Текст книги "Рок-идолы (СИ)"

Автор книги: Юлия Колесникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

Глава 16. Фотосессия

Эдвард болтал без умолку с утра, пока занимался моим образом, хотя на него это было не похоже – когда он работал, то молчал, а говорила я. но сегодня я была не в настроении чтобы радовать людей, развлекать их, общаться…видеть Лэкса. Сидя прямо в кресле, в 5 часов утра, я смотрела на свое отражение и казалась сама себе отвратительной – во-первых, из-за Лэкса и его предательства, а во-вторых, что я такая свинья опять позволила Шону себя поцеловать, и пострадает от этого он один, ну и в-третьих, никто не может выглядеть хорошо в 5 утра.

– Может ты немного поспишь, пока я работаю? – наконец предложил мне Эдвард садясь передо мной на корточки и обеспокоенно заглядывая мне в глаза. Он приложил свою ладонь к моему лбу. – Ты случайно не заболела? Лоб горячий.

– Я прекрасно себя чувствую, – солгала я, ведь на самом деле, я была разбитой, и ничего не хотела. Мне бы упасть в кровать, накрыться одеялом, и проспать несколько дней подряд, а проснувшись обнаружить, что Лэкса никогда не существовало и все что было между нами, мен приснилось.

– Врешь, дорогуша, но я тебя все равно люблю, даже такую врунишку, – Эдвард обнял меня за ноги и прижался к коленям щекой.

– Фу, уйди противный, ты портишь все свое амплуа неприступного красавца, – рассмеялась я, радуясь что при этом мне удалось не расплакаться. Ну как их таких не любить? В комнату вошел Эйтан, неся для нас с Эдвардом кофе и печенье.

– Я не вовремя? – пошутил он, и Эдвард тут же вскочил на ноги, как будто предыдущей сцены не было.

– Ха, ты всегда вовремя, чтобы испортить мне настроение этими крашенными лохудрями, что у тебя на голове,  – фыркнул Эдвард, а Эйтан покривлялся за его спиной, и приложив руку к голове я покачала головой с улыбкой. Ужас, даже пострадать толком не дают.

Эдвард косясь на Эйтана невозмутимо продолжил работу над моими волосами. Он каждую прядь скручивал в дреды, и закреплял их лаком и еще чем-то, придавая им неряшливый вид.

– Что это ты лепишь ей на голове? Хочешь распугать от нас всех фанатов с утра? – Эйтан явно был настроен на шутливое настроение, об этом говорила его улыбка, а не вечно умный вид. Как он вообще умудрялся снимать девчонок с таким выражением лица?

– И как мне работать когда вокруг одни невежды, я точно уволюсь, нет честно! – возмутился Эдвард, и отложив расческу и лак, начал дергать руками выгоняя Эйтана, как муху. – Все уходи, не мешай работать. Чего ты вообще так рано вскочил?

– Лэкс нас поднял, чтобы приготовить все для фотосесии.

– А кто будет снимать? – успела я крикнуть ему, пока Эдвард не успел выгнать его за дверь.

– Лэкс, кто еще, – удивился Эйтан, но ему не дали до конца выразить его, как дверь перед носом захлопнулась.

Развернувшись от двери, Эдвард надул губы и пронзительно посмотрел на меня.

– Вот что я подумал, а не ты ли часом красишь Эйтана?

Я сделала виноватое выражение лица и закусила губу чтобы не начать смеяться в голос, но Эдвард был таким комичным.

– Все – я больше тебя не люблю, так и знай, – заявил он мне, не переставая дуться.

– Совсем? Даже чуть-чуть? – я подняла умоляющие глаза на Эдварда но он нетерпеливо склонил мою голову вперед.

– Ну может чуть-чуть, – все же сказал он с тяжелым вздохом.

– Что же делать? Я ведь тебя сильно-сильно люблю, – отозвалась грустно я, и лицо Эдварда тут же мелькнуло передо мной.

– Правда?

– Да, но ты ведь меня уже не любишь.

– Испечешь миндальное печенье? – прищурившись переспросил он, и я даже зажмурилась чтобы не смяться.

– И арахисовое, с имбирным чаем, – пообещала я.

– Режешь меня без ножа, – хихикнул он, и снова вернулся в свое хорошее расположение духа.

Последующее время и я страдала меньше, пока могла отвлекаться на Эдварда. Пока к нам не зашел Лэкс, чтобы проверить, сколько осталось времени. Не знаю по какой причине. Но он не смотрел на меня, и отводил взгляд все время в сторону. Неужели ему было стыдно? Он знает, что я видела его? Или просто совесть мучает? Смотря сейчас на него, мне даже подумать, было омерзительно, чтобы поцеловаться с ним снова, или дать ко мне прикоснуться.

– Еще долго?

– Нет, макияж и я закончил. Максимум 20 минут.

– Хорошо, мы вас ждем.

Как только двери за Лэксом закрылись, Эдвард проворчал.

–  Можно подумать что я не знаю.

Я промолчала по этому поводу, настроение опять испортилось только от одного его вида. Как мне сегодня работать с ним целый день. Просто – откинь все мысли в сторону, стань профессионалом, как тебя этому учили, ничего не должно мешать. Глубоко вздохнув, я решила не думать о Лэксе. Не думать, чтобы не мешать себе строить карьеру, вот о чем нужно было думать с самого начала, а не о романах.

Мне было сегодня так паршиво, что я даже не мог посмотреть Эшли в глаза. Я чувствовал себя так, будто переехал машиной ее любимого кота, и даже хуже. Мне случалось видеть подобное, и я знал, как бывает от такого паршиво – так вот, мне было в 10 раз хуже. И Эшли выглядела сегодня не веселой.

Я стоял на кухне и смотрел в окно, но ничего не видел в нем, как и не отпивал из кружки, которую все еще держал на весу.

– Качаешь руку? – поинтересовался Шон, опираясь на стойку возле меня. он хрустел печеньем, когда говорил, и этот звук показался мне раздражающим.

– Нет, а что?

– Тогда опусти руку, а то выглядишь как дурак, который страдает.

– Ты о чем? – тут же быстро глянул в его сторону я. неужели Шон обо всем догадывался.

– Все о том же, о вечном и не забываемом, – поэтично протянул Шон, закусывая свои слова очередным печеньем.

– Не чеши мне, что ты знаешь? – я раздул ноздри от злости, и надеялся, что Шон поймет, в каком я состоянии и не будет продолжать издеваться.

– О тебе и Эшли? Я знаю все – она рассказала мне, – пожал плечами Шон, и опять заглотнул печенье.

– Не понял, – кружка наконец опустилась, но со звоном расплескивая кофе. – Какого черта она тебе рассказала?

– Потому что я ее друг, – просто отозвался Шон, не понимая видимо что за бурю эмоция его слова вызвали во мне.

– Ты ее друг? Какого рода ты ей друг, что она тебе рассказывает о нас? – я чуть не кричал, но поняв это, взял себя в руки и снизил тон.

– О вас? Я даже не знаю, стоит ли так говорить, как я понял ты встречаешься с Райли и дальше.

– То есть?

– Мы вчера были на улице, когда Райли заехала за тобой, так что…стоит объяснить, что это значит?

– Эшли видела как мы…?

– Целовались? О да, так что она поняла ответ на тот вопрос что задала тебе.

– Эшли и об этом рассказала? – я смотрел вперед перед собой, и дышать становилось все труднее. Кем был Шон для Эшли, если она говорила с ним даже об этом? Может больше, чем другом? И это я подтолкнул ее к нему, сам, собственными руками, потому что я решил не торопиться разъяснять ситуацию с нашими отношениями. Идиот, думал, что она никуда не денется. Что всегда будет моей, как бы я не тянул со всем этим. – О чем еще?

– Мне и не надо чтобы она рассказывала обо всем. Я видел даже больше, чем ты можешь себе представить – особенно видно, каким ты стаешь дураком, когда Эшли рядом. Начинаешь на нее рявкать, чтобы она ни о чем не догадывалась, злишься и изводишь сильнее, чем это необходимо для работы. Так что переставай дурить, вести себя как последний козел, и сделай ее, наконец счастливой.

– Что у вас с ней было? – я не хотел задавать этот вопрос, но по тому, как Шон говорил, я понял, что мне необходимо это сделать. Уперевшись руками в стойку, я обхватил края пальцами, чтобы даже если услышу что-то плохое, не врезать Шону, потому что не имею на это права.

– Это не твое дело, – спокойно отозвался Шон, и мне пришлось посмотреть на него, чтобы понять, с каким выражением на лице он говорит об этом. Пусть Шон старался сделать лицо бесстрастным, я все понял. Они целовались… теперь то, что я оперся в столешницу, помогло устоять мне на ногах.

– Сколько раз вы… целовались?

– Два. И оба раза по моей инициативе…она знаешь ли мне скорее тебя понравилась, но я знал, что счастливой ее не сделаю, да и думаю ты тоже, если будешь продолжать действовать в этом духе. Так что думаю, вы с ней в расчете.

– Это точно, – хрипло отозвался я, понимая умом, что у меня нет права злиться на Эшли. Но я все равно злился и ревновал. Шон не стал мне больше ничего говорить, хотя думаю, он и так сказал все что хотел. Продолжая хрустеть печеньем, Шон ушел, оставив меня одного наедине со своей злостью, виной и ревностью.

Теперь я не знал что мне делать. Эшли обижена на меня, без сомнения, потому что видела вчера нас с Райли, и потому я чувствую вину. А я зол на нее, потому что она могла не целоваться с Шоном, раз это была его инициатива, но она этого не сделала, значит, он ей нравиться. Я и сам замечал, что с самого начала она никогда не уворачивалась от его прикосновений, к нему она привыкла раньше остальных, раньше меня. Но Шон не будет с ней сближаться, это я понял с его слов, а значит, я могу сделать все для того, чтобы она стала только моей. Оставался вопрос, как это сделать. Я потерял теперь доверие Эшли, а это значило, что вернуть его будет сложно. Как теперь ей объяснить, что даже вчера, когда я не знал, что мне грозит потерять ее, между нами было не просто что-то, а нечто, о чем я никогда не думал. Я сказал правду Райли, она для меня значит все, и как теперь это донести до Эшли?

Пока я размышлял Эдвард приготовил ее полностью к фотосесии, и они спустились вниз.

– Мы готовы. Можно ехать, – заглянув на кухню сказал Эдвард.

Я кивнул и поставив почти полную чашку с кофе в мойку, пошел к ним в гостиную. На Эшли был плащ, но он не прикрывал ее наряд, что я выбрал для съемок, и в который раз, я подумал, что не хочу чтобы ее видели все в таком виде. Эдвард сделал Эшли прическу с тиле старой Шакиры, но лицо выглядело так, будто на нем вообще не было косметики, при этом делая из нее куклу. Костюмом ее было кожаное  белье – широкий лиф, с кружевной вставкой сверху, и рванные шортики, на шнуровке спереди. В сумке Эдварда лежало еще пару вещей, в которые ей нужно будет переодеться. Эйтан и Шон держали свои вещи для фотографий. Я решил сделать совместную фотосесию, потому что фанаты захотят не только узнать о новой солистке, но и увидеть новые фото парней.

Я не мог смотреть Эшли в глаза, и при всем этом чувствовал себя растерянным, словно не знал, что делать и куда идти. Но даже если у меня болело сердце, я не должен был забывать о работе. Подхватив свою сумку с одеждой и аппаратурой, я первым пошел к выходу.

Для работы мы выбрали с Шоном каменистый пляж, с серой галькой, и как раз на рассвете, было уже достаточно светло, но свет казался каким-то тусклым. Как раз подходящий свет, чтобы сделать холодные фотографии только с одной Эшли. На пляже я смог отключиться, и забыть что она это она. Эшли так же вела себя профессионально. Она делала все так, как я говорил, замирала, двигалась или же смотрела в камеру, изображая то что я просил.

Только во время съемки одной фотографии мне пришлось туго. Эшли лежала на боку, волосы ее разметал Эдвард, и она смотрела в камеру, так будто ничего на свете не существовала – холодная и отстраненная, не моя Эшли, настолько сильно не моя, что я даже испугался, что уже никогда не увижу как она смеется.

Но как только этот фотосет закончился, Эшли передернулась всем тело и расслабилась, а потом начала улыбаться, и веселиться с остальными. Все что мне оставалось так это смотреть вслед тому, как она от меня уходит к остальным. Пока она переоделась я сделал несколько фотографий для Шона и Эйтана, меня же фотографировал один местный фотограф, с которым мне уже приходилось работать. Я объяснил ему чего хочу, и все вышло так как мне того хотелось.

Пришлось поднапрячься, когда шла совместная съемка Эшли с Шоном, она переоделась в шифоновое длинное платье, с белыми и черными кожаными вставками, и вместе они вели себя так органично, что челюсть сводило от злости. Фотографируя их я думал лишь о том, что они двое целовались. Понравилось ли ей? Она бы хотела повторения? Это было лучше чем со мной? Каждый щелчок отдавался мыслью в голове. Неужели она больше не будет моей?

Когда пришла моя очередь фотографироваться с ней, я понял, что это будет хуже всего. Переодевшись в джинсы и одев светлую рубашку, и пошел к Эшли ожидающей меня возле фотографа. На счет нас я так же дал ему указания, нужно было только, чтобы Эшли слушала меня. Я боялся, что злясь, она не сможет сделать всего того, что я задумал, но Эшли опять убедила меня. Она не дергалась от моих прикосновений, ничего не говорила, когда мои губы прикасались к ней, и в ответ прикасалась, как я того и хотел. Но как только все было отснято, она отошла от меня, почти убежала в машину,  и закрылась на некоторое время там.

Один лишь Шон заметил это, кроме меня, но к моему счастью он не стал идти ее успокаивать, как бы ему не хотелось. Подняв руки вверх, он показал тем самым что отступает, и его это больше не касается. Выждав некоторое время я направился к машине. Все пока что отдыхали, и не обращали внимания на остальных.

Оказавшись рядом с фургончиком, я заглянул внутрь окна и увидел как скрутившись на переднем сидении она бессмысленно смотрит вперед, и от этого вида меня замутило. Неужели это сделала я? Тихонечко постучав, я вернул ее в действительность, и глянув вверх, Эшли тут же села, и натянула на себя еще один наряд. Дымчасто-синее платье из кружев, плотно облегающее тело, из украшений на ней ничего не должно было быть, только распущенные волосы, и браслеты из мешковины на кистях рук.

– Я уже выхожу, – сказала она, когда я открыл дверцу, и забрался внутрь, немного подвинув ее.

– Не хочешь поговорить? – я не знал больше что сказать, потому и ляпнул первое, что попало на ум.

– Нет, мы сюда не разговаривать приехали, – твердо сказала она, не смотря на меня, а обматывая шнурком руки.

– Я о том, что ты вчера спрашивала…

– Забудь, – она резко подняла глаза на меня. – Я поняла твой ответ вчера, когда приезжала Райли, и жалею что спросила. Ты был прав – я все еще наивна.

Она попыталась выйти с другой стороны, но ухватив ее за руку, я не дал этого сделать. Эшли вернулась на место и захлопнула дверцу с такой силой, что вся машина затряслась.

– Не хочу забывать. Ты ушла быстрее, чем я смог тебе что-то сказать.

– Ага, для этого тебе нужно много времени. Ты вообще-то не страдаешь от малообщительности.

– Эшли…Райли приехала поговорить о кое-чем важном для нее, но мы вчера расстались.

– А меня это не касается. Я была дурой что подумала, будто можно и не играть, а быть кем-то по-настоящему, но ведь я не подумала о тебе. Лэкс, ты не хотел такого пиара, ты думал, что воображаемым парнем будет кто-то другой…я неверно истолковала то, как ты целовался. Теперь я все понимаю лучше.

– Я бы так не сказал, – возразил ей я, загораясь злостью. Эшли мне в этом не уступала.

– Поздно, я не хочу этого слышать. Я хотела вчера, а сегодня не хочу.

– Да? Что же изменилось? Шон сыграл в этом какую-то роль.

Щеки Эшли стали алыми, и на миг я ее возненавидел за этот стыд.

– Ну вот видишь, я здесь не один такой плохой.

– Если вести счет, то я тебе точно проиграю, не так ли? – тихо сказала она, и мне нечего было возразить, хотя я лишь целовал Райли, но с того времени, как мы стали жить в Ньюпорте больше ничего не было между нами.

– И что, это все?

– А ничего и не было, ты не знал? – с этими словами Эшли выбралась из машины, и на этот раз я ее не задерживал. Мне стало плохо, и пришлось нагнуться вперед, чтобы унять боль, но это не помогало. Нужно было выйти, а я не мог найти для этого силы.

Что же мне теперь делать? Как быть без нее? Больше никаких улыбок, веселых пробежек вместе, поцелуев, затаскивания ее в темные углы в доме, когда никто не видит. Не быть больше с ней?

Нет, я так не смогу. Эшли не понимала, с кем связалась, так не может быть, только потому, что она зла на меня. Я не отпущу ее, из-за одной ошибки. И вообще, разве можно злиться на меня, только потому что я идиот? Она ведь должна была это понимать, когда все началось между нами.

Чтобы не пришлось сделать, я верну ее. Пусть не за день и не за два, но верну. Просто нужно показать Эшли, каким я могу быть для нее.

Выйдя из машины, я прислонилась к ее боку, смахивая слезы, пока они не испортили макияж. Сердце так болело, что вздохнуть было практически невозможно, меня душили слезы, и боль, но плакать было нельзя. Я до конца должна оставаться профессионалом и держаться за свою гордость. Нет, я не буду плакать из-за него, при всех, потом вечером… или же после фотосесии, я закроюсь в какой-нибудь комнате, и смогу все это обдумать. Но не сейчас.

Едва оторвавшись от машины я побрела в сторону парней и тех кто помогал нам сегодня. За несколько часов я сильно замерзла и тапочки которые мне выдали, чтобы я могла ходить в них между заходами не сильно спасали от холода камней. С утра у меня немного болела голова, но теперь стала болеть еще сильнее, и с носа начало течь. Я переживала, что если простужусь, то сядет голос, и тогда Лэкс будет орать на меня…нашла чем переживать. Страшнее не то что он будет орать, а то, что больше ничего не будет, но нам по-прежнему нужно разыгрывать из себя пару. Как мне теперь быть, когда он будет меня целовать? Что делать? Я не смогу все это выдержать без нервного срыва. Но ведь невозможно просто взять и вырвать все чувства к нему с корнем, только потому что мне больно из-за его поступков.

Мы работали еще час, и были моменты, когда казалось я не выдержу, а Эдвард все хвалил меня за то, что я так удачно подбираю выражение лица. У меня даже не было сил, чтобы рассмеяться этой иронии, так как я ничего не играла. Для фотографий нужна была безысходность, так я ее и чувствовала, а Лэкс при этом выглядел собранным и отрешенным, как всегда. Ничего не могло взволновать Ледяную глыбу. Ему ведь все равное, не так ли? То что он говорил в машине ничего не стоило, потому что Лэксу было плевать на меня и мои чувства. Наверное в душе он развлекается, что я дурочка решила, будто между нами может быть что-то настоящее. Зачем я ему нужна? И то что они расстались с Райли, не из-за меня, скорее всего она выставила ему претензий наконец, и он решил что без ненужного балласта будет проще идти. Думаю он решил, что теперь я могу стать его партнером без обязательств. Правильно, именно это он мне и предлагал. Никаких обязательств. Никаких!

Когда мы вернулись домой, парни предлагали устроить вечеринку по поводу моей первой фотосесии, но даже не дослушав до конца я побежала наверх собирать вещи. Сложив постельное, я перенесла его в комнату Кори и Макса, а потом и свою нехитрую одежду. Лэкс встретил меня, как раз тогда когда я выносила вещи из шкафа, он остановился и просто смотрел на то, как я несу в охапке одежду. Мы несколько секунд смотрели друг на друга, пока я первой не сделала шаг к выходу. Он так мне ничего и не сказал.

Не было протестов по поводу того, что это комната Макса и Кори, и что они могу приехать, и не было никаких слов сожаления, что я наконец освободила его гостиную. Мне спокойно дали, уйти. Он ждал когда я это сделаю, только я дура почему то так долго тянула. Правильно он называет меня, я дурочка.

Глава 17. Выхода нет

Было три часа ночи, и я все еще не мог уснуть. Эшли целый день не выходила из комнаты, и пришлось сказать парням чтобы не тревожили ее. Не знаю, что они подумали, но никто не стал ее волновать, только Эдвард один раз отнес ей поднос с едой, сладостями и холодным чаем. Я не слышал, когда она выходила, но подноса позже под дверями не было. Но я начал волноваться. Целый день без нее был очень скучным, все было как-то не так, даже остальные приуныли – Эйтан ударился в молчанку, Шон бродил по дому без дела, а Эдвард норовил хоть кому-нибудь сделать маникюр. Мне же оставалось мрачно сидеть в студии, в надежде поработать, но ничего не выходило – было слишком тихо. Не было слышно как она смеется с парнями, или же гремит на кухне посудой стараясь что-то новое испечь для нас. От этой тишины я зверел. Наконец не выдержав я сдернул с себя одеяло и постояв пару минут под своей дверью, прислушиваясь к звукам, вышел в коридор. Там было светло, потому что на ночь мы не выключали свет, и я сразу же увидел Шона сидящего, под дверью Эшли. Я даже не знал сначала как реагировать – то ли злиться, то ли испугаться, но Шон заметив меня приложил палец к губам. Я тихо прошел к нему, и выжидающе уставился на него. – Мне кажется, она заболела, – прошептал Шон, кивая на дверь, – она кашляет, и уже несколько раз чихнула. – Как давно ты здесь? – терпеливо спросил я не забывая о том, что нужно шептать. Больше всего меня раздражало то, что Шон сидел в одних пижамных штанах без футболки. Как он вообще додумался до такого? – Минут 20. – Почему не позвал меня? Шон с диким удивлением посмотрел на меня, и я раздраженно передернул плечами, не понимая почему заслужил такой взгляд. – Ты ведь ненавидишь болеющих людей – ты их боишься! Когда я в прошлом году чихнул на тебя, ты пол часа обтирался дезинфицирующими салфетками. Так чем ты поможешь? Я тяжело сглотнул, только представив себе столько сейчас в комнате Эшли бактерий, но это вдруг показалось мне не таким уж страшным. – Это не больной человек – это Эшли, – проговорил я, едва разжимая губы. Шон молчал, и постепенно его лицо стало понимающим с кривой усмешкой на губах. – Да брат, а ты изменился. Знаешь что, я наверное пойду спать. Аптечка внизу на кухне, ей нужен горячий чай, лимоны, и что-то от кашля, – тихо поднявшись, Шон с самым веселым настроением пошел к себе. Я подождал, пока дверь за ним закроется, и тут же быстренько побежал вниз за всем тем, что он говорил. Я бы и так вспомнил что нужно при простуде, но я слишком давно не болел, чтобы знать обо всем. Если что, вызову врача. Единственное о чем я переживал, что дверь в комнату Эшли будет запертой, но можно будет попробовать попасть в ее комнату с террасы Эйтана, так что запертые двери не проблема. Схватив на поднос все что необходимо, я решил, что лучше всего будет взять чайник с собой наверх, чем бегать туда-сюда вниз и будить, тем самым остальных. Перед дверью Эшли я остановился и почти произнес молитву, чтобы она была не заперта. К моей радости Эшли не стала закрываться, и я смог войти. Но как только сделал это меня охватил панический страх. В комнате было темно, а воздух стал сухим и спертым, отчего меня чуть не стошнило. Одно дело было думать о ее болезни в коридоре, и другое попасть сюда, и почти на ощупь чувствовать микробы. Поставив тихонько поднос я пулей вылетел в коридор, тяжело дыша. Где-то на кухне я видел перчатки и стерильную маску, потому помчался за ними, прихватив с собой антибактериальный гель. Пусть это будет не по-мужски, но лучше так, чем вообще никак. Вернулся я в комнату Эшли в полном обмундировании, и когда я включил свет она сидела в кровати, как зомби, со все еще скрученными дредами. Под глазами у нее залегли тени, нос был красным, а глаза осоловевшие. – Кто ты? – спросила она меня, и тут же опять упала на кровать. Я сначала даже не знал что делать. Но потом решил что необходимо проверить ее температуру. Достав электронный градусник, я с отвращением запихнул его ей в ухо, потому что эта процедура всегда вызывала у меня неприязнь, а делать ее кому-то другому было так же неприятно. Но постепенно я начал забывать об таких мелочах, так как Эшли начала бредить. Она с кем-то говорила, ссорилась, отбивалась время от времени от моих рук или же наоборот жалась ко мне. Я заставил ее выпить кружку чая с лекарствами, и вытирал лоб холодной тряпкой, пока она не успокаивалась. В течение нескольких часов температура с 39 градусов упала до 37,3, но она был все еще какой-то неспокойно. Мне приходилось приложить усилия, чтобы не вскакивать каждый раз когда она кашляла. Когда ей полегчало я открыл окна, проветрить помещение и со свежим воздухом я даже сам смог расслабиться, не переживая подхватить ее невидимые бактерии. Эшли лежала такая бледная и уставшая, что мне показалась смешной наша ссора теперь. Как глупо было не говорить с ней об наших отношениях, ведь они были, хотел я того с самого начла или нет. Я ведь знал, что она эмоциональный человек, и должен был понимать, что Эшли не Райли, ей не будет хватать, только поцелуев украдкой и фальшивого романа. Такие девушки как она хотят настоящего свидания, знакомства с родителями, и обязательств. Разве для меня так сложно все это ей дать? Нет конечно же. Я присел возле нее, и успокаивающе положил ладонь на ее лоб. Во сне она повернула голову ко мне, и тесно прижалась щекой к моему бедру. Никто не знал как же сложно мне было снять перчатки и маску, и лечь рядом с ней, чтобы обнять ее. а плевать, если заболею, так по крайней мере заботясь о ней. Он псих, подумала я, как только открыла глаза и увидела лежащего рядом Лэкса. на тумбочке возле кровати стояло много лекарств, но самыми выдающимися предметами была хирургическая маска, перчатки и антибактериальный гель. Он самый ненормальный ипохондрик которого я когда-либо видела. И все же…значит, это Лэкс заботился обо мне ночью, когда было плохо, и мне не приснилось подобное? Пусть это было сделано в ненормальной манере Лэкса, но он остался со мной. Лэкс хочет подобным образом искупить свою вину? Тогда я уже не злилась, потому что он был рядом. Ему еще вчера стоило попросить меня остаться и я бы никуда не ушла, и плевать на гордость. А сегодня, уставшая, словно побитая, истерзанная и голодная, я была так рада, что он лежит рядом со мной. Это была наша вторая ночь, проведенная совместно, и кто бы мог подумать, что мы так ни разу не были близки. Я лежала очень тихо, и рассматривала его во сне, и меня опять поразило то, что когда Лэкс спал, то выглядел таким смиренным. Проведя пальцем по его носу, я спустилась к губам, тем самым изучая черты его лица на ощупь. Раньше я не замечала что у него густые ресницы, пусть и не слишком длинные, но красивые. А щеки немного впалые, отчего скулы выглядят более очерченными. Он был действительно красивым, а не просто интересным, его красота была иной, не подающейся описанию. Лэкс медленно открыл глаза, когда я подула ему в лицо несколько раз, и он тут же стал недовольным – ничего не осталось от его смирения которое было во сне. – У тебя не свежее дыхание, и ты дуешь на меня, – проворчал он, потирая глаза. – И вообще, ты о чем вчера думала – если плохо себя чувствуешь нужно хоть кому-то об этом сказать. У тебя температура была под 40, совершенно ума нет?! Я улыбнулась на его знакомое неудовольствие. Лэкс даже в таком настроении был милым для меня, особенно теперь, когда он своими словами подтвердил что выхаживал меня. – Как ты вообще решился войти в комнату к больному человеку? – хрипло спросила я, и немного расстроилась, понимая, что голос все же сорван на несколько дней. – Ну…ты не совсем человек…ты ведь солистка, – Лэкс сел и повернулся ко мне спиной, потому я не могла видеть его лица, – ты Эшли…Принести тебе чего-нибудь поесть? Если бы не слабость то я рассмеялась бы тому, как он ушел от темы. Я откинулась на подушки и промычала подтвердительно. Весь день Лэкс не позволял мне выходить из комнаты, не пускал ко мне парней, потому они только кричали мне «Привет!», когда Лэкс входил в комнату или выходил. Я не злилась на него за это, потому что не было сил говорить с ними или улыбаться, я ни о чем не хотела спрашивать Лэкса, мне хватало и того что он был рядом. Немного раздражало, что он все время пользовался антибактериальным гелем, но что я хотела, это ведь Лэкс. В течение дня я много спала, а когда просыпалась, то Лэкс заставлял меня пить лекарства, жалуясь на то, что может быть обезвоживание. Было странно увидеть его с такой стороны, когда он о ком-то заботится. В некотором смысле я всегда была несправедлива к нему в душе – я любила Лэкса, со всем вагоном его недостатков, но почему-то никогда не замечала, сколько в нем есть достоинств. Он не обижал людей, особенно таких как Эдвард, был добр, любил веселиться когда мы были вместе, он был творческой натурой…было много всего о чем я могла теперь подумать. Где-то под вечер когда я проснулась в очередной раз, полностью мокрая от пота, Лэкс терпеливо заявил мне, что необходимо помыться и одеть свежее белье. Я кивнула его словам, но когда села, поняла что не смогу сама дойти до ванной. Лэкс увидев, как меня шатает, вдруг начал снимать с себя одежду. Я непонимающе смотрела на него. – Нечего на меня пялиться, как на маньяка, очевидно, что сама ты стоять в душе не сможешь, дурочка. Лэкс остался в одних плавках, и я подумала, что это ненормально даже в таком плохом состоянии с жадностью рассматривать его поджарое тело. Лэкс стал одним коленом на кровать и откинув одеяло вопросительно посмотрел на меня, а затем взялся за край моей ночнушки. Я густо покраснела, так как под ней не было ничего кроме трусиков, но Лэкс уже все там трогал, так чего же было стесняться. Да потому что все выглядело так, будто мы собираемся сейчас заняться сексом. Но я даже не имела сил это слово произнести вслух, не говоря уже о том, чтобы что-то делать. Я залилась пунцовым румянцем, когда Лэкс снял с меня рубашку, но нужно отдать ему должное он старался не смотреть на меня, а когда взял на руки, то прижал к своей груди, прикрывая тем самым мою наготу. Не отпуская меня он шагнул в душ, и включив горячую воду, все делал сам – намыливал мне голову расплетая скрученные Эдвардом пряди, мне нужно было только держаться за него. От облегчения и благодарности я плакала, хорошо что он этого не видел. Потом когда Лэкс обтирал меня, было несколько моментов, которые выдавали, что он не так уж невозмутим, каким хочет казаться. Его руки держащие полотенце, задержались на моих грудях и заде, но он тут же постарался скрыть эти замедления, отводя глаза в сторону. Только уложив меня в кровать и надев свою большую чистую футболку, он вернулся в душ, чтобы помыться самому нормально. Оттуда он вышел с мокрыми волосами и свежей одежде. Было странно видеть его в линялых джинсах, и совсем не брендовой футболке, с растянутой горловиной. – Принести тебе поесть? Может сделать чай? – он остановился возле моей кровати, и лицо его не было холодным, скорее расслабленным и усталым. – Нет, я ничего не хочу. Просто посплю…тебе тоже надо отдохнуть. Лэкс фыркнул, и подоткнул мне нетерпеливым движением одеяло со всех сторон, накрыв меня чуть не с головой. – О себе думай. Он склонился надо мной с этими словами и надменным голосом, потому для меня было полной неожиданностью, когда Лэкс поцеловал меня в лоб. вскоре он выключил свет и вышел из комнаты, больше ничего не говоря. Не знаю, как долго я спала, но проснувшись, поняла, что Лэкса нет рядом. Я почувствовала себя разочарованной, пошарив рядом с собой. Зато теперь мне было в несколько раз лучше – голова была холодной и облегченной, словно из нее вынули все ненужно, тело не казалось больше поломанным, и еще я спокойно смогла сама пойти в туалет, даже не держась при этом за стены. Я была уже здоровой, но силы возвращались не так быстро.