Текст книги "Искупление. Часть вторая (СИ)"
Автор книги: Юлия Цыпленкова (Григорьева)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)
– Чтобы ты не думала, я с тобой.
– Ох, Флэй, – невольно всхлипнула я.
– Завтра сходим в Волгару, чтобы он соединил нас. Одним вопросом будет меньше. Не переживай. От герцога ушли, море переплыли, от "медведя" отделались, неужели с "рысями" не разберемся? – он подмигнул мне и коротко поцеловал.
– Только не отказывайся от меня, – прошептала я. – Иначе лучше мне было наглотаться яда.
– В который раз вспоминаю мудрого Мерона, – рысик сокрушенно покачал головой. – Зачем бабе ум, если она им не думает? Не откажусь, не отдам, не отпущу.
– Спасибо, – я уткнулась ему в грудь.
– Глупышка ты моя, – добродушно усмехнулся мой дикарь и ненадолго завладел моими губами.
Когда он укрыл меня мягкой шкурой вместо одеяла и еще раз поцеловал, я была опять почти спокойна, давая себе слово не сомневаться в своем мужчине и дальше, как не сомневалась все это время. А вскоре сон меня все-таки победил.
* * *
Флэй застыл на пороге закутка, глядя на молоденькую женщину, мирно посапывающую во сне. С нежностью улыбнувшись, он повернулся и заметил взгляд матери. Вздохнув, он направился к ней и, в свойственной лишь ему манере, забывать обо всех установленных правилах и условностях, обнял изборожденное морщинами лицо ладонями и с нежностью взглянул в уже блеклые каре-зеленые глаза. Женщина невольно улыбнулась.
Она уже успела отвыкнуть от собственного сына и его открытого нрава. Женщина потрепала мужчину за щеку и обняла его, прижимаясь к широкой груди. Руки Флэя оплели плечи матери, и он прижался щекой к ее макушке.
– Только сейчас понимаю, как мне не хватало тебя, сын, – тихо произнесла женщина.
– Я вернулся, теперь будем вместе, – ответил он. – Ты, я и моя голубка. Придет время, и моих детей возьмешь на руки.
Женщина отстранилась и села на скамью, стоявшую у длинного стола. Мужчина растянулся на скамье, положив голову на материнские колени, как делал это в детстве и юности, и сухие женские пальцы зарылись в его волосы.
– И все же, сын, – осторожно начала женщина. – Зачем тебе пришлая?
Флэйри, сын Годэла, поднял на мать глаза, но промолчал, давая ей высказаться.
– Тебе нужна жена, но зачем дочь народа, который забрал твою жену и моего мужа, твоего отца? Она наш враг. В племени много молодых сильных девушек, которые будут счастливы стать тебе женой. Если не нравятся наши, в других поселениях невест, слава Пращурам, много.
Мужчина, внимательно слушавший мать, пока она говорила, сел на скамью и пристально взглянул на нее. Женщина невольно потупилась под проницательным взглядом карих глаз своего сына.
– Скажи мне, мудрая мать, Сафи вонзила меч в отца?
– Нет, но…
– Или она насиловала Золи?
Женщина хмуро взглянула на сына.
– А может, ты достоверно знаешь, что она пришла сюда уничтожать? – продолжал Флэй. – С каких пор Рыси лишились своей хваленой гостеприимности и терпимости? Скажи мне, мать, я ведь не знаю, что здесь происходило за десять лет.
– Рыси всегда рады друзьям, – ответила женщина. – Но пришлая не друг.
– Но и не враг, и это главное, мать, – мужчина устало вздохнул и прикрыл глаза. – Она несчастная, одинокая женщина, у которой отняли мужа, не дав познать с ним ни радостей, ни горя, ни родить детей. Пес удерживал ее в своем плену несколько лет.
– Тогда почему на ее могиле еще не цветут мертвы, – неожиданно зло воскликнула старая "рысь", вскакивая со скамейки. – Твоя жена умерла, защищая свою честь, а эта спит сладко…
– Пращуры готовили мне подарок, – не менее резко ответил сын, так же вставая. – Эта женщина – мой дар, мать. Мы с ней заслужили свое счастье, выплакали, выстрадали, и я буду всегда на ее стороне. Если "Рыси" не примут ее, мы уйдем. Вместе.
– Ты предашь свой народ? – вскинулась мать.
– Чем? Тем что буду любить женщину, разбудившую меня после долгого сна смерти? – усмехнулся Флэй. – Ты так легко бросаешься словами, мать. Успеваешь ли ты сама услышать их смысл?
Она вновь села на скамью, взглянула на сына исподлобья и произнесла:
– Ты предал Золи, сын. Она плачет в садах Пращуров, узнав, что ее муж заменил ее на дочь народа, забравшего ее юный огонь.
Флэйри резко развернулся и некоторое время смотрел на мать, словно видел ее в первый раз. Затем приблизился и присел на корточки, сжав сухие руки в ладони. И вновь она почувствовала себя неуютно под проницательным взглядом сына.
– Помнишь, когда я был маленьким, ты учила видеть в людях не только плохое? Даже врагов ты учила понимать. Почему же сейчас ты не желаешь понимать своего сына? Зачем говоришь о том, во что сама не веришь? Золи погибла страшной смертью, и часть ее огня навсегда соединился с моим в Священном Пламени. Даже Погребальный Огонь не выжиг из моего сердца ту радость, что дарила мне эта девушка. И так будет всегда. Золи знает это. Но сейчас я встретил другой огонь, жар которого опалил меня и разбудил, вновь возрождая угасшее пламя моей жизни. Я исполнил клятву, теперь я свободен и открыт для того, чтобы снова начать дышать полной грудью. Ты просто не знаешь мою голубку. У нее доброе сердце и открытая душа. Не отталкивай, помоги ей, научи всему, что должна знать женщина нашего племени, я помогу. Сафи учит наш язык, она хочет быть частью нашего племени, и, главное, она уже часть меня. Я построю дом, и мы уйдем, но пока мне и Сафи нужна твоя помощь, мудрая мать. Неужели ты откажешь своему Флэйри? – мужчина обезоруживающе улыбнулся, и старая "рысь" не смогла удержать ответной улыбки.
– Я услышала тебя сын, – кивнула она. – Я попробую примириться с пришлой.
– Сафи, мать, – поморщился Флэй.
– И имя чужое, – упрямо ответила она. – Я буду учить ее быть "рысью".
– Ты мудра, мать, – мужчина склонил голову. – В Священном Пламени ее имени сменится и больше не будет чужим. Даиль – нареку я свою женщину. Нежная голубка, так будут звать ее. – Он поцеловал руки матери и направился за перегородку под мрачноватым взглядом женщины.
Флэйри, сын Годэла, всегда верил своей матери. Десять лет вдали от нее ничего не изменили. Он ведь ее сын и точно знал, что не станет называть человека врагом, пока он не поднимет оружие против него. Мужчина верил в свою мать и верил в свою женщину, зная, что она может расположить к себе любого, кто хоть немного удосужиться узнать ее получше.
Сейчас ему было дико, что когда-то он верил, что за милым личиком и хрупкой фигуркой скрывается змеиное сердце. Несколько лет была любовницей пса, Флэй неоднократно видел, как они весело смеялись, как целовались в дворцовом парке, и все это при наличии законной супруги рядом с ними. Что еще оставалось думать?
Впрочем, даже тогда Флэйри не был уверен, что сможет убить беззащитную женщину, подобное было противно его натуре. Тогда-то дикарь из Ледигьорда и замыслил похищение. Что делать с любовницей герцога, он так и не мог решить. Клятва требовала ее смерти, душа противилась убийству. Должно быть, помотав таргарского пса и насладившись его страданиями, он бы просто отпустил женщину. Сложность была только в том, что к ней невозможно было приблизиться.
Мужчина браковал вариант за вариантом, пока не решил просто ждать, уверенный, что возможность представится. За это время он успел познакомиться и подружиться с умным, добродушным весельчаком и пьяницей, отцом Сэчэри. Тот рассказал о подземном ходе, и Флэй занялся его поисками. Ощущение окончания ожидания появилось за полгода до того момента, когда Сафи сама подошла к нему. Это была странная уверенность, которая придала новых сил.
Единственный раз мужчина испугался, что упустил момент, когда тарганна Тиган, потрепанная и напряженная покинула дворец. Он не успел понять, что произошло, как герцог, распугивая всех горящим взглядом, умчался из дворца, на ночь глядя. И когда через два дня отряд вернулся с добычей, Флэй почувствовал облегчение и первый укол сомнения в природе отношений пса и его любовницы. Слишком потерянным был взгляд, когда она смотрела на дворец, подъезжая к нему. Это длилось мгновение, но начальник дворцовой стражи заметил.
А потом события понеслись. Угрозы Аквинтина, герцог, спешно увозящий свою любимую женщину и выдворяющий герцогиню. И вновь Флэйри не стал торопить события, зная, что вернутся. Отсюда путь был уже продуман до мелочей, кидаться в погоню за герцогом и его любовницей, пытаясь выкрасть ее, было глупо. Потому оставалось просто ждать, и он ждал.
После возвращения пса и Сафи, события набрали и вовсе неимоверную скорость. Теперь-то Флэй знал, что послужило причиной охлаждения между любовниками. То, что рассказала Сафи, ужаснуло мужчину, но он сделал вид, что просто принял к сведению, чтобы она не уходила в свое горе. Но тогда он просто наблюдал, не зная причин происходящего.
Далее смерть герцогини и казнь мужа Сафи. Как бы там ни было, но пес сам отправил свою возлюбленную в руки Флэя. Устраивая ей допрос, он уже знал, что согласится. Но ему так хотелось понять эту женщину, которая внешне привлекала его, наверное, с первого дня, как он увидел ее. И отталкивала своим внутренним содержанием, о котором он в тот момент все еще ничего не знал.
Когда же искра ее огня коснулась его души? Наверное, в черной карете, когда она лежала на его руках, потрясенная встречей с мужем. Не могла та, в которой отражалась душа герцога, так убиваться по обманутому ею супругу. Да, именно в тот момент он принял ее. Пламя в душе дикаря из Ледигьорда, казалось, угасшее и подернувшееся пеплом, неожиданно проснулось.
А то спокойствие, с которым она восприняла свое похищение и охотное следование за ним, окончательно расставило последние точки в осознании, как же он был несправедлив к жертве герцогской страсти. И когда Флэйри прикасался к ней, это уже была не игра, ему просто хотелось обнять ее, приласкать, ощутить тепло тела, хоть ему еще на тот момент казалось, что это ради давней клятвы. Всего три дня вместе, и он уже просто хотел скорей закончить так сильно затянувшееся дело. Забрать ее и увезти с собой, а еще пара дней и стало совсем безразлично, где жить, главное рядом с этой удивительной женщиной. Он ведь действительно готов был навсегда попрощаться с родной землей и племенем Белых Рысей. Но судьба распорядилась так, как распорядилась. Теперь они здесь, и отказываться от дара Пращуров мужчина не собирался.
Флэй присел на край ложа и осторожно провел по лицу спящей женщины тыльной стороной ладони. Она вздохнула и открыла глаза. Теплая, милая, родная и уже бесконечно дорогая ему голубка. Мужчина подмигнул ей и улыбнулся. Сафи улыбнулась в ответ и тут же вновь уплыла в сон. Флэйри разделся и аккуратно лег с краю, стараясь не потревожить ее, но женщина вновь открыла глаза и придвинулась к нему, по-хозяйски устраиваясь на мужском плече.
– Таргарка, захватчица, – тихо засмеялся мужчина.
– Р-р-рысик, – мурлыкнула она, подставляя губы.
– Чудо из чудес, – усмехнулся дикарь со Свободных Земель, целуя Сафи коротко и нежно. – Спи.
– Угу, – промычала она и, кажется, уже ничего не слышала.
Мужчина аккуратно убрал волосы с ее глаз, и уютно прижал к себе. Через некоторое время послышались тихие шаги, он посмотрел из-под ресниц. Это была мать. Она остановилась недалеко от кровати и какое-то время стояла, рассматривая их. Затем, вздохнув, прошептала:
– Пришлая, – удалилась.
Флэйри недовольно поморщился. Он очень не хотел думать, что, на самом деле, мать не поняла его. Нужно надолго не оставлять их наедине, подумал мужчина, проваливаясь в тревожный сон. В отличии от Сафи, которую он уверял, что все быстро наладится, мужчина опасался, что присматриваться к пришлой и проверять ее на прочность будут долго. Лишь бы не обидели. Эта мысль разбудила Флэя. Он уставился в черноту за небольшим окном.
Обряд нужно пройти срочно и дом построить, как можно быстрей. И вплотную заняться языком побережья Ледигьорда, чтобы Сафи могла легче и скорей войти в племя. Вздохнув, мужчина вновь закрыл глаза, слушая спокойное дыхание своей голубки. Все наладится, он верил. Рыси примут ее и полюбят, по крайней мере, перестанут смотреть, как на… пришлую.
– Идиотское слово, – проворчал Флэй на таргарском и, наконец, провалился в более спокойный и глубокий сон.
* * *
Пробуждение было стремительным. Я порывисто села на постели и осмотрелась шальным взглядом. Флэя рядом не было, хотя в памяти было смутное воспоминание, что он ложиться со мной. Откинув шкуру, я встала с ложа и на цыпочках прокралась к перегородке. Осторожно выглянув, я выдохнула, он сидел за столом.
Почувствовав мой взгляд, рысик обернулся и улыбнулся, моментально согрев меня теплым взглядом.
– Доброе утро, – приветствовал он меня.
– Доброе, – я улыбнулась в ответ и прижалась щекой к перегородке.
Флэй поднялся из-за стола, и я увидела, что перед ним лежат цветы, и он плел венок. Изумленно указав взглядом на цветы, я не удержалась от вопроса:
– Откуда? Осень же!
– Тебя со мной на Звездную башню пустили, неужели такую мелочь, как цветы осенью, я не найду? – с показным бахвальством произнес Рысь.
С сомнением осмотрев его, я вновь взглянула на цветы.
– Зачем это? – спросила я.
– Вообще-то, это цветы невесты, и она плетет из них венок перед обрядом Священного Огня. – Просветил меня мужчина. – Ты умеешь плести венок? – я кивнула. – Ну и ладно. Кто начал, тот и доплетает, – явно обманул меня Рысь. – Это закон.
Мой скептический взгляд он выдержал с независимым видом, вызвав этим мою усмешку. Наши гляделки прервала мать рысика, вошедшая в дом. Она скользнула по ммне взглядом и буркнула:
– Хей.
– Хей, – смущенно улыбнулась я.
Флэй приобнял меня и отвел обратно за перегородку. Там нашлось еще одно платье и нечто, вроде камзола с тонкой меховой прослойкой. Мои сапожки, начищенные до блеска, стояли рядом с одеждой.
– Одевайся, – рысик поцеловал меня. – Позавтракаешь и пойдем. Да, вон вода, чтобы умыться.
Я улыбнулась ему и взялась за дело. Вскоре, умытая, с волосами, заплетенными в простую косу, одетая и немного шальная, я сидела напротив Флэя, завтракая толстым куском свежего хлеба и молоком, и смотрела, как он плетет венок.
– Есть что-нибудь, что ты не умеешь делать? – спросила я, глядя, как проворные пальцы превращают цветочный хаос в аккуратную цепь из больших белоснежных головок с желтоватой сердцевинкой.
– Что-то не умею, но что, я еще не знаю, – ответил он, деловито соединяя концы венка. – Готово.
Мой Рысь подождал, пока я доем, взглядом указал на ведро с водой, где его мать мыла глиняную миску. Понятливо кивнув, я подошла к женщине. Она покосилась на меня и отошла от ведра. Нагнувшись, я ополоснула кружку и невольно посмотрела на женщину, ожидая одобрения за такое простое действие. Вздохнув, "рысь" забрала у меня кружку, взяла пучок сухой травы и показала, как я должна потереть. Я повторила, ополоснула и улыбнулась. Женщина забрала кружку и перестала меня замечать.
– Умничка, – похвалил меня Флэй. – Ты лучше всех моешь кружки.
– Да, ну, тебя, – отмахнулась я. – Я научусь всему.
– Научишься, – покладисто кивнул мой мужчина. – Но сначала нечто более важное.
Он распустил мне косу, надел венок и улыбнулся.
– Лучше всех.
Не удержавшись, я зарделась и опустила глаза.
– Льстец, – проворчала я, но мне было приятно. – Как это будет?
– Красиво и таинственно, – загадочно ответил рысик, взял меня за руку и повел прочь из дома. – Я буду переводить тебе слова Волгара.
Мы вышли из дома, и тут я поняла, что волнуюсь. Даже перед свадьбой с Ру я так не волновалась, хоть и была на виду у всей столицы. А сейчас меня била дрожь от одного осознания – у меня будет муж, настоящий! И это Флэй, лучший мужчина из всех, кого я когда-либо встречала и сомневаюсь, что встречу. О, боги, дайте мне сил быть достойной этого дикаря!
– Ты не обижаешься, что я отправил тебя с кружкой к матери? – спросил рысик, отвлекая меня от моего волнения.
– Так было нужно, иначе бы не послал, – улыбнулась я.
– Да, она должна видеть, что готова ухаживать за ее сыном и слушаться ее, как мать, тогда быстрей примет… – Флэй вдруг выругался, оборвав себя на полуслове.
– Я понимаю, что не нравлюсь ей, – немного грустно улыбнулась я. – Наверное, я многим здесь не нравлюсь. Они не обязаны любить пришлую.
– Меня раздражает это слово, – фыркнул мой мужчина. – Ты не пришлая, ты моя.
– Я женщина Флэйри, сына Годэла, – произнесла я на языке рысей, он обернулся и посмотрел на меня с улыбкой.
– Замечательная фраза, и сказала хорошо, – произнес рысик, чуть сильней сжимая мою ладонь. – Об этом помни, остальное достижимо, пусть не сразу, но у нас все получится. Они упрямы, но умеют признавать ошибки. В этом можешь мне верить.
– А в чем не могу? – усмехнулась я.
– Нет такого, – негромко рассмеялся Флэй.
Я даже не заметила, как мы дошли до края поселения, где стоял дом, немного в стороне от остальных. Эта был даже не дом, а землянка. Флэй подвел меня к этой землянке, оставил ненадолго и постучал в хлипкую, с виду, дверь. Я замерла, ощущая вернувшееся волнение. Рысик обернулся ко мне и ободряюще подмигнул, улыбнулась ему в ответ и преисполнилась решимости.
Дверь открылась, и из землянки вышел тот самый седой старец. Не смотря на возраст, этот старик окинул меня въедливым взглядом ярко-синих глаз, затем взглянул на Флэя и отрицательно качнул головой. Я сразу почувствовала, как напряглись плечи моего Рыся. Тон вдруг стал ледяным. Он несколько надменно взглянул на старца, и я расслышала:
– Почему?
– Пришлая, – ответил шаман.
– Моя! – ожесточенно произнес мой дикарь.
Затем снова что-то спросил, но Волгар вновь мотнул головой, отчего его белоснежные волосы взлетели облаком. Флэй, молча, кивнул, развернулся на каблуках таргарских сапог и подошел ко мне, снова беря за руку. Уже ничего не объясняя, он подошел к треноге, где горел огонь, поджег, лежавшую тут же головешку, и повел меня за землянку.
– Флэй… – начала я.
– Пращурам не нужен посредник, – только и ответил мой дикарь.
За землянкой оказалась круглая площадка, очищенная от травы, листьев и камней. По краям возвышались деревянные столбы – идолы, изображавшие мужчин и женщин попарно. Посреди площадки стояла голова рыси с открытой пастью. Из какого металла она была сделана, я не поняла, но он был белым. Не серебро точно. Мой Рысь направился прямиком к этой голове.
Он поднес горящую головешку к оскаленной пасти, и запылал огонь.
– Флэйри, сын Годэла! – выкрикнул Волгар, замерший за границей площадки.
– Не пройдет, пока горит Священный Огонь. Никто не смеет пересекать границу, пока идет обряд, – жестко усмехнулся Флэй.
Он обошел рысью голову и протянул мне руки. Я несмело протянула к нему свои, с опаской глядя на огонь. Пальцы мужчины переплелись с моими, и он заговорил:
– Великая Мать спустилась с далеких звезд, чтобы вдохнуть жизнь в первого мужчину. Первый мужчина из рода Белых Рысей был ловким охотником, сильным и бесстрашным воином, но не было ему с кем разделить добычу, не кого защищать и дарить свое тепло. И обратился он к Великой Матери, и послала ему Белая Рысь первую женщину. Так мужчина обрел смысл своей жизни и жар внутреннего огня. Так и я, Флэйри, сын Годэла, обрел смысл и познал жар своей души, когда увидел тебя, Сафиллина Тиган, женщина издалека. И пал сильный зверь к ногам нежной голубки. Призываю вас, Духи Пращуров, потомков Великой Матери, соединить жизнь вашего сына с жизнь дочери иного народа, признавая ее своей.
Я зачарованно смотрела в темно-карие глаза, в которых плясал Священный Огонь, и мне казалось, что с каждым словом мужчины, пламя разгоралось все сильней, что оно уже ревело, заглушая слова Флэйри, я даже чувствовала его нарастающее тепло.
– Мы пройдем с ней по тропе жизни, пока наши души не унесет Огненная Река в сад, где живут души предков. – Огонь уже лизал руки, но, удивительное дело, не обжигал. Флэй все так же не отрывал от меня взгляда. – Женщина, носящая имя своей земли, я забираю твое прошлое без меня, я беру тебя в свой дом, я подарю тебе свое семя, чтобы ты взрастила для меня детей. Нарекаю тебя новым именем, моя женщина. – Наши руки погрузились в огонь, но я даже вскрикнуть не посмела. Меня словно сковало оцепенение. – Имя, что связывает тебя с прежней землей, я сжигаю в огне, сжигаю твои горести и беды. И дарю тебе новое имя, которое свяжет тебя с новой землей. Даиль – нежная голубка, так нарекаю тебя, жена моя. – Огонь поднялся до наших лиц и опал, медленно затухая в рысьей пасти. – Великая Мать признала наш союз, а Духи Пращуров стали свидетелями. Даиль, жена Флэйри, так отныне зовут тебя.
Огонь совсем спал, и Волгар ворвался вкруг.
– Обряд не имеет силы, – выкрикнул он неожиданно сильным голосом.
– Скажи это Великой Матери, шаман, – произнес мой муж, не сводя с меня взгляда. – Ты все сам видел.
После этого притянул меня к себе и улыбнулся.
– Скажи что-нибудь, голубка, – прошептал он, заглядывая мне в глаза.
– Что это за огонь? Почему он не жег? – выдавила я совсем не то, что хотела сказать.
– Даиль, ты дерево, – захохотал Флэй, подхватил меня на руки и понес прочь от шамана и этого странного мистического места.
Я спряталась на его плече, чтобы не видеть взглядов, какими нас провожали Рыси, ставшие свидетелями произошедшего. Вместо этого, я пробовала свое новое имя на язык и все более уверялась – оно мне нравится. Даиль, Да-иль, как весенняя капель или переливы воды в лесном ручье. Да-аиль. Да, путь будет так. Пусть старое имя, сгорит вместе с моим горестями, вместе с воспоминаниями и прошлой болью. Пусть новое станет для меня отправной точкой новой, светлой жизни. Мне так хочется быть счастливой! Счастливой, не смотря на трудности, что ожидают впереди, потому что я не могу представить иной жизни с моим невозможным и невероятным Рысем.
Потом я подняла взгляд и заметила, что лицо моего любимого стало каменным. Он смотрел прямо перед собой, но, почувствовав мой взгляд, опустил голову и черты лица его смягчились.
– Люблю тебя, – произнес он на своем языке.
– И я тебя, – ответила я, глядя ему в глаза. – Что-то не так?
– У нас с тобой все, как надо, – ответил он.
– А у кого не так? – тут же заинтересовалась я.
– А у кого не так, нас это не касается, – произнес Флэй, бросив взгляд на кого-то из своих соплеменников.
– И все же, – не отстала я. – Нас соединил Священный Огонь, что им не нравится?
– Я открыто пошел против шамана, поправ его неоспоримый авторитет и право творить таинства, – усмехнулся мой супруг с берега Свободных Земель.
– Тебя могут изгнать? – с тревогой спросила я.
– Не им это решать, не старейшине и не шаману. Такое решение принимается на вече, но для созыва веча нет повода. Я не погубил поселение, не предал и не убил соплеменника. Я всего лишь взял в жену женщину, против которой стоят всего лишь упрямство, эгоизм и нежелание видеть дальше собственного носа. Ну и показал, что Великая Мать может откликнуться любому из нас.
– А если бы не откликнулась? – запоздало встревожилась я.
– Волгар бы потер руки, а для меня все равно ничего бы не изменилось, – произнес рысик, и потерлась кончиком носа о его щеку. – Даже, если "рыси" решат прислушаться к шаману, были те, кто видел благословение. Впрочем, и сейчас не все настроены против тебя и нашего союза. Но многие будут просто молчать, чтобы не мутить воду внутри поселения. Ради бывшей иноземки не посчитают нужным. Кстати, мой старший брат еще вчера принял мой выбор, – рысик вдруг солнечно улыбнулся. – Средний не высказался против, но будет наблюдать. Сестра – женщина, она на стороне матери, но ей не до нас, своя семья требует ее заботы. А с матерью мы справимся. Она умная женщина, просто упрямая. Однажды она примет наше будущее.
– Ох, рысик, хоть бы так и было, – вздохнула я, и он серьезно посмотрел на меня.
– У тебя есть я, у меня есть ты, это главное. Мы почитаем мать, заботимся о ней, но закон не требует слепого подчинения, и она знает, что я не откажусь от тебя. И все, хватит забивать головку всякой ерундой. Мы только что поженились, потому сейчас соберемся и на несколько дней покинем поселение, хочу наедине насладиться своей женой.
– И куда мы пойдем? – тут же заинтересовалась я.
– Куда скажу, женщина, туда и пойдем, – деланно нахмурился Флэй, не сдержался и весело хохотнул. – Просто иди за мной.
– Иной дороги у меня нет, – ответила я, и он захватил мои губы в сладкий плен, не обращая внимания на взгляды соплеменников.
Оторвавшись от меня, рысик улыбнулся, поставил на землю, и я только заметила, что мы почти дошли до его дома.
– Повторяй за мной, – велел Флэй.
Мы подошли к дому, и он сделал то, что меня удивило – постучал в дверь родного дома. Для Таргара это было нормально, но вчера, например, люди заходили в дом, не удосуживаясь стуком. Дверь открылась, и женщина замерла на пороге, поджав губы в жесткую линию. Мой рысь опустился на колени, я послушно встала рядом. Он заговорил на своем языке. Затем склонил голову, я поспешно сделала то же самое.
– Входите, – резко ответила она и скрылась в доме.
Я заметила, как губы мое дикаря, словно отражение в зеркале, повторили выражение лица матери. Мы вошли в дом, но Флэй оставил меня на пороге, жестом велев стоять. Он сделала несколько шагов к матери, обнял ее за плечи и что-то прошептал. Женщина хмуро кивнула, быстро собрала корзину и вручила ее сыну.
– Спасибо, мать, – произнес Флэй и подошел ко мне.
Уже в закрытую дверь мы расслышали ответ.
– Что она сказала? – спросила я, поняв фразу лишь частично.
– Жарких ночей, – усмехнулся рысик. – Это пожелание тем, кого связал Священный огонь.
Накинув мне на плечи плащ, мой дикарь повел меня к воротам поселения. На удивление, жарких ночей нам пожелали еще несколько "рысей". А старший брат Флэя прокричал что-то, сверкая оскалом белозубой улыбки.
– А он, что сказал? – тут же отреагировала я.
– Эм-м, – рысик немного растерялся. – Я лучше последую его совету, чем буду тебе объяснять.
Я посмотрела на хитрую физиономию и вспыхнула, сообразив, что прозвучала какая-то непристойность.
– Флэ-эй.
– Велел не слезать с тебя, пока ты не взмолишься о пощаде, – пробурчал дикарь и покосился на меня.
– Он сказал это при всех?! – воскликнула я.
– Поверь, голубка, обычно кричат вещи и не настолько невинные. Это своего рода традиция.
– Даже знать не хочу, что вы тут желаете молодоженам, – отмахнулась я.
– Правильно, зачем об этом слушать? Этим нужно заниматься, – рассмеялся Рысь.
Мы вышли за ворота поселения, и мой муж повел меня куда-то в лес. Я послушно шла рядом, пока любопытство не разрослось до невероятных размеров.
– Куда мы идем? – спросила я.
– Принесу тебя в жертву, – совершенно серьезно ответил Флэйри. – Зверю… гигантскому змею… Ну, может, не такому уж и гигантскому, но очень стойкому.
Некоторое время я смотрела на него, пытаясь понять смысл очередной загадки… Догадалась.
– Какой же ты пошляк! – воскликнула я. – Да и самомнение у тебя. Гигантский, – и фыркнула с деланным презрением.
– Опять, да? – ядовито спросил дикарь. – Опять это пренебрежение в голосе. Ну, все, договорилась, – с этими словами меня потащили к еще не полностью осыпавшемуся кустарнику.
За кустами, среди деревьев, спрятался одинокий дом. Поставив рядом с дверями корзинку, разгневанный супруг распахнул дверь, подхватил меня и затащил внутрь.
– Щекотно, – верещала я. – А, Флэй, хватит!
А в следующее мгновение мне стало не до смеха, когда мужские губы поймали, закружили голову, срывая прерывистый стон. Мои руки скользнули на его плечи, судорожно сжались, сгребая в кулаки одежду. Плащ, непривычная куртка, а следом и платье скользнули к моим ногам.
– Ох, рысик, – выдохнула я, когда моя спина коснулась ложа.
– Подари мне себя, – произнес он, – Подари мне свой жар, голубка.
И вновь терзал мои губы, тело, саму душу ласками. Уже такие знакомые руки скользнули вниз, огладили грудь, чуть сжали, пальцы прошлись по вершинкам, и я выгнулась, надавила на плечи и застонала, когда губы сменили руки, продолжившие свое путешествие. Вскрикнула, ощутив их на средоточие своего желания, уже влажном и горячем. Мои пальцы захватили крепкий ствол его естества, пробежались от навершия до основания, и я поймала губы своего мужчины, выпивая его первый стон.
– Люби меня, люби, – умоляла я, впиваясь ногтями ему в плечи, не в силах более сдерживать рвущуюся страсть.
– Всем своим существом, – прошептал Флэй в мои приоткрытые губы.
Он вошел в меня, заполняя жаждущее лоно до кроев. И мир исчез, превращаясь в опаляющий жар огня, согревавший наши души. Вселенная взорвалась, утонула в ревущем пламени, унося в сладостное и желанное небытие…
