355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Юлия Олейник » Борьба за равновесие » Текст книги (страница 1)
Борьба за равновесие
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 22:25

Текст книги "Борьба за равновесие"


Автор книги: Юлия Олейник



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Борьба за равновесие
роман
Юлия Александровна Олейник

© Юлия Александровна Олейник, 2015

Редактор Александра Сербай

Редактор Сергей Луковников

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Глава I

Телега медленно тащилась по дороге, собирая все кочки и ухабы. Старая кляча Рыжка не могла идти быстрее, да и надобности в этом особой не было. Всё одно, к закату доберутся до Хельсвуде, а с хозяином постоялого двора уже ударили по рукам. Мастер Йозев приподнялся на козлах и посмотрел вдаль. Горизонт был чист и светел, дождя не предвиделось. Он удовлетворённо уселся назад и обернулся на телегу. Там на охапке сена посапывала его жена Гретта, шмыгая носом и ворочаясь. Йозев усмехнулся. Видит Создатель, сегодня выдался определённо хороший день. Ярмарка в Гроссе любой день делает хорошим, что правда, то правда, но мастер Йозев выгодно продал все круги сыра, перековал Рыжку, накупил гостинцев дочкам и кое-чего по хозяйству, да ещё и денег осталось. Гретта, правда, возмущалась, зачем Люси и Тильде такие дорогие бусы, ну да девочкам скоро женихов заманивать, а женихи пошли такие, что на серую тихоню и не посмотрят. Вот и приходится тратиться на обновки, так ведь замужество – вещь такая: один раз бывает. Разок и расстараться не грех. Ворчала всё же Гретта долго, полпути, но потом притомилась и уснула на сене. После этого день сразу же заиграл яркими красками. Мастер Йозев вынул из потайного кармашка флягу с ракитницей и с чувством приложился. Гретта бы подняла вой, хорошо, что спит. По телу разлилось приятное тепло и мир заискрился.

Вдруг Рыжка запрядала ушами и начала бочить.

– Но, но, старая! – мастер Йозев аж поперхнулся от неожиданности. – На ежа, что ли, наступила?

Кобыла зафырчала и остановилась.

– Да что б тебе пусто было, – Йозев, пыхтя, слез с козел, – что ты там увидела?

На обочине дороги, почти в самых кустах, кто-то лежал.

– И думать не смей, аспид! – бушевала Гретта, когда Йозев, с трудом растолкав благоверную, показал свою находку. – Лежит и лежит себе, мало ли, проходимец какой! Пьяный поди! Да и сам-то ты что, ракитницы дёрнул, пока я спала?

– Тихо ты орать-то! – не остался в долгу Йозев. – Что дёрнул, то назад не выльешь. Помоги лучше человека на телегу положить, в Хельсвуде к лекарю отнесём.

– Ах ты, паршивец, ах ты пьянь толстая! Да где это видано – бродяг подканавных в телегу к честным людям сажать! Да ещё к лекарю его! А платить лекарю тоже ты будешь? У этой швали, небось, ни монетки нет!

Йозев осторожно подошёл поближе к лежащему и тут же сделал шаг назад. Пышущая гневом, но оттого не менее любопытная Гретта сунулась следом и взвизгнула:

– Да это ж кхарь болотная! А ну садись в телегу, и гони во весь опор, жалельщик драный!

– Цыц, дура! – Йозев сам не заметил, как взбеленился. – Кхарь, не кхарь, а раненый он. Негоже на дороге оставлять валяться. Что Создатель заповедовал? «Помогай ближнему своему в тяготах его»…

– Ты кхарь ближним-то не считай, и Создателя не прилепливай, аспид, как есть аспид! Очнётся кхарь твоя да и порубит нас своим ножичком, вона какой у ноги-то лежит!

У ноги лежал не ножичек, а самый настоящий меч. По зеленоватому лезвию струились странные знаки, периодически вспыхивающие ярким фосфорным огнём. Владелец меча лежал ничком в траве, голова и торс были почти скрыты в кустах. Наружу торчали только длинные худые ноги в высоких сапогах, да жуткий меч из зеленоватого металла, совсем не похожий на оружие обычных стражников.

– Нет, – покачал головой Йозев, – негоже так. Убивец он или нет, а я грех на душу брать не хочу. Довезём до лекаря, а там с глаз долой. Ехать-то осталось полчаса, не больше. Авось, не очухается.

Гретта всё ещё продолжала вопить и поносить мужа на чём свет стоит, а Йозев с трудом, преодолевая одышку, вытащил бесчувственное тело на дорогу. Им оказался высокий худой воин в странных доспехах из тусклых пластин, похожих на крупную чёрную чешую, мертвенно-бледный, не сказать белый. Голова была замотана тряпкой, из под которой тоненькой струйкой стекала кровь. Такая же струйка пробивалась сквозь чешую на груди. Видно было, что владелец зелёного меча при смерти, если уже не умер. Йозев наклонился и поймал чуть заметное дыхание.

– Жив! – крикнул он жене. – Жив ещё! А ну-ка, помогай!

Гретта от души сплюнула на землю и, стараясь не касаться мутно-белой кожи, стала подталкивать тело в телегу. Воин был странно лёгким, и упал на сено почти бесшумно.

– К Рилмоку правь, – распорядилась Гретта, устраиваясь рядом с мужем на козлах. Места для двоих не хватало и Йозев балансировал на краю сиденья, отчаянно пытаясь не свалиться. Спорить с женой сейчас было себе дороже, – Он в Хельсвуде на отшибе живёт, у самой реки. Ему кхарь и сбагришь, да не вздумай денег давать! Пущай свои опыты проводит, нечестивец.

– Ох, и злющая ты, – пробормотал Йозев, – хлебом не корми, дай человека оболгать. Ну какие опыты он проводит, башка твоя тыквенная? И лекарь, и травник, и грамоте обучен, люди в Хельсвуде чуть не молятся на него, даром что молодой совсем. Ты-то сама к кому за отваром от кашля да за примочками меня гоняла? И не говори, что не помогло.

– Помогло, – признала Гретта, – да только в доме у него уж больно не по-людски всё, книги какие-то стопками лежат, не повернуться из-за них, а трав сушёных да пизирьков с настойками я у него почти и не видела. Ты мне скажи – на кой человеку в нашей-то глуши столько книг? Для врачеванья не бумажки нужны с каракулями, а руки с головой, да травы целебные. А в писульках этих одно чародейство и ведовство, вот что я тебе скажу! И не жди от такого человека ничего путного! Так что ему кхарь в самый раз будет, книжки колдовские будут читать да опыты свои проклятые ставить.

– Думай, что говоришь, дура! – прикрикнул Йозев и обернулся. Раненый лежал на сене и не шевелился. – Али совсем Создатель ума не дал? Кхары самого герцога и магнифика охраняют, их нанять знаешь сколько денег стоит? Мы за год столько не наторгуем. А значит, воина надо лекарю сдать, да молиться, чтоб в душегубстве нас не обвинили.

– Пущай хоть самого Создателя охраняют, – буркнула Гретта, тоже оглядываясь на бесчувственное тело, – а по мне кхарь она и есть кхарь, отродье нелюдское. И чего им в своих болотах не сидится?

– Цыц! – Йозев щёлкнул вожжами. – Слезай, приехали.

Дом лекаря и любителя книг Рилмока действительно находился в изрядном отдалении от Хельсвуде, рядом с речкой, прямо у дома переходящей в заросший кувшинками пруд. Около дома был небольшой садик с огородом, на котором почти ничего не росло, за исключением кустов крыжовника и смородины. Домик был аккуратный, но было видно, что хозяину не хватает денег даже на самый малый ремонт. Дверь заметно покосилась, одна ставня не закрывалась вовсе, краска на стенах кое-где пооблупилась и осыпалась, на сам дом выглядел довольно чисто и опрятно. Из трубы дым не шёл – хозяин явно экономил дрова. Хотя трудно экономить то, чего нет вообще. Сарай для дров был распахнут настежь и абсолютно пуст.

Хозяин дома, молодой человек, темноволосый и зеленоглазый, лет двадцати двух-двадцати трёх, сидел в столовой, она же кухня и гостиная, обложившись книгами и манускриптами различной толщины. Каштановые пряди падали на лоб. Лицо его, живое и умное, совершенно не вязалось с подчёркнуто скромным домиком. Такие лица чаще встречаются в библиотеках Магнификата, а не в забытом Создателем городишке на краю света. Молодой человек был занят напряжённой умственной работой. Он вдумчиво читал какой-то фолиант, иногда делая пометки на полях. Заранее заготовленная свеча не горела, так как юноша старался взять всё от тускнеющего дневного света. Погрузившись в чтение, он не сразу услышал требовательный стук в дверь.

– Открывай, мастер Рилмок! – надсаживался Йозев. – Это мы, Йозев с Греттой! Из Фролина! Раненый у нас, мастер Рилмок!

– Спит поди, – сплюнула Гретта, – или пьяный валяется. Или по девкам пошёл…

– Да цыц ты, образина! Ещё мастер Рилмок услышит, как ты его тут приголубливаешь!

– Значит, опыты свои, Создателю противные, ставит!

– Да уймёшься ты ли нет… А-а, мастер Рилмок! Здоровьичка вам! Это мы, Йозев и…

– Йозев и Гретта из Фролина. Да-да, я помню. Госпожа Гретта заказывала у меня отвар для горла. – Рилмок приветливо улыбнулся вошедшим. Про себя он благословил свой слух, всё-таки позволивший выяснить имена посетителей, не прибегая к вопросам. Остальное всплыло само.

Вид у гостей был, прямо скажем, не очень. Красный и запыхавшийся Йозев, его такая же красная, только от крика, супруга и за их спинами нечто, завёрнутое в мешковину. Семейная чета была явно взбудоражена и чего-то боялась. Рилмок недоуменно подумал, что пропустил какие-то важные события в Хельсвуде, но рукописи всегда поглощали его без остатка, почти не давая времени на остальные дела, даже на обустройство собственного быта. Чего уж говорить о нуждах селян, они к нему, конечно, приходили за отварами и примочками, но сам он, как ни собирался, все не удосуживался посетить городок и познакомиться поближе хотя бы со старостой. Вообще-то, за два года пора бы уже, но пока от излишнего любопытства спасала грамота Магнифика. Ещё полгода, и его послушание закончится. Можно будет, наконец, вернуться в Цитаделлу и принять сан хрониста Магнификата. Ещё полгода… Рилмок не признавался даже себе в том, что ждёт не дождётся Дня Половины Года. Нет, его совсем не раздражали селяне, они были честные и глупые люди, озабоченные только своим урожаем и не знающие грамоты. Но иногда от отсутствия достойных собеседников хотелось выть. Считать достойными собеседниками Йозева и Гретту получалось с трудом. Однако невнимание к нуждам простых людей есть грех гордыни, а потому будущий хронист и нынешний лекарь поспешил к двери.

– Прошу вас, входите, – Рилмок подвинулся, освобождая проход, – не стесняйтесь, и расскажите мне, что вас привело сюда в такой спешке?

– Дык мы это… раненый у нас…

– Кхарь он на дороге нашёл болотную! – завопила Гретта, – Нашёл и вам притащил, куда ж ещё-то?

– Кхара? – Рилмок изумлённо воззрился на Гретту. – Раненого кхара? Здесь… в Хельсвуде? – сказать, что молодой лекарь был потрясён, значит, не сказать ничего. Он аж подпрыгивал от возбуждения. – Так что же вы медлите? Его надо немедленно перенести в дом!

– Так вот и я… – начал было Йозев.

– Немедленно!

Пока Рилмок суетился вокруг кхара, Йозев с Греттой бестолково стояли у стола, даже не пытаясь помочь. Йозев озирался вокруг. Уж сколько раз он ездил к мастеру Рилмоку за отваром от кашля, а всё равно не переставал удивляться. Как может человек прочесть столько книг? Они были повсюду, лежали стопками на столе, громоздились на стульях и сундуке, россыпью валялись на полу. Кроме толстенных томов в кожаных переплётах попадались какие-то свитки и отдельные листки, исписанные странным, витиеватым почерком. Сам Йозев читать умел, но плохо, по складам, он больше тяготел к таким понятным и полезным цифрам. Считал Йозев прилично, отчего его трудно было обхитрить. Дома лежала «Слава Создателя», он даже осилил пару строф, но уж больно мудрёным слогом была написана священная книга. Йозев предпочитал ходить в храм и слушать проповеди брата Бертрана. Всё то же самое, но простым и понятным языком.

Задумавшись о книжном деле, Йозев понял, что пропустил какую-то часть разговора Рилмока и Гретты. Судя по всему, Рилмок что-то терпеливо втолковывал его несносной жёнушке.

– Кхары не едят младенцев, госпожа Фролинше! Кхары первые из детей Создателя, наделённые разумом и пришедшие на эту землю по Его воле! Их недаром называют водными стихиалями, ибо они плоть от плоти Воды, первой стихии нашего мира. Они древний и мирный народ, живущий в Дельте сиречь Кхаридане. Именно кхары добывают так любимых нашим государем водных созданий, к примеру, белых каракатиц, вкусом сравнимых с самым нежным мясом птицы или кролика! Они также добывают жемчуг и благородный перламутр для украшения книг и реликвий! Самый ценный жемчуг, как вы знаете, многоуважаемая госпожа Фролинше, добывается как раз в Дельте, он имеет насыщенный пурпурный цвет и обладает свойством нейтрализовать многие яды. Знатные люди отдают огромные деньги за него, но, поверьте, он того стоит!

– У меня жемчугов нет, – сварливо заметила Гретта, – и всяко не будет. С таким-то муженьком. Вы мне лучше вот что скажите, господин мой лекарь, зачем это таким мирным и добрым тварям… тьфу ты, кхарам, шаландаться по нашим местам, да ещё с эдаким мечом? Всяко не перламутры добывать.

– Я не успел ещё подойти к этой теме, – лекарь мягко улыбнулся и продолжил аккуратно обмывать рану на голове у кхара. – Кхары славятся не только своим искусством ловли жемчуга и разных водных гадов. Они непревзойдённые наёмные охранники, единственные, кто может заметить в лесу эльфа со стрелой и опередить его. Их услуги дороги, гораздо дороже пурпурного жемчуга, и позволить себе их могут лишь герцоги да невероятно богатые люди. Один кхар в бою равен пятнадцати воинам-людям. Это очень, очень серьёзная охрана. И отдельно заслуживает упоминания их кодекс чести. Пока ещё никому не удалось перекупить кхариданского наёмника. Они неукоснительно следуют своей чести, поэтому-то ещё они так ценны. Человек, которого охраняет кхар, может спать спокойно в любой ситуации. Его не обманут, не предадут и его жизнь абсолютно вне опасности…

– Ну и пусть их, – Гретта покосилась на неподвижно лежащего кхара. Алебастровое лицо казалось посмертной маской, правый глаз закрывала повязка, из-под которой виднелся краешек рваного шрама. Старая рана, и страшная. Второй глаз был крепко закрыт. Дыхания почти не чувствовалось, тонкие хищные ноздри были практически неподвижны. Раненый был без сознания.

– А меч такой зачем, зелёный? Уж не чары ли на нём какие? – Гретта взволнованно охнула и отошла подальше от странного оружия.

– Нет, чар на нём нет, – покачал головой Рилмок, – Кхары не владеют магией, единственные из четырёх Повелителей Стихий, кого Создатель обделил этим даром. Не спрашивайте, почему, я и сам не знаю. Магия стихий Ветра, Огня и Камня мне известна, но неподвластна, как неподвластны людям сами эти стихии. Но магии Воды не существует, или же она была утеряна в незапамятные времена. Большего я не знаю. Но жители Кхаридана, сиречь Дельты, прекрасно обходятся и без магии. Их физическое совершенство так велико, что им нет нужды помогать себе заклятиями и амулетами. Они могут подолгу находиться даже на большой глубине, их слух острее, чем у эльфов, а выносливость такова, что позволяет им жить среди нас, людей, почти не испытывая недостатка в их любимой воде. Эта выносливость и стала залогом успешной службы кхар на поприще охранников.

– Ну, а меч-то?

– Не знаю, – покачал головой Рилмок. – Я много читал про эти мечи, у каждого кхара он свой и единственный. Меч и владелец меча как-то связаны между собой, но это не колдовство и не магия. Скорее это чувства близнецов, которые могут слышать мысли друг друга и испытывать схожие эмоции, даже будучи разделёнными немалым расстоянием. Нечто подобное я встречал в одном древнем свитке, магнифик Стелларий подробно описывал известные ему свойства меча кхар. Но и он не смог понять его природу. Сами же кхары на эту тему не говорят, да и среди них трудно найти собеседника. В Кхаридан нет дороги никому, кроме них самих, а у нас кхара можно встретить лишь в свите герцога или магнифика. Издали. Или… вот как сейчас. Простите, госпожа Гретта, кажется, раненый приходит в себя.

Гретта не стала дожидаться, пока кхар очнётся, и опрометью вылетела во двор, призывая Йозева быстрее выметаться и ехать домой. Несчастный торговец только и успел, что сунуть Рилмоку в руку пару монет за беспокойство и наспех пробормотать слова прощания. Гретта уже сидела в телеге и злобно раздувала ноздри. Её дородная фигура выражала всю ярость промедления. Спокойная ночёвка в Хельсвуде отменялась, и торговец с горечью плюнул на потраченные впустую деньги. Спорить было опасно, да и глупо. Уж если Гретта что-то вобьёт себе в голову, проще признать её полную правоту. Залог, так сказать, счастливой семейной жизни. Йозев вздохнул, забрался на козлы, и Рыжка потрусила дальше, домой, на тихий и спокойный хутор, где нет болотных тварей с их зелёными мечами, сумасшедших ведунов с книгами и тем более магнифика Стеллария.

Рилмок закрыл дверь за Йозевом и его женой и поспешил в комнату. Раненый кхар, мелко дрожа, пытался приподняться на руках. Рилмок торопливо подложил под спину валик из скатанной одежды. Кхар, а вернее, кхара, по тонким чертам лица молодой человек догадался, что это была женщина, откинулась на импровизированную подушку, приоткрыла глаз и прошептала:

– Где я?

Голос был хриплым, со странным горловым акцентом.

– Вы в Хельсвуде, досточтимая кхара, – Рилмок сам непроизвольно перешёл на шёпот, – Вы у меня в доме, я местный лекарь, зовут меня Рилмок…

– Хельсвуде? – женщина непонимающе завертела головой. – Где это… Хельсвуде?

– В Гроссе Хельс, досточтимая кхара, во владениях графа Сирке.

– Сирке? – Кхара явно была озадачена. – Что ещё за глушь?

– Мы находимся на отшибе, это верно, – торопливо кивнул Рилмок, – но позволено ли мне будет узнать…

– Что со мной? – голос кхары почему-то стал злее и твёрже.

– У… у вас пробиты голова и грудь. Я остановил кровь и наложил целебные повязки. Но вставать вам ещё нельзя, вы очень слабы и потеряли много крови. Необходим покой, хорошее питание и смена повязок каждые два часа. Тогда через месяц от ран не останется и следа.

– Через месяц? – кхара недобро прищурилась и попыталась встать. Вопль, который она издала, был слышен, наверно, во всём Хельсвуде. – Н-да, ты прав. Рановато ещё. Где ты меня нашёл?

– Вас нашли селяне по дороге из Гроссе в Хельсвуде. Вы лежали в кустах без сознания.

– Меч, – женщина нервно огляделась, – где мой меч?

– Здесь, здесь, – торопливо сказал Рилмок, – вот он, прислонен к стене. Я ничего с ним не делал, клянусь!

– Ну ещё бы, – кхара позволила себе болезненную усмешку, – попробовал бы ты. Я бы многое отдала за это зрелище.

Она хрипло вдохнула воздух и почти упала на тюфяк с сеном, служивший Рилмоку постелью. Было видно, что разговор давался ей с трудом. Из-под повязки опять начала сочиться кровь. Рилмок быстро протёр лоб чистой тряпицей и наложил свежую повязку, исподволь рассматривая раненую. Кхара тяжело дышала. Единственный глаз пристально оглядывал комнату. Глаз был большой, насыщенного фиолетового цвета и совсем без ресниц. Внутренне содрогнувшись, Рилмок отметил про себя мигательную перепонку, как у амфибий. Она поднималась и опускалась, пугая лекаря. Бровей у странной пациентки тоже не было, кожа казалась удивительно молодой и гладкой. Многие красавицы душу продали бы за такую кожу, если бы не жутковатый белый цвет, из-за чего лицо делалось похожим на посмертную маску. Губы тонкие и тоже белые. Как ещё успел отметить про себя Рилмок, женщина не имела волос на голове. Вообще. Никаких. Голова была лысой, как шар для игры в «ток-тук». Неприятная голова, хотя это дело вкуса. В Кхаридане, возможно, женщина производила фурор. Пересилив странное отвращение, Рилмок стал оглядывать кхару с ног до головы. Высокая, очень худая, но это не болезненная худоба, скорее, так выглядит сильный и поджарый зверь. Пальцы на руках длинные, тонкие, Рилмок не представлял эти руки сжимающими меч. Такие руки держат букеты полевых цветов или перебирают струны арфы. Но грубые мозоли на пальцах и хищно вытянутые ногти с металлическим отблеском ясно давали понять род занятий их обладательницы. Всё тело говорило, кричало, пело о войне. Рилмок заинтересованно наклонился над кхарой, рассматривая доспехи. Снять их у него так и не получилось, хоть он и искал застёжки или крючки; амуниция словно вросла в кожу. Пришлось накладывать повязку на грудь прямо поверх кольчуги. Как ни странно, кровь остановилась. Рилмок дорого бы дал за возможность раскрыть тайну доспехов, но обнадёживал себя мыслью, что спасённая им кхара сама расскажет об их удивительных свойствах. Доспехи казались продолжением кожи и были выполнены из странного чёрного материала, напоминавшего по виду крупную чешую. Открытыми они оставляли только голову и кисти рук. Рилмок пытался скоблить их пальцем. Палец скользил по гладкой, тускло блестящей поверхности, как по стеклу. Молодой человек был уверен, что, поскобли он ножом, эффект был бы тот же. На шее женщины с двух сторон виднелись чуть заметные полосы, три диагональных полосы, начинающихся от ушей и заканчивающихся у самого горла. «Жабры, – подумал Рилмок, – Создатель, это настоящие жабры. Б-р-р… Воистину, это нелюдь, и человек их никогда не поймёт.»

Кхара забылась тяжёлым беспокойным сном. Пусть она и её собратья бьют все рекорды выносливости, опережая даже медноголовых гномов из Медных же гор, но получить две глубокие раны, одну из них в голову, неизвестно сколько лежать без сознания и без помощи под запылённым кустом, – тут любой обессилеет. Рилмок укрыл раненую залатанным одеялом, и только тут понял, что даже не знает имени своей нечаянной гостьи.

Он ещё раз внимательно осмотрел спящую кхару, убедился, что она ровно дышит и поспешил к своим книгам. Рилмок отдавал себе отчёт в том, что ему выпал невиданный, уникальный шанс поближе познакомиться с загадочными и отстранёнными кхарами, более загадочными, чем эльфы, более отстранёнными, чем джайны, и более выносливыми, чем гномы с Медных гор. До сего момента все знания Рилмока о кхарах были суммированы в фолиантах магнифика Стеллария и пары его учеников. Фолиантам было лет по четыреста, но Рилмок был рад и этому. Обитатели Дельты слыли народом гордым, необщительным, никого и никогда не допускавшим в свои топи. Немногие торговцы, выбранные самими кхарами для продажи моллюсков и пурпурного жемчуга, обычно дожидались их на одном из островков на границе Дельты и Пурпурного моря. К ним выходил кхар, редко двое, отдавали товар, получали деньги и бесшумно растворялись во влажном дрожащем мареве. По уверениям торговцев, все они были на одно лицо, и лицо это красивым назвать было никак нельзя.

Сверяясь со Стелларием, Рилмок выяснил, что жителей Кхаридана звали так же Детьми Волн, Первыми и Повелителями Глубин. Первое и третье Рилмоку было в общих чертах понятно, со вторым возникли сложности. Нет, он, конечно, знал историю Творения, но Первые, Вторые и так далее вплоть до Пятых казались ему просто историческими названиями, потерявшими свой смысл в веках. Но глядя на спящую кхару, Рилмок ощутил настоятельную потребность выяснить, что на самом деле подразумевалось под числовыми обозначениями. Стелларий тут был бесполезен, пришлось обратиться к более древним источникам, благо, у Рилмока имелась солидная кипа более-менее точных списков со старинных манускриптов. Вот и пригодилась его запасливость, хотя ментор Гокк очень удивлялся настойчивости юноши и стремлению утащить с собой в послушание чуть ли не всю доступную библиотеку. Рилмок решил не умствовать и начать с самого начала, то есть – с Истории Творения.

История Творения, если пересказать её в прозе, была весьма лаконична и проста. Сначала Создатель сотворил мир – небо, сушу, воду, заселил все доступные места живыми существами, но лишёнными разума. Создатель также определил четыре главные стихии – Воду, Камень, Огонь и Ветер, и создал стихиалей – властителей определённой стихии. Создавал Он их по очереди, и временные промежутки между появлением Первых и Четвёртых показались бы людям с их недолгой жизнью целой вечностью. Но то, что для людей вечность, для Создателя не более чем миг.

Кхары были первыми разумными творениями Создателя, так и закрепилось за ними в веках имя Первые. Они вышли из необъятных глубин Океана и расселились по всей земле, где было хоть немного воды. Но больше всего Первым приглянулась Дельта – огромный клубок рек и речушек, впадающий в море, тогда ещё не носившее имя Пурпурное. Там было всегда влажно, в рукавах рек в изобилии водилась рыба и водные гады, а посередине Дельты, закрытое от остального мира, голубело холодное и неподвижное озеро, окружённое вековыми чёрными деревьями. Кхар-ад-Дан, сердце Кхаридана.

Водные стихиали не имели собственной магии, как пришедшие вслед за ними. К чему магия, когда единственными разумными существами на земле были только они? Говорили разное, будто кхары умеют говорить с волнами и призывать огромные стоячие водяные валы, будто бы у них есть место, более секретное, чем Кхар-ад-Дан, что называется оно Кадын-Кее и в этом месте скрыта истинная сила кхар. В эти россказни Рилмок не верил. У существ, не владеющих магией, не может быть никаких тайных мест и сил, всё, чего добивались кхары, они добивались собственным упорством. Эпоха Волн была долгой, очень долгой, но, наконец, её сменила Вторая Эпоха – Эпоха Камня.

Вторыми детьми Создателя стали гномы – непревзойдённые знатоки камней, металлов, минералов, всего того, что скрыто под землёй. Они были полной противоположностью кхарам, словно Создатель решил пошутить. Маленькие, коренастые, большеголовые, они разительно отличались от тонких и гибких кхар. Гномы не умели плавать, зато прекрасно ориентировались в пещерных туннелях и других подземных ходах. На поверхность они выходили редко. Про главную гномью гору, Аргоррот, ходило тоже немало слухов, но они так и оставались слухами, потому что таинственную гору никто и никогда не видел.

Никто не знал, враждовали ли гномы с кхарами в те незапамятные времена. Магнифики сходились в мысли, что нет, так как жили Первые и Вторые в слишком разных условиях и делить им попросту было нечего.

Зато гномы были первыми, наделёнными магией. Они действительно могли вызывать обвалы и землетрясения, заставлять сходить сели и извергаться вулканы. В то время земля в прямом смысле ходила ходуном. Юные каменные стихиали вовсю испытывали свои способности. Грохот и треск не прекращался много десятилетий, катились с гор камни, разверзалась земля, пепел с ревущих вулканов покрывал все окрестности толстым седым слоем. Трудно сказать, сколько бы продолжалась эта вакханалия. Но как детям часто надоедают новые игрушки, так и гномы, вдоволь натешившись, охладели к буйным забавам и ушли в тёмные пещеры, где властвует вечный мрак.

Кхары умудрились пережить гномье буйство без существенных потерь. То ли Дельта располагалась в равнинной местности, то ли сердце Кхаридана и вправду оберегало своих жителей, но разрушений и обвалов удалось избежать. Гномам была неподвластна Вода, и сокрушительные волны так и не пронеслись над Кхариданом. Шло время, земля успокаивалась, и, наконец, наступила Третья Эпоха. Эпоха Огня.

Все летописи, когда-либо прочитанные Рилмоком, хором утверждали, что нет более загадочного и непостижимого народа, чем джайны. Огненные стихиали, они жили в раскалённых пустынях к востоку от Подлунного Хребта. Их почти никто и никогда не видел, поэтому описания внешности джайнов оставалось на совести авторов. Кто-то изображал их огненными сгустками, кто-то – стройными людьми с пламенными очами и искрящимися волосами, кто-то вообще считал их невидимыми. Рилмок, потратив много времени на раздумья, решил, что, скорее всего, джайны тоже имеют две ноги, две руки и одну голову, как все разумные творения Создателя. Возразить ему было некому. Джайны так же назывались Третьими по очерёдности прихода в мир. Магия их была неподвластна и не изучена, Рилмок думал, что они могут швыряться огненными шарами и воспламенять взглядом. Ему опять никто не возражал.

Отношения между тремя народами История Творения характеризовала как ровные и отстранённые. Создатель в великой мудрости своей расселил столь различных по сути своей существ так далеко друг от друга, что столкнуться нос к носу, а тем более что-то не поделить им было бы ой как сложно. Топи Кхаридана не привлекали гномов, а на джайнов должны были наводить ужас. Кхарам же было вовсе несподручно наведываться в пылающий Джайнмур. Гномы вольготно располагались в своих пещерах и не горели желанием ни в воду лезть, ни в огонь.

Оставались незаселёнными только пышные дубравы в самом сердце земли. Зелёный лесной ковёр простирался от Дельты до порогов Подлунного Хребта, но ни кхарам, ни гномам, ни джайнам он был не по душе. Слишком сухо для Первых, слишком ровно для Вторых и сыро для Третьих. Неудивительно, что в конце концов появились Четвёртые.

Вольные эльфы, стихиали Ветра, были излюбленными героями всех летописей и баллад, когда-либо написанных людьми. Красота предпоследних детей Творца поражала. Высокие, стройные, с буйной гривой волос, они были больше всех сходны с людьми, только казались сотканными из дуновения ветерка. Точёные лица и грациозная походка восхищали людей, отчаянно стремившихся быть хоть чуточку похожими на порывистых детей Ветра. Эльфы о своей привлекательности знали прекрасно и весьма ею гордились. Они были четвёртыми и до появления людей последними созданиями Творца. Неудивительно, что, гордые и заносчивые по натуре, они сочли себя венцом творения.

Эпоха людей ещё не наступила, но четыре стихиали пришли в этот мир. Дальше История Творения внезапно становилась очень путаной и невнятной. Как понял Рилмок, с трудом продираясь сквозь архаичные речевые обороты, пропуски целых абзацев и внезапно появляющиеся россыпи не связанных между собой букв, четыре народа всё-таки что-то не поделили. Что именно, понять было невозможно, так как из книги было абсолютно вульгарным образом выдрано несколько страниц, причём очень давно. Притягивая за уши строчки с разных мест, Рилмок кое-как понял, что началась какая-то жуткая, запредельная война всех со всеми с применением любой доступной магии. Земля ходила ходуном почище, чем во времена Второй Эпохи. С неба падали камни, реки наполнялись пламенем, а целые рощи проваливались во внезапно разверзшиеся пропасти и трещины. Сколько погибло животных, птиц и рыб, подсчёту не поддавалось, да и считать было некому. Война длилась несколько сотен лет. Рилмок был уверен, что за это время должны были погибнуть все четыре народа без остатка, но стихиали были гораздо крепче Рилмоковых догадок, и стереть их с лица земли оказалось не так-то просто. Силы Четырёх были равны, хотя Рилмок и не мог понять, как выжили посреди пылающей и трясущейся земли не владеющие магией кхары. Но так или иначе, продолжать войну не было ни сил, ни смысла. Все разумные доводы были за перемирие, но его тоже не случилось. Воюющие стороны огрызались друг на друга, но флаг мира никто не поднимал. Кончилось всё тем, как понял Рилмок, что Создатель призвал к себе по одному с каждой противоборствующей стороны и имел с ними некий разговор. Во всё это Рилмоку трудно было поверить, особенно в разговор с Создателем, но после него война действительно прекратилась и стихиали разбежались каждый в свой угол. Собственно, как было и до противостояния. В Истории Творения по этому поводу упоминался загадочный Вердикт Четырёх, но подробностей Рилмок найти не смог, как ни старался.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю