Текст книги "В обученье к чародею (СИ)"

Автор книги: Юлия Цыпленкова (Григорьева)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Глава 11

Два всадника пробирались через заросли голых кустов, покр ытых набухшими почками.

– Раньше здесь дорога была, – пояснял Балбош, – мы по ней до тракта ездили, а сейчас вона, заросло все. Один чародей туда-сюда еще ездил иногда.

Белава ничего не ответила, погруженная в свои мысли. Что делать, она толком не представляла, потому что ни с чем подобным они с учителем во время поручений, полученных от соседних деревень, еще не занимались. Упырей пару раз били, один раз вурдалака изничтожили, да те, что были похожи на вурдалаков. Зачем она ехала в старую деревню? Девушка могла ответить только одно: " Я чувствую, что мне туда надо". Вообще село Новая Калиновка было странным. Нечасто люди снимались с насиженных мест, впрочем…

– Балбош, – спросила она, – а как вам жилось в старой деревне?

– Да, неплохо вроде. Пахали– сеяли, охотились. Кузнец был, знахарь был. Потом чародей пришел Урята. Как-то попросили его чудо показать, он руки трем бабам заговорил, так они и засели за кружева. Плели, плели, аки паучихи, да такая красота из-под их рук выходить начала. А там и другие к ним присоединились. Потом решили платье знатное шить, чтоб кружева к ним прилаживать. И тут Урята подмогнул. Бабы разделились: одни ткут, другие шьют, третьи кружева плетут. Потом и кузнец захотел ковать не только плуги и подковы, попросил чародея, тот не отказал. И вот живем мы, сундуки полны добра уже, что местные делают, а толку нет. Все пылится за ненадобностью. В поле в таком не выйдешь, на охоту, аль по грибы не пойдешь. Решили в город везти. Вышло далеко и ободрали как липку. Сначала на воротах городских, потом боярские люди на рынке. Цену назначили грошовую. В другой раз решили к купцу пойти, но и тот дал меньше, чем стоила наша работа. Тогда-то Урята и предложил сдавать проезжим купцам, сказал, что выгодней будет. На дорогу не тратимся, въездную деньгу не платим. А как прославятся калиновские мастера, так брать дороже будут. Но купцы ехали к нам неохотно, крюк большой получался. Стали сами к тракту ездить, опять не то.

– Тогда и решили в заброшенную деревню переехать?

– Нет. Опять Урята подсказал, что есть местечко, где можно расположиться. Мы-то в другом месте выезжали. Собрались тогда всей деревней, кричали, решали, а потом решили съездить посмотреть. Понравилось. Так постепенно все и переехали. Первые-то дома оставшиеся заняли, остальные строились и после семью везли.

– А почему ты решил постоялый двор открыть?

– Так мы пришлые. С женой в Калиновке осели за два года до перехода. А у тракта постоялый двор– первое дело. Вот и нам дело нашлось.

– А так рассказываешь будто с рождения в Калиновке прожил, – удивилась Белава.

– А будто и прожил. Так быстро с ними сроднились, что и не помним толком откуда пришли и зачем. – вдруг сам удивился Балбош. – Помню, что нас сразу приняли, приютили, даже начали дом ставить, а потом к тракту перебрались вместе с остальными.

– А кто был этот Брега?

– Знахарь калиновский. До Уряты деревню хранил. Он немного колдун был. Дед сильно ругался, что родное место бросаем, от могил предков уходим. Когда приходил на новое место, в каждый дом заглянул, особливо в старые дома. Все ворчал, говорил что-то странное…

– Что говорил? – оживилась Белава.

Балбош наморщил лоб, пытаясь вспомнить. Потом беспомощно посмотрел на чародейку:

– Я вспомнить не могу. Вроде и не так давно это было, да и люди шептались об этом, а вспомнить не могу.

Девушка остановила лошадь, вынуждая сделать тоже самое и своего провожатого. Она протянула руку к его лбу. Под рукой стало неожиданно горячо, да так, что девушка отдернула руку.

– Будто мешает что-то увидеть твои воспоминания. Попробуй сам. Это важно… мне кажется.

– Важно? Попробую, – согласился хозяин постоялого двора.

Он задумался. Девушка не мешала ему, обдумывая то, что успела услышать. Все навыки в ремеслах не передавались в Калиновке из поколения в поколение. Деревенька была самой обычной. Чародей дал им умением, чародей увел их со старого места, чародей указал им брошенное село у тракта и даже не помешал строиться почти на могилах. Это очень похоже на то…

– Он сказал: "Чужие жизни живете"! – вдруг воскликнул Балбош. – Брега сказал, что мы живем чужие жизни. Урята тогда его спровадил, а нам велел, чтобы забыли об этих словах.

– Вы и забыли, – кивнула Белава.

– Да, – провожатый изумленный глянул на девушку. – Чего-то странно все это. А я ведь за столько лет даже ни разу не думал об этом…

– Странно, – согласилась девушка. – А почему других чародеев и колдунов не звали?

– Отчего ж, звали. Вот дядьку твоего просили.

– Так дядьку вчера звали, а столько времени у вас тут люди гибнут.

– Ну… колдуна городского еще, но он сам не поехал…

– А еще?

– Еще? – Балбош почесал затылок. – Урята велел, перед тем как сгинуть, села не покидать, мы и сидим тут.

– Тоже странно, – подмигнула Белава. – Привязал вас чародей к месту-то похоже.

– Не понимаю…

Дальше ехали молча. Балбош все больше хмурился, Белава же ругала про себя учителя. Торопился он, а что ей-то теперича делать? Вот и ухватила она ниточку, идет по ней. Девушка была уверена, что выбрала верный путь, а что делать дальше? Положиться на авось? А и на него батюшку! Семиреченскую душеньку не раз авось вывозил. И Белава успокоилась, решив на месте разобраться, что и как. Главное, она поняла. Осталось выяснить почему, тогда и как закончить поймет.

К вечеру они выехали на большое заброшенное поле. За ним виднелись крыши домиков.

– Вот она, Калиновка, – ткнул пальцем Балбош. – На отшибе домишка кособокий, видишь? – Белава кивнула, – это дом Бреги.

– Сначала деревню проедем, а потом в нем остановимся, – решила чародейка.

Деревня произвела удручающее впечатление. Дома просели, скособочились. Заборы покосились. Она казалась наполненной призрачными голосами, стоило прикрыть глаза, лаем собак, криками птицы. Деревня умирала, брошенная на поругание дождям и ветру. Белава поежилась. Захотелось бежать отсюда, но она взяла себя в руки и слезла с лошади. Злата тоскливо заржала.

– Знаю, девочка, плохо тут, тоска гложет, – девушка погладила кобылку по лоснящемуся боку. – Мы только посмотрим.

Белава зашла в первый попавшийся дом, Балбош последовал за ней.

– Это дом кузнеца, – пояснил он. – Рядом кузня его. А дальше дом старосты. А вон напротив дом Валеша, что ездил искать сюда чародея. Как-то страшно тут… будто на могиле.

– Точно, – кивнула девушка. – И пахнет в доме сырой землей, вся деревня так пахнет.

Белава перешла в кузню. Как-то живо ей вдруг вспомнился батюшка. Вот и у него такая наковальня стояла, а по стенам так же развешены были всякие ему нужные вещи. Она подняла ржавый молоточек и ударила по наковальне. Звук вышел унылый и неприятный. Девушка поспешно вернула молоточек на место и вышла на улицу. Балбош ждал ее. Так они постепенно прошли всю деревню и, наконец, дошли до дома знахаря. Чародйка взялась за ручку двери, но не спешила открывать, остановившись с закрытыми глазами.

Из-за двери тянуло болью, сильной душевной болью, одиночеством, тоской и… угрозой. Дом знахаря будто ощетинился, пытаясь скрыть свою тайну. Белава вздрогнула, но отступать не стала. Она толкнула дверь и вошла внутрь. На нее дохнуло смрадом. Девушка зажала нос и хотела выбежать на улицу, но тут же остановилась и провела рукой по носу, отгораживая себя от тошнотворного запаха простым, но действенным заклинанием. Сзади тяжко застонал Балбош и, гонимый спазмами, выскочил на улицу. Девушка прошла дальше, стараясь не обращать внимания на неприятные мурашки, расползающиеся по телу. Она осмотрела небольшой домишко, опасливо обходя места, где пол особо сильно прогнил. Ничего подозрительного девушка не заметила. Она принюхалась. Здесь не пахло нечистью. С некоторых пор ее обоняние обострилось, и она этим успешно пользовалась. Белава открыл подпол и вздрогнула, смрадный запах усилился, сумев пробраться даже сквозь заклинание. Девушка подула на ладонь, и на ней появился огонек, будто из раздуваемого уголька. Белава приподняла руку повыше и спустилась в подпол. Она начала осматриваться, медленно поворачиваясь вокруг себя…

– Великие духи! – вскрикнула она и отскочила назад.

На нее смотрело пустыми глазницами, глумливо оскалившись, сильно разложившееся тело человека. Ей пришлось потратить некоторое время, чтобы унять дрожь и решиться подойти, уговаривая себя, что мертвое тело не может ей причинять вреда. Девушка склонилась над мертвецом и провела рукой поверх истлевшей плоти. Это был труп немолодого мужчины, но назвать его дедом Белава не могла. Мужчину закрыли здесь, и он умер от голода. Она осмотрела стены и крышку подпола. На них явно виднелись глубокие царапины. Мужчина пытался вырваться изо всех сил, но у него ничего не вышло. Девушка снова вернулась к телу и опять начала водить руками. Теперь она это делала более внимательно.

– В нем была сила, – воскликнула она, нащупав магическую жилку. – Даже сейчас есть…

И тут крышка гулко упала, закрыв ей выход. Белава кинулась к закрывшемуся люку и попыталась открыть, но крышка не поддалась. Она почувствовала, что паника вот-вот обрушится на нее и села на земляной пол, стараясь успокоиться. Ей понадобилось некоторое время, но вскоре чародейка уже дышала глубоко и ровно. Девушка снова встала и направила удар магической сил ы в сторону крышки. Та не поддалась. Тогда Белава попробовала не выбивать, а раскачать крышку. Она сосредоточилась и представила, что упирается в неподдающийся люк и начала раскачивать его. Но и это не принесло результата. Белава опять опустилась на пол и задумалась. Крышку замкнуло неизвестное заклинание. Чтобы подобное прочитать и распутать учителю требовалось не меньше суток, а он был очень сильным чародеем. Оставалась надежда, что Балбош сможет открыть ее снаружи, но девушка понимала, что он скорей сбежит, не дождавшись ее, чем пойдет в этот дом. Значит ей надо действовать самой и побыстрей. Соседство скалящегося мертвеца энтузиазма не добавляло. Белава снова встала под крышкой и, подсвечивая волшебным огоньком, начала рассматривать. Потом расслабилась, рассредотачивая взгляд. Деревянный люк опутывало слабо светящееся заклинание. Оно не было похоже на витиеватый символ сложного плетения, как у Дарея. Он не был в виде мудреного создания, как у самой Белавы. Заклинание напоминало самую обычную паутину: по виду, и по структуре. В этой "паутине" застряли ее выплески силы, сделанные ранее, а так же чужие заклинания. Она обернулась на мертвеца.

– Не преуспел ты, мил человек, надеюсь у меня лучше выйдет, – и она потянула за первую нить "паутины".

" Нить" оказалась не та, и Белава продолжила искать нужную. Она нашлась с пятой попытки, и "паутина" начала послушно распускаться. Девушка представила себе, что скручивает нить в клубочек. Когда заклинание было распутано, она вдохнула его в себя.

– Простенько и действенно, сохраню, – решила Белава, выбираясь на верх.

Балбош переминался возле двери с ноги на ногу. Он как-то виновато взглянул на чародейку.

– Ты уж не серчай, но страшно в дом-то войти, – повинно произнес он.

– Ничего, – ответила Белава, – я бы тоже боялась, если бы не взялась за дело.

– Чего там? – кивнул на знахарев домишко мужик.

– Там мертвец, – коротко ответила девушка.

– Ой, ты ж лихо… – побледнел Балбош. – Брега что ль?

– Да нет, похоже, ваш Урята. Надо на ночь тут остаться. Ехать не близко, а мне еще походить тут надо.

– Н-на ночь? – мужик побледнел еще больше.

– Да ты не боись, хозяин, – постаралась ободрить его чародейка. – Я тебе домик безопасный подыщу, никто не сунется. Ни человек, ни… в общем, никто.

– А ты?

– А я поручение выполнять ваше буду.

– Неужто и правда отсюда напасть? – поразился Балбош.

– Думаю, настоящая напасть лежит в подполе знахаря. Брега-то верно ругался. Без особой надобности корни рвать нельзя. Что-то не то с этим Урятой и новым селом. Жители неизвестно куда делись, на кладбище почти живете, к своим сродникам на могилки носа никто не кажет. Вы с женой свои корни забыли. Так?

– Так, – повинился мужик.

– В общем, остаемся здесь. Чую, тут все разгадки.

– Боязно, – зябко поежился хозяин постоялого двора.

– Я тебя оберегу, – вновь успокоила его Белава.

Чародейка медленно брела по пустой улице заброшенной деревеньки. Ночь выдалась лунной, потому она не стала раздувать огонек. Балбош мирно спал в небольшой избе, запечатанной охранным заклинанием. Впрочем, в сон он был погружен тоже при помощи Белавы, потому что от страха не мог уснуть и все время причитал. Девушка прислушивалась к тишине, пытаясь различить хоть какой-нибудь звук в застывшем воздухе. И услышала. Шипение раздалось совсем рядом. Белава охнула и обернулась. Прямо к ней, извиваясь, быстро ползла серебристая змея. Девушка удивленно распахнула глаза и тут же радостно подхватила змейку, которая сразу же выпрямилась и застыла батюшкиным подарком. Меч нашел ее! Вот уж чудо из чудес. Не успела Белава обрадоваться, как змейка зашипела вновь, ее глаза ярко полыхнули зеленым светом, чародейка обнажила меч. Она крутанулась на каблуках, следуя за указанием змейки. Почти одновременно с этим ей в нос ударил запах гниения. На другом конце деревенской улицы показался упырь. "Там кладбище", – вспомнила чародейка. Кто-то поднял мертвеца, вдохнув в его тело жизнь. Но живых людей здесь не было уже несколько месяцев, кто же смог это сделать? Отложив эти размышления на потом, Белава полностью переключилась на приближающуюся нежить. Упырь был совсем свежий. Голые кости еще не обросли плотью, и двигался он рывками, неуверенно, будто вспоминал давно забытое умение. Он не видел, не слышал. Упыря вела чья-то воля. Наиболее опасны были свежеприставленные и управлять ими было сложней, потому что тело еще сохраняло свою волю. Такой же вот скелет легко подчинялся, и справится с ним было проще простого из-за неповоротливости и полной тупости. Это если дать ему заматереть и вернуть себе плоть, скелет превращался в смертоносное умертвие, но давать матереть новоявленному упырю Белава не собиралась. И потому несколько легких взмахов мечом, и кости с глухим бряцаньем разлетелись в разные стороны. Но тут же к девушке заковыляло еще два скелета, с которыми она разделалась так же быстро и легко. Однако, поток кривляющихся и дергающихся костяков все прибывал. Меч бесновался, полыхая зеленым светом изумрудных глаз. Белава не чувствовала усталости, подчиняясь воли меча. В конце концов их стало слишком много. Сколько стояла Калиновка? Сто, двести, триста, пятьсот лет? Сколько поколений нашли последний приют на деревенском кладбище, потревоженный неизвестным колдуном? Белава отмахалась от очередной атаки, отбежала подальше и, подняв руку, выплеснула на восставшую нежить огромный поток своей силы, рассеяв их по всей деревней.

– Покажись! – заорала она. – Покажись сам!

И тут ее оглушила тишина. Кости больше не поднимались, застыв на месте. Девушка перевела дыхание, только сейчас ощутив как устала.

– Сильна однако, – раздался голос за спиной.

Белава резко обернулась, сжимая беснующийся меч. За ее спиной стоял невысокий старичок. Старичок поглядывал на нее из-под лохматой челки. Его борода спускалась ниже пояса, прикрывая впалый живот.

– Кто ты, дедушка? – спросила Белава.

– Так Брега я, знахарь здешний, – ответил старичок.

Белава повела носом.

– Неживой ты, дедушка, а не упырь. – присмотрелась к нему чародейка. – Призрак… любопытно-о, – протянула она.

– Что ж тебе любопытно, девонька? – хитро прищурился призрак.

– Так ведь мастер говорил, что призрак силой не обладает: не волшебной, не телесной. Невыполненное дело, нежелание уйти, привязка к месту… Ты дедушка, насколько понимаю, всем этим сразу зацепился здесь, но как ты мертвечину поднять смог?

– Все тебе расскажи, – хмыкнул дед. – А ты вообще здесь зачем?

– Меня уговорили калиновцы разобраться с тем, кто проезжих губит. Уж не ты ли?

– Я, – не стал отпираться призрак. – Я же их, дураков, спасаю.

– Об этом я догадалась. В подполе-то у тебя Урята лежит?

– Он, злодей. Только ведь ты мое заклинание сняла… ума не приложу как только. Так что поведет его хозяин теперь, не удержишь.

– Не так сложно его снять-то было. А зачем ты меня закрыл? Не помирать же мне рядом с Урятой было. И упырей зачем натравил? А людей зачем губил?

– Каюсь, на злое пошел, чтобы их домой вернуть. Думал, опустеет тракт и вернуться. Особливо когда этого поймал. А чары не спали, и люди обратно не идут. Дух его силен, держит их. С духом-то не справиться. С телом не умер.

– Хорошо, начнем сначала. С чего все началось? – спросила Белава, присаживаясь на бревно, лежащее рядом с покосившимся забором.

– С чего это мне тебе рассказывать? – заупрямился призрак.

– Так я помочь не смогу, если не пойму все до конца. То, что люди в недоброе место ушли, это я почувствовала, что ради этого и дары раздал Урята, я тоже поняла. Но многое мне неясно. Ты ведь знаешь, расскажи, будь добр.

Призрак сел рядом с ней, и змейка недовольно зашипела.

– Меч у тебя любопытный, откель такой? – полюбопытствовал Брега.

– Батюшка для меня специально отковал, – честно ответила девушка. – Так расскажешь?

– Расскажу, так и быть.

Глава 12

– Началось все лет тридцать назад, когда Урята только пришел в ту деревню у тракта. Был он молод совсем и глуп. Ихний-то знахарь помер, потому недавнего ученика пригласили к себе охотно. Все шло честь по чести. Деревенские к нему лечиться ход или, на праздники и похороны звали. Урята работу честно выполнял. В той-то деревне мастерицы по кружевам из покон веков были. Славилось их плетение далеко за пределами окружных сел и деревень. Кузнецы опять же знатные были.

– Ткачихи и швеи… – добавила девушка.

– Да, не перебивай. Мастеровая деревенька была. И вот решил как-то их молодой чародей деревне помочь, чтобы поток проезжих стал больше, чтобы деревня в город выросла. А чтоб быстрей все получилось, решил глупый чародей попросить помощи там, где лучше помощи не искать. Провел обряд, призвал демона, полосонул по руке ножом, чтобы откуп демону кровью своей отдать, а демон-то хитрей и сильней оказался. Не принял он жертву чародея, сказал, что свое он взял. А Уряту повязал словом, что свое пожелание он выполнит, иначе худо будет. Чародейка довольный спать лег, а утром вышел, а в деревне не души. Пустая деревенька-то стоит, всех рогатый забрал. Такой вот откуп за помощь. Урята за голову схватился, к городскому колдуну побежал за помощью, у него же учился. А тот руками развел. Обещал молчать о пропаже целой деревни, помог заклятие забвения на нее положить. Помыкался недотепа, а демон требует выполнить обещанное. Из деревни село, из села город, а он тайный владыка. Посопротивлялся Урята, помыкался и набрел как-то на Калиновку. Наш народ всегда гостеприимный был. Сама видишь, живем на отшибе. Обрадовались, приютили. Знахарь, сказали, хорошо, а чародей не помешает. Так и прижился. Мне он как-то сразу не понравился, а вот люди прониклись. Однажды попросили чудо показать, тут и началось. Чтобы все получилось, ему нужно было не силой действовать. Только не чудо это было. Не сами бабы плести начали, души в них сгинувших вошли. Всех приспособил. Этот, что в доме спит, с женой заблудились, набрели на нас. Тут их Урята и прибрал. Остались жить, сами не поняли как. А потом чародей и вовсе их увел на место старой деревни. Урята людей быстро осаживал в новой деревне, так в село оно и выросло. Я пытался докричаться, но маловато силенок-то. А там, как помирать стал, сам себя проклял, что не знать мне покоя, пока не освобожу людей и не верну домой. Когда помер, испугался, что сила вместе с телом ушла, не такая уж она и большая была, а оказалось, что без тела сила освободилась. Я научился ее подчинять и начал. Сначала отпугивал от села проезжих, не помогло. Урята, будь он неладен, защиту поставил. Вот тут мне и пришлось прибегнуть к помощи. То зверя надоумлю, то мертвяка подниму. А там уж управлять сложно. Простой-то человек пугается нечисть, мыслить перестает. Орут, как дураки, руками закрываются, а упырина страх чует и жрет. От волков и медведей, когда убегали, когда не успевали. Я же ярил зверя. Упырей Урята отлавливал, а зверь в лес уходил. Но народец ездить перестал, посчитали гиблым местом. Думал, все, добился. Ан, нет. Урята решил меня изгнать. – тут призрак жутковато заухал– засмеялся. – След он мой уловил. Приперся, круги чертить начал, знаки писать. Я его в подпол заманил. Заухал, запричитал, он и кинулся меня догонять, я крышку-то и захлопнул, заклинанием опутал. Он неделю бушевал и выл, а потом все, отошел. Тело умерло, а вот дух нет. Недаром хозяин его демон. Пока дух жив, будут эти дураки там сидеть. А теперь ты и тело освободила. Как воссоединятся дух с телом, так он сильней станет. И меня изгонит, и вновь запустит колесо. Будут наши паучихи ткать, прясть и плести, поедут люди, получит демон свой город. Представляешь сколько там душ будет? Ты уж извиняй, что на тебя мертвяков натравил, думал, ты Уряту спасать пришла.

– А почему демон до сих пор своего раба не вытащил? – удивилась Белава.

– Так нет тут его власти. А вот тело, когда ход открыт, наружу вытащит.

И как подтверждение его слов, раздался рык. Из дома, пьяно покачиваясь, вышел мертвец. Призрак кивнул:

– Ну, встречай, девонька, теперь он твой.

Белава встала на ноги, потянулась, подняла меч, звенящий от нетерпения и залихватски свистнула, привлекая внимание мертвяка.

– Ты, девонька, не дай телу с духом соединиться. Чую я его тут.

– Попробую. – ответила Белава и нанесла первый удар, магический.

Тело откинуло назад, но на ногах мертвяк все-таки удержался. Он покачнулся, наклонился вперед и побежал, будто собираясь забодать девушку. Она отскочила в сторону, занесла меч, и… тело побежало дальше.

– Догоняй, – заорал призрак Бреги, – он к духу своему стремится!

Белава бросилась вдогонку. Она уже настигала мертвяка, когда тот вдруг сделал мощный прыжок. Перед глазами девушки сверкнуло, за спиной завыл призрак, земля содрогнулась, и Белава упала на колени. Она смотрела, разинув рот, как тело чародея изогнулось и задергалось, обрастая новыми сухожилиями, венами, сосудами, мышцами.

– Бей! – кричал призрак.

Это вывело девушку из оцепенения. Она вновь взметнула меч и рванула на возрождающегося Уряту, но уткнулась в стену из обжигающего жара и отлетела назад. Наконец, на теле появились кожа и волосы, и Урята обернулся. Белаву тут же взяло сомнение, что так чародей выглядел до смерти. В зрачках его плясал огонь, жар по прежнему исходил от него. Он оскалил заострившиеся зубы и подмигнул:

– А вот теперь нападай, девка, – и захохотал жутковатым каркающим смехом.

Белава вскочила и бросилась на него, на ходу выкрикивая заклинания. Урята продолжал смеяться, в один миг вырастив огненный щит, об который разбились все заклинания юной чародейки. Потом щит изменился, вытягиваясь в меч, и чародей пошел на девушку. От скрестившихся мечей брызнули искры, и ближайший дом заполыхал. Белава с ужасом поняла, что она слабей возродившегося чародея, намного слабей. Даже змейка уступала его огненному мечу, казалось, что батюшкин подарок начал выдыхаться. Урята жал девушку к колодцу, зиявшему пустым провалом. Чародейка лихорадочно вспоминала все приемы, и заклинания, которым ее обучил Дарей, но все это не приносило противнику ощутимого вреда. Он несколько раз пропустил удары меча, несколько раз девушка достала его заклинаниями, но Урята только со смехом встречал их. И тут в ней начала закипать ярость, поднялась огненной лавой и хлынула через край, ослепляя Белаву. Ей показалось, что она стала выше ростом, потому что Урята сейчас был на пол головы ниже ее, хотя до этого она была ниже чародея на голову. Слух, зрение и обоняние обострились до предела. Урята смотрел на нее разинув рот. Девушка глухо зарычала и сделала длинный прыжок в сторону. Она вскинула руки и почувствовала, как ее наполняет сила из воздуха, опустилась на колено, и силы потекла из земли. В этот момент чародей пришел в себя от изумления и кинулся на нее. Белава обернулась к нему и оскалила зубы, почувствовав запах, который шел от Уряты: запах серы, смешивавшийся с запахом гнили. Чародей превратил меч в пламя и швырнул в девушку. Она протянула руку и… поймала огонь. Затем опустила к нему голову и выпила пламя, почувствовав, что и сила огня теперь наполняет. Чародей отскочил в сторону, потом развернулся и побежал прочь, взывая:

– Хозяин! Помоги мне, хозяин!

Но никто ему не ответил. Белава в несколько прыжков догнала его, и, взмахнув мечом, снесла Уряте голову. Дух чародея вновь покинул тело, но девушка поймала его в воронку, созданную ветром. Топнула, и земля разверзлась, открывая глубокую трещину, которую озаряли далеко внизу огненные всполохи. Ветряная воронка подползла к краю щели и вытолкнула туда, удерживаемый дух Уряты.

– Тебя ждет твой хозяин, – крикнула она и не узнала свой голос.

Трещина закрылась, и под ногами Белавы оказался труп чародея. Она вытянула из себя огонь и сплюнула на обезглавленное тело. Рядом возник призрак Брега, подкидывая голову в костер.

– Да простят тебя Великие духи, – сказал призрак.

Девушка постепенно успокоилась, она с некоторым удивлением смотрела на догорающее тело чародея, особо не веря, что она это сделала, и все закончилось.

– Ну ты, девонька, и даешь, – как-то даже восхищенно сказал призрак.

– Сама не понимаю, как получилось. – ответила девушка, ощущая, как усталость падает ей на плечи неудержимой тяжестью.

– И давно с тобой это? – спросил Брега.

– Что? – зевнула Белава, оседая на землю.

– Да то, что ты…

Остальное она уже не слышала, погружаясь то ли в сон, то ли в забытье. Снилась ей дорога, а впереди два всадника. Один ехал на вороном коне, а второй на дымчатом изящном жеребчике. "Уйдут, не догоню", – мелькнула мысль у Белавы, и она вскочила.

Рядом мирно посапывал Балбош, чему-то радуясь во сне. Она осмотрелась и узнала ту избу, в которую спрятала мужика. В окно пробивался серый рассвет.

– Проснулась? – услышала она, рядом сидел призрак Бреги.

– Проснулась. Мне надо собираться.

– Да, пора. – призрак глянул в окно.

– Как я здесь оказалась? – задала девушка, интересующий ее вопрос.

– Я принес. Ты ведь против призраков дом не запечатала, – и он тихо рассмеялся, глядя на вытянувшееся лицо чародейки.

Она спустила ноги с кровати и с удивлением взглянула на сапоги, потом на одежду.

– Это я так в драке разодралась что ли?

– Так ты сама не знаешь? – Брега как-то странно посмотрел на нее.

– Что не знаю? – она пристально посмотрела на призрака, тот лишь рукой махнул.

– Буди своего попутчика, сам не проснется.

Белава провела рукой над лицом Балбоша, и тот открыл глаза, ошарашено озираясь вокруг. Потом уставился на чародейку.

– Где я? И кто ты?

– Ну здрасти, дяденька. Ты в Калиновке, я Белава, ученица чародея. Сам меня просил вам помочь.

– В чем помочь? И где моя Драгия?

– В Новой Калиновке. Поехали, по дороге все вспомнишь, а у меня времени мало.

Балбош послушно вышел из избы вслед за девушкой. Она сращивала свою одежду и обувь, радуясь, что ей подвластно подобное. Ходить ранней весной в лохмотьях вовсе не хотелось. Лошади сонно озирались, они попали под чары вместе с Балбошем. Тот подошел к своему коняге и задумчиво потер лоб.

– Будто во сне был столько времени. Хорошо помню, как шли с Драгией в город и сбились с пути. Набрели на деревеньку, нас пустили переночевать, а потом будто сон снился, что жить остались, что сын у нас родился. И тебя вроде и помню, девица, а будто и во сне все было.

– Очень похоже на правду, – хмыкнула Белава. – И сын у тебя есть и жить тут остались. И наняли меня вчера всем селом. Только не сон это был. Я тебе в дороге все расскажу.

Уже отъезжая, она начала озираться по сторонам и поняла, что не видит вокруг ни одной косточки от скелета, и сожженное тело Уряты тоже исчезло. Возле одного из домов стоял призрак Бреги и махал ей рукой, хитро улыбаясь. Однако возле колодца девушка остановилась и рассмотрела странные следы на земле.

– Зверь какой-то большой тут топтался, – проследил за ее взглядом Балбош.

– Больше не будет, – ответила Белава, вспоминая, как погиб чародей, за спиной раздался смешок Бреги.

Белава рассердилась. Пусть себе хихикает, а ей спешить надо. Представив сколько времени они потратят на обратный путь, девушка остановилась.

– Что такое? – удивился Балбош.

– Хочу дорогу уменьшить. Пора опробовать самостоятельно пройти…

– Куда? – мужик с интересом смотрел на нее.

– Сейчас увидишь.

Девушка спешилась, встала перед мордами лошадей, и начертила на земле линию, стараясь четко представить себе село. Потом протянула руку, взялась за невидимую ручку и потянула воображаемую дверь. Сильный порыв ветра вырвался из проема, заставив взметнуться волосы людей и гривы испуганных лошадей.

– Ох, – выдохнул Балбош. В открытую дверь была видна Новая Калиновка.

– Заклинание перехода, – довольно улыбнулась чародейка. – Проходи, а то закроется и придется топать семь верст.

Злата пренебрежительно фыркнула, намекая, что кому-то топать, а кому-то сверху сидеть, и смело направилась в открывшийся проход. За ней потопал конек Балбоша, а за ними и сама Белава. Брега опять махнул ей рукой, и она успела услышать прежде, чем дверь закроется:

– Сильна-а.

В Новой Калиновке их ждала следующая картина. Между домов бродили потерянные жители, то шарахаясь друг от друга, то кидаясь с расспросами. Первым чародейку и Балбоша увидел Алабор. Он бросился к отцу. Тот неуверенно прижал пацана и встрепал ему белобрысые волосы.

– Наконец-то, тятя, – сказал мальчуган, – а у нас тут такое творится. Мамка меня утром еле признала. Сидит плачет сейчас. Остальные тоже бродят, как призраки.

– Сейчас я все объясню, – сказала за Белава и крикнула, – подойдите все ко мне!

Она забралась на Злату, чтобы ее лучше было видно. Люди подтянулись и остановились, выжидательно смотря на нее. Девушка окинула их взглядом и начала:

– Все началось тридцать лет назад…

Когда она закончила, люди продолжали стоять и смотреть на нее.

– Сейчас души тех, кто жил здесь оставили вас. Вы свободны и можете решать, что делать дальше.

– Ласка, – крикнул бородатый мужик, – собирай добро и детей, возвращаемся в Калиновку. Не нравится мне тут.

– И мы возвращаемся, – отозвался еще один мужик, – как раз поле успеем подготовить, дома подправить.

– Точно, – согласно загалдела толпа. – Надо уходить отсюда.

– И мы с ними что ль, Драгия, – Балбош глянул на жену. Хоть и плохо помню эти года, а все же привыкли к ним, да и Алабор всех знает.

– Пошлите, – поддержала их рыжая тетка.