Текст книги "Ловушка Голда"

Автор книги: Юлиана Гинд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Юлиана Гинд
Ловушка Голда

Эта выдуманная история посвящается всем невыдуманным персонажам моей жизни.

Без них я бы не видела такие странные сны…

…

Я иду голая по улице и ничего не стесняюсь. Тело приятно греет летний ветерок. Не сухой, а именно приятный, я бы даже сказала волшебный. Вижу перед собой нереально блестящее море. Не просто обычные искрящиеся всплески, а действительно безумное сияние. Бегу к нему, чтобы окунуться. Почему так трудно бежать? Ноги становятся ватными, еле поднимающимися. С каждой секундой ощущаю больше тяжести. Чувствую себя непригодной вещью. Тянет магнитом обратно. Так хочу к морю! Почему ничего не выходит? Соберись духом, Эмма!

Останавливаюсь. Закрываю глаза. Без лишних телодвижений пытаюсь сконцентрироваться на возможностях. Прислушиваюсь к всплескам воды, ловлю ухом крики чаек. Мне кажется, они надсмехаются надо мной: настолько крикливые птицы. Ветерок игриво касается запутавшихся длинных волос. Ступни зарываются глубоко в песок и находят прохладную влажность. Становится легче. Во мне зарождается мощная энергия. Сначала ее появление заметно на кончиках пальцев рук, она огибает струей света локти, затем проскальзывает сквозь плечи и попадает в самое сердце. Приятное ощущение возрастает, набирает новые уровни тепла и взрывается. Сила прожигает меня с ног до головы. Открываю глаза. Передо мной все еще прекрасное море. Делаю шаг, поднимать ногу чертовски тяжело, но вторая уже легче идет вперед. Решаюсь на бег. Со стороны выглядит очень смешно. Замедленная съемка. Бегу, пот струится реками, понимаю, что ловлю обычный ритм. Разгоняюсь еще быстрее и взлетаю, шевеля ножками в воздухе. Меня ничто не остановит. Вот, что ощущают птицы. Расправляю руки, взмахиваю ими, опускаю, а этот приятный теплый воздух кружит голову. Лечу пулей к морю, мне оно так нужно.

Блестящая вода прямо под ногами. Меня отделяет несколько метров. Что-то темное медленно плавает под водой, неужели мне снится кошмар? А все так чудесно начиналось. Не то, чтобы мне страшно. Я удивлена резкой смене жанров ночного фильма. Хочу всмотреться в вещество, но мне мешают. И я даже знаю причину. Самая неприятная причина раннего утра, которая только может существовать.

Вставай

Ненавижу будильники! Ненавижу Уфу в шесть утра! Хотя шесть утра зимой в школьное время я ненавижу больше, чем шесть утра в июне. Летом солнце сглаживает разочарование, оставленное от грубо прерванного сна. Лучи проскальзывают сквозь светло-голубые шторы, касаются кончиков пальцев. Но я так легко не сдамся, спрячусь под одеяло, даже, если мне станет душно и жарко. Солнце не поймает меня, темнота со мной навеки. Правда, воздуха совсем мало.

– Вставай, лентяйка!

Ненавижу Тима и его вечное «вставай!» Он щекотит меня, но я притворяюсь спящей… или мертвой. Что убедительнее?

– Ты скоро? Я приготовил тебе оладьи, а под тарелкой клубника. Только убери за собой, как доешь, ты же знаешь Марса. Он всегда лезет на стол в поисках еды.

Ладно, беру слова обратно. Я люблю родного брата Тима и его добрые зеленые глаза, в которых, как мне кажется, иногда мелькает радуга. Я всегда что-то вижу в зеркалах души. Но мой взгляд мне непонятен.

Гляжу на Тима сквозь одеяло, но он смотрит прямо на меня! А потом рывком стягивает его.

– Классная пижама. Милые котики.

– Не хочу вставать, – мямлю сквозь сон. Глаза слипаются с невозможной силой, как будто сон хочет украсть меня из реальности. Я бы с радостью позволила ему это сделать.

– Придется. – Снова радуга в глазах мелькает. Если добавить зеленый цвет – волшебное сочетание. Его изогнутые ресницы мягко опущены вниз, радуга скрывается в сощуренном взгляде. Тим смотрит на меня, как на неисправимую плаксу. – Мы сейчас опоздаем.

– Еще пару минут. Прошу.

– Быстрее. Я не буду ждать. Поедешь на автобусе. – В его голосе появляется строгость.

– Все. Хорошо. Пора мне вставать. Ну почему я не могу контролировать жизнь как сон?

– Ты и сны не всегда контролируешь.

– Да, но я стараюсь. Просто надо понять, что я сплю, и тогда все карты в руках.

Тим не дослушал и вышел из комнаты. Я лишь уловила аромат его приятных духов.

Пришлось заправить постель со скоростью света, расчесать длинные каштановые волосы, почистить гребень от падающих волос. Сколько же их у меня собралось. Страшно. Когда у меня будет зарплата, чтоб купить дорогой шампунь? Я работаю у брата в цветочном магазине две недели и жду не дождусь денег. Недавно закончила школу, месяц назад, но экзамены завалила, поэтому я отправилась к идеальному брату.

Пижама с котиками благополучно опускается на пол, оставляя меня без одежды. Не люблю тряпки. Кожа обожает чувствовать свободу. Холодный душ окончательно напоминает о существовании реальной жизни. Еще одна моя особенность: никогда не вытираюсь полотенцем после душа, иду мокрыми ногами прямо по голому полу, оставляя за собой водные шаги тридцать восьмого размера. Вода струйками стекает с длинных волос, она практически заполняет пространство вокруг. Надо бы протереть кафель в душе после водных шоу, чтобы не остались разводы и сырость, но у меня на этот счет другое мнение. Не хочу тратить время на то, что мне не нравится.

Музыка – отличный друг. Танцую и одеваюсь. Тонкая короткая футболка прилипает к груди, акцентируя внимание на торчащих сосках. Черные джинсовые шорты еле застегиваются на пуговицы. Я прыгнула два раза, чтобы втиснуть пятую точку в них. Вместо подготовки к экзаменам смотрела сериалы, лежа в кровати, и уплетала вредную еду. Пара килограммов как раз с того периода. Но прибавление в весе сделали только красивее мою фигуру. Хоть какой-то толк. Вместо зубрежек, стрессового состояния, мучительного ожидания в аудитории, а потом результатов я набирала килограммы. И кстати. Я не пришла на экзамены вообще…

Где моя стрела? Уже перерыла все косметички и полки, но не смогла найти ее. У меня прокол индастриал, сделала сразу после всех экзаменов (которые я, конечно же, не сдавала). До этого уши были украшены только тремя гвоздиками на правой мочке и одним на хряще, а вот левая сторона с проколотой мочкой ждала индастриал. Вот она, стрела. Спряталась под пыльными книгами. Торопливо вставляю ее и смотрю на себя. Ничего. Никакого взгляда. Отсутствие. Как будто во мне переизбыток ощущений, и это превращается в сплошную массу. Но мне все равно чего-то не хватает. Будто я переполненная половина.

На кухне никого нет к моему счастью. Не люблю разговаривать с родителями. И доброе утро не хочу им говорить. Знаю. Знаю, что так нельзя, но на то есть причины.

Блинчики Тима всегда пышные и красивые. Даже не хочется трогать. Тесто воздушное и мягкое, а с клубникой – это просто вкусовой шедевр. Когда-нибудь поменяю кухонный гарнитур. Сейчас наблюдаю обилие пастельных тонов, а окно занавешено белой органзой в клетку. Обои светло-розового оттенка с легким подобием узоров. Кажется, вся белая посуда блестит сквозь стенки больших идеально прямоугольных шкафов. Белый холодильник даже не изобилует магнитами. Максимально просто и скучно. Только салатовый чайник выделяется среди прилизанности кухни.

Я не успею помыть за собой тарелку. Придется оставить в раковине. Разозлю маму, выслушаю бесконечные нотации, что ничего по дому не делаю, постоянно ленюсь… в принципе она права. Но оставлю хоть какое-то грязное пятно в этой вылизанной до блеска кухне. И не пожалею.

Тим уже устал сигналить. Я это поняла по недовольному взгляду, когда закрыла дверь автомобиля.

– Как тебе оладьи? – неожиданно ласково спрашивает он.

– Прекрасно, как всегда.

– Маму видела?

– Нет.

– Так она в своей комнате. Могла бы хоть доброе утро сказать.

– Ты же знаешь, что мне не хочется.

– Ты сама портишь себе жизнь. Отдаляешься от родителей. Зачем?

– Не я начала эту игру, – говорю, добавляя холодные нотки в голос.

– Так сделай шаг навстречу. Это же родители. Они любят тебя. Ты ведь совсем изменилась…

Не могу слушать его дальше. Могучая сила подталкивает меня включить музыку громче и заглушить его поучительные речи. Тим только мотает головой, нажимает на газ и мчит нас к цветочному магазину.

Всю дорогу молчим. Прекрасно. Не люблю разговоры при включенной отличной музыке в дороге. Наушники для того и созданы, чтобы заглушать скучные транспортные беседы. Вообще не представляю поездки без проводных спасителей ушей. Открываю окно и кладу голову на руку прямо навстречу ветру.

– Не выглядывай из окна, простудишься. – Слышу мягкий, но тревожный голос Тима. Мне жаль, что он заботится обо мне. Потому что мне не нужна забота. Она нужна ему.

Его слова пропускаю мимо ушей. Утренняя прохлада обволакивает лицо летними ароматами. Ловлю запах зелени, сладкой ваты, бензина, мороженого, нагревающегося асфальта. Летом людям не так обидно идти на работу по утрам. Девушки щеголяют в цветастых платьях, оголяя ножки. Парни скидывают куртки и носят в руках только пиджаки. Школьники спят дома или тусуются в лагерях. Школьники… детство прошло. Я так и не сдала экзамены, к которым готовилась в первое время, но решила окончательно забить. В планах также была сдача на права. Увы, я испоганила планомер в своей голове.

Зато работаю в цветочном магазине, где стараюсь делать вид заинтересованности. На самом же деле просто протираю листочки, поливаю цветы и вытираю пыль с полок. Тим сжалился и дал мне простые задания. Кажется, он боится моей безответственности по отношению к растениям. Мне плевать, как они растут и как избавиться от паразитов. Это всего лишь трава. Ей не больно. Она не плачет. У Тима другие представления на этот счет. Не помню, чтобы он уезжал куда-то больше, чем на четыре дня: боялся за зеленых друзей.

Наш магазинчик называется «Цветочная открытка». Да, я осмеливаюсь называть его нашим. Хоть ничего и не делаю для его процветания.

Тим бережно открывает дверь, чтобы я вышла, как принцесса из автомобиля. Настоящий джентльмен. Но я слабо похожа на представительницу королевской семьи. Короткая полупрозрачная футболка, через которую видна грудь. Такие же шорты, развращающие внешний вид, но делающий приятную услугу для тринадцатилетних мальчиков, которые «случайно» заглядывают в магазин посмотреть на меня. Тим одет просто и аккуратно. Ни единого пятнышка на светлой рубашке, ни единой складки. Пахнет стиральным порошком, а не въевшимся потом, как бывает у запыхавшихся мужичков.

Перед открытием магазина он всегда смотрит на вывеску. Как будто она может пропасть за ночь. Тим осторожно открывает дверь и входит внутрь, а я иду следом.

– Эмма, будь добра, подправь, пожалуйста, уснеевидные тилландсии. Ты совсем забыла про них. Я столько раз просил об этом.

– Эээ, тилла что? – виновато спрашиваю я. Ничего не смыслю в заумных названиях растений.

– В висячем горшке рядом с… кротоном! Почему кротон так далеко от света? – Тим молниеносно берет растение с капелькообразными красными листьями и несет к окну. Люблю этот цветок. Растение выглядит, как букет осенних листьев, не только красных, но и оранжевых, темно-розоватых. Листья пронизаны яркими стеблями, создается ощущение паутины на поверхности.

Пока Тим возится с кротоном, я, наконец, понимаю, о каких тилла штуках идет речь. Легче назвать это испанской бородой или испанским мхом, но брат хочет, чтобы я запоминала причудливые названия. Впервые увидев «бороду», я подумала, что она мягкая, как воздушная вата. Зрение, может, подвело. На самом деле у растения твердые волоски.

Мы только вошли, а он уже ругает меня за грехи. Хотя, его вины нет. Он вкладывает всю душу в магазин. И правильно делает. Я восхищаюсь его энтузиазмом, любовью к растениям. Наверное, поэтому дело идет в гору. Тим скупает растения из Голландии и продает их в «Цветочной открытке». Я не думала, что будет столько покупателей. Это же растения, а не модные туфли или крутые наушники.

– Эмма! Тилландсии!

– Да все уже, сейчас.

Солнце освещает все закоулки цветочного, пробирается сквозь трещинки в стенах. Я не знаю одной пятой названий растений, но обожаю магазин за его свет. Растения дают силы идти дальше и не думать об ошибках, а их у меня бесконечное множество. Не хочу даже вспоминать. Наша память такая противная вещь, может воспроизводить худшие моменты, не искажая суть.

Сюда часто заглядывает мужчина лет сорока пяти – пятидесяти. Заглядывает так часто, что я запомнила его имя. Луи. Признаться, не нравится мне он. И глаза его. Вижу в его серо-голубых зеркалах пленку. Как же объяснить. Пелену прозрачную. Словно пустая оболочка, и ничего сочного. У мужчины колючая щетина и красноватая кожа, пахнет сигаретами, из нагрудного кармана черной обесцветившейся джинсовки торчит пачка сигарет. В темных волосах нет проблеска седины, а подушки пальцев покрыты трудовыми мозолями. Кажется таким трудягой, но прозрачная пелена в глазах сбивает с толку. Вижу скрытый смысл.

Он обычно приходит в обеденное время. Самый пик жары. Луи пахнет смесью сигаретного дыма и пота. Тоже фанат растений, как и мой брат.

– Здравствуйте, Луи, – невероятно вежливо приветствует Тим. Радуга в глазах тут как тут. – Как Ваши дела?

– Мальчик мой, не волнуйся. – Луи нервно дергает полосатый галстук. Сегодня он тоже в рубашке, но лимонного цвета.

– А Вам не жарко? – решаю разрушить скучную идиллию.

– Эмма! – Вопрос Тиму показался неуместным.

– Ничего страшного. Дорогая, мне немного жарко, да… я сниму джинсовку и повешу на стул, можно?

Прежде чем ответить на его странный вопрос, я снова заглянула ему в глаза и увидела ураганы. Его ладони сплелись друг с другом, снова разъединились и практически через секунд пять оказались вместе. Луи не держится спокойно.

Не дожидаясь ответа на поставленный вопрос, Луи аккуратно вешает свой верх на спинку стула, где обычно сидит Тим. Однако братец увлеченно протирает пыль с полок. Он любит делать влажную уборку, в то время как это моя обязанность.

Луи выходит на какое-то время из магазина. Вижу его заворачивающий за угол силуэт. Он достает пачку сигарет из кармана. От его ухода мне становится намного легче. Подхожу к испанской бороде и трогаю ее или его, как правильнее, за волосинки. Для меня это настоящий анти стресс.

Хочу включить музыку на телефоне, но тут вижу, что Луи возвращается. А в руке у него два стаканчика кофе.

– Тим, Эмма. Вот, попейте, – он протягивает напитки. Снова пелена в глазах. Кажется, он любит проявлять к нам заботу.

– Сейчас такая жара. Я бы не отказалась от пепси со льдом.

И тут Луи опустил глаза и как будто впервые увидел в руках горячее питье. Его глаза бегают из стороны в сторону в поисках спасения. Почему он так серьезно воспринимает мои слова? Не преступление же он совершил.

– Спасибо огромное! – вмешивается благородный Тим. – Кофе всегда будет актуальной темой. А Эмма просто любит показывать свой характер. –Я выразительно закатываю глаза и крепко скрещиваю руки на груди.

– Хо-хорошо, – немного заикается Луи. – Хотел сделать приятное тебе… ой, вам точнее.

В итоге мы взяли капучино и распили его. Да, даже в жару это очень вкусно. Я немного вспотела, поэтому сделала хвост на макушке. Протерла лицо, шею и плечи влажными салфетками.

– Я могу чем-то помочь в магазине? – тихонько спрашивает брата Луи.

– Эээ, что именно?

– Может, подмести около входа или уборку делать… я все могу.

– Я есть для этого, – уже грубо вмешиваюсь. Мужчина снова опускает глаза и не осмеливается поднять. Он выглядит беспомощным и очень маленьким, словно забившимся в угол котенком.

– Но ведь у Вас есть работа. – Тим подходит к Луи чуть ли не вплотную. – Что с Вами? Не расстраивайтесь. Ну же! Я ведь еще ничего не сказал, – Тим всеми силами старается ободрить нашего постоянного гостя. Брат кладет руку на правое плечо Луи, последний резко поднимает голову и с благодарностью смотрит в ответ.

– Да я туда-сюда работаю. Где-то получается, где-то нет.

– Если так хотите, то приходите часов в шесть вечера. За час до закрытия магазина. Найдем что-нибудь.

Луи широко улыбается, кажется, улыбка оккупирует все его лицо. Он пожимает руку брату и уходит такой радостный, что ребенок, получивший в подарок живого пегаса, показался бы, по сравнению с ним, бедолагой.

– Я не понимаю. Что за благотворительность?

– Да пусть приходит. Ничего страшного. Видимо растения приносят ему настоящую радость. А таких людей мало.

– Но что ему тут делать? Ведь я есть для всяких дел уборочно-доставочных.

– Сестренка, ты все равно ничего толком не делаешь. Будет тебе помощник. Ну не могу я смотреть в его жалостливые глаза.

– У него в глазах пелена. Туман. Не знаю. Что-то мутное.

– А у меня радуга, я помню. Но это твое видение. И только. Ты везде видишь что-то неладное или скрытое от человека. Перестань уже. И сны твои… они до добра не доведут. Живи реальностью.

– Серьезно?

– Что? – Он словно не в силах слушать мои оправдания. Будто он гнется от груза под названием «мое безразличие к своему будущему».

– Серьезно?

Ему надоедают мои вопросы, и он уходит к противоположной стенке оформлять доставку мединилл. Да, я запомнила их название, потому что для Тима это самые капризные растения на свете. Они капризнее меня. Чем мои закидоны. Ради них Тим соорудил прудик, который находится ближе к центру магазина. Они любят влажность. Теперь в сердце цветочного сверкают изумрудные глянцевые листья, из-под которых свисают ярко-розовые гроздья цветов.

Весь рабочий день мы не разговариваем. Меня раздражает его мягкосердность, иногда думаю, что он сущая тряпка. А иногда хочу ударить его за излишнее проявление доброты. Когда-нибудь его обязательно проведут обманом. Изобьют возможно… Я врубаю музыку в наушниках и чувствую, как сон завлекает в свои объятья. Беру с подоконника голубую маленькую подушку и кладу на нее голову. Мне все равно, что подумают покупатели. Я люблю спать больше, чем жить.

Бум!

В меня целятся. Из пистолета. Мужчина в черном костюме. Позади него пожирающая все вокруг тьма. Но она такая красивая. Яркая. Насыщенно-черная с кровавыми проблесками-молниями. Я с трудом различаю его на фоне темени, хочу раскрасить небо в золотой. Вожу глазами по небу, как по холсту, представляя перед собой украшения, косметику с элементами блесток, вроде глиттера или шиммера. Охватываю пространство, но все равно остаются черные проплешины.

В меня стреляют. Все исчезает. Не только золотое небо, но и незнакомец в черном. Живот, будто обжигают тысячей раскаленных углей. Я хватаюсь за него, чувствую кровь, смотрю на руки, но вместо красного цвета вижу золотую жидкость. Интересный поворот событий. Как хорошо, что я вижу осознанный сон. Теперь нужно постараться изобразить другую картинку, не вечно же торчать во мраке с просачивающимся золотом из раны. С рук капает жидкость. Смотрю на золотую каплю в темноте и мысленно расширяю ее. Она превращается в лужицу. Единственный свет в этом царстве Тьмы.

Долго не думая, прыгаю в лужу. Падаю в золотую пропасть, лечу, касаюсь руками звезды, которые подмигивают мне настоящими глазами. Боже, это похоже на видение шизофреника. Цепляюсь рукой за одну звезду и пытаюсь понять, где нахожусь. Светило оказывается непослушным и сталкивает обратно в пропасть. Мне надоедает постоянно лететь, и я останавливаю время. Вау. Далеко не всегда это выходит. Я должна очистить мозг полностью от мыслей. Сейчас, когда все замерло, когда очертания звезд четко выражены, золотые потоки показывают все рельефы и очертания, я снова вижу… мужчину с пистолетом. Но на этот раз он в золотом обличье. Если б не остановка времени, я бы и не заметила его. Странный преследователь. У меня уже нет раны в животе, я самоисцелилась. Его рот полностью скрыт за золотой маской, видны только блестящие глаза.

Надоело быть преследуемой, пора разобраться с преступником. Когда во мне кипит дикое желание, я не останавливаюсь ни перед чем. Эмоции взяли меня под контроль. Уверенными шагами иду по замершей реальности навстречу противнику, держащему пистолет на прицеле. Он держит его обеими вытянутыми руками. Мне не понять его сути. Сути моего убийцы. Подхожу прямо к нему, нас отделяет полметра. Также хватаю пистолет двумя руками и говорю: БУМ!

Все взрывается фейерверком. Действующие персонажи исчезают. Я оказываюсь на улице. Нет никаких блестков, мистики и головоломок. Все предельно понятно. Улица кажется длинной, не вижу конца. Рядом снуют люди, вооружившись, кто чем. Одни используют наушниками, другие выгуливают собак, а третьи занимаются пробежкой. Вечернее время. Мне скучно в этом сне, хочу развлечься. Подхожу к первому встречному парню, касаюсь его щеки рукой и впиваюсь губами в него. Он не сопротивляется, потому что это МОЙ сон. И я его контролирую. Все подчиняются моим фантазиям. Поэтому я люблю спать. Здесь я делаю все, что хочу. Могу целоваться, убивать, раздеваться, летать. Конечно, иногда сон мне противостоит, но так даже интереснее.

Отталкиваю от себя парня, подбегаю к другому, более симпатичному, запрыгиваю на него и валю прямо на асфальт. Целую губы, шею, грудь, чувствую себя хищницей. Руки опускаются к его джинсам и расстегивают их. Задираю юбку и оказываюсь без нижнего белья, сажусь удобнее и волнообразно двигаюсь. Страсть с безнадежной силой ослепляет, ощущаю слишком много энергии. Использую парня во сне, и мне не стыдно. Хватаю за шею, царапаю грудь, специально удлиняя ногти больной фантазией. Я безумна. Парень смотрит стеклянными глазами не в силах помешать моему сумасшествию. Он тоже начинает повторять за мной. Потому что Я этого хочу. Парень переворачивает меня на спину, держит крепко за волосы, вкручивает их в свой кулак, это заставляет извиваться меня. Я похожа на гибкую змейку, жаждущую очередных экспериментов.

Мне на ум приходят кадры из фильмов про вампиров. То, как они вгрызаются друг в друга клыками и получают экстаз. Тоже хочу попробовать. В мгновение ока превращаюсь в клыкастую девушку, мой подопечный обращается в вампира. Вижу его ярко-красные глаза. Целуясь, мы катимся по жесткому асфальту прямо в грязь. Мы измазаны и безнадежны. Он впивается клыками в мою плоть, и я буквально таю от изумления. Совершенно новые ощущения. Как жить дальше? Когда в реальности все не так красочно.

Совесть теперь часто исчезает из моих снов. Раньше я любила путешествовать, строить воздушные замки, кататься на драконах, побеждать морских чудовищ, но теперь все по-другому. Сны – это мир, который помогает мне справиться с реальностью. Только так я могу забыть то, что произошло со мной. То, что заставило меня провалить экзамены и навсегда измениться. Сны были прекрасным приложением к жизни, но теперь это ключ к отвлечению.

Встаю с вампира, чувствую на себе склизкие потоки грязи и крови. Вокруг люди также безучастно делают дела, как будто нас не замечают. Или я хочу, чтоб так было? Еще раз смотрю на своего парня-игрушку, но он не смотрит в ответ. Головой повернут в противоположную сторону. Подхожу к нему, поворачиваю и к своему ужасу обнаруживаю, что это мой брат! Вампир так быстро поменял лицо! А я не фантазировала этого! Смотря на меня жутко пристально, парень с лицом моего брата проговорил страшным компьютерным голосом:

– ТЫ во всем виновата. ТЫ такое натворила. Я хочу, чтобы ТЫ сдохла!

Это мой брат…

Сотни морских ежей впиваются в мое сердце, ковыряясь в нем, раздрабливая живые частицы. У меня такое чувство, что внутренности сейчас выйдут наружу. Кружится голова, в мыслях тысячи летающих разноцветных самолетиков, как после жесткого удара в голову. Иглами покрывается тело, я не могу шевелить конечностями. Хочу закричать, но горло сдавливают руки Тима. Он убьет меня? Страх овладевает мною, не давая шанса опомниться. Тим душит еще крепче, поднимает меня с земли, а я только и могу, что дрыгать ногами. Пытаюсь держать его душащие руки, но это не помогает.

На исходе последнего вздоха, я уже не сопротивляюсь. Шок от чувства смерти от рук собственного брата убил меня внутри. Осталось дождаться физической смерти. И всем страданиям конец. Тим бросает меня на асфальт. Сильный толчок…

Бум!