Текст книги "Зависть. Книга 1 (СИ)"

Автор книги: Юлия Бровинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)

Глава 26

– Сегодня вечером я не смогу прийти к тебе, – вытирая пятно на брюках влажной салфеткой, сообщил Радим досадливым тоном. – Моя начальница решила устроить приветственную вечеринку для студентов-стажёров и приказала всем на ней быть. Поскольку я не один новенький на фирме, то пришлось согласиться.

– А разве она не в курсе, что ты сын владельца и тебе её приказы до одного места? – спросила я.

– Никто не знает, – иронично усмехнувшись, ответил Радим. – Для мира за стенами университета сын и наследник олигарха Валевского учится за границей. Наша СБ тщательно следит, чтобы мои фото не просочились в прессу. Место в светских хрониках принадлежит только моей маме. В официальных источниках информации ты не найдёшь ни одной статьи, подтверждающей, что именно я – сын Валевского, а не его однофамилец. Да и по паспорту у меня другое имя.

Неисповедимы пути богатых людей. После похищения Валентина я думала, что отец Радима удивить меня ничем не сможет. Но нет – ошибалась.

– Так значит у тебя два имени? – радостно улыбаясь, спросила я. – И какое же второе?

– Дима, – сухо ответил Радим, не разделяя моих восторгов по этому поводу. – Это, между прочим, очень напрягает, когда тебя отец зовёт Дима, а мать – Радим.

– И ты дома на два имени откликаешься? – смеялась я. – Как же у вас должно быть весело?

– Ага, – кивнул мой любимый. – Обхохочешься. Особенно, когда каждый начнёт тебя на свою сторону перетягивать, следить за тем, как ты меня называешь и от этого давать тебе различные плюшки или, наоборот, притеснять. Надо тебе у Валентина опыт общения с моими родителями перенять, хождению между струек поучиться. Он ни разу при отце и матери не назвал меня не тем именем. Как они его не старались подловить, ничего не вышло. Отец ему в награду за изворотливость мою машину отдал. А мне из нашего автопарка она больше всех нравилась.

– Дима, – посмаковала на языке новое имя любимого. – Дмитрий Валевский. Очень красиво звучит. Тебе оно также подходит, – глядя на него с нежностью, произнесла я.

Радим закончил оттирать брюки и, сунув салфетку в карман, потянулся ко мне за поцелуем.

– Рад, что тебе весело, а не страшно от моей семьи. Ольга, хоть и играла перед моей матерью искреннюю привязанность будущей невестки к свекрови, но сама её терпеть не могла. На чём я, собственно, и сыграл, когда предлагал ей жить с родителями. Знал, что она никогда на это не пойдёт. Постоянно восторгаться моей матерью, когда самой всеобщего преклонения хочется, не очень приятно.

– А твоя мама такая женщина, которая требует постоянных комплиментов и обожания?

– Именно так, – коротко поцеловал меня парень. – Не будешь смотреть на неё восторженным сыновним взглядом и благодарить за то, что дала тебе такую красивую внешность, а моя мама, если ты не в курсе, бывшая Мисс мира, – будет дуться на тебя за это не меньше месяца. Я когда совсем мелкий был, не до конца понимал, почему мама на меня не обращает внимания, пока отец не объяснил, что она страдает до сих пор от того, что беременность и роды её идеальную фигуру испортили. Тогда я сообразил, что нужно ей написать благодарственное письмо за то, что она пожертвовала своей красотой ради меня. Как сейчас помню, когда она его читала, то расплакалась, обняла меня и дальше вела себя со мной, как обычная мама. Но я этот урок запомнил. – Радим взял моё лицо за подбородок и чуть приподнял, любуясь им. – Для меня достаточно обычного милого личика моей любимой. Вызывающая красота меня не привлекает, а только раздражает. Мне нравится осознавать, что, кроме меня, никто не видит, какая ты прекрасная на самом деле. И самое главное: эта скрытая красота полностью принадлежит мне.

Теперь мне ясно от чего он так умело подбирает нужные слова. Не каждый мужчина обучен искусству комплиментов, от которых его девушка тает от любви к нему и готова отдаться ему в ответ. Он так красиво говорит только с теми женщинами, которых любит: будь то мать или возлюбленная. С Новиковой он всегда резок и груб, с Ольгой и остальными – холодно вежлив. И это ещё одно доказательство его любви ко мне.

Перед уходом Радим пообещал, что позвонит мне после окончания приветственной вечеринки и расскажет, насколько ему там было скучно. Попросил меня быстрее выздоравливать, ибо на завтра он запланировал поездку по магазинам, так как без меня у него не получилось купить мне новую обувь. От моих возражений, что я чувствую себя неловко от того, что он тратит на меня деньги и что его родители могут подумать обо мне, как о корыстной девушке, мой любимый отмахнулся со словами:

– А на кого мне их ещё тратить? На наркотики, выпивку, тотализатор или шлюх, как другие? Я оставил спорт ради так называемого наследства и обязанностей, которые оно на меня возлагает. Милая, я ведь не самолёт покупаю, – улыбнулся он мне. – Я понимаю, тебе ещё слишком сложно осознать, что траты на тебя – это не то, от чего пострадает бюджет семьи Валевских. Моего отца все считают жадным человеком, поскольку он следит за моими расходами. Но поверь, сапожки для тебя – это не то, что его заставит нервничать.

На этом мы распрощались.

Я тут вспомнила, что завтра пятница – ровно неделя с того дня, как Радим увидел меня. Вспоминая его первый взгляд, обращённый на меня, я уже могу объяснить себе его странную реакцию. Он увидел девушку, похожую на ту, которую так долго мечтал встретить. Потрясенный, он смотрел и не верил, что видит оживший портрет перед собой, а потом он услышал смех Новиковой и очнулся. Это теперь я знаю, какие ловушки Лариска устраивала для него, и вполне возможно, Радим подумал тогда, что я являюсь одной из них. Поэтому он так грубо повёл себя со мной. Смотрел на меня, изучал, слушал, пока не удостоверился, что я – не она. А уже позже он принял нашу встречу как подарок свыше. Сейчас я даже рада, что Радим не смог приехать за мной. Была бы я с ним, если бы он вернулся и увидел меня под другим парнем? Не думаю, что он стал бы разбираться, что к чему. В лучшем для меня случае, он бы потом жёстко отымел меня на заднем сиденье своей машины, как предрекала Новикова, выпустив через грубый секс свою злость и разочарование, и больше не посмотрел бы на меня. Как же хорошо, что он не приехал за мной! Я была не права, когда обижалась на него за это.

Что подарить человеку, у которого всё есть? Завтра наш маленький юбилей, а я абсолютно не представляю, какой подарок сделать Радиму. Достав из тумбочки упаковку презервативов, я покрутила её в руках и вернула на место. Слишком рано для этого, хотя свои условия – отсутствия секса до брака – я выдвигала с целью проверки чувств парня ко мне, поскольку ещё не доверяла ему тогда. Конечно, сейчас я в нём полностью уверена, но если отдамся ему всего через неделю, то не буду уважать себя. Да, Радим любит меня, но будет ли ценить как сейчас, если я уступлю ему? Не породит ли это в нём скрытую ревность или сомнения во мне? Я ведь уже не девственница, а доказать, что, кроме него, я никому после изнасилования не отдавалась, будет невозможно. Новикова не зря хотела, чтобы Радим переспал со мной. Чем быстрее его тело полностью получит моё, тем больше в его сердце появится место для недоверия и ревности. А взрастить их она постарается любыми путями. Я не смогу за всем уследить. Так что лучше повременить с полноценным сексом. Тем более что и ему сейчас такие игры в радость и в новинку. Не думаю, что он хоть раз до меня так наслаждался прелюдией близости с девушкой.

Новикова зашла в комнату в наигранно приподнятом настроении. Я как раз разводила себе раствор для полоскания горла, когда она грациозно опустилась на свою кровать и, перекинув ногу за ногу, заговорила со мной.

– Ты долго собираешься мучить парня? – её голос звучал чуть насмешливо, как у старшей и опытной подруги. – Он от тебя постоянно возбуждённым уходит. Не боишься, что доиграешься в недотрогу, и он просто трахнет другую? Желающих лечь под него полная общага.

Я мысленно ехидно улыбнулась. Новую интригу затеяла, да? Решила использовать ко мне классический развод, который применяют парни к девушкам? Чтобы я испугалась того, что он не сможет долго физически терпеть отсутствие секса, и быстрее отдалась ему? Мужчина, если он не больной маньяк, вполне способен контролировать свою похоть, несмотря на гормональный всплеск. Влечение к женщине рождается в мозгу, а не в органе ниже пояса. Если у нормального, не озабоченного парня, к тому же имеющего романтические отношения, от случайного взгляда на другую красивую женщину внутри что-то всколыхнётся (а такое нельзя исключить), то он просто отвернётся, переведёт дыхание и всё, а не побежит требовать от неё удовлетворения. А уж если он сильно хочет девушку, которую любит, то другие женщины будут только раздражать его. Измена рождается сначала в сердце, и только потом переходит на тело. Радим – не тот человек, готовый ради сиюминутного удовольствия потерять меня. О том, что я не прощу измены, он уже давно в курсе.

– Очень боюсь! – ответила я соседке, подыгрывая ей и изображая из себя наивную дурочку. – Поэтому согласилась переехать жить к нему, когда закончится ремонт его квартиры. К этому времени Радим обещал, что мы, возможно, будем уже женаты.

С губ Ларисы сорвался весёлый смешок, и мне показалось, что ей от моих слов легче стало.

– Он больше года ремонт закончить не может, – широко улыбнулась она. – Ольга из-за этого постоянно на него жаловалась своим подругам. Кормил её обещаниями совместной жизни в уютной квартирке, а сам из особняка Валевских съезжать даже не собирался, ведь у него там есть огромный личный бассейн. Зачем ему какие-то неудобства после того комфорта, что есть в его доме? Не будь ты такой доверчивой, как Морозова. Таким, как он, нельзя ни в чём доверять. Особенно тому, что он говорит. – Серые глаза Ларисы при этом лукаво сощурились. – Или ты забыла, как он обещал вернуться за тобой к Сиротину, а сам не приехал?

– Не забыла, – спряталась я от её болезненного для меня укола за легкомысленным тоном. – У меня хорошая память… – А потом, отвернувшись от неё и опустив глаза, добавила: – Как и ты, я не забываю тех, кто меня обидел.

Но Новикова не восприняла эти слова, как намёк на возмездие за её подлость. Или, возможно, намеренно проигнорировала мою угрозу. Мгновенно воспользовавшись моментом, она перевела наш разговор в нужное для неё русло.

– Было бы неплохо отомстить Валевскому за это, правда? Может, ты поэтому сейчас его так мучаешь? – понимающе кивнула Лариса. – Но такая игра с ним слишком рискованна. Можешь парня потерять. Куда лучше заставить его ревновать. И помучается и к тебе больше привяжется.

– Мне эта идея не нравится, – отмела её предложение, но делая при этом вид, что сожалею о невозможном. – Радим не тупой. Да и с Климовым он уже всё порешал. Этот хам больше ко мне не подойдёт.

– А я не Климова имею в виду, – довольно улыбнулась соседка, непроизвольно сверкнув торжеством в глазах от того, что, по её мнению, я попалась в расставленную ею ловушку. – Я сегодня Лысенко в универе видела, и парень мне показался таким подозрительным. Изменился до неузнаваемости. Такой весь брутальный стал, точно за своим новым имиджем какую-то боль прячет, – взгляд Новиковой настойчиво впился мне в лицо. – Он после той ночи у Сиротина очень изменился. Он, случаем, не в тебя влюбился, а теперь страдает, что ты с его другом, а не с ним? Я Валентина с первого курса знаю. Да все знают, что парень – последний двадцатитрёхлетний девственник на планете. А тут он ни с того ни с сего он на все свои принципы положил. Хотя нет… – наиграно ласково улыбнулась Лариса. – Это произошло после встречи с тобой. Когда это только до Радима дойдёт?

Сказать, что мне от её слов стало страшно, – этого мало. У меня руки задрожали от ужаса перед подобной перспективой. Молясь, чтобы Новикова не заметила моего страха, я схватила лекарство.

– Это бред, – стараясь, чтобы мой голос звучал ровно, ответила я, но не была уверена, что у меня это хорошо получилось. – У Валентина, насколько я знаю, уже есть девушка, которую он любит. Он мне сам это сказал, когда приезжал.

– Что-то о ней, кроме тебя, никто не знает, – в насмешливой улыбке разъехались губы соседки. – Он, случаем, не на тебя намекал, а ты этого не поняла? И чего ты так испугалась? – радостно сверкнули её глаза. Да уж, интуиции ей не занимать. Хитрая стерва – ощутила моё больное место и страх. – Немножко поревновать Валевскому не помешает. Пусть поймёт, как он ошибся с выбором друзей, – снижая тон голоса, произнесла она, и уголок её губ дёрнулся в иронично– злорадной полуулыбке. – Стас, в отличие от некоторых, никогда не пожелает его женщину.

Чувствуя, что больше не в силах контролировать себя, я пробормотала, что иду полоскать горло, и выбежала из комнаты. Радим никогда не поверит в этот бред. Он сам мне говорил, что его ревность к выдуманной сплетниками моей близости с Валентином – это полный маразм. Но почему же мне так страшно? Ведь я перед ним ни в чём не виновата! Это Валентина Радим должен наказать своей холодностью и отчуждением, а не меня. Но, как бы я ни старалась убедить себя в этом, – ничего не получалось. Перед глазами стояло воспоминание, как он отворачивался от Новиковой на квартире у Сиротина. Как от пустого места. Я не переживу, если он так же откажется от меня, и я стану для него никем. Когда я ещё не знала его: как он умеет любить, как с ним хорошо, – я бы возможно пережила расставание. Но теперь, когда прочувствовала счастье от его любви, я не смогу жить без него.

Я сидела в общей кухне, ожидая вечернего звонка Радима, так как не хотела, чтобы соседка по комнате слышала мой разговор с ним. Удручённая невесёлыми мыслями, полная страхов, я надеялась, что звук его голоса вернёт мне потерянный оптимизм.

На кухне Вера со своей соседкой и ещё тремя девушками из соседних комнат готовились к предстоящей вечеринке, которую парни с верхних этажей решили сегодня устроить. Всем известный Виталик освободился из полицейского участка и теперь отмечал это событие, щедро угощая жильцов общежития на деньги, полученные от моего парня. Наряженные девушки занимались нарезкой и готовкой закусок из принесённых Виталиком на нашу кухню продуктов. Вроде бы его выбор пал на наш этаж потому, что он имел виды на одну из моих соседок. По крайней мере, к такому выводу все пришли, когда обсуждали причины, почему на вечеринку приглашен именно четвёртый этаж, а не первый второй или третий.

– А ты, Катя, почему не собираешься? – задала мне вопрос Нина. Она забежала на кухню за очередным наполненным закусками подносом, чтобы отнести его на пятый этаж – Сегодня как никогда будет круто. Парни даже зал украсили и аппаратуру новую подключили. Деньги Валевского на общее благо пустили, – хмыкнула она. – Климов забился у себя в комнате и носа не высовывает. Так что смело можешь идти и повеселиться со всеми.

– Ага, – хихикнула одна из девушек соседок. – Тем более что он у него теперь сломан.

– Я болею, – нашла для себя весомое оправдание, чтобы не идти туда, куда мне не хотелось. Мой единственный раз, когда я решила «повеселиться», слишком дорого для меня обошёлся. – Да и Радим скоро позвонит. Не думаю, что ему понравится, если я буду развлекаться без него.

– Он что, такой собственник? – изумилась Нина.

– Да, – равнодушно кивнула я, раскручивая пальцем смартфон на столе. – Патологический.

– Значит, как сам гулял напропалую, то ему можно было, а своей девушке ходить по безобидным вечеринкам он не разрешает? – вытаращила на меня глаза Нина в изумлении. – Что-то мне этот парень нравится всё меньше и меньше.

– А я сегодня окончательно выкину Валевского из своего сердца, – решительным тоном, не лишённым театрального драматизма, произнесла Вера. – Кругом полно нормальных парней, с которыми не так сложно завязать отношения. Я, наконец, поняла, что на нём свет клином не сошёлся.

– Давно пора, – улыбнулась ей одна из девушек-старшекурсниц. – Зациклились, как дурочки, на этой дорогой пустышке. Кроме денег и смазливой внешности, в нём ничего нет.

– Некоторым и этого достаточно, – посмеялась ещё одна наряженная старшекурсница, явно на меня намекая. – Повеселимся все, когда и на последнюю ослеплённую его деньгами дурочку снизойдёт прозрение. На себе прочувствует, как он отвратительно занимается сексом.

Я с подозрением посмотрела на говорившую это девушку. Приятная внешность, хорошая фигура. А вот платье, обтягивающее её тело, как вторая кожа, по длине еле прикрывало задницу. И от этого она смотрелась женщиной лёгкого поведения.

– А ты, случаем, сама так не прозревала?

– Бог миловал, – фыркнула она вполне искренне.

В момент моего общения с соседкой на кухню зашла Новикова и обратила внимание на наш разговор. А вернее, на мою вспышку ревности. Молча усмехнувшись, она подошла к столу, на котором девушки готовили закуски.

– По какому поводу праздник? – поинтересовалась Лариса, взяв с тарелочки шпажку, нанизанную вкусностями.

– Парни бабло Валевского тратят, – не вдаваясь в подробности, объяснила ей Нина.

– Понятно, – улыбнулась Лариса и посмотрела на меня. – А ты, Катя, как я понимаю, не идёшь на вечеринку?

– Нет.

– Радим вечером придёт в общагу? – скрывая свою ревность за дружелюбием, спросила она меня. – Я могу оставить вас одних и пойти повеселиться со всеми.

– Нет, его сегодня не будет, – нехотя пришлось ответить мне. Всё равно она узнает об этом.

Я никогда Новикову особо не боялась. Даже после того, что она со мной сделала, относилась к ней с ненавистью и презрением, но страха не испытывала. Но от того, как застыл её взгляд, устремлённый перед собой в пространство, мне стало жутко. Ибо я поняла, что сейчас – именно в это мгновение! – у неё в голове рождался очередной коварный план.

– Лорик, что с тобой? – заметила, застывшую, как изваяние, Новикову моя недавняя собеседница. – О чём задумалась? Ау?!

Лариса вздрогнула, отмерла, взмахнула несколько раз ресницами и улыбнулась.

– Да вот подумалось, что на сегодняшней вечеринке кое-кого не хватает.

– Кого же?

– Твоего нового парня.

– Кого? – не поняла её девушка.

– Я на форуме прочитала, что ты с Лысенко на свидание ходила. Разве он теперь не твой парень?

– Шутишь, что ли? Тоже мне свидание, – пренебрежительно фыркнула старшекурсница. – Мороженым в кафе накормил и на машине домой подвёз. Больше волнений во время сборов было, чем от так называемого свидания. Я губу раскатала, что сердце ледяного принца растопила, а он как был холодным айсбергом, так им и остался. Это он в универе с какого-то ляду показухой занимается. Тискает и трётся об тебя, точно ты та самая, от которой у него крышу сносит. А на свидании хоть бы руку на коленку положил. Чувствовала себя рядом с ним последней развратницей, которая мальчика-школьника соблазнить хочет. Парень реально странный.

Лариса послала мне многозначительный взгляд. Мол видишь, я была права, в том, что Валентин что-то скрывает. А потом она снова посмотрела на Барышкину Светлану. Теперь я вспомнила имя и фамилию этой старшекурсницы.

– Дорогая, ты слишком быстрая для такого парня, помедленнее нужно с ним, – снисходительно прозвучал голос Ларисы. – Лысенко, наконец, созрел на первый секс, строил из себя смелого и крутого на людях, а наедине с тобой стушевался и всю свою отвагу растерял. Пожалей бедолагу и пригласи на сегодняшнюю вечеринку. Ещё одно свидание с тобой, и он смелее станет.

– Точно! – обрадовалась Барышкина. – За всеми этими сплетнями о нем с Зайченко, я как-то упустила вариант, что все неправда и Валентин все ещё может быть девственником. Реально ты права насчёт него. Где мой телефон? – огляделась она по сторонам в поисках гаджета. – Блин, в комнате оставила! – и девушка выбежала из кухни.

А я, поставив локти на стол, упёрлась лбом в свои ладони. Зажмурившись, мысленно послала этому гаду сигнал отказаться и не приходить на сегодняшнюю вечеринку. Замысел Новиковой был ясен как божий день – подтвердить для окружающих, а особенно для одного человека, нашу с ним связь. Доказать, что Валентин не ко мне приезжал, а на увеселительное мероприятие местной молодёжи, невозможно. Он никогда не посещал подобные вечеринки. Только бы у него хватило совести отказаться!

А через некоторое время я в очередной раз убедилась, что совести у него нет.

Глава 27

Спортивный серебристо-серый автомобиль стоял прямо перед входом в общежитие. Другого места парковки этот парень явно не признаёт. Даже Радим ставил свою машину гораздо дальше от подъезда, а этот – уже второй раз, как назло, на виду у всех, прямо на проходе паркует машину. Раздражённо задёрнув занавеску, я отошла от окна. Прокручивая в голове все возможные варианты последствий визита Валентина в общежитие, я готовила себя к самому худшему – к ревности Радима.

Новикова, как только услышала от Барышкиной, что Лысенко согласился приехать и скоро прибудет, сразу же отправилась наводить марафет. И спустя пятнадцать минут она, одетая в красивое вечернее платье, так же помогала девушкам на кухне. Весело щебетала со всеми, радуясь предстоящей вечеринке.

Я же вернулась к себе и, взявшись рукой за голову, мерила шагами комнату, старясь подавить в себе нарастающую панику. Когда же я увидела в окно подъехавшую машину Валентина, меня даже передёрнуло всю от нахлынувшей ненависти к нему и страха перед воображаемым концом моих отношений с Радимом. Я старалась успокоить себя тем, что излишне нагнетаю ситуацию, что мой любимый не настолько ревнивый человек и что если кто и пострадает, то только Валентин.

Я достала со своей книжной полки толстую тетрадку, в которой записывала наблюдения и коротенькие характеристики всех интересующих меня личностей. Открыв страничку, отведённую Радиму, я перечитала свои мысли о нём: «Здравомыслящий с уравновешенным характером человек, не склонный к импульсивным действиям». Это моя первая запись, сделанная сразу после того, как увидела его в начале учебного года. Потом шли другие: «Сдержанный, умный, самоуверенный, но без чрезмерной гордыни», «Не озабочен своими сексуальными потребностями, не хвастливый, не самовлюблённый», «Очень красивый», «Не мой и никогда им не будет!!!», «Как мне его разлюбить?».

Сев за стол и взяв ручку, я пополнила страницу тетради новыми мыслями: «Перенёс психологическую травму из-за неудавшихся отношений с противоположным полом. Склонен к самобичеванию и имеет заниженную самооценку. Как следствие – завышенная потребность в любви и внимании к нему любимой женщины. Скрытно, но болезненно ревнив…»

Я ещё писала, как вдруг услышала приближающиеся за дверью весёлые громкие голоса и смех. Новикова не слишком долго заставила себя ждать. Ей полчаса хватило на то, чтобы заманить и привести в нашу комнату Валентина.

Открылась дверь, и широко улыбающаяся Лариса, как радушная хозяйка, пропустила вперёд парня.

– Нужно было бутылочку шампанского захватить, – посетовала соседка. – Катя крепких напитков не пьёт, но расслабиться ей не помешает.

Валентин уверенно шагнул в комнату и огляделся, присматривая место, куда можно сесть. Потом он взял ближайший ко мне стул и, отодвинув его от стола на достаточное расстояние – почти на середину комнаты, – поставил, сел на него и посмотрел на меня смеющимся и не вполне трезвым взглядом.

– Не думаю, что моя персона её как-то напрягает, – пьяно хмыкнул он. – И мне с ней нужно переговорить, а не переспать.

Лариса осталась стоять в проёме двери и, опираясь на косяк рукой, довольно разглядывала моё побелевшее лицо.

– Убирайся! – процедила я с ненавистью, взирая исподлобья на развалившегося на стуле парня.

– Ты как-то странно агрессивно себя с ним ведёшь, – заметила счастливым голосом соседка. – Между вами точно ничего у Стаса не было? Если нет, то ты должна радоваться встречи со своим белым рыцарем. Чаю или кофе должна ему предложить, а не прогонять.

– Проваливай уже, – не глядя на неё, устало произнёс Валентин. Надетая на лицо маска беспечного веселья постепенно сползала. – Ты своё дело сделала и теперь иди дальше развлекаться.

– Как пожелаешь, – лукаво приподняв вверх подкрашенную бровь, ответила ему Лариса. – Вечеринка до утра продлится, так что можете долго беседовать, я мешать не буду.

И на этом она отступила в коридор, прикрыв за собой дверь. Я вскочила из-за стола.

– Придурок! – закричала я на парня. – Немедленно убирайся!

Но Валентин никак не среагировал. Молча сидел в расслабленной позе, уставившись невидящим взглядом перед собой. Вся его показная крутость и уверенность исчезли, оставив на лице горькую улыбку самоиронии.

– Не ори, а проверь, есть ли за дверью лишние уши, – тихо произнёс он.

Я, стиснув зубы, молча выполнила его просьбу. Уже не важно, как долго он тут пробудет. Радиму всё равно преподнесут так, что Валентин провёл у меня всю ночь.

– Что тебе нужно? – убедившись, что Новиковой за дверью нет, спросила я.

– Поговорить.

– О чём?!

– Сама знаешь… – Отрешённый взгляд парня пустился блуждать по комнате. – Никто, кроме тебя, этого не знает. Как назло, ты единственная, с кем я могу поговорить о… – он запнулся на слове, но продолжил: – о ней.

– Ты хотел сказать о нём, – утихомирив свой гнев, я вернулась на место, сев на стул напротив него.

– Без разницы, – глухо ответил Валентин. – Ты ведь будущий психолог, вроде душевного доктора, да? Должна знать много разных способов, как избавиться от наваждения. Знание чего-то плохого о ней мне как-то не помогло.

Вот и настал тот момент, когда мой обидчик полностью в моих руках. От моего ответа ему зависит его жизнь. Я могу повернуть её в любую сторону. Но, глядя на него сейчас, такого жалкого и несчастного, я с трудом преодолела чувство сострадания к нему. Насильно заставила себя произнести то, что сказала:

– Всё потому, что для твоего подсознания то, что эта девушка оказалась на самом деле парнем, не является чем-то плохим. Ты с самого начала обратил на неё своё внимание именно поэтому. Потому что она красивый мальчик, а не страшная девочка.

– Хочешь убедить меня в том, что я гей? – иронично усмехнулся Валентин. – Я тебя насквозь, дорогая, вижу. Даже понимаю, зачем ты это делаешь. Так что прощаю тебе этот укус. У меня сейчас нет сил злиться на тебя. Главное, что ты так с Радимом не поступаешь.

– Тогда зачем ты пришёл ко мне, если знаешь, как я тебя ненавижу? – задала я ему вопрос, ничуть не расстроившись от того, что он разгадал мою уловку.

Слово сказано. Семя сомнения в сердце посеяно. Миссия выполнена. Остаётся только ждать. Когда говорила с ним в машине по дороге домой и когда он приезжал ко мне на встречу, мои слова в их убежище – всё это часть одной большой ловушки, в которую я заводила его. Цель которой – сделать меня для него единственным человеком, с кем он может поделиться своей болью. И он в неё попал из-за своей безумной любви к Саше.

– А куда я могу пойти, чтобы забыть её? Она везде. Только когда на тебя смотрю, её не вижу, – неосознанно подтверждая успех моей мести, ответил Валентин и, криво усмехнувшись, добавил: – Наверно оттого, что я очень сильно не люблю змей.

«Это потому, что я человек, знающий твой секрет. В какой-то степени уже являюсь твоим другом, с которым тебе хочется разделить свою боль. Тем более, что один раз у тебя это уже получилось…» – мысленно ответила я ему, а вслух произнесла: – А с Радимом почему ты не хочешь откровенно поговорить? Или в нём ты тоже Сашу видишь?

– Не путай меня со Стасом, – стрельнув в меня злым взглядом, ответил Валентин. – Я влюбился в Сашу, потому что считал её милой красивой девушкой, а не смазливым парнем. Я не тупой и не извращенец. Прекрасно вижу разницу между женщиной и мужчиной. И парни меня не привлекают, даже такие красивые, как Радим. В Саше нет ни грамма ничего мужского, кроме… – челюсть парня стиснулась от сдерживаемой ярости. Через силу он выдавил из себя последние слова: – …кроме проклятого отростка между ног!

– И за всё время, что вы встречались, ты ни разу не заметил ничего странного в ней? – неверяще спросила я. – Тебя настолько ослепил её яркий макияж, что ты за косметикой на лице не заметил более грубой мужской кожи.

– Она не пользуется косметикой, – дрогнули губы парня в печальной улыбке, и он произнёс охрипшим голосом: – Её кожа нежная и гладкая. И на вид, и по ощущениям. За всё время, что мы встречались, она только один раз накрасилась. В прошлую пятницу… – Потухший усталый взгляд серых глаз обратился в мою сторону. – С этого проклятого дня начался один долгий и непрекращающийся кошмарный сон. Всё пытаюсь себя разбудить, но не получается. Ты, как психолог, должна была слышать о трансгендерах. Об МТФ. Телесной диссоциации. В курсе ведь, что это, да? Я теперь тоже о них всё знаю.

– Значит, Саша трансгендер, а не трансвестит? – с интересом спросила я.

– Очень на то похоже, – отозвался Валентин. – Такой человек должен каждые три месяца делать инъекции гормонов. Операция по увеличению груди тоже немалых денег стоила. Она мне рассказывала, что сирота. Откуда, твою мать, – зарычал Валентин, – у неё деньги на всё это?! Каким местом она их заработала?! – Он запустил ладони в свои волосы и, вцепившись в них, опустил голову и стал раскачиваться на месте. – Она мужик, проститутка, но почему, когда я смотрю на неё, то напрочь об этом забываю?! Когда она с такой обидой в глазах молча смотрит на меня, я едва сдерживаю себя, чтобы не броситься к ней и умолять о прощении. Как будто я перед ней в чём-то виноват!

– А просто принять её не пробовал? – подкинула я ему, как мне казалось, соблазнительную для него идею. – Как я поняла, для всех он девушка и по официальным документам тоже.

– Да, – закрыв глаза, кивнул Валентин, – раз учится в университете, то и паспорт уже успела поменять. Никто, кроме нас с тобой, не знает, что в нашем универе учится трансгендер.

Он перестал раскачиваться и, открыв глаза, отрешённо посмотрел перед собой, а на его лице отразились все душевные муки, которые он испытывал в данный момент.

– Недавно дома в разговоре с отцом я посмел заикнуться о расширении прав сексуальных меньшинств. Это не касалось темы ни усыновления, ни признания официально однополых браков. Банальный юридический вопрос о делёжке нажитого совместного имущества при расставании такой пары. Типа пошутил. Отец достал табельное оружие и сказал, что застрелит сначала меня, а потом себя, если узнает, что его сын гомосексуалист. О каком принятии ты говоришь? – горькая улыбка коснулась губ парня. – Или думаешь, мои друзья меня поймут? Радим только поздравит с тем, что есть такой прекрасный повод выкинуть эту шлюху из головы. Как он выбрасывал всех своих. Он не страдает ни по одной из них, только сожалеет, что испачкался, и больше ничего.