Текст книги "К разговору о Трое (СИ)"

Автор книги: Ярослав Цокало

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

– Честно говоря, и мне этот парень перестал нравиться. Как-то переигрывает, юлит, – сказал судья Эак. – Судя по его делу, это должен быть веселый энергичный здоровяк, остряк, а перед нами какая-то тряпка. Ладно, Минос, не напрягайся, я тоже голосую за Тартар.

– Ясно. Уважаемый Аид! – задремавший было, бог подземного царства резко дернулся, едва не выронив скипетр. – Мы пришли к решению по поводу первого подсудимого.

– В Тартар?

– В Тартар.

– Ну, что же, в Тартар так в Тартар. Утверждаю. Не переживай, парень, там не так и плохо. Не ты первый, не ты последний. Вот папаша мой тоже там и ничего, но это ладно. Чукос, вызывай эриний, – с этими словами Аид снова погрузился в важные подземные размышления.

– Есть!

Через несколько секунд появляются зловещие фурии, подхватывают поникшего Маврадаки под руки и уносят в мрачную преисподнюю. Сидящий рядом с Оником, кентавр Хирон печально вздохнул.

– Жалко парня. Такой искренний, несчастный. Если же он действительно актер, то гениальный. Мог бы украсить театр самого Зевса.

– Прошу прощения, высокий суд, – внезапно раздался виноватый голос Гекоса. – Этот бедняга не врал, он действительно никчемный болезненный юноша с Родоса, работавший помощником десятилетнего пастуха. Произошла небольшая накладка.

– Да что ты говоришь, – зевнув, равнодушно сказал Минос. – А вместо кого мы его тогда осудили?

– Вместо некоего Папазоглоса.

– Это, наверное, тот нервный юноша, не любящий кентавров, которого мы оставили на том берегу Стикса, – вспомнил Хирон. – Как же так, Минос, неужели в вашем ведомстве случаются такие ужасные ошибки?

– Это не ошибка, дядя Хирон, – сказал Минос. – Ошибка – когда награждаем без причины, а это – недоразумение. В любом случае этот Маврадаки в Тартар попал бы. У нас на Асфоделевом лугу остаются либо хорошие юмористы, либо невероятно добродетельные люди.

– А Элизиум?

– Ты как маленький, дядя Хирон. Элизиум – для элиты. Героев, близких родственников богов. Тебя вот можем туда устроить, если захочешь. Ладно, давайте продолжать. Гекос, кто там следующий? Этот маленький?

– Нет, следующим идет этот уснувший мужчина, Клоний.

– Буди!

– Подсудимый Клоний, 41 год, родился в Фивах, в семье Алектора и Клеобулы. Женат, четверо детей. Знаменитый в Древней Греции воин, не запомнившийся, однако, ни одним подвигом. Будучи вождем беотийцев, привел под Трою девять кораблей. В активных боевых действиях непосредственного участия не принимал, объясняя это старыми травмами и желанием передавать свой опыт молодежи. Знаменит уникальной системой подготовки солдат, через которую прошло несколько сотен человек, уже судимых нами здесь раньше. Был коварно убит в спину во время схватки с троянцами.

– И чего тут думать? – спросил судья Радамант. – Трус, дурак, никчемная личность. Даже родственников солидных не имеет. Глядите, как глазами тупо вращает. Очухался уже? Я думаю, даже мало кем уважаемый Эак не станет здесь спорить. В Тартар, однозначно!

– Бесконечно уважая должность, занимаемую нашим дорогим Радамантом, должен с прискорбием отметить, что в этом кресле сидели задницы и помудрее, – взял слово судья Эак. – Что значит – однозначно? Мы в суде или где? Вы можете выражать свое мнение, но не имеете права навязывать его другим. Лично я считаю, что все далеко не однозначно. Скажите, Клоний, в насколько хорошей физической форме вы сейчас находитесь?

– В идеальной, уважаемый судья Эак! – бодро воскликнул Клоний. – Всю свою сознательную жизнь я тренировал тело изнурительными упражнениями, вследствие чего оно буквально пышет здоровьем.

– Твое тело в земле сейчас гниет. Я спрашиваю, насколько здоровый у тебя дух?

– Столь же здоровый, как было утраченное тело! Можете спросить об этом у перевозчика Харона, лодку которого я довел сюда с помощью одной только лопасти весла.

– Скажи, зачем ты молодых ребят так истязал, что большинство из них до первого боя не дожили?

– Нагрузки были вполне умеренными. Я не виноват, что современная молодежь настолько слабая.

– Ничего себе слабая. Минимум половина твоих заморенных бугаев здесь у нас на самых тяжелых стройках пашут и не жалуются.

– Значит, я воспитал в них правильный дух!

– В принципе, такие на Асфоделевом лугу нужны. Тем более Сизиф давно жалуется, что ему подмастерье обязаны предоставить. Камень, говорит, далеко от горы откатывается, а его наказание предусматривает только вертикальное передвижение груза. Хотя подкатывать камень к старту пару раз в день – работа не для такого бугая. Можно к Данаидам тебя направить, а то эти безрукие бабы свою бочку еще вечность наполнять будут. Или на кухню – готовить свежие закуски для Тантала. Готовить-то умеешь?

– Научусь, дорогой товарищ Эак!

– Подождите, – недовольно сказал Радамант. – Может, моя задница и не такая мудрая, как твоя голова, Эак, но не сильно ей уступает. Мы еще ничего не решили, а ты уже подыскиваешь для подсудимого уютное место. Пусть Минос решает.

– Опять Минос. Что бы вы без меня делали, – пробурчал Минос. – В принципе, я согласен с Эаком. Этот Клоний, хоть и мерзкий тип, но на Асфоделевом лугу может быть полезным. К тому же офицер, светлая кость. С другой стороны, здесь полно его бывших подчиненных. Могут возникнуть конфликты. Дядя Хирон, а твое мнение какое?

– Протестую! – взвился Радамант. – С каких это пор суд принимает во внимание мнение посторонних дилетантов?

– Не горячись, дружище, – спокойно сказал мудрый кентавр Хирон. – Мое мнение таково, что если есть возможность не бросать человека в Тартар, то и не нужно этого делать. Правда, я предпочел бы, чтобы на лугу оставили того несчастного парня, но раз уж так случилось, пусть хотя бы этот храбрый штатский офицер избежит лишних страданий.

– Спасибо, дядя Хирон. Видал, Радамант, что такое истинная мудрость? Вот кто должен вместо нас здесь сидеть.

– Вот пусть и садится. Я за свое место не держусь. Меня уже давно в совет директоров Эдема зовут.

– Опять забубнил в свои литавры. Думаешь, я себе не найду занятие, достойное моего ума и статуса? Нас сюда назначило высшее руководство, так что не ной, а работай. В общем, пусть остается на Асфоделевом лугу. Нечего такому детине в Тартаре прохлаждаться. Аид, мы приняли решение!

– В Тартар?

– На этот раз Асфоделевый луг.

– Неожиданно. А что, какой-то удивительный святоша попался?

– Нет.

– Может, хороший шутник?

– Тоже нет, скорее, наоборот.

– Здоровый?

– Да.

– Опять набираем футбольную команду. Ни одного шута приличного, ни одного мудреца благочестивого, чтобы о смысле жизни потолковать. Оставляем один здоровый биомусор. Ладно, пусть оформляется. Поздравляю тебя, рады приветствовать в команде и так далее. Иди вон в ту дверь, там все объяснят.

Довольный Клоний обернулся к Онику и сказал: "Я же тебе говорил, что солидный человек везде уважение найдет. Не то, что какой-нибудь денщик. Передавай своему дружку Маврадаки привет в Тартаре". Торжествующий Клоний с достоинством подошел к указанной двери, солидно поклонился судьям и вышел. Через несколько секунд раздался истошный вопль, от которого стало не по себе даже невозмутимому Хирону.

– Снова шутите, Аид Кроносович, – укоризненно произнес судья Минос, с трудом удерживая смех. Его коллеги уже отчаянно хохотали, равно как и сам бог подземного царства.

– Чтобы ты понимал, Хирон, я этого болвана в комнату отдыха эриний отправил. А это для них прямой сигнал, что человечка нужно в Тартар доставить.

– Ясно, но зачем так издеваться?

– Что значит – зачем? Смешно. Ты же слышал, юмористов у нас здесь хороших практически нет, приходится самим изощряться.

– Я не понял, вы на Асфоделевом лугу вообще никого не оставляете?

– Оставляем, только никто здесь, естественно, не работает. Что тут строить? Почти все, кто не попадает в Тартар, получают сто грамм воды из Леты – реки забвения. Кстати, вода совершенно бесплатная. Выпивают и летают над лугом в виде сквозняков. Ни мыслей, ни желаний. Красота. Кто у нас остался? Это тот малый, из-за которого шапку-невидимку придется стирать, и которого ты при себе оставить хочешь? Ну, давай поглядим, что он за птица.

X

– Итак, Онезимос, двадцать лет, спартанец, – начал зачитывать Гекос. – Отец неизвестно кто, мать – бывшая сотрудница термической бани...

– Погоди, – перебил сотрудника Радамант. – Как это, неизвестно кто отец? У нас тут все-таки не Спартанский районный суд. Что это за личность такая таинственная, что даже мы определить не можем.

– Определить личность невозможно в двух случаях, – пояснил Гекос. – Первое: это кто-то из олимпийских богов, пожелавший остаться неизвестным. Второе: человек, который прожил абсолютно никчемную жизнь.

– Какой вариант предпочитаешь, пацан? – захохотав, спросил Аид. – Выбирай бога, советую. И престижно, и, может, какую скидку папаша когда-то выбьет...

Внезапно на суде появляется Зевс. Все оцепеневают и украдкой смотрят на Онезимоса. Зевс кивает судьям, обнимается с Аидом и подходит к Хирону.

– Ну, здорово, брат Хирон.

– Здорово, дружище, здорово.

– Это, конечно, твое дело, как досуг проводить, но ты объясни. К чему эти истерики? Мой Геракл плачет и пьет вторую неделю, никак простить себе не может. Говорит, я же думал, что Хирон бессмертный. Да и все расстроились. Героев толковых теперь воспитывать некому. Может, я тебя чем-то обидел или кто другой из наших? Так ты прости нас, это не со зла.

– Что ты, брат Зевс! Какие обиды! Просто устал сильно от всей этой земной суеты. Пару недель вот у Аида погощу, а там видно будет.

– Так ты же бессмертие Прометею уже отдал! По закону я не могу тебя на землю вернуть, ты это понимаешь!

– Значит, не судьба, дружище. Останусь здесь навсегда.

– Ну, зачем ты этому огнекраду такой подарок сделал? Теперь он у нас еще что-нибудь ценное стырит, представляешь, сколько в нем злобы накопилось. У него и срок уже подходит к концу. Он три пожизненных отмотал, теперь по УДО имеет право выйти.

– Потому и сделал, что нельзя человека так мучить. Он ведь наш двоюродный брат, дружище.

– Какой он человек, он титан, из него гвозди делать можно. Так, судьи, вы еще здесь? Что за манера подслушивать! – закричал Зевс на тройку. – Пшли вон и этого малого с собой заберите!

– Извини, брат Зевс, попрошу без оскорблений. Люди на работе и я пока еще их начальник, – неожиданно вмешался Аид. – Только я могу отдавать им приказы. Пшли вон! А этого хлопца из зала удалить никак нельзя, пока мы ему приговор не вынесли. Кстати, о нем нам будет нужно поговорить.

– Чего!? С какой это стати я должен в твоих делах участвовать?

– Так это не мои, это Хирона.

– Да? Ну, тогда ладно. Пусть тогда и судьи остаются, какая разница. Значит, так, Хирон. С Прометеем я поговорю. Попробую уговорить его отказаться от бессмертия. Взамен что-нибудь другое предложим. Только ты мне дай слово, что больше таких финтов выкидывать не станешь. Что это, в самом деле, за ребячество? А если каждый начнет от бессмертия начнет отказываться? Так о нас через сто лет уже и помнить перестанут! Думаешь, тогда мир и благоденствие настанут? Ага! Люди себе быстро глотки поперегрызают. Просто потому, что они так устроены! Пока есть мы, есть и порядок! Думаешь, мне неохота от всей этой катавасии куда-то спрятаться? Но я же себе не позволяю, потому что без ответственного руководителя весь этот мир сразу рассыплется!

– Я это прекрасно понимаю, дружище Зевс, но я ведь единичный случай. Других таких дураков у вас не будет. А я очень устал и хочу забыться под сенью струй. Что поделаешь?

– Значит, так. Даю тебе две недели на восстановление. Больше не могу. За это время я переговорю с остальными по поводу твоего возвращения. Жди! Пока! – с этими словами Зевс быстро испарился, бегло пожав руку Аиду.

– Я его таким рассерженным еще никогда не видел, – задумчиво сказал Аид. – Даже о пацане не поговорили. Ладно, пусть на пару недель останется, там видно будет. Видать, брат Хирон, сильно ты наверху требуешься. Только вот зачем, никак не пойму, ты уж извини.

– Видать, новые герои сильно нужны, – ответил мудрый кентавр. – Другого смысла я не вижу. Но раз надо так надо: отказывать Зевсу я не могу. Показывайте, куда идти.

– Погодите! – вдруг рассерженно сказал судья Радамант. – Что значит, пусть пока остается? Мы суд или кто? Зачем я тут мантию протираю, если Аид любой вопрос может самолично решить?

– Честно говоря, Радамант прав. Второй раз за день, даже удивительно, – вмешался Эак. – Если нарушать законы, зачем они нужны. Тем более из-за какого-то мальчишки.

– Это что – бунт? – недоуменно спросил Аид. – Минос, ты тоже так считаешь?

– Да, Аид Кроносович, – смело ответил третий судья. – Я тоже считаю, что негоже так унижать наш судейский авторитет. Извините. Этот вопрос можно было решить интеллигентно и деликатно, как всегда. Но когда нас, как мальчишек, сначала посылают вон, а потом самостоятельно выносят приговор, даже не спросив нашего мнения...Нет, тогда судите сами, а лично я подаю заявление.

– Вот это поворот, – присвистнул Аид. – Такого в моей практике еще не случалось. Я не понимаю, вам что, так в Тартар захотелось?

– Не те нынче времена! – дерзко ответил Радамант. – Вы, наверное, забыли, что мы оказались единственными, кто согласился идти к вам сюда на работу? Как вы нам обещали надбавки за вредность только потому, что у вас уже элементарно не оставалось сил искать новые кандидатуры? Я не хотел этого говорить, я вас бесконечно уважаю, Аид, но больше молчать не хочу. Вы знаете, меня давно зовут в совет директоров Эдема, но я отказывался из уважения к вам. Но когда мой работодатель не уважает меня, тогда извините. Я тоже сегодня же пишу заявление.

– Ладно, мужчины, – примирительно сказал Эак. – Не нужно горячиться. Давайте искать компромисс. Никто ведь не против оставить мальчишку, просто нужно соблюдать формальности.

– Тьфу ты! – облегченно произнес Аид. – Так вы волнуетесь, чтобы с вас не вычли за отмену третьего дела? Не переживайте, вся зарплата за это заседание плюс премия была бы выплачена полностью даже без учета последнего дела. Но раз хотите соблюсти формальности, давайте. Время у нас есть.

– Это другое дело, – сказал явно повеселевший Минос. Радамант тоже улыбнулся впервые за сегодня. – Никто не против гибкого подхода, просто все должно быть по закону. На чем мы там остановились? На папаше этого паренька? Значит, кто он – неизвестно? Давайте, отсюда и продолжим. Я вот подумал, а какая разница. Не в этом же дело. Не Зевс и ладно. Что там дальше, Гекос?

– В шесть лет Онезимос был зачислен в спартанскую школу номер три имени Менелая для детей из неблагополучных семей, как сирота.

– Что и мать умерла? – сочувственно спросил добросердечный Хирон. – Бедный мальчик.

– Нет, тоже исчезла в неизвестном направлении. К нам сюда она точно не попадала, может, на берегу Стикса осталась, как неплатежеспособная. Проучившись без особых эксцессов до выпуска, Онезимос получил диплом и поступил в ученики банщика. Через три года был направлен на текущую войну, как сирота с военными навыками. Там был зачислен в денщики Менелая и в первой же схватке убит Гектором.

– Ясно. Богатая биография, – сказал Минос. – А как там с женщинами или воровством?

– С женщинами ничего скандального. Что касается воровства, то крал только еду и напитки, когда голодал. Ничего серьезного.

– В обычном случае я отправил бы этого хлопца в Тартар, но можно и на Асфоделевом лугу оставить, – сказал Эак. – Хирону в просьбе я лично отказать не могу. Я понимаю, Радамант будет против, как всегда, поэтому решать тебе, Минос.

– Почему это я против, – брюзгливо сказал Радамант. – Я ведь, Эак, с тобой спорю, не потому что назло. Просто ты в большинстве случаев проявляешь полнейшую некомпетенцию. Я тоже за то, чтобы оставить хлопца.

– А я и подавно, – добавил Минос. – Поздравляю, Онезимос, на две недели ты поступаешь в распоряжение Хирона, а там Гекос тебе чего-нибудь подыщет...

Чукос отвел Хирона с Оником к положенной им палатке. Там их встретили два раба, присланные Аидом для обслуживания. Звали этих экс-людей Сделамус и Завтракис.

– Сделамус? – переспросил Оник. – А ты случаем не раб Менелая?

– Уже нет, – грустно ответил прислужник. – Возвращался из отпуска, попал в засаду, устроенную людьми Ахилла. Теперь здесь работаю.

– Ладно, дружище, не опускай головы, – ободряюще сказал Хирон. – Все-таки ты не в Тартаре, а здесь, в приличном месте, с интеллигентными людьми. А пока организуйте нам вина и чего-нибудь поесть, только побыстрее.

– Сделаем! – бодро сказал Завтракис и решительной походкой отправился куда-то в сторону.

– Какой бравый парень, – одобрил Хирон. – Куда это он направился? На склад?

– Не знаю, – безрадостно ответил Сделамус. – Ясно только, что до завтра мы его не увидим. Зато потом интересную историю какую-нибудь расскажет. Сейчас я вам все принесу.

– Мне одно непонятно, – сказал Оник. – Как мы можем здесь пить и есть, если мы бесплотные?

– Не знаю, – печально ответил Сделамус. – У многих получается. Ну, я пошел...

Через две недели безмятежной жизни Хирон полностью избавился от своей депрессии и стал переживать, что так глупо отдал свое бессмертие.

– Надо же, как нелепо получилось! И ладно бы порядочному человеку отдал, а то – Прометею, ворюге. Эх, а как хорошо в горах было! Свежий воздух, звезды, вино, пастушки. Здесь тоже неплохо, но вам, жителям равнин, не понять. Правильно народ говорит: что имеем, не ценим, потерявши – ценим. Эх! Вот ты, Онезимос, неплохой парень, но малоразвитый и нудный. Гекос, Чукос и другие – ограниченные, как длина этой коротенькой палки. Аид вообще ни разу не зашел, после того как Персефона вернулась. Я все понимаю, но часик мог бы и выкроить когда. А там у меня такие собеседники были! Глыбы и в прямом и переносном смысле.

– Настрадался! – Зевс возник так неожиданно, что Хирон и Оник вздрогнули. – Жалеешь теперь?

– Жалею, дружище, – честно признался Хирон. – Видать, мы, кентавры, по природе своей хоть и мудры, но не слишком дальновидны.

– Ладно, все мы делаем ошибки. Малый, здрисни, тут серьезный разговор! Так вот, бессмертие твое, к сожалению, пока вернуть не удалось. Прометей наотрез оказался и, вдобавок, посмеялся надо мной. Ты, говорит, хоть и верховный, но нету у вас методов против моего бессмертия. Крутил я вас на своей титановой печени и буду крутить, потому что такой я человек.

– Прямо так и сказал? – усомнился Хирон.

– Ну, не совсем так, – признался Зевс. – Сказал, бессмертие было великодушно подарено мне великим Хироном, и я не имею никакого права отвергать столь величественный дар. Великие поступки нужно ценить соответственно их величию.

– Великий, великий, – проворчал мудрый кентавр. – Тоже мне благородное создание. Тебе дарят, а ты откажись. Скажи, я недостоин жить вечно, если великий Хирон будет гнить в подземных казематах. Разные у нас масштабы: он – великий учитель, а я – лишь ворюга с железной печенью. Нет же, когда им выгодно, все они начинают в благородство играть.

– Чего тебе здесь не нравится? – деланно удивился Зевс. – Условия отличные, захочешь, в Элизиум тебя заселим, в элитные апартаменты. Там, кстати, не хуже, чем у нас на Олимпе. Даже бассейн с пузырьками есть.

– Ты же понимаешь, дружище, что мне не комфорт нужен – я на него тьфу – а горы мои родные!

– Понимаю. Если так, то вот тебе возможность какое-то время пожить на поверхности. Помнишь своего ученика Асклепия?

– Конечно.

– Так вот этот твой Асклепий, говорят, нашел тайну бессмертия и хочет обеспечить им всех простых людей.

– Не может быть! Я всегда говорил, что этот мальчик далеко пойдет. Он уже в десять лет мог подорожником переломы восстанавливать. А ведь в младенчестве собачье молоко пил без закуски. Если бы охотники его случайно не нашли и мне на день рождения не подарили, так бы и сгинул гений. Подумать только, как велика роль случая в истории человечества, дружище!

– Ладно, некогда философствовать, все мы знаем эту историю. Проблема в том, что бессмертие людям не нужно. Если они будут только размножаться, места голого на земле не останется. А если они еще и додумаются не убивать друг друга. Экономика подземного царства может рухнуть, сам понимаешь, а с ней и вся нынешняя финансовая стабильность.

– Чего ты от меня хочешь?

– Чтобы ты объяснил своему ученику, что нельзя раздавать бессмертие всем подряд. Оно должно доставаться только действительно заслуженным людям.

– А сам, почему ему этого не скажешь?

– Понимаешь, он никого из богов не слушает. Говорит, люди сами должны решать свою судьбу. Не такие, говорит, боги и всемогущие, раз люди сами смогли до этой технологии додуматься.

– Так поразил бы его молнией, и всех делов. Тоже мне революционер! Пусть только мне бессмертие на земле обеспечит, если уж появилась такая возможность.

– Это само собой, но нам очень нужна эта технология. Чтобы каждый раз не приходилось голову ломать, как в твоем случае. Элизиум не резиновый, а так мы сможем уважаемых людей просто на земле оставлять.

– Я так и не понял, чего ты от меня хочешь, дружище?

– План такой. Слух, что ты умер и страдаешь в царстве Аида, уже дошел и до него. Наши шпионы в его окружении сообщают, что не сегодня-завтра он постарается перейти на новый уровень – воскресить тебя. Мы сделаем все возможное, чтобы у него получилось. Где твое тело, ему подскажут. Душу тоже доставим в нужный момент.

– Как так, ведь мое тело уже и разложилось, наверное?

– Да, но мы похожее нашли и в леднике спрятали. Как новенький будешь. Твоя задача: воспользоваться доверием Асклепия к тебе и внушить ему, что лучше быть одним из богов, чем одним из миллионов. Ведь не полный же он дурак, чтобы не понимать, что доступная всем технология лишает ее создателя того уважения, которого он заслуживает. А мы дадим ему это уважение плюс обеспечим конфиденциальность научной работы и практически безграничную материально-техническую базу.

– Я понял. А если, дружище, я получу бессмертие и все расскажу Асклепию?

– Ты же мудрый кентавр и понимаешь, что бессмертие при расчлененном теле – не самая интересная форма существования.

– Конечно. А если он все равно не согласится?

– Тогда ему хана, а тебе почетная пенсия в Элизиуме. Так что старайся. В крайнем случае, постарайся побольше узнать об этом открытии. Я помню, что ты гуманитарий, но постарайся. Кстати, можем и этого пацана с тобой для правдоподобия отправить. Хочешь? Дескать, вы с ним в этот момент за руку держались. Только ты его далеко от себя не отпускай, чтобы потом по всему Аиду не искать.

– А его тело?

– Что-нибудь похожее подберем.

– Ладно, я согласен, дружище, только не пойму, почему великий Зевс сам этим занимается. Неужели для тебя это так важно? Убрал бы Асклепия спокойно и никакой головной боли. Ну, не было бы технологии бессмертия. Ну, остался бы я здесь окончательно. Тебе то что?

– А что мне еще на Олимпе делать? Скучно.

– Понял, дружище, начинаю готовиться. Ты говоришь, в течение этой недели должно случиться?

– Да, где-то в эти сроки. Будь готов, только никому ни слова, даже Аиду. Пацану, тем более...

XI

Оник очнулся и недоуменно посмотрел по сторонам. Рядом ворочался какой-то кентавр, очень похожий на Хирона. Правда, в отличие от знакомого по Аиду, этот имел не прозрачную, а вполне материальную форму. Оник взглянул на руку и вскрикнул от изумления. Это тоже была реальная рука, но принадлежала она другому человеку, явно более развитому физически.

– Поздравляю с воскрешением, о, великий Хирон! – послышался чей-то незнакомый голос.

– Кто это говорит? Неужели это ты, Асклепий, дружище? – спросил Хирон. – Где я и как здесь оказался?

– Мне удалось воскресить тебя, о, мой учитель! Теперь ты – мой крестник! Мы находимся в Малее. А кто тебе этот парень? Его душа попала сюда случайно. Если это незнакомый тебе человек, нам придется сразу убить его, так как наша миссия окутана строжайшей тайной, о которой не положено знать посторонним.

– Нет, это мой приятель по Аиду, Онезимос. Он безвредный малый, сирота, пусть пока еще поживет. Хотя, погоди, выглядит он по-другому. Оник, это ты?

– Я, уважаемый Хирон, а что случилось?

– Ничего удивительного, что у него теперь другое тело, – сказал Асклепий. – Его душа попала в человека, которого мы нашли рядом с тобой на леднике. Ты знал его?

– Да нет, вроде. Хотя, погоди, дружище. Кажется, этот мужчина помогал мне морально в последние часы моей жизни, но как звать его, честно говоря, не припомню.

– Это уже неважно. Теперь его зовут Онезимос. Как вы себя чувствуете, друзья? Самостоятельно встать сможете?

– Сейчас попробуем.

Хирон с Оником попробовали встать, и с второй-третьей попытки это у них получилось. У Оника оказалось тело примерно прежней комплекции, но более мускулистое и волосатое. Лицо оказалось бородатым, что ему понравилось. Раньше он не носил бороды потому, что она у него практически не росла. Хирон оглядывал новое туловище скептически, признавая его слишком утонченным. Впрочем, по мнению Асклепия, похудевшая за время простоя фигура шла кентавру.

– Ты теперь прямо как юноша, о, учитель! Ловкий и прекрасный! – воскликнул великий врачеватель.

– Ты находишь, дружище? – недоверчиво спросил Хирон. – Честно говоря, в последние годы я действительно несколько растолстел. Мне казалось, кентавру моего возраста нужно выглядеть солидней.

– И мне нравится, – льстиво сказал Оник.

– Спасибо вам, друзья, за комплименты, но лучше перейдем к делам. Расскажи нам подробно, что и как, дружище Асклепий.

Если вычленить из долгого рассказа лекаря главное, картина получилась следующая. После многолетних опытов Асклепию удалось создать формулу бессмертия. «Технология-то простая, но нужно много ингредиентов, которых очень мало в природе». Предложение Зевса о сотрудничестве он счел аморальным. «Не все в этом мире измеряется материальными и духовными благами, друзья!» Все силы Асклепия в данный момент отданы работе над получением дешевых искусственных ингредиентов. Успехи есть, даже прорывы, но мало ресурсов. «Боги, понимаешь, не дают развернуться!» В работе ему помогают два верных ученика – Боткилай и Катцис. Они добывают питание и нужные ингредиенты, помогают в опытах, но большую часть времени Асклепий работает один в этой секретной пещере.

"Одному очень сложно. Пока тебя не было, Хирон, я не мог никому доверять! Даже моим помощникам. Они славные ребята, но кто знает, как поведут себя под давлением богов. С остальными друзьями я давно расстался, чтобы не подвергать опасности. Бросил всю свою клиентуру. Никто не знает, где я. Я не смел к тебе обращаться, пока не достиг успеха, а потом узнал, что ты умер. Это был страшный удар! К счастью, как выяснилось, я уже умею воскрешать умерших даже неделю назад".

– А я что, умер только неделю назад? – спросил Хирон.

– Да, здесь прошла лишь неделя. Моим друзьям удалось разузнать, где покоится твое тело, и тут вторая удача! Тебя не предали земле, а оставили в леднике. Видать, тот мужчина, которого мы нашли рядом, решил принять смерть сразу за тобой.

– Понятно, дружище. Но чем я смогу тебе помочь? Ты же знаешь, я больше гуманитарий.

– Нет, ты великий ум, способный проникнуть в суть чего угодно!

– Ну, допустим. Но понимаешь ли ты, что боги в любой момент могут лишить тебя жизни? То, что ты здесь прячешься – это смешно, дружище. Тебя просто оставили в покое, чтобы подглядеть технологию. При первой попытке раскрыть секрет людям тебя убьют. Твой гениальный талант пропадет зря. Помнишь, как ты попал ко мне?

– Нет, конечно, я же был младенцем. Но ты мне столько раз рассказывал, что я запомнил наизусть. Охотники меня нашли, отняли от сосцов дикой собаки и подарили тебе в качестве экзотической зверушки. Слава тебе, что ты не стал мной забавляться, а выучил читать, писать, играть на арфе и многим другим чудесным наукам, за что я тебе бесконечно благодарен.

– А теперь представь, что охотники просто пристрелили бы тебя для коллекции, как это у них заведено. Тебя бы не было, дружище. Почему же ты лишаешь шансов великих людей, которые могут не умереть благодаря тебе? Вместо этого ты идешь на самоубийство, отказывая самому Зевсу в его просьбе. А какова цель? Подумай. Понимаешь ли ты, дружище, что всеобщее бессмертие на данном этапе – это, если и не смерть человечества, то превращение его в жуткую помойку с вечной борьбой за кусок хлеба?

– Да я же не собираюсь давать его всем без разбору – только наиболее достойным членам общества. Я просто не хочу, чтобы боги заграбастали технологию единолично, как проделали это со всем остальным.

– Прометей тоже так думал и видишь, что получилось. Сегодня каждый сопляк может играться со спичками, создавая пожароопасную ситуацию. Зачем изобретать колесо? Боги обеспечат тебе условия для работы и достойную жизнь в Элизиуме или где ты захочешь. Заслуженные члены общества будут получать бессмертие. Все, как ты хочешь, но без лишней конспирологии.

– Нет! Все, что говорят боги – для меня ложь! Явная или пока незаметная! Я их ненавижу!

– Не говори так, не накликай беды. Кстати, а тебе уже удавалось воскресить кого-то помимо меня?

– Конечно! Один старик лежал бездыханным пять дней. Я как раз посещал ту деревушку по эскулаповской надобности и решил попробовать свою разработку. Как только я накапал ему в рот немного своего эликсира, он сразу вскочил и начал ругаться.

– Невероятно! А еще?

– Еще была женщина, которую собирались предать земле. Подходя к ней попрощаться в ряду других, я незаметно капнул зелья ей на губы.

– И она тоже вскочила?

– Нет, стала сильно кашлять, корчиться в судорогах, но, в конце концов, очнулась. Даже стала прорицательницей, хотя до этого была простой гетерой. Затем, было еще несколько похожих случаев, после чего слава обо мне прогремела по всей Греции. Гонцы из деревень и городов шли непрерывным потоком. Мне пришлось скрыться, перед этим пообщавшись с Зевсом. Я отказал ему, потому что не уважаю богов, как власть!

– Ладно, не хотел тебе этого говорить, дружище, но выхода нет. История про лелеявшую тебя собаку – это все чушь! Сказка, дружище. Подумай сам: как человек может быть выкормленным животным? Его можно воспитать животным, но дикое животное человека никогда кормить не станет. Оно его сожрет. Собака тебя действительно кормила, но домашняя и под моим присмотром. На самом же деле, твой отец – бог Аполлон, который и отдал мне тебя на воспитание, пообещав уплатить позднее. С тех пор я ни разу его не видел. Вот так вот. Подумай, так ли ты ненавидишь богов теперь?

Возникла неловкая пауза. Оник, ошеломленно слушавший мудрые речи, с уважением переводил взгляд то на одного собеседника, то на другого. Он думал, что невероятная новость об отце поразит Асклепия, однако лекарь лишь саркастически усмехнулся.