355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Ярослав Коваль » Боец Демона-Императора » Текст книги (страница 18)
Боец Демона-Императора
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 04:08

Текст книги "Боец Демона-Императора"


Автор книги: Ярослав Коваль



сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

А вот туда, куда зазывали плакаты со слоганом «самое необычное и непредсказуемое», завернул первым делом, не забыв поправить на предплечье оба золотых браслета с императорскими символами. Благо и квартал, где клуб располагался, явно был из дорогих. Не из тех, где мне имело смысл искать комнату на съем.

Охранник на входе окинул меня высокомерным и не слишком-то многообещающим взглядом.

– Что надо?

– С кем тут говорят по поводу работы?

– Боец, что ли? Думаешь сюда устроиться? – Меня оглядели с сомнением. – Сюда без рекомендаций не берут.

– А я все-таки попробую.

– Ну, сам смотри… Твое дело. По лестнице на второй этаж, третья дверь налево. Там подскажут.

– Благодарствую. – Я не без труда принялся подниматься по лестнице. Рана на ноге (кстати, как выяснилось, довольно глубокая) еще давала о себе знать.

– Эй, ты уверен, что тебе по поводу работы, а не по поводу милостыни?

– Шутку оценил, шутка тупая, – пропыхтел я и, к счастью, завернул за угол. Начало показалось мне малообещающим.

Коридор выглядел скучно, но аккуратно, а кабинет, куда я заглянул, отличался той сдержанной роскошью, которая намекает на наличие у его хозяина не только средств, но и вкуса. Оружия по стенам висело столько и самого разнообразного, что я предпочел в ту сторону вообще не смотреть – прилипнешь взглядом, и разговора уже не выйдет.

Мужчина, стоявший у камина с рюмочкой чего-то красноватого, обернулся к двери.

– Что такое?

– С кем я могу поговорить насчет работы?

– Какого рода работы?

– Бойцом.

– Гладиатор? – Меня оглядели быстро и оценивающе. – Давно был ранен?

– Месяц назад.

– Так… Где выступал?

– Месяц назад я еще был охотником. Могу представить рекомендации.

– И на хрена они мне? Я с демонами не работаю. Есть другие клубы.

– Я тоже не горю желанием работать с демонами. Предпочитаю людей.

– Тогда мне будут интересны совсем другие рекомендации.

– Других у меня нет.

– О чем тогда говорить?

Я пожал плечами и сделал шаг в кабинет.

– Ну, может, о навыках… Об уровне…

Его взгляд спустился на мое предплечье и несколько мгновений мерил-взвешивал браслеты на нем. Выражение лица изменилось не сразу, но помягчело, в глазах появилась любезность.

– Вот, совсем другое дело. Что ж ты сказал «нет рекомендаций»? Садись. Вот сюда. Что пьешь? Шоколад?

Местным аналогом «шоколада» (почему-то лингвистическое заклинание именно это понятие выбрало среди всех возможных) был напиток, напоминавший странную помесь кофе и какао. Пару раз я пробовал этот напиток и, не представляя, что еще помимо него можно тут попросить, ответил утвердительно.

– Позволишь? – Мужик протянул руку к браслету. Я снял, подал ему. – Изрядно. Два сразу…

– Получены в один день. На празднествах в честь императора.

– Стоп! Так ты – Серт! Я тебя знаю. Значит, какое-то время охотничал? – Теперь на меня смотрели с откровенным любопытством. – Очень интересно! Разумеется, я тебя беру. Завтра придешь в тренировочную залу, подберем тебе пару на первый бой. Так, чтоб интереснее, дольше, изобретательнее. Наши зрители любят зрелища, понимаешь? Не так, чтоб первым ударом и с копыт, а чтоб желательно до последнего момента не было ясно, кто победит. У нас получают оплату за каждый бой, плюс проценты со ставок. Чем более непредсказуемо бьешься, тем больше выходит. Могу выплатить тебе аванс за первый бой.

– Было бы недурно. Я собираюсь жениться.

– Жениться! – Услышанное явно понравилось моему собеседнику. – Это отлично! Я предпочитаю иметь дело с женатыми, семейными бойцами. Они ответственней. В виде исключения рискну и велю выплатить тебе аванс за два боя.

На меня смотрели открытым радушным взглядом. «Сразу связывает кредитом», – сообразил я, и на душе полегчало. Резоны этого человека были мне понятны, а это куда лучше в денежных отношениях, чем необъяснимый альтруизм. Он в мире финансов вообще случается настолько редко, что его редкие примеры можно списать на исключения. И вывести для себя – никто никогда не предлагает деньги просто так. Если тебе чудится бескорыстие, значит, возможно, с тебя надеются поиметь больше, чем ты готов предложить.

На небольшой кредит я был согласен. И даже догадывался, на чем хозяин клуба надеется выгадать – на ставках. Возражений по этому поводу не имел. Дело понятное и обычное.

– Когда планируешь жениться?

– Недели через три получу от банкира свои сбережения и поеду свататься.

– Что ж, идет. Твой первый бой будет не раньше, чем через месяц. У нас отличные тренировочные залы, можешь пользоваться. Если не имеешь, конечно, на примете других, больше отвечающих твоему вкусу.

– Я в столице первые несколько дней.

– Тем более. Бениш, отведи нашего нового бойца к оружейнику. Покажешь ему все.

У здешней шишки, как оказалось, был секретарь, а не секретарша. Или, может, этот Бениш исполнял какие-то иные функции. Но, как бы там ни было, он охотно повел меня показывать клуб и оружейную, и даже залу, где предстояло драться, но лишь одним глазком – в клубе даже сейчас, днем, веселился народ.

– Ты сможешь потом рассмотреть все повнимательней. – Парень со сдержанным любопытством поглядывал на мое предплечье. – А это правда, что ты получил одну из наград за то, что сделал Паль одной левой?

– Не одной левой. Отнюдь. Мне просто очень повезло.

– Каждому из бойцов просто везет. Особенно маститым – вообще всю дорогу. Ты ведь победил ее!

– Да. А несколькими днями позже она разделала меня с чистым счетом.

– Что значит «с чистым счетом»?

– Ну, подчистую.

– Так бы и говорил.

Парень выглядел чрезвычайно довольным – видимо, ему была интересна возможность поболтать с гладиатором, которому случалось близко видеть самого императора. Я, хмыкнув, не стал уточнять, что видел не только Самого, но и его любовницу, и не только в официозной обстановке. С подобными откровениями надо было осторожничать. Здесь фигура императора занимала в умах особое положение – ему не пели дифирамбы по поводу и без повода, перед и после ужина, не выли хвалебные песни на улицах… Но шутить в его адрес не стоило. Слишком зыбка была грань между допустимым и недопустимым, и я, как чужак, ее, конечно же, не ощущал.

В любом случае мне любезно и с удовольствием показали все, что следовало показать в клубе новому бойцу, потом предложили помочь с поиском жилья, если я еще не успел его себе подыскать.

Дело налаживалось.

Уже через несколько дней, половину дня проводя в тренировочном зале, а оставшиеся часы тратя на поиск дома, который можно было бы купить в предместье, и с каждым днем все с большим удовольствием и нетерпением предвкушал то, к чему готовился, я почувствовал, что, кажется, выбрал верную дорогу. Странно – мелькнувшая было в голове идея становилась с каждым днем все милее. Я уже представлял себе свою будущую жизнь с местной женой, и, вполне осознавая, что половина из этих образов – неосуществимые фантазии, все-таки стремился к этому.

Парень, с которым мы сейчас тренировались и собирались вести первый бой, оказался приятным в общении, веселым и немного легкомысленным. Мы вместе обедали в ближайшем ресторанчике, и он подсказал мне, где и как узнавать о продаже подходящих домов. Потому-то у него я и решил уточнить – а как, собственно, в здешних краях принято жениться?

Мой вопрос сперва поставил парня в тупик. После чего он уточнил, откуда родом моя предполагаемая невеста, из какой она семьи, и, выслушав ответ, задумался.

– Ну, тут особо изгаляться не стоит, наверное. Если ты твердо уверен в выборе, то надо сходить к ее отцу, спросить, не возражает ли он. Он, скорее всего, не возразит, если ты нацепишь свои награды и упомянешь, что получил работу в столичном клубе. Для уверенности можешь вручить подарки родителям невесты – в глубинке это еще в ходу, хотя современные семьи обходятся без подобной демонстрации своей состоятельности, ограничиваются подарком невесте. Но учти – невесте стоит дарить подарок уже тогда, когда договор есть. В смысле его принято присылать через несколько дней после помолвки. Что еще тебя интересует?

– И сколько может стоить свадьба?

– По минимуму?

– Ну хотя бы.

– Хм… Если иметь в виду деревенскую свадьбу, то, – поколебавшись, он озвучил сумму, которая с учетом денег за убитого тогда тритона показалась мне более чем скромной. – Принято привозить деньги сразу же. Ну как бы в доказательство серьезности намерений.

– Понял. А что там по поводу подарков родне? Что принято дарить?

– Ну, если ты хочешь гарантировать себе положительный ответ, то отцу девушки можешь, например, преподнести браслет вроде такого. – И он потряс охватывающей его запястье массивной штуковиной с колечками и цепочками, к которыми можно было цеплять необходимые под рукой мелочи вроде отвертки или кошелька с деньгами. – А матери – отрез хорошей материи на платье. Подарки дарятся сразу после того, как будет озвучено предложение, но пока еще не получен ответ. Впрочем, если ответ будет получен со свистом, в тот же миг, в какой прозвучало предложение, то можно и после. Но уже не имеет особого смысла.

– Как все у вас сложно…

– Разве это сложно? – удивился мой собеседник и пошел забрать из рук трактирной служанки свою кружку пива.

– Пожалуй, не очень, – пробормотал я.

Через несколько дней я купил дом. За пределами Кадалаха, за кольцом крепостных стен, где поселки теснились друг к другу, создавая иллюзию жизни на природе, но при этом не обременяя жителей деревенским недостатком комфорта, места хватало. Здесь, как оказалось, предпочитали жить многие горожане, тем более что до работы в городе можно было добраться довольно-таки быстро. Осматривая дом, который готовы были продать, причем как можно скорее и сравнительно недорого, я не мог не согласиться, что это – лучшее, что я могу позволить себе прямо сейчас и прямо здесь.

– Продам в том случае, если ты можешь в ближайшие дни выложить всю сумму, – заявил мне продавец. – Продаю так дешево потому, что деньги нужны прямо сейчас. Сможешь мне их заплатить, если все понравится?

– Да, смогу, – помолчав, ответил я. – Покажи мне, что тут к чему.

– Конечно. Смотри, дом очень крепкий. Строил для себя, кто знал, что жизнь так повернется… Неважно. – Мужчина махнул рукой, показывая, что с языка сорвалось, и продолжать ему не хочется. – Посмотри.

– Ладно. – Я осмотрел подпол и чердак – все действительно выглядело крепким и аккуратным. – Собираюсь поселиться здесь с молодой женой, нужно, чтоб все было как положено.

– А-а, собираешься сюда приводить невесту? – продавец окинул внимательным взглядом собственную кухню, словно впервые видел ее и хотел оценить. – Ну, думаю, если она без особых запросов, то ее все здесь должно устроить.

Фраза показалась мне чрезвычайно туманной, однако я предпочел не уточнять. Каждый раз сталкиваясь с чем-то непонятным, таинственным, явно обусловленным какими-то местными традициями или реалиями, которые пока мне не известны, я насовал. Неприятно было ощущать себя инопланетянином.

Еще через неделю деньги за дом были выплачены продавцу тем банкирским домом, у которого я их держал, и я вздохнул с облегчением. Одна проблема решена. Следовало спешить, ведь два месяца на исходе, мало ли что вдруг. Может, папаша девушки уже подобрал ей другого жениха? Или готов это сделать в любой момент. Не хотелось бы. Очень не хотелось.

Я мало что понимал в подарках, тем более подбираемых для такой неоднозначной цели. Поэтому решил ничего не изобретать, последовать совету приятеля и раскошелился на золотой мужской браслет и кусок самой дорогой материи, которую торговец шелковыми тканями смог предложить мне. Даже просто представить себе, что мамаша моей избранницы предпочла бы в подарок, я не мог, потому что не видел ее ни разу и ничего о ней не знал. Если я ошибся в качестве и с цветом, пусть ситуацию исправит хотя бы стоимость.

Осталась еще приличная сумма – на подарок невесте, на свадьбу, на кое-какие расходы… Да еще имелся в запасе аванс за два боя – тоже, как оказалось, хорошая сумма. Что ж… На дальнейшую жизнь я заработаю. Были бы голова да руки.

Я раньше не думал, что можно так увлечься девушкой с первого взгляда. Конечно, добрую половину этого увлечения составляло очарование неизведанным. Но это было, черт побери, неважно. Впервые за год я желал чего-то по-настоящему и намерен был этого добиваться.

Вскоре дилижанс вез меня обратно в область Мурмий. Пришлось обзавестись новой приличной одеждой, проследить, чтоб браслеты были застегнуты на предплечье один над другим – это продолжало действовать безотказно, пассажиры поглядывали на меня с восторженным любопытством, тем более заметным, что они так усердно старались его скрыть. Сумка была набита до отказа, и все те заботы, которые занимали меня все это время, помогли меньше нервничать. Хотя бы по поводу того, что, не зная местных традиций, я мог допустить какую-нибудь настолько дикую оплошность, что о свадьбе можно будет забыть навсегда.

Уже на месте я сообразил, что понятия не имею, в каком из поселков рядом с «гармошкой» живет нужный мне угольщик. Как же его… Ах, да, Нишант. Угольщик Нишант. Интересно, сколько в округе живет мужиков с таким именем и примерно такой профессией? Ладно, буду перебирать каждого, пока не отыщу того, у которого есть дочка по имени Моресна.

– Нишант? – переспросила меня круглая, как шар, женщина в первом же поселке. – Угольщик Нишант? Конечно, знаю. Вон там его дом, под красной крышей.

Красная крыша оказалась коричневой, однако дом выглядел респектабельно и на пол-этажа возвышался над соседними. Видимо, этот Нишант был по местным меркам отнюдь не бедным человеком, и у меня неприятно засосало под ложечкой. С сомнением оглядев крепкий забор, окружающий двор, нарядные наличники и веселые чистенькие окошки, я уточнил у женщины:

– И у него есть дочь по имени Моресна?

– Да, это его единственная дочка, – подтвердила та. Любопытство в ее взгляде разгоралось стремительно, словно лесной пожар, подкармливаемый ураганом, и в какой-то момент я испугался, что это пламя через несколько секунд сожрет меня. – Она славная девушка – добропорядочная, послушная, тихая, работящая… Но не могу не сказать, что слухи о ее красоте… сильно преувеличены. Она девушка хорошая. Но некрасивая.

Я задумчиво посмотрел на бюст своей собеседницы, с размерами которого спорили только жирные складки на бедрах, не скрадываемые даже платьем.

– Ну, это смотря на чей вкус. Спасибо за помощь. – И поспешил к указанному дому. Убедившись, что калитка заперта, решил скромно в нее постучаться. Чуть позже – уже более решительно.

Мужик, открывший мне, был одет настолько неопределенно, что мне с моим опытом жизни в этом мире трудно было понять, с кем я имею дело. Поэтому, скроив вежливое выражение лица, просто полюбопытствовал:

– Я могу поговорить с хозяином дома?

Мне ответили задумчивым, испытующим взглядом. Пожевали губами.

– Можешь. Говори. – И, видимо, отвечая моему смятению, он пояснил. – Если вопрос важный, можем обсудить его в доме.

– Было бы неплохо.

– Надеюсь, к вопросу долга это не имеет отношения?

– И к вопросу о налогах тоже.

Еще один испытующий взгляд.

– Тогда о чем же?

– Хм… Не хотел бы вот так, но ладно… Ты ведь Нишант, не ошибаюсь?

– Именно так.

– И у тебя есть дочь по имени Моресна?

На меня из его глаз плеснуло изумление и зарождающаяся радость. Одним взглядом он охватил мою фигуру, новую одежду не из дешевых, плащ с яркой полосой, накинутый на плечо, и два золотых браслета на предплечье. Поспешно посторонился, пропуская меня к дверям дома – и торопливо запер калитку, словно боялся, что я убегу или что во двор ворвутся любопытствующие соседи.

В доме в мгновение ока поднялась суматоха. Жена угольщика – дама чуть менее полная, чем среднестатистическая местная крестьянка, что меня немного успокоило, – заметалась по комнате, следом за ней носились две молоденькие служанки, расстилали скатерть и расставляли на столе мисочки, тарелочки, блюда и запотевшие кувшинчики. Мне поднесли огромную кружку прохладного морковного кваса, причем отменного.

Моресны нигде не было видно.

– Итак, о чем же ты хотел говорить со мной? – с удовольствием и искусно припрятанным напряжением спросил Нишант.

– Честно сказать, я родом издалека. У нас совсем другие традиции, и я не в курсе, как у вас принято… Словом, если позволишь, я спрошу прямо – не согласишься ли ты выдать за меня свою дочь?

Угольщик оглянулся на жену. Посмотрел на меня. Пожевал губами.

– Мда… – Я сообразил, что забыл о чем-то. – Разумеется, я должен рассказать вам о себе… Вам обоим. Я – в прошлом императорский гладиатор, сейчас работаю в одном из столичных клубов. Недавно купил дом, так что смогу привести в него супругу. Деньги мне обещают значительные. Я смогу обеспечить Моресне достойную жизнь. Постараюсь это сделать. И… Да! – Я торопливо подтянул к себе сумку и вытащил подарки. Протянул их родителям понравившейся мне девушки. – Позвольте вручить вам…

Нишант распаковал подарок первым. В некотором изумлении повертел браслет. Поднес к глазам. Рядом с ним жена уже разворачивала отрез ткани, в восхищении гладила шелковую парчу. Разглядывая их лица, я понял, что, видимо, произвел должное впечатление, и если мне сейчас откажут, то не как голодранцу, а по какому-нибудь другому поводу. С которым можно попробовать потягаться. Видимо, речь пойдет о моей зарплате, о выкупах за невесту… Интересно, сколько он может составлять. Вряд ли много, иначе бы друзья сообщили мне об этом факте.

Повинуясь жесту хозяина, служанка приволокла на стол еще пару блюд с угощениями.

– Э-э… – Хозяин дома снова обернулся к жене. – Позови Моресну… Я не прочь буду отдать свою дочь за гладиатора, тем более за того, который когда-то развлекал самого императора. Скажу, что почту за честь… Мда… Вот только, думаю, не смогу предложить такого приданого, которое… Которое могло бы тебя удовлетворить.

– Сказать по правде, приданое меня не очень волнует. Этот вопрос можно решить… как обычно. – Я едва не взмок. Мне казалось, я пробираюсь по талому льду, готовому вот-вот подломиться. Осторожность и еще раз осторожность. Мало ли как могут здесь воспринять мою оплошность.

– В таком случае… Ага, вот и дочь. Моресна, иди сюда!

Я поднял глаза – девушка робко шагнула через порог. Она выглядела смятенной и ошеломленной, но в ответ на мою улыбку тоже улыбнулась. Испуганно.

– Иди к себе, – велел ей оживившийся, довольно улыбающийся отец, и невесту смело, словно ветром. – Когда же ты хочешь играть свадьбу?

– Как можно скорее.

– Через неделю?

– Ну, например. – Вспомнив еще об одной обмолвке своего приятеля, я вытащил кожаный мешочек с монетами. – Вот. Моя доля за празднование свадьбы.

– О! Не волнуйся, мы все сделаем по первому разряду. – Нишант распустил шнурки мешочка и заглянул внутрь. Глаза у него округлились. – О… Да, конечно, по первому разряду. Не волнуйся. И угощение, и наряды, и церемония. Сколько друзей ты с собой привезешь? Сколько родственников?

И здесь я испытал облегчение. Значит, все-таки да. Раз взяли деньги, значит, свадьбе быть. Уходя из дома будущего тестя, я чувствовал спиной, как к ограде и к остановившемуся перед калиткой хозяину сбегаются соседи – видимо, расспросить, что я за перец такой, зачем приезжал и вообще, в чем дело. Если бы меня так не трепало беспокойство, по лицу Нишанта я догадался бы, что предложенный мною вариант представляется ему как минимум очень хорошим. По крайней мере таким, которым с полным правом можно похвалиться перед односельчанами.

Первое, что я сделал, – написал Альшеру. В конце концов этого человека мне особенно хотелось видеть на своей свадьбе. Его – и еще своего нового приятеля. Больше, собственно, приглашать было некого. Совсем без спутников – это как-то неправильно. Местные не поймут…

Тренировочная зала рядом с клубом, конечно, была не так великолепна, как в императорских замках, но тоже ничего. Разминаясь с другими бойцами-новичками (опытные, давние работники клуба, как правило, имели свой график), я обсуждал с ними кучу разных вопросов, от постановки боев до вариантов пристойной медицинской страховки – оказывается, здесь тоже существовало такое понятие. В свободное время обживал дом, вешал новые полочки, выправлял хозяйственные постройки. Впрочем, там почти все выглядело пристойно, большого труда не требовало.

Последние деньги за тритонью броню я ухнул на украшения для невесты – стоимость этого комплекта явно свидетельствовала о том, что куплена не бижутерия, а ювелирка. В ее поселок подарок отправил с курьером – мне объяснили, что так принято. Положено было видеть невесту лишь дважды – при сватовстве и на свадьбе. Выслушав эту изумительную новость, я понял, что о том, как мы с Моресной встретились, лучше помалкивать. С ума сойти – информация, что девушка перекинулась с женихом парой слов до того, как он пришел к ее родителям с брачным предложением, может повредить репутации.

– И что тебе дают в приданое? – полюбопытствовал мой приятель, Седар, довольно-таки опытный гладиатор, однако владевший мечом почти так же плохо, как я, потому и выбранный мне в пару.

– Понятия не имею.

– Ты что – не спросил?! Ну ты даешь! Это же очень важно! Тестюшка твой, небось, все лапки себе обтер до кости, что такого щедрого зятюшку заполучил, да еще и приданым не интересуется!

– Меня интересует девушка.

– Ты настолько влюбился?

– Уж как влюбился, так влюбился. Расскажи-ка мне, что за церемония? Как себя вести?

– Тут тоже все просто. Приезжаешь с друзьями, тебя у входа угостят закусками, которые приготовила невеста (а на самом деле, конечно, всей семьей стряпали). Вроде как чтоб ты решил, нужна ли тебе такая хозяйка. Потом проведут к невесте, покажут… Чтоб ты был уверен, что другую не всучат, – он похихикал. – А потом – сама церемония. Она принесет тебе клятву, потом ты должен будешь. Я тебе подскажу, что говорить.

– Но, например, что?

– Ну, что ты принимаешь ее, что обещаешь ей свои заступничество и заботу, что будешь с нею и будешь хранить ее и ее детей… Ну, словом, стандартно.

– Свободная форма?

– Что?

– Ну, говоришь, как хочешь, в каких хочешь выражениях, лишь бы смысл сохранился?

– В принципе да. Но лучше употреблять приличные слова.

Оба посмеялись. Смех был кстати – некоторое напряжение ощущал, похоже, не только я, но и Седар, и даже Альшер, приехавший из своего родного захолустья в столицу по делам и заодно поздравить меня. Приехал без супруги, объяснил, что она хотела быть, но занедужила. Я посочувствовал, и от обсуждения этого вопроса потихоньку перешли к семейной жизни вообще, беседа о которой заняла большую часть всего времени. Мы ехали в Мурмий все тем же дилижансом, и мои спутники в промежутках между болтовней о том о сем норовили бросить шуточку-другую на тему предстоящей свадьбы. Я отшучивался, пытался придумывать ответы поостроумнее, и на беспокойство о том, как все пройдет, уже не осталось времени и внимания.

И хорошо. Когда мы трое верхами въехали на главную улицу поселка, ощущение свадьбы, присутствовавшее здесь всюду, порадовало, но не заставило с ходу опасаться возможных промахов. Не успел я опомниться, как вопящие от восторга деревенские дети набежали на нас и, осыпав лошадей охапками полевых цветов и гостями риса, зароились вокруг. Я черпанул в кошельке горсточку монет, швырнул им – дети зашлись таким восторженным визгом, словно не ожидали ничего подобного. Кинулись расхватывать. Пока с моей стороны все идет, как принято в этих краях.

– Ну ты расщедрился, – с некоторой завистью протянул Седар, и я вспомнил, что он упоминал о каких-то финансовых проблемах своей семьи. – Их обычно одаривают изюмом там, конфетами… Финиками…

– Да ладно тебе, – отмахнулся Альшер. – Это ж праздник. Что ты его одергиваешь.

– Вступит в совместную с женой жизнь без единой медяшки.

– Это уж как водится, – пробормотал я.

– Смотри, как бы она не мотанула от тебя в первый день после свадьбы. От расточительного такого…

– Чтоб дочь угольщика умотала от гладиатора с наградами? – проворчал Альшер. – Не смеши.

Меня поразили заборы, увешанные коврами или просто кусками цветных тканей, – можно было подумать, в этот день одновременно со мной и дочерью угольщика Нишанта свадьбы играло все население деревни. Однако, добравшись все-таки до дома будущего тестя, понял, что радоваться тут собираются только моему счастью. Народ табунился не у самой калитки, но поблизости, все разодеты праздничнее некуда, но с требованием денег, акробатических номеров, отгадывания загадок и прочих выкупных номеров полезть не попытались, хотя я мысленно приготовился к этому и заранее смирился со всем.

– О! – пробормотал за моей спиной Седар. – Так он местный богатей… Тогда еще ничего. Постыдится давать за дочкой хилое приданое, его ж односельчане засмеют.

– Откуда им знать?

– Ты забавный. Сразу после получения предложения и договора о свадьбе приданое в деревнях, да и в городах, бывает, тоже, вытаскивается и развешивается на всеобщее обозрение. Поскупишься – слухи пойдут. Не выдашь всего показанного – тоже пойдут. Словом, ему это не с руки… Спешивайся.

Я спрыгнул с седла. В калитке ждали, теснясь, тесть с кружками чего-то прохладного и теща с огромным подносом закусок и с испуганным лицом. Я первым было потянулся к подносу, но Альшер аккуратно сдвинул меня и схватил рулет из лепешки с ветчиной, сыром и какой-то зеленью. Кинул в рот. Промычал что-то одобрительное.

После чего попробовал и я. Изрядно перченое тут все. Оно и понятно – перец здесь вроде как необходимая приправа. Ее и в обыденной жизни на каждом шагу используют, но по праздникам – в большем количестве.

– Эй, не обязательно же все съедать, – пробормотал Седар, оттирая меня от подноса. Нишант протянул мне кружку, в которой оказалось отличное домашнее пиво, вмиг унявшее перченый пожар. Оставив спутников лакомиться, я зашагал по лесенке в горницу, где нарядные девушки, должно быть, подружки невесты, не сразу расступились, давая мне взглянуть на Моресну.

Она была одета во что-то очень нарядное, цвета весенней травы с блестящим красивым шитьем. На груди, руках, надо лбом – украшения, которые я подарил. Взгляд – и испуганный, и в то же время приветствующий надеждой, неуверенной радостью. Мне казалось, я протягиваю руку к чему-то лучшему, милому, веющему домашним уютом и теплом. Может быть, в этом сегодняшнем не было страсти, но был осторожный взгляд из-под ресниц, робкая ласка и желание понравиться, стремление построить все с нуля и так, чтоб было хорошо спутнику, а не только себе.

Что-то было в этом от природной, естественной любви, которая знакома даже животным. Такой же простой и безыскусной, как воздух и вода, и такой же нужной, насущно необходимой в обычной земной жизни.

– Ну что ж, – бодро, даже как-то чересчур оживленно воскликнул Нишант, протягивая дочери руку. – Вот и моя красавица. Отдаю со спокойным сердцем за такого бравого молодца! Она даст тебе покой и радость семейного очага. Идем?

– Идем, – согласился я и вынул из пояса еще один мешочек. С золотыми жерновками.

Здесь не принято было платить выкуп за невесту, как я успел узнать. Однако принято было, как в самых бедных, так и в самых богатых семьях, перед тем, как уводить ее из дома родителей, высыпать на пол столько монет, сколько не жаль отдать. Хотя бы пригоршню. Если охота щегольнуть и напустить пыли в глаза – то и больше. Люди, которые могли себе это позволить, высыпали хорошую горсть золотых жерновков. Эти монеты тем были хороши, что их можно было нанизать на шнурочек. Родители невесты собирали рассыпанное богатство и аккуратно увязывали, прятали подальше в кубышку. Деньги эти становились хоть и скромным, но гарантом финансового благополучия женщины в случае развода или вдовства, если она возвращалась под отчий кров без какого-либо наследства от мужа. Разумным ли был этот обычай или странным, но я твердо решил следовать всем местным традициям. Потому опрокинул мешочек на пол.

Тяжелые круглые монеты раскатились по чисто вымытым крашеным доскам с увесистым стуком. Подружки невесты с визгом воодушевления кинулись подбирать их и тут же вручать будущей теще, которая смотрела на меня с благоговейным восторгом и опаской. Монеты наполнили ей ладони, сложенные чашей. Она так и осталась стоять с грузом жерновков, когда я выходил из дома, а за мной шагал будущий тесть, ведя под руку свою дочку.

Уже на улице меня познакомили с двумя братьями Моресны – крепкими широкоплечими парнями на одно лицо, будто близнецы, и сообщили, что еще один – увы! – в отъезде, в армии служит, но шлет свое поздравление сестре и мне тоже, разумеется, с пожеланием всяческого счастья. На главной площади села, откуда заблаговременно разогнали всех кур и свиней, возвели невысокий помост с шестами, увитыми зеленью. Туда позволили подняться сперва невесте, а потом и мне.

Сельская общественность примолкла, повернула к помосту головы. По тому, как бабы вытягивали шеи и чуть не подпрыгивали от нетерпения, можно было подумать, будто здесь решается их судьба. Мда, туговато в деревнях со зрелищами. Что б они делали, не будь поблизости «гармошки» и не случайся тут периодически сезона со всей сопровождающей его движухой?

– Вот моя дочь, – проговорил Нишант. – Отдаю ее этому мужчине, чтоб она вошла в его семью и стала ее частью. Да благословит небо их союз такой жизнью, которую оба они желают, богатством и процветанием, послушанием жены и заботой мужа.

– Я рада вступить в брак с этим мужчиной. Я отдаю ему свое сердце и свою верность, обещаю, что его тяготы будут моими тяготами, его радости – моими радостями, – она запнулась, покосилась на отца, стоящего рядом. – И клянусь по доброй своей воле пребывать с ним до последних часов моей жизни.

После чего она опустилась на колени и, склонившись, поцеловала мне сапог. Я, ошалев от изумления, чуть не отшатнулся, оглянулся на Седара. Тот, скроив забавную рожу, прошептал страшным шепотом:

– Если не передумал, поднимай ее. – Я нагнулся, поспешил поставить Моресну на ноги. – Между прочим, очень красивая традиция! Чего ты так смотришь? Женщина должна знать свое место.

– Место женщины не на полу, а в объятиях мужчины, – прошипел я в ответ, не имея пока сил опомниться от изумления.

– Отлично сказано! – хохотнул мой приятель, но все так же шепотом. – Давай, говори.

– Что говорить-то?

– Что хочешь, то и говори. В чем поклянешься при всем честном народе, то и придется выполнять. Сам понимаешь.

Моресна смотрела на меня обеспокоенно. Нишант, напряженно ждавший моих слов, и другие сельчане явно не собирались меня торопить. Но и молчать до бесконечности они не будут. Не удивлюсь, если промедление в подобном случае приравнивается к тягчайшему оскорблению.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю