Текст книги "История вооруженных сил Афганистана 1747-1977"

Автор книги: Ю. Ганковский

Соавторы: В. Луков,М. Слинкин,А. Полищук
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Гуламы – гвардейцы шаха – обычно ездили на лошадях, принадлежащих их повелителю. Все остальные воины были обязаны иметь собственных коней; если же лошадь выдавалась им из казны, то стоимость ее постепенно удерживалась из жалованья (так же как и стоимость полученного от государства снаряжения и оружия).

Перед началом кампании, иногда накануне сражения, устраивались военные смотры, как правило, в присутствии шаха [47]47
  Накануне сражения при Панипате Ахмад-шах, расположив свою армию на поле боя, лично проинспектировал все части; его сопровождали знатные ханы (см.: Махмуд ал – Хусайни. Тарих-и Ахмад-шахи, л. 481-а, 407-а).


[Закрыть].

Во время похода впереди главных сил двигался сильный авангард, состоявший обычно из кавалерийского корпуса, в который включалось до одной четверти всей армии [48]48
  Султан Мухаммад-хан Дуррани. Тарих-и Султани. Бомбей, 1298, с. 154–155.


[Закрыть]. Авангард собирал сведения о противнике, захватывал продовольствие и фураж и в случае необходимости завязывал бой в ожидании подхода остальной армии. С тыла главные силы прикрывались небольшим арьергардом. На марше каждый отряд двигался отдельно. Воинам было строго запрещено покидать свое место и следовать в рядах другого отряда; виновных в нарушении этого правила подвергали суровому телесному наказанию. Обычно перед началом очередного дневного перехода гуламы шаха выстраивались четырьмя колоннами в конном строю вокруг палатки шаха; в тот момент, когда шах садился в седло, тысячи гвардейцев хором приветствовали своего повелителя: «Благословенно имя бога! Милость бога Его Величеству шаху!» Поэтому приветствию вся армия узнавала, что шах сел в седло, и трогалась в путь. Шах ехал, окруженный своими гуламами. Средний дневной переход составлял около 25 км, причем за днем марша следовал день отдыха, Но в случае необходимости афганская армия могла совершать длительные форсированные марши и покрывать за короткий срок большие расстояния. Так, в феврале 1762 г., желая неожиданно напасть на сикхов, Ахмад-шах прошел со своей армией за два дня свыше 100 миль – от Лахора до северной части Сирхинда [49]49
  G. Forster. А Journey from Bengal to England. Т. 1, с. 277–278; Hakikat-i Bina wa Uruj-i Firkah – i Sikhan, с. 15, 20, 21.


[Закрыть]. В 1764 г. армия Ахмад-шаха прошла за две ночи и один день 80 косов [50]50
  Кос равен приблизительно 3 км.


[Закрыть]. В таких случаях впереди армии высылались небольшие кавалерийские разъезды, которые собирали сведения о противнике и вырезали всех встречных, чтобы никто не смог предупредить врага о приближении афганских сил и чтобы ни один шпион, посланный противником, не вернулся живым.

В походе каждый воин вез с собой запас продовольствия, состоящий из хлеба, сухого овечьего сыра – «крута» и большой кожаной фляги с водой. «Все нужное каждый имеет навьюченное на лошади» [51]51
  Хрисанф. О странах Средней Азии…, с. 11.


[Закрыть], – писал Хрисанф. Когда продовольствие кончалось, отряды кавалеристов угоняли скот у мирных жителей. Припасы, добытые таким образом, распределяли среди воинов специальные чиновники. Армию обычно сопровождали торговцы хлебом и мясом, фруктами, зеленью, тканями, а также ремесленники различных специальностей – плотники, шорники, портные. Вместе с армией обязательно следовали купцы, скупщики военной добычи и даже монетный двор [52]52
  Ch.J. Rodgers. The Coins of Ahmad Shah Abdali. – «Journal of the Asiatic Society of Bengal». Т. 54, 1885, с. 67.


[Закрыть].

Когда армия располагалась на привал, каждый отряд образовывал круг, центром которого были палатка вождя племени или командира части и его имущество. Если армия останавливалась на долгое время, то лагерь окапывали рвом и обносили засекой или земляным бруствером. Так, под Панипатом Ахмад-шах окружил свой лагерь траншеей длиной в 4 коса и засекой из деревьев. Связь во время походов осуществлялась специальными курьерами и посыльными, а также посредством сигнальных костров, зажигавшихся на горных вершинах.

При форсировании рек часто сооружались понтонные мосты на лодках.

Служба охранения в первых походах Ахмад-шаха была организована недостаточно хорошо, и афганская армия терпела от этого большой урон. Ахмад-шах учел это, и в последующих кампаниях его разведка и охранение действовали достаточно хорошо, что принесло свои плоды.

Транспортировкой шахского имущества в походах ведал «пешханачи» или «фарраш-баши»; имущество это состояло из запаса сухарей и зерна, навьюченного на 300 верблюдов, которые следовали на левом фланге армии; на правом фланге две сотни других верблюдов везли посуду, одежду и т. п. В тылу армии на мулах и дромадерах перевозились сокровища шаха.

В сражении боевые силы армии делились на центр, правое и левое крыло и резерв. В центре боевых порядков располагался командный пункт шаха, впереди которого обычно выстраивался корпус мушкетеров, усиленный орудиями полевой артиллерии и замбуреками. Гвардейцы-гуламы держались в резерве и бросались в бой только в критический момент сражения [53]53
  Так было, например, в битве при Панипате, когда Ахмад-шах, чтобы опрокинуть маратхов, бросил в бой свою личную гвардию под командой куллар-агаси Хаджи Наваб-хана Алькозая ( Махмуд ал – Хусайни. Тарих-и Ахмад-шахи, л. 491-б).


[Закрыть].

Численность армии шахов Дуррани была более или менее постоянной только в ее регулярной части. Что же касается нерегулярных воинских формирований, то число воинов в них изменялось в зависимости от обстоятельств.

Утверждение афганского историка М. Губара, что армия Ахмад-шаха насчитывала 120 тыс. человек, из которых одну треть составляли регулярные войска, представляется нам произвольным; вряд ли сейчас, пока не найдены афганские архивные материалы той эпохи, можно с достаточной точностью определить численность войск Ахмад-шаха.

Известно, что численность вооруженных сил, которыми располагал этот шах, не была одинаковой на разных этапах его военной деятельности. Так, в 1748 г. в походе на Лахор Ахмад-шах возглавлял 30-тысячную армию, а в хорасанских кампаниях он имел от 50 до 70 тыс. воинов [54]54
  В 1750 г. армия Ахмад-шаха насчитывала 50–60 тыс. человек; в конце 1754 г. Ахмад-шах имел в Хорасане 50 тыс. человек (см.: АВПР. Ф. «Сношения России с Персией». 1750, д. 8, л. 3; 1751, д. 5, л. 106; 1755, д. 5, л. 78), Афганцы, взятые в плен под Сабзеваром в 1755 г., показали, что армия шаха Дуррани состояла из 60 тыс. человек (см.: П.Б. Бутков. Матераилы по новой истории Кавказа с 1722 по 1803 год. Т. 1. СПб., 1869, с. 415). Феррье утверждает, что Ахмад-шах имел с собой в этом походе 70 тыс. воинов ( J.P. Ferriеr. History of the Afghans. L., 1858, с. 74).


[Закрыть].

В 1757 г. в его войске, вступившем в Индию, кроме гвардии и отрядов дуррани (насчитывавших 12 тыс. человек), было 12 тыс. узбеков из Балха, 2 тыс. конных белуджей, 8 тыс. кызылбашей, 5 тыс. воинов Бадж Чанг-хана Бангаша и 10 тыс. – Самад-хана Моманда. Таким образом, в этом походе участвовало около 50 тыс. воинов [55]55
  Hakikat-i Bina…, с. 18–19.


[Закрыть].

В битве под Панипатом афганская армия насчитывала примерно 29 тыс. кавалеристов (четвертую часть которых составляли гвардейцы-гуламы) при 40 полевых орудиях и 2 тыс. замбуреков с 4 тыс. замбурекчи; кроме того, имелось несколько отрядов регулярной пехоты. Вместе с войсками союзников армия Ахмад-шаха насчитывала 41 800 кавалеристов и 38 тыс. пехотинцев, 2 тыс. замбуреков и 70–80 других орудий. Нерегулярных войск было в четыре раза больше, но из-за плохого вооружения серьезной роли в сражении они не сыграли.

Каширадж, у которого мы берем приведенные выше сведения, пишет: «Я знаю наверное, что такова была мусульманская армия, так как прежде, чем записать это, я делал неоднократные запросы как в дафтаре (канцелярии. – Авт.), так и у тех, кто ежедневно распределял провизию» [56]56
  Casi Rajа Pundit. An Account of the Ваttlе of Paniput, с. 105. Мухаммад Амин приводит аналогичные данные: 41 тыс. всадников, 28 тыс. пехоты, 2 тыс. замбуреков ( Мухаммад Аман. Муджми л ат-таварих ба'д Наднрийе. Leiden, 1896, с. 127). Махмуд ал-Хусайни общую численность армии, с которой Ахмад-шах выступил против маратхов, определяет в 130 тыс. ( Махмуд ал – Хусайни. Тарих-и Ахмад-шахи, л. 396-б).


[Закрыть].

Таким образом, в сражении у Панипата Ахмад-шах имел под своим командованием около 80 тыс. регулярных войск и, возможно, 200–300 тыс. нерегулярных; если даже число последних источники преувеличивают, все же несомненно, что это была самая большая армия, собиравшаяся под знаменами Ахмад-шаха. Однако отряды афганской регулярной армии составляли в ней всего около 10 % общей численности армии.

По данным генерал-губернатора английской Ост-Индской компании Ванситарта, в 1767 г. во время очередного вторжения Ахмад-шаха в Индию афганское войско насчитывало 100 тыс. конных воинов. Цифра эта представляется нам преувеличенной; несомненно ближе к истине А. Доу, который говорит, что в армии Дуррани в этом походе было всего 50 тыс. всадников [57]57
  А. Dow. The History of Hindostan. Т. 2, с. 382–383. Как полагает индийский историк Ганда Сингх, численность армии Ахмад-шаха во время его походов в Индию никогда не превышала 80 тыс. В Хорасанских походах ои имел от 70 до 120 тыс. воинов ( Gаndа Singh. Ahmad Shah Durrani, 364).


[Закрыть].

О численности армии Тимур-шаха мы имеем сравнительно немного сведений. Дж. Форстер пишет, что армия Тимур-шаха была значительно меньше армии его отца и состояла из 30 тыс. человек, главным образом кавалеристов. В постоянной боевой готовности находилась только гвардия, вокруг которой во время войны группировались дружины ханов и ополчения племен [58]58
  G. Forster. Journey from Bengal to England. Т. 2, с. 85.


[Закрыть]. Хрисанф определяет численность войск Тимур-шаха, находившихся в постоянной боевой готовности, в 20 тыс. человек [59]59
  Xрисанф. О странах Средней Азии…, с. 2.


[Закрыть]. Основным ядром его гвардии был отряд из 12 тыс. конных кызылбашей под командой сардара Мухаммад-хана Баята. Можно полагать, что Тимур-шах собирал под свои знамена одновременно не больше 60–70 тыс. человек. Армию такой численности он повел в 1789 г. на Бахавалпур [60]60
  Calendar of Persian Correspondence. Т. 8, с. 637–638, № 1548.


[Закрыть]. Что же касается утверждения Абдул Карима Бухари, что в поход против Шах Мурада Бухарского после завоевания последним Мерва Тимур-шах якобы повел 150 тыс. человек [61]61
  Mir Abdoul Kerim Boukhary. Histoire de l'Asie centrale. Р., 1876, с. 11, 21.


[Закрыть], то оно ничем не обосновано и приведенная им цифра является, безусловно, преувеличенной. Донесение английского разведчика из Кабула осенью 1788 г. о том, что против Шах Мурада был послан Абдул Латиф-хан с 40 тыс. кавалеристов, ближе к истине [62]62
  Calendar of Persian Correspondence. Т. 8, с. 331, № 798.


[Закрыть]. Вооруженные силы Ахмад-шаха, несомненно, превосходили армии его преемников. Рафаил Данибегов, например, считает что афганская армия на рубеже XVIII–XIX вв. насчитывала 50 тыс. человек [63]63
  Рафаил Данибегов. Путешествие в Индию грузинского дворянина Рафаила Данибегова. М., 1815, с. 54.


[Закрыть], По данным Гулам Сарвара, в регулярной армии шаха Замана в начале его правления имелось 68 830 воинов; из них 35 750 человек были размещены по вилайетам, а остальные были расквартированы в центре государства. Столичный гарнизон состоял из 7 отрядов-«рисала» (всего 23 300 человек), которыми командовали приближенные шаха, и «даста» его гуламов численностью в 9780 человек. Фаиз Мухаммад пишет, что армия шаха Замана состояла из 12 тыс. гуламов и 12 тыс. конных стражников, охранявших дворец и гарем шаха. Кроме того, в армии шаха имелись отряды конных воинов-белуджей и контингенты племен тарин, андари и других, которые «постоянно находились у стремени шаха» (численность этих отрядов не приводится), а также 30 тыс. всадников, набранных из других племен Кандагарского вилайета, которыми командовали их ханы [64]64
  Фаиз Мухаммад. Сирадж ат-таварих. Т. 1. Кабул, 1331, с. 56; См. также: М. Еlрhinstоnе. An Account of the Kingdom of Caubul, с. 530–531.


[Закрыть].

Во время вторжения в Панджаб в 1797 г. шах Заман имел с собой 80 тыс. кавалеристов и пехотинцев, 700 замбуреков и 63 других орудия, однако его собственные регулярные отряды составляли только часть этих сил.

Об относительно небольшой численности войск Замана можно судить также по дошедшим до нас описаниям его походов в Индию.

Верховным главнокомандующим всеми вооруженными силами империи Дуррани был шах. Непосредственное руководство армией он осуществлял через командующего – «сипахсалара», в ведении которого находились военная канцелярия – «дафтар-и низам», интендантство и арсенал. Во времена Ахмад-шаха сипахсаларом был Джехан-хан Попользай. Иногда главнокомандующему присваивался почетный титул «сардар-и сардаран», т. е. сардар сардаров.

Важнейшим из военных учреждений державы Дуррани являлась военная канцелярия. Она ведала учетом личного состава регулярной армии, армейским казначейством и запасами, занималась выдачей продовольствия из государственных складов и снабжением армии всем необходимым. Начальником этой канцелярии был чиновник, который при преемниках Ахмад-шаха назывался «лашкарневис» [65]65
  Хусайн Али. Зиб-и тарихха, л. 33-б.


[Закрыть].

Именные списки всех воинских отрядов хранились в специальной канцелярии, называемой «сан-чакра».

Снабжение войск провиантом и фуражом находилось в руках особого чиновника – «союрсатчи-баши», который собирал в некоторых, специально выделенных районах налоги натурой, шедшие на нужды армии.

В первые годы правления Ахмад-шаха в его армии отсутствовала хорошо организованная интендантская служба, из-за чего солдаты во время походов часто страдали от голода и холода. Известно, что войско Ахмад-шаха понесло огромный урон из-за морозов во время отступления в Герат после неудачной осады Нишапура. Только во время ночевки в Кафир-кала от холода погибло 8 тыс. человек [66]66
  Фаиз Мухаммад. Сирадж ат-таварих. Т. 1, с. 15.


[Закрыть]. Голод – следствие плохой организации снабжения – был одной из причин, заставивший афганские войска в 1750 г. отказаться от похода на Астрабад и отступить к Кандагару [67]67
  АВПР. Ф. «Сношения России с Персией». 1752, д. 5, л. 126.


[Закрыть].

Ахмад-шах учел эти неудачи и в последующих походах уделял значительно больше внимания вопросам снабжения армии всем необходимым; историки свидетельствуют, что во время кампании, закончившейся битвой у Панипата, Ахмад-шах следил за тем, чтобы хлеб был «обильным и дешевым на лагерных базарах».

«Кур-хана» (арсенал) находился в ведении «курчи-баши», отвечавшего за изготовление и снабжение армии холодным и огнестрельным оружием, а также за его хранение и ремонт. В Кандагаре имелись «барут-хана» – мастерские, изготовлявшие порох.

Военный суд находился в руках «казиаскеров» – военных судей, исполнявших примерно те же функции, что и гражданские судьи. Нередко для поддержания воинской дисциплины применялись самые суровые наказания. Провинившимся солдатам отрезали носы и водили их в таком виде по лагерю в назидание другим. Телесным наказаниям подвергались не только солдаты, но и военачальники, включая самых высоких. В армии имелись также «мухтасибы», наблюдавшие за тем, чтобы военнослужащие исполняли все предписания шариата.

Отсутствие строгого разделения функций между отдельными ведомствами государственного управления приводило к тому, что на военные должности часто назначались гражданские чиновники и придворные. Так, Шах Пасанд-хан, являвшийся чиновником («даругой») конюшен Ахмад-шаха, в битве под Панипатом командовал 12-тысячным кавалерийским корпусом [68]68
  Махмуд ал-Хусайни. Тарих-и Ахмад-шахи, л. 480-б.


[Закрыть], состоявшим из афганцев, кызылбашей, узбеков и чар-аймаков.

Вследствие того что большую часть армии составляли нерегулярные части, важную роль в военном управлении играл вазират финансов, осуществлявший учет всех этих частей.

Периодически производились смотры оружия и лошадей: от результатов этих смотров зависело жалованье командиров нерегулярных отрядов, подотчетных вазирату финансов. Этому же ведомству частично подчинялся союрсатчи-баши.

Во время походов командиры отдельных частей выполняли приказы шаха или поставленного им во главе армии военачальника. В мирное время войска, стоявшие гарнизоном в столице подчинялись шаху или сипахсалару. Во главе войск, расположенных в вилайетах, обычно находился назначенный шахом командующий – «амирлашкар», который подчинялся как центру, так и приказам хакимов и их наибов (заместителей).

Гарнизонами крупных крепостей командовали «каладары».

По данным Гулам Сарвара, в конце XVIII в. в империи Дуррани имелось 195 крепостей, не считая множества фортов и мелких укрепленных пунктов («котла», или «кот»). Помимо крепостей, построенных во времена Моголов и Сефевидов, в афганских владениях были крепости, возведенные шахами Дуррани. Известно, что Ахмад-шах, например, построил крепости в Таш-Кургане (Хульм) и около Мешхеда [69]69
  АВПР. Ф. «Сношения России с Персией». 1755, д. 5, л. 78; П.Б. Бутков. Материалы…, с. 409. По дошедшим до нас описаниям, большая часть афганских крепостей того времени имела форму квадрата или прямоугольника. Их обычно окружала толстая глинобитная стена с бойницами и зубцами. В стене с внутренней стороны устраивался банкет – выступ для стрелков, ширина которого позволяла пройти рядом двум человекам, На стене через определенные расстояния сооружались небольшие полые башни. Угловые башни делались большего размера и приспосабливались для установки артиллерийских орудий. Часто крепость окружал ров, который мог наполняться водой. Крепостные ворота с бойницами, устроенными над ними, обивались огромиыми гвоздями. Некоторые ворота крепости были постоянно заперты, а открытые усиленно охранялись специальными стражниками.


[Закрыть].

Для несения гарнизонной службы назначались части регулярной армии вместе с вспомогательными контингентами нерегулярной пехоты; в больших крепостях обязательно размещался отряд артиллеристов с несколькими орудиями.

Сведений о жалованье, которое выплачивалось офицерам и солдатам регулярной армии шахов Дуррани, у нас немного. Командиры регулярной армии, имевшие «мансаб» (чин) «дах-баши» и выше, в конце XVIII в. получали половину жалованья деньгами, а вместо второй половины им выдавался «джагир» [70]70
  Джагир – привилегированное земельное пожалование, обычно освобожденное от уплаты налогов.


[Закрыть]. Наличные деньги им выплачивались один-два раза в год. Размер жалованья и величина джагиров увеличивались по мере продвижения военачальника по службе и колебались в денежном выражении в пределах от 100 до 1 тыс. туманов в год. Из фирмана шаха Замана от 1212 г. х. (1797), выданного на имя кулларагаси Мухаммад Амир-хана, мы знаем, что военачальники этого ранга, т. е. командиры «даста» шахской гвардии, получали в конце XVIII в. 200 туманов в год [71]71
  Азизуддин Попользай. Тимур-шах Дуррани. Кабул, 1332, с. 161.


[Закрыть]– примерно в 20 раз больше, чем рядовые гвардейцы. Во времена Ахмад-шаха командиры получали, видимо, меньше, так как имеются сведения, что жалованье офицерскому составу армии было увеличено в годы правления Тимур-шаха. (Надо, впрочем, учитывать также падение стоимости денег в конце XVIII в.)

Величина джагиров и условия, на которых они выдавались военачальникам шахов Дуррани (а также гражданским чиновникам, придворным а иногда и рядовым воинам), были различны. В джагир жаловались как небольшие участки земли, так и целые махалы (округа) с населением в десятки тысяч человек.

Самые крупные земельные и иные пожалования давались в завоеванных провинциях Индии: весь махал Хасан-Абдала, например, был отдан в джагир Музаффар-хану Юсуфзаю, правителю Музаффарабада. Значительные джагиры получили афганские сардары в долине Кашмира. Известно, что многим сардарам-дуррани были также даны джагиры и в Кандагарском вилайете. Шах Пасанд-хан, «мирахур» («конюший») шаха Махмуда, получил в джагир от этого государя весь округ Лаш; Шах Вали-хану, вазиру Ахмад-шаха, были пожалованы в джагир значительные участки орошаемых земель в Гульбахаре и т. д. Давались джагиры и могольским вельможам, перешедшим на службу к шахам Дуррани.

На основании данных, почерпнутых из доступных нам источников, можно выделить следующие основные виды джагиров, жалованных в эпоху шахов Дуррани: наследственное земельное пожалование, связанное с полным или частичным налоговым иммунитетом; пожалование (наследственное или непосредственное), связанное с получением налоговых и податных сумм для государственной казны с той или иной территории, участка земли или оросительного канала. Взыскав эти суммы, джагирдар в зависимости от условий пожалования мог оставить их себе целиком или был обязан часть собранных денег отдать в казну. Так, некоторым из своих военачальников Ахмад-шах даровал налоговые поступления, которые причитались в Кандагарском вилайете с земель «ноу-абад» (вновь орошенных) и с каналов, сооруженных на средства отдельных лиц. Таким образом, теоретически джагирдарам этой категории принадлежало лишь «уступленное» им государством право собирать и обращать в свою пользу налог или часть налога с некоторых земель; пожалование (обычно на определенный срок) части налогов с тех или иных махалов или вилайетов, которое выплачивалось джагирдару правителем этих областей по специальным бератам, выписанным «высочайшим диваном». Известно, что в 1791 г. Тимур-шах пожаловал могольскому принцу Мирзе Бахшу 200 тыс. рупий ежегодно из налоговых поступлений Мультана и Дера-Гази-хана. Шах Заман пожаловал 200 тыс. рупий из доходов Дера-Исмаил-хана Абдуррахим-хану, на дочери которого он был женат. Другому афганскому сардару была отдана в джагир часть налогов с Аттока [72]72
  Н.G. Rаvеrty. Notes on Afghanistan…, с. 217, 269–270.


[Закрыть]. Налоги с некоторых районов на сумму, равную трем лакхам (300 тыс.) рупий в год, были отданы в джагир сардарам клана мухаммадзаев.

Пожалование, дававшееся не отдельным лицам, а целому племени, обычно выражалось в наделении племен землей. В некоторых случаях в распоряжение племени предоставлялись налоги (или их часть), собиравшиеся с районов, населенных неафганцами. Внутри племени дарованный шахом джагир делился между родами и семьями в соответствии с принципами родового права.

В джагир предоставлялась не только земля, налоги с различных территорий, но и вода, т. е. каналы и кяризы. Все восемнадцать каналов, снабжавших водой Балх, были розданы шахами Дуррани в джагир разным лицам. Известно, что один из этих каналов, пожалованных Ахмад-беку, старшему сыну эмира Клыч Али-хана, приносил доход в 70 тыс. рупий в год; одновременно с джагиром Ахмад-бек получил титул «вали» [73]73
  М. Elphinstone. An Account of the Kingdom of Caubul, с. 464, 475, 476.


[Закрыть].

До сих пор известен только один случай пожалования в джагир с полным налоговым иммунитетом земель, населенных пуштунами. Речь идет о долине Шол (Кветта), находившейся на территории племени какар. Эта плодородная долина, занимавшая площадь приблизительно в 100 кв. км, была вместе с лежащим южнее Мастунгом и расположенным на западном берегу р. Инд районом Харан-Даджель дана в джагир знаменитому беглербегу Белуджистана – Насир-хану Белуджу [74]74
  H. Pottinger. Travels in Beloochistan and Sinde. L., 1816, с. 284.


[Закрыть]. Все эти земли были полностью изъяты из ведения налоговой администрации афганских шахов, а доходы с них шли в казну Насир-хана, за что он был обязан ежегодно посылать в Кашмир 1 тыс. пеших воинов.

Что касается жалованья рядовым воинам регулярной армии, то, насколько нам известно, в военной канцелярии имелся поименный список воинов [75]75
  Хусайн Али. Зиб-и тарихха, л. 33-б.


[Закрыть], по которому каждый из них получал деньги на свое содержание. Самое высокое жалованье получали гвардейцы – гулам-шахи. М. Губар считает, что во времена Ахмад-шаха им ежемесячно выплачивалось наличными деньгами двенадцать рупий [76]76
  М.Г.М. Гyбар. Ахмад-шах Баба-и Афган. Кабул, 1322, с. 156–160.


[Закрыть]. Сумма большая, принимая во внимание, что, по свидетельствам путешественников, побывавших в Афганистане во второй половине XVIII в., за 1–2 рупии всадник со слугой могли питаться в течение 12–14 дней. Пехотинцы получали в два раза меньше – шесть рупий, вероятно, среди них существовали какие-то градации. Гвардейцы-туфангчи, по-видимому, оплачивались лучше других солдат-пехотинцев. На особом положении в отношении оплаты находились также замбурекчи (шахинчи).

При преемниках Ахмад-шаха жалованье гвардейцам также выплачивалось из военной канцелярии наличными деньгами. Для кызылбашей – гуламов шаха Замана оно достигало 10–11 туманов в год. В конце XVIII в. пехотинцам, по данным Хрисанфа, платили около 4 рублей в месяц в переводе на русские деньги того времени [77]77
  Хрисанф. О странах Средней Азии…, с. 12.


[Закрыть]. Полагавшееся жалованье солдаты получали нерегулярно и не полностью, что заставляло их часто «продавать свою лошадь, оружие и одежду, чтобы прожить»; по этой же причине они были вынуждены заниматься ремеслами, торговлей и т. д. [78]78
  G. Fоrstеr. А Journey from Bengal to England. Т. 2, с. 29, 49, 86, 88.


[Закрыть].

Иногда во время походов воинам выдавались деньги для покупки продовольствия. Так, в 1796 г. шах Заман, чтобы не допустить грабежей, которые могли озлобить местных жителей, выдал каждому солдату по 3 рупии на расходы в пути от Кабула до Аттока. Однако такие выдачи были исключением, и поэтому солдаты все нужное им отбирали у жителей. Дж. Форстер так описывает сцены, наблюдавшиеся им в окрестностях Акоры (близ Пешавара) в июле 1793 г. афганские кавалеристы «наводнили страну, как туча саранчи… они врывались в каждую деревню, лежавшую на их пути, ели сами и кормили своих лошадей за счет жителей» [79]79
  Там же, с. 49.


[Закрыть].

Из частей нерегулярной армии на особо привилегированном положении в отношении оплаты находились воинские контингенты, выставлявшиеся племенем дуррани. На основании данных, почерпнутых Г. Роулинсоном из кандагарских архивов, условия военной службы ополченцев этого племени представляются в следующем виде.

С каждой из 6 тыс. джагир-кульба, пожалованных племени дуррани, выставлялись два всадника, которые несли службу поочередно. Во время пребывания в шахских войсках всадник – дуррани получал 25 туманов, выплачивавшихся ему поквартально; из них 19 туманов выдавались наличными или бератом казначейства, а 6 туманов засчитывались при взимании правительственного налога. В год, когда он не призывался на службу или служил менее трех месяцев, он получал четвертую часть этого жалованья [80]80
  Н.С. Rаwlinsоn. Report on the Dooranee Tribes. Ч. 2. Calcutta, 1871, с. 824–827. По словам Г. Роулинсона, 25 туманов были равны 277 индийским рупиям. Кульба – участок земли, для обработки которого требовалась одна упряжка быков. На нем можно было высеять шесть харваров зерна (1 харвар – около 565 кг). В современном Афганистане – кульба – около 33 га.


[Закрыть].

Кроме того, дуррани получали ряд льгот и преимуществ, в частности, за пожалованные им земли они были обязаны посылать в армию шаха (в соответствии с количеством земли) меньшее, чем другие племена, число воинов [81]81
  H.С. Rаwlinsоn. Report on the Dooranee Tribes, с. 826.


[Закрыть]и были освобождены от уплаты большей части налогов – земельного, со скота, «подымного» («ханадуди») и др.

Ополченцам других афганских племен обычно никакого жалованья государством не выплачивалось; тем не менее они охотно участвовали в военных походах, если эти походы сулили большую добычу. Английский агент в Кабуле Шейх Рахим-Али писал в конце XVIII в., что афганские «воины готовы идти в Индию без всякой оплаты, просто ради возможности грабежа». Автор «Нигар-нама-и Хинд», упоминая о воинах нерегулярных отрядов армии Дуррани, писал, что им разрешалось оставлять себе всю добычу, которая попадала в их руки, так как «никакого содержания от правительства они не получали». Иногда, впрочем, если ополченцев призывали на срок более трех месяцев, государство выплачивало им небольшое вознаграждение.

В отдельных случаях ополченцы получали небольшую сумму – около 5 рупий, которая собиралась в качестве чрезвычайного налога со всех жителей деревни. Существовал обычай снабжать зерном семьи ушедших в поход воинов, что входило в обязанности их рода. У некоторых племен Восточного Афганистана, если воин терял во время похода свою лошадь, ему возмещали ее стоимость из специального фонда, созданного из средств, полученных от штрафов или от специальных сборов. Стражники, выставлявшиеся ханами племен (которые были ответственны за безопасность дорог, горных проходов и переправ через реки), вознаграждались освобождением от уплаты поземельного налога; иногда им давались участки земли или жаловалась часть налогов, собираемых в данной провинции, большинство которых обычно присваивалось ханом племени [82]82
  М. Elphinstone. An Account of the Kingdom of Caubul, с. 529, 533, 534; Н.G. Rаverty. Notes on Afghanistan…, с. 269–270.


[Закрыть].

Гильзаи за охрану дорог между Кандагаром и Газни получали из собранных налогов около 40 тыс. рупий в год. Племена, жившие в районе Хайберского прохода, – оракзаи, афридии и шинвари, за охрану этого важнейшего пути в Индию были освобождены от уплаты налогов государству. Кроме того, эти племена получали джагиры в районе Пешавара, доход с которых равнялся 12 тыс. рупий в год. Известно, что шах Шуджа платил ханам хайбероких племен 60 тыс. рупий в год [83]83
  H.G. Raverty. Notes on Afghanistan…, с. 44, 94–95; М. Е!рhinstоnе. An Account of the Kingdom of Caubul, с. 356.


[Закрыть]. Общий доход этих племен от пожалованных им привилегий и джагиров к концу правления династии шахов Дуррани составлял 132 тыс. рупий в год. Если на дорогах все же происходили грабежи, ханы племен были обязаны возмещать потерпевшим понесенные ими убытки; стоимость похищенного имущества они взыскивали с людей, находившихся под их властью. Получая вознаграждение от правительства, племена в то же время взимали деньги с купцов и путешественников, проходивших через страну. Не платили ничего только солдаты охраны, сопровождавшей некоторые караваны. Для отдельных путников и небольших групп дороги все же оставались небезопасными [84]84
  G. Forster. А Journey from Bengal to England. Т. 2, с. 54, 55–58.


[Закрыть].

Отряды иррегулярной пехоты, несшие гарнизонную службу в фортах, оплачивались из налогов того вилайета, где они располагались.

Дружины ханов племен содержались и снаряжались в бой за счет их командиров.

Военные колонисты, которых шахи Дуррани расселили на завоеванных территориях и которые были обязаны нести военную службу в дислоцированных там войсках, получали в качестве вознаграждения небольшой участок земли. В западных частях Дурранийской империи эти участки, в зависимости от их величины, назывались «заудж» («зоудже») или «фард». На первом из них можно было посеять 6 харваров зерна. Он предоставлялся конному воину. Фард равнялся половине зоудже, его получал пеший воин. Колонист свой надел обычно сдавал в аренду. Наделы были наследственными, т. е. переходили от отца к сыну. Подобные же земельные пожалования давались афганским колонистам в районах Балха и в северо-западной части Индии. Число таких военных поселений было значительным; только в окрестностях Балха по приказу Ахмад-шаха было поселено 5 тыс. афганцев-«нукаров». В вилайете Шикапур шахами Дуррани было поселено около 3 тыс. человек, получивших за свою службу наделы, называвшиеся «патта». Большое число афганцев из племени садозаев после 1752 г. было поселено Ахмад-шахом в провинции Мультан. Многочисленная афганская колония возникла также в Касуре, к югу от Лахора. После победы над маратхами в битве под Панипатом, Ахмад-шах поселил многих своих воинов в Индии, пожаловав им значительные земельные наделы [85]85
  М. Еlphinstоnе. An Account of the Kingdom of Caubul, с. 474–475.


[Закрыть].

В индийских вилайетах империи Дуррани, где знатным афганским сардарам шах иногда жаловал в джагир территории целых округов, сардары обычно не вели хозяйство, а довольствовались сбором налогов. Они не вмешивались в дела крестьянских общин, сидевших на земле; поэтому земля здесь, как правило, оставалась в руках индийских общинников. Однако надо иметь в виду, что, хотя джагирдары имели право взимать с территорий, отданных им в джагир, только те налоги и сборы, которые причитались с них в казну, на практике они брали с крестьян максимум возможного. Именно поэтому в Панджабе, например, ненависть сикхов, бывших в основном крестьянами, направлялась в первую очередь против многочисленных джагирдаров [86]86
  Мalcolm. Sketch of the Sikhs. – «Asiatic Researches». Т. II. Calcutta. 1812, с. 246.


[Закрыть].

***

Поскольку лишь небольшая часть войска шахов Дуррани состояла из профессиональных солдат, а основную массу воинов составляли земледельцы и скотоводы, которые не могли надолго отрываться от своего хозяйства и рассматривали службу под знаменами как своеобразный «отхожий промысел», то армию Ахмад-шаха и его преемников нельзя считать централизованным и регулярным войском. Афганская армия не была способна ни к продолжительным кампаниям, ни к борьбе с достаточно стойким и сильным противником, который выдерживал первые, обычно самые мощные удары афганских войск. Были и другие причины, которые обусловливали непродолжительный, скоротечный характер боевых операций армии афганских шахов, в частности отсутствие хорошо организованной интендантской службы. Надо также иметь в виду, что шахи Дуррани никогда не были уверены в прочности своего тыла и боялись надолго отрываться от своей основной базы – Афганистана.

Изучая военные походы Ахмад-шаха, мы не можем не обратить внимание на их быстротечность и стремление разгромить и рассеять противника в первых же сражениях. Третий поход Ахмад-шаха в Индию продолжался всего четыре месяца (декабрь 1751 – апрель 1752), четвертый – пять месяцев (ноябрь 1756 – апрель 1757), все остальные походы продолжались ненамного дольше. Исключение составляет только знаменитая кампания против маратхов, закончившаяся битвой под Панипатом, когда Ахмад-шах пробыл в Индии с октября 1759 по март 1761 г. (т. е. почти полтора года). Длительность походов преемников Ахмад-шаха – Тимур-шаха и шаха Замана редко превышала три-четыре месяца. В результате этого победы, одержанные на поле боя, не закреплялись и поражение противника не завершалось его полным разгромом.

Армия шахов Дуррани хорошо себя проявляла лишь в ходе непродолжительных военных кампаний, обещавших богатую добычу, но начинала терять боеспособность, когда поход затягивался и противник оказывал упорное сопротивление.

Так было, например, в последние годы правления Ахмад-шаха, когда афганская армия столкнулась с выросшими и закалившимися в боях отрядами сикхов. По имеющимся сведениям в начале 1766 г. собранное Ахмад-шахом войско отказалось идти в Индию и потребовало, чтобы Ахмад-шах повел его на Иран [87]87
  АВПР. Ф. «Сношения России с Персией». 1766, д. 137, л. 30, 43.


[Закрыть]. Определенное значение имело, очевидно, также то, что, афганские сардары были в значительной мере удовлетворены богатой добычей, захваченной в предыдущих победоносный походах. Дж. Форстер писал, что воины Ахмад-шаха целыми отрядами покидали своего повелителя и уходили в Афганистан, так как они уже обогатились за счет грабежей в Индии [88]88
  G. Fоrster. А Journey from Bengal to England. Т. 2, с. 151. См. также: Хрисанф. О странах Средней Азии…, с. 11.


[Закрыть].

Во время девятого похода Ахмад шаха в Панджаб (декабрь 1768 – январь 1769) трудности борьбы с сикхами вызвали раздоры среди афганских сардаров. 12-тысячный афганский отряд ушел от Ахмад-шаха и повернул к Кабулу, что заставило шаха отказаться от продолжения похода. При отступлении в афганском войске вспыхнул бунт: лагерь шаха был разграблен и многие из его приближенных убиты.

Потеря большей части богатого Панджаба, которой овладели сикхи, пагубно сказалась на состоянии вооруженных сил шахов Дуррани, так как они лишились значительной части своих доходов. Дж. Форстер писал, что «скупость», т. е. недостаток средств у Тимур-шаха, больше всего отражалась на его регулярной армии [89]89
  G. Forster. А Journey from Bengal to England. Т. 2, с. 88.


[Закрыть]. Вместе с тем вследствие процесса непрерывной феодальной децентрализации, в основе которой лежал рост крупного феодального землевладения ханов афганских племен, целые провинции стали постепенно выходить из-под контроля центральной власти. Одновременно происходило неуклонное «размывание» находившегося в распоряжении шаха фонда государственных земель, налоги с которых позволяли содержать шахскую гвардию. Это не могло не ослабить всю военную систему державы Дуррани. Источники отмечают относительную (по сравнению с эпохой Ахмад-шаха) военную слабость державы Дуррани в правление Тимур-шаха и шаха Замана. В этих условиях попытки преемников Ахмад-шаха укрепить центральную власть, сломить своеволие ханов афганских племен и положить конец феодальной децентрализации не могли увенчаться успехом.