Текст книги "Зависть. Книга 1 (СИ)"
Автор книги: Юлия Бровинская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)
Глава 19
Радим мне позвонил и предупредил, что немного задержится.
– Валентина найти не можем, – оправдывался он передо мной за то, что не встретит меня после занятий. – Иван его в универе не нашёл, дома он не ночевал и трубку не берёт. Такого никогда ещё не было. Мы очень за него волнуемся.
– Ничего, я подожду тебя в общежитии, – ответила я. – Может, он перебрал спиртного, или в клубе каком застрял?
– Был бы он таким, никто бы не бил в набат. Но парень за всё время ни разу ни одной лекции не пропустил. И по клубам он не ходит. Его отец на себе волосы рвёт, так как вчера вечером они разругались, и Валентин из дома ушёл. Он никогда так раньше не поступал. Молча терпел все придирки.
– А причины ссоры вам известны? Может, она раскроет место, куда твой друг мог пойти?
– Да всё одно и то же, – вздохнул голос Радима в телефоне. – Раз Валентин не волочится в свои годы за каждой юбкой, его отец поставил на нём клеймо гомосексуалиста. Не все могут без особых чувств заниматься сексом с девушкой. И он как раз такой парень, а его отец этого никак понять не может.
– Ищите его по клубам, там, где больше всего доступных девушек, – посоветовала я. – Он, по-любому, пошёл доказывать самому себе свою мужественность.
– Он в этом не нуждается, – сказал Радим. – Хотел бы что-то доказать, уже бы давно это сделал.
«Раньше у него повода сомневаться в себе не было!» – позлорадствовал в моей голове мстительный голосок. А вслух я ответила:
– Значит, чаша терпения переполнилась. У Сиротина он, как ты помнишь, тоже пытался забыться сексом. Если у него тогда появилась такая мысль, то почему в этот раз не могла?
Радим немного помолчал, а потом я услышала его голос:
– Хорошо, я услышал тебя. Пусть лучше ты будешь права, чем если бы с ним что-то серьёзное случилось. Я к тебе вечером заеду. Жди меня.
– Буду очень ждать, – улыбнулась я в телефон.
Радим отключился, а я, довольная, нашла Машу, и мы с ней пошли домой. Обсуждая по пути ненормального Климова, я рассказала подруге всё, что он мне наговорил. Мы пришли к общему мнению, что у парня проблемы с головой. Идея Нины, что он ревнует меня к Валевскому, никак не могла достичь моего понимания. Ни один нормальный парень не будет оскорблять и унижать девушку, которая ему нравится. Любой человек старается быть лучше в глазах того, кто ему нравится. А уж привлечь к себе внимание той, кого незаслуженно называешь проституткой и потаскухой, вообще невозможно. У такого хамоватого парня никогда не будет рядом любящего человека. Он способен убить любую симпатию к себе ещё в зародыше.
Разойдясь с подругой по своим комнатам, я зашла к себе. Новиковой ещё не было. Поставив пакеты на свою кровать, собралась в душевую.
Когда вернулась через некоторое время, обнаружила, что моя соседка сидит на моей же постели. Лариса внаглую вытряхнула содержимое обоих пакетов на кровать и разглядывала подарок Радима.
– А я думала, мне девчонки соврали, что Валевский тебе что-то подарил, – ничуть не смутившись, небрежным тоном бросила мне Новикова. – Мог бы и подороже что-то купить. Зажал денежки для других, как обычно.
Так. Стоп! Мне понятен был её намёк: я должна запомнить и ясно осознать, что Радим от чистого сердца щедрый только с ней.
Я, как обычно, сделала вид, что не совсем понимаю, о чём она говорит.
– Дороже только золотые трусы будут, – озорно заулыбалась я. – Я бы такие от него не приняла. Носить неудобно.
– Ты въезжаешь в то, что означает его подарок? – насмешливо произнесла Новикова. – Он тебя трахнуть в ближайшее время собирается. Для этого бельё и дарят. Это жирный намёк на секс. Я тут немного подумала и поняла: ты не врала, когда сказала, что между вами в машине ничего не было. А эти тряпки – его приглашение к сексу. Приняв их от него, ты дала своё полное согласие.
– А я-то думала, что ему просто мои розовые трусики не понравились, которые у меня из кармана выпали, – с облегчением выдохнула я. – Так стыдно перед ним за них было. Я решила, что он меня пожалел, купив более красивые. А ты про его намёки на секс мне говоришь. Камень с души сняла, ей богу. Я всё боялась, что он меня не хочет, а просто жалеет.
– У него нет жалости к потаскухам, – резко отозвалась на моё веселье Новикова, стараясь задеть меня этим оскорблением. Подарок Радима не на шутку всколыхнул её ревность. – Он тебя таковой считает, раз подарил бельё, а не духи или конфеты. Литвин Золотарёву цветами осыпал, когда ещё думал, что она девственница. Тронуть её лишний раз боялся, чтобы девочку не испугать. Вот так относятся к тем, кого уважают. Им комплекты с чулками не дарят.
– Мужья жёнам дарят, – парировала я.
Лариса встала с моей кровати и подошла к своей постели.
– Ты ему не жена, – с насмешливым высокомерием произнесла она. – Я никогда не поверю, что он осуществит свою угрозу – жениться на тебе – по-настоящему. Валевский всего лишь дразнит меня. Играет со мной и мстит, используя тебя, наивную дурочку.
– А когда это он тебе так угрожал? – намеренно делая удивлённое лицо, спросила я. Пусть немного порадуется, что её усилия – посеять во мне сомнения в его любви – дали первый результат.
– Сразу после того, как мне твои розовые трусы передал, – очаровательно заулыбалась Лариса. – Мы давно знаем друг друга. Он очень долго не мог решить, как меня наказать. Не разговаривал со мной, игнорировал. А когда появилась ты, влюблённая по уши в него дура, он нашёл способ, как мне отомстить. Теперь он, наконец-то, со мной разговаривает, и меня это меня радует. Значит, он уже близок к прощению. Немного поиграет с тобой, подействует мне на нервы, а потом успокоится. И всё между нами будет так, как раньше.
– А как было? – задала я тот вопрос, который от меня ожидали.
– Сама увидишь, – загадочно произнесла соседка, в полной уверенности, что после её слов я не смогу спокойно спать от ревности.
Неужели со стороны людям не видно, что Радим относится ко мне не так, как к другим девушкам? Что за упрямая слепота поразила всех и Новикову в том числе? Или это потому, что с ним именно я? Девушка с неяркой внешностью совершенно не похожая на всех его бывших сексуальных партнерш? Почему тот же Климов так верит сплетням Нины или Ларисы? А может, ответ на этот вопрос скрывает прошлое Радима? Что же он там такого вытворял, что никто не верит в то, что он способен на глубокие чувства – на любовь? И нужно ли мне это знать на самом деле? А вдруг я узнаю то, что заставит меня навсегда сомневаться в нём? Я совсем не хочу этого. Но, к сожалению, я это в скором будущем узнаю.
Спустя пару часов я, переодевшись в юбку, что мне вернула Саша, ожидала звонка Радима и заодно переписывала Машин конспект за тот день, когда я прогуляла послеобеденную пару. В комнате я была одна. Лариска начала проявлять осторожность и, когда к нам зашёл Заливацкий, чтобы похвастаться своими успехами в деле унижения Белова, увела его из комнаты, якобы покурить. Да, она не была дурой и могла догадаться, что теперь я смогу передавать информацию компании Валевского. От всей этой конспирации меня пробивало на смех. Слишком поздно она спохватилась.
Раздался стук в дверь, и я в удивлении машинально спросила, кто там. Потом всё же встала и открыла дверь. Даже не знаю почему, но я очень удивилась, увидев за дверью Радима. Я так ждала его звонка, а он уже здесь, на пороге, собственной персоной. Счастливая улыбка расцвела на моём лице.
– Вижу, как ты рада мне, – улыбнулся в ответ мой парень, заходя в комнату.
Он бегло осмотрелся, предполагая, что я не одна. Но, не найдя Новиковой, довольно улыбнулся, блеснув глазами. Я закрыла за ним дверь и тут же оказалась в его объятьях. Будто и не было его страстных поцелуев днём, возле института. Он с такой жадностью припал к моим губам, что даже приподнял над полом. Я немного испугалась, что он не остановится, и я скоро окажусь в своей постели, но вместо неё Радим, не прерывая поцелуя, посадил меня на стол.
– Я тебя поцеловал, а теперь твоя очередь, – произнёс он, оторвавшись от моих губ.
Я поморгала и мотнула головой, стряхивая с себя чувство сладостной истомы, которая каждый раз накрывала меня при его поцелуях. Он счастливо заулыбался, увидев реакцию моего тела на его ласки. Со стороны было видно, что он и сам наслаждался нашей близостью. Я нежно прикоснулась пальцами к его лицу, провела по уже слегка шершавой щеке, так как к концу дня у него появилась лёгкая щетина, обрисовала контур вокруг глаз, любуясь чёрными густыми ресницами и красивыми выразительными бровями. Радим глубоко вздохнул и прикрыл от неги глаза. Я исследовала его лицо, слово слепая, ведя пальцами по щекам, скулам, подбородку, а затем повторила свой маршрут губами, даря самые нежные поцелуи своему любимому. Когда Радим открыл глаза, то его взгляд был немного сонным. И у меня возникло стойкое ощущение, что и он сомлел от моей ласки. А потом он снова нашёл мои губы и его поцелуй уже был совсем другим. Спокойным и неторопливым, долгим и чувственным.
Услышал ли он, как Новикова вернулась в комнату, я не знаю, но Радим не прекращал меня целовать до тех пор, пока она не сообщила о своём присутствии:
– Похоже, ты стараешься наверстать упущенное удовольствие, – едко прозвучал её голос.
Валевский поднял лицо и заговорил с ней, хотя продолжал в это время смотреть на меня, любуясь эффектом от своего поцелуя на моём лице:
– Ты права. Ещё столько всего нужно попробовать. Я только Катины губы целовал, а ещё куча других мест, куда мне не терпится добраться. Ни одного сантиметра её тела без поцелуя не оставлю.
Лариса демонстративно насмешливо фыркнула и, пройдя мимо нас, отодвинула стул чуть дальше от стола, села на него, красиво закинув ногу за ногу. Её домашний халатик при этом распахнулся, оголяя её скрещённые бедра. Радим этого не видел, так как стоял спиной к ней. А вот я увидела. И её показная насмешливость и нескромный вид были направлены именно на меня, чтобы я оценила степень их близости, раз она без стеснения так открывает себя перед ним.
– Чего же ты остановился? – произнесла она, обращаясь к Радиму, но смотрела при этом на меня. – Если тебе так нравится играть с ней, то продолжай, я не возражаю.
– А я у тебя разрешения и не спрашиваю, – холодно ответил парень, снимая меня со стола: – Мы уходим, Катя. Одевайся, – спокойно приказал он мне.
Я пошла надевать пальто, а Радим, повернувшись, заметил оголённые ноги Новиковой. У неё они, и правда, были красивыми. Длинные и стройные с ровным искусственным загаром, как у модели, рекламирующей колготки. Взгляд парня сначала равнодушно прошёлся по ней снизу вверх.
– Как же мне жаль Нестерова, – произнёс он, с явным презрением глядя на Новикову. – Всё надеется, что раз ты умная, то рано или поздно оценишь его чувства к тебе и наконец поймёшь, что лучше него у тебя больше никого не будет. – Радим посмотрел на её лицо прямым взглядом. – Бери то, что тебе жизнь так удачно предлагает, пока есть такая возможность, и исправь своё поведение. Второго такого шанса на счастье больше не будет. Терпение Олега Николаевича не безгранично. А моё и подавно.
– Мне его чувства до одного места, – ухмыляясь, ответила Лариса. – Твоя ревность к нему мне куда более приятна, чем его нытьё о любви ко мне.
Её абсурдный ответ был рассчитан опять же на меня. Я уже обулась, когда до меня долетели её слова.
– Я готова, – сообщила я своему парню, который хотел что-то ответить соседке, но я его перебила: – Куда мы в этот раз поедем?
– Скоро узнаешь, – улыбнулся мне Радим и, отвернувшись от Ларисы, последовал за мной из комнаты.
Он с лёгкостью прервал незаконченный разговор с той, которая думает, что он испытывает к ней какие-то чувства. На прощанье даже пары дежурных фраз не сказал и не кивнул. Умная девушка должна понять, что парень полностью равнодушен к ней, и отступить в сторону, но Новикова одержима им, а вернее, своим желанием заполучить его.
Высотное офисное здание в деловом квартале города, к которому подъехал Радим, сначала навело на мысль, что он привёз меня в то место, где проходит практику. Но оказалось, что это совсем не так. На подземной парковке он мне помог выйти из машины.
– Где мы? – не сдержав любопытства, спросила я.
– Здесь Захар арендует несколько офисов, а само здание принадлежит моей семье. Мы сейчас пойдём туда, куда обычно вход для девушек воспрещён. В наше с парнями тайное убежище от всего мира. Иван нашёл Валентина, и они сейчас там.
– Так, может быть, мне туда тоже нельзя? – предположила я, когда мы двинулись к лифту, ведущему из подземного этажа наверх здания.
– Запрет на девушек установил Захар, – отвечал мне, улыбаясь Радим. – Он должен действовать до тех пор, пока у меня не появится моя любимая девушка. А теперь ты у меня есть и значит, больше нет никакого запрета.
– А к чему он вообще понадобился?
– Захар прямо не объяснял, но подозреваю, он так обо мне заботился. – Мы подошли к дверям лифта, и Валевский нажал кнопку вызова. – Боялся за мою нежную психику, – криво и с иронией улыбнулся он. – Скорее всего, думал, если буду видеть, как Иван счастлив с Миланой, то начну ему завидовать. Как будто если я лично не вижу, как у него всё здорово сложилось, то мне от этого будет легче. – Лифт прибыл, и его двери разъехались, впуская нас внутрь. Мы зашли и Радим привлёк меня к себе, обняв, и, глядя на меня сверху вниз, продолжил делиться со мной своими чувствами: – Все мои друзья нормальные парни, которые могут чувствовать любовь к женщинам. Захар, Макс, Иван и даже Валентин – они все переживали в своей жизни любовь, а у меня после пары коротких влюблённостей больше никаких чувств ни к одной не возникало. Вообще ничего. Ни разу даже не дрогнуло в груди. Точно умерло всё внутри. Кроме физической потребности девушки во мне ничего не вызывали. А это ненормально. Я ведь не животное, но каждый раз чувствовал себя именно таким. И только благодаря тебе я почувствовал себя наконец человеком.
– Ещё скажи, что я какая-то особенная, – игриво улыбнулась я ему, чтобы немного развеселить, так как видела, что, мысленно углубившись в свои воспоминания, Радим погрустнел. – И моя самооценка взлетит до небес. Буду нос задирать, оттого что смогла пробудить романтические чувства и вылечить парня, страдающего депрессией.
Валевский взял моё лицо в свои ладони:
– Ты моё чудо и незаслуженный подарок свыше. Я так боюсь, что всё, что сейчас происходит со мной, – это выдуманная мной реальность, в которую я так мечтал попасть, когда придумал тебя. Что скоро я проснусь, и моё счастье на этом закончится.
Мой любимый говорил странные вещи, но для человека, пережившего депрессию из-за неудачных личных отношений с противоположным полом, это нормально. Нужно помочь поднять ему свою самооценку, которую, судя по всему, Новикова постаралась уничтожить своими интригами.
– А может, это ты мой заслуженный подарок свыше? – поднимаясь на носках с лукавой улыбкой спросила я его, заглядывая ему в лицо. – Я росла прилежным ребёнком, хорошо училась и во всём слушалась маму. Мне за это полагается награда. И я выбрала тебя. Это со мной произошло чудо, в которое никто поверить не может. А совпадение, что я похожа на портрет, правда, потрясающее. Хотя в истории бывали и более фантастические случаи. Ты влюбился в нарисованную девушку, потому что живые тебя не привлекали, а отталкивали своим поведением.
– Я не в портрет влюбился, – наклоняясь ко мне для поцелуя, со странной улыбкой на губах ответил мне Радим. – Захар только нарисовал мои пожелания, мою идеальную девушку. Умную и милую, имеющую мягкий и уступчивый характер, которая, несмотря, на мою прошлую глупость, всё равно полюбит меня… – и он поцеловал меня.
Оглушив меня таким невероятным признанием, он наслаждался поцелуем, в то время как лифт быстро подымался, неся нас на самый верхний этаж.
Просто невероятно! Я говорила ему о чуде, но сама никогда не верила в подобные вещи. Но, как бы всё это ни было так волшебно, всему есть логическое объяснение. И, по моему мнению, разгадка внезапной любви Радима ко мне кроется в том, что у каждого человека есть примерный набор пожеланий того, каким бы он хотел видеть своего идеального спутника жизни. У кого-то этот набор постоянно меняется, кто-то совсем определиться не может и довольствуется тем, что под руку подвернётся, а Радим (и похоже, что так оно и есть) единственный человек, кто осознанно или нет, упорно стремился встретить воплощение своей мечты. После первых разочарований он не смог полюбить девушку, которая не дотягивала до тех критериев его идеала, которые он для себя обозначил. И так уж удачно для меня совпало, что именно я была похожа на ту женщину, которую он желал для себя. Ответ на вопрос, который всё не давал мне покоя, оказывается, всегда лежал на поверхности. Почему он так быстро полюбил меня? Да потому, что очень легко полюбить того, кто соответствует твоим мечтам.
Глава 20
Лифт остановился на последнем этаже, и, прежде чем его двери разъехались, на панели с кнопками замигала красная лампочка. Радим достал из кармана магнитный ключ и приложил его в нужном месте. Лифт впустил нас в пентхаус. Я быстро оглядела место, куда привёл меня мой любимый. Их убежище представляло собой больших размеров квартиру-студию. Здесь было всё, что только могло нравиться молодым мужчинам. Мягкие кресла и диван перед огромным телевизором с плоским экраном. Компьютеры и напольные игры. Стол для малого тенниса и кольцо для волейбольного мяча. Короче, мне тут очень понравилось. Особенно если учесть, что мой парень предпочитает проводить своё свободное время здесь, а не в ночных клубах и барах. И здесь не бывает девушек. Это место совсем другое, не такое, как квартира Стаса Сиротина.
Когда мы зашли, то сразу привлекли внимание Ивана Литвина. Он застыл при виде меня с занесённым для броска дротиком в руке.
– Какого?.. – выдохнул потрясенно Литвин. Он явно узнал меня и перевёл удивлённый взгляд на Радима. – Что за х***я?!
– Воздержись, пожалуйста, от мата в присутствии моей будущей жены, – многозначительно улыбаясь, ответил на его восклицание Валевский.
Литвин, подозрительно сощурив голубые глаза, пробежался по мне оценивающим взглядом.
Так, понятно… О том, что у Валевского появилась девушка, Иван уже знал, но не знал, как я выгляжу.
– А ты точно уверен, что она та самая? Я тут сегодня случайно слышал её разговор с одним чудилой. Так она обломала парня, сказав, что будет с другим за кружевные трусы трахаться. Минимум три раза, судя по количеству подаренного. Радим бросил на Ивана предостерегающий взгляд, а для меня изобразил на лице обиду.
– А почему только три раза? Там ещё и три пары чулок было. По справедливости, ты должна мне шесть раз, а не три.
– Ты же говорил, что себе всё подарил? – мило улыбнулась я ему. – Получается, я тебе ничего не должна.
Радим весело подмигнул мне, принимая мой ответ, и перевёл взгляд на Ивана.
– Ты как всегда скор на преждевременные выводы. Услышал звон и не знаешь, о чём он. История с Миланой тебя совсем ничему не научила.
Литвин метнул дротик в цель и попал точно в десятку.
– А вот напоминать мне об этом вовсе не обязательно, – с досадой произнёс он, и, кивнув на меня, спросил Радима: – Значит, я теперь могу приводить сюда и свою жену? Дурацкий запрет Захара отменяется?
– Само собой, – ответил Радим и, потянув меня за руку, подвёл к дивану.
Я села, а мой парень подошёл ближе к Ивану.
– А того чудилу, которого ты рядом с Катей видел, случайно не знаешь? – резко став серьёзным, спросил он друга.
Иван метнул очередной дротик.
– Нет, не знаю. По виду, полное ничтожество, мелкий, но правда слишком дерзкий, – равнодушным тоном ответил Литвин.
– Это Климов был, – вставила я своё слово, откровенно недоумевая, почему Радим у меня прямо не спросил, кто это был.
Валевский по моему выражению лица прочёл мой невысказанный вслух вопрос.
– Я не хотел, чтобы ты лишний раз его вспоминала, – с улыбкой ответил мне Радим, но глаза его при этом оставались серьёзными. Он вернулся ко мне и, наклонившись, легко поцеловал меня в лоб. – Хочу, чтобы твои мысли были только обо мне. Близко никого не подпущу. – Мой парень большим пальцем провёл по моему лбу и сурово сказал: – Даже сюда никому не дам проникнуть.
– Да я о нём и не думаю вовсе, – произнесла, удивлённо наблюдая за тем, как Валевский достал свой смартфон, и начал что-то набирать в сообщении. – Я не самолюбивая. Меня его, якобы, внимание только раздражает.
– Меня оно тоже начало раздражать, – не глядя на меня и продолжая с кем-то переписываться, ответил мне Радим.
– Может, подождёшь, пока Валентин протрезвеет и решит для тебя эту мелкую проблему цивилизованным путём? – небрежным тоном предложил Литвин, снова метнув дротик и опять попав в десятку.
– Цивилизованно этот парень не понимает, – отмахнулся от его слов Радим и, довольно улыбнувшись, прочитав полученное сообщение, спрятал гаджет в карман.
Не знаю, что он придумал, но после его слов мне стало как-то тревожно на душе. Он такой собственник, что это уже смотрится со стороны как отклонение. Немного успокаивает то, что он не ставит мне в вину внимание другого мужчины, не обвиняет в намеренном соблазнении, как зачастую поступают все ревнивцы, приписывая женщине измену из-за того, что она кому-то ещё нравится. Его слова на первом свидании о том, что он никому не даст и близко ко мне подойти, я не восприняла серьёзно. Думала, это просто красивые слова, сказанные для того, чтобы подчеркнуть свои чувства и доставить приятное понравившейся девушке, но никак не настоящая угроза. А Валевский, оказывается, говорил это на полном серьёзе. Значит, своих слов он на ветер не бросает. Только как он увидел в Климове соперника? Это же смешно! Кто он и кто Витёк?! Неужели у моего парня такая низкая самооценка, если он боится, что мне может такой тип понравиться? Или он совсем не верит, что я на самом деле люблю его?
Мои размышления резко прервали. Открылась дверь, ведущая в санузел, и на её пороге появился Валентин. Пьяно шатаясь, он держался за косяк, чтобы не упасть. Одет был в джинсы и спортивную майку. Видно, что он пытался привести себя в чувство: его тёмные волосы вокруг лица были влажными, а на майке остались мокрые следы. Похоже, умывался под краном с холодной водой. Несмотря на своё состояние, он выглядел очень даже привлекательно: обтягивающая одежда подчеркивала его мускулистую фигуру. Сердце любой другой девушки наверняка затрепетало бы от его брутально-сексуального вида. Моё же – наполнилось холодной ненавистью, вызывающей дрожь во всём теле. И свою реакцию я находила довольно странной. Почему-то наутро после изнасилования меня так не трясло, и когда он приезжал ко мне в общежитие – тоже, а как только у меня всё чётко определилось в отношениях с Радимом, сразу появилась такая странная реакция на Валентина… Неужели это банальный страх? Нет, я не боюсь самого Валентина. Но я до панического ужаса переживаю, что мой любимый обо всём узнает. И поэтому мне так трудно контролировать своё тело.
Умывание, видимо, ему не помогло протрезветь. Завидев меня, его губы растянулись в совершенно пьяной и счастливой улыбке.
– О, маленькая гадюка! – радостно прозвучало его приветствие. – Ты Радима ещё не покусала? – Он перевёл взгляд на Валевского. – Не-е-ет! Он здоров и счастлив, – ещё шире улыбаясь, изрёк парень, оценив состояние друга. – А я вот чертовски пьян и тоже… просто… без…безумно счастлив. Точно помню, пытался какую-то шалаву трахнуть, но ни хера… ни хера не получилось! – Валентин саркастически рассмеялся. – Как это, оказывается, сложно сделать. Я теперь тебе завидую. Твой отец, в отличие от моего, никогда не назовёт тебя гомиком.
– Я бы с удовольствием отсыпал тебе своих воспоминаний, чтобы тебе легче стало, и ты наконец понял, насколько это мерзко и противно, когда живёшь только одними животными инстинктами. От самого себя тошно! – резко ответил ему Радим. – Расскажи уже нам, что там за дрянь такая, что ты в себя никак прийти не можешь? Скажи, кто она, и мы с ней разберёмся.
Смеющиеся пьяные глаза Валентина обратились в мою сторону.
– Она… – указал на меня пальцем Лысенко и при этом сделал комически обиженное лицо. – Твоя с виду безобидная девочка… она… меня укусила, – обвиняющим тоном пожаловался он Радиму, – и не один раз. А я всё стерпел, – его пьяные глаза наполнились гордостью. – Ради тебя, – палец Валентина указал на Радима. – Мы ведь друзья, а друзья… должны помогать друг другу.
Иван бросил своё занятие, как только появился Валентин и смотрел на друга, сначала молча с состраданием на лице, но потом, не выдержав, высказался: – Узнаю, кто она, уничтожу суку! Этой Саше лучше спрятаться от меня подальше!
Валентин, услышав его, перевёл на него смеющийся взгляд.
– Спорим, никогда не догадаешься, кто она на самом деле. Я тоже не догадывался… – и он опять рассмеялся.
Оторвавшись от косяка двери, Лысенко добрёл до дивана и упал на него недалеко от меня. Моё тело инстинктивно напряглось от его близости. Я отодвинулась подальше. Радим, заметив мой маневр, протянул мне руку и, потянув на себя, заставил встать, а потом сам сел на моё место, а меня усадил к себе на колени. Странное оцепенение, охватившее меня от встречи с моим насильником, понемногу отпускало. Но эта довольно щекотливая ситуация, когда я сижу на коленях у любимого мужчины, а рядом находится тот, кто совсем недавно прижимал меня к себе в постели, была достаточно неприятной. Ко всему этому ещё примешивался страх, что Лысенко, будучи пьяным, может проболтаться о нашем сговоре.
– Чего ты дрожишь? – обнимая меня, тихо и удивлённо спросил меня Радим.
– Ненавижу пьяных, – наклонившись к его уху, прошептала я. – Напоминают о плохих событиях.
Радим как-то странно посмотрел на меня, точно засомневался, что я говорю правду, но принял мой ответ без единого слова возражения или упрёка, только ещё крепче к себе прижал.
Иван же метнул последний дротик в цель с особой злостью. Потом подошёл к дивану и сел на низкий столик, что стоял перед ним, прямо напротив Валентина. Встревожено изучающим взглядом посмотрел на друга.
– Если задамся целью, то я найду эту девку. По очереди каждую Александру в нашем университете к тебе приведу и вычислю, кто она такая. Лучше сам мне скажи, чтобы время сэкономить.
Валентин только криво усмехнулся:
– Ну найдёшь ты её, и что дальше?
– Заставлю её вымолить у тебя прощение. Будешь делать с ней всё, что пожелаешь, пока тебе не полегчает. Представь, что ты хочешь с ней сделать, и ты получишь это. Я куплю её для тебя.
Серые глаза Валентина на миг мечтательно прикрылись, точно он представил перед собой свою любимую девушку, а потом его лицо исказилось от боли.
– Что я хочу?! – прорычал он сквозь стиснутые зубы. – Я любить её хочу! Безумно хочу прижать её к себе, когда вижу… Но не могу! Той, которую я любил, больше нет. Искусственно созданная иллюзия, вот кто она оказалась на самом деле. Моей Саши не существует! Её никогда и не было… – Валентин ненадолго замолчал. По связной речи становилось понятно, что от всплеска эмоций, приносящих ему страдания, он резко протрезвел. Сев более ровно на диване, он посмотрел на нас с Радимом. Его губ коснулась сардоническая улыбка: – Твоя выдуманная девушка оказалась реальной, – обратился он к моему парню, кивнув при этом на меня. – А моя настоящая и живая – не существующей. Смешно, правда? Точно кто-то сверху решил так пошутить над нами. Только мне ни хрена не весело от этого! – процедил он, подняв глаза к небу. – Сосем не весело!
По мере отрезвления Валентин всё больше приходил в себя. Спустя некоторое время он уже вполне контролировал себя, и мой страх ушёл. Даже в пьяном состоянии он думал только о своём мальчике; до меня и до того, что он со мной сделал, ему не было никого дела. Совсем его совесть не мучила. А по его равнодушному взгляду, изредка бросаемому на меня, вообще создавалось впечатление, что он уже не помнит, что я его первая женщина. Его досада на то, что с кем-то у него не получился секс, меня ещё больше взбесила. Почему же у него тогда со мной всё прекрасно получилось?! Почему с другой девушкой он остановился, а со мной нет?!
Я так углубилась в свои размышления об этом, что сама не заметила, как неотрывно, не мигая смотрю на Валентина. Теперь я знаю ещё одно его больное место. Он очень боится, что его отец может оказаться прав, и его любовь к Саше – косвенное подтверждение этого.
– Катя, – услышала я тихий ревнивый голос Радима, и его губы коснулись мочки моего уха. – Ты что-то странно долго на него смотришь. Я могу подумать, что он тебе понравился.
Дура! Я совсем забыла, что Лариска уже успела посеять в нём зернышко ревности, а теперь от того, как я пялилась на Валентина, оно и проклюнулось. Нужно срочно вырвать его, чтобы оно не проросло дальше.
– Извини, – быстро повернула к нему своё лицо и улыбнулась, глядя в его настороженные карие глаза. – Я немного задумалась.
– О чём же? – спросил Радим.
– Что отец Валентина совсем неправильно поступает. Если он чувствует, что его сын не такой, как другие парни, то своими словами он наоборот спровоцирует его на однополую любовь. Если произойдёт ещё несколько неудач с девушками, то твой друг рискнёт попробовать другие отношения. Как говорится, постоянно говори человеку о чём-то, то можно на самом деле убедить его в этом.
Я произнесла свои слова достаточно громко, чтобы меня услышали все.
Иван возмутился, сказав, что я ещё не психолог, чтобы выдвигать свои теории. Правда, когда он при этом он посмотрел на Лысенко, то внезапно смолк. Валентин побледнел от моих слов. Вперив в меня тяжёлый взгляд, он с каменным лицом произнёс.
– Ещё один укус, и я больше не буду с тобой добрым. Не посмотрю, что ты теперь девушка моего друга, и он может обидеться на меня.
Иван в недоумении переводил взгляд с Валентина на меня и обратно, а потом подлил масла в огонь, обратившись к Валевскому:
– Радим, мне это почудилось или между ними существуют какие-то отношения?
Вполне возможно, что со стороны так оно и могло показаться, так как намёк Валентина на нашу с ним связь заставил меня покраснеть от досады. Хотя другие могли подумать, что от стыда. Я слишком поспешила со своим ударом. Нужно было говорить с ним более тонко и не в присутствии любимого.
– Тебе показалось, – резко ему ответил Валентин. – Не знаю, что в ней так нравится Радиму, но я таких, как она, на дух не переношу. Та же Новикова, только в профиль.
Более мерзкого оскорбления для меня и придумать было нельзя. Какой же он умный, гад! У меня даже слёзы от обиды на глазах выступили. Как больно он меня зацепил, сравнивая с той, которую я ненавижу. Но, как бы мне не было противно от его слов, в чём-то он был прав. Ведь мы с ней похожи. Не внешне, – совсем нет! – некоторыми внутренними качествами. Ведь общался же Радим с ней целых три года. Значит, она его чем-то привлекала. Во-первых, у нас с ней одинаковый склад ума, и будь Лариска более порядочной девушкой, он бы уже давно влюбился в неё. Во-вторых, умная и наблюдательная: для любимого мужчины она мягкая и послушная, а с другими – неприступная и жестокая. Это описание можно отнести, не только ко мне, но и к Новиковой. Правда эти качества в Ларисе перекрывались её непомерным самолюбием, а самое главное – распущенностью.
