Текст книги "В обученье к чародею (СИ)"

Автор книги: Юлия Цыпленкова (Григорьева)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Он положил Белаве руку на плечо и повел обратно в трапезную. Остальные направились в баню. Дарей усадил девушку рядом с собой и взял за руку.

– Девочка моя, – начал он. – Я знаю, что ты хочешь нарушить мой запрет и отправиться за нами. Ты не услышала Радмира, не услышала Ярополка. Но я прошу услышать меня. Не смотря на свою силу, ты еще слишком слаба. Придет время, и я буду просить тебя идти со мной, но сейчас я прошу остаться. Ты очень помогла нам в дороге, ты помогла нам сейчас. Дальше мы обойдемся своими силами. С нами идут альвы и сто дружинников Пустошева. Моя сила велика, у альвов тоже есть магия. Мы справимся, поверь, девочка.

– Но разве я буду лишней?

– Ты будешь помехой. Я, Радмир и Ярополк будем все время следить, чтобы с тобой ничего не случилось, ты отвлечешь нас. Пойми, дитя, ты еще слишком неопытна.

– Мастер, – Белава всхлипнула. – Как же я? Что мне делать?

– Ждать. Князь присмотрит за тобой. Компания тебе найдется, чтобы ждать было нескучно.

Чародей погладил ученицу по голове и поцеловал в лоб.

– Ступай в баню, – улыбнулся он и вышел.

Белава немного посидела утирая слезы, потом подошла девка-чернавка и повела ее в баню.

Глава 25

Белава стояла на крепостной стене, глядя на удаляющийся отряд. Она подняла глаза к утреннему небу, подернутому серой дымкой, и утерла выступившие слезы. Добрыня посмотрел на нее и положил руку на плечо:

– Не горюй, девонька, мне тоже досадно, что я стою здесь, но так надо. Смирись.

Девушка сглотнула комок в горле и снова посмотрела на людей, уходящих в Черную Пустошь. Ей хотелось быть с ними, как же ей хотелось… Белава вновь утерла упрямо текущие слезы. Да что же это такое! Она ли это? Белава, падающая в обморок при виде покойника, Белава, которая зеленела при виде крови, Белава, которая боялась темноты и мышей сейчас всем своим существом рвалась вслед за отрядом, который спешил в опасную и страшную неизвестность.

– Пойдем, – сказал князь, – познакомлю со своими дочерьми. Они до сказок жадные. Расскажешь им, как люди в других местах живут и сама отвлечешься. А уж сами болтухи какие, ни одной мысли в голове не оставляют.

– Пойдем, – обреченно вздохнула Белава.

Дочери Добрыни жили на женской половине терема в окружении мамок-нянек. Их было пятеро, от пяти до шестнадцати лет. Были у князя и сыновья, старшему исполнилось восемнадцать, младшему год. Богат оказался Добрыня Твердиславович на детей.

Чародейка еще с улицы услышала громкие крики и визг, доносившиеся из покоев княжеских дочерей. Добрыня тяжко вздохнул и вошел в терем.

– Давай ты сама дальше, – сказал он, показывая явную трусость перед женским скандалом.

– Боишься, светлый князь? – подмигнула ему Белава.

– Князь никого не боится, – гордо ответил Добрыня, но тут же тяжко вздохнул, – кроме пяти визжащих маленьких упыриц. Я даже лысеть начал, вечно что-то делят. А старшие еще и женихов требуют, из-за каждого молодца, что сватается грызутся. И каждая прынца хочет, а где я им столько прынцев возьму? Чай, княжьи, а не царские дочки. Ладно, отведу тебя.

Они поднялись наверх, прошли сквозь резные двери, расписным коридором и окунулись в визг, плачь, крик и причитания. Добрыня открыл дубовую дверь, просунул голову в покои и крикнул:

– А ну цыц, курицы. Принимайте гостью, – этим суровым отцовым словом он решил ограничиться и малодушно исчез, оставив один на один Белаву со стайкой юных гарпий.

Она вошла внутрь и начала с интересом рассматривать представшую ей картину. По воздуху белым снегом планировали перья из разорванных перин и подушек. Кругом лежали завалы шелковых разноцветных лент, россыпь жемчужных бус, манисто, серег. Кучи сарафанов, тонких рубах и платьев представляли собой непокоренные горы одежды. Маленькая девочка деловито наматывала на себя нитку жемчуга, чуть постарше тащила к себе большую иноземную куклу. Две старшие стояли согнувшись, тягая друг друга за косы, пятая сестра хохотала над ними, а вокруг сновало несколько немолодых женщин, причитающих и голосящих.

– Что же вы, лебедушки делаете, зачем волосья друг дружке вырываете-е-е? Все приданное-то разметали-и-и, изорвали-и-и! А и что батюшка-то скаже-е-ет?

Лебедушки выпустили косы из белых рученек и уставились на вошедшую девушку.

– Кто такая? – вопросила старшая, приглаживая вздыбленные волосы, что, впрочем, волосам не помогло.

– Да это та девка, что с Радмиром и его товарищами приехала, – догадалась вторая.

– Девка одна среди мужиков, как можн о? – ужаснулась женщина, пытавшаяся причесать вторую сестру, пока та разглядывала Белаву.

– Нянька, ты ничего не понимаешь, – отмахнулась первая, – я б тоже так хотела. – нянька в ужасе всплеснула руками, а девица продолжала, – а молодцы какие красные-прекрасные, я в окошко вчера видала, когда они с бани шли.

– Да нужна ты им, дура корявая, – сказала вторая. – Вот я бы…

– Сама ты дура корявая! – возмутилась первая, и они вновь вцепились друг в друга.

– А ну тихо! – гаркнула Белава и щелкнула пальцами. – Что вы разорались, как куры в курятнике? Княжеские дочери называется. У меня в селе себе такого простые девки не позволяли.

Застывшие с открытыми ртами обе старшие княжны только моргали глазами, связанные заклинанием остолб енения. Третья сестра вновь залилась хохотом.

– Таких их, – сквозь смех выдавила она. – С утра до вечера косы друг другу дерут, уже плеши у обоих, а им все не остановиться.

– Ой, да что же эта-а-а? – вновь заголосили няньки, – дитятки несчастные, околдовали-и-и…

Белава вновь щелкнула пальцами, и няньки застыли рядом со своими подопечными.

– И это верно, – поддержала третья княжна, – одни орут, другие причитают, хоть в Пустошь беги. А порядок навести можешь?

– Могу, – ответила чародейка и взмахнула рукой. – По местам, – коротко скомандовала она, и вещи, как живые, поползли и полетели к сундукам, ларцам и ларчикам. Перья взметнулись облаком с пола и устремились к рваным перинам и подушкам, края стягивались и дыры исчезали. Последнее перо, не успевшее лечь на свое место продолжало тыкаться в ткань перины, потом закрутилось и буром вошло внутрь.

– Ух, ты, – восхитилась княжна. – А меня так научишь?

Белава глянула на нее и честно ответила:

– Нет. Но успокаивающему заклинанию научу.

– И на том спасибо, – не огорчилась княжна и вызвала очередную волну симпатии у чародейки. – Теперь познакомиться бы надо. Меня Полонея зовут. Старшую, ту, что как рыба рот разявила, Сияной кличут. Вторую, что глаза лупит, Нежданой. Эту вот, что куклу прячет, Студеникой, а младшую Весняной. А это мамки наши. А как тебя величать?

– Белавой, – ответила девушка и щелкнула пальцами, снимая оцепенение со старших дочерей Добрыни и мамок, но тут же предупредила, – Будете орать, опять остолбенеете.

Начавшая было открывать рот Неждана тут же закрыла его и села на скамью, позволив заняться своими волосами кружащей соколом вокруг нее мамке. Сияна оправляла одежду. Потом села рядом с сестрой и так же отдалась няньке на попечение. Женщины вычесывали вырванные пряди с тихими причитаниями, громко это делать они опасались. Наконец две буянки были приведены в порядок и царственным взглядом окинули гостью, храня молчание. Однако, надолго их не хватило и княжеские дочери подсели поближе и засыпали гостью вопросами. Откуда она? А как там люди живу? А какие женихи? А много их? А кто тот чернявый красавчик, что приехал с ней? А он женат? А Радмир какой? А что это за два необыкновенной красоты мужа? А они женаты? А есть среди ее спутников прынцы? А видела прынцев? Ох, как охота на живого прынца хоть одним глазком… А наколдовать прынца чародейка может? А у гостьи суженный есть? Нет?! Замуж не хочет?!! Вот дура-то!

Девушка не успевала отвечать на их вопросы. А на заключительную часть даже возразить не смогла. Спасла ее Полонея. Она увела Белаву подальше от сестер, желая показать той свой садик, который разбила в выпрошенной у батюшки комнатушке, где по ее настоянию прорубили большое окно. В комнатушке стало светло, а печь, топившаяся почти постоянно давала необходимое тепло. Полонея с гордостью показала распустившиеся цветы, а Белава вдохнула аромат, наполнявший комнатку и улыбнулась.

– Красота какая, – восхитилась девушка, разглядывая этот зимний сад.

Посреди комнатушки была разбита клумба, посреди нее возвышалась деревянная статуя русалки, стыдливо прикрывавшая грудь волосами. Вокруг этой импровизированной клумбы, росшей из широких ящиков, текла вода по желобам. Белава приглядывалась и так, и этак, но не смогла понять, как это происходит.

– Годемил мне воду пустил, – объяснила Полонея.

Белава вновь пригляделась и поняла, что это искусно наведенный морок. Она присела, закрыла глаза и дополнила морок при помощи более мощного, взятого у хозяина Затонухи. В "речке" появилась глубина, появилось илистое дно, и в кристально чистой воде засновали блестящие чешуей рыбки.

– Ох! – выдохнула Полонея. – Они настоящие?

– Морок, – сказала Белава, – но продержится долго.

– Спасибо, – горячо поблагодарила княжна. – Так стало еще красивей. Батюшка обрадуется, он любит сюда приходить и сидеть.

Девушки сели на скамью, стоящую среди кадок с цветами, расставленными по периметру комнатки. Полонея еще полюбовалась новшеством.

– А почему ты не поехала с ними? – спросила она. – Я бы обязательно поехала.

– Я бы тоже, – нахмурилась Белава. – Меня не взяли.

– Так сама поезжай! – жарко воскликнула княжна. – Мне батюшка многое запрещает, сама втихую делаю.

– Я слово дала, – мрачно ответила Белава и вспомнила, как уже выезжая из городских ворот, к ней подошел Радмир. " Чтобы ты не думала обо мне, знай, я хочу, чтобы ты была жива и счастлива. Сбереги себя. Обещай, что не бросишься за нами. По глазам вижу, что борешься с собой. Обещай, милая". И так он посмотрел на нее, было в ее глазах столько нежности и мольбы… Она не смогла не ответить: "Обещаю".

Девушка погладила перстенек с изумрудом.

– Не могу я обмануть их, – вздохнула она.

– Кого? – заинтересовалась Полонея.

– Учителя моего и Радмира. И Ярополк очень просил.

– Обложили, – вздохнула княжна.

– Ага, – ответила вздохом Белава.

Тут дверь открылась и в проеме показался молодой парень, лет семнадцати. Он радостно улыбался, но увидел Белаву, покраснел и закрыл дверь. Полонея сидела смущенно улыбаясь.

– Это Елисей, сын воеводы. Хороший такой, – и она совсем залилась краской.

– Нравится тебе? – улыбнулась чародейка.

– Очень. Сестры прынцев все ждут, а мне милей его никого нету. Через годик хочет посвататься. А я боюсь, что батюшка не отдаст.

– Почему?

– Так не прынц же.

Белава весело засмеялась. Потом взяла Полонею за руку и попробовала вызвать видение. Сначала ничего не получилось. Девушка выдохнула раздосадованно и попыталась успокоиться. Она подумала, что у княжны теплые руки. Белава потянулась к этому теплу, ласково обвила его, устремилась в кровь, пробежала по венам и артериям… Состояние, похожее на сон навалилось на чародейку, и она вдруг увидела… Счастлива и красивая Полонея в свадебных покровах стоит рядом с белокурым юношей, так похожим на того, что сейчас заглянул в зимней сад. Нет, это же он и есть. Их глаза светятся…

– Белава? – позвала ее княжна. – Что с тобой?

– А? – чародейка очнулась и улыбнулась. – Я видела, вы поженитесь.

– Правда? – просияла Полонея.

– Правда, – кивнула Белава.

– Я пойду ему скажу, – вскочила юная княжна. – Ты не обидишься?

– Нет. Беги.

Дверь за девушкой захлопнулась, и чародейка осталась одна, предоставленная своим мыслям. А мысли были нерадостные. Они не стали щадить свою хозяйку и накинулись на нее с удвоенным рвением, стараясь нагнать потерянное время. Мрачные предчувствия наполнили душу Белавы. Обида уже не так сильно мучила ее, беспокойство за своих спутников все сильней и сильней накрывало девушку. Она прошлась из угла в угол, потом подошла к окошку и посмотрела на улицу. П устошевцы были заняты обычной суетой. Они даже не подозревали, что где-то по Пустоши сейчас скачут сто три человека и два альва, спешащие спасти их привычный покой и жизни. Что ждет этот отряд? Вернутся ли они назад и сколько их вернется? Девушка вздрогнула от этих мыслей. Она вспомнила Ярополка, обнявшего ее на прощание и прошептавшего: "Я буду думать о тебе". А потом вспомнила глаза Радмира, в которых застыла эта незнакомая нежность и никакой насмешки. А учитель? Он ведь стал ей за то короткое время, что она жила у него, как отец, строгий, но заботливый. Да и альвы, их тоже было жаль. И эти сто пустошевских витязей, которые ехали на свою погибель. А она здесь, скованная обещаниями, не знающая, что там и как. Может они уже принимают бой… Белава глухо застонала и опустилась на пол, сжав пальцами перстенек. "Он показывал, когда одному из нас нужна помощь", – сказал Радмир. Девушка посмотрела на перстень, но он был такой же как и раньше, ничего не поменялось. Значит ли это, что ничего страшного не происходит? Наверное это и означает. Она немного успокоилась, но тут же снова погнала по кругу все те же мысли.

– Да что же это! – воскликнула Белава и бросилась прочь из комнаты с зимнем садом.

Девушка почти бегом неслась на крепостную стену. Она уставилась в даль, но Пустошь была все так же спокойна и безопасна. Никакой конь не волочил за собой мертвого всадника, не полыхало зарево, не раздавались крики и стоны. Никто не взывал о помощи.

– Волнуешься, девонька? – крикнул снизу стражник, заметивший ее. – Не печалься. Поглядят и вернутся, чай, не впервой.

Поглядят и вернуться… Он даже не подумал, что они ушли не смотреть, они ушли, чтобы найти. Ведь там Дарей, и он откроет все тайны. Белава сосредоточилась и протянула лучик своей силы туда, в глубину Черной Пустоши. Сначала туман закрывал от ее взора какую-то картинку. Он клубился, сохраняя завесу тайны, но вот туман начал расходиться, и она увидела глаза Ярополка, совсем потемневшие и какие-то… пустые. Он тяжело дышал, уставясь на что-то, нет на кого-то, там была женщина. Ярополк простер к ней руки. Она шагнула к нему, и две тонкие белые руки обвили шею мужчины, их уста соприкоснулись, и Белава почувствовала, как женщина пьет жизнь Ярополка. Чародейка ахнула и бросилась вниз. Она бежала к княжеским конюшням. Забрать Злату и вперед, в Пустошь. Догнать, спасти, отогнать эту гадину. Ярополк… "Я скажу тебе– да, скажу, только не целуй ее!" – кричала она про себя.

На конюшне был сам Добрыня. Он увидел, как ученица чародея вихрем влетела в конюшню и кинулась к стойлу, где стояла ее лошадь.

– Не сдержалась, стало быть, – сказал он и перегородил ей дорогу.

– Пусти, светлый князь, – взмолилась она. – Добром прошу, уйди с дороги.

– Я тоже слово дал, что не пущу тебя. Радмир просил.

– Гад, какой он гад! – вскрикнула она. – Кто его просил! Пойми, князь, я должна быть там, должна!

– И ты меня пойми. Я тоже хочу быть там, но должен быть здесь. И я дал слово, оно нерушимо. Пошли в терем.

Белава почувствовала, как в ней закипает ярость, но взяла себя в руки. Добрыня ни в чем не виноват, она не может обижать людей.

– Хорошо, – ответила девушка и подчинилась князю.

Ее отвели в отведенные ей покои. Белава услышала, как замок защелкнулся, ее заперли. Девушка подошла к окну и тупо посмотрела на улицу. Потом перевела взгляд на перстень и зло сорвала его с пальца, распахнула окно, размахнулась и…

Была ночь, колеблющийся свет огненных всполохов прорезал темноту. Радмир взметнул нож, размахнулся, но кто-то в черном плаще успел поднять руку, и сверкающая молния ломаным зигзагом пронзила воина. Он вскрикнул и откинулся назад. Потом ноги его подломились, и Радмир рухнул на землю, охваченный голубоватым пламенем…

– Нет! – закричала Белава и очнулась.

Она все еще сжимала перстень. Девушка поспешно одела его себе на палец. Что это было? Перстень показал, что ему грозит опасность или это было видение? Да какая разница! Он погибнет, умрет, пронзенный колдовской молнией, и она никогда, никогда, никогда его больше не увидит! Не увидит его глаз, которые могут быть такими веселыми и такими нежными, как сегодня. Он больше не подшутит над ней, не посмеется. Он уйдет, и она останется без этого насмешника и балагура. Девушка завыла в голос, осознавая то, что столько времени скрывала от себя.

Белава кинулась к двери и дернула ее, но та не поддалась. Тогда она попробовала выбить ее своей силой, но результата не было. Дверь была опечатана заклинанием.

– Мастер! – вскричала она, догадавшись, кто постарался сделать так, чтобы она не смогла нарушить слово.

Что он дал князю? Амулет? Или наложил заклинание на замок? Девушка глянула рассеянным взглядом, но ничего не увидела. Конечно, он ведь знал, что она распутает заклинание и все предусмотрел. Белава закричала от бессилия и начала кидаться на дверь, раз за разом, пока плечо не завопило от боли. Обессилив, чародейка сползла на пол и разрыдалась.

За окном сгущались сумерки. Белава все так же сидела на полу и тупо смотрела смотрела себе под ноги. Опустошенная и безразличная ко всему, она водила пальцем по затейливому рисунку, выложенному мозаичной плиткой. Неожиданно кто-то заскребся в дверь.

– Белава, – донесся до нее приглушенный голос. – Белава.

– Я здесь, кто это? – девушка вскочила и прижала ухо к двери.

– Это я, Полонея.

– Полонея! – обрадовалась чародейка. – Ты можешь открыть дверь?

– Я нет, но Елисей может. Он сейчас подойдет. Потерпи немного.

Белава выдохнула, от безразличия не осталось и следа. Она даже начала скулить от нетерпения, напрягая слух. Наконец раздались торопливые шаги и глухой шепот. Замок щелкнул, и девушка почти вынесла открывающуюся дверь.

– Беги скорей, – жарко зашептала Полонея. – Ты должна.

– Спасибо! – чародейка сжала руки своей спасительницы.

– Да чего там, спеши. – смущенно улыбнулась та.

– На конюшню не ходи, – сказал Елисей. – Там охрану усилили. Князь и ворота велел закрыть, но по правую руку от ворот есть небольшой разлом, ты найдешь. – и добавил. – И влетит же нам он князя.

– Не влетит, коль не сознаемся, – ответила Полонея.

Белава еще раз поблагодарила их и тенью метнулась к выходу. Там стояла стража. Чародейка повела рукой, и они осоловело зевнули, проваливаясь в сон. По городу она бежала, отводя глаза всем встречным. Расщелину в стене она тоже нашла быстро, протиснулась в нее и оказалась за пределами города. Девушка сделала несколько шагов и только сейчас сообразила, что змейка осталась в покоях. Она растерянно обернулась на городскую стену. Возвращаться было нельзя, да и не хотелось, на счету была каждая секунда.

– Найди меня, – крикнула она, стараясь послать свой приказ мечу и снова побежала.

Страх за своих спутников подхлестывал ее, а еще темнота все больше сгущалась, и до Белавы донесся первый протяжный вой. Она остановилась и начала озираться. Вой наполнял Пустошь, разбиваясь на многоголосье. Звери вышли на охоту. Девушка собралась, отгоняя ужас, который навеял на нее этот вой. Она потянула носом, пытаясь найти знакомые запахи. Наконец, тонкая ниточка такого привычного запаха Дарея коснулась ее обоняния, она радостно улыбнулась и побежала по найденному следу.

Вой становился все громче, запахи Зверей все больше мешали ей следить за запахом мастера. Белава почувствовала, что ярость опять просыпается ярость. Еще напрячься, еще глубже вдохнуть. Темнота мешает видеть, надо вглядеться, надо… Вдруг зрение обрело резкость, окрасив Пустошь в серые тона, нос вновь обнаружил знакомый запах. Теперь это была уже не ниточка, это был жирный след, смешивавшийся с запахами остальных людей. Белава четко различила, где кто проехал. Она побежала. Да, скачками быстрей. А если встать на четвереньки, то бег становится гораздо легче. И как это раньше не пришло ей в голову? Ветер свистел в ушах, бился в лоб, выбивая слезу из глаз. Но радость наполняло девушку. Она подняла голову к белесой луне и неожиданно поняла, как прекрасно это ночное светило. Такая свобода и легкость охватили ее, что казалось, она может свернуть горы. Что-то похожее она чувствовала в Калиновке, когда Урята побежал от нее.

– Я обгоняю ветер, – закричала она и подпрыгнула, кувыркнувшись в воздухе.

Опьянение накрывало ее, она почти забыла, что делает здесь, когда впереди замаячил свет костра. Белава резко затормозила, чуть не полетев через голову. Она повела носом и уловила мощны запах Зверей. Они были впереди, подкрадывались к тем, кто разжег этот маячок в ночи. Девушка даже сквозь кустарник почувствовала ту ненависть и голод, заставлявшие чудищ двигаться к вооруженным людям. Даже чародейка чувствовала запах оружия и смерти, шедший от отряда. Она подобралась и осторожно приблизилась к полянке, скрытой за высоким кустарником.

Звери окружили их. Воины оглядывались по сторонам, но не видели их. Только чародей замер, вслушиваясь в тишину.

– Они здесь, – вдруг крикнул Дарей, выхватывая меч.

Отряд занял круговую оборону, и Звери перестали скрываться. Первый же, который выскочил в круг огня пал от альвийской стрелы. Но и среди людей тут же обнаружилась потеря. Пустошевский дружинник, первый раз увидевший Зверя, выпустил из рук меч и закричал, закрываясь руками. Чудище вцепилось ему в плечо, утянув в темноту. Белава вспомнила свой меч и опять пожалела, что забыла его в княжеском тереме. Она все ближе подкрадывалась к поляне и вдруг остановилась, почувствовав, как перстень обжигает ее палец. Девушка вскинула голову и нашла взглядом Радмира, которого теснили два Зверя. Она взвыла от ярости и в несколько прыжков оказалась на поляне. Особо не задумываясь, что делает, она накинулась на одного из чудищ и вцепилась ему в горло, покатившись по поляне. И ничего они не огромные, мелькнула мысль у Белавы, и как легко рвется его плоть. Вкус крови опьянил ее, и чародейка, рванув с силой кадык Зверя, кинулась на следующего, оказавшегося рядом.

Радмир разделался со вторым Зверем и уставился на неожиданного помощника, открыв рот…