Текст книги "Время расплаты (СИ)"
Автор книги: Юлия Еленина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава 12 Лиля
Я с трудом воспринимала слова Жени. Отец, конечно, не был подарком, но это… Черт возьми, это переходило все границы! А потом он смотрел мне в глаза и равнодушно говорил: «Так бывает».
Но так не должно было быть. Это даже не родительский эгоизм, а какое-то извращенное понятие, которому нет места в голове адекватного человека. Патологическая любовь к своему ребенку? Не дай бог стать когда-то таким же родителем.
Я сама не почувствовала, что плачу, пока Женя не смахнул пальцами слезы с моих щек. И меня накрыло чувство вины. Да, я понимала, что ни в чем не виновата, но все равно…
Не должна была уезжать.
Не должна была верить.
Должна была вернуться раньше.
И отец в качестве извинения за две сломанные жизни решил откупиться. По-другому это не назвать. Может, к старости он стал сентиментальным? Увы, мне до сих пор не понятны мотивы его действий.
Женя, видимо, решил доказать мне, что не стоит терзаться чувством. Притянул к себе за шею и поцеловал. И это был не такой поцелуй, как вчера в подвале Арсена или как утром в соседней комнате. В нем не было больше терзающей ненасытности, как будто мы пытались утолить жажду одержимости. Это было нежно, до щемящего ощущения в груди, от которого перехватывало дыхание.
И я хотела раствориться в этом поцелуе, но Женя отстранился и выругался сквозь зубы, схватившись за бок.
Вроде бы и ничего необычного, но как только мы оторвались друг от друга, я почувствовала себя неуютно, неловко, скованно. Чтобы не начинать самоанализ, отвернулась к окну и спросила:
– Что завтра делать будем?
– Мне надо подумать. Я не знаю, в чем копался твой отец, но с компроматом это точно не связано. А если ты его не найдешь в ближайшее время, то от предупреждений Богданов перейдет в наступление. Я попросил своего опера поискать точки соприкосновения Карпова, Горецкого, Елизаровой и твоего отца.
– Еще и священник, – добавила я. – Не помню, говорила я тебе о нем или нет.
– Говори.
Я рассказала о своей встрече с отцом Аристархом и снова удостоилась взгляда: «Ну и куда ты лезешь?» Но вслух Женя ничего не сказал, наверное, вспомнив, как отличился своим вопросом об аборте перед моей поездкой к Аристарху.
– Итак, священник, врач, военный, инженер, – подвел Женя итог. – Полный бред.
Я была с ним согласна. Но, может, завтра посещение психиатрической больницы и морга что-то прояснит? Или еще больше запутает.
Лежа на кровати и глядя на отблески фонарей на потолке, я по-идиотски глупо улыбалась. Как психиатр могу сказать, что это минимум странно. Как женщина – что чувствую себя счастливой. Пусть все неоднозначно, но Женя заполнил пустующую нишу. У меня было все, но пазл не складывался до конца. Маленький кусочек, без которого картина была неполной. Осталось только правильно его уложить в мозаику.
Я так и уснула, наверное, с той же улыбкой, но утром от ощущения счастья не осталось и следа. Сквозь сон я услышала, что в зале зазвонил телефон, потом голос Жени, вот только слов не разобрать. А положив трубку, Женя вошел ко мне в комнату и тихо позвал:
– Лиля…
– Что? – отозвалась я.
– Звонил Арсен.
Посмотрев на часы, я спросила:
– В полшестого утра? Что случилось?
– Ему нужен компромат твоего отца.
Я села на кровати и с непониманием посмотрела на Женю. Он хмурился – ситуация ему, видимо, не нравилась. Я пока не определилась, как на это реагировать, но ничего не понимала – это факт.
– Зачем Арсену компромат?
– Не думаю, что он нужен лично Арсену. Скорее всего, кому-то из его больших друзей. Они узнали, что ищет Богданов, и решили подойти с другой стороны, через общих знакомых. Наше знакомство с Арсеном не тайна, а сделать вывод, что Богданов давит на тебя, не так сложно.
Ох, чертова страна. Я бы лучше ночью по Гарлему прогулялась, чем вот это все. Там хоть просто стреляют, а не выстраивают какие-то чертовы криминальные стратегии. Конечно, Арсен удружил, ничего не скажешь. Но, может, старик и не виноват – на него тоже могут давить.
И что теперь делать?
Наверное, вопрос был написан у меня на лице, потому что Женя сказал:
– Пока эти бумаги всего лишь что-то из разряда мифов. Сразу найдем – потом будем думать, что с ними делать.
Голова у него с утра работала лучше, чем у меня. Но вдруг посетила мысль: «А есть ли эти бумаги вообще?»
Отец, как толковый бизнесмен, а тем более как опытный врач, был отличным манипулятором. Эффект плацебо. Даешь сахар, говоришь, что лекарство – вуаля, пациент здоров. Убеждаешь партнера, что у тебя на него что-то есть – он верит. Держишь за яйца людей, действия которых противозаконны, убеждая, что они могут пойти по статье – они платят и не трогают тебя.
Стоп! Это уже больше похоже на игру шулера. А в азартные игры отец не играл, если не изменил своим привычкам или я о нем чего-то не знала.
В любом случае сидеть и строить гипотезы – не вариант. Слишком мало данных.
– Сделай кофе, – попросила я.
Женя кивнул и вышел из комнаты. Поднявшись и набросив халат, я тоже пошла на кухню и остановилась в дверях. Одеваться, видимо, у меня дома не надо. Женя стоял ко мне спиной, насыпая кофе в кружки, и я не могла, как говорит мой сын, не зависнуть от этого зрелища. Как будто впервые полуголого мужика вижу, честное слово.
– Ты долго будешь жечь в моей спине дыру?
– У тебя глаза на затылке? – усмехнулась я.
– Вроде того.
Щелкнул, закипев, чайник, и вскоре мы сидели за столом друг напротив друга. Я сделала глоток кофе и спросила:
– Может, ты пока перевезешь вещи из подвала Арсена сюда?
Женя не подавился кипятком – уже хороший знак. Посмотрел на меня внимательно, а потом рассмеялся.
– Что? – не поняла я.
– Знаешь, на что это похоже? На схему «как захомутать мужика без его согласия». Полка в шкафу, совместные походы по магазинам, вкусные ужины, умопомрачительный секс – и вот ты уже с кольцом на пальце и штампом в паспорте. А казалось бы, всего-то на пару дней переехал.
– Ты сейчас серьезно?
– Шучу. Видимо, неудачно.
– Очень неудачно, – кивнула я. – Могу сказать, что это похоже на замещение. Обида на одну женщину вылилась в подобное отношение ко всему женскому полу.
Зря я вообще спросила, не хочет ли он переехать пока ко мне. Все-таки мы продолжаем видеть друг в друге тех людей, которые предали. И пусть мы понимаем уже, что это не так, но избавиться от того, с чем жил тринадцать лет, трудно.
Да, разбираться с чужими чувствами и патологиями намного легче.
Глава 13 Женя
Психиатрическая больница находилась на окраине города, сразу за ней начиналась лесополоса. Я показал удостоверение охраннику на въезде, и он без вопросов открыл шлагбаум, только проводил машину задумчивым взглядом. Ну да, мент на шикарном внедорожнике сразу наводит на мысль о коррупции в органах правопорядка.
Лиля не пустила меня за руль моей старушки, снова сказав, что это чревато последствиями. Я себя чувствовал отлично, швы совсем не беспокоили, но спорить не стал. Да эта женщина вьет из меня веревки!
Остановившись на стоянке для персонала, мы вышли из машины и направились к главному входу. Здесь тоже сидел охранник, который при нашем появлении оторвался от игры в телефоне и поднял голову.
Я снова сверкнул удостоверением и спросил, где мы можем найти главврача. Парень почесал затылок и сказал:
– Минутку.
До главного он дозвонился с третьего раза и после короткого доклада объяснил, куда нам идти. На лестничном пролете между вторым и третьим этажом Лиля остановилась и посмотрела в окно.
– Что? – спросил я.
– Здесь несколько корпусов, и неизвестно, в какой ездил отец.
– Может, главврач знает?
Лиля кивнула, и мы пошли дальше. Весь третий этаж, видимо, был отведен для администрации. Я заметил надписи на дверях «отдел кадров», «бухгалтерия», «заместитель главного врача». В конце коридора была нужная нам дверь. К счастью, без приемной с секретаршей. Постучав, я нажал на ручку и сказал:
– Здравствуйте.
Пожилой мужчина посмотрел на меня, потом перевел взгляд на Лилю и кивнул в знак приветствия.
– Это вы из полиции? – спросил он. – Я Александр Дмитриевич, главврач, – представился, поднявшись.
– Евгений Алексеевич, – пожал ему руку. – Это Лилия Николаевна.
– Родионова?
На ловца и зверь, как говорится.
– Предполагаю, что вы знали моего отца, – сказала Лиля, тоже пожав руку главврача.
– Знал. Он хотел, чтобы я возглавил один из его медцентров. Вы похожи на Николая.
Лиля едва заметно поморщилась. Видимо, ей часто об этом говорят или ей просто не нравится это сравнение.
Но главврач меня натолкнул на мысль, что мы вытянули пустышку.
– Николай Николаевич за этим приезжал к вам недавно? – спросил я.
– Да, – кивнул Александр Дмитриевич.
– И больше ни о чем не спрашивал? Может, интересовался кем-то из пациентов? – вступила в разговор Лиля.
– Ничего такого. Он заехал. Мы выпили кофе. Поговорили. Я отказался.
Что ж, так бывает в следственно-оперативных мероприятиях. Не туда свернули, но проверить стоило. По крайней мере теперь психушку можно отмести – Родионов приезжал сюда по работе.
Мы попрощались с главврачом и вышли из кабинета. Лиля снова остановилась на лестнице, осмотрелась. Я не понял, что ее здесь так привлекло, но не спрашивал, надеясь, что она потом мне все объяснит.
Поставив подписи в журнале посещений на выходе, мы покинули здание, но Лиля не направилась к машине. Подняла голову, а потом свернула за угол.
Я пошел за ней и спросил:
– Тебя заинтересовала архитектура?
– Меня заинтересовала ложь главврача, – ответила она задумчиво.
– С чего ты взяла, что он нам лгал? – не понял я.
Честно, мне казалось, что она надумала. Я не первый год в полиции работаю, так что ложь тоже распознать могу.
– Идем в машину, – сказала Лиля, бросив взгляд на вышедшую покурить медсестру.
Мы выехали с территории больницы, когда я снова спросил:
– Не хочешь ничего объяснить?
Лиля остановилась на обочине, включив аварийку, и повернулась ко мне:
– Ты можешь подумать, что это мои фантазии, но главврач лгал. Он говорил короткими обрывочными предложениями, чтобы не запутаться, и почесал нос. Когда человек выдумывает что-то, полости в носу расширяются из-за прилива крови к мозгу. А потом Александр Дмитриевич бросил взгляд на свой сейф. Думаю, то, что нам нужно, именно в нем.
По мере этого монолога я чувствовал, как мои брови ползут к корням волос. Она же не серьезно? Нельзя обвинить в чем-то человека, основываясь только на каких-то догадках.
И я теперь, кажется, начал понимать, почему Лиля так осматривала здание.
– Даже не думай, – покачал я головой.
– Ну почему?
– Потому что это противозаконно. Да и попасть в здание можно только ночью, а двери, скорее всего, будут заперты.
Лиля сжала руль, отвернувшись, а потом снова посмотрела на меня. Возникло ощущение, что мне не понравится то, что я сейчас услышу.
– Женя, я могу вскрыть двери и сейф. Только мне нужен набор отмычек и стетоскоп.
Вот тут я охуел окончательно. Может, она не могла вернуться раньше, потому что сидела в тюрьме? Что я вообще знаю о ее жизни в Штатах? И что я вообще знаю об этой женщине с лицом той девочки, которую я любил?
– Лиля, знаешь ли, у меня к тебе много вопросов, – сказал я наконец-то. – И если стетоскоп ты найдешь в любом магазине медтехники или чего-то в этом роде, то набор отмычек…
– Я чиста перед законом, – усмехнулась Лиля, наверное, прочитав на моем лице все мысли.
Ладно, верю в ее способность видеть людей насквозь. Но если отмычки я могу еще понять, то стетоскоп вообще не вписывается в разрешение ситуации. Я не понимал ее и поэтому чувствовал себя неудобно. Передо мной сидела красивая, уверенная в себе, сильная женщина, а я упорно видел в ней другого человека.
Да, мы оба стали другими, но и такой она мне нравилась. Она изменилась, и я жалею только о том, что меня не было с ней рядом все эти годы. Наверное, Лиле было еще дерьмовее, чем мне. В чужой стране, с маленьким ребенком, разорвала все отношения с родителями. Но она выстояла и стала такой… Черт, даже слов подобрать не могу!
– Ты невероятная женщина, – сказал я и, забыв о заклеенной ране, потянулся к ней.
Можно ли влюбиться в одного человека дважды? Кажется, да. А у меня было именно впечатление, что я влюбляюсь заново.
Я целовал ее, сжимая волосы на затылке, и плевал на простреливающую в боку боль. И как жаль, что даже в такой большой машине мало места, чтобы обнять Лилю и прижать к себе. Мы бы очень разошлись прямо здесь, если бы в какой-то момент она не просунула руки мне под куртку.
– Черт! – выругалась Лиля. – Кровь.
Я отодвинул край и посмотрел на начавшую пропитываться рубашку. Расстегнув ее, увидел, что пластырь уже полностью в крови. Да, погорячился. Но не так страшно.
– Не паникуй. Подумаешь, неудачно повернулся.
– Надо заняться раной.
– Поехали к Арсену, – сказал я. – Заодно вещи заберу.
Лиля резко стартанула с места, но я заметил улыбку на ее лице. И не победную улыбку, а такую… Даже не знаю, как описать. Она действительно была рада, что я перееду к ней. На время, конечно.
Глава 14 Лиля
Женя выглядел удивленным и восхищенным. А потом он… поцеловал меня. И если бы я не ощутила кровь под рукой, то перелезла бы прямо на него в машине, на обочине, на оживленной трассе. И плевать на все! Мне как будто не за тридцать, а восемнадцать. А когда я была в том возрасте, мы и машиной не брезговали, уповая на то, что она не развалится от нашего напора.
Остановившись у ближайшей аптеки, я сказала:
– Сиди и не шевелись.
И снова этот взгляд. Ага, крутым парням не нравится, когда командует женщина. Но я думаю, что лучше потерпеть, чем истекать кровью. В аптеке я купила медицинский клей, пластырь, антисептик, пачку салфеток и, вернувшись, удостоилась еще одного удивленного взгляда.
– Лиля, ты операцию проводить собралась? И так заживет.
– Раздевайся.
– Прямо здесь?
– Могу отвезти тебя домой, будешь лежать на диване, попивая гранатовый сок.
Такая перспектива Жене не понравилась. Он стянул куртку, бросил ее на заднее сидение и задрал рубашку. Я наклонилась к ране и услышала смешок.
– Что? – спросила, не поднимая голову.
– Представь, как мы с улицы выглядим. Я держу задранную рубашку, и виднеется твоя макушка.
Я тоже усмехнулась:
– Извращенец.
– Вот чтобы отвлечь меня от извращенных мыслей, можешь рассказать, где ты научилась вскрывать замки и сейфы.
Я раскрыла упаковку с пластырем и ответила:
– Был у меня пациент. На контакт шел, только если я вместе с ним копошилась в дверном замке. В остальное время молчал. От него и научилась. С сейфом не пробовала, но он рассказал, как можно вскрыть старый сейф с кодовым механическим замком с помощью стетоскопа. При повороте можно услышать щелчок, когда попадаешь в нужное деление.
Женя молчал, пока я не наклеила пластырь. А когда я разогнулась, протянул:
– Интересный подход к пациенту…
Да, возможно. Я старалась помочь всем и каждому любыми способами, как будто тем самым пыталась разобраться в своих чувствах. Но не учла одну переменную, без которой уравнение счастья не решалось.
– Но вообще я не должна была тебе об этом рассказывать. Медицинская этика, все такое.
– Клятва Гиппократа?
– Сейчас клятва врача. Гиппократ уже не актуален, – ответила я и нахмурилась.
Зачем тогда отец носил с собой оригинал? Я как раз задавалась этим вопросом, когда ко мне в квартиру завалился Женя, истекая кровью. Тогда стало не до мотивов отца – вообще все мысли из головы вылетели. Надо будет еще раз взглянуть на лист, спрятанный под обложкой блокнота.
– Поехали в морг, – сказал Женя. – А потом заедем к Арсену, может, он с отмычками поможет.
Я кивнула и тронулась с места. Насколько могу судить по адресу, морг находится рядом с больницей, а там на первом этаже был магазин, где я должна найти стетоскоп.
На территорию нас снова пустили по удостоверению, не задавая вопросов. Оставив машину напротив приемного отделения больницы, мы, ориентируясь по указателям, свернули за угол здания, в конце которого наткнулись на очередную табличку. Морг, сто метров. И стрелочка.
Двухэтажное здание было хорошо видно за голыми деревьями, а летом, наверное, его трудно отыскать. Теперь бы только определиться, куда нам. Входов было два. Мы подошли к тому, что был ближе к нам, и Женя потянул на себя железную дверь. Пусто, тихо. Неуместное сравнение с кладбищем пришло на ум.
Посмотрев на ближайшую дверь, я постучала и нажала на ручку. Заперто. Мы пошли дальше по коридору, и тут из-за угла выскочила девушка. Невысокая, в очках, с небрежным хвостом. Окинув нас взглядом, она сказала:
– Вход в зал прощания с другой стороны.
Женя снова достал удостоверение и перешел к делу:
– Здесь лет десять назад работал патологоанатом, Константин Иванович.
– Да. Я у него училась. Но он переехал в другой город.
– Тогда, может, вы нам сможете помочь? – спросила я. – Недавно сюда приходил мой отец, его звали Николай Николаевич.
– Я помню его. Давайте на улицу, курить охота.
Мы вышли, и девушка, закурив, представилась:
– Я Алина. Ваше имя я прочитала на удостоверении, – улыбнулась она Жене.
Возникло впечатление, что я здесь лишняя. Ладно, это же для дела.
– Скажите, а зачем мой отец приходил сюда?
– Хотел посмотреть одно заключение. И знаете, что странно? Я не нашла его. Даже звонила Константину Ивановичу, надеясь, что он вспомнит. Смерть-то старая, он еще проводил вскрытие, когда здесь работал.
– Вспомнил? – спросил Женя, тоже закурив.
– Да, вспомнил. Но разговаривал уже по этому поводу с Николаем Николаевичем.
И снова ничего. Хотя…
– А вы помните имя?
Алина задумалась, поправила очки и ответила:
– Фамилия немецкая какая-то была. Рихтер вроде. Да, Рихтер Виктория… Отчество не помню. Я еще поищу заключение и могу вам позвонить, – снова улыбнулась она, глядя на Женю, и, не дав ответить, достала из кармана ручку.
Я хотела продиктовать свой номер, но, кажется, девушка предпочитает симпатичных полицейских, а не психиатров. Алина записала номер на тыльной стороне ладони и, отбросив окурок, попрощалась. Только она скрылась за дверью, как Женя посмотрел на меня и спросил:
– Ты ревнуешь, что ли?
В ответ я фыркнула и, развернувшись, пошла к больнице. Магазин все еще работал, и с приобретением стетоскопа проблем не возникло. Женя молча ходил за мной по пятам и только в машине заговорил:
– Ты когда-нибудь слышала от отца фамилию Рихтер?
– Нет, – покачала я головой. – А мы сможем как-то связаться с этим Константином Ивановичем?
– Найдем его, – ответил Женя и, достав телефон, начал набирать сообщение. – Теперь поехали к Арсену.
Глава 15 Женя
Константина Ивановича найти было просто. Мы только доехали до подвала Арсена, как у меня уже был адрес и номер телефона. Отлично работает мой опер, с энтузиазмом.
Патологоанатом далеко не переехал, так что можно не только позвонить, но и съездить к нему. Правда, не об этом сейчас надо думать. Я поверить не мог, что согласился на эту авантюру с проникновением ночью в психиатрическую больницу. Хотя, по сути, меня никто и не спрашивал. Определенно эта женщина вьет из меня веревки.
И ее приобретенные в Штатах навыки… Чего еще я не знаю? Как там пишут в ванильных статусах в соцсетях? В женщине должна быть загадка? В Лиле их слишком много.
– Насчет утреннего звонка Арсена, – сказал я, когда мы вышли из машины.
– Все нормально, – ответила Лиля. – Я не собираюсь закатывать скандал.
А вот это уже слишком странно. Такое спокойствие, даже хладнокровие, учитывая, на что могут пойти люди, чтобы сохранить свои тайны. Может, она и гений психиатрии, но я тоже не идиот.
– Лиля, ты что надумала? – спросил я, притянув ее за локоть к себе и вглядываясь в зеленые глаза.
Она улыбнулась, но так, что мне стало не по себе, при этом ответив:
– Пока ничего. Для начала компромат надо найти.
Если Лиля думала, что я поверил, то зря. Но больше меня покоробило, что она как будто мне не доверяет. Доверие у нас вообще штука ненадежная, но я решил, что мы разобрались уже.
Ладно, еще вернемся к этому разговору.
Арсен нам обрадовался. Расплылся в улыбке, откинувшись на стуле, и сказал:
– Как в старые добрые…
Решив не ходить вокруг да около, Лиля сразу выпалила:
– Мне нужен набор отмычек.
Улыбка сползла с лица Арсена, и он спросил:
– Я похож на домушника? – потом старик повернулся ко мне: – Женя, ты же мент, какие отмычки?
Я пожал плечами в ответ. Ну а что тут сказать? Против лома нет приема. А Лиля настроена очень решительно. Со мной или без меня, но она намерена узнать, что в сейфе главврача.
– Поможешь? – спросила Лиля.
Арсен снова перевел взгляд на нее, потом опять посмотрел на меня и покачал головой:
– Даже не хочу знать подробности, чтобы не стать соучастником.
Что ж, похвальное стремление оставаться чистым перед законом.
Подумав, Арсен поднялся и вышел. Я слышал его тихий разговор с племянником, а потом хлопнула входная железная дверь. Все-таки на старика можно положиться – он достанет и снег летом.
Арсен вернулся в кабинет и хмуро сообщил:
– Через полчаса будут вам отмычки. Что-то еще? Оружие, наркотики, циркулярную пилу?
– Кофе, если можно, – ответил я, не оценив сарказм.
– Отчего же нет… – протянул Арсен. – Кстати, Женя, меня глаза подводят или у тебя рубашка в крови?
– Ага, в подвале на что-то напоролся, – не стал я говорить правду, чтобы избежать нравоучений по поводу того, что не стоило лезть на рожон.
Лиля тоже промолчала. Мы выпили кофе, и как раз вернулся племянник Арсена. Положив на стол отмычки, он дождался одобрительного кивка и молча ушел.
– Спасибо, – поднялась Лиля, бросив связку в сумку.
– Ну, если загремите за взлом, звоните. Может, помогу чем, – серьезно сказал Арсен.
Осталось ему только медаль выдать «За самую лучшую поддержку». Подхватив сумку со своими вещами, я попрощался, и мы с Лилей вышли на улицу.
В кармане завибрировал телефон. Достав его из кармана, посмотрел на экран. Сообщение от Саши: «Информация на вашей почте».
– Дома принтер есть? – спросил я, Лиля отрицательно покачала головой. – Тогда надо куда-то заехать.
– Возле дома есть фотоуслуги, возможно, там смогут и текстовый документ распечатать.
Я кивнул, и через полчаса мы сидели на кухне с кипой распечатанных биографий. Лиля так по-домашнему готовила обед, пока я вслух читал. На ум даже пришло словосочетание, значение которого было мне не знакомо. Семейная идиллия, мать ее. Сентиментальный идиот! Старею, наверное.
Снова уставившись в бумаги, я продолжил. Жили все в разных районах, работали, само собой, в разных местах, были разного возраста, причины смерти тоже разные. С Родионовым связи никакой.
Чувствую себя слепым котенком.
Теперь к этим именам добавилась еще и смерть некой Рихтер. Кстати, не мешало бы узнать, чем и она так заинтересовала Родионова, хотя я так до сих пор и не понял, чем его заинтересовали смерти остальных.
В голове каша из мыслей, снова начал болеть бок, не давая сосредоточиться. Глаза и мозги уже не воспринимают информацию.
Отбросив бумажку, я посмотрел на Лилю и спросил:
– Есть идеи?
Она пожала плечами:
– Понимаешь, они могли ходить, например, в один кружок по оригами, но этого мы никогда не узнаем.
Тоже верно. Сколько нераскрытых преступлений пылится на полках МВД, но если Родионов смог что-то накопать, нащупать какую-то связь, то и я смогу, учитывая, что мы просто идем по следам. А еще этот компромат… И что потом?
– Лиля, ты собираешься возвращаться в Штаты? – спросил я, когда подумал об этом «потом».
Она медленно обернулась, выключив плиту, и посмотрела на меня грустными зелеными глазами. Я понял, каким будет ответ по ее взгляду, но все равно что-то чертовски резануло, когда она тихо сказала:
– Да.
И теперь нет Родионова, который умело манипулировал нашими жизнями. Теперь это ее осознанный выбор.
