Текст книги "Рок-идолы (СИ)"

Автор книги: Юлия Колесникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

Разглядывая его осторожно в машине, я сожалела, что такая красота никому не достанется, он будет единственным человек, который сможет ценить себя по достоинству. Но разве ему не хочется, чтобы его любили? И я имела в виду не фанатичную любовь поклонниц, когда они влюблены в образ, но чтобы его принимали таким, какой он есть со всеми своими недостатками. А недостатков у него была прорва и еще чуть-чуть – раздражительный, мрачный, эгоистичный, привередливый, и это так, для разминки. Меня все это не раздражало, привыкаешь к его недостаткам и умеешь подстраиваться, когда приходится жить в одном доме. Я точно знала, чего не стоит готовить (когда не приходила женщина, которая готовила и убирала, парни нежно заставляли меня готовить им) и наизусть помнила продукты, которые он не ел, хотя Лэкс воспринимал это как должное. И больше не лезла в его бумаги, даже если он оставлял их на столике в гостиной, пианино я обходила стороной, если несла что-то из напитков. Сначала это было утомительно, но я привыкла.

Церковь находилась в центре города, довольно далеко от нашего домика, и сегодня я поняла, как далеко мне бы пришлось убегать от тех козлов, чтобы попасть домой. Улицы при свете дня, как всегда казались мне ухоженными и простыми. Здесь было столько колониальных домов, старых и ухоженных, и казалось что мы возвращались в прошлое, но они были слишком отреставрированы, чтобы выглядеть как тогда. Улицы походили на туристическую открытку.

Ньюпорт сильно отличался от Бостона, и не смотря на прекрасную погоду, мне вдруг захотелось увидеть серые улицы Бостона во время дождя, но я знала что это на самом деле ностальгия за домом которым для меня стал город в последние 5 лет.

Когда машина остановилась возле церкви, еще не было других машин.

– А мы не слишком рано? Никого не видно.

– Конечно же, рано, нам нужно потренироваться – ты ведь не хочешь, чтобы группу «Предательство» сочли профанами в своем деле. Не переживай у меня есть ключи, пастор дает мне их когда подготовкой службы занимаемся мы.

Я выбралась из машины и созерцала старую церковь, и она показалась мне прекрасной в свете разгорающегося утра. Дороги выглядели чистыми и ухоженными, а людей не было, и город выглядел пустынным. Когда парни подошли к нам, Шон тут же взял меня под руку, и повел к церкви. Лэкс как раз обходил машину, и я успела заметить, что он выглядел недовольным. Наверное что-то шло не так как он планировал.

Внутри церковь оказалась такой, как я и думала, или точнее говоря такой, какими были старые католические соборы – полусвет проникающий сквозь высокие окна, нефы по бокам, и лавки с подставками для колен. А в самом конце центрального прохода находился алтарь с тубернакулем и он был сделан из светлого дерева, высокий и с искусно вырезанными ангелами и узорами.

– Пойдем наверх, – Шон потянул меня к боковой лестнице, которую я не заметила когда зашла в двери. Я готовилась увидеть старые изношенные ступени, которые будут скрипеть и обвисать от тяжести, но они оказались каменными и витыми, и видно что здесь постоянно убирали. И не было темно, свет проникал сквозь узкие окна.

– Здесь красиво, – прошептала я, а Эйтан догоняющий нас рассмеялся.

– Тебе даже здесь красиво, сейчас увидишь какая красота с хоров открывается.

Он попытался протиснуться мимо нас, но я была проворнее, а Шон задержал его. Конечно же тут же нас догнало недовольное ворчание Лэкса:

 – Как дети…

Я решила проигнорировать его слова и наслаждаться тем что вижу. Как только открылась тяжелая деревянная дверь, первым перед моими глазами предстал орган – величиной он был в несколько метров, с толстыми трубами разного калибра,  а затем и сидячие места для хора, и подставки под ноты. Стопками на полу стояли песенники и валялись ноты, а ковер местами был протерт. Я подошла к ограждению высотой мне по пояс и посмотрела вниз на открывающуюся во все величье церковь. Здесь было так красиво, и так умиротворенно, и так не похоже на ту церковь, к которой я привыкла – на маленькую деревянную церковь без витражных окон, но тоже со свежими букетами цветов.

– А здесь красиво, не так ли, как и ты сегодня, – Шон подошел очень близко ко мне, чересчур близко, чтобы это не могло показаться дружеским жестом.

– Спасибо, но твои комплименты принимаются только относительно церкви, – со смехом отозвалась я и как можно более беспечно отошла от него. Мне не хотелось знать, что при этом почувствовал Шон, потому что тогда бы пришлось поверить его словам. А я знала, что ему верить не стоит, по крайней мере, как парню, я могла слушать его только как друга, и принимать эти слова близко к сердцу. Мне больше не хотелось снова верить в надежду исходящую от него.

Эйтан подвел меня в другую сторону и указывая пальцем куда-то вниз, сказал:

– Посмотри на того ангела, третьего слева, видишь? Он не кажется тебе похожим на Кори?

Я удивленно пригляделась и поняла, что он прав – было что-то в этом ангеле похожее на нее. Рассмеявшись я растрепала ухоженные волосы Эйтана, и вновь была перехвачена, но уже Эдвардом.

– А мое любимое место здесь, – он усадил меня на стул, самый крайний возле ограждения, и добавил:– Я сейчас отойду и ты поймешь почему.

Он сделал шаг в сторону, и я увидела верх алтаря, он был похож на корону которая упиралась в синее небо со звездами, которым был потолок.

Сев рядом, он продолжил:

– Люблю сидеть здесь когда они поют, кажется ты на вершине горы…тогда просто невозможно не верить, не так ли?

Я была поражена тем, что в Эдварде есть такие черты характера, потому что раньше я воспринимала его просто как парня, со странными повадками. Интересно, сколько ему пришлось перенести, прежде чем он обрел себя таким каким есть сейчас? Думаю много всего. Я была красивой и популярной в своем городе, но в Бостоне меня считали выскочкой – даже с моей внешностью и талантами, я не была достаточно хорошей для них. А что говорить о нем – большие города ненавидят тех, кто слишком сильно отличается от них.

Один только Лэкс не стал ничего говорить мне о том, что ему нравится здесь, он просто стоял в стороне и наблюдал за нами. А когда заметил мой взгляд, устремленный на него, тут же пошел к органу. Я последовала за ним, забыв уже об Эдварде. Лэкс выглядел сейчас потерянным и возможно немного растерянным, о чем он думал, когда смотрел на нас?

– Ты умеешь на нем играть? – поинтересовалась я, замерев возле него. Вместо ответа Лэкс просто поставил пальцы на клавиши и полилась музыка. Одухотворенный звук, он действительно странным образом отталкивался от стен и лился вниз, будто его направили в сторону алтаря. Но она так же резко оборвалась, как и началась.

– У меня знаешь ли консерватория за плечами.

– Так ты учитель музыки?

– Что-то типа того, – скривившись от такой оценки его способностей, подтвердил он.

Я поняла, что задела его гордость такой формулировкой, но с Лэксом никогда не знаешь, что может его болезненно задеть.

– Итак, что будем петь? – Шон видимо быстро отошел от того, как я отшила, его комплимент, и уже вовсю улыбался, даже мне. Лэкса видимо его радость не волновала.

– Как всегда – часть на вступление, возьмем из синих, и думаю на жертву тоже, еще остается причащение и благодарение, их из стандартных, и на конец что-нибудь повеселее.

– Части сталые, как всегда? – спросил Эйтан, разваливаясь на стульчике и подбирая нужные книги песенники.

– Да.

Я вдруг словно осталась одна, после того, как вокруг царил праздник. Они все знали кому что делать, что откуда брать, и что петь, а так же знали о чем говорят, и совершенно забыли обо мне. Они действовали как одна команда, и мне отчаянно захотелось стать действительно одной из них, петь с ними, разделять моменты, когда голоса сливаются в один, а музыка поглощает тебя. Я так соскучилась за этим всем, что уже забыла, когда такое было. В школе я уже давно не репетировала с остальными, а старалась держаться особняком.

Я не смело подсела к Лэксу и он вдруг прекратил заниматься бумажками и посмотрел на меня. Лицо его не изменилось, но он просто продолжал смотреть.

– Почему ты не спрашиваешь, что нравится мне здесь?

– А есть что-то такое что может тебе нравится?

– Ты удивишься видимо, но есть. Я покажу тебе после мессы…если захочешь конечно.

Этот странный серьезный Лэкс озадачил меня, к тому же он даже спрашивал, захочу ли.

– Ты ведь никогда не интересуешься мнениями других, так почему спрашиваешь. В твоей манере будет просто взять меня за руку и привести туда.

– Забудь, – тут же ожесточился Лэкс, и только тогда я поняла, что обидела его.

– Прости, я не хотела…. – это была слабая попытка, но я уже знала, каким будет ответ.

– Мне не интересно.

Он снова стал прежним и уже не обращал внимания на меня, и посидев некоторое время возле него, я решила что стоит уйти к Эйтану – он был безопасной территорией, и у него не было ко мне претензий или обид.

Именно он показал мне все песни, и он же помогал. И все же когда началась месса, я не знала, когда и что нужно делать, но он жестом предложил следить за его движениями.

На вступление парни выбрали довольно живенькую песню, но я никак не могла попасть нормально в ее колею, а уже на благодарение пошло легче, и тут я поняла, что Шон и Эйтан так же неплохо поют, но их партии в песнях всегда были минимальны, а бэк-вокалом Лэкса был Макс. Мне было не сложно подстроится под их голоса, так как я почти не слышала голоса Лэкса, его заглушал орган, но у нас были микрофоны. Я быстро поняла, какими мелодиями нараспев поют «Аминь», и все оказалось несложно. Эдвард пару раз обернулся и подмигнул мне, но он казался очень грустным, во время части после причастия, и я не могла понять, в чем дело. Хотя как разобраться в этих парнях всего за пару недель – это непосильная задача.

После службы я спускалась по каменным ступенькам с совершенно другим представлением, чем входила сюда. В ушах все еще отдавался орган, его басы и мощность, будто по всей коже проходит вибрация. Отстав от парней, я ждала, и надеялась, что Лэкс пойдет к тому месту что любил, чтобы я могла увидеть это, и он оправдал мои ожидания. Не обращая внимания на нас, он видимо решил, что мне хватит совести не идти за ним, ну так вот, совести мне не хватило.

Я последовала за ним осторожно, чтобы он не заметил меня, но предательские каблучки чуть не выдали меня, пришлось идти на носочках. Церковь к этому времени была уже пуста, только несколько женщин занимались цветами, потому я могла спокойно следить за ним. Лэкс неспеша прошел мимо некоторых лавочек, а за тем остановился возле небольшого деревянного домика с дверями, я знала, что это исповедальня, но мне раньше не приходилось видеть ее так близко.

Лэкс замер возле нее и постоял некоторое время, прислонившись головой к ней. Он выглядел страдающим, честное слово, ничего другого мне не приходило в голову. И я не знала, как себя вести – подойти ли к нему, и как-то утешить, или же убегать пока он не заметил, что я стала свидетелем его слабости. Я выбрала второй вариант, и как только вышла на улицу, то попала в руки Шона.

– Ты расстроена? Что-то случилось?

– Нет, я раньше не бывала в таких местах, они восхищают… – оправдание было слабым, но хоть каким-то, не могла ведь я сказать, что видела несколько минут назад.

– Ужас, – пропел за моей спиной знакомый неприятный голос Лэкса, – не успели выйти, а уже обнимаетесь. Что за репутация будет у вас двоих?

Он прошагал мимо нас, и я уже подумала, что оставит меня ехать с парнями, но он все же остановился возле пассажирской дверки, и открыл ее. Думаю, теперь он дал мне понять, что не тащит меня в этот раз за руку, а дает право выбора. И я конечно же выбрала его машину без страха. Сегодня я впервые увидела Лэкса не таким, каким знала раньше. Это было сильнее, чем его улыбка с ямочками, от такого открытия сердце начало биться быстрее.

Глава 10. Голос смолк

Прошла 3 неделя, и Лэкс решил, что пора браться за мое обучение в плане музыки. После того как мы всей группой ходили на мессу, он пару дней практически не разговаривал со мной, но постепенно отошел. В пятницу Лэкс на тренировке предупредил меня, что хочет начать занятия, и мне стоит быть готовой к этому после обеда. Сухой тон, официальный разговор, все говорило о том, что Лэкс помнил, что я тогда сказала ему в церкви – о том, что он никогда не спрашивает меня, а просто берет за руку и тащит туда куда решил. Значит, ли это что мне дают свободу выбора?

– Хорошо, – просто отозвалась я и продолжила свои разминки. Я похудела еще сильнее не смотря на то, что ужесточения с еды были сняты, но я все равно не могла есть то, что хочу. Просто теперь Лэкс отвел меня к диетологу и диета была разработана более профессионально, чем это сделал Эдвард.

– Хорошо, – подтвердил Лэкс мои слова, хотя я не ожидала, что он что-то ответит, и его слова догнали меня.

Занимаясь я наблюдала за ним, как и делала это всю неделю, потому что то что произошло в церкви зацепило меня. Его беспомощность, того, кого я считала таким всемогущим, показалась мне отнюдь не слабостью, а еще одним его достоинством, которые я время от времени замечала в нем. Во-первых, он был не жадный, во-вторых, никогда не лицемерил и вранье было ему отвратительно, а еще был благородным – то что он сказал что ему нравится петь в церкви не было действительностью, на самом деле по словам парней они постоянно поступали так, когда бывали здесь, потому что об этом просил приходской священник. И не редко они делали благотворительные концерты чтобы собрать средства для церкви. Оказалось так же что у него есть чувства, которые он скрывает ото всех.

Если бы Лэкс узнал, что я тогда видела его, то наверняка прибил бы меня, а так я могла таить это в себе.

После обеда, я нашла Лэкса в маленькой студии, где он часто проводил ночи. Я сгорала от любопытства желая услышать новые песни, но сегодня был не тот день, когда он собирался показать мне их.

Взглянув мельком в зеркало на то, как выгляжу, я подумала о том, что Лэкс действительно лучше меня знал, что сочетается, а что нет. Сегодня он повесил в ванной для меня узкие джинсы и рубашку с закатанными рукавами, и как аксессуары шляпу и харафатку. На ноги я обула тенниски, потому что они были белыми в тон светлой рубашке. Волосы же заплела в косу, и шляпа модно и аккуратно сидела на голове.

– Давно пора, – пробурчал Лэкс когда я прошла внутрь комнаты и устроилась на стульчик рядом с ним. Лэкс сидел за синтезатором и сегодня он как никогда был в образе звезды – на ногах штаны-галифе, полосатая светлая кофта, и серый пиджак с военными атрибутами, и босые ноги. Впрочем он часто ходил по дому босой. Волосы были убраны с глаз с помощью обруча, но хотя бы он не накрасил глаза. И не могло не злить то, что даже одетый в таком стиле Лэкс был красивым. Просто и без слов.

– Ты не сказал точное время, только то, что после обеда. – отозвалась я, уже не боясь так как раньше отвечать ему прямо и даже возмущенно. Да, за эту неделю я немного обнаглела.

Сузив глаза, Лэкс несколько мгновений изучал меня, а потом продолжил недовольным голосом.

– В воскресенье будет вечеринка, и нас пригласили сыграть на ней, и я согласился, так как это благотворительность. Потому мы будем репетировать сегодня и завтра старые наши песни, мы собираемся спеть три, но стоит иметь еще и про запас. Так что ты сегодня на клавишах, я на гитаре. Завтра к нам присоединяться остальные, кроме Макса конечно.

– Поняла, какие песни будут.

– «Дайте снега», думаю эту ты знаешь хорошо. «Слепая красота» тебе известна? – я кивнула, и он продолжил, – «Живи и страдай»? – кивок, – «Вещи которые делает она – я ненавижу»?

– Это четыре, может еще одну?

– Тогда пусть будет «Стеклянное небо», она ведь тоже наш хит.

– Да, я ко всем песням знаю слова, но я давно не играла, и не пела…я соскучилась за всем этим, – сказала я мечтательно и провела пальцами по клавишам, они отдавались пружинами в пальцах.

Часа два ушло на то, чтобы я просто успевала за Лэксом, и постоянно слышала лишь его жалобы, что я отстаю. Но по поводу пения он ни разу ничего не сказал – не злился, но и не хвалил.

Когда мне казалось, что спина переломится от усталости, он решил что на сегодня хватит. Я с облегчением выдохнула, а потом сползла на пол и улеглась, чтобы растянуть затекшие мышцы. Лэкс поставил гитару и держась за гриф руками оперся на нее, смотря при этом на меня.

– Что с твоими пальцами? – спросила я, потому что уже давно хотела знать. Я заметила, что его 2 пальца на левой руке не такие подвижные как остальные. – Ты потому перестал быть клавишником и перешел на гитару?

– Да, – с затруднением в дыхании ответил он, и все так же смотрел на меня.

– Что случилось?

– Неудачный момент в жизни, – он даже усмехнулся, говоря об этом, но улыбка была не слишком-то убедительная. И я поняла, что бесполезно расспрашивать дальше, потому что он не собирался отвечать.

– Тебе все так же тяжело? – внезапно спросил он, прервав мои мысли об его скрытности.

– Уже нет…стало намного легче, но мне иногда все еще не верится что я здесь с вами. Наверное дело в том, что я ожидала чего-то блестящего и помпезного, а у меня иногда складывается ощущение, что родители сослали нас на летние каникулы чтобы мы не крутились под ногами.

– Цени это, то как мы отдыхаем сейчас будет тебе не хватать. Ты быстро устанешь от той быстрой жизни, которую мы ведем, когда живем сценой. Каждый день, какое-то мероприятие – ты или на концерте, или же пиаришь себя, а еще это может быть недельная съемка клипа, или фотосесия с назойливым вредным фотографом. Ты помнишь только утро и вечер, когда встаешь и ложишься в кровать. А если ночью приглашение на вечеринку, то и ночи не помнишь, все как в тумане, и я часто ненавижу этот туман. И такая девушка как ты тоже быстро возненавидишь.

– Такая как я? Глупая что ли?

– Добрая и наивная.

– Ты ведь будешь только рад, когда я перестану быть наивной и невинной, твои ведь слова.

Лэкс улыбнулся мне и ничего не ответил, а мне хотелось бы хоть что-нибудь услышать в ответ на мои слова. Он оставил гитару и пошел прочь, спрятав руки в карманах. В последнее время он слишком меланхолично отзывался о сцене и выступлениях.

Смотреть на нее было теперь не так прост как раньше. Все в ней изменилось – внешность, уверенность, вызов, больше она не боялась меня. Теперь она меня иногда смущала, когда перехватывала мои взгляды устремленные на нее, и никак не реагировала. Она больше не избегала нас, когда мы стояли близко к ней, спокойно относилась к тому, когда кто-то брал ее за руку, и так же реагировала, если Шон или Эйтан приобнимали ее за плечи. Видимо только меня раздражала такая фамильярность в отношении ее, потому что сам я не мог позволить себе поступить подобным образом. Я боялся, что она отшатнется от меня, если я поставлю руку ей на плечо.

Сейчас я наблюдал за ней, когда мы ужинали, и ее смех был громче других, она стала такой раскованной в нашей компании, и ничто не могло выбить ее из колеи. И если раньше я считал ее слабой, то теперь понял, как ошибался. Она никогда не ныла и не стонала по поводу того что ей тяжело, она просто пыталась и делала то, что ей скажут.

И когда я в тайне следил за ней, во мне жили странные чувства – тревога, какое-то раздражение, иногда даже огорчение если она слишком фамильярничает с Шоном, но еще тепло. Когда она улыбалась, мне хотелось тоже смеяться. Какой же она человек? Сначала была тихой и скромной, но и теперь оставаясь такой, приобрела какой-то свет и энергию, которой заражала всех. Она не любила занятия с утра, но часто именно она заставляла нас веселиться, не без помощи Эйтана.

Когда она спала, а я возвращался в свою комнату, то испытывал слишком сильное желание, чтобы зайти и проверить, все ли  с ней в порядке. Она была таким человеком, который даже во сне может доставлять неприятности, хотя в последнее время с ней ничего такого не случалось. Неужели ее карма выровнялась? Хотелось надеяться.

Я почти не ел, а только слушал беседу между ней и Эдвардом, Шон и Эйтан только вставляли пошлые шуточки в их разговор о каком-то романтичном фильме. Словно две подружки, покачал головой я. В этом время на телефон пришло сообщение, и открыв его я был поражен. Сообщение от Райли гласило: Выйди на улицу.

Какого черта она приехала! Я был зол, понимая, что она решила посмотреть на Эшли, не смотря на то что я был против. Для чего она так настойчива в этом вопросе?

Вскочив на ноги, едва не опрокинув стульчик, я поспешил к выходу, не думая как странно это должно было выглядеть со стороны. Босой я так и пошел на улицу, и пока шел к машине Райли к которой она стояла прислонившись, то сильно пожалел об этом – женщины, они вечно устраивают нам мозготряску, но оказывается еще и ноги калечат. Эдвард убьет меня за педикюр, который сделал вчера, точнее который заставил сделать мне.

– Что случилось? – злясь я подскочил к ней, но Райли видимо это не волновало, он нежно обвила меня за шею и притянув к себе поцеловала. Я терпеливо ждал когда она перестанет это делать, потому что поцелуй не вызывал во мне никаких ответных чувств, а только раздражение на нее. К чему этот театр?  Просто не мог поверить, что она соскучилась, потому что Райли была не такой.

– Я привезла вам несколько образцов для новых костюмов, и еще постеры с вами, ты должен выбрать какие лучше.

– Для этого есть FedEx, зачем было ехать аж сюда? – мы стояли по-прежнему в тесной близости друг к другу, и я не подумал отстраняться, так как возле нее было тепло, потому и не заметил, как остальные столпились на крыльце.

– О! Привет всем! – радостно помахала она рукой членам группы и Эдварду, а так же Эшли. Та стояла в своей тонкой рубашке и видимо быстро продрогла, но Шон тут же обнял ее и притянул к себе. Я едва устоял, чтобы не броситься и не отбросить эту руку. Ну почему Шон постоянно пытается обнимать ее – у него что, мантра такая новая?

Остальные не слишком то и радостно отозвались на ее приветствия, и я даже улыбнулся, увидев какую злость это вызвало у Райли. Как она не старалась, остальные никогда ее не любили, и дело было не в наших отношениях – они просто чувствовали, что не нравятся ей.

– Вы какие-то усталые, я думала у вас отдых.

– Ага, отдых…был, – пробурчал Эдвард достаточно разборчиво, чтобы мы с Райли услышали сюда. Я подавил желание заржать, чтобы все-таки не обижать Райли, к тому же она могла постоять за себя.

– Все еще сохнешь по Лэксу?

– Ага, а ты то вообще уже высохла, – отозвался Эдвард со своим лучшим убийственным взглядом, который он называл «Взгляд на распродаже Гуччи», я не совсем понимал, что значит название, но выглядело это очень убедительно.

Ситуация стала накаленной, после того как она обидела Эдварда, Шон и Эйтан тут же стали напряженнее, и я подумал что сегодня они в очередной раз попросят меня найти другого менеджера. И я снова откажу, и не потому что сплю с ней, а потому что не захочу знакомиться и уживаться с новым человеком. Райли осмотрела их, взгляд задержался на Эшли, а потом покачав головой и усмехнувшись она посмотрела на меня.

– Вижу мне не стоит проситься на чай, так что я наверное поеду, милый?

– Езжай и пользуйся FedEx, милая, – лучшим своим рекламным голосом сказал я. Это и выглядело как реклама FedEx, если бы я не чувствовал как друзья закипают от злости.

Но вместо того, чтобы поскорее укатить отсюда, Райли сделала еще один театральный жест, которым видимо хотела позлить и расстроить Эдварда еще больше. Она притянула ласково меня за лацканы, и я не стал сопротивляться, когда она поцеловала меня, но при этом я даже не разжимал губ и убрал руки в карманы. Мне было неприятно, что она поцеловала меня, не только из-за друзей, но и потому что в данный момент на нас смотрела Эшли. Я хотел знать, какую реакцию у нее вызовет это? Но стоит ли мне знать, а потом расстраиваться, если пойму, что ее даже не интересует кто эта женщина, и почему у нее есть такое право, как целовать меня?

Я услужливо открыл дверцу машины для Райли, и захлопнул, не забыв помахать ручкой, как королева красоты. А когда я повернулся к крыльцу, то увидел как все, кроме Эшли показывают фак вслед машины Райли, и только Эшли спрятав лицо на груди у Шона, хохочет.

Я знал, что меня расстроит ее реакция на это, но не думал что так. Пройдя беззвучно мимо них в дом, я вошел в студию и закрылся на ключ. Мне впервые не хотелось здесь работать за то время, что мы находились в Ньюпорте. Неожиданно голос Эшли поющий «Дайте снега», смолк, и оставил меня одного.

– Кто это был? – спросила осторожно я у Шона, как только мы вошли в дом, и поняли, что Лэкс закрылся в студии. Раньше он такого не делал, неужели его расстроило то, как себя вели парни? Я очень надеялась что нет, потому что при мысли, что он возможно страдает, мне становилось не по себе.

– Это «было» Райли, – нараспев произнес Эйтан, – наш менеджер, если ты еще не знаешь. Злобная холодная рыба, которая видимо решила вцепиться в Лэкса клещами.

– Смотрю вы ее недолюбливаете, – как раз в это время мимо прошел Эдвард шмыгая носом, и парни сочувствующее, к моему удивлению, посмотрели ему вслед.

– Она постоянно издевается над чувствами Эда, потому что знает, что он рассказал о них Лэксу, а он не стал его за это ненавидеть.

Мы прошли в кухню, чтобы продолжить ужин, но тарелка Лэкса меня раздражала и я убрала ее, чтобы не мозолила глаза, а потом подумала и забрала тарелку Эдварда тоже. Вероятно он не захочет теперь спуститься вниз и продолжить с нами вечер, который начинался так хорошо.

– И что, Лэкс спокойно воспринял то, что сказал ему Эдвард о своих чувствах?

– Да, – пожал равнодушно плечами Эйтан, уплетая свое спагетти. – А что в этом такого?

– Ну зная Лэкса, можно подумать что он бы разозлился, – осторожно заметила я.

– Нет, – покачал головой Шон, – не смотря ни на что, Лэкс не такой. Когда это случилось, знаешь, что он сделал? Он сказал, что не может принять эти чувства, но если когда-нибудь решит поменять ориентацию, то Эд будет стоять первым в списке на потенциальных парней.

– Он так шутил?

– Нет, говорил серьезно. Лэкс может быть грубым с нами, но никогда намерено не обидит человека. Мне даже иногда кажется, что он не только верит в любовь, но и все же ждет ее.

Я понимающе улыбнулась, помня слова Лэкса, что он верит в чувства, но не считает, что страсть для него. Только теперь на улице он вполне выглядел страстным целуя Райли, такую красивую и хрупкую, как вазочка. Смотря на это я едва не заплакала, но не потому что момент был романтичным, а потому что, одно дело знать, что у него кто-то есть и совсем другое видеть, как он ее целует. Мне стало плохо, как только мы застали их за этим, и еще хуже, когда она притянула его во второй раз. Мне показалось, что сердце готово разорваться, и если бы парни не показали ей фак, я бы расплакалась. А так смогла рассмеяться, но немного истерически, потому спряталась на груди Шона, от чего он весь так раздулся прямо как индюк.

Видимо от сложившейся вечером ситуации грустно стало только мне одной – Шон и Эйтан продолжали разговаривать как ни в чем ни бывало, и поглощать еду. Я обхватила одной колено и с улыбкой слушала их. Они были такими забавными, теплыми добрыми, даже не смотря на то, что Шон плохо обходился с девушками, а Эйтан иногда был пофигистом до края, я могла с уверенностью сказать, что успела полюбить их. Как и Эдварда, пусть даже он постоянно мучил меня масками, мазями, кремами и новыми прическами, которые хотел на мне попробовать. А Лэкс…

То что я чувствовала к Лэксу не напоминало любовь к остальным. Он сбивал меня с толку, и теперь даже перестал злить. Я думала о нем слишком часто.

Не имея сил разбираться во всех этих сложных чувствах я пошла спать, но в итоге занималась лишь тем, что думала о нем и ворочалась на диване.

Неужели он так расстроен? Может он скучал за Райли, хотел побыть вместе с ней, а из-за парней этого не вышло?  Еще пару раз кувыркнувшись я спустила ноги на пол, и решила пойти вниз. Как всегда парни не додумались убрать за собой на кухне, и я решила заняться этим, так как спать не могла. Мне бы стоило думать о завтрашней репетиции, переживать за воскресное выступление, но меня волновал один лишь Лэкс и что сейчас с ним происходит. Заварив себе чаю, я сделала кружку и для него, и пошла к студии, но дверь была закрыта, и подергав ее и не получив ответа, я поняла, что лучше оставить его в покое. Кто я такая чтобы лезть к Лэксу с расспросами?

Но отойдя на пару шагов, я услышала, как играет пианино, это значило что он все же не заснул там. Спустившись по стенке спиной, я села на пол и подогнула ноги как индеец, отпивая из кружки чай и слушая как он играет. Это было что-то неизвестное мне из их репертуара и очень красивое, медленное, грустное, надломленное, но музыка доносилась приглушенно и местами я не могла разобрать. Значит, он все-таки грустил за Райли, а я то считала его бездушным, и как же сильно я ошибалась. Наверное я не замечала  многих сторон Лэкса, всегда обращая внимание на его резкость, но ведь игнорировать такое невозможно – со мной он редко был приветлив, да и с остальными. Эта его мрачная ипостась напрягала, как он вообще умудрился завести друзей?

Я не заметила как отключилась, пока не проснулась от движения. Я то точно пребывала в движении, но не шла своими ногами. Приоткрыв глаза, я увидела близко лицо Лэкса, и была не то чтобы удивленна, а как-то озадачена, потому что не понимала в чем дело.

– Куда ты меня несешь? – пробормотала я, все еще приходя в себя.

– В твою комнату. Не знал, что у тебя есть привычка спать под стенкой, стоило тебя там оставить? – голос Лэкса не был раздражен, скорее он устал, и потому не мог даже на меня сердиться. А ведь стоит, ему приходится таскать меня ночью, после того, как он столько мучился. Я тут же почувствовала себя виноватой, потому ничего и не ответила, да и он молчал.

Занеся меня в свою гостиную, вместо того чтобы просто сбросить меня на диван, он аккуратно уложил, и даже накрыл одеялом. Выключив свет, он пошел к себе, и не прикрыл плотно дверь, что перебравшись на другую сторону дивана, я могла бы посмотреть, что он делает. Я поступила так чисто инстинктивно из любопытства. И следующая картина только укрепила меня в мысли, что ему плохо. Он начал раздеваться, но вдруг со злостью кинув куртку на пол сел на край кровати, и подпер голову руками, взлохмачивая волосы.

– Я не буду о ней думать, я не буду…–  прошептал он, что я едва смогла разобрать, и мне стало вдруг очень больно. Лэкс переживал из-за той девушки, значит, он все-таки относится к ней не просто как к партнеру. Может он любит ее?