Текст книги "Затерянный мир Калахари"

Автор книги: Йен Бьерре

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Правда, сейчас местные жители не покидают страну. Белый человек заставил африканца отказаться от привычного образа жизни, помогавшего ему приспособляться к местным условиям, заставил африканца жить без тех обычаев и ритуалов, которые на протяжении тысячелетий служили ему средством мистического общения с окружающими его силами, не дав ему почти никакого духовного эквивалента, способного заменить это средство. Вокруг африканца создан опасный вакуум: ни один человек, ни одна община не в состоянии жить без своих обычаев или ритуалов, управляющих всем, что лежит за пределами интеллекта.

Первобытный человек больше всего боится не физической опасности, а угрозы потерять свою душу. Древние мифы и ритуалы показывают, насколько сильно и реально первобытный человек ощущал свою душу и как пугает и наполняет его отчаянием мысль о безвозвратной потере души. Расовый конфликт в Африке не носит чисто экономического характера. Это скорее борьба за право африканца обладать душой, борьба, которая может принимать зловещие и резкие формы: вспомните о движении мау-мау, мрачном и ужасном ее проявлении. Слишком долго белый человек не обращал внимания на первобытную психику африканских рас. Ему надо как можно скорее узнать и понять склад ума, натуру древних народов Африки. Европейцы уже триста лет поддерживают контакт с древней расой бушменов, но мы до сих пор знаем о ней очень мало. Мы знакомы с образом жизни бушмена поверхностно, нам почти ничего не известно о его мыслях, внутренней жизни, об интуитивных импульсах, охранявших его в странствиях по бесконечным дорогам времени. Не иронией ли звучит, что, в то время как огромная энергия и усилия тратятся во всем мире на изучение прошлого по раскопкам поселений и по развалинам, на живых людей, живущих в Калахари со своими первобытными инстинктами и верованиями, не обращают внимания, сгоняют их с насиженных мест.

Глава третья

???

Глава четвертая
Самый большой водопад Африки

– Будете проезжать Апингтон (есть такой городишко у границы с Юго-Западной Африкой), обязательно задержитесь и поболтайте с Маком из Калахари. Бушменов он знает лучше всех, – говорили мне перед нашим отправлением из Претории. За два дня, пока мы добирались на своей машине до Апингтона, мы услышали от разных людей очень много о Маке. Слава о его подвигах и приключениях в этой части Африки была поистине огромна.

Мак из Калахари (его настоящее имя Фредди Макдональд), проживший богатую событиями жизнь, оправдал наши ожидания. Именно таким мы и представляли себе пионера-первооткрывателя, в жилах которого течет половина шотландской и половина ирландской крови. Ему уже за семьдесят, но он полон фантазии, энергичен и бесстрашен. За несколько часов Мак может рассказать столько историй, что их хватит на такую книгу, как эта; впрочем, он уже написал на языке африкаанс пять книг о своих приключениях. Он, разумеется, охотился только в Калахари и на своем веку настрелял львов больше всех остальных охотников. В молодости Мак часто привозил в Кейптаун по полной автомашине львиных шкур и продавал их по восьми фунтов за штуку. Он несколько лет жил в Европе, одно время держал частную сыскную контору в Мадриде, но в конце концов вернулся в Юго-Западную Африку. Некоторое время Мак не ладил с властями и тогда жил и охотился с бушменами в Калахари, где даже ухитрился научиться говорить на их языке, воспроизводя странные щелкающие звуки различных тональностей, и узнал, как добывать питьевую воду, фильтруя жидкость из желудков убитых животных.

Глаза старого, закаленного искателя приключений загорелись, когда он начал рассказывать о своем будущем путешествии в Калахари, где он собирается отыскать «затерянный город», который видел, по его словам, двадцать лет назад. Он гнался за раненым животным и случайно наткнулся на полуразвалившуюся стену из тесаного камня, огораживавшую участок примерно в четыре квадратных километра, весь в развалинах. Мак предприимчиво предложил нам взять его с собой: он покажет дорогу к «городу», где могут оказаться сокровища. Ему страстно хотелось снова путешествовать, снова оказаться у лагерного костра в пустыне Калахари. Но нас предупредили, чтобы мы не поддавались манящему очарованию призы BOB этой сирены в брюках.

«Затерянный город» в Калахари – то же самое, что и морской змей. С этой легендой трудно покончить, и из года в год экспедиция за экспедицией направляется на поиски города в пустыне. Всего за несколько дней до нашего отъезда из Йоханнесбурга профессор И. Н. Хальдеман из университета в Претории выехал с хорошо оснащенной экспедицией, в распоряжении которой были джипы и самолеты, в южную часть пустыни Калахари искать затерянный город. Между прочим, экспедиция была оснащена специальными искателями, обнаруживающими металл под землей. Полгода спустя я узнал, что она возвратилась с пустыми руками. Между прочим, в пустыне на джип профессора Хальдемана напал лев. Правда, пострадавших не было.

Мир впервые услышал о разрушенном городе в 1885 году, когда в Капскую провинцию явились два золотоискателя. Пройдя южную часть пустыни Калахари, они еле двигались, полуживые от жажды и голода. Золотоискатели рассказали, что наткнулись на остатки каменных стен и статуи среди песков пустыни. Один вскоре умер от перенесенных лишений, но второй, некий Фарини, спустя некоторое время отправился на поиски развалин. Ему не удалось их найти. Немного спустя он уехал в Америку. В то время все увлекались золотоискательством поблизости от Йоханнесбурга и добычей алмазов в Кимберли, и о затерянном городе в Калахари не было слышно до второй мировой войны, когда несколько летчиков военно-воздушных сил Южно-Африканского Союза заявили, что, пролетая над южной частью Калахари, они видели развалины крупного города. Эта новость вызвала интерес ученых, которые обнаружили на португальской географии ческой карте 1740 года обозначение дороги, пересекающей южный район Калахари примерно от бухты портового города Людериц до бухты порта Лоренсу-Маркиш.

Еще несколько лет о таинственном городе рождались новые слухи. Бушмены заявили, что в пустыне есть «каменные люди».

Предположения о существовании города основывались главным образом на трудах португальского историка Хоао Бароса, где упоминалась страна Манаматапа, которая якобы процветала в этой части мира между IX и XIV веками и жители которой славились необыкновенным искусством добывать руду.

В 1949 году правительство Южно-Африканского Союза направило на поиски разрушенного города в Калахари военные самолеты. Оно хотело обнаружить город до того, как это сделают частные экспедиции. Но, несмотря на систематическую воздушную разведку и аэрофотосъемку, никаких следов города Фарини обнаружено не было, и археологическая экспедиция к развалинам не состоялась.

Однако чары затерянного города все еще сильны. Мак из Калахари, умерший год спустя после нашей встречи, был абсолютно уверен, что видел этот город и сможет найти, его снова. Один бизнесмен из Кейптауна ежегодно в свой отпуск вылетает на собственном самолете на поиски города. За те несколько недель, что мы провели в пути в Юго-Западной Африке, нас самих часто принимали за искателей сокровищ, и бесконечные вопросы встречных, не ищем ли мы затерянный город, уже почти убедили меня, что эта упорно живущая легенда не лишена оснований. Дело дошло до того, что, возвратившись через полгода в Йоханнесбург, я начал договариваться с представителем французского завода вертолетов, чтобы он доставил меня с проводником – стариком Маком – в Калахари. Правда, этот план остался невыполненным. Развалины города с богатейшими нетронутыми сокровищами, может быть, все еще ждут своего открывателя.

На кладбище Апингтона покоится еще один шотландец, Скотти Смит, которому история освоения этой части Африки обязана своей живописностью. Он был участником стольких фантастических приключений, что его до сих пор вспоминают в местных барах, хотя умер Скотти в 1920 году. Его настоящее имя Джордж Сент-Леджер Леннокс. Незаконнорожденный сын шотландского дворянина, он начал свою карьеру с золотоискательства в Австралии, был чемпионом Нью-Йорка по боксу и наконец осел в Южно-Африканском Союзе, став сухопутным пиратом. Этот бандит был парнем больше шести футов ростом, блондином с голубыми глазами и рыжей бородой, храбрым, бессовестным и обаятельным. Он часто грабил богачей и раздавал добычу беднякам, совершил много побегов из тюрем и некоторое время имел неплохой доход от продажи скелетов бушменов американским музеям. Все шло прекрасно до той поры, пока кто-то не открыл, что скелеты были сравнительно новыми, но не имели такого вида, потому что выдерживались в извести. Скотти сам стрелял бушменов и делал потом бизнес на их костях!

В те дни охота на бушменов не была чем-то из ряда вон выходящим, потому что к ним относились примерно как к сельскохозяйственным вредителям. Еще в 1900 году фермеры района Гротфонтейн обращались к властям с просьбой разрешить им истребить бушменов, которые угоняют скот. Совершенно обычной была такая, например, реплика фермера, приехавшего в воскресенье в гости к соседу:

– Хорошая погодка сегодня. Пойдем постреляем бушменов?

От Апингтона мы едем на запад. Ландшафт становится все более пустынным, каменистым и выжженным. Исчезают ограды у дороги. Какое это замечательное чувство: ехать по бескрайней равнине, на которой нет ни одного признака присутствия человека. Снова со всех сторон открытый горизонт. Я очень хорошо понимаю древних кочевников, которые считали, что на равнине слишком тесно, если вдали можно различить огоньки костров ближайшего кочевья.

Мы делаем поворот к югу, и в тридцати километрах западнее Апингтона дорога кончается. Дальше мы едем по колее в песке. В этом уголке, где Капская провинция сходится с Юго-Западной Африкой, в дикой каменистой местности находится одно из чудес Африки, почти никому не известное. Я имею в виду Ауграбис, самый высокий водопад на африканском континенте. Колея внезапно обрывается на берегу стремительно несущегося потока. В хижине неподалеку живет пастух-мулат. Он присматривает за несколькими козами и коровами. Пастух обещает наутро повести нас к водопаду. До водопада далеко, его не видно, не слышно и характерного шума падающей воды, но на машине дальше не проехать, и мы разбиваем лагерь на берегу речушки, одного из многочисленных притоков Оранжевой. Ночью в мертвой тишине смутно слышится глухой грохот. Кстати, «Ауграбис» происходит от готтентотского слова «аукёребис» (шумное место). Утром мы идем вброд через речушку за нашим проводником к источнику шума.

Ауграбис, «шумное место» – самый большой водопад Африки

С южного берега реки весь водопад не виден, и мы выбираем северный. Приходится километра два идти вброд через быстрый поток и карабкаться по скалам. Грохот усиливается, и вот перед нами во всем своем грандиозном величии предстает гигантский водопад. Масса воды реки Оранжевой вырывается из узкой расщелины и больше чем с двухсотметровой высоты летит вниз, в глубокое ущелье с крутыми скалистыми склонами, на дне которого неистово мечется и взвихривается. В облаке водяной пыли, поднимающемся на сто метров, светится радуга. Шестиметровые волны бьют о скалистые склоны ущелья, вода несется дальше, а рев водопада отдается гулким эхом в окрестностях. Мощь природы здесь скорее зловеща, чем прекрасна. Водопад Виктория, окруженный тропической растительностью, очень красив, а Ауграбис кажется жестоким и безжалостным.

По краю ущелья приходится двигаться очень осторожно: скалы скользкие и круто обрываются вниз. Один неверный шаг или легкое головокружение, и страшная смерть неминуема. Большинство читателей, наверное, видели фотографии водопада Виктория. Если так, то попытайтесь представить себе Ауграбис. Он на целую треть выше, и воды в нем вдвое больше.

Миллионы лет река Оранжевая прорывает свое русло в каменистом грунте. Вполне возможно, что водопад образовался много веков назад, когда африканский континент начал подниматься с морского дна, а Ауграбис миллиметр за миллиметром все глубже вгрызался в грунт. Он и сейчас продолжает эту работу.

Два дня мы потратили на кино– и фотосъемку водопада. Обвязавшись веревками, мы лазали по скалам в поисках хороших ракурсов. Облако водяной пыли шириной в несколько сот метров окружает Ауграбис. Из-за него снять водопад крупным планом нельзя. От попытки спуститься на дно ущелья пришлось отказаться – не хватило веревок.

В нескольких местах на дне расселины виднеются большие круглые углубления, выточенные в скале камнями, которые веками подпрыгивали и вертелись на одном месте в струях потока. Некоторые из этих похожих на колодцы выбоин глубоки, почти в человеческий рост. Камни на дне их гладкие и округлые.

Глубокое ущелье, тянущееся от водопада почти на десять километров, извивается среди одного из самых хаотических нагромождений скал во всей Африке. Здесь можно передвигаться только пешком. Населения в этой местности практически нет. Однако оно может мгновенно появиться: недавно в Бокспуте, у границы с Юго-Западной Африкой, нашли урановую руду.

Река Оранжевая – это какой-то парадокс. Самая большая река в Южной Африке, она в жаркий сезон так мелеет, что местами ее можно перейти вброд, а устье закрывают песчаные наносы. Зато в дождливый сезон она вздувается и сносит все отмели и мосты. Во время паводка на реке Оранжевой водопад Ауграбис можно увидеть только с самолета, приблизиться к нему уже нельзя.

Ауграбис был открыт в 1824 году купцом из Кейптауна Георгом Томсеном, путешествовавшим в свободное время. Следовательно, Ауграбис обнаружили задолго до водопада Виктория. Однако в этом диком пустынном районе он укрыт так надежно, что пока всего лишь несколько человек видели его. Это чудо природы настолько малоизвестно, что девяносто процентов жителей Южно-Африканского Союза и сейчас считают, что водопад Виктория – первый по величине в Африке, тогда как самый высокий на африканском континенте и третий по величине в мире водопад – это Аукёребис, «шумное место».

Глава пятая
Африканский Гранд-Каньон

Два дня езды на север, и мы в Юго-Западной Африке. Километрах в тридцати от границы находится один из самых величественных пейзажей Южной Африки. О его существовании, как и об Ауграбисе, знают очень и очень немногие. Это родной брат одного из семи чудес света – Гранд-Каньона на реке Колорадо в Америке, но он, как Золушка, забыт всеми. Каньон реки Грейт-Фиш не обозначен на карте, нет столбов-указателей по пути, нет даже дороги: к нему ведет еле заметный след колес на песке. Один геолог в Йоханнесбурге, повидавший это чудо природы, настоятельно советовал нам съездить туда, хотя бы для этого и пришлось отклониться от намеченного маршрута.

Между Апингтоном и Виндхуком дорога бежит по песчаной равнине рядом с железной дорогой. На небольшой станции Клейнкарас мы узнаём от заведующего железнодорожным складом, что надо проехать пятьдесят километров на запад, а там будет ферма «Хобас», где можно спросить, как ехать дальше.

– Со спидометра глаз не спускайте, – говорит нам фермер Манус Лоу. – Езжайте потише, а проедете одиннадцать километров, смотрите как следует вперед, не то свалитесь в самую глубокую яму в Африке.

Итак, мы едем на запад по песчаной местности, усеянной пучками золотистой травы и каменьями. Судя по счетчику, мы уже проехали одиннадцать километров, а впереди никакого каньона. Дорога идет в гору, и горизонта не видно. Мы останавливаем машину и идем пешком. Десяток шагов по шатающимся под ногами камням, и вдруг перед нами раскрывается весь каньон. Какое зрелище! Далеко внизу, как шелковая лента, вьется по дну широкого ущелья река. Еще один шаг, и можно свалиться в пропасть. Брошенный камень летит вниз сотни метров, прежде чем удариться об откос и скатиться на дно. Невольно хочется отступить от обрыва. Взгляд скользит по фантастической панораме, вбирая все ее детали. Невысокие холмы башнями поднимаются со дна долины, безуспешно пытаясь достать вершинами горизонт. Каньон тянется на шестьдесят километров, но нигде, сколько пк смотри, нет никакого признака присутствия людей.

Долина реки Грейт-Фиш по размерам меньше американского Гранд-Каньона, но производит более сильное впечатление из-за своей обнаженности и заброшенности. Здесь нет ни дорог, ни тропинок, ни окруженных перилами смотровых площадок, ни цветных открыток, ни ларьков с мороженым. Здесь пока еще никто не внес поправок в созданный природой пейзаж. Геологи объясняют происхождение этого изрезанного горного ландшафта работой воды, ветра и солнца; различные слои породы разрушались выветриванием с разной скоростью, в зависимости от их состава и твердости. Как это могло произойти? Не родилась ли эта расселина тогда, когда земной шар только начал остывать? Нет, это случилось позже. Судя по слоям пород, ее могла вырыть только сама река. Тогда выходит, что река текла вверх к плато, на котором мы сейчас стоим? Но это невозможно, вода не может течь вверх по склону! На это широкое плато Ханса можно попасть, только взбираясь по скалам.

Объяснить происхождение каньона можно лишь так: когда-то река Грейт-Фиш протекала поперек этого ровного плато, а дно реки находилось на той же высоте, что и уровень моря сейчас. Плато начало подниматься, но медленнее, чем углублялось русло реки под действием воды и песка. Если бы плато поднималось быстрее, то вода в поисках более короткого пути вниз устремилась бы в сторону и каньона бы не было. Но так не случилось, река продолжала течь по своему руслу, и каньон в целом все еще повторяет древние изгибы реки, которая текла когда-то по равнине. Всю землю, песок, камни, заполнявшие каньон, река постепенно уносила в море.

Когда шли эти гигантские работы по выемке грунта? Как говорят геологи, несколько миллионов лет назад. Трудно установить точную дату, но около пятидесяти миллионов лет назад, в начале третичного периода, эта часть суши, по всей вероятности, находилась на дне океана. Затем на дне из осадков образовались породы, отнесенные геологами к системе Нама, а поскольку континент поднимался, дно океана оказалось над поверхностью воды, высохло и постепенно покрылось отложениями системы Карру.

Прошло несколько миллионов лет, и под воздействием эрозии отложения системы Карру были смыты в море. Затем эрозии подверглась система Нама, и в низине родилась река Грейт-Фиш. В результате еще одного поднятия континента образовался двойной каньон. Слои скальных пород, которые лежат сейчас у поверхности реки, – самые глубокие и одни из древнейших в мире. Им около миллиарда лет.

В течение нескольких часов мы фотографируем каньон, снимаем кинокамерой, делаем зарисовки и, разглядывая склоны через бинокль, намечаем наиболее удобные пути для спуска. От панорамы трудно оторвать взгляд. Меня захватывает мысль о том, что на моем месте сидел когда-то, как я, человек каменного века и рассматривал этот пейзаж.

Оставил ли первобытный человек какие-нибудь следы? Да, оставил. Мы находим камни, инструменты, скребки, топоры, а через несколько дней обнаруживаем целое скопление их. Знакомый геолог в Йоханнесбурге объяснил нам, где их искать, и просил пополнить его коллекцию.

В каменном веке здесь, вероятно, были целые стада диких животных. Сейчас осталось всего несколько горных зебр (Equus zebra) и зайцев. Впрочем, мы видели только их следы и помет.

Начинать спуск поздно, и мы разбиваем лагерь у самого края ущелья. Окружающий нас пейзаж ежеминутно меняется: солнце садится, тени в расселинах густеют, взбираются все выше по склонам, и серые и коричневые скалы начинают светиться разными оттенками: от золотисто-коричневого до пурпурного и темно-фиолетового. Все вокруг кажется совсем иным не столько благодаря своим фантастическим очертаниям, сколько из-за таинственной игры света, тени, красок. Дно долины теряется в туманных сумерках, а на кромке каньона горят последние лучи солнца… Через несколько часов поднимается луна, и в третий раз мы не узнаем пейзажа. Серебрится река, извивающаяся среди темных, причудливых скал. Снизу доносится далекий вой шакала. Вместе с ночью приходит ледяной холод.

К нашему удивлению, спуск на дно долины занял на следующий день целых семь часов. Мы не идем, а осторожно сползаем вниз, спотыкаясь на камнях. На дне долины нас ожидает щедрая компенсация за холодную ночь: здесь жарко, как в кипящем котле, даже ветер не в состоянии охладить скалы. Жар обжигает кожу, Исцарапанные, покрытые синяками, шатающиеся от усталости, мы направляемся к реке освежиться и, плескаясь, убеждаемся, что река вполне заслуженно получила свое название («Грейт-Фиш» по-английски «большая рыба»). Рыба тут настолько не привыкла к каким-либо нашествиям на свои владения, что бесстрашно подплывает и покусывает нас. Трава на берегах реки достигает трех-четырех метров в вышину, там и сям растут акации. Вверх по течению, у источника с горячей серной водой, виднеется несколько финиковых пальм.

Нам рассказывали, откуда взялись здесь эти пальмы. Около пятидесяти лет назад, больные, сюда пришли два немца и три готтентота, которые занялись исследованием каньона. У одного из немцев рак кожи добрался до самых костей руки. Второй жестоко страдал от астмы. Больные, в пустыне, они почти не имели шансов выбраться отсюда живыми. Обнаружив горячий источник, исследователи решили немного отдохнуть и набраться сил. Они разбили лагерь и начали ежедневно купаться в прозрачной как хрусталь воде источника. То, что произошло дальше, казалось чудом: глубокая рана на руке начала заживать, состояние больного астмой улучшилось. Прошло два месяца, и оба исследователя выздоровели окончательно. Прощаясь с каньоном, они посадили у источника несколько финиковых косточек, которые проросли и превратились в пальмы. Но и сегодня это место так же пустынно, как и полвека назад, только бабуины лакомятся финиками с пальм.

Это не единственный целебный источник каньона реки Грейт-Фиш. В пятидесяти километрах к югу, у окончания каньона, есть еще один горячий источник, Ай-Айс. Зимой к Ай-Айсу приезжают многие больные ревматизмом, ищущие исцеления от болезни в воде источника, насыщенной сульфатом магния. В месте выхода воды на поверхность температура ее достигает восьмидесяти пяти градусов. Говорят, что некоторые больные, которых доставляют к источнику на носилках, уже через несколько недель полностью восстанавливают здоровье и добираются домой без посторонней помощи. Источник Ай-Айс называют Лурдом Юго-Западной Африки, хотя он и не окутан тайной, как святыня паломников в Пиренеях.

Несколько лет назад власти запретили посещения Ай-Айса, боясь, что там вспыхнет эпидемия тифа: больные располагались у источника под открытым небом, и постепенно санитарные условия там стали угрожающими. Запрещение въезда в район источника вызвало такие протесты по всей стране, что власти вынуждены были соорудить возле него бетонные бассейны для купания больных и следить за чистотой.

Название источника в переводе с готтентотского означает «сильное тепло». Это очень мягко сказано.

Источник можно посещать только зимой, летом каньон реки Грейт-Фиш так нагревается, что человек не смог бы выжить среди раскаленных скал, где не бывает освежающего ветерка.

Скоро стало слишком жарко и для нас с Франсуа. Мы укрылись от солнца в тени финиковых пальм, отложив в сторону свои фотокамеры и альбомы для зарисовок, ибо не могли помышлять о подъеме в тот же день. Устроив себе удобные постели из травы, мы прилегли и до наступления ночи настолько отдохнули, что даже начали поиски каменных орудий и инструментов. Мы ничего не нашли, но обнаружили на дне каньона вывороченные с корнем деревья, кусты и пласты земли; это доказывает, что время от времени по каньону с ревом проносятся огромные волны.

Мы испытали необычное ощущение, когда на заходе солнца, стоя на дне темного каньона, увидели почти в километре над собой края скал, светившиеся фиолетовым светом.

Помня, что спуск занял семь часов, мы начинаем подъем еще до того, как солнечный свет достигает дна каньона. Греющиеся на солнце ящерицы с любопытством провожают нас взглядом и исчезают между камнями. Вот лежит сброшенная какой-то змеей, свившаяся спиралью кожа, вот несколько кактусов в цвету. Шаг, еще шаг вверх, по песку и скалам, от которых пышет жаром. Пот льет с нас ручьями.

К середине дня почти половина подъема преодолена. Внезапно мы слышим сильный взрыв. Эхо разносится по всему каньону. Оглядываемся, и в нескольких сотнях метров видим облачко над склоном. С грохотом катятся вниз большие обломки скалы. Все объясняется довольно просто: от сильных колебаний температуры в толще камня образовалась трещина, и громадная скала оторвалась от склона. Что ж, каньон реки Грейт-Фиш стал немного тире.

К концу дня мы движемся медленнее и чаще отдыхаем, тоскливо поглядывая вверх на зубчатую скалистую кромку, которая кажется бесконечно далекой. Теперь, когда температура на плато начинает падать, со дна ущелья дует сильный горячий ветер. Я подбрасываю вверх бумажку. Она за несколько секунд взлетает метров на двести и, превратившись в маленькую белую точку, исчезает за кромкой каньона. С трудом карабкаемся вверх. Наконец подъем закончен, и, едва успев полюбоваться третьим закатом, мы погружаемся в тяжелый сон. Наутро снова в путь – мы едем на север.

Каньон реки Грейт-Фига сейчас объявлен заповедником. Через несколько лет здесь будут такие же шоссе, отели, аэропорты, железная дорога, открытки и мороженое, как у водопада Виктория. Хорошо, что нам удалось увидеть каньон до того, как наступит это время.