Текст книги "Ловушка Голда"

Автор книги: Юлиана Гинд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Умри

Взбудоражено вскакиваю с ног, роняя пустой стаканчик из-под кофе. Вся вспотела. Летняя жара тоже приложила усилия для блеска и жира кожи. Не понимаю, сколько сейчас времени и где я вообще нахожусь. Так, успокойся. Вот, кротоны, вот испанская борода, прудик, какая-то маленькая девочка с мамой, Тим… Тим! Боже, это был сон. Всего лишь сон. Брат смотрит удивленными глазами-мохито. На нем та же светлая рубашка без единой складки. Как же я рада видеть его прежним, а не разъяренным убийцей. Не сдерживаюсь, подбегаю к нему и крепко обнимаю. Приятный запах геля Adidas, теплая кожа брата, касаюсь его темно-русых волос и еще сильнее прижимаюсь. Сердце бьется. Тук-тук, тук-тук, тук-тук.

– Что с тобой?

– Да, плохой сон приснился.

– Ну, и дурочка. Веришь всяким снам. Но мне приятно, что ты меня обнимаешь. – Тим тоже гладит меня по голове. Но приятность длится не долго, потому что практически сразу ощущаю тупую боль, как будто мне поставили шишку на затылке. Резко хватаюсь за это место, ощущаю влажность, содрогаюсь. Кровь…

– Что за хрень!

Смотрю на брата, но не вижу радуги в его глазах. Он неожиданно толкает меня прямо на полки с цветочными горшками. Половина их разбивается, кругом земля, а девочка с мамой оживленно наблюдают за происходящим. Как будто смотрят шоу. А полицию вызвать можно? Или это считается банальной бытовухой и нужно закрыть глаза на насилие? Девчонка даже пару раз хлопнула в ладоши то ли от страха, то ли от восторга.

– Ты думала, так легко проснешься? За твое преступление предусмотрена высшая мера наказания, – снова компьютерный голос.

– Ты же мой брат! И я люблю тебя. Что ты делаешь? – ничего не соображая, я взахлеб пытаюсь как-то вернуть былые чувства между братом и сестрой. Захлебываться слезами безысходности – страшное зрелище.

– Чтоб ты сдохла. – В руке Тима появляется нож.

Он пронзает меня им по самую рукоять и шепчет в ухо:

– Умри.

Следом еще удар лезвием, еще и еще. Неужели может быть так больно? Я немею от ужаса. Девочка начинает хлопать в ладоши чаще, а мама снимать на смартфон. Растения превращаются в зеленых змей, а затем смешиваются. Все предстает передо мной сплошной массой. Смотрю на Тима, в его глазах блеск от ножа, вспышки. Кровь снова приобретает золотой цвет. К чему это? Словно меня готовят к непонятной встрече.

       Темнота…

Не спрашивайте меня об этом

Боже, сон во сне… Такого никогда не было. Да, может у других людей это явление получается, но не у меня. Так реалистично. Я на всякий случай проверила, все ли в порядке с головой и животом. Вдруг я вижу третий сон подряд?

После того, как меня убили, я также резко вскочила. Но не уронила стаканчик из-под кофе. Голубая подушка была резко отброшена прямо на кактусы.

– На, попей, освежись. – Тим подходит и ставит на стол бутылку Пепси. Уже по виду я понимаю, что напиток холодный. На поверхности бутылки следы мороза. Как приятно, Пепси в жару мой лучший друг.

– Спасибо. – Протираю уголок рта рукой. Снова спала, пуская слюни. – Сначала мне надо привести себя в порядок.

Иду в туалет, включаю кран. Холодной водой умываю жирное лицо, шею, подмышки. Мне не хватает этого, чтобы проснуться. Засовываю голову в раковину и стою под ледяной струей до тех пор, пока лед не начинает давить голову. Быстренько расчесываю волосы, смотрю в зеркало в поисках знаков в глазах. Но как обычно пусто.

Я не понравилась Тиму с мокрыми волосами. Он тяжело вздохнул и покачал головой. А мне понравилось, как мило он надул губки. С розовыми щеками смотрится отпадно.

В цветочном появилась девочка с мамой. И это уже не смешно. Не могу вспомнить, точно ли это персонажи недавнего сна, но бесполезно. Нет, это точно реальность. Вижу радугу Тима. Он показывает девочке, как поливать цветы. Даже дает ей попробовать выполнить мою работу. Она с восторгом повторяет. Ей лет восемь, два хвостика по бокам. Тим дергает ее за один, она звонко и громко хохочет. Во сне Тим был злым и грубым, а тут совершенно другое. И я облегченно вздыхаю.

Совсем скоро мы закрываем магазин. Пепси выпито полностью, я даже не поделилась с Тимом, настолько сильно пересохло в горле. Чувствую себя такой уставшей, хотя ничего не делала, кроме приключений во сне. Но это не считается. Наверное…

Мы едем по чуть охладившейся улице. Те же дома, магазины, даже люди те же. Мороженое все еще продают, квас из бочонков разливают, люди на остановках более счастливые, чем утром. А как много подростков! Лучшее время в их жизни. Я им завидую. Мне бы хотелось остаться в этом возрасте навечно.

– Я после ужина еду тусоваться с друзьями. Поехали с нами, – предлагает добродушно Тим. Вот не знаю, что ответить. Он для приличия спрашивает или действительно хочет взять куда-то младшую сестренку.

– Ты реально этого хочешь?

– Конечно. Но при одном условии. Пить ты не будешь. – Он стреляет в меня самой нежной улыбкой, которая только может существовать на свете.

– Тогда не интересно.

– Мы оба знаем, что бывает, когда ты напиваешься. Ты себя не контролируешь.

– Тим, я так развлекаюсь. – Неужели не понятно? Если пить, то напиваться и буянить. Мой брат не дает мне расслабиться. Его брови хмурятся, пушистые ресницы прикрывают радугу глаз.

Тим волнуется за меня чуть ли не каждый день. Да, я творила некрасивые вещи и впутывалась в разные передряги. Но это мой опыт, может, мне нужно подмачивать репутацию, чтобы начать ценить время. Или я безнадежна, тогда пусть брат отстанет и забудет о псевдо реабилитациях. Он будет хорошим отцом. И его дочь точно не пойдет по моим стопам.

– Ты не умеешь вести себя. Боюсь, ты попадешь в неприятности. Тебе же лишь бы выплеснуть эмоции. Правильно? Можно просто танцевать, там тоже ого-го, сколько энергии выходит.

Я иронично улыбаюсь. Мне нравится, как Тим пытается показать дорогу к светлому пути. Или просто вернуть меня к прошлой жизни. Каждый день он не оставляет попыток. То, что произошло однажды, больше никогда не повторится. Тебе никогда не будет тринадцать лет, ты не влюбишься во второй раз, не удивишься превращению Фионы в принцессу из мультфильма «Шрек». Первые шаги, первый поцелуй, первый день в садике. Все произошло. Есть только настоящее и будущее.

Пока едем домой, разглядываю улицу, но вижу, как Тим постоянно бросает на меня взгляд полный участия и заботы. От его добрых глаз мне становится обидно, больно. Я не переживаю за себя, мне жаль, что он переживает. Чтобы не сталкиваться с Тимом глазами, я как обычно включаю музыку, закрываю глаза и представляю нереальные ситуации с нереальными диалогами. Например, сейчас передо мной стоит самая главная стерва школы и звонко флиртует с красивым парнем. Она виляет задницей, все время подправляет свои и так впритык облегающие джинсы. Куда дальше? Ты сейчас разделишь свои булки пополам, а красивым парням не нравится возиться с окровавленными тушами. Стерву зовут Ева, а парня Джим. И кстати он мой бывший.

Джим поспешно прощается с ней и торопливо направляется ко мне, чтобы помочь с рюкзаком. Тогда еще я училась со всеми учебниками и тетрадками, ходила на дополнительные занятия, а о мокрых футболках с торчащими сосками и вампирской эротике во сне я даже не думала.

Сейчас представляю реальный случай, который произошел несколько месяцев назад. Волосы были затянуты в две тугие косы, только тонкие локоны плавно опускались по обе стороны щек. Тогда я робко поцеловала его в нос и сразу покраснела. Но он ничуть не смущался прикосновений, крепко держал меня, нежно сжимая пальцы. Стерва Ева фыркнула и ушла. Мне говорили: она завидует мне. Я смущенно отрицала, боялась показаться высокомерной сукой. Но теперь я точно знаю. Стерва завидовала мне.

Она постоянно вертелась около Джима. Говорят, мужчину нельзя добиться. Если один раз он отверг твои чувства, следующего шанса не предвидится. С девушками все наоборот. Мне всегда казалось, что Джим моя судьба, и никакая Ева с огромными ресницами не сможет открыть дверь в его сердце.

От этого воспоминания мне и приятно, и горько. Приятно осознавать свое превосходство над самой крутой девчонкой в школе. А горько от того, что Джим не со мной. Виновата только я.

Все персонажи моих представлений испаряются, потому что автомобиль тормозит. Значит, мы приехали. Вижу свет на пятом этаже квартиры, родители дома. Вовсе не хочется с ними разговаривать. Они спросят, как дела, я отвечу: нормально. И все. Дальше разговор не состоится. Повиснет тяжелая тишина, которую разрушит мой любимый брат, а потом я поспешно уйду в комнату.

Так случилось и сейчас. Как и каждый день. Мама приготовила рис с рыбой, я собралась взять тарелку и уйти сразу в свою обитель, но меня остановили.

– Эмма, останься, пожалуйста. Семья должна ужинать вместе. – Мама показывает на мое место за столом. Раньше я сидела там каждый прием пищи и болтала всякую чушь. Говорила буквально все подряд. Родители слушали. И что самое страшное: им было интересно все, что со мной происходило. От странного замечания учителя до первых месячных.

Но все изменилось. Я начала смотреть в окно и молчать. На улице лучше. Я представляла себя дальше от дома. Представляла себя малышом, который строил замок из песка или собакой, которая бежала за палкой для хозяина.

Ну, а в последнее время я просто… просто ухожу с тарелкой еды к себе в комнату. И никто мне не запрещает. Но сейчас все пошло не по плану.

– Сестренка, послушай маму. Мы давно не сидели вместе. – Тим умоляюще посмотрел на меня ласковыми глазами. Я взглянула на отца, который тоже в надежде ожидал моего участия в их трапезе. Его очки даже удивленно сползли на нос, что заставило меня неожиданно улыбнуться.

Увидев почти впервые улыбку на моем лице, все подхватили ее. Не в силах видеть их счастливые лица, я все же взяла тарелку и ушла. Закрыла дверь, поставила приборы на стол рядом и спрятала лицо в ладонях.

Нестерпимо больно находиться в одной комнате с родителями. А еще больнее видеть их счастливыми, когда реальность совершенно противоречит увиденному. Я совершила непоправимые вещи, о которых не могу даже думать. Разрушающая боль впивается опасными ядами, обжигающие слезы пламенными струями скатываются с моих щек. И я не могу остановить поток. Прижавшись к двери спиной, медленно спускаюсь на пол.

Хочу кричать, громко плакать, но никто не должен знать. Никто. Я – собственный слушатель и зритель. Можно подумать, что я истеричка, но для боли нужен весомый повод. И он есть. Все настолько страшно, что лучше даже не вспоминать.

Протираю проклятые слезы с лица, будто стираю воспоминания начисто. Надеваю самое короткое платье из гардероба, еще и золотистое, выпрямляю волосы утюжком, все серьги на месте. Отлично. Тушью превращаю ресницы в крылья, чтобы ослепить очаровательным взглядом. Темно-красная помада идеально ложится на губы в форме бантика. Еще немного глиттера на веки. И готово… Чуть не забыла уложить брови гелем! Сейчас точно готово.

Беру паспорт на всякий случай. Сквозь мой вечный бардак могу разглядеть только шмотки и косметику. Подхожу к куче хлама около окна и роюсь. Да тут целые кипы книг. Русский язык, литература, английский… справочники для написания сочинений, шпаргалки, фотографии. Да, это точно они. Я и Джим в ботаническом саду. Попросила Карлу сфотографировать нас на экскурсии. Он обнимал сзади, прижавшись щекой к моей шее. Его руки обвивали мой живот, а я держалась за них, как за что-то удивительное. И в глазах Джима всегда читала одно – небо. Ясное и чистое.

После экскурсии мы долго гуляли, держась за руки. Мне тогда казалось, ничто не сможет изменить нас и наши отношения. Вспоминая о нем, мне становилось тепло. Но всему хорошему всегда наступает конец. И обычно плохой. Я выкидываю фотографию обратно в кучу мусора. Да, учебники и книги для меня теперь ненужная груда хлама.

Паспорт оказался рядом с ноутбуком. Нужно было лишь отодвинуть технику. Я закрепляю документ между собой и резинкой от нижнего белья. Не особо удобно, но терпимо. Если потеряю, попрошу Тима уволить меня.

На кухне мама заканчивала мыть посуду, свою тарелку я не осмелилась задвинуть в общую кучу. Стараюсь мельком выбраться на улицу.

– Эмма, я слышу твои шаги. Не крадись так. – У мамы, будто сзади появились глаза. Хотя я прекрасно знаю, что у нее они светло-голубые и точно расположенные на лице.

– Да я не крадусь. – Выхожу из тени коридора прямо на самое видное место – центр. Идеальность кухни режет глаза, даже голова кружится от обилия банальности.

Во время этого насыщенного диалога на стол запрыгивает Марс и не собирается уходить с завоеванного места. Мама его пока не заметила, хотя я думала, что у нее появился третий глаз. Светло-рыжий, наверное, легче сказать персиковый котик, сел на стол и посмотрел на нас пристальным и, грубо говоря, тупым взглядом. Его зеленые глаза так прекрасны, но так глупы. Тут не только отсутствие ума, здесь примесь неопределенной грусти. От его нелепого вида мне стало весело, и я кашлянула, подавив смешок. Конечно, это не укрылось от мамы.

– Что же ты его не прогоняешь? – она злится.

Молчу. Не умею разговаривать с родителями. Я в ступоре. Марс и дальше не собирается проигрывать строгости матери. Он, замерев, смотрит в стену. Наверное, увидел призрака. А они уж точно существуют. Поверьте.

– Брысь! – Мама замахивается на него мокрой тряпкой. Это кажется Марсу смертельным оружием, и он с бешеной скоростью спрыгивает со стола, не забывая уронить салфетки. – Ты бы сейчас помогла мне навести хоть какой-то порядок! – Мама переходит на тон выше. Она резко снимает фартук и кидает на стол, как ненужную вещь.

– Линда, с тобой все в порядке? – Папа оказывается позади и касается моего плеча. К моему горю, это прикосновение не придает мне сил, а наоборот заставляет содрогнуться. Я убираю его руку и кладу свою злосчастную грязную тарелку на стол. Если б не эта посудина, я бы давно была в комнате у Тима. В зеленой комнате. Так я ее называю, потому что даже там у него маленький цветочный садик. Как будто ему не хватает магазина.

– Марс снова залез на стол. Он меня заколебал уже. Эмма не может отучить его от дурацкой привычки. – На этом моменте я ну очень глубоко закатила глаза. Наверное, мама увидела мои белки.

– Что, Эмма? Ты как-нибудь поучаствуешь в жизни семьи? Или тебе на все плевать?

– Тише, дорогая.

– Нет, Рим. Эмму надо возвращать. Мне так больно видеть ее отдаленной от нас. Раньше ведь она была такой открытой и доброй. – Зачем она говорит обо мне в третьем лице? Я же здесь нахожусь. Вижу, что родители огорчены, но это все ложь. Идеально подстроенная.

Папа подходит к маме и тепло обнимает. Как раньше. В точности. Но раньше я тоже присоединилась бы к обнимашкам. Карие глаза папы смотрят на меня и заставляют смутиться.

Не в состоянии слушать их плаксивые речи и видеть чувственные соприкосновения телами, я быстро ухожу. Хорошо, не особо быстро. Ведь я на каблуках. В черных замшевых босоножках.

– Почему она ходит дома в обуви? Как будто специально хочет испортить наши отношения. – Слышу страдальческий голос матери из кухни. Ее слова тонут в коридоре, а я спотыкаюсь о Марса и падаю прямо около двери Тима.

Дверь в комнату открывается буквально через пару секунд, и передо мной предстает брат. В джинсовых шортах и белой футболке. Снова белой! Ему не надоедает стирать светлые вещи. Он протягивает мне руку для помощи. А я, конечно же, воспользуюсь случаем и представлю себя принцессой.

– Милая моя сестренка, почему ты стоишь на коленях прямо перед моей комнатой?

– Поклоняюсь твоему величию. – Я хватаюсь за его сильную руку и улыбаюсь, потому что люблю брата и его теплый голос. – А ты почему так медленно реагируешь на мои падения? Вдруг я умираю?

– Я и так прилетел, как Флэш.

Вхожу в его супер зеленую комнату и подбегаю к закрытому ноутбуку. Крышка покрыта объемными наклейками, отгадайте, с чем? Да, с растениями.

– Небось порнушку смотрел, да? – Поднимаю экран и вижу, что это действительно видео восемнадцать плюс. И тогда моему смеху нет предела.

– Пф, ведешь себя, как маленькая. – Он делает вид, что не смущен, но не все так легко. Его радуга в глазах на миг гаснет.

– Блин, ты хоть руки помыл? – перехожу на писк. Чувствую себя пятилетней брезгливой девочкой.

– Эмма! Не говори глупостей. Конечно… не помыл! – Тим хватает меня за живот и начинает щекотать. Смеюсь так, что могу умереть. У меня болит пресс, платье задирается, подправляю его каждые две секунды. Давно мне не было так смешно. Тим специально трогает руками мое лицо, мнет щеки, чтобы мои губы свернулись рыбкой.

– Спасите! – кричу, задыхаясь от смеха.

– Почему ты так не веселишься с родителями? – Тим успокаивается и переходит на серьезные темы. Улыбка исчезает с моего лица так же неожиданно, как появление на пути Марса и мое падение.

– Нет смысла спрашивать об этом каждый день. Я не смогу дать тебе ответ. Ты лучше позаботься о растениях. Вот, лепестки уже валяются. – Наступаю носком босоножек на хрупкую розовую капельку. Мой лак на ногтях очень похож на цвет лепестка. Как будто наступаю на свою лучшую частицу или стараюсь скрыть ее.

– Пойми, ты не виновата. В жизни всякое бывает. Ты только ранишь всех нас своим равнодушием.

– Да, равнодушие всегда стремно выглядит. – По правде говоря, ко мне никто не относился равнодушно. Никогда. У меня была прекрасная жизнь, и я видела красивые сны. – Я иду с тобой в клуб, – решительно перевожу тему.

– Ты знаешь условия. – Тим снова меняет интонацию на более игривую.

– Ага, конечно.

– Эмма, без шуток. – Он пристально смотрит, тараня меня серьезностью. Сейчас я пообещаю ему все, что угодно, но там я за себя не ручаюсь.

– Обещаю.

Красивая помада

В клубе нашей Уфы ничего нового. В центре танцует маленькая кучка. Они недостаточно пьяны, чтобы отжигать. И почему для веселья необходим алкоголь? Как будто это единственное объяснение их пассивных движений. Девушки, как правило, выделывают осторожные шажки из стороны в сторону, крутят бедрами и каждые несколько секунд подправляют волосы, зачесывая наманикюренными пальцами их назад. Парни поактивнее. Они пытаются. Есть тип, который с самого начала сидит на диванчиках и выбирает себе девушку для одного раза на ночь. Я называю их воронами, потому что их столики почти не видно, дым от кальяна практически сметает их изображения с глаз долой. Вороны настроены на одну цель с самого начала. Они присматривают ту единственную, которая, по их мнению, точно сможет им дать. Девушки для таких пикантных случаев тоже делятся на несколько видов. Те, которые знают про существование воронов и не прочь стать их падалью. А есть девушки-незнайки. Они сначала ведут себя скромно, но стоит им выпить, как им кажется, что они королевы танцпола. Их легко заполучить в сети. Потому что вороны покажутся благородными птицами, которые хотят только познакомиться. Но цель алкоголя в клубе другая – затмить мозг, раскрепостить тело и дать волю инстинктам. Незнайкам понравится внимания воронов, под действием алкоголя, музыки и темноты они почувствуют себя особенными. А на следующее утро вороны улетят, и тогда слезы будут течь реками. Потому что девушки-незнайки на самом деле «не такие».

Приятно видеть на танцполе настоящих королей движений. Они сразу дают понять, что занимаются танцами и даже живут ими.

Вороны, падаль, незнайки, короли движений…

Какой тип я в ночных клубах? Здесь еще есть друзья. Это компании, которые приходят отвлечься от рутинной жизни и провести время вместе. Им не нужны посторонние связи. Им здорово. К такой компании относится мой хороший брат. Но только не я. Раньше меня не могли затащить в клуб, а сейчас я иду сюда с запретами. И я не девушка, которая не прочь переспать с вороном. Будет секс или нет, как повезет. У меня нет таких мыслей. И я не девушка-незнайка точно. Обычно я сама и есть ворон. Только охочусь на парней. И уже от меня зависит будущее их яркой ночи.

Девушке легко получить интим. Особенно, если она симпатичная. Практически любой парень придет ко мне, если я намекну о взрослых утехах. Но парень сам предложить может далеко не каждой, потому что секс без обязательств кажется девушкам олицетворением грязи и разврата. Но ведь все девушки чистые ангелы, правда?

Сейчас мне не хочется быть вороном. Тим поднял мне настроение, а я пообещала ему не пить. Значит, буду танцевать в середине танцпола, дырявя пол неудобными босоножками.

Сегодня музыка радует уши. Ко мне подходит Тим роботизированными движениями. Как же забавно он выглядит. Его друзья заняли столик подальше от музыки.

– Почему ты не с ними? – стараюсь перекричать звуки.

– Хочу потанцевать с тобой!

– Давай тогда разгоним весь этот тухляк!

Ему двадцать четыре года, и он берет меня за руки и бешено прыгает. Я не отстаю и подхватываю сумасшедший ритм. Играет группа «Отшельники», которая взрывает танцпол битами. Мы кружимся, прыгаем, толкаем толпу, мешаем воронам выбирать птенчиков на ночь, потеем, как лошадки.

И, что самое главное – мы трезвые. Да, необязательно быть не в сознании, чтобы быть счастливыми.

Даже сквозь светомузыку я вижу яркую радугу глаз Тима. Словно это ворота в новый волшебный мир. Глядя на него, я становлюсь увереннее в своих действиях. Знаю: поступила правильно. И Тим счастлив.

Брат изображает у себя в руках гитару и играет на ней воображаемыми движениями. Его волосы взмывают вверх и вниз. А я верчу головой, как рокерша, чтобы не испортить образ.

Через несколько песен Тим все же покидает меня и уходит к друзьям. Точнее к лучшему вечно грустному другу Сэду. Не знаю, почему он строит из себя жертву. Образ грустных, склонных к суициду мальчиков давно вышел из моды. Никому не интересно, почему ты плачешь. Ведь у всех проблемы. С Тимом и Сэдом парочка Элизы и Альберта. Они встречаются буквально два месяца, а до этого были лучшими друзьями почти всю свою жизнь. И поняли, что влюблены только в тот момент, когда я решила не идти на экзамены. В конце мая-начале июня.

Тим зовет с собой, но я остаюсь на месте. Играет медленная композиция. Такая редкость для клуба. Элиза и Альберт безусловно воспользуются романтическим моментом для танца в обнимку. Они кажутся такими милыми. В принципе противных моментов и не было никогда. То ли еще будет. Стоило ли разрушать дружбу ради романтики?

Когда-то и я таяла в объятьях своего идеального парня…

Качаюсь в такт музыке. Ноги нестерпимо ноют от бешеных танцев с Тимом, но это приятная боль и усталость. Как после интенсивной тренировки.

Но я вижу перед собой знакомый силуэт. Точнее три. Не могу ошибиться. Я еще не пила, чтобы хвастаться галлюцинациями.

В белой рубашке и в белых джинсах. Светлые волосы слегка падают на глаза. Рукава закатаны до локтей, я вижу вены на руках. Сердце содрогается от возможности прикоснуться к ним. Он похож на ангела во плоти с небом в глазах. Но, увы, я больше не ангел. А это Джим.

И рядом с ним девушка в кожаных брюках и каком-то черном корсете. Она сделала отличный ход, чтобы зажать сиськи. Осиная талия, стройные ноги. Результат ежедневного торчания в зале. Но моя задница будет получше. Зато ее глаза излучают огонь. Разрушительной силы. Это брюнетка, по совместительству стерва, Ева.

Позади низенькая девушка. Каштановые волосы волнами спускаются до плеч, немногочисленные веснушки придают изюминки внешности. Губы пухлые и сочные, как и она сама. Ее не назвать худышкой или стройняшкой, но фигура песочные часы ласкает взгляд, хочется трогать ее формы. А в глазах кружится малина. Да, именно эту ягоду я вижу, смотря на нее. Моя бывшая лучшая подруга. Карла.

Это трио маячит перед глазами. И как бы я не хотела истребить их взглядом, у меня не получается. Если бы это был сон, я бы с легкостью поменяла локацию или вообще вышла из него, расширив глаза. Делая свои глаза больше, я как будто пытаюсь их открыть в реальности.

Не хочу с ними сталкиваться, озираюсь по сторонам в поисках укромного места. Еще немного, и меня из этой троицы точно кто-то заметит.

Легкое раздражение облепляет противными пластами со всех сторон. Мои нервы плавятся. Почему они пришли именно сегодня? Именно в это время? Именно в этот клуб? В Уфе так мало развлечений? Нужно больше воздуха, свободы. Шум давит на виски, я теряюсь. Сталкиваюсь с телами, пытаюсь дойти до Тима. Как будто я беспомощная девушка, которая видит страшные сны и не понимает, что это не реально.

Прихожу в себя, когда резко ударяюсь о парня с коктейлем в руке. Кажется, кто-то проходит в мокрой сетчатой футболке весь вечер из-за меня.

– Смотри, куда летишь. – Я не смотрю в его злые глаза. А они точно источают ярость, потому что голос холодный, как сталь. – Ты испачкала мою футболку, чем тебя накачали?

– Прости. Если тебе будет легче, то вот. – Я озираюсь по сторонам, чтобы найти выпивку. Официантка проходит мимо меня с подносом рюмок голубой жидкости. Однозначно алкогольной. Я выхватываю одну и резко опрокидываю содержимое на себя. Не знаю, что на меня нашло. Ему хватило бы моих извинений, но я хотела метафорично объяснить, что пролитый алкоголь на одежде не самое худшее, что может произойти с тобой в клубе. И вообще в жизни.

Однажды видела, как мужчина волок на спине отключившуюся девушку. На улице сновали такие же полуживые тусовщики, и никто не считал это ненормальным. Но последующие действия поставили меня в ступор. Рядом с мужчиной остановилась машина с тонированными окнами. Целая толпа парней набросилась на мужчину, отобрала девушку, как трофей, и засунула ее в салон автомобиля. Жертва не пыталась кричать, ее влажные волосы висели мочалкой, руки безжизненно трепались по воздуху. Им все сошло с рук, ведь никто не помог. И я тоже.

– Ты чокнутая.

Я не слушала дальше и ускорила шаг. У меня нет времени на критику. Ему придется постоять в очереди.

Сэд машет рукой. Я понимаю это по светящемуся ободку у него на шее. В клубы он ходит только с этой штуковиной. Для привлечения девчонок. Грустный образ его не всегда сопровождает.

– Сестренка, мы поменяли столик. Здесь больше места. Надеюсь, ты не искала нас слишком долго.

– Зато она успела пролить на себя алкоголь, – вмешивается Сэд.

– Ты же не пила? – Тим включает режим «ответственности».

– Да нет же. Успокойся. – Я облегченно плюхаюсь на диванчик, вытянув ноги. Снимаю босоножки и еще больше расслабляюсь.

– Ты гениальна! – присоединяется ко мне Элиза. Кому-кому, а ей танцевать намного тяжелее, чем мне. Ее шпильки достигают сантиметров пятнадцати.

– Вы надеваете неудобную обувь, чтобы потом ее снять, – снова Сэд вставляет слово. Ничего против него не имею, но сейчас будут занудные речи. – Не понимаю вашу логику. Легче умереть.

– Так умри. Ты уже достал нас всех, – говорю сквозь усталость. Тим снова смотрит на меня, как мама, когда я не убираюсь в комнате. – Что?

– Да, хотел бы, давно спрыгнул с крыши. – Альберт садится с Элизой. Он отпивает «Секс на пляже» и протягивает девушке. После глотков она тихонько кладет голову на его плечо в клетчатой рубашке. Альберт нежно гладит ее по волнистым темным волосам. Я знаю, что спустя несколько минут они поцелуются, и нам всем станет неловко.

– Легко. Мне просто страшно, что будет дальше. Смерти я не боюсь.

– А как бы ты хотел умереть? – я не унимаюсь. Тим подсаживается ко мне и пинает мою коленку, чтобы я закрыла рот. Замечаю, что включили ремикс Нелли Фуртадо. Обожаю ее. Но придется слушать суицидальные мысли Сэда под ее звучание. Не хочу же я попасться на глаза Джиму или Карле. Да даже сучке Еве.

– О, хорошая тема. Вообще я думал повеситься, но считаю, это слишком скучно. Или вдруг у меня не получится. Веревка не выдержит или что-то еще. Ненадежный способ, в общем. – Сэд касается своего светящегося ободка.

– Может, повторишь судьбу Анны Карениной? – дальше помогаю ему выбирать способ.

– Броситься под поезд – можно попробовать.

– Да хватит уже. Нашли тему. Если бы мне пришлось умирать, я выбрала бы самый безболезненный способ. Давайте закроем дурацкую тему.

– И поцелуемся. – Альберт поднимает ее подбородок вверх и касается губ. Элиза закрывает синие глаза, и я вижу лишь блеск моря. При поцелуе Альберт иногда открывает глаза и смотрит на закрытые веки Элизы. У него кофейный взгляд, всепоглощающий. Особенно, когда дело касается его девушки.

Как я и говорила, нам всем станет неловко. Тим пьет воду, чтобы сделать хоть какое-то действие. Он не пьет алкоголь. И не только, потому, что за рулем. Для него быть в состоянии помутненного рассудка непозволительно. Это кажется ему бесполезным времяпровождением.

– Пойду, поищу лезвие, – Сэд произносит недовольно. Ведь его размышления о суициде прервал какой-то поцелуй.

Они целуются неприлично долго. Начинаю сверлить их взглядом. Мне не следовало это делать, ведь я отвлеклась и не заметила новых гостей за нашим столиком.

– Привет! Садитесь сюда. Мы ждали вас как раз. – Тим приглашает их. А я буквально готова задушить его здесь и сейчас. Колени дрожат, руки потеют, мой паспорт в трусах начинает больно царапать кожу. Я представляю, что это Сэд клацает меня найденным лезвием. Сейчас я бы тоже не отказалась от суицида.

– Мы сначала увидели Эмму, но не смогли уследить. Она так быстро ушла. Даже не заметила нас. – Стерва Ева смотрит на меня злыми огненными змейками. Я чую, как она торжествует.

– Как здорово! – Карла искренне радуется встрече. И ей очень идет светло-зеленое платье. – Я рада тебе. – Она садится прямо рядом со мной. До этого Карла крепко обняла меня, и я поймала аромат ванили.

Джим ничего не говорит, и мне становится еще тяжелее сидеть на месте. Я ерзаю, в горле сухо. Забираю у Тима стакан с водой и осушаю полностью.

– Вот это тяга к питью, – Ева пытается меня задеть. Она говорит очень саркастично и постоянно сверкает зубами. Или клыками. Она же змея. Ева точно намекает мне про начало марта, про Весенний бал. Джим впервые посмотрел на меня. И я увидела в его глазах грусть. Мое сердце больно кольнуло.

– Ну, так куда вы собираетесь поступать? – Элиза вдруг отвлеклась от поцелуя и присоединилась к обсуждению разговора, который обычно бывает летом у бывших одиннадцатиклассников. Снова ужасная тема. Ведь я была уверена, что буду подавать документы в институты вместе с друзьями. Хотела поступить на режиссуру. Сейчас Ева начнет подкалывать меня. Хочу порвать корсет и расцарапать ее большую грудь.

– Я уже поступила на Нефтегазовое дело. Нужно было лишь заплатить за первый семестр, – сказав это, Ева посмотрела на меня.

– А я еще жду ответ с педагогического. Там был конкурс сочинений, результаты не вывешены. Надеюсь, что поступлю на бюджет. – Карла виртуозно переводит взгляд Евы на себя.