, ты опытней. Так как же ты не видишь, что они сами точно так же относятся к «мясу», как аристократы в свою очередь относятся к ним? И те, и другие закрываются живым щитом, и считают, что это – их священное право. Потому что им так удобнее выжить.

– А ты-то чем лучше?!

Эш усмехнулся.

– Ты меня не слышишь. Я не лучше, Дар. Но я и не хуже. Все мы выросли на одном больном дереве, и каждый испорчен гнилью. – хмуро проговорил юноша.

– Говори за себя, – буркнул Дарий.

Эш усмехнулся.

– В самом деле? Ты в самом деле все еще видишь себя доблестным героем, несущим добро? Ты обвиняешь меня в жестокости к людям, а сам между тем не погнушался принять в себя духа, который на протяжении многих лет держал в страхе этот самый город и пожирал людей.

Лицо Дария дрогнуло. Он хотел что-то ответить, но слова застыли на губах.

– … И сделал ты это, чтобы стать сильнее, – медленно проговорил Эш, с прищуром вглядываясь в своего приятеля. – Так чем же ты лучше меня? Я хотя бы честно признаю, чего стою.

Дарий умолк и отвернулся. Он явно все еще хотел ему возразить, но слова почему-то не шли.

Эш растер лицо перепачканной в высохшей крови ладонью. Придвинув ногой деревянный обломок настила, сел на него, устало вытянув ноги.

Дарий присел рядом.

Они оба какое-то время молча смотрели на пролом в стене, похожий на огромную рваную рану на теле крепости.

– И что же теперь ты собираешься делать?.. – спросил, наконец, Дарий.

В его голосе больше не было ни гнева, ни упрека. Только горечь.

Эш вздохнул.

– Знаешь, в городке Урту, куда нас приводили на большие праздники, есть статуя прославленного Луггаля Ламасса. По легенде, первый зиккурат города был подобен самым роскошным храмам древних столиц. Одна сторона его основания составляла тысячу шагов, а вершина уходила под облака. И оттуда, с облаков, в недостроенный зиккурат спустился осколок духа змея, чудовищный монстр, способный превратить в безжизненную пустыню все вокруг. На решение у Луггаля Ламасса было всего несколько мгновений. И тогда он обрушил зиккурат, похоронив чудовище под обломками. И вместе с осколком змея под каменным одеялом оказались и жрецы, и строители, которые создавали этот храм, и горожане, которые пришли полюбоваться на его красоту. Так больше не осталось мастеров, способных построить зиккурат до небес, и тех, кто бы жаждал подобного строительства. И монстры больше никогда не спускались с облаков во Внутренний круг. Ты спрашиваешь, что я собираюсь делать, Дар? Я собираюсь разрушить зиккурат, – мрачно ответил Эш. – Тот самый зиккурат, на который я, как дингир, должен взойти по спинам других. Этот урожай нам уже не спасти. Но если потомки, вспоминая наше время, всех нас назовут чудовищами, а наши обыденные правила – скотством, это будет означать, что все было не зря.

Дарий со страхом взглянул на Эша.

– Но тогда ты станешь чудовищем еще большим, чем все то зло, какое существует на свете сейчас. Неужели ты этого не понимаешь?..

– Я должен принести войну и разрушение, – ответил молодой ворон, глядя прямо перед собой. – Чтобы вырваться из тюрьмы, нужно убить тюремщиков – по-другому не бывает. А тот, кто их защитит и утешит – он обязательно придет, Дар. После меня. И пусть я стану чудовищем – зато он в их глазах будет настоящим героем. Потому что люди наконец-то сумеют оценить те качества, которые сейчас никому не нужны. А этот город… Что бы я не говорил, случившееся здесь многому научило меня.

Дарий хмыкнул.

– Например?..

– Я понял, что война – дело одинокое.

Эш поднял с взрытой земли потемневшую старую кость – след какого-то давнишнего кормления.

– Близкие делают меня уязвимым. И когда я пытаюсь натянуть одеяло на одного, то частенько не замечаю, как оно сползает со всех остальных. Так нельзя… А вон, кстати, Шеда с Хэном идут…

Дарий покачал головой.

– Как же ты пожалеешь обо всем этом…

– Может быть, – не стал возражать тот.

– Человек не может быть один!.

– Зато ворон – может.

– Но ты не ворон. Ты же мальчишка, Эш! А путь, который ты выбрал себе – он страшен!..

Эш поднялся, коснувшись плеча Дария.

– Я – дингир. Охотник на людей и создатель будущей акады. Стервятник, идущий по костям. И я хочу, чтобы это были правильные кости… – он бросил наземь обломок ребра, который только что вертел в руках. – и на них выросла новая эпоха. Лучше, чем та, которая породила нас.

– Откуда в тебе все это?.. – тихо спросил его Дарий. – Я говорю сейчас с тобой, как будто со своим старшим братом. А ведь тебе всего семнадцать!..

Тот пожал плечами.

– Не знаю. Может быть, это было во мне всегда, просто я не знал об этом?..

– А вот и мы! – крикнула Шеда. Она шла, придерживая под уздцы Полудурка и вороного жеребца, массивного и широкогрудого. Переметные сумки раздувались от запасенного в дорогу добра. Следом шел Хэн, и за собой он вел еще двух лошадей.

Эш заглянул в переметные сумки, нашел пристегнутые к седлу факелы, мысленно что-то подсчитал и кивнул. Потом забрал у Шеды свои деньги, оружие и сел на Полудурка.

– Присматривай за Дарием, – сказал он Шеде. – Поехали, Хэн.

– В смысле?.. – растерялась Шеда и непонимающе захлопала глазами.

– В смысле, ты остаешься с парнем, в которого влюблена, и отвечаешь за сохранность его головы. Это приказ, – жестко сказал Эш. – Когда вернусь – спрошу строго.

Шеда залилась ярким румянцем. Ее щеки, шея и даже грудь покрылась стыдливыми пятнами.

– Эш, я поеду с тобой!..

– Не обсуждается, – сказал, как отрезал, Эш.

Дарий подошел к нему – мрачный, как туча. И подал руку.

– Доброго пути тебе. Одумайся поскорее, и возвращайся.

Эш пожал его руку на прощанье.

– Не могу ничего обещать. Ни одуматься, ни вернуться…

Хэн уселся на вороного, и, тронув коней, они двинулись навстречу ночной мгле.

Яркие звезды россыпью светились в черном небе. Ветер шумел в траве и гудел в ветвях деревьев, предвещая перемену погоды.

Эш ехал вперед, унося с собой щемящее, болезненное ощущение образовавшейся вдруг пустоты внутри.

Но так надо. Никто не может чувствовать себя в безопасности, пока находится рядом с ним. Пусть эти двое остаются здесь, если хотят. Или найдут любой другой город.

Эш непременно найдет их когда-нибудь потом, когда все закончится.

И, если очень повезет, они смогут остаться друзьями.

А может, и нет.

Но главное не в этом. Главное – что теперь у них гораздо больше шансов на нормальную жизнь. Потому что Эш лишен такой возможности.

Ему предстоит проплыть реку крови, и попытаться при этом все-таки остаться человеком.

– Хорошая ночь сегодня, – подал голос Хэн, покачиваясь в седле.

– Верно, – кивнул Эш.

– И куда же мы едем в эту хорошую ночь?.. – спросил кузнец.

– Куда нужно тебе – сам решай, – отозвался Эш, поглаживая Полудурка. – А я держу путь в Иркаллу…

– Куда?.. – вытаращил глаза Хэн.

– Ты не ослышался, – усмехнулся Эш. – Именно туда мне и надо. Слишком много вопросов у меня накопилось, ответы на которые я смогу найти только там.

– Но это же проклятое место, откуда не возвращаются!.. – удивленно заметил Хэн.

– Ну, некоторые воины с края все-таки возвращаются. И я буду одним из их числа…

Копыта гулко стучали по тропе. Кони пофыркивали, озираясь в сгустившейся темноте и нервно вслушиваясь в звуки.

Дорога привела путников через поле в лес.

Зажигая факелы перед въездом в чернильно-черные заросли, Эш не удержался и обернулся на город.

Он понимал, что прошел какой-то рубеж, какую-то точку, и теперь можно идти только вперед.

Возврата больше не будет.

– Сегодня ночлега у нас не будет, – сказал он Хэну. – Нужно уехать как можно дальше отсюда.

– Понял, – отозвался Хэн.

С факелами в руках они перешли на скорую рысь и помчали по лесной дороге, распугивая зайцев по пути.

Говорить не хотелось. Хотелось обжечь Полудурка плетью по крупу и рвануть во весь опор, чтобы стук копыт бился в унисон сердцу, а ветер бился в лицо и уносил куда подальше всякие непрошеные мысли.

Он и сам не мог понять, отчего ему так больно. Ворон молчал, Хэн старался не отставать, темные деревья замерли по обе стороны дороги, как будто хищная стая призраков. Они раскачивались от порывов проснувшегося ветра, шумели и поскрипывали, словно пытаясь что-то сказать путникам.

А потом к этому звуку начал примешиваться какой-то другой.

Навострив ухо, Эш немного придержал Полудурка. А потом и вовсе остановился, жестом приказывая Хэну сделать то же самое.

И тогда сквозь шум ветра и скрип старых стволов он отчетливо расслышал приближающийся стук копыт.

Хэн встревоженно посмотрел на своего спутника и потянулся к переметной суме, откуда вытащил завернутый в тряпицу молот на небольшой рукояти.

Если бы звук был парным, Эш бы, наверное, обрадовался.

Но тот, кто пытался их нагнать, ехал один.

Развернув коня, парень снял со спины лук. В случае чего, он всегда сможет бросить факел наземь и выхватить стрелу. Погоня двигалась против ветра, и поэтому по-звериному распознать запах Эш не мог.

А потом на тропе появился черный силуэт.

Всадник в черном плаще гнал во весь опор. В одной руке он держал факел, другой управлялся с поводом мчавшегося коня.

Хэн тихо выругался, раскачивая в руке свой молот и готовясь вступить в бой.

А Эш между тем все медлил, пытаясь понять, почему этот человек кажется ему знакомым.

Глава 4

Приблизившись на достаточное расстояние, всадник придержал коня и стряхнул с головы капюшон плаща.

Это был крыс.

– Хэн, опусти-ка эту штуку, что ты держишь в руках! – насмешливо крикнул он кузнецу, сверкнув зубами в свете факела. – Она ж не стакан, а я – не девка в кабаке, добавки не налью.

Кузнец аж зубами скрипнул от злости. Но сам лезть на стигматика не стал, а покосился на Эша.

– Тебе чего надо? – спокойно сказал юноша, возвращая лук себе на спину.

– Предложение хочу сделать, – отозвался крыс. – Деловое.

Они двинулись друг другу навстречу, внимательным взглядом контролируя каждое движение собеседника.

– Ну допустим, – сказал Эш, подъехав к крысу. – И что же ты хочешь мне предложить?

– Услугу. Очень ценную для тебя, как для дингира. Поскольку твой единственный спутник – это парень с уникальной способностью морить комаров своим перегаром…

– Ах ты ж ублюдок, сам ведь сколько раз со мной за одним столом сидел!.. – возмутился Хэн.

Но крыс даже бровью не повел и продолжал:

– … Я предлагаю тебе нанять меня. Ввиду сложных окружающих нас обстоятельств я готов пойти на уступки и, например, до следующего новолуния сопровождать тебя всего за четверть мины в день.

Эш изумленно приподнял брови.

– Не понял. Ты хочешь служить мне за деньги?..

Крыс многозначительно развел развел руками.

– Ну, если честно признаться, за такие деньги не очень-то и хочу, но других вариантов у меня пока нет.

Эш насмешливо фыркнул.

– То есть я убил твоего хозяина, а ты готов пойти ко мне на службу?

– Да, замена действительно так себе, – кивнул со вздохом крыс. – поскольку он-то мне платил одну мину за день. Но у тебя нет таких денег, а у меня все равно нет другой работы, – отозвался Крыс.

И тут до Эша дошло.

– Постой-ка, ты наемник?..

– Ну да. Так же, как упокоенный чудо-боровом Кан и Безымянный Орел…

При упоминании об Орле Эш изменился в лице.

– Зря ты отправился меня догонять, – с тихой яростью проговорил он, и стигмы на его плечах принялись медленно разгораться. – Я ведь теперь сполна спрошу с тебя…

– Эй, ну вот только этого не надо! – воскликнул, поморщившись, крыс. – Слушай, Эш из Сорса, я не из тех, кто убивает за бесплатно и ради собственного удовольствия. У нас только один такой был. И ты его очень качественно освежевал…

Вслушиваясь в поток эмоций крыса, Эш, к своему удивлению, не почувствовал ни капли лжи.

Стигматик говорил правду.

– Ну так что, по рукам? – спросил крыс, склонив голову вбок и пристально вглядываясь в собеседника. – В выигрыше-то ведь оба останемся. Ты видел – я свое жалованье отрабатываю честно.

За пару мгновений взвесив все «за» и «против» Эш, наконец, кивнул.

– Идет. По рукам.

– Харчи и постой тоже за твой счет, – быстро добавил крыс.

Эш усмехнулся.

– Еще чего. Из своих заплатишь. За мой счет еще разве что похороны.

Крыс хмыкнул.

– Ну что ж, тоже неплохо.

– Поехали, – сказал Эш, развернув Полудурка. Он поспешил дальше по лесной тропе, а следом за юношей пустился крыс на легком игривом жеребце. Хэн, недовольно ворча себе под нос, потрусил последним.

Кузнецу новая компания явно не нравилась. Но спорить Хэн, похоже, не собирался. И Эша это устраивало.

До рассвета ехали почти молча. Лес закончился, когда уже начало светать, и тропа вывела к берегу узкой извилистой речки. Окинув взглядом гладь воды, взрываемую громкими, сильными всплесками вышедшей на охоту рыбы, растянувшееся за рекой поле и посветлевшее небо, парень махнул рукой.

– Все, привал. Выбирайте место…

Долго искать никому не хотелось, поэтому остановились почти сразу, у первой же ивы, полоскавшей в воде свои длинные ветви. Отпустив мерина пастись, Эш разделся и с наслаждением забрался в воду, по-утреннему обжигающую своей свежестью.

Поколебавшись немного, крыс тоже разделся догола, поежился от прохлады и принялся медленно входить в воду, плеская себе на плечи и грудь, исполосованные кнутом Шеды.

Взгляд Эша невольно задержался на глубоких отметинах у крыса пониже спины – шрамы были давние, но не требовалось большого воображения, чтобы представить, как выглядел его зад перед тем, как все раны зажили.

– Что, очень задница моя нравится? – съерничал тот, заметив, как Эш разглядывает его.

– Неожиданное место для шрамов, – заметил парень.

– Ничего неожиданного, когда ты – сын стигматика, и воспитываешься на переднем крае, – отозвался крыс, и, с фырканьем плюхнулся, наконец, в реку полностью. – Железный прут – розга для строптивых! – сказал он, выныривая из воды и отплевываясь. – Меня им воспитывали вдоль и поперек, пока я со зла не ушел в Иркаллу и не вернулся оттуда с крысой на плече…

– И что потом? – спросил Эш, окунаясь в чистую воду с головой.

Крыс с усмешкой покосился на парня.

– В смысле, что потом? А где удивленное лицо и ворох вопросов в духе «ты что, был в Иркалле?» или «как же тебе удалось вернуться?»

– Считай, я все это уже сказал, – отмахнулся Эш.

– Эээ, нет, ничего подобного…

Воин плеснул руками в воде, направляясь к берегу. Следом за ним поплыл и Эш. Тем временем на берегу уже горел небольшой костер, а Хэн нанизывал на ошкуренную зеленую ветку тонкие розовые ломтики соленого мяса с широкими белыми полосами сала.

Выскочив на берег, Эш по-звериному потряс головой, брызгая волосами в разные стороны, и принялся натягивать на липкое мокрое тело штаны.

– Любой нормальный человек на твоем месте стал бы задавать эти вопросы, – сказал крыс, поглядывая на парня. Рубашка с оторванными рукавами прильнула к мокрой спине стигматика, набравшись влаги. Кое-где розовыми пятнами расплылись вскрывшиеся от купания порезы и раны от недавней схватки. – … И пытался бы понять, вру я или говорю правду. Но ты вопросов не задаешь. Почему?

– Может, потому что я сам собираюсь сходить в Иркаллу и вернуться оттуда. А может, просто потому что я – не «нормальный человек», – Эш подхватил в руки сапоги с обмотками и направился к костру.

Крыс проводил его удивленным взглядом.

– Вообще-то это не исключающие, а, наоборот, подтверждающие друг друга вещи, – сказал он Эшу в спину. – Зачем дингиру в Иркаллу? Эй, я с тобой разговариваю!..

Эш вытянул босые ноги к костру. Обжигающее тепло приятно лизнуло влажные ступни.

– Надо мне, – ответил он, прикрывая глаза от удовольствия, как пригревшийся кот у очага.

– Слышьте… – крякнул Хэн. – А че такое «дингир»?..

Этот вопрос был задан с такой с детской интонацией, что Эш невольно улыбнулся, а крыс и вовсе рассмеялся.

– Еще один… чудак, – сказал он, присаживаясь рядом с кузнецом. – То есть ты поехал акады знают, куда, шут знает с кем?

– Не шут знает с кем, – хмуро ответил Хэн, протянув зеленые палочки с ломтями мяса к огню. – а со стигматиком, у которого жалость в сердце имеется,

Эш вздрогнул, открыл глаза.

Жалость имеется?.. Вот каким его видит кузнец?..

Странно…

А Дарий обвинял его в жестокости.

– Про жалость – это не по адресу, – хмыкнул крыс, жадно втягивая ноздрями вкусный запах, потянувшийся от костра. – У одержимого не может быть ни жалости, ни стыда, ни совести. Ни прочих этих ваших категорий, которыми вы людей измеряете. Потому что одержимые – они в принципе не совсем люди. Так ведь, дингир? Стигматики – это хищники. Как волки или медведи. А в диком лесу нет понятия «добрый» и «злой», «жалостливый» или «жестокий». Есть только «живой» или «мертвый». Так ведь, дингир?..

Эш не ответил.

Соленое мясо весело шипело над костром, роняя тяжелые капли вытопленного жира на угли.

В словах крыса определенно был смысл. Внутренне он и сам чуял нечто подобное, просто еще не мог сформулировать так четко.

А может, просто не хотел. Потому что в этой прозрачности многое обретало не самую приятную окраску.

Хэн хмуро покачал головой.

– Так мы жеж все тут так живем, че уж. А вот чтоб красивое пожалеть себе в убыток – это нечасто бывает… Да и где ты видел, чтоб победитель в город вошел, а девок не снасильничал, домов не обобрал и не спалил у себя за спиной все, что осталось?

– Так это не жалость, а глупость, – рассмеялся крыс. – Будь у нашего дингира ума побольше, он бы не хлебом, а золотом переметные сумки набил. И рты бы навсегда закрыл тем, кто мог бы в будущем ему кашу пересолить.

– Погоди, но ведь есть стигматики, которые держат оборону на переднем крае, – возразил Эш, переводя разговор с обсуждения его самого в общее русло. – Там воины не для выгоды, а ради людей стараются.

Крыс фыркнул.

– Ты как птенец из яйца. Поверь, там те же звери, только кормятся с руки, а не вольной охотой. И делают они это не ради какой-то там великой цели, а чтобы получить птицу на грудь и уехать из этого проклятого места во Внутренний круг.

– Птицу?.. – не понял Эш.

– Орден такой, – пояснил воин. – С золотым щитом и гравировкой орла на щите.

– Так а дингиры-то что? – вернулся к своему вопросу Хэн. – Должность чтоль какая?..

– А дингиры, друг мой, это стигматики, которые сражаются друг с другом за право стать по силе равным с великими акадами и даже создать еще одну. Я все верно говорю? – спросил крыс, обращаясь к Эшу.

– Типа того, – нехотя кивнул тот.

– Вот ведь штука!.. – удивился Хэн.

– Ладно, есть давайте, – проворчал Эш, недовольный, что опять оказался в центре обсуждения.

Разделив на троих половину большого круглого хлеба, головки мелкого розового редиса и мягкий овечий сыр, все принялись за еду.

Обжигая губы поджаренным мясом, Эш впервые осознал, что действительно проголодался. И хлеб, и овечий сыр, и остро пощипывающий язык сочный редис показались ему сказочно вкусными. Доедая свой ломоть, парень спросил у Хэна:

– Слушай, мне очень понравился твой маленький нож. А сможешь мне сделать таких десяток, только чуть побольше и совсем без рукояти?

– Да смогу, че ж не смочь-то… Ежели по-трезвому… Может, даже и получше получится, – проговорил кузнец.

– Да придурь это все, – хмыкнул крыс. – Если хочешь, господин мой, давай-ка я тебе лучше один городок по пути покажу. Даже не городок, а так, деревня за стенами. Так вот там живет один мастер, у которого луки – просто лучшие! Если только не помер еще, конечно. Старый он был…

– Это чего-то мои ножи – придурь? – угрожающе спросил кузнец, приподнимаясь со своего места. – Я оружие делать умею!.. – обиженно гаркнул Хэн.

– Да остынь ты, – отмахнулся крыс. – Я не про твое умение сейчас говорю. А про то, что оружие это непрактичное. Хорошо, конечно, когда оно по-случайности в правильное место влетает. Вот только в бою поди прицелься ножичком. Да и ножичков так не напасешься, а стоить такой комплект будет побольше, чем приличный лук.

– Ну, для охоты это действительно не самое лучшее оружие, – согласился Эш. – А что касается остального… Ломоть свой вверх подкинь?.. – прищурился он.

Крыс фыркнул, выгрыз из своего куска хлеба белый комок сыра и резким броском швырнул остатки вверх и в сторону.

Рванув свой нож из ножен, Эш метнул его в хлеб. Змеиный клинок легко прошил свою пористую цель, и удерживая ее невысокой гардой, упал на землю.

Хэн охнул.

Крыс перестал жевать. Утерев рот тыльной стороной ладони, он поднялся, подошел к ножу и поднял его вместе с пробитым хлебом.

– Я впечатлен, – хмыкнул он, покрутив всю получившуюся конструкцию в руках. – Очень хорошо, правда. Конечно, реагировал ты не сам бросок, а на мое движение, но это все равно…

– Бросай еще раз, – прищурился Эш. – Из-за ивы бросай, чтобы я тебя не видел. В любую сторону, на любой высоте.

– Да ладно! – отозвался крыс, обернувшись на Эша. – Хочешь сказать, попадешь?

– Я знаю, что попаду. Причем даже без стигмы.

– Нихрена себе, – присвистнул крыс. – Да если ты попадешь в хлеб, я прокукарекаю!

– Не-а, – улыбнулся Эш. – Что мне с твоего кукареканья? Суп-то из тебя все равно не сваришь. Раз уж спорить – так на рубаху твою давай. А то мне как-то стигмой на груди сверкать не особо хочется.

– А с тебя – нож, – сказал крыс, блеснув недобрым огоньком в хитрых глазах.

Хэн, приоткрыв рот, с любопытством переводил взгляд то на одного, то на другого.

– Вы б это, поосторожнее бы… – почему-то вдруг опасливо пробормотал он. – Не ровен час…

– Годится! – кивнул Эш. – По рукам. Хотя рукоять, конечно, мешается, и тесак великоват для броска…

– То есть ты себе отступные готовишь? – ухмыльнулся крыс.

– Ничего подобного, – с азартом заявил Эш.

– Ну держись, – заулыбался крыс. – Кузнец, вставай у него за спиной! Если стигма заблестит, бей кулаком по горбу, чтоб задаваться неповадно было.

Сняв с ножа хлеб, он откусил кусок от ломтя, чтобы придать ему более правильную форму, потом подошел к парню и отдал ему оружие.

А потом, насвистывая, направился за толстую иву, склонившуюся к реке.

– Эй, давай только развернемся немного, чтобы с середины реки потом нож не вылавливать, – заметил Эш.

– Принято, согласен, – отозвался крыс. – Будет жаль такой нож рыбам подарить – я сам на него глаз положил…

Эш поднялся со своего места, осторожно ступая по колючей траве, отошел от костра и развернулся к дереву, сжимая в руках нож и готовый к броску.

Резкий свист из-за ствола заставил его вздрогнуть.

Крыс расхохотался.

– Что, нервничаешь?..

И тут из-за ствола вверх и влево вылетела яркая головка редиса, как камень из пращи. Эш лишь на мгновенье отвлекся на нее, и тут же в другую сторону крыс швырнул ломоть.

Плоский кусок хлеба взмыл высоко вверх, раскручиваясь, как диск.

Парень среагировал мгновенно.

Нож вырвался из его руки и, свистнув в воздухе, пробил кусок хлеба и утащил его за собой далеко вперед.

– Вот жеж да!.. – охнул Хэн, наблюдая всю картину.

Крыс вышел из-за ствола, задумчиво сплюнул в сторону.

– Мда. С ножами ты обращаться умеешь. Это ж сколько сил, сколько тренировок нужно, чтобы вот так… Я такого еще не видел…

– Он мастер!.. – патетически заключил Хэн, пытаясь перебить стигматика, но тот продолжал, со вкусом выговаривая слова:

– … Так вот, я не видел еще человека, который бы такую прорву времени потратил на овладение таким херовым оружием!.. Ты ж не наемный убийца, ты дингир!..

Эш направился за ножом, почесывая затылок.

И опять в словах крыса было рациональное зерно. В самом деле, если Аварра готовил его к этому пути, то почему именно ножи так активно предлагались ему на Мысе?..

А он взял… И полюбил их.

И сейчас Эш не сомневался – овладение ножами было с точки зрения Аварры очень нужной и важной вещью. И, возможно, однажды он сумеет понять, почему.

Крыс между тем стащил с себя высохшую рубаху. Дождавшись, когда Эш вернется, сунул ему в руки.

– На, вот твоя награда.

Эш с удовольствием натянул ее на себя и затянул льняной шнурок на груди. Вот так ему было спокойней.

А крыс между тем подошел к своим сумкам и… вытащил оттуда точно такую же рубашку. Только чистую, белоснежную и хрустящую.

Эш тихо выругался.

– Погоди, у тебя что, еще одна была?

Крыс рассмеялся, обернувшись на юношу.

– Ну я же не дурак спорить на нужную мне вещь, если в запасе нет еще одной, – с ехидством в голосе сказал он, намекая на ставку Эша.