Текст книги "В обученье к чародею (СИ)"

Автор книги: Юлия Цыпленкова (Григорьева)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

– Выдюжим, друже, – упрямо твердил Радмир, когда силы почти оставляли их, и Дымка согласно ржал.

Когда впереди показались чародеевы ворота, мужчина и его конь были уже на последнем издыхании.

– Так вот и закончилось мой второй приезд в Пустошь, – закончил Радмир и посмотрел на своих слушателей.

Глава 21

Четыре всадника ехали молча, обдумывая услышанное. Радмир умолчал о многом, что касалось его встречи с Желаной, сказав лишь, что чары черной женщины на него не подействовали, и она смогла пленить его при помощи Зверей, которые слушались ее первого же слова. Лишь Дарей знал обо всем.

– Мастер, кто эти Звери? – спросила Белава. – Новые оборотни?

– Я думал об этом, но нет. Оборотень имеет две личины, человеческую и звериную. Мы знаем, что оборотнем можно только родиться, это тоже дар. Укушенный же оборотнем становится вурдалакам. Вурдалак имеет одну личину. Ты помнишь, как это получается?

– Да. Яд из слюны оборотня попадает в кровь, когда оборотень кусает человека. Душа умирает, а тело превращается в уродливого зверя. Вурдалак не имеет потомства. Он может жить долго, питаясь сырым мясом, чаще всего человечиной. После укуса вурдалака превращения не бывает.

– Что еще?

– Оборотни могут жениться на обычной женщине, а могут на таком же оборотне. От человека чаще рождаются обычные люди, дар редко переходит. А от союза двух оборотней почти всегда рождаются потомки с даром. Поэтому оборотни стараются, если не женится, то хотя бы иметь потомство от оборотня. Еще оборотень не теряет человеческого сознания, когда оборачиваются в звериную личину. Вурдалаки же никогда не создают пары, потому что ими движет только желание жрать. Оборотень умирает, прожив свой срок, вурдалака же можно только убить. И вурдалак не может восстанавливаться, как раненный оборотень. Оборотни могут сбиваться в стаи, вурдалаки всегда одни.

– Все верно. А что мы знаем об этих Зверях? Они имеют одну личину, как и вурдалаки, внешне похожи на них, но на этом их схожесть заканчивается. Укус Зверя ядовит, как и укус оборотня. Зверь продолжает мыслить. Вспомни тех, которые напали на нас на кладбище.

– Вы встречались с этими Зверями? – удивился Ярополк.

– Да, – ответил чародей, – но об этом позже. Белава?

– Да, мастер, я помню. Они не кидались бездумно. Они выбирали момент, когда можно напасть. Особенно та вурдалачиха, ой, Зверина.

– Точно. Судя по тому, что Бала не узнал Радмира, памяти о человечьей жизни у них нет. Остаются только навыки. Они осторожны, ими можно управлять, только я не пойму как. Они могут жить в стае. Более того, они могут составить пару, как те двое. Надеюсь, что они не могут рождать потомство, иначе все еще хуже, чем я думал.

– Но откуда они взялись? – спросил Ярополк.

– Колдовство. Их мог создать только чародей или колдун. Судя по всему, этим колдуном является беловолосый. Очень любопытно, как он это сделал. Я примерно могу представить, что для этого надо было сделать. Но на это нужны огромные силы, боюсь, это не его силы. У него должен быть помощник, потусторонний помощник. И теперь беловолосый связан с ним накрепко.

– Но зачем они ему нужны? – задал очередной вопрос Ярополк.

– Рать, – ответил Радмир. – Это его рать. Помните, я говорил, что услышал из разговора Желаны и беловолосого? Она сказала, что ей предстоит стать королевой нового мира. Думаю, наше Семиречье в опасности. Если беловолосый решил завоевать Семиречье, то ему нужно войско. Где он соберет столько воинов? Он создал себе их. И рать его растет с каждым днем. Только как он их держит? Вот, что я не могу понять.

– Я бы привязал к себе, это самое надежное, – задумчиво сказал чародей.

– Как это? – спутники с любопытством посмотрели на него.

– Можно привязать любовью, можно страхом, можно богатством, можно дружбой. Их любовь ему не нужна, любовь ведет за собой ревность, богатство Зверям не нужно. Да и суетно это. Стяжательство лишняя часть натуры воина. Настоящая дружба сплетается из единения душ. Остается страх, он привязал их страхом.

– Страхом?

– Да. Они борются за жизнь, как любая живая тварь. Отсюда их осмысленность в борьбе.

– Их слишком много, чтобы бояться, что он их уничтожит. – предположил Ярополк.

– Вряд ли они могут настолько мыслить, – не согласился Радмир. – Они действительно звери.

– Нет, – ответил всем Дарей. – Невозможно каждому из обращенных внушить страх, что за ослушание ждет смерть. Чем больше укушенных, тем слабей заклятье. Нет, нет, страх должен быть у самого основания их существа. Опять же, я бы вплел в волшбу свою кровь. Став для Зверей столпом, основой, корнем. Не станет меня, не станет их. Я корень, они древо, ветви, листья. Погибнет корень, умрет дерево. Они должны видеть в нем вожака. А кто может стать лучшим вожаком, чем отец всего племени? С ним не будут биться за право стать первым в стае. Страх за "отца", они будут биться за него до последнего.

– С ума сойти, – выдохнула Белава. – Как же мало еще знаю.

– Ты еще дитя, – по отечески ласково улыбнулся ей учитель. – Дитя, которому дали игрушку, великую силу. И ты то угадываешь, как надо играть, то пробуешь, а что если я буду играть совсем по другому, и тратишь силу в пустую.

– Но как же Желана? – прервал их Радмир. – Почему они слушаются ее? Вряд ли он смог просто приказать им.

– Вот с Желаной все сложней. Тут я тоже не понимаю, почему Звери выполняют ее приказы.

Они замолчали. Но тут Белава задала вопрос, который почему-то ее заинтересовал.

– А зачем беловолосому эта женщина? Они… любят друг друга?

– Любят? – Радмир неожиданно расхохотался.

– Почему ты смеешься? – обиделась Белава. – Что я такого сказала?

– Не обижайся, голубушка, – миролюбиво улыбнулся ей воин. – Эта женщина не создана для любви. Она вызывает только одно желание.

– Какое?

– Хм… Такое незамужней девке не говорят, – ответил Радмир, и девушка неожиданно разозлилась. Она сверкнула злым взглядом на воина, но тут же взяла себя в руки.

– Ты сказал, она красивая? – как бы между прочим спросила Белава.

– Необычайно красива. Какая-то неземная красота, нездешняя. И перед ней сложно устоять мужчине.

– Значит ты не устоял? – ехидно засмеялась чародейка.

– На меня не действуют чары, помнишь? – так же насмешливо ответил Радмир. – А она умеет их насылать.

– Чародейка? Колдунья? Ведьма?

– Ни первое, ни второе, и не третье. Я не знаю, кто она.

– Но раз она умеет наводить чары, значит каждый из вас может пасть под ними?

– На меня не действуют чары, – опять повторил Радмир.

– Я тоже защищен от чужих чар, от любовных так точно, – сказал чародей. – Самый беззащитный среди нас Ярополк.

– Почему, – возмутился тысячник. – Я крепче, чем вы думаете!

– Ты должен держаться от нее подальше, – взмолилась Белава.

– Не переживай, – усмехнулся Радмир, – мы оградим Ярополка от Желаны. – и девушка покраснела.

Они снова замолчали. Белава пыталась справиться с раздражением, которое все больше захлетсывало ее. Ярополк улыбался, поглядывая на нее. Радмир ехал с бесстрастным выражение, а чародей продолжал думать.

– Что-то должно быть в этой Желане, – наконец сказал он. – Для чего-то она нужна беловолосому.

– Мы можем спросить у беловолосого, – сказал Ярополк, и было неясно, шутит он или говорит всерьез, – когда поймаем.

– Осталось только поймать, – засмеялся Радмир.

– Скоро мы узнаем, можем мы это сделать или нет, – улыбнулся Дарей. – Послезавтра мы дойдем до Затонухи, потом еще три дня пути и будет Пустошев. Остановимся там на день, поговорим с князем, а потом двинем в Пустошь.

– Белаве обязательно ехать с нами? – спросил Ярополк.

– Я хочу оставить ее в Пустошеве, – ответил чародей.

– Что? – девушка не поверила своим ушам.

– Они правы, – Радмир был серьезен как никогда. – Тебе лучше остаться в городе.

– Ни за что! – воскликнула Белава. – С чего вы решили, что я останусь?

– С того, что это опасно. Мы до конца не знаем, с чем имеем дело. – спокойно ответил Дарей.

– Но, мастер! А как же Звери? Мы уже много про них знаем.

– Звери не главное. Даже черная женщина не главное, возможно. Мы не знаем, кто такой беловолосый, и самое важное, кто ему помогает.

– Мы узнаем на месте! И моя сила, она ведь может пригодиться вам!

– Я все сказал, – ответил чародей, и девушка обижено засопела.

Ночевать пришлось в лесу. Чтобы добраться быстрей, они срезали путь. Белаве не спалось. Она села к огню, вглядываясь в жаркое пламя. Она все еще переживала из-за слов мастера. Как же можно вот так с ней? Девушка протянула руки к костру. Пальцы ее вспыхнули, не причиняя ни боли, ни увечья. Она позволила огню дойти до запястий, а потом начала собирать пламя в один большой шар, подтягивая постепенно к себе весь огонь, из которого вылепила, словно из глины, цветок. Сформировала лепестки, закрутила пальчиком сердцевину.

– Как красиво, – раздался рядом голос Ярополка.

Он сел рядом с ней, глядя на этот огненный цветок, с плавящимися и переливающимися лепестками. Искры с треском выскакивали из середины и разлетались над лепестками. Тысячник некоторое время любовался белавиной работой, потом повернулся к ней и взял за руку.

– Ты злишься? – спросил он.

– Мне обидно. Почему вы не хотите меня взять с собой?

– Потому что хотим сберечь тебя, – он взял и вторую руку девушки.

– Но ведь я могу пригодиться.

– Дарей сильный и опытный, он справится один.

– Но во мне столько всего! – воскликнула Белава, – хоть что-то да сгодится.

– Белавушка, – мягко произнес Ярополк, – ты еще так молода…

– Значит порты мужу штопать в самый раз, а как в дело, так молода? – она вскочила, зло утирая слезы.

– Замуж… Почему ты не хочешь замуж?

– А что мне там делать? – она снова рядом с тысячником, он не ответил, о чем-то задумавшись.

Белава п осмотрела на него. Его лицо озарялось таинственными всполохами, отражавшимися в больших карих глазах. Она подумала: "Какой же он красивый" и подняла голову, пытаясь спрятать эту мысль. Звезды переливались на ночном небосклоне, навевая какие-то странные мысли, необычные желания. Девушка перевела взгляд на губы мужчины и неожиданно подумала, а какого это, когда тебя целует мужчина? Не отца, не брата, а Мужчины? Любава когда-то рассказала, после того, как вышла замуж, что у нее кружится голова, стоит мужу прижать ее к себе и…поцеловать, да! Сестра говорила, что все мысли вылетают из головы, когда муж целует ее. Как же хотелось, почувствовать то же самое, то же… Не особо отдавая себе отчет, девушка потянулась к Ярополку.

– Белавушка, – выдохнул Ярополк, на мгновение отстранив ее. – Ты правда этого хочешь?

– Поцелуй меня, – сказала она и снова потянулась к нему.

Ярополк взял ее лицо в руки, мгновение смотрел, а потом прижался к таким желанным девичьим губам. Белава сначала прислушивалась к движению губ Ярополка, потом несмело повторила за ним, и наконец обвила шею мужчины руками, отдаваясь этому первому поцелую. Дыхание мужчины стало пр ерывистым, он крепко сжал девушку, почти сделав больно и вдруг резко отстранился. Глаза его пылали, и Белава с удивлением заметила, что дышит так же тяжело. И ей захотелось повторить новый опыт.

– Нет, Белавушка, – остановил ее Ярополк. – Твой поцелуй так сладок, что я боюсь сделать то, что не должен делать.

Она ничего не ответила, стараясь даже не думать о смысле его слов.

– Ты станешь моей женой? – спросил он и тут же добавил. – Я не тороплю тебя. Я готов ждать, когда ты закончишь обучение, да и Дарей раньше не отдаст тебя. Я даже готов помогать тебе в твоих чародейских делах.

– Ярополк, – начала она.

– Нет, нет, не спеши с ответом. Если тебе нужно время, я буду ждать, обещаю. Сколько понадобится, только не говори сейчас нет, – он с мольбой посмотрел на нее.

– Не скажу, – улыбнулась она, все еще шальная от поцелуя.

– Не скажешь– нет? – он широко улыбнулся.

Она открыла рот, чтобы ответить, как вдруг раздался кашель. Радмир встал, сладко потягиваясь.

– А что вы еще не спите? – спросил он, чему-то радостно улыбаясь. – Вставать уже скоро. Смотри, Белава, придется тебе на вас обоих заклинание бодрости накладывать. А что? Зато новую дорогу проложите до Пустошева, – и он тихо засмеялся.

Романтическое настроение в момент улетучилось. Девушка сверкнула глазами.

– Ты сам-то что вскочил? Тебе надо к встрече с твоей красавицей готовится, отсыпайся, чтобы сил набраться, – бросила она и ушла на свое место.

Ярополк досадливо поморщился и покачал головой. Он подошел к Белаве, укрыл ее потеплей и шепнул:

– Да пошлют тебе Великие Духи добрые сны, – она не ответила.

Мужчина тоже лег, и какое-то время смотрел в звездное небо. Вскоре вернулся на свое место и Радмир, лицо которого было хмурым, будто он и не веселился несколько минут назад. Наконец, сон сморил всех, и на опушке, покрытой защитным заклинанием, настала тишина.

Глава 22

Затонуха была самой коварной рекой в Семиречья. Неширокая и мелководная на первый взгляд, она не вызывала никаких подозрений у тех, кто ничего не знал о ней. Вроде бы дно было совсем близко, можно даже перейти ее, а не переплыть. Но стоило сделать шаг и встать на такое близкое и гостеприимное дно, как доверчивый человек уходил с головой в ледяную черную воду. Мало кто выбирался на берег из этой ловушки. В этой реке не было ни Водяного, ни русалок, ни рыбы. Народ говорил, что в Затонухе живет чуди ще с тремя жабьими головами, хвостом рогатым и восемью лапами с сильными и острыми клешнями. Перебирались через Затонуху исключительно по мостам, перекинутыми через реку. Волновать воду лодками и плотами никто не решался.

К одному такому мосту и подъехали четыре всадника. Дарей остановил Ярополка, начавшего было подъем на мост.

– Сперва послушайте, – сказал он, отвечая на вопросительный взгляд тысячника. – Сейчас мы поднимемся на мост, чтобы вы не увидели и не услышали там, помните– это морок. Не останавливайтесь, не смотрите на воду, даже если вам там что-то покажется.

– Кому здесь морок наводить, мастер? – полюбопытствовала Белава.

– Хозяину этой реки. Лед сошел, он проснулся и теперь особо голоден. Он лучше всех в Семиречье наводит мороки. Мелководье его рук дело, уж сколько лет по всей реке держится, не тает. Как перестали люди в реку соваться, так и на переправы навел. Если поверите, к воде нагнетесь, перетянет вас и упадете в воду, а там водоросли оплетут, да на дно утащат.

– Понятно, – кивнул Ярополк.

– А правду говорят, что у этого чудища три жабьи головы, – живо заинтересовалась девушка.

– Нет, – усмехнулся чародей. – Одна голова у него. Он вообще на человека очень похож, только носа нет, не нужен он ему, жабр ами дышит. Туловище и руки с когтями человечьи тоже, а вот от пояса на ящерицу большую похож, чешуей покрытый. На хвосте гребень острый, пополам им перерубить может. И зубы длинные и острые. Будем надеяться, что нам повезет, и мы его не рассмотрим.

– Хорошо бы, – поежилась юная ученица.

Молчавший всю дорогу Радмир первый двинулся на мост. Остальные последовали за ним. Мост был выгнут высокой дугой, взмывавшей над Затонухой деревянной радугой. Крепкий, добротный мост имел небольшую ширину, пройти можно было рядом двоим пешим путникам, поэтому четыре конных путешественника двигались друг за другом. Все четверо были напряжены. Единственный, кто не боялся морока, был сам чародей, но опасения за своих спутников имел немалые, и потому ехал последним, чтобы видеть их всех. Белава поехала сразу за Радмиром, который замкнулся в себе после той ночи, когда она сорвалась на воина. Белаве не хотелось себе признаваться, но его подначек и шуток ей не хватало, но на ее попытки подшутить над ним и начать прежнее веселое общение, он вяло отвечал и снова закрывался в себе. Следующим ехал Ярополк, следивший только за девушкой. С той ночи он несколько раз пытался возобновить прерванный разговор, но остаться наедине больше не получалось. Неожиданно где-то далеко сзади раздался протяжный волчий вой.

– Что это волки воют, – удивился чародей. – Странно как-то.

Ему не ответили. Ближе к вершине моста начал наплывать сероватый туман. Чародей щелкнул пальцами, но рассеять туман не получилось. Он все больше сгущался, окутывая путников. Вскоре они уже не видели друг друга, кроме Дарея, он продолжал видеть всех.

Белава с любопытством рассматривала серые клубы, окружившие ее. Она сразу почувствовала силу в этом тумане. Девушка рассеяла взгляд, и разглядела нечто похожее на серые снежинки, снующие с невероятной скоростью туда-сюда. Они будто ткали кокон вокруг нее, заключая в мутноватую сферу, не пропускающую ни звука, ни запаха, ни света. "Так вот ты какой, морок чуда речного", – подумала она и протянула руку к этим без устали снующим "снежинкам". Неожиданно впереди появился кто-то. Контуры тела были человеческие, но все время расплывались и собирались вновь. Она открыла глаза и поглядела на фигуру обычным взглядом. Белава всмотрелась и ахнула, это была ее матушка.

– Белава, – Всемила протянула к ней руки. – Что ж, доченька, совсем забыла о нас. Как уехала, так носа не кажешь в отчий дом. А батюшка-то твой совсем болен, Ведара говорит, помрет скоро, а ты и не повидаешь отца. Что ж ты за дочь такая? Осталась бы дома, и не случилось бы такого. Беспутная была, такой и осталось, – мать горько заплакала.

Девушка почувствовала, как сжалось сердце. Она сделала шаг, но тут же остановилась и усмехнулась, рассредотачивая взгляд. Фигура впереди продолжала плавиться и оплывать, не имея никакого сходства ни с Всемилой, ни с кем бы-то ни было вообще. Но главное, от фигуры тянулся жгутик из мельтешащих "снежинок". Он соединялся со сферой, в которой все еще была заключена чародейка. Она подняла взгляд и увидела, как "снежинки" испускают голубоватое свечение, шедшее к ее макушке.

– Моим стыдом питаешься? – недобро усмехнулась она и ухватила жгутик– пуповину.

"Снежинки" порхнули в сторону, но она протянула вторую руку и заключила их в шар, сотканный из ее силы. Потом повела шаром из стороны в сторону, собирая туда сферу и фигуру. Когда шар наполнился и увеличился, девушка вытянула из него нечто, похожее на носик чайника и втянула в себя морок. Некоторое время она привыкала к новому ощущения, запоминая саму суть "снежинок", а потом выплюнула туман. Махнула рукой и рассеяла его. Теперь она вновь увидела Радмира, который спешился с Дымка и шел к краю моста. Взгляд его был странным. В нем будто застыл ужас. Девушка видела, как он взялся за поручень, перегнулся и закричал:

– Нет! Не надо, остановись!

Вдруг за спиной раздался крик Ярополка, она обернулась и увидела, как Дарей крепко сжимает тысячника, не давая тому приблизиться к опасному краю. Одно мгновение и она кинулась к Радмиру, который сжал поручень до побелевших костяшек. Вот он чуть присел, вот оттолкнулся и взвился над поручнем, стремясь перепрыгнуть его. Белава взметнула руку и в один миг сплела светящуюся сеть, которую накинула на Радмира, уже летевшего вниз, и дернула сеть на себя. Радмир перелетел поручень и упал на деревянный настил моста, дико озираясь вокруг. Чародейка присела рядом с ним, и провела рукой по лицу воина, собирая осевшие "снежинки". Взгляд его стал более осмысленным. Он посмотрел на девушку и вдруг вцепился ей в руку.

– Ты! – его глаза ощупывали ее лицо, потом странник завертел головой. – Почудилось, – выдохнул он с облегчением.

– А говорил, чары не действуют, – хмыкнула по доброму Белава.

– Это немного другое, – сказал чародей, подводя к ним Ярополка, все еще диковато озирающегося вокруг, и чародейка сняла с него остатки морока. – Чары, колдовство, заклинания. Все это направлено на то, чтобы заставить подчиниться чужой воле. Хозяин же Затонухи вытаскивает из человека затаенное, важное. И люди видят свое сокровенное, теряя настоящее, веря в то, что видят. Но как ты справилась? Я ведь видел, что ты была во власти морока.

– Я не была в его власти, я рассматривала морок.

– Ты увидела его строение? – заинтересовался учитель. – А почему бы и нет, ты ведь видишь строение заклинаний. И что ты сделала? – он вдруг настороженно замер.

– Я… – она смутилась. – Я забрала его себе, как и паутину Бреги.

– Невероятно, – выдохнул Дарей. – Это ведь не маленькое заклинание, это речной морок! Нам надо быстрей уходить. Речной хозяин не мог не почувствовать, как лишился своего детища.

– Я вернула ему. Запомнила и вернула.

– И вернула… Не может быть, все один к одному, – сказал самому себе учитель. – И все-таки, он не мог не почувствовать. Поспешим.

Всадники вернулись к своим лошадям. Ярополк задержался возле девушки, на мгновение прижав ее к себе.

– Я видел тебя, – прошептал он. – Я так испугался. Страшно тебя потерять.

– Ярушко, – Белава ласково улыбнулась ему и погладила по щеке. – Это всего лишь морок. Со мной ничего не случится.

– Долго вас еще ждать? – крикнул раздраженно Радмир и пришпорил Дымка. Тот взвился с обиженным ржанием и рванул вперед.

– Что это с ним? – спросила Белава, глядя вслед исчезающему воину. – Надо догонять.

Она вскочила в седло и пристроилась за опередившим их чародеем. Радмир ждал их недалеко от моста. Он гладил обиженного жеребца и просил прощения за свою резкость.

Этот и следующий день они скакали без помех. Ночевки устраивали в лесу, огибая деревни и села, встречающиеся на пути. Последнюю стоянку на ночевку они опять же устроили в лесу. Белава валилась с ног от усталости и уснула, не дожидаясь ужина. Мужчины попробовали ее поднять, когда приготовили еду, но девушка не проснулась. Они какое-то время поговорили, обсуждая завтрашней день, к вечеру путники должны были достичь Пустошева. Наконец все угомонились и легли спать.

Ночью путники вскочили от непонятной суеты, окружившей их стоянку. Белава продолжала спать и не реагировала на происходящее.

– Вот и ладно, – сказал довольный чародей, пусть хоть раз никуда не влезет. Остальные с ним согласились.

Мужчины обошли поляну, но ничего не нашли. Дарей подновил защитное заклинание, и они опять легли спать. Шорохи ночного леса больше не будили их.

Девушка встала первой. Она чувствовала себя выспавшейся, отдохнувшей и жутко голодной. Где-то в лесу раздался шорох. Она прислушалась, потом повела носом и нырнула в заросли голого орешника. Юная чародейка шла на запах, охотилась, как охотился бы зверь, но ничего странного девушка в этом не видела. Белава ступала легко, не нарушая лесного покоя, ни шелестом прошлогодней листвы, сквозь которую показались зеленые перышки первой травы, ни треском сухих веток, валявшихся в изобилии под ногами. Заяц сидел под пнем, не замечая, что сзади него стоит человек. Косой грыз кору, радуясь новому дню. Девушка припала к земле, изготовясь к прыжку. Аппетитный запах зайца щекотал ее подрагивающие ноздри. Девушка сглотнула набежавшую слюну и прыгнула, но, уже в прыжке, каким-то чудом извернулась и приземлилась недалеко от замершего зайки. Тот наконец отмер и дал стрекоча. Белава посмотрела ему вслед, и услышала недовольное урчание желудка.

– Я не хочу убивать зайку, – оказала она желудку и пошла обратно.

Уже подходя к месту ночевки, она вновь принюхалась. Запахи были несвежими. Потому она не уловила их сразу, унюхав более яркий запах зайца. Но сейчас она все глубже втягивала воздух. Рядом зашуршали кусты, и она повернула голову. Это был Радмир.

– Здесь ночью были звери, – сказал он, не глядя на нее. – Вся земля вокруг утоптана. Несколько волков, медведь, очень большой и несколько рысей.

– Четыре волка, один медведь и две рыси, – уточнила девушка, еще раз втянув носом.

– Ты чувствуешь их запахи?

– Я так голодна, что мой нос сам ловит запахи, – улыбнулась она.

– У тебя очень чуткий нос, – в первый раз за все эти дни улыбнулся ей воин.

– Это после укуса Зверя. Когда я поправилась, я начала очень многое чувствовать.

– Ты единственная, кто пережил этот укус.

– Меня лечил учитель, – пожала плечами Белава. – Может таких как я и не мало.

– Сомневаюсь, – возразил Радмир. – Если бы таких, как ты, было много, вы бы развалили Семиречье за две луны.

Она несколько мгновений удивленно смотрела него, и наконец залилась веселым смехом, кинув сосновую шишку. Воин увернулся, перехватил снаряд и кинул обратно, попав девушке в плечо.

– Ах, ты! – вскрикнула она и, взметнув над головой злосчастную шишку, бросилась за хохочущим Радмиром.

Они бегали друг за другом петляя между деревьями, беззаботно веселясь, пока Белава не заложила слишком крутой вираж и не зацепилась ногой за торчащий корень. Она вскрикнула, и Радмир подхватил ее, не дав упасть. Несколько мгновений он держал ее в объятьях и улыбался. Девушка почувствовала, что краснеет. Такие мысли полезли в голову, что Белава засмущалась еще больше и высвободилась из рук воина.

– Надо возвращаться, – сказала она, не глядя на Радмира.

– Да, остальные, наверное, уже ищут нас. Да и надо выяснить, что привело столько разных зверей к нашему ночлегу. – согласился мужчина, отступая на шаг, но все так же улыбаясь.

На полянке действительно уже начали тревожиться. Ярополк собирался идти на поиски, а Дарей занимался завтраком, говоря тысячнику:

– Они недалеко. Я чувствую, что близко и совершенно здоровые.

– Надо все-таки посмотреть, – упрямился тысячник.

– Зачем? Мы здесь, – сказал Радмир, когда они вышли на полянку.

– Где вы были? – спросил Ярополк.

– Что нашли? – спросил Дарей.

– Следы зверей. Всю ночь вокруг защитного круга бродили. – доложился воин-странник.

– Мы в лесу, – пожал плечами тысячник. – может на запах пришли.

– Обычно на запах не ходят разношерстой компанией, – возразил Радмир. – Четыре волка, медведь и две рыси.

– Странно, – задумался чародей. – Однако, скоро совсем рассветет. Давайте есть и в путь.

Это предложение Белава встретила с огромным энтузиазмом. Они подкрепились, собрали пожитки и тронулись в путь. Впереди был Пустошев. До цели оставалось совсем чуть-чуть.