Текст книги "Ловушка Голда"

Автор книги: Юлиана Гинд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Джим кстати собирается закончить юридический. Будет самым красивым юристом. Дело уже выиграно, я считаю. – Ева берет его за руку. На этом моменте мне становится плохо. Где Сэд и его лезвие?

Официант приносит карбонару и сковороду с курицей, картофелем и грибами. В любом другом случае я бы обожралась, как свинья. Но сейчас ни какой кусок даже самого божественного блюда не поместится мне в горло.

Они сидят вместе, как парочка. Ева пьет Маргариту через красную трубочку, превращая свои губы в утиные. Как вышел их союз?

– А ты что делаешь? Ты ведь так и не сдала экзамены? – Ева хочет меня вывести. И это все знают.

– Пойдемте танцевать, мы уже слишком засиделись. – Брат спасает меня. Он такой милый, когда заботится.

Толпой идем расталкивать танцующих. Тим прыгает со мной, как совсем недавно, но моего настроя хватает только на переступания с одного места на другое. Тогда он подхватывает к себе Карлу и заставляет выделывать такие же движения, как он. Я знаю: бывшая подружка тащится по нему очень давно. Но Тим и понятия не имеет об этом и воспринимает ее как сестренку.

Ева трется о Джима всеми силами небесными. А он, кажется, превращается в ее марионетку.

– Она такая сучка, – говорит мне Сэд, который оказывается рядом. Как же я благодарна ему. Впервые мне не хочется помочь ему умереть. Его язвительный голос придает уверенности. – И зачем Тим позвал их сегодня?

– Так, они здесь из-за него?

– Да. Иначе это было бы неприятным совпадением. – Я молчу. – Пошли выпьем.

Смотрю на гирлянду в его глазах и соглашаюсь. К черту обещания, к черту хороший образ жизни. Мне испортили вечер.

За столиком допиваю пиво Альберта и заказываю виски с колой. У меня требуют удостоверение личности, но я больше не ощущаю соприкосновение картонки с кожей. Значит, я успела выронить паспорт. Отлично.

Вместо меня заказывает Сэд. Огорчение от потери паспорта испаряется со вторым стаканом виски. Мне действительно хорошо. Тело горит, я готова на что угодно. Достаю кубик льда из стакана и начинаю его обсасывать.

– Что ты делаешь? – спрашивает, улыбаясь Сэд. Огоньки гирлянды в его почти черных глазах переключаются на режим «постоянный». Я вижу его заинтересованность, расположение ко мне. Понимаю, что он хочет от меня. Это всегда видно по глазам.

– Ничего. – Беру губами лед, двигаюсь ближе к Сэду и опускаю кубик в его стакан с виски. Он сидит, замерев. Потом берет красную трубочку и кладет в стакан. Я обхватываю губами соломинку, смотрю прямо ему в глаза и скольжу вниз плавным движением.

– Красивая помада.

– Красивая цепь. – Смотрю на его светящийся ободок и перестаю играть губами с трубочкой.

– Эмма! Ты выпила? – Рядом оказываются Тим и остальные. Они словно хвостиком следуют за моим братом. Им удалось испортить мою авантюру.

– Да. И что? Мне восемнадцать, – повышаю голос. Вижу, как ухмыляется Сэд.

– Это ты позволил ей?

– Я не нянька для твоей сестрички.

– Вот именно. – Встаю из-за стола и танцую. Мне уже так все равно, что рядом люди. Включают снова мою любимую Нелли Фуртадо, и я не могу терпеть. Танцую, как угарелая.

Вырываю бутылку с водой у Тима и показательно обливаю себя ею. Чтобы все тело ожило. На меня смотрят абсолютно все. И мне хочется дальше творить беспредел.

– Ситуация с Весенним балом повторяется, – довольно произносит Ева.

– Да закрой рот уже! – кричу на весь зал. Хотя шума достаточно, но меня успевает услышать большое количество людей. – Какая же ты дрянь.

Джим смотрит на меня непонимающим взглядом. Раньше я видела сплошную любовь. А теперь он видит во мне гадкую девчонку, которая бесцельно существует. Джим не может смотреть на меня дальше, он забирает джинсовку и уходит из клуба. Следом бежит Ева, хватающая его за руку.

Тогда во мне все рушится. И я не могу возобновить постройку. Потому что во всем моя вина. Слезы держатся комом в горле и хотят фонтаном вырваться наружу. Тим подходит ко мне, но я отталкиваю его руками и ухожу дальше в толпу. Нужно спрятаться. Перед глазами все мутнеет, мне уже не так приятно, как было пару мгновений назад. Спотыкаюсь и падаю на голый пол, разбивая колени и ушибая голову. Боль такая же, как во сне, когда Тим убил меня, кинув на асфальт. Я тотчас забываю ощущения. Мне не больно физически. Я умираю внутри.

Никто не помогает. Все танцуют и пьют. Я лежу на проклятом полу и не хочу вставать. Наверное, золотистое платье задралось, и видны черные стринги. Лежу на боку, свернувшись в клубочек. По щеке медленно скатывается слеза. А кругом сплошные ноги, туфли и белые кроссовки…

На прощание

Просыпаюсь на коленях у Карлы. Даже в такую жару она надевает колготочки. Или чулки. Не знаю. Могу только нащупать капрон. Мы все еще в клубе. Людей больше. Тим оживленно что-то говорит Сэду. Скорее всего, отчитывает за мое проникновение в царство алкоголя и кутежа. А Сэд стоит и молчит, но по сверкающей гирлянде в его глазах я вижу, что его забавляет ситуация. Это видимо мой дар – определять состояние человека по символам в глазах. И связано это со снами.

На танцполе уже нет ни воронов, ни незнаек. Сплошное месиво из поднятых рук вверх. Они бурно танцуют под Мукку и больше ничего не стесняются. Тим не любит песни этого исполнителя. Считает их пустыми и слишком детскими.

Пухлая ручка Карлы нежно гладит меня по голове. Странное и далекое ощущение. Она часто так делала на переменах. Я уставала и клала голову на парту, а Карла также убаюкивала меня. В основном утомляла геометрия с заумными доказательствами. Мы даже шутили о задании доказать, что перед нами треугольник. Зачем доказывать то, что уже доказано?

– Мне нравится твоя стрела.

– Да, индастриал. Зато маме не нравится. Говорит: слишком много дыр в ушах.

Карла целует меня в волосы, и я еще сильнее ощущаю аромат ванили.

– Я скучала по тебе.

Молчу в ответ.

– Почему ты отвернулась ото всех? – Карла переходит к делу. Я вижу, как Сэд уходит, наверное, снова за лезвием.

Молчу. Молчать проще всего. Ты и не врешь, но и не треплешь языком. А еще легко сказать «не знаю».

– Та авария. – Напрягаюсь, а поглаживания Карлы не действуют на меня успокаивающе. – Пойми, ты не виновата. И никто тебя не винит.

– Я знаю.

– Но ты страдаешь. Тебе не хватает разговоров с родителями, не хватает Джима и меня.

Вспоминаю его разочарованный взгляд, посеревшее небо в глазах, и руку, сцепленную с рукой Евы. Для фоновой музыки сюда бы подошла «Это любовь» Скриптонита. Но Джима рядом нет. Он ушел. Уйди прочь, Скриптонит.

Продолжаю молчать.

– Да, ты была за рулем, – решается Карла. – Ты катала их по трассе, показывала, как здорово Тим научил тебя управлять автомобилем. – Она не останавливается, кто-нибудь заткните ее. – Да, ты не справилась с управлением, и ты врезалась в фуру… – А тут почему-то последовала тишина. Ну, как тишина. Веселье в клубе ничем не заглушишь. Тишина внутри меня. – Но они не умерли! Понимаешь? Они рядом. А ты продолжаешь винить себя. И ведешь себя совсем по-другому. – Карла не повышает голос, но ее слова отдают в моей голове оглушающей болью. – Нас с тобой как будто потянуло в разные стороны. Я продолжала учиться, участвовать в олимпиадах, а ты сразу же начала напиваться и развлекаться с парнями после аварии, где пострадали твои родители. Они были в реанимации, но выкарабкались… ты себя винила и делала сумасшедшие вещи. Я просто волнуюсь за тебя.

– У нас с тобой разные интересы теперь. – Это не повод отворачиваться от меня, подумала я. Именно Карла перестала общаться, когда узнала, что я разгулялась. Я, правда, хотела все рассказать ей, но она будто закрылась. И тогда я в ответ закрылась еще сильнее, чтобы больше вообще никого не подпускать к себе.

– Почему так? Мы были лучшими подругами, но ты все зачеркнула.

Столько разговоров за один вечер. Все постоянно давят на меня и слышат то, что хотят. Но я не могу дать им сладости для ушей. Назад пути нет. И никто не знает, что произошло на самом деле. Кроме меня.

– Раз нас понесло в разные стороны, то я, пожалуй, понесусь сейчас отсюда. Чтобы не портить твою атмосферу хорошей девочки.

Вызываю такси через телефон Сэда и уезжаю. Он даже не спросил, куда я еду. У меня не проходит ощущение нереальности. Зачем я это делаю? Таксист предупредил меня, чтобы я впредь в таком виде не моталась по ночным улицам. Как будто ему есть дело до меня.

Знакомая многоэтажка на Первомайской. Как же часто я ходила сюда. В этом дворике Джим катал меня на качелях, а звезды казались такими яркими, что мы пугались их близости.

Набираю номер домофона 211 и слышу гудки. Один, второй, третий…бесполезно. Звоню еще раз. С каждым звоном гудка в сердце отдает дрожью.

– Ало. – Сонный голос с другого края трубки. Я бы так хотела оказаться с ним в одной постели и прижаться к теплому плечу.

– Выйди, пожалуйста, – робко произношу.

Он ничего не спрашивает. Я уверена, он знает, что пришла я. Но выйдет ли он?

Иду назад к качелям. Присаживаюсь на холодное сиденье и начинаю медленно кататься, слегка двигая ножками. Небо сегодня чистое, и я даже вижу звезды. Слышу, как кричат матом девчонки в соседних дворах, шум автомобилей и громко включенного Скриптонита. Когда я стану водителем, специально приобрету мощные колонки. Не для того, чтобы мешать соседям ночью или выпендриваться музыкальным вкусом. Моей целью будет переиграть такие громкие колонки других тачек.

Открывается дверь, и ко мне идет Джим. Надел те же джинсы, рубашку, что и в клуб. Он снимает джинсовку и кладет мне на плечи. Думает, что мне холодно. Ни капли.

Он садится на соседние качели и начинает также тихонько качаться вперед-назад. Мы играем в детский сад. Молчим и катаемся.

– Зачем ты с ней возишься? – прерываю тишину.

– Она пытается понравиться мне, поддержать. Как и в школьное время. – Джим оправдывается очень убедительно. С примесью грусти и серьезности.

– Понятно.

– Обязательно так себя вести? – Джим смотрит на меня, тормозя качели. А я пялюсь в землю, но даже сейчас ощущаю край неба его глаз.

Он встает и подходит ко мне вплотную. Садится на корточки и мягко кладет руки на мои колени, заставляя взглянуть на него.

– Ну, что случилось, расскажи мне. – Его ласка заставляет таять мое тело. Как же давно он не касался меня.

Смотрю в его небо и не вижу ни единого изъяна. Легкий ветерок запутался в его волосах, и пара прядей упала на глаза. Осмеливаюсь подправить оплошность ветра. Касаюсь его кожи, убираю волосы назад. И не могу сдержаться. Целую его нежные губы. И теперь мне вообще ничего не страшно, ведь земли под ногами больше нет. Растворяюсь в долгожданном поцелуе.

Без слов он отвозит меня домой и целует еще раз на прощание.

Речи не нужны. Такая молчаливая солидарность интимнее самых громких слов. Он не узнает правды, как и все остальные. Как бы сильно мне этого не хотелось.

Было или нет?

Нет, сегодня будильник заткнулся и дал мне возможность выспаться. Тим сделал выходной в воскресенье. Ура! Первый выходной. «Цветочная открытка» еще не настолько успешна, чтобы нанимать продавцов и отдыхать самим.

После пьянки моя голова раскалывается и требует спокойствия. В выходные родители обычно уезжают в деревню к бабушке. Тим едет с ними. А я отшельником остаюсь дома. К моему большому счастью.

Открываю голубые шторы и поражаюсь яркости солнца. Я чуть не ослепла от обилия света. На мне все еще короткое золотое платьице, а босоножки лежат в углу. Снимаю с себя наряд и вижу царапины сбоку от живота. Черт, я же потеряла паспорт. Сейчас еще и возня с документами начнется. Родители меня уничтожат. Ну и правильно. Я бы также сделала со своей непутевой дочерью.

Когда моюсь в душе, слышу стук в дверь. Как же не вовремя. Я не собираюсь открывать. Это точно не ко… а вдруг ко мне? Вдруг это Джим? Боже, воспоминания ночи резко всполошили меня. Стало так приятно. Надо скорее напялить халат и открыть дверь. Не могу допустить того, чтобы Джим ушел.

С мокрой головой и босыми ногами бегу по коридору и резко открываю дверь.

– Привет, секси, – говорит довольно Сэд. Разочарованно закрываю дверь перед его носом. Встаю около зеркала и расчесываю длинные волосы. Мажу корни никотиновой кислотой, чтобы укрепить. Сэд все равно открывает дверь и заходит. – Твой брат очень волнуется. Мы с ним даже поссорились.

– Да я видела, как вы стояли в клубе и бурно что-то обсуждали.

– Хм. Я думал, ты была в отключке.

– Что тебе надо? Тима здесь нет.

– Принес тебе паспорт. – Я круто поворачиваюсь на носочках и смотрю на его протянутую руку.

– Ого, спасибо… спасибо большое. Не думала, что вообще найду его. – Начинаю смотреть на него другими глазами. Его гирлянда сегодня не такая яркая, как вчера.

– Да не за что. Теперь и умереть можно.

Я морщусь от его дурацких слов, беру документ и убираю в шкаф.

– Ладно, дело сделано. Я пошел.

– Ты можешь зайти на чай. – Я считаю, что как-то не гостеприимно с ним разговариваю. Он все-таки нашел паспорт и привез.

– Да нет. Здесь делать нечего. Будет скучно, как при смерти. – Он подмигивает мне глазом, и я вижу сияние ярчайшей лампочки гирлянды.

– Ладно. – Я улыбаюсь. Сэд понимает, что нам будет стремно сидеть вместе. За столом. За чаем. Еще и после вчерашней трубочки. Боже, зачем только я обсасывала ее при нем. Провожаю его, закрываю дверь и напоследок говорю, – Спасибо еще, что дал вызвать такси!

– Какое такси? – только успевает он спросить и уже скрывается в подъезде. Вижу лишь черные волосы. Слишком торопится.

Бегу к кровати, чтобы посмотреть на пропущенные сообщения или звонки от Джима, но ничего нет. Пусто. Такого быть не может. Он всегда писал, когда случалось что-то неожиданное, а вчерашний поцелуй был явно одним из таких событий.

Ладно, сейчас только утро. Точнее полдень. Он напишет мне. Иначе никак. Иначе это не Джим.

В моей комнате слишком солнечно, а закрывать шторы не хочется. Тогда уже снова ночь настигнет меня. Бросаю полотенце на пол. Еще немного думаю, поднимаю и вешаю его на крючок в ванной. Не хочу, чтобы из-за такого пустяка мама поднимала шум, когда придет. Накидываю на себя легкое платье и ложусь на мягкую кровать Тима. В зеленой комнате приятно, нет резкого солнца, воздух свежий. У меня всегда душно и пахнет чем-то странным, как будто кремом или духами, которыми пользуются бабули. И пыль на принтере. Кстати, это единственная незахламленная вещь в моей комнате. Как-то я хотела обклеить стены постерами, чтобы было стильно, но вышло только хуже. В итоге все постеры так и валяются кучкой на полу.

Зеленая комната – совсем другое дело. Здесь вообще нет и намека на частицу пыли. А зрение у меня идеальное. Тим купил полки из Икеи и расставил книги туда. У него три зоны, как он выражается. Рабочая. Здесь ноутбук, тетради, ручки, папки с бумагами, адресная книга, ежедневник. В зоне отдыха у него естественно кровать с невероятно мягким одеялом салатового цвета, миниатюрные белые подушки по бокам и светящиеся звезды на потолке. Он заказал набор из Алиэкспресса. Но зимой здесь еще гирлянда светится. Белая. И, конечно же, небольшой цветник. Он стоит, как отдельное государство. Единственное, что меня привлекает тут – это венок в стене. Остальное мне не интересно. Иногда я кладу в венок записочки типа «эй, придурок, как дела?» или «когда ты приготовишь мне лазанью, лох?». Напишу-ка сейчас еще одну.

Я осматриваю комнату в поисках клочка бумаги. Нахожу стопку А4, беру ручку и калякаю: «Я кинула тебе ссылку на классную порнушку, не забудь посмотреть». Комкаю бумагу и аккуратно втыкаю комок в веточки венка. Слышу, как Марс шаркает коготками по полу. Этот огромный плюшевый мишка прыгает на кровать и садится прямо на подушку Тима. Такой неуклюжий и милый. Снова его глупо-грустный взгляд, как будто он каждый день таскает кирпичи на заводе. Не в силах сдержать порывы нежности я глажу его большую пушистую голову и целую в лоб. Марс громко мурлычет, и мне нравится звучание.

В голову приходит отличная мысль. Вспоминаю фильм «Женщина-кошка» с Холли Берри, момент, когда кошка смотрит прямо в глаза девушке и дает ей суперсилы. Делаю точно также. Резко вглядываюсь в зеленые глазки Марса и долго-долго смотрю. Кругом тишина. Марс пялится на меня, я напрягаю взгляд, и кот мяукает. Что еще я ожидала от него? Очень жаль, что я не смогу спасать мир, как Женщина-кошка.

Вечереет. Джим так и не позвонил. Я посмотрела две части «Другого мира», а они очень долгие. Скоро должны приехать родители, поэтому я мирно выхожу на улицу, чтобы не встретиться с ними глазами. Да и Тиму стыдно смотреть в упор. Я же пила всю ночь.

Не могу ждать. Ухожу вниз по Калинина, почти дохожу до забегаловки и набираю номер Джима. Ловлю флэшбеки с ночи, столько же гудков я слышала в домофоне. Я дожидаюсь его ответа.

– Привет, слушай. Хотела поговорить насчет вчера…

– Эмма, о чем именно?

– Ты прикалываешься? – Не могу понять его интонацию. Он реально не может вспомнить?

– Вообще-то нет. Ты вела себя не красиво. Хочешь поговорить о своем поведении?

– Но мы вчера целовались! – не сдерживаюсь я и кричу на всю улицу. Девочка с огромными глазами смотрит на меня. Она беззаботно сосала леденец. Мама ускорила шаг, чтобы дочка не слышала нас. – Мы целовались, – продолжаю я спокойным голосом, но все еще сильно нервничаю.

– Целовались? Ты совсем?

И тут я понимаю, что прошлой ночи не было вовсе. Поцелуй мне приснился. Я даже не поняла этого… но как? Как такое может быть? Земля под ногами исчезает. Я всегда знаю, что вижу сон. А тут реальность слилась с иллюзией. Но в какой момент я заснула?

– Эмма?

Моментально бросаю трубку и бегу домой. Тело трясет, родители еще не приехали. Перематываю в голове события ночи, Карла, Карла… «Нас потянуло в разные стороны…» Это ее слова, были ли они реальны.

Вдруг я сейчас сплю? Меня будто облили ледяным душем. Нет, я точно в сознании. Тогда я жутко опьянела. Мне нужны ответы. Так. Успокойся. Сейчас позвоню Карле и спрошу. Иду в зеленую комнату, чтобы прийти в себя. Здесь действует неопределимая сила. Буквально обволакиваюсь умиротворяющей аурой Тима. Моя скомканная записка все также протиснута в ветки венка на стене. Марс царапает обои, пришлось прикрикнуть на него, чтобы перестал.

Карла, Карла, Карла… понесло нас, да. Она берет трубку достаточно быстро, и я даже не знаю, как начать беседу. Карла видимо знает.

– Привет! – кажется, она радуется. – Ты как? После вчерашнего-то. Сильное похмелье? – Теперь я слышу нотки переживания в ее голосе. Такая милая на самом деле. Если бы она еще не отказывалась от меня, тогда было бы вообще круто.

– У меня ничего не болит. Все в порядке.

– Слава Богу, – она меня перебивает. – Я хотела даже скорую вызвать, но Сэд сказал, чтобы тебя не трогали. Они с Тимом долго ругались.

– Сэд? – Что-то слишком много его в моей жизни. – А Элиза с Альбертом?

– Они вообще пропали на некоторое время, а потом появились. Тоже волновались за тебя.

– Показное волнение.

– А?

– Да ничего. Ты лучше расскажи про ночные приключения. – Откуда я знаю, что мне не снится сейчас сон? Чувство страха накрывает меня безжалостным грубым одеялом.

– Ты совсем не помнишь? Блин, Эмма, тебе надо переставать злоупотреблять… я действительно волнуюсь…

– Не переживай. Просто расскажи, как все прошло. – Я уже не могу слушать ее, мне нужны факты. Голые факты. Иначе взорвусь.

– Хорошо. Ты напилась с Сэдом, потом обозвала Еву тварью или мразью. – Дааа, как я рада, что это было в реальности. – А потом ты пошла на танцпол, кричала, танцевала. Джим с Евой ушли.

Детали молниеносно проносятся в голове, все чувства разом нападают с демонической скоростью.

– Ты была сама не своя. Тим потерял тебя. Видела бы ты его бедное лицо. Я думала, он вообще заплачет. Серьезно. Мы потеряли и Сэда. А потом нашли. Ну, это было легко. Ведь он был в своем светящемся ошейнике. Сэд нес тебя на руках.

– Что? – не выдержала я.

– Да-да, ты валялась без чувств на полу. Представляешь? Как какая-то бродяжка. – Чувствую упрек в голосе Карлы. – Потом он кладет тебя на диван и подзывает меня, чтобы я посидела с тобой.

– Я просыпалась?

– Да. Один раз. Я хотела поговорить с тобой на серьезные темы, но ты отключилась. И тогда Тим отвез тебя домой. На этом все.

– Понятно.

– Мы можем встретиться? – с надеждой в голосе спрашивает она. – Хотела снова начать общение.

– Давай потом, ладно? У меня в голове сейчас полный хаос.

– Жаль…

– Не обижайся только.

Я кладу трубку.

Мне.

Надо.

Переварить.

Совсем не нравится. Ситуация ужасная. Такого никогда не было. И как же я сейчас жалею о звонке Джиму. Такой позор. И так обидно, что поцелуя и в помине не было.

Ладно, наверное, бывает и такое. В жизни все случается. Мне надо поесть, попить чай, забыть о снах. Этот бред может снова повториться. Ведь я раньше умела делать необычные вещи. Да. Но я хотела бы всеми силами разучиться творить это. Столько загадок. Столько воды.

Слышу, как ключ поворачивается в двери. Пришли.

– Эмма! Ты где? Почему не встречаешь? – Тим каждый раз орет на всю квартиру эти слова. Хотя прекрасно понимает, что я не встречу их. Но он не оставляет попыток сделать нас любящей семьей, как и прежде.

Он бежит ко мне в комнату, но не находит своей сестренки. Тогда Тим забегает на кухню, но кроме скучного белого цвета больше ничего не видит. Успевает столкнуть Марса со стола, я это отчетливо слышу. Он недовольно мяукает.

– Ты что тут забыла? – Его голова оказывается в проеме. Он даже не вспоминает мои пьяные выкрутасы и отвратительное поведение.

– Мне здесь спокойно.

То ли он увидел в моих глазах страх, то ли обиду или еще какое-то неприятное чувство, но Тим просто подошел ко мне и крепко обнял. Меня укутало свежестью полей, цветов. Не знаю, может, деревня так действует на него или на меня.

Мама заглянула к нам один раз, но не зашла. Прекрасно.

– Не переживай, у тебя все будет хорошо. – Тим обнимает меня крепче и гладит по голове. Такая клишированная фраза на самом деле. Кто даст точные гарантии на хорошее будущее? Обычный брат?

Тим уходит из комнаты, чтобы принять душ. А когда приходит, я все еще лежу на кровати.

– Подвинься, мелкая.

– Сам такой!

– Наконец твой писклявый голос. – Тим толкает меня к стенке и ложится рядом, потом резко встает, чтобы выключить свет. А вот и звезды на потолке.

Теперь мы лежим, вглядываясь в светящиеся фигурки. Как будто вернулись в детство. Тогда не было проблем и мыслей. Мы были просто счастливыми.

Тим берет меня за руку, и я закрываю глаза, стараюсь уснуть. Завтра снова на работу. Мне нужно быть бодрой. Спасибо Тиму за то, что он и словом не обмолвился о пьяной ночи. Его рука такая теплая и надежная. Я сжимаю ее крепче и стараюсь думать о прекрасном. О детстве, о семье… или вернее сказать о семье, которая у меня была… о мороженом или шоколаде. Что вкуснее? В жару предпочитаю фруктовый лед. Арбузный вкус… блин, нет, дыня. Хотя, однозначно арбуз. Больше сока, а не мякоти.

Когда мне было десять лет, мы покупали всей семьей фруктовый лед со вкусом арбуза. Ездили к бабушке на выходные, катили на велосипедах до самого далекого ларька или вообще в соседнюю деревню умудрялись доехать. Вспотевшие, усталые и довольные заходили к продавщице и покупали лед. Тиму было шестнадцать, и он подшучивал над моими скоростными способностями. Конечно, худые девчачьи ножки не могли справиться с педалями в гору.

В такой зной мы были не в состоянии обойтись без купания. К сожалению, в нашей деревеньке не было нормального водоема, не считая болота для гусей и коров, поэтому мы плескались в мелкой речке. Брызгались, бросали блинчики и катали друг друга на спине. Точнее Тим меня, а папа маму. И мне тогда не нужно было ничего.