Текст книги "Последний хранитель (ЛП)"

Автор книги: Йон Колфер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Труба постучал по столу – привычка, перенятая у Джулиуса.

– Что за последствия? Скажи мне.

– Просто, чтобы понять, – сказал Артемис, – ты хочешь узнать, что значит слово «последствия»? Или узнать, какими они будут?

Элфи толкнула Артемиса плечом по бедру, поторапливая его:

– Артемис, время!

– Хорошо, Элфи. Вот в чем проблема…

– Ну же, – просил Жеребкинс. – Дай я объясню. Это мое царство, и я буду говорить просто и по сути, обещаю.

– Тогда начинай, – сказал Труба, чья любовь к простоте и конкретности была известна.

Элфи засмеялась. Она не могла поверить, что все продолжали вести себя как обычно, несмотря на такую непростую ситуацию.

Мы стали менее чувствительны, как люди.

Что бы Опал не сделала, она все еще личность. Были такие темные времена, когда Элфи мечтала поохотиться на пикси и реализовать немного человеческой справедливости, но те времена прошли.

Жеребкинс потянул за свой ужасно причесаный хохолок.

– Всякое создание состоит из энергии, – начал типичным напыщеным голосом, передающим важную информацию, который он обычно использовал в подобных ситуациях. – Когда такое создание умирает, его энергия медленно исчезает и возвращается земле, – он сделал драматическую паузу. – Но что если

Труба вскинул руки.

– Вау! Просто и по сути, ты помнишь?

Жеребкинс перефразировал.

– Хорошо. Если младшая Опал умирает, то старшая Опал не может продолжать свое существование.

Это отняло у Трубы секунду, но он понял.

– То есть, это будет как в кино? Она исчезнет, а мы будем сперва выглядеть немного недоуменными, некоторое время, а потом вообще о ней забудем?

Жеребкинс засмеялся.

– Это одна теория.

– И какая же другая?

Кентавр внезапно побледнел, и, что для него нехарактерно, уступил слово Артемису.

– Почему бы тебе не объяснить это? – сказал Жеребкинс. – Меня только что осенило, что могло на самом деле произойти, и мне нужно сделать несколько звонков.

Артемис коротко кивнул.

– Другая теория впервые была выставлена вашим собственным профессором Банджи около пяти столетий назад. Банджи верит, что если временной поток оскверняется вторжением младшей копии какого-то существа, и эта копия впоследствии умирает, то копия этого существа в настоящем времени спонтанно и яростно высвобождает энергию. И не только Опал, но и все, что существует благодаря ей младшей, все воспламенится.

Яростно. Воспламенится. Командир Келп хорошо понимал эти слова.

– Высвободит энергию? И насколько же сильно?

Артемис пожал плечами.

– Это зависит от объекта или существа. Материя мгновенно превращается в энергию. Будет высвобождена огромная взрывная сила. Речь идет, возможно, даже о ядерных реакциях.

Элфи почувствовала, как ее сердце забилось быстрее.

– Ядерные реакции?

– В основном, – сказал Артемис. – Для живых существ. Объекты в таких случаях наносят меньше вреда.

– Все, что Опал сделала и чему поспособствовала, взорвется?

– Нет. Только то, на что она повлияла за последние пять лет. Между годами ее младшей копии и нашем временем. Хотя с обеих сторон могут быть некоторая временная рябь.

– Ты говоришь обо всем оружии компании Опал, которое у нас все еще в вооружении? – спросила Элфи.

– И спутники, – добавил Труба. – Каждое второе колесо в городе.

– Это только теория, – сказал Артемис. – Есть еще одна теория, которая утверждает, что ничего подобного не произойдет, кроме того, что одно существо умрет. Физика превосходит квантовую физику, и все идет своим чередом.

Элфи обнаружила себя красной от внезапной ярости.

– Ты так говоришь, будто Опал уже умерла.

Артемис не был уверен в том, что следовало сказать.

– Мы смотрим в бездну, Элфи. В скором времени многие из нас могут умереть. Мне нужно побыть в уединении.

Жеребкинс выглянул из-за своего компьютера.

– А что ты думаешь о процентах, вершок?

– Проценты?

– Относительно теории.

– Ах, да. Насколько вероятны взрывы?

– Именно.

Артемис подумал об этом.

– Учитывая все обстоятельства, я бы сказал, что около девяноста процентов. Если бы я держал пари, то я бы поставил на это свое последнее золото.

Труба зашагал по маленькому офису.

– Нам необходимо выпустить Опал. Освободить ее немедленно.

Теперь Элфи была не уверена.

– Давай подумаем, Труба.

Командир повернулся к ней.

– Ты не слышала, что говорил человек? Ядерные реакции! Мы не можем допустить такого под землей.

– Я согласна, но это все еще может быть обманом.

– Альтернативы слишком страшные. Мы отпускаем ее и выслеживаем. Соединитесь с Атлантидой сейчас же. Мне нужно поговорить с начальником «Пучиины». Это все еще Виниайа?

Артемис говорил тихо, но с начальствующим тоном, который делал его настоящим лидером еще с десяти лет.

– Слишком поздно освобождать Опал. Все, что мы можем сделать – это спасти ей жизнь. Это именно то, что она и планировала все это время.

– Спасти ей жизнь? – возразил Труба. – Но у нас все еще есть… – Командир Келп проверил часы с обратным отсчетом. – Десять минут.

Артемис похлопал Элфи по плечу, а затем отступил от нее.

– Если ваша бюрократия – это нечто схожее с человеческой, то вы не сможете доставит Опал в шаттл за такое время. То, что вы можете успеть, так это отправить ее вниз в реактор.

Келп еще не научился на своем горьком опыте затыкаться и позволять Артемису объяснить, и поэтому продолжил задавать вопросы, замедляя процесс и растрачивая драгоценные секунды.

– Реактор? Что за реактор?

Артемис поднял палец.

– Еще один вопрос, командир, и я буду вынужден попросить Дворецки удервживать вас.

Келп был близок к тому, чтобы выгнать Артемиса вон или обвинить его в чем-то, но ситуация была критической, и существовал шанс, что этот человек может каким-то образом помочь…

Он сжал кулаки так, что его пальцы заскрипели.

– Хорошо. Говори.

– «Пучина» питается от естественного ядерного реактора в слоях урановой руды, расположенных на подложке из гранита, нечто похожее есть в Габоне, – сказал Артемис, вытягивая факты из своей памяти. – Энергетическая Компания получает энергию в маленьких коконах внутри урана. Они сконструированы с помощью науки и волшебства так, чтобы противостоять ядерному взрыву. Об этом учат в здешних школах. Вам всем об этом известно, не так ли?

Все закивали. Фактически, это было так, потому что теперь это точно все знали.

– Если мы поместим Опал в такой кокон незадолго до того, как кончится время, то взрыв, как минимум, не будет распространяться, и, теоритически, если мы вкачаем достаточно анти-радиационной пены, Опал даже может сохранить свою физическую целостность. Хотя я бы не стал на это ставить. Опал, вероятно, готова идти на риск.

Труба уже было хотел толкнуть Артемиса на стул, но мудро сдержался.

– Ты хочешь сказать, что это все тщательно спланированный план побега?

– Конечно, – сказал Артемис. – Но не все спланировано. Опал вынуждает нас выпустить ее из клетки. Другой вариант – полное разрушение Атлантиды и каждого, кто ее населяет, что просто немыслимо для любого, кроме самой Опал.

Жеребкинс уже выучил планы тюрьмы.

– Реактор находится меньше чем в ста метрах под камерой Опал. Я сейчас же свяжусь с начальком.

Элфи знала, что Артемис был гением, и поблизости не было никого, кто мог бы предугадать действия похитителей, но у них еще оставались другие варианты.

Она посмотрела на фигуры на экране и была охлаждена тем, насколько обыденными они казались в свете того, что они делали. Они сутулились как подростки, едва взглянув на свою похищенную, уверенные в себе и нисколько не смущающиеся своих масок, которые «считывали» их лица и отображали примерные эмоции в преувеличенном мультяшном стиле. Умные маски были очень популярны среди любителей караоке, которые теперь могли и выглядеть как свои кумиры, а не только звучать, как они

«Возможно, они даже не знают, что на кону», – внезапно поняла Элфи, – «Возможно, они такие же невежи, как я была десять секунд назад».

– Они могут нас слышать? – спросила она у Жеребкинса.

– Могут, но мы еще не ответили им. Просто нажми на кнопку.

Конечно же, никакой кнопки не было, просто датчик на сенсорном экране.

– Выполнять, капитан! – распорядился Труба.

– Я тренированый посредник, сэр, – сказала Элфи, надеясь, что тон уважения поможет ей получить то, чего она хотела. – И однажды я… – Она виновато посмотрела на Артемиса, сожалея, что завела разговор. – Однажды я была собственным заложником, поэтому я знаю, как такие вещи делаются. Позвольте мне с ними говорить.

Артемис ободряюще кивнул, и Элфи знала, что он понял ее тактику.

– Капитан Малой права, командир, – сказал он. – Элфи – настоящий переговорщик. Ей даже удалось добраться до меня.

– Сделай это, – рявкнул Труба. – Жеребкинс, продолжай попытки выйти на связь с Атлантидой. И собери совет, нужно начать эвакуировать оба города.

Хотя их реальные лица были скрыты, гномьи мультяшные выражения были уставшими. Возможно, из-за наклоненных голов и присогнутых колен. Возможно, это выглядело не так, как они надеялись. В конце концов, они не могли видеть свою аудиторию, да и никто не реагировал на их угрозы. То, что начиналось похожим на революционный шаг, теперь выглядело как два гнома, издевающихся над пикси.

Пип взмахнул пистолетом перед Кипом, и было вполне понятно, что это значило. «Почему бы не пристрелить ее сейчас?»

Элфи активировала микрофон плавным движением руки.

– Здравствуйте. Это капитан ЛеППРКОНа Элфи Малой. Вы меня слышите?

Гномы отреагировали мгновенно, и Пип даже попытался присвистнуть, но сквозь динамик этот звук проходил как сквозь малину.

– Привет, капитан Малой. Мы о тебе слышали. Видели картинки. Не хило, капитан.

Элфи воздержалась от возражений. Всегда избегать необязательной конфронтации в разговорах с похитителями.

– Спасибо, Пип. Могу я вас так назыть?

– Ты, Элфи Малой, можешь называть меня как угодно и когда угодно, – пропищал Пип, и он поднял свою свободную руку, чтобы ударить своего партнера по колену.

Элфи была недоверчива. Эти двое могут навести шуму во всем мире волшебного народца, и они же сейчас развлекаются, как два гоблина на вечеринке шаровых молний.

– Хорошо, Пип, – спокойно продолжила она. – Что мы можем сделать для вас сегодня?

Пип печально покачал головой, гляда на Кипа.

– Почему милые всегда тупые? – Он повернулся к камере. – Вы знаете, что вы можете для нас сделать. Мы вам уже сказали. Освободите Опал Кобой, или ее младшая копия отправится в долгий сон. Под этим я имел в виду, что она получит пулю в лоб.

– Вам нужно дать нам немного времени, чтоб показать нашу добросовестность. Ну же, Пип. Еще один час, ради меня?

Пип почесал голову рукояткой пистолета, делая вид, что рассуждает.

– Ты милая, Элфи. Но не настолько. Если мы дадим тебе еще один час, ты как-нибудь разыщешь меня и остановишь время. Нет уж, спасибо, кэп. У тебя есть десять минут. Будь я на твоем месте, я бы открыл клетку или позвонил гробовщику.

– Такие вещи требуют времени, Пип, – не переставала Элфи, повторяя имя, чтобы наладить с ним связь. – Чтоб заплатить налог, потребуется три дня.

Пип пожал плечами.

– Не мои проблемы, детка. Ты можешь называть меня Пипом весь день, но это не сделает меня тем мультяшным котом. Это не мое реальное имя.

Артемис отключил микрофон.

– Он умен, Элфи. Не играй с ним, просто скажи правду.

Элфи кивнула и включила микрофон.

– Хорошо. Тогда я скажу прямо. Есть хороший шанс, что если вы выстрелите в младшую Опал, то мы все увидим серию больших взрывов. Много невинных людей погибнет.

Пип небрежно помахал пистолетом.

– Ах да, квантовые законы. Мы знаем об этом, не так ли, Кип?

– Квантовые законы, – сказал Кип. – Конечно, мы знаем.

– И вас не волнует, что добрые эльфы, гномы, которые могут быть вашими родственниками, умрут?

Пип поднял брови так, что они вышли за пределы маски.

– Ты любишь кого-нибудь из своей семьи, Кип?

– У меня нет семьи. Я сирота.

– Правда? Я тоже.

Пока они подтрунивали, Опал дрожала в грязи, пытаясь говорить через ленту. Жеребкинс бы сделал голосовой анализ на основе колебаний ленты чуть позже – если бы было это «позже» – но гению не пришлось прибегать к вычислениями, чтобы догадаться, что она умоляет о спасении.

– Там должно быть что-то, что вам нужно, – сказала Элфи.

– Есть только одна вещь, – ответит Пип. – Могу я узнать твой номер? Я бы не отказался от чашечки латте с тобой, когда все это закончится. Хотя, конечно, придется подождать, потому что Гавань будет в руинах.

Жеребкинс вызвал на экране текстовое окно. Элфи прочитала: «они уже перемещают Опал».

Элфи моргнула, показывая, что она поняла, и продолжила переговоры.

– Дело вот в чем, Пип. У нас осталось девять минут. Вы не сможете вывезти кого-то из Атлантиды за девять минут. Это невозможно. Необходимо экипироваться, возможно даже загерметизироваться, выйти через туннели в открытое море. Девяти минут мало.

Театральные реакции Пипа стало все сложнее и сложнее принимать.

– Хорошо, ну тогда я предположу, что много народу будет плавать. Взрыв может пробить дыру в оболочке Атлантиды.

Элфи сломалась.

– Неужели никто вас не волнует? Что за геноцид?

Пип и Кип засмеялись.

– Это ужасное чувство, бессилие, не правда ли? – сказал Пип. – Но есть ощущения и похуже. Утопление, например.

– Или оказаться под разрушающимся зданием, – добавил Кип.

Элфи ударила своими маленькими кулачками по консоли.

«Эти двое приводят меня в ярость».

Пип подошел ближе к камере, так, что его камера заполнила весь экран.

– Если мы не получим звонок от Опал в течение нескольких следующих минут, и она не скажет нам, что она в шаттле по пути на поверхность, то я пристрелю пикси. Уж поверь мне.

Жеребкинс положил свою голову в руки.

– А мне нравились Пип и Кип, – сказал он.

Глава 2. Убивая прошлое

Пучина, Атлантида

Опал тщетно пыталась левитировать, когда за ней пришли стражники. Когда она была ребенком, она умела это делать, до того как выбрала путь преступницы и в результате потеряла всю магию до единой капли из своих синапсов, маленьких стыков между нейронами, где, как утверждали многие эксперты, эта магия и возникла. Ее сила могла бы вернуться, если бы не человеческий гипофиз, который она вживила в свой гипоталамус. Левитация была сложным искусством, особенно для пикси с их ограниченными магическими возможностями; состояния левитации могли достигать разве что монахи Хей-Хей Третьего Балкона – но Опал удалось постичь его уже во время ношения подгузника. Для ее родителей это было первым предзнаменованием того, что их дочь довольно-таки особенная.

«Только представьте себе», – думала она. «Я желала быть человеком. Это было ошибкой, но я наконец-то нашла, кого в ней обвинить. Этот кентавр, Жеребкинс – это из-за него я сделала это. Очень надеюсь, что он погиб во время взрыва».

Опал самодовольно ухмыльнулась. Были времена, когда она бы скоротала время в тюрьме, придумав еще более замысловатые и сложные смертельные ловушки для своего заклятого врага, но сейчас она удовлетворилась бы тем, что позволила бы Жеребкинсу умереть с остальными во время взрыва. Довольная собой, она приготовила небольшой сюрприз для его жены – но это был пустяк, самый обыкновенный план, над которым она не провела слишком много времени.

«Я дошла до предела, – подумала Опал. – Я уже повзрослела. Завеса поднята, и теперь я знаю свое истинное предназначение». Было время, когда Опал была просто беспощадной и занятой пикси с папочкиными запросами; но однажды, когда-то во время запрещенных экспериментов, она позволила черной магии загноиться в своей душе и исказить ее желания, пока она не прославилась в своем городе. Ей было нужно, чтобы мир преклонился перед ней – и ради этого она была готова рискнуть и пожертвовать всем, только бы это ее желание исполнилось.

«На этот раз все будет по-другому, ведь у меня есть бесстрашные воители, подчиненные моей воле. Древние воители, готовые умереть за меня».

Опал очистила мысли и послала мысленный запрос к своей второй копии. Все, что ей вернулось – ощущение ужаса.

«Она знает, – поняла Опал. – Бедняжка».

Но момент сочувствия своей молодой копии долго не продлился, потому что заключенная в тюрьму Опал Кобой научилась не жить прошлым.

«Я просто убиваю свою память, – подумала она. – И все».

Весьма удобно, не так ли?

Двери ее камеры изменили свое состояние из твердого в газообразное, и Опал не очень удивилась, увидев надзирателя Тарпона Виниайю, покорного писца, который ни разу не провел ни одной ночи под луной. Он мялся в дверном проеме, а по бокам от него стояли два пикси стражника.

– Надзиратель, – сказала Опал, оставляя все попытки левитировать, – Вы прибыли, чтобы оповестить меня о моей амнистии?

У Тарпона не было времени на любезности.

– Ты переезжаешь, Кобой. Никаких дискуссий. Забирайте ее, ребята, – последний его жест предназначался двоим охранникам.

Слоноподобные пикси быстро прошагали в комнату, без единого слова заломив руки Опал за спину. Слоноподобные пикси были характерным видом для Атлантиды, где под давлением окружающей среды и воздействием водорослей они появлялись в подавляющем количестве. Этих пикси природа не одарила мозгами, зато компенсировала мыщцами, так что они были идеальными тюремными охранниками, не уважающих никого, кто был меньше их по размеру и не выписывал им чеки.

До того, как Опал смогла раскрыть рот, чтобы предъявить свои возражения, пикси запихнули ее в анти-радиационный костюм и отрезали три пружинистых шнура вокруг ее туловища.

Надзиратель вздохнул, как будто бы он представил, что Опал каким-то образом вырубит его стражников.

– Хорошо, замечательно, – сказал Тарпон, вытирая высокий лоб платком. – Отведите ее в подвал. Не трогайте никакие трубы, и, если это возможно, старайтесь меньше дышать.

Стражники взвесили пленницу на руках, как скатанный ковер, и помчались из камеры Опал по узкому мостику, который соединял камеру и главную тюрьму. Затем они направились к служебному лифту.

Опал улыбнулась за тяжелой свинцовой сеткой своего шлема.

«Это определенно подходящий день для того, чтобы Опал Кобой избили эти коренастые ребятки». Она послала мысль себе второй, молодой, которая сейчас была на поверхности.

«Я почувствовала тебя, сестренка».

Кабина лифта опустилась вниз через сотни ярдов мягкого песчаника к небольшому помещению, полностью состоящему из сверхплотного материала, созданного из осколков нейтронной звезды.

Опал поняла, что они прибыли в помещение, и тихонько захихикала, вспомнив глупого гнома из высшей школы, который спрашивал, из чего сделаны нейтронные звезды.

«Из нейтронов, парень, из нейтронов! – сказал тогда профессор Бобовик. – Ключ к разгадке – в самом названии!»

Этой комнате принадлежал рекорд самой высокой цены за квадратный метр на всей планете, хотя выглядела она, как маленькая бетонная комната. В одном конце был вход в лифт, на другом – нечто вроде ракетной трубы. В середине же находился невероятно сердитый гном.

– Вы что, издеваетесь? – поинтересовался он, воинственно выпятив пузо.

Слоноподобные пикси сбросили Опал на серый пол.

– Приказали, приятель, – сказал один из них. – Засунь ее в трубу.

Гном упрямо покачал головой.

– Никого я туда не буду засовывать. Трубы построены для веток.

– Я верю, – сказал второй пикси, невероятно гордящийся тем, что запомнил всю информацию, – что один из реакторных узлов истощен настолько, что труба абсолютно пуста.

– Звучит здорово, мой слоноподобный друг, за исключением этого твоего «абсолютно пуста» в конце, – сказал гном, которого звали Колин Озкопи. – Но даже если так, я хотел бы знать одну вещь. Насколько последствия моего неповиновения ужаснее, чем последствия повиновения?

Это было весьма опрометчиво со стороны гнома говорить такое длинное предложение – слоноподобным пикси потребовалось несколько минут для того, чтобы его переварить. Но им повезло – от перспективы полного отказа мозга из-за слишком сложного предложения их освободил телефонный звонок Колина.

– Секундочку, – сказал он, глядя на номер звонившего. – Это надзиратель.

Колин ответил на звонок самым бодрым голосом, на который был способен:

– Алло! Инженер Озкопи на проводе.

Озкопи слушал довольно долго, иногда вставляя многозначительные «ага» и два «Д’арвит». Наконец он положил телефон в карман.

– Вау, – сказал он, легонько пнув радиационный костюм Опал ботинком. – Кажется, лучше будет засунуть-таки ее в трубу.

Полис-Плаза, Гавань, Нижние Уровни

Пип помахал своим телефоном перед камерой.

– Эй, слышите что-нибудь? Я – нет. На этот номер никто не звонит, а ведь показывает пять палочек. Стопроцентно ловит в любой точке планеты! Черт побери, да один раз я даже дозвонился до космического корабля!

Элфи схватила сенсорный микрофон.

– Мы двигаемся так быстро, как можем. Опал Кобой на данный момент находится в порту шаттлов. Нам нужно всего-то еще десять минут!

Пип принялся напевать:

– Тот, кто врет просто так – в тюрьму попасть мастак… Тот кто врет просто так – в тюрьму попасть мастак…

Жеребкинс вдруг понял, что подпевает. Эта песенка была главной темой Пипа и Кипа. Элфи наградила его таким взглядом, что он быстро замолчал и пробормотал:

– Извини.

Терпение же Артемиса было на исходе. Эти бесплодные препирания его раздражали.

– Все это тщетно и, если честно, слегка смущает меня. Они явно не намереваются отпускать Опал. Мы должны немедленно эвакуироваться, хотя бы к порту. Они специально оборудованы плотинами, сдерживающими потоки магмы.

– Мы и здесь в безопасности, – не согласился Жеребкинс. – Реальная опасно сейчас в Атлантиде. Именно там и находится вторая Опал. Ты сказал – и я с тобой согласен – что серьезные взрывы, теоретически, случаются только с живыми существами.

– Теоретические взрывы до тех пор остаются теоретическими, пока теория доказана, – парировал Артемис. – А с такими многими… – Он остановился посередине предложения, что было для него несвойственно – Артемис ненавидел неграмотность и плохие манеры. Цвет его кожи внезапно из бледного стал мраморным, и он вдруг начал яростно бить себя в лоб.

– Глупо… как глупо! Жеребкинс, мы оба – недоумки. Я не ожидал такого впадения в крайности от ЛеППРКОНа, но ты-то…

Элфи узнала этот тон. Она слышала его великое множество раз во время прошлых приключений. И тон этот обычно предшествовал какой-нибудь катастрофической ошибке или чему-то подобному.

– Что случилось? – спросила она, заранее приготовившись к ужасающему ответу.

– Да, – поддержал Жеребкинс, – почему это я недоумок?

Артемис провел указательным пальцем вниз на юго-запад, приблизительно в том же направлении, по которому они направлялись от клиники Ж.Аргона.

– Кислородная комната изменила мое восприятие, – сказал Артемис. – Клон. Нопал. Она – живое существо. Если она взорвется, это может быть ядерный взрыв.

Жеребкинс запросил файлы клона на веб-сайте Аргона, зайдя в раздел деталей пациента.

– Нет, я думаю, там все будет в порядке. Опал собрала свое ДНК до вторжения во временной поток.

Артемис был очень зол на себя за то, что так быстро забыл о клоне.

– Кризис продолжался уже несколько минут, пока я не понял важность клона, – сказал он. – Если Нопал создали позже, мое медленное мышление могло стоить многих жизней.

– Множество жизней до сих пор на кону, – сказал Жеребкинс. – Мы должны спасти всех, кого сможем.

Кентавр лопнул плексигласовое покрытие на стене и нажал на красную кнопку. Тут же по всему городу взвыла сирена, призывая всех к эвакуации. Жуткие звуки напоминали причитания матери, которая ожидала плохих новостей после ночного кошмара.

Жеребкинс нервно погрыз ноготь.

– Нет времени ждать подтверждения Совета, – сказал он Трубе Келпу. – Многие должны сделать это в порту шаттлов – а нам нужно подготовить срочные реанимационные команды.

Дворецки совсем не радовала перспектива потери Артемиса.

– Никому не грозит смерть, не так ли? – сказал он.

Его патрон не выглядел слишком обеспокоенно:

– Ну, технически, смерть грозит всем.

– Замолчи, Артемис! – рявкнул Дворецки, нарушив главное правило своей профессиональной этики. – Я пообещал твоей матери присматривать за тобой, и до этой самой поры ты постоянно ставишь меня в положение, где все мои навыки и умения ничего не стоят!

– Это вряд ли справедливо, – заметил Артемис. – Не думаю, что меня можно обвинять в последней выходке Опал.

Лицо Дворецки было настолько пунцовым, что Артемис даже не смог вспомнить, когда в последний раз его телохранитель был настолько зол.

– А я считаю, что можно. И обвиняю именно тебя. Мы едва оправились от последствий твоего последнего злоключения, и вот теперь по уши застряли в следующем!

Этот всплеск ярости Дворецки шокировал Артемиса даже больше, чем надвигающаяся смерть.

– Дворецки, я даже и не подозревал, что все это время ты держал в себе такую… досаду.

Телохранитель потер свой лоб.

– Я тоже не подозревал, – признался он. – Но последние несколько лет одно за другим… гоблины, демоны, путешествия во времени… а сейчас это место, где все такое… маленькое. – Он сделал глубокий прерывистый вдох. – Ладно. Я высказался. И со мной сейчас все в порядке. Давайте двигаться… каков дальнейший план?

– Продолжать эвакуацию, – сказал Артемис. – И больше не поощряем никаких кретинов похитителей – у них свои инструкции. Закрывайте противовзрывные двери – это поможет сдержать взрывные волны.

– У нас все в порядке со стратегией, вершок, – сказал Труба Келп. – Все население может быть собрано в определенных точках за пять минут.

Артемис расхаживал по комнате, напряженно думая.

– Скажите своим людям сбросить оружие в шахты с магмой. Уберите все, что может дать Кобой техническое превосходство. Телефоны, игры – все.

– Все оружие Кобой уже давно списано, – сказала Элфи. – Но в некоторых старых версиях Нейтрино могут быть пара другая чипов….

Труба Келп виновато опустил голову.

– Некоторое оружие Кобой было списано. Ну, вы же знаете, что такое урезанный бюджет…

Пип прервал их приготовления, постучав по объективу камеры.

– Эй, вы там! Я скоро состарюсь! Давайте уже хоть что-нибудь говорите, хоть какую-нибудь новую ложь – нам уже все равно!

Артемис недовольно нахмурился. Ему не нравилось такое дерзкое обращение, когда на кону было столько жизней. Указав на микрофон, он осведомился:

– Можно?

Труба едва оторвался от своих срочных звонков и сделал какой-то неопределенный жест, растолковать который можно было по-разному. Артемис предпочел объяснить его как положительный ответ. Приблизившись к экрану, он начал говорить:

– А теперь слушайте меня, вы, негодяи. Говорит Артемис Фаул. Должно быть, вы обо мне слышали.

Пип ухмыльнулся, и на мгновение могло показаться, что его лицо-маска начало что-то выражать.

– О-о-о, Артемис Фаул. Чудесный паренек. Мы о нем слышали, правда же, Кип?

Кип кивнул, пританцовывая джигу.

– Ну да, Артемис Фаул, ирландский пацан, гоняющийся за лепреконами. Вау и все такое. Думаю, все слышали о тебе, маленький всезнайка.

«Идиоты», – раздраженно подумал Артемис. «Идиоты, которые слишком много болтают. Я должен использовать эту их слабость».

Он попытался провернуть одну уловку.

– Я полагал, что приказывал вам лишь зачитать ваши требования, и ничего более.

Маска Пипа изобразила растерянность:

– Серьезно?

Артемис добавил стали в голос:

– Вам, двоим идиотам, было сказано зачитать требования, дождаться, пока истечет время, а потом пристрелить пикси. Я не припоминаю, чтобы в этом списке был еще и обмен оскорблениями.

Маска Пипа нахмурилась. Как мог Артемис Фаул узнать их инструкции?!

– Ты нам приказывал? Мы не выполняем твоих приказов!

– Правда? В таком случае, объясните мне, каким же образом я узнал ваши инструкции!

Приспособление, регулировавшее маску Пипа, не могло так быстро менять свои выражения, и поэтому моментально зависло.

– Я… э-э… я не…

– Заодно расскажите мне, как же я догадался, с какой частотой следовало печатать.

– Ты не в Полис-Плаза?

– Конечно же нет, идиот. Я на месте встречи, жду Опал.

Артемис почувствовал, как биение его сердца ускорилось. Он подождал секунду, пока сознание соединялось с подсознанием и вдруг понял, что узнал кое-что на экране.

Что-то на заднем фоне. Что-то знакомое.

Стена за Кипом и Пипом была серая и довольно непримечательная, украшенная потрескавшейся штукатуркой. Таких стен сотни на фермах по всему миру. Такие же стены были и вокруг поместья Фаулов.

Бу-бум!

Это опять было его сердце.

Артемис сконцентрировался на стене. Синевато-серая, за исключением сети неровных трещин, покрывавших штукатурку.

В памяти всплыла картина из прошлого: шестилетний Артемис прогуливался по поместью со своим отцом. Когда они прошли мимо амбара на верхних пастбищах, маленький Артемис указал на стену и сказал:

– Видишь, отец? Это трещины с карты Хорватии – одна часть Римской, Османской и Австрийской Габсбургской империй. Ты опасался того, что Хорватия объявила независимость от Югославии в 1991 году?

Та самая стена и была за Кипом и Пипом. Карта Хорватии, хотя пятнадцатилетний Артемис заметил, что Далматинское побережье было отсечено.

«Они в поместье Фаулов», – с ужасом осознал Артемис.

Зачем?

Он вспомнил одно из высказываний доктора Аргона.

«Потому что остатки магии запредельные. Что-то однажды произошло в поместье Фаулов. Что-то глобальное, в магическом плане».

Артемис решил действовать по наитию.

– Я в поместье Фаулов, жду Опал, – сказал он.

– Ты тоже в поместье Фаулов? – выпалил Кип, подсказав Пипу быстро развернуться и пристрелить своего товарища. Гнома отбросило к стене, в воздух поднялась пыль от потрескавшейся штукатурки. Тонкая струя крови сочилась из раны на его груди, медленно стекая по нагруднику. Все это выглядело примерно также драматично, как капли краски, стекающие по стенке банки. Маска Кипа в виде мультяшного котенка выглядела комично удивленной, и когда жар спал с его лица, пиксели превратились в желтый знак вопроса.

Эта внезапная смерть шокировала Артемиса, но предшествующая ей фраза шокировала его еще больше. Его догадки подтвердились: за всем этим стояла Опал, и местом встречи было поместье Фаулов.

Почему? Что там произошло?

Пип заорал в экран:

– Видишь, что ты наделал, вершок?! Если ты действительно вершок. Если ты действительно Артемис Фаул. Впрочем, уже без разницы, что ты знаешь – уже слишком поздно.

Пип прижал еще дымящийся ствол к голове Опал, и она отшатнулась, когда обжигающий металл дотронулся до ее кожи, сдавленно шепча мольбы через повязку вокруг рта. Было ясно, что Пипу хотелось нажать на курок, но он не мог.

«У него определенные инструкции, – подумал Артемис. – Он должен дождаться, когда данное нам время истечет. С другой стороны, он еще и не уверен в безопасности Опал там, в ядерном реакторе».

Артемис выключил микрофон, и двинулся было к двери, но вдруг Элфи поймала его за руку.