Текст книги "Зависть. Книга 1 (СИ)"
Автор книги: Юлия Бровинская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)
– А я терпеть не могу наивных дурочек, – с презрительной улыбкой отозвался на его слова Радим, которого тоже задело это сравнение. У него даже взгляд вспыхнул от злости.
Это меня немного успокоило. Не нужно поддаваться ревности. Он мог оценить её ум, но не её саму. А вот ум Валентина я недооценила, а зря.
Валевский между тем продолжал выговаривать другу:
– Даже влюблённую по уши дурочку легко развести на измену. Мне и такие девушки попадались. Подружки ей на уши навешают лапши, что я на неё запал и прочее, а потом она рыдает, что променяла любовь своего хорошего парня на сомнительное удовольствие покататься в моей машине. Как можно любить такую дуру?
– А оттого, что рядом с тобой та, которая, если захочет, может уничтожить тебя, разве не стрёмно? – криво усмехнулся Валентин. – Как можно спокойно спать, когда у тебя ядовитая змея на груди лежит? Если случайно ей на хвост наступишь, укусит так, что мало не покажется.
– Если она будет спать только на моей груди, то остальное не имеет значения. А если умная девочка укусит, значит, сам заслужил. Смотреть надо, куда ступаешь. Это не безмозглая псина, которая лает на хозяина без всякого на то повода.
Сравнение Ольги с лающей собакой меня окончательно развеселило. Засмеявшись, я уткнулась Радиму в плечо.
– Похоже, твоя девушка сумела оценить вашу остроумную беседу, – раздался комментарий Ивана, произнесённый довольно сухим тоном. – А я вот не въехал в тему. Какого чёрта Валентин называет её змеёй? И когда она его укусить уже успела? И главное за что?
Меня эти вопросы так же напрягали. Ведь Радим не должен знать, что Валентин меня из квартиры Сиротина домой подвёз, и то, что я с ним разговаривала до нашей вечерней встречи перед общежитием. Моё общение с Лысенко должно быть минимальным, чтобы не вызвать никаких подозрений у Радима. Я сама хотела ответить Ивану на его вопросы, придерживаясь нашей общей с Валентином версии: что он получил за то, что наехал на меня, не разобравшись в тех сплетнях, что ему Заливацкий по телефону рассказал.
Правда Лысенко опередил меня:
– Змея – потому что она не нежный цветочек, как у некоторых счастливчиков, – с иронией ответил он. – Кусается – потому что только одному себя позволяет в руки брать. Я имел неосторожность вызвать её на встречу из общаги по поводу слухов, что Новикова о нас с ней распустила. Так вот, Катя обвинила меня в том, что из-за моего визита к ней Радим может поверить в сплетни Новиковой.
Говоря всё это, Лысенко обращался к моему любимому, но я-то знала, что все его слова – это угроза мне. Его голос звучал слегка насмешливо, точно он подшучивал над Валевским, а не смеялся надо мной.
– Я столько раз слышал сплетни, что переспал с ней, что почти сам поверил в это. Даже чувство вины начинаю перед тобой испытывать. Взял на себя вину за то, что не делал. Мне дали за это срок, а я ещё и поверил, что сам совершил преступление. Круто, правда? Сам от себя офигеваю, какой я молодец.
– Ты точно протрезвел? – спросил Иван Валентина. – Твой бред, кроме тебя самого, никто не понимает.
– Как стёклышко, – откидываясь на спинку дивана и закрывая глаза, ответил Лысенко. – Больше бухать так не буду. Реально нифига не помогает забыть, только голова потом раскалывается.
– Так скажешь, кто она или нет? – напомнил ему свой вопрос Литвин.
– Не скажу, – не открывая глаз, произнёс Валентин. – Меня просто временно накрыло. Из-за ссоры с отцом всё как-то резко обострилось. Отпустит скоро уже. У вас с Радимом всё здорово, Захар свою мечту встретил, Макс по-любому добьётся ответа той актрисочки, а нет – так сменит её на другую, и у меня тоже всё будет хорошо. Уйду на практику и больше это существо мне на глаза не попадётся. Пока её не вижу, так вообще всё прекрасно.
– Ладно, – кивнул, соглашаясь отступить, Иван. – Но больше чтоб такого не вытворял. Все из-за тебя переколотились.
– Ну извините, – не открывая глаз, улыбнулся Валентин. – Не думал, что моя скромная персона имеет такое значение для парочки мажоров.
– Тебя, кстати, тоже к мажорам причисляют, – произнёс Радим.
От недавней перепалки между друзьями не осталось и следа.
– Это потому, что я на одной из твоих машин катаюсь, – уже несколько сонно прозвучал голос Валентина. – Да и живу я считай полностью за твой счёт. Вся жизнь понадобится на то, чтобы отработать то, что моя мать у вашей семьи украла. И то, наверное, не хватит.
– Не бери глупости в голову, – ответил ему Радим. – Ты никому ничего не должен отрабатывать и доказывать свою ориентацию тоже не обязан. Клин клином вышибает. Встретишь ещё нормальную девушку, с которой у тебя всё получится, а эта Саша из памяти сотрётся, как страшный сон.
Валентин не ответил, так как уже заснул. Радим снял меня с колен, и мы встали.
– Я ещё немного посижу с ним, потом разбужу и отвезу домой, – ответил Иван на немой вопрос моего парня, что дальше делать со спящим другом.
Валевский согласно кивнул и, попрощавшись с Литвиным, мы направились к лифту. На сегодня наше свидание, можно сказать, закончилось. В лифте я, поднявшись на цыпочки, сама потянулась к Радиму за поцелуем. Несмотря на то, что я ненавидела Лысенко всеми фибрами своей души, я не могла не обратить внимания на то, с каким чувством относится к нему Радим. Валевский, и правда, очень верный друг, как его при мне называл Сиротин. Мне будет трудно вырвать Валентина из сердца любимого, тем более когда тот видит меня насквозь. Третье слабое место моего насильника – это его привязанность к друзьям. Потребность в общении с ними. Ему было плохо всю ночь и весь день, но стоило ему поговорить с Радимом и Иваном, как ему сразу стало легче. Теперь я буду действовать более обдуманно, и спешить со своей местью не буду. Для начала нужно вычислить, кто является тем мальчиком-девочкой в которого так сильно влюблён мой враг.
Глава 21
– Я от Новиковой тоже слышала, что мать Валентина обворовала вашу семью. Можешь рассказать, как это произошло? – попросила я Радима, когда он уже вёз меня домой после короткого ужина в ресторане.
– Классический случай, – небрежно пожав плечами, ответил мне парень. – Отец укрывал часть доходов от налогов в офшорах. Зарегистрировал пару фирм на Лидию Николаевну, а она у нас до этого юристом работала. Подозрений в нечестности никогда не вызывала. Отец её чуть ли не правой рукой своей называл, так он ей во всём доверял. А потом у неё появился молодой любовник, и у женщины крышу снесло. Всё, что отец на неё оформил, перевела в кэш и сбежала со своим альфонсом за границу. До сих пор найти её не можем. Умная тётка. Валентин мозгами в неё пошёл.
– А почему же?..
Я не договорила, так как Радим предугадал мой встречный вопрос и уже начал на него отвечать:
– Почему Валентин рядом со мной после такого? – коротко улыбнулся он. – Это долгая история. Боюсь, услышав её, ты не захочешь войти в нашу семью в качестве невестки.
– Я готова ко всему и не передумаю.
– Надеюсь, что так, – ответил Радим. – Тогда слушай. Это произошло примерно десять лет назад. Я тогда часто дома не бывал из-за разъездов по соревнованиям. Однажды возвращаюсь домой, а у нас какой-то пацан живёт, да ещё и под охраной, чтоб не сбежал. Я до этого его мать несколько раз видел, но не знал, что у неё есть сын или кто её муж. Так вот, папа, оказывается, взял Валентина в заложники и требовал от его отца найти свою жену и вернуть нам деньги. Отец у Валентина, как ты, наверное, знаешь, прокурор. Но он не смог прибегнуть к своей власти, чтобы сына законным путём вызволить из особняка Валевских, так как все узнали бы, что у такого честного государственного служащего жена участвовала в махинациях с оффшорными счетами. Так Валентин у нас и остался. Его помешанный на своей репутации папаша не принял условий моего отца и отказался от сына. Типа, мы ему всё равно ничего не сделаем, а шантажировать себя он никому не позволит. Лет пять Валентин постоянно с нами жил, пока отец не сдался в поисках его матери и не вернул его домой. Мы за это время так к нему привыкли, что родители ревновать начинают, когда он слишком долго у отца живёт. Поначалу он меня дико раздражал своей правильностью и заумным видом. Всё думал, он перед отцом выслужиться хочет, чтобы его домой отпустили. Учился отлично, во всём послушным был. Отец постоянно мне его в пример ставил, мол, не мускулы нужно качать, а мозги, как Валентин. А потом я так к нему привязался, что сам не заметил, как это произошло. Теперь он для меня как правая рука, без которой я буду чувствовать себя калекой, как мой моральный образец человека, каким я хочу быть. Стоило мне раз отдалиться от него, завести себе новых друзей, как тут же вляпался в грязь по самые уши. Больше я подобной ошибки не повторю.
– Я не заметила в нём особо высоких моральных качеств, – пренебрежительным тоном отозвалась я о Лысенко. – Я бы так слепо ему не доверяла.
– Это потому, что ты его не знаешь, как я. – Радим слегка нахмурившись своим мыслям, бросил на меня быстрый взгляд. – И наверно, так даже лучше. Иначе, точно бы влюбилась в него, а не в меня. Кто узнаёт его близко, просто не могут не любить его. Моя семья тому пример.
– Мне он не нравится, – сухо произнесла я. – Я ведь не обязана восторгаться им, если ты им так очарован?
– Нет, конечно, – с усмешкой ответил Радим. – Да и ты ему, похоже, не очень нравишься. Между вами взаимная неприязнь почти на физическом уровне ощущается. Со стороны заметно, как ты на него реагируешь. Что он тебе такого сказал, что тебя от него только в моих руках трясти перестало? В его отмазку, что ты на него якобы обиделась за сплетни, мне слабо верится.
– А его сравнения меня с Новиковой мало? – быстро нашлась я с ответом. – Он и в тот раз нечто подобное сказал. Мол, я тебя недостойна и всё такое. А когда я попросила помочь с тем, что ко мне Витёк с его дружком в близкие отношения набиваются, так он сказал, раз все увидели, что он на меня внимание обратил, то больше ко мне приставать не будут. Выбесил только одним своим самомнением.
– Да уж, – тихо протянул Радим. – Красиво он внимание обратил. Не знал бы я, что между вами ничего в принципе и быть не могло, то поверил бы, что ты ему, и правда, понравилась. Он ведь ещё у Сиротина на тебя внимание обратил. Выбрал для себя, чтобы свою Сашу забыть. Он раньше меня всегда осуждал за легкомысленное отношение к сексу. А тебя увидел, так сам вдруг решился забыться таким способом. – Радим тяжело вздохнул, переводя дыхание, точно ему самому было неприятно от своих же слов. – Меня из всех сплетен, что о тебе за последние дни слышал, только та, что ты с ним переспала, выводит из себя. Как Валентин уже вину чувствует за то, что не делал, так я, как идиот, ревную к тому, чего не было. Полный маразм.
– Всё это искусственно созданная реальность Новиковой, – произнесла я. – Она запустила эти сплетни. Пройдёт ещё немного времени, как для всех это станет абсолютной правдой. В глазах людей я буду девушкой лёгкого поведения, а ты станешь глупцом, выбравшем себе такую невесту. И я не удивлюсь, если до твоих родителей дойдёт именно такая история событий, и они не захотят для своего единственного сына испорченную девушку.
– Об этом не переживай, – ободряюще улыбнулся мне Радим. – Мой отец в курсе, что и как произошло на самом деле. Валентин подтвердил ему все мои слова о том, какая ты милая и честная девушка, а уж ему в таких вопросах отец доверяет больше, чем мне.
– Вы ему рассказали, что мне групповой секс приписывают?! – изумилась я. – Как я ему теперь в глаза смотреть буду?!
Радим, смутившись непонятно почему, отвёл глаза в сторону и сделал вид, что сосредоточен на дороге. А потом, спустя минуту странного молчания, он ответил:
– С гордостью будешь смотреть, как моя будущая жена.
Развивать эту тему дальше я не стала. Чувствовалось, что он не настроен делиться подробностями его разговора с отцом обо мне.
Вскоре мы подъехали к общежитию. На улице, пока мы ехали, заморосил противный дождь и поэтому Радим, достав складной зонт откуда-то из-под подлокотника кресла, вышел первым из автомобиля и, открыв для меня дверцу, помог выбраться и мне. Сопроводил меня под своим зонтом от машины до входа общежития. Где-то с полчаса мы прощались, даря друг другу последний и самый последний, а потом ещё самый-самый последний поцелуй. Так не хотелось уходить от него, а ему отпускать меня, что я, наконец, поняла всех тех молодых людей, которых раньше видела, обнимающимися на улице или в общественном транспорте и которых мысленно осуждала за демонстрацию своих чувств на людях. Мне они казались наигранными, а теперь я понимаю: когда ты рядом с тем, кого любишь, всё вокруг просто перестаёт существовать и тебе абсолютно всё равно, как на тебя смотрят и что при этом думают. Мимо нас кто-то заходил и выходил, но мы ни на что не обращали внимания. И вдруг, неожиданно для нас, входная дверь широко распахнулась, точно изнутри её с силой пнули ногой, и на крыльцо высыпали человек шесть парней. Они громко ругались между собой, и среди них главным крикуном был Климов. Парень орал на тех, кто ещё утром за деньги опустил его на колени передо мной, обвинял их в продажности и предательстве. Это в общих чертах я передаю смысл их ссоры, а на деле его речь состояла из сплошного жаргон и мата. В ответ он получал такие же грязные и похабные слова. Потом между парнями завязалась потасовка, разделив дерущихся на две группы. Климов с Дубининым с одной стороны и четверо – с другой. Драка приняла такой крутой оборот, что в окнах общежития появились зрители, а дежурная комендантша выскочила на улицу и стала орать, что вызовет полицию.
Радим отодвинул меня в сторону, продолжая держать надо мной зонтик, тем самым загораживая меня от случайных ударов, а сам с интересом наблюдал за происходящим.
– Они, случайно, не для тебя это показное представление устроили? – с подозрением спросила я Валевского.
– Похоже на то, – хмыкнул в ответ мой парень. – Я просил разобраться с гномиком, но не думал, что они, как только мою машину увидят, так сразу и начнут. Креативные ребята, ничего не скажешь. Видимо, Климов их тоже достал, раз мне их особо и уговаривать не пришлось. – Радим нагнулся ко мне и чмокнул в лоб. – Беги домой, а я тут немного пообщаюсь с парнями. Завтра опять встречу тебя утром и провожу в университет.
Он довёл меня до двери и, когда я зашла внутрь, закрыл её за мной.
В фойе возбуждённая комендантша уже вызывала полицию. Так как на её угрозы дерущиеся не обратили никакого внимания, пожилая женщина решила их осуществить. Я прошла мимо неё и, нажав, кнопку вызова лифта, с радостью обнаружила, что он, в конце-то концов, заработал.
Пока ехала, всё размышляла, что нужно что-то делать с заниженной самооценкой моего парня. Я, конечно, не знойная красотка, и мало кого интересую, как объект страсти, но если Валевский так жестоко будет настроен к каждому, кто на меня подозрительно посмотрит, то добром это не кончится. Конечно, из-за этого я его не стану меньше любить, просто появится куча ненужных проблем…
Я зашла в свою комнату и застала Новикову, стоящей у окна. Поскольку не одна она в общежитии наблюдала за происходящей на улице дракой, я бы на её интерес не обратила внимания, если бы она не повернула своё лицо ко мне и не произнесла голосом, полного сочувствующего драматизма:
– Бедный парень, – покачала она головой. – Совсем от ревности крышу снесло.
– Это ты о ком? – переобуваясь в домашние шлёпанцы, спросила я её без особого интереса.
– О Климове, конечно, – печально улыбнулась соседка и снова посмотрела в окно. – Он с первого взгляда в тебя влюбился, всё стеснялся подойти, думая, что тебя только высокие парни интересуют. А после того, как узнал, что ты уже не целочка, даже обрадовался, что у него появился повод подкатить к тебе. Но из-за Валевского опять оказался в пролёте. Тебе его разве не жаль? Подумай, как ему сейчас из-за тебя морально тяжело. А сейчас ещё и физически пострадает, так как на игрушку богатенького мажора покусился.
– Я сейчас расплачусь от сочувствия, – наигранно всхлипнула я, снимая пальто. – Теперь только о нём и буду думать. О его большей и чистой любви ко мне.
– Не паясничай, – недовольно поджав губы, буркнула Новикова. – Я тебе раскрыла чувства парня не для того, чтобы ты над ним посмеялась. А чтобы обдумала запасной вариант, на тот случай, когда Радиму наскучит с тобой играть. Чтобы локти потом не кусала, что рядом с тобой был нормальный серьёзный парень, готовый быть с тобой даже после твоих похождений, а ты его упустила из-за своей жадности.
Интересно, а она сама осознаёт, что повторяет мне то, что ей Радим раньше говорил. Ценить то, что имеешь и не гнаться за недостижимым. Он предлагал ей отступиться и выйти замуж за человека, который её любит, а Новикова его совета не приняла. А теперь она решила так ему отомстить? Постараться внушить мне, что меня любит другой, более подходящий мне по социальному статусу парень? Решила сыграть на моём самолюбии и заставить меня влюбиться в другого? Я в такие игры тоже раньше играла. В школе, когда меня начинала доставать какая-нибудь девочка из-за моего внешнего вида, унижая или дразня, я применяла такую тактику самозащиты. Выбирала момент и нашёптывала ей, что видела, как самый красивый мальчик из нашего класса влюблённо смотрит на неё. Хватало двух или трёх подходов, и ей уже становилось всё равно, в чём я одета и с каким портфелем хожу в школу. Все её мысли были сосредоточены на том мальчике. Она искала глазами только его и следила за ним, радуясь и мимолетному взгляду в ответ, полностью влюбившись в того, кого раньше не замечала. Думаю, Новикова решила сыграть со мной в такую же игру. Только я прекрасно знаю правила таких игр. Даже мысленно я никогда не предам своего любимого.
В отражении стекла замелькали цветные огоньки, оповещая, что подъехала не одна машина полиции. Разволновавшись, я бросилась к окну. Моему взору предстала такая картина: Климова и Дубинина полицейские усаживали на заднее сиденье полицейской машины, ещё одного парня вели ко второй, а Радим стоял в отдалении и разговаривал с женщиной в форме, явно давая свидетельские показания о драке. Остальные участники разбежались. Вскоре мой парень направился к лексусу, сложив зонтик, сел в машину и уехал. А на мой телефон пришло сообщение от него. Я отошла от окна и села на кровать, читая на экране телефона-раскладушки слова любимого: «Больше он тебя не побеспокоит. Целую. Спокойной ночи».
Остаток вечера прошёл вполне спокойно. Новикова, не уловив в моих словах намёка на то, что я разгадала её намерение, продолжила нахваливать передо мной Климова, приписывая ему такие качества, которыми он отродясь не обладал. Он, по её словам, получался умным, раз в университет поступил, смелым, оттого что в каждую драку лез, внимательным, если меня заметил и полюбил.
– А я почему-то уверена, что он из той породы мужчин, что руку на женщину поднимают, – отвечала я соседке, подыгрывая ей и изображая внимание к теме нашего разговора. – Бью, потому что люблю, – вот каким он мне кажется. И чем крепче любовь у такого парня, тем больше синяков. Мне такие отношения совсем не нужны.
Лариса, ободрённая моим интересом, с довольным видом лежала на своей постели и, подперев рукой подбородок, с пристальным вниманием наблюдала за выражением моего лица. Прямо совсем моё зеркальное отражение. Я тоже так делала, когда хотела уловить тайные страхи и желания в ком-то. Досадно от этого, но, глядя на неё сейчас, я откровенно призналась самой себе, что, сложись моя жизнь немного по-другому, то я вполне могла бы стать второй Новиковой. Хотя… не совсем такой, как она. Мне физически противно от мысли продавать своё тело за деньги. Тошнит от того, что меня в постели обнимал не тот, кого я люблю, а ей вот всё равно, с кем лежать рядом. А от того, что её хотят или ревнуют несколько мужчин, она ещё и удовольствие получает. Мне же не очень приятно ощущать ревность Радима. В ревности нет ничего хорошего. Это разъедающий сердце любимого человека яд, доставляющий ему мучительную боль. А как тебе может быть хорошо, когда ему плохо? И в этом разница между мной и Ларисой. Я никогда намеренно не причиню боль тому, кого люблю. Она же готова разорвать сердце Радима, только бы он не достался никому, кроме неё. И для этого она продолжала убеждать меня в глубоких чувствах Климова ко мне.
– Вот именно, что кажется, – отвечала она мне. – Ты, в отличие от меня, в людях совсем не разбираешься. Я старше тебя и умнее. У меня больше опыта в отношениях с мужчинами. Я их как открытую книгу читаю. Насквозь всех вижу. И Виктор только с виду такой грубый. Это всё напускное. Он так перед тобой себя крутым хочет показать, а самого трясёт от желания тебя обнять и отнять у Валевского. Вы… – Лариса резко запнулась на этом слове, и лицо её так дёрнулось, словно ей стало неприятно от произнесённого объединяющего меня и Радима местоимения. Поэтому она заменила его на другое. – Когда ты с Валевским в машине сидела, я наблюдала за Климовым в это время. Парень едва с ума не сошёл, думая, что тебя сейчас в машине трахают. Бледный был, как смерть. Всё говорил, что после этого ты Валевскому уже не будешь нужна. Представь, как он бедный обломался, когда на следующее утро он тебя рядом с ним увидел. А потом его ещё перед соперником на колени поставили, унизили на твоих глазах. Ты его лицо не видела, а я всё заметила и едва не расплакалась, так мне было жаль парня. Все девчонки в общаге его пожалели и позавидовали тому, как сильно тебя любят.
– А я прям после твоих слов сама себе завидую, – не удержалась, чтобы не сострить. Так мне стало весело от её актёрского монолога. – Особенно после того, как он обозвал меня проституткой, потому что Радим мне бельё подарил.
– А он что, видел содержимое пакета? – оживилась Новикова.
– Ага, – кивнула, я. – На лестнице поймал меня и пакет из рук вырвал.
Лариса с театральным вздохом закатила глаза, изображая зависть на лице.
– Боже! Если бы меня так ревновали, я бы ни минуты не сомневалась в выборе, с кем спать. Он же с ума по тебе сходит. А ты – дура слепая, не иначе. Смотри, не упусти парня, а то Нинка на него уже виды имеет. Сразу просекла, кто самом деле хороший парень. Слюни пускать на Валевского – это одно, а замуж лучше выходить за надёжного человека из своего круга. Не гулящего.
Последние слова были сказаны с ударением, подчёркивающим её намёк на моего отца. Её взгляд буквально впился в моё лицо, оценивая степень болезненной реакции на неприятную для меня тему. Я имела глупость в самом начале совместного проживания поделиться с ней своими семейными проблемами. И вот теперь я получила ответный удар. Она сравнила Радима с моим отцом. Мне действительно это было неприятно. Ведь где-то глубоко внутри меня сидел страх, что я могу, как мама, ошибиться с выбором и выйти замуж за бабника. Новикова чётко его уловила, но она, несмотря на то что общалась с Радимом довольно долго, так и не поняла одной вещи – Валевский, в отличие от моего отца, презирал и ненавидел доступных красавиц. Мой отец спокойно пройти не мог мимо красивой женщины. Как сейчас помню, как он в моём присутствии клеил случайных попутчиц в автобусе, когда вёз меня к бабушке, или на пляже, когда мама уходила плавать, а рядом с нашим ковриком разместилась загорать пышногрудая красотка. Взгляд Радима, в отличие от глаз моего отца, никогда не путешествовал вслед за каждой девушкой. Он не такой, как мой отец. И убеждать меня в этом бесполезно.
– Я лучше Валевского перевоспитаю, чем с Климовым буду, – улыбнулась я Новиковой.
– Ну и дура, – презрительно фыркнула Новикова и отвернулась к стенке. – Свет выключи! – приказала она мне.
Я натянула на ноги тёплые шерстяные носки, а на плечи накинула кофту, так как ближе к ночи температура на улице спустилась до нуля, радиаторы в комнате еле грели, а тёплого одеяла, как у Ларисы, у меня не было. То одеяло, что мне в общежитии выдали, было таким тонким, что совсем не помогало согреться. Если тут так осенью холодно, то как здесь зимой? Надеюсь, что электрообогреватели скоро выдадут.
Выключив свет, я забралась в постель и максимально завернулась в одеяло. Свернулась калачиком, но мне было слишком холодно, чтобы сразу заснуть. В голове бродили совершенно разные мысли. Интересно, а в Машиной комнате так же холодно, или только в нашей с Ларисой, так как она находится в торце здания, а не в середине. А потом невольно подумалось о том, как здорово будет спать с Радимом в одной постели. Он такой большой и тёплый, что сразу всю меня согреет. А ещё я думала, как скоро состоится встреча с отцом Радима и что на ней произойдет?
