Текст книги "Четыре желания"

Глава VIII Два-два

Стадион в Кроук-парке хорошо освещался даже глубокой ночью. Оранжевые лампы гудели высоко над головой, бросая зловещие тени на безлюдные трибуны. Ветер перекатывал из угла в угол по игровому полю пустые бутылки и жестянки. Судя по всему, стадион еще не убирали после вчерашнего большого матча.

Лоури самостоятельно дохромал до середины поля. Ночные огни бледно высвечивали траву, окрашивая ее в призрачно-белый цвет. Старик не мог ничего с собой поделать: он улыбался во весь рот. Он очутился там, где хотел очутиться все долгие полвека. Выйдя в середину центрального круга, он раскинул в стороны руки, словно ожидая аплодисментов от своих отсутствующих одноклассников. Ну-ка, насмешники! У кого кишка тонка? Кто тут трусливая деревенщина?

– Я забрался сюда! – воскликнул он, и голос его, отразившись от трибун, эхом разнесся над полем. – Лоури Маккол забрался в Кроук-парк под покровом ночи!

Мэг засмеялась – она видела, как счастье Маккола рассыпает во все стороны искры, словно маленькие оранжевые фейерверки.

– И сейчас я перекину мяч через перекладину в Кроук-парке!

– А это мы еще посмотрим, – раздался чей-то голос.

Мэг и Маккол обернулись: со стороны трибун к ним приближался охранник. Вид у него был весьма угрожающий, рация висела на бедре, словно шестизарядный кольт у ковбоя.

– Хотелось бы мне знать, – продолжал охранник деловито, – как это вы двое собрались перекинуть мяч через перекладину, если у вас мяча даже нет?

Лоури сглотнул слюну. Мэг моргнула. В одной фразе охранника содержалось сразу два неразрешимых вопроса.

Во-первых: действительно, о каком футболе могла идти речь, если у них не было даже мяча?

Во-вторых: что имел в виду охранник, когда сказал «вы двое»?

Пальцы охранника сомкнулись на рации, словно это действительно была рукоятка револьвера.

– А теперь приведите мне хотя бы один довод, почему я не должен...

Лоури перебил охранника:

– Мне кажется, я вас знаю.

Тут Мэг тоже заметила, что охранник кого-то ей жутко напоминает.

Страж стадиона пожал плечами:

– Это вряд ли. И не надо переводить разговор на другую тему. Лучше потрудитесь объяснить...

– У вас, случайно, нет брата?

– Десси?

– Охранник, как и вы.

– Не охранник, а консультант по вопросам безопасности. Стережет в телецентре всех этих важных шишек, простите за выражение.

– Он еще специалист по средневековой поэзии.

– Скорее, по непристойным стишкам, насколько мне известно. А вы с ним знакомы?

– Вроде того. Он сегодня выдавал мне пропуск в телецентр.

– Мир тесен. – И охранник протянул Лоури руку. – Меня зовут Март. Друзья Десси – мои друзья, ну вы понимаете...

Лоури нерешительно пожал протянутую руку, опасаясь, что это всего лишь хитрость и сейчас на его запястье защелкнется наручник. Покончив со светскими формальностями, Март снова перешел на деловой тон.

– Ну ладно, вернемся к нашим баранам. Итак, объясните...

Охранник внезапно осекся, и догадка озарила его лицо, словно вспышка света:

– Боже мой, Лоури Маккол собственной персоной! Вы ведь тот самый Маккол, верно?

– В каком смысле «тот самый»?

– Ну, из телевизора. Который поцеловал Цецилию Вард. Ах вы, старый хитрый проказник!

– Извините, наверное, вы меня с кем-то перепутали.

– Да ладно вам, это конечно же вы. Вашу морщинистую физиономию ни с кем не перепутаешь. Во всех вечерних новостях рассказывают только о вас, о том, как вы кричали «Ойя!» и прыгали по всему павильону, словно Эррол Флинн.

Лоури не мог удержаться от лукавой улыбки:

– Ну ладно, я – тот самый Маккол.

– Но зачем вы это сделали? Кто вы – сбежавший из-под присмотра сумасшедший, который выслеживает знаменитостей и целует их? Или... – Тут зрачки Марта расширились. – Эй, а не выслеживаете ли вы в эту самую минуту новую жертву?

– Нет, что вы, ничего подобного!

– Надеюсь, что так. Одно дело заниматься всеми этими фокусами для собственного удовольствия, но вот втягивать в ваши истории молодую особу...

– Какую молодую особу? – спросил Лоури с самым невинным видом.

– Вы что, надо мной издеваетесь?

– Он меня видит, – шепнула Мэг.

Она упивалась тем, что шла по полю ногами, а не парила в воздухе. Кто сказал, что усталость – это плохо!

– Разумеется, я вас вижу. Хотя почему-то я не видел вас на видеомониторе у себя в будке.

– У вас есть камера, которая показывает поле?

– Разумеется. Было бы странно, если бы мы следили за оградой и не следили за полем. Но на мониторе я этой девочки не заметил.

– Это потому, что я...

– Это потому, что она всегда плетется сзади, – перебил Лоури. – Даже удивительно, что ей не удается угнаться за такой окаменелостью, как я.

Март слегка попятился:

– По-моему, вы оба не в себе. Я лучше вызову...

– Не надо, Март, – сказал Лоури, изо всех сил пытаясь сохранять спокойствие. – Позволь мне рассказать тебе, зачем я пришел сюда. Всю правду. Все как есть. Все про Цецилию Вард. Всю подноготную. За такую историю воскресные газеты отвалят тебе целое состояние.

Март пожевал кончик уса, обдумывая это предложение.

– Вы серьезно? Что-то в духе скандального откровения?

– Именно.

– Вот мой ответ: сначала расскажите мне вашу историю, а потом я решу.

– Это нечестно! – запротестовала Мэг. – У вас тогда будут все карты на руках!

– В жизни все нечестно, – ухмыльнулся охранник.

– А то я не знаю, – буркнула себе под нос девочка-призрак, внезапно ставшая видимой.

– Хорошо, договорились, – выпалил Лоури, прежде чем Мэг успела что-нибудь возразить потенциальному союзнику.

– Отлично, – просиял Март. – Тогда валяйте. Правда, правда и ничего, кроме правды. Моя профессия приучила меня распознавать сказки с полуслова.

– Хорошо, правда, правда и ничего, кроме правды, – выдохнул Лоури.

И тогда Лоури, как и обещал, рассказал охраннику всю подноготную происходящего. Или, если быть совсем точными, ее достаточно вольную интерпретацию. А если уж совсем честно – это было наглое и откровенное вранье. Потому что и десятой доли правды хватило бы для того, чтобы их обоих навсегда заперли в психиатрическую лечебницу.

– Итак, все началось... э-э-э... в прошлую пятницу.

– Да, да, именно так, – под дакнула Мэг. – Слушайте внимательно!

– Эээ... дедушка этой юной леди, Мэг, лежал тогда при смерти.

Мэг театрально всхлипнула:

– Бедный дедушка Грампс!

– Мы все собрались вокруг смертного одра почтенного джентльмена, ожидая, когда перестанет биться его изношенное сердце.

Когда врешь, всегда старайся подмешивать ко лжи максимально возможное количество правды. Лоури бросил взгляд на Марта, чтобы проверить, не обнаружил ли чего-нибудь его детектор сказочности, о котором он только что распинался. Но, судя по всем признакам, ночной страж пока что жадно внимал россказням, не подвергая их сомнению.

– Итак, как я уже сказал, дедушка Мэг был вполне почтенный старый джентльмен, но всю свою жизнь прожил, что называется, впустую. Жизнь проходила мимо, а он только сидел и смотрел. Умирая, он подумал, что это вряд ли может послужить примером для его внучки. Поэтому он взял с меня обещание...

– Какое обещание? – заинтересовалась Мэг, которая была весьма заинтригована, несмотря на то, что знала цену всей этой истории. – Я в том смысле, что он взял обещание со своего старого приятеля Лоури, который стоит вот здесь и который...

Лоури поморщился. Он опасался, что буйная фантазия Мэг породит на свет гораздо менее правдоподобные подробности, чем ему хотелось бы.

– ...который во время войны служил в частях особого назначения.

Март изумленно поднял брови:

– Теперь я понимаю, как ископаемое вроде вас умудрилось перелезть через проволочное ограждение!

Но тут же брови Марта поспешно вернулись на свое обычное место:

– И что это было за обещание?

Лоури поскреб то место на подбородке, где раньше росла щетина.

– Ах да, обещание. Я пообещал ему, что я, как его лучший друг...

– И бывший командир спецподразделения «Бойцовые Терьеры», – встряло привидение, явно упиваясь полетом своей фантазии.

– Да, – подтвердил Лоури, сжав зубы. – И бывший командир спецподразделения «Бойцовые...

– ...Терьеры»

– Да, «Терьеры». Спасибо, Мэг. Я пообещал, что сделаю за него все то, что он всегда мечтал сделать.

Март присвистнул:

– В частности, поцеловать Цецилию Вард?

– Совершенно верно.

– А теперь вы хотите перекинуть мяч через перекладину в Кроук-парке?

– С вашего позволения.

Март опять пожевал кончик уса. Ситуация непростая. С технической точки зрения, конечно, ничего сложного. Незаконное проникновение на охраняемую территорию. По служебной инструкции ему следует просто вызвать полицию, и пусть они разбираются. Но...

– Ну и где же тогда ваш мяч?

Мэг и Лоури глупо переглянулись:

– Мы его забыли.

– Тоже мне спецподразделение, – фыркнул Март. – Господи Боже, с вами с ума сойти можно. Подождите меня здесь одну минутку.

Март повернулся и трусцой устремился к своей будке, не обращая внимания на фонарик и рацию, которые колотили его на бегу по бедру

Мэг наконец выпустила на волю смешинку, которая щекотала ей губы на протяжении последних нескольких минут.

– Неужели он купился?

– Только благодаря тебе. «Бойцовые Терьеры»! Надо же было такое придумать!

– Я просто хотела слегка оживить твой рассказ.

– Большое спасибо.

– Не за что.

Поле простиралось перед ними, одинокий пластиковый пакет носился по его просторам, словно конькобежец, осваивающий каток.

– Видок, прямо скажем, замогильный! – прошептала Мэг.

– Тебе виднее.

– Нет, если серьезно, он-то как меня разглядел? Какой-то он не такой.

Лоури пожал плечами:

– Не знаю. Может быть, ты ему тоже как-нибудь напакостила? Ну, в смысле, когда еще была живая.

– Я этого парня вообще никогда не видела.

– А по телефону? Анонимные звоночки там или что-нибудь еще.

– Но не в Дублин же. У меня и денег таких не было.

– Ладно, потом разберемся. Лучше вселись в меня и устрой все быстренько, пока Март не вернулся.

– Я думала, что ты хочешь сделать это сам.

Лоури фыркнул:

– Я бы с удовольствием сделал это сам, но с тех пор как одна шавка, которую привели с собой двое квартирных воров, отгрызла мне полноги, весь мой футбол пошел псу под хвост – уж прости за каламбур.

– Давай, давай, напомни, – раздосадованно сказала Мэг, вновь забираясь к Лоури под кожу. – Уже десять минут с тех пор, как ты не напоминал.

Март трусцой примчался обратно; его большой живот подпрыгивал на бегу.

– Вот, – сказал он, вручая Лоури кожаный футбольный мяч.

Тот, кого он считал Лоури, ловко поймал мяч на лету и прокрутил его на пальце, как это делают баскетбольные игроки. В свое время Мэг неплохо играла в эту игру.

– Вот что я скажу вам, Март, – начала Мэг. – Вам надо следить за собой. У вас внутри что-то вроде дырявой шины, и это отправит вас в туннель раньше срока.

Март показал пальцем на туннель, из которого выходят игроки:

– Да я только что оттуда. Кстати, а где девчонка?

Лоури, удобно расположившийся, словно зритель, в собственной голове, переполошился, но Мэг, у которой за плечами был многолетний опыт импровизированного вранья, объяснила самым солидным тоном, какой нашла у Лоури:

– Ей внезапно позвонили по мобильному. Она в настоящий момент записывает альбом, и ее срочно вызвали проложить бэк-вокал.

Март недоверчиво оглянулся:

– Понятно. Получается, она перелезла обратно через ограду?

– Получается так. Очень спортивная девочка, знаете ли. Между прочим, выступает за сборную Ирландии по легкой атлетике.

– Ясно. – Детектор, которым так гордился Март, очевидно, сегодня был в починке.

– Да-да. Она выиграла две золотые медали на Олимпийских играх в прошлом году.

– В прошлом году? – сказал Март, пытаясь в уме разделить сумму цифр прошлого года на четыре.

– Одну там, где надо долго бежать, и одну там, где прыгают.

– Марафон и бег с барьерами?

– Вот-вот. Замечательный ребенок. Я подумываю о том, чтобы удочерить ее.

– Но ведь, насколько я понял, умер-то только ее дедушка?

– Да... но... он был в то же время и ее отцом, потому что он удочерил ее, когда ее настоящие родители погибли... на них в сафари-парке напал дикий бабуин.

Лоури не знал, плакать ему или смеяться, созерцая все происходящее из ложи собственного черепа.

Март потер виски. У него от всего этого уже начинала болеть голова.

– Ладно, хватит мне заливать про вашего вундеркинда. Вы будете пинать мяч или нет?

– Разумеется, буду. Ведь я сюда пришел именно за этим, верно?

Мэг ступила на священную для каждого спортсмена траву Кроук-парка. Остаточные воспоминания бушевали на безлюдных трибунах, призывая к победе давно уже не существующие команды. Вокруг толпились тени игроков былых времен, пихавшиеся и пинавшие друг друга по ногам, когда судья смотрел в другую сторону. Возбуждение было заразительным. Мэг даже начало казаться, что она сама принимает участие в одном из знаменитых финалов прошлого и именно ей предстоит пробить решающее пенальти на последней минуте игры. Она чувствовала, как бьется от восторга сердце Лоури. Ему пришлось ждать пятьдесят лет, чтобы наконец осуществить свою мечту.

Мэг поставила на траву белый кожаный мяч и сделала восемь шагов назад. Шум призрачной толпы сразу же смолк. Игроки моментально растаяли в воздухе, не выдержав напряженности момента. Лоури мысленно произнес молитву. Пусть у нее все получится. В свое время он играл очень неплохо. Мэг может воспользоваться его памятью. И он впустил ее туда. Она вспомнила каждый мяч, по которому ему доводилось бить. Каждый матч, который он провел, бегая по истоптанному полю. Его воспоминания вились жужжащим роем электронов где-то в области затылка.

– А, так вот как это делается! – сказала Мэг и тут же приняла другую позу. Она распрямила плечи, перенесла весь свой вес на толчковую ногу. Это же так легко: одно движение – и мяч в воротах.

Впервые за все время они решали вставшую перед ними задачу в тесном сотрудничестве. Мышцы и мысли слились воедино. Мэг облизнула палец Лоури, выставила его, чтобы узнать на правление ветра, и ощутила вкусовыми рецепторами Лоури отвратительный табачный вкус.

– Тьфу! – воскликнула она и сплюнула на траву. Разумеется, поскольку ее легкие были прокуренными легкими закоренелого курильщика, содержимое плевка оказалось гораздо более противным, чем она ожидала.

– Какая мерзость! Смотри, что ты сделал со своим здоровьем!

– Пусть это послужит для тебя уроком! – выкрикнул Лоури из своего убежища.

– Что ты имеешь в виду? «Курение опасно для вашего здоровья»?

Все эта перепалка, вполне обычная для нашей парочки, весьма озадачила беднягу Марта.

– Вы с ума спятили, верно? Шарики за ролики закатились? Да, взялся я на свою беду помогать беглому психу, – и рука охранника потянулась к рации.

– Нет, Март, постой, – в отчаянии выкрикнула Мэг. – Это мне прошлое вспомнилось. Когда я еще сражался в рядах «Бойцовых Терьеров». Иногда так накатит, что, кажется, все словно наяву возвращается.

И Мэг утерла ладонью крокодилову слезу, глядя в щель между пальцев, клюнул ли Март на ее вранье.

– Тогда давайте бейте быстрее. Знаете, после всего, что мне тут с вами пришлось натерпеться, я слуплю с «Мира по воскресеньям» кучу бабок за эту историю.

Мэг сделала глубокий вдох и разбежалась. Она ударила по мячу подъемом стопы, как подсказали ей воспоминания Лоури, но мяч вильнул в сторону, легонько подпрыгнул и откатился на какие-нибудь три фута.

Март чуть не лопнул от смеха.

– Ой, не надо, умоляю! – покатывался он. – Ой, перестаньте меня смешить! Я этого просто не вынесу!

– Этот мяч очень твердый, – охала Мэг, потирая ушибленные пальцы на старческой ноге. – Он совсем не такой, как те пластмассовые, что на бензозаправке продают.

Март восторженно хлопнул в ладоши:

– Вы уверены, что ваше подразделение не называлось «Бойцовые Болонки»?

– Ладно, Март. Бывает.

– Тут где-то по соседству герл-скауты занимаются. Хотите, я приведу вам пару девчонок, чтобы они поучили вас, как бить по мячу?

Где-то в глубине мозга Лоури простонал:

– Он совершенно прав. Ты бьешь, как...

– Как кто?

– Да ты сама знаешь. Как...

– Как девчонка? Ты это хотел сказать?

– Ну...

– Я и есть девчонка! – крикнула Мэг. – Я ведь девчонка, верно? Так чего ты от меня ожидал?

Разумеется, бедняга Март, будучи парнем воспитанным, сразу же почувствовал себя неловко:

– Вы вовсе не девчонка. Я просто пошутил. Валяйте попробуйте еще один раз.

Но Мэг была вовсе не в настроении воспользоваться этим предложением, гораздо больше ей хотелось ворчать и браниться:

– Старый дурак, дурацкие твои Четыре Желания и дурацкая твоя жизнь, с которой я должна разбираться. Я и так из кожи вон лезу. Поцеловать Цецилию – это ведь моя работа, признай? Чуть не убилась при этом, кстати. И чем ты меня отблагодарил? Обзываешься только. «Ты бьешь, как девчонка». Пойду-ка я обратно в туннель – прямо сейчас.

– Да ну, зачем в туннель, – добродушно пробурчал Март. – Врежьте-ка лучше по мячу еще разок.

– А на фига! – надулась Мэг, окончательно позабыв, как она выглядит со стороны. – Зачем я должна в лепешку разбиваться ради какого-то старого козла?

Март распрямил плечи и навис над ней во весь свой рост:

– Потому что этот старый козел – ваш лучший друг. Сделайте это для него и сделайте это для той девчонки. А иначе какой вы пример ей подадите?

Удивительное дело, но, не имея ни малейшего представления о том, что происходит на самом деле, Март умудрился попасть в самую точку.

Не сказав ни слова, Мэг подняла мяч и вновь установила его на одиннадцатиметровую отметку.

Откуда-то из внутренней темноты голос Лоури прошептал:

– Спасибо.

– Рано еще говорить спасибо, – ответила Мэг и сделала восемь гигантских шагов назад. – Эта штука, она твердая как камень.

Март направился к ней от боковой линии. Рация по-прежнему болталась у него на бедре.

– Хотите полезный совет?

– А то нет, – сказала Мэг с выражением, которое однозначно следовало понимать, как «Вали отсюда!»

– Когда мне нужно пробить дальний удар, – продолжал Март, не замечая разбивающихся о его прочный лоб волн враждебности, – я представляю себе, что мяч – это чья-то голова. И принадлежит она какому-нибудь субъекту, которого я, мягко выражаясь, недолюбливаю.

Мэг на миг замерла. Это был действительно полезный совет. Представить, что мяч – это чья– то голова. Причем она прекрасно знала, чья это будет голова.

Она приготовилась к удару. Мяч уже не был теперь ни в чем не повинной кожаной сферой, он превратился в башку Франко. И башка говорила ей: «Это больше не твой дом, маленькая мисс. Здесь больше никто не будет носиться с тобой, как с принцессой. Ты будешь делать все, что я тебе прикажу, и без лишних разговоров...»

– Ах, вот оно как! – воскликнула Мэг, начиная разбегаться.

«Для начала забудь о том, как ты жила раньше. Я тебе не прислуга. Я не буду ходить за тобой следом и подбирать твои тряпки. Настали другие времена, маленькая мисс, совсем другие времена. И твоя мамочка больше не прибежит выручать тебя. Потому что твоя драгоценная мамочка...»

– Заткнись! – зарычала Мэг и пнула мяч сильнее, чем она пинала что-либо в своей жизни и после нее.

Башка Франко взвилась в воздух, промчалась со свистом между столбами[8]8
  В гэльском футболе, как и в американском, ворота представляют собой два вертикальных шеста, соединенных перекладиной и без сетки.


[Закрыть] и врезалась позади них в сетчатое ограждение трибун.

Март чуть не лишился дара речи.

– Беру все свои слова обратно, – едва выдавил из себя он. – Самим «чемпионам» стоило бы у вас поучиться. Ну и удар! Ничего подобного не видел с тех пор, как... да нет, никогда не видел! Чуть ограждение не снесли, Боже Праведный! Я думал, мяч прорвет сетку!

Душа Лоури отплясывала джигу внутри собственного черепа:

– Я знал, что ты можешь! Я знал! Какая радость! Какой восторг! Я снова чувствую себя мальчишкой!

Медленная улыбка разлилась по лицу Мэг, а вернее по лицу, за которым она скрывалась.

– Ты прав, – сказала она, все еще не в силах забыть недоумения, написанного на летящей над стадионом физиономии Франко. – Какая радость!

Март проводил своего подопечного до турникета.

– У тебя не будет из-за меня неприятностей?

Март покачал головой:

– Нет. Ну, позволил я тебе пнуть по мячу перед тем, как вышвырнуть вон, – что тут такого? В любом случае, я – совладелец компании, которая охраняет стадион.

Мэг кивнула:

– Отлично. Слушай, Март, огромное тебе спасибо. Ты не представляешь, как это важно для Лоури... в смысле, для меня.

– Никаких проблем. Всегда рад помочь одному из «Бойцовых Терьеров».

И прежде чем Мэг успела отреагировать на эту фразу, Март схватил руку Лоури и начал ее энергично трясти. При этом небольшая часть Мэг успела перетечь в Марта, прежде чем девочка опомнилась и поспешно втянулась обратно в тело старика.

Март отдернул руку и с любопытством принялся разглядывать свои пальцы.

– Гм, – пробормотал он. – Странное дело...

– Что случилось?

Март моргнул:

– Ничего особенного. Мне просто показалось... Да нет, вроде все в порядке.

– До свиданья, Март. Передай от меня привет Десси.

– Разумеется. Послушайте, вы не обидитесь, если я задам вам один вопрос?

– Нет, давай спрашивай.

– Эта девчонка, ну, поющая олимпийская чемпионка?

– Ну?

– Вы уверены, что она не ваша родственница?

– Абсолютно. А почему ты спрашиваешь?

Март наморщил лоб:

– Ну, просто... Мне несколько раз показалось, что у вас – ее лицо. – Он нервно засмеялся: – Наверное, на работе переутомился.

Мэг и Лоури ответили на его слова дружным смехом, может, чуточку более громким, чем следовало.

– Скорее всего, Март. Скорее всего.

Ночной страж закрыл за ними турникет, и они вновь оказались на городской улице. Как только Март скрылся во тьме Кроук-парка, Мэг высвободилась из клеточной структуры Лоури.

– Уфф! – простонал старик. – Моя нога! Ну, ты и врезала по этому мячу!

– Ага, – мрачно буркнула Мэг.

– Послушай, – сказал Лоури, – что с тобой? Мы уже справились с двумя пунктами из четырех. Мы на полпути к победе!

Мэг присела на стену, больше по привычке, чем от усталости.

– Да нет, я из-за Марта. Я знаю, почему он меня увидел.

– Да? И почему же?

– Когда он пожал мне руку, я успела одним глазом заглянуть к нему внутрь. Это получилось случайно. Я вообще-то в чужие дела никогда не лезу.

– Да?

– В общем, все дело в его жизненной силе. Его энергии, если хочешь.

– И что с ней не так?

– Она на исходе. Израсходована. Вся без остатка.

– Он умирает?

Мэг наморщила лоб:

– Когда у нас еще была машина, мама обычно говорила о ней, что у нее мотор на последнем издыхании. Вот-вот заглохнет. С Мартом что-то в том же духе. Он уже скорее призрак, чем живой человек. Вот почему он меня увидел. Я – такая же, как он. Ну, почти.

– И ничего нельзя поделать?

Мэг покачала головой.

– Нет. Я тут бессильна. По крайней мере, аура у него ярко-голубая. Он окажется за Жемчужными вратами прежде, чем успеет это понять.

Март следил за ними с наблюдательной вышки. Выпучив глаза, он смотрел, как от старика отделилась девочка. Он с самого начала почувствовал, что дело неладно. Выудив кассету из упаковки, он вставил ее в прорезь видеомагнитофона. Слишком поздно. Странная парочка исчезла в ночной тьме.

Чудеса! Он и не подозревал, что такое возможно. Но теперь, как это ни странно, ему все стало ясно. Эта девочка – привидение, выполняющее особое задание. Откуда это ему известно? Март пожал плечами. Допустим, пока это только гипотеза. Не стоит слишком долго ломать над этим голову. Однако нужно срочно связаться с Десси и посоветоваться, какая от этого может быть польза. Десси, он всегда был более практичным человеком.

Но от мысли, что тогда ему придется выслушивать очередную лекцию Десси, у него сразу подскочило давление. Не успеешь опомниться, как уже окажется, что все это придумал именно Десси, а он, Март, не более чем его компаньон без права голоса. И все же только его братишке было под силу выдумать, как заработать немного денег на всей этой истории.

Перед разговором с Десси необходимо как следует подкрепиться. И начать надо с доброй кружки хорошего крепкого чая. Март встал с вращающегося кресла и побрел на кухоньку рядом с его постом. Протекающий электрочайник стоял на сушке. Облупившиеся провода были воткнуты в слегка обугленную розетку. Надо будет как-нибудь привести это все в порядок, а то даже пойти и купить новый чайник.

Март пожал плечами. Подождет до завтра. Сейчас важнее выпить чаю. Ну-ка, приятель, вскипяти нам воду еще один, последний разок! Март стряхнул со штепселя несколько попавших на него капель воды и потянулся к розетке...

Миюши постучал пальцем по монитору мозгового зонда.

– Вот в чем загвоздка! Нашел.

– Давно пора, – проворчал Вельзевул.

Не вечер выдался, а сплошной кошмар. Только для него, разумеется. Все остальные архидемоны тем временем лакомились блюдами из вымирающих видов животных, занесенных в Красную книгу.

– Все шло в полном соответствии с планом – и, следует отметить, вовсе не благодаря талантам вашего Душелова, – как вдруг наш дедуля целует свою бабулю и – БАБАХ!

– БАБАХ? Что ты хочешь этим сказать, болван компьютерный?

Миюши с трудом поймал уже готовые сорваться с языка слова о том, что уж если кто здесь «болван компьютерный», так это сам Вельзевул. Замечания подобного рода обычно приводили к тому, что высказавшему их приходилось ощутить на себе, как больно бьют электровилы, настроенные на разряд четвертой степени.

– Видите это белое свечение, Вельзевул-сан?

Второе лицо в преисподней склонилось над монитором, который слегка подрагивал на штыре, воткнутом в мозги Отрыжки.

– Вижу. Еще бы не видеть!

– Отлично. Так вот это – стопроцентная энергия добра. Редчайшая вещь. Момент совершенства. Без примеси смертных грехов. Достаточно, чтобы встретились две, всего лишь две такие молекулы доброты, и – БАБАХ! Термоядерная реакция. Для таких, как мы, это верная смерть. Вашего Душелова перемололо как рыбешку, попавшую в пасть к акуле.

Вельзевула передернуло.

– Ну и мозги у него сразу же сгорели по второму разу. Вся его энергия иссякла, и Преисподняя заглотила его быстрее, чем удав заглатывает кролика...

– Хватит, хватит, что за мерзкие сравнения! Я уже все понял.

Миюши мысленно улыбнулся. Редкостная брезгливость – по крайней мере для демона!

– На ленте есть еще что-нибудь полезное?

– Нет, Вельзевул-сан. После поцелуя одни только помехи.

– А что случилось с твоим маленьким роботом? С говорливым таким?

– С ВЕНИКом?

– Да называй его, как хочешь. Он зафиксировал какую-нибудь информацию?

ВЕНИК как раз парил в этот момент у демонов над головами, бесконечно повторяя одну и ту же фразу. К счастью, Миюши заблаговременно отключил у него звук

– Боюсь, что его системные файлы пострадали от перегрузки, но я могу снова загрузить в него программу с моего сервера...

Миюши осекся, вспомнив, чем кончилась в последний раз его попытка беседовать с Вельзевулом на жаргоне, принятом среди программистов.

Вот и сейчас он видел, как потрескивающий разряд начинает быстро формироваться на самом длинном зубце бесовских вил.

– Я хотел сказать, что голограмма повреждена, но я могу запустить ее снова.

– Почему бы так сразу не сказать? И еще – ты можешь что-нибудь сделать с этим отвратительным запахом?

Миюши нерешительно принюхался.

– Практически ничего. Но он уже выветривается. Это запах счастья. Eau de Joi[9]9
  Эссенция радости (фр.).


[Закрыть]. Без единой примеси зла. Он напоминает мне запах цветов...

– Запах свежего хлеба.

– Морского ветра.

Обоих демонов передернуло.

– Какая гадость! – заключили они хором.

Это был исторический момент: в первый и последний раз Вельзевул и Миюши сошлись во мнениях.

Надо сказать, Вельзевулу это не очень понравилось.

– Короче говоря, немедленно приведешь их обоих в порядок. И, прошу тебя, безо всех этих отговорок, на которые вы, технари, так горазды. Я твердо знаю, что для этого тебе не понадобится заказывать никаких деталей на Тайване, так что поторопись. Если через десять минут ничего не будет готово, придется испортить твой славный шелковый костюмчик и прожечь в нем электричеством дырку чуть пониже спины. Я ясно выразился?

Миюши низко поклонился:

– Яснее ясного, Вельзевул-сан.

Затем программист скинул пиджак, обнажив торс, густо испещренный красочными татуировками. Драконы обвивали его грудную клетку, и цунами разбивались об уступы его плеч. Сдерживая дыхание, чтобы не втянуть ненароком отвратительный аромат добродетели, Миюши снова погрузил руки в мозги Отрыжки, словно в тесто.

Как все ученые люди, он не мог удержаться от того, чтобы не прокомментировать свои действия:

– Волна положительной энергии полностью подавила источники питания Душелова. Иными словами, повторно его убила. Стерев при этом все содержимое его памяти. Теперь его память похожа на пустое ведро. К счастью, ее бэкап находится в файле, содержащемся в операционной системе голограммы. Но, к несчастью, голограмма питается от того же источника, что и ее носитель. Иными словами – если отключается он, то отключается и она.

Миюши подключил зонд к внешнему источнику питания. Голубая искра проскочила между контактами, а следом за ней – еще несколько. Достигнув содержимого черепа Отрыжки, они заставили его окоченевшее тело содрогнуться в спазме. ВЕНИК тут же закрутился как волчок, а скорость его речи увеличилась до четырехсот слов в секунду. Его микропроцессоры немедленно запустили тестовую программу, и голограмма начала проверять работоспособность всех своих драйвов и программ. Через три и четыре десятых секунды ВЕНИК пришел к выводу, что он функционален на восемьдесят восемь процентов. Его телескопические глаза повернулись несколько раз и сфокусировались на стоявших перед ним демонах.

– О Величайший, – сказала голограмма и низко поклонилась.

– Благодарю, – ответил Вельзевул, невольно польщенный подобным обращением. Миюши счел благоразумным не разубеждать его. – Ну что, этот болван наконец ожил?

– Гав! – тявкнул Отрыжка.

– К сожалению, похоже, что да.

Вельзевул недовольно заворчал:

– Да, даже твоя голограмма и то страдает высокомерием. А почему бы мне, Миюши, не зажарить твоего виртуального дружка прямо сейчас?

– Разрешите, я отвечу на этот вопрос, – прожужжал ВЕНИК, бесшумно подплыв поближе к своему хозяину. – В отличие от вашего Душелова, моя аналитическая программа, запатентованная «Корпорацией Миюши – Внутренние Решения Для Внутренних Проблем», способна проникать в содержимое памяти мистера Бреннана и на основе полученных данных предсказывать перемещения нашей заблудшей души во время ее пребывания в мире смертных.

Вельзевул метнул яростный взгляд на Миюши:

– Он и сам – твоя копия, и разговорчики – твои. Ох, не нравится мне это!

Миюши отвесил несколько низких поклонов, почувствовав, что буквально наносекунды отделяют его творение от гибели в пламени электрической дуги.

– Он хочет сказать, Вельзевул-сан, что ему известно, куда направится Мэг Финн.

Вельзевул дал японцу время почувствовать всю глубину сомнения, заключенную во взгляде его фиолетовых глаз, и спросил: