Текст книги "Девушка и дракон (СИ)"

Автор книги: Яра Вереск

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

– Миа…

Портрет, что стал собственностью Нэнги лишь потому, что у него невозвратно откололся край.

Миорна на нем не очень похожа на себя живую – слишком строгая, неулыбчивая, в слишком нарядном платье. Сэни ее такой ни разу не видела.

Девушка все-таки отошла к краю поляны, давая возможность Яшме побыть наедине с наследством.

Не жалей его, уговаривала себя. Не вздумай жалеть. Такие как он не любят, когда их жалеют…

Откуда ты это знаешь?

Я сама ненавижу, когда меня жалеют. Меня все время жалеют.

Он не ты.

Сэни присела на корточки и начала быстро собирать в ладонь землянику. Это повод сделать вид, что ей нет дела до… верней есть, но она не хочет навязываться.

Яшма торопливо укладывал в сундучок все, что недавно так поспешно вынимал из него. Сейчас он закроет крышку и уйдет, резко кивнув на прощание. Уйдет.

Девушка прикусила губу, поднялась. Красные ягоды скатились с ладони в траву. Отдать амулет надо. Надо сделать это сейчас – потом шансов уже не будет. Принц станет королем и уедет в столицу.

Яшма все еще стоял на коленях возле закрытого сундучка. Она сказала его затылку:

– Вы… вы только знайте, что я тоже их помню. И всегда буду помнить…

– Да.

Поднялся. Высокий, хмурый. Какой-то больной. Я это сделала, подумала Сэни. Это из-за меня. Светлые, боги, это из-за меня…

– Сэни…

– Я вам не все сказала. Я… вот…

Она поспешно вытащила из кармана цепочку с подвеской-драконом.

– Это ваше. Извините.

Сунула цепочку ему в ладонь и побежала к дороге, прикусив губу. Глупо получилось. Но когда после долгого молчания приходится подбирать самые правильные слова, эти слова находятся, но не сразу. Совсем не сразу.

И чего побежала, спрашивается. Все равно потом возвращаться. За плетенкой. Ее ведь и хватиться могут. Это одна из тех, в которые укладывают свежеиспеченный хлеб.

Глупо-глупо-глупо.

Не попрощалась. Ничего не сказала из того, что хотела сказать.

Прав был давешний капитан – дикая она. Глупая и дикая. И неправильная. Нет – сумасшедшая, больная. Тихая дурочка. Это правда. Это ты себя уговаривала, что притворяешься перед полковником и перед родней, а на самом деле доктор сказал сущую правду. Ты и вправду повредилась тогда рассудком.

Остановилась перед стеной родного замка. Не дело возвращаться зареванной и раскрасневшейся. Вдруг кто увидит…

– Сэни.

Обернулась. Яшма стоял всего в десяти шагах. На губах – что-то вроде улыбки.

Молчит и смотрит сквозь все тот же прищур. И до тебя, наконец, доходит: у него кроме этих вот воспоминаний ничего нет. Точно так же, как у тебя. И ему завтра – отправляться в драконью пещеру. Примерять корону. Потом три дня еще пировать, празднуя собственную коронацию. И точно как тебе – никому и никогда не показывать свою боль.

Сэни тоже улыбнулась. Наверное, получилось у нее ничуть не лучше, чем у него. Вернулась. Уткнулась носом куда-то в подмышку наследного принца и разрыдалась, наконец. Так, как уже восемь лет запрещала себе. Так, словно Яшма пришел прямиком из давнего прошлого, оттуда, где все еще хорошо, где еще ничего не случилось, и можно быть собой.

5. мастер Дин

Кварц пробежал чуткими пальцами по цепочке, кивнул собственным мыслям. Яшма сидел возле стола в расслабленной позе, глаза прикрыты, руки лежат на коленях.

– Везучий ты, – сказал лекарь после долгой паузы. – Сам не понимаешь, какой везучий.

– Понимаю.

Голос ровный, интонации практически отсутствуют.

– Тебя словно крылатый хранит. Сиди смирно, попробуем восстановить защиту…

– Я и так сижу смирно. Но времени у нас мало. Сегодня вечером двор выезжает в горы. На официальный прием к дракону.

– Хранителю привет… отлично… нет, ты и впрямь везучий.

Кварц выпустил, наконец, из ладони цепочку драконьего амулета, и даже хлопнул бывшего командира по плечу:

– Молодцом. Не снимай его больше.

– Все еще не желаешь присоединиться к нашей веселой компании?

– Думаю, мне проявляться преждевременно. Зато… вот. Это тебе письмецо. От Агата.

– Отлично.

Яшма не стал вскрывать конверт из плотной кинтенской бумаги, просто сунул его за пазуху. Пора возвращаться во дворец. И так уже время обеда. Не дело будущему королю заставлять придворных ждать. Никаких государственных дел у него пока быть не может…

А все-таки жаль, что Кварц упрямо отказывается появляться при дворе. Его можно понять, но… как же хочется иметь рядом хотя бы одного верного человека.

Дорога до драконьей пещеры замощена почти по всей протяженности. На каждом сотом шаге устроены каменные вехи, над которыми волей мага могут зажечься синие колдовские огни. Стоит только активировать вложенное в камни заклятье.

Если коронация проходит в зимнюю пору, эта предосторожность лишней не бывает. Традиционно королевский кортеж отправляется к пещерам с вечера. Ночь будущий король проводит наедине с собой в темном нутре горы, а утром выходит уже в короне.

Доподлинно никто не знает, что там, в глубине и темноте, происходит, а сами наследники королевской власти помалкивают. Известно лишь, что пещеру охраняет стража, а внутри там постоянно живет Хранитель. Причем, должность это наследственная, и переходит лишь по прямой линии от отца к сыну.

Есть еще драконья вотчина, долина, в которой разводят овец для прокорму крылатого, буде золотой хозяин низин вернется в свою обитель… но это, как раз, возможно – сказки.

Огни мерцали едва заметно – солнце еще не село.

Кортеж двигался неспешно, парадным строем. Вдоль дороги его встречали обитатели окрестных деревень. Завидев богатый выезд, люди принимались кричать и подбрасывать шапки. Яшма дремал в белой вызолоченной карете – ему было тошно от происходящего. Словно все это розыгрыш, шутка, которую надо просто пережить.

Что делать после коронации, он прекрасно представлял. Перспективы складывались такие, что хоть вой… но отказ от короны неминуемо приведет к гражданской войне и развалу страны на мелкие княжества, а этого допустить нельзя.

Просто потому, что нельзя.

Так бывает.

Надо восстановить охрану границ – Мессонг, захваченный год назад войсками Акуана, служит источником постоянной опасности…

Надо подрезать крылья землевладельцам южных провинций – слишком много власти они забрали…

Надо, наконец, провести толковую военную реформу. Армия, которая держится на личных гарнизонах аристократов, это не армия. Хорошо, что слава о магии Низин заставляет всяких заинтересованных держаться подальше. Но это ведь – до поры до времени. Все когда-нибудь случается в первый раз.

И надо что-то решать с Орденом. Лимелия в последние годы слишком откровенно диктует условия наследникам престола. Не зря же двое сизых постоянно рядом.

Пока еще откровенного разговора с ними не произошло, но Яшма чувствовал – этот час не за горами.

И есть еще кое-что…

Вопрос наследования престола – государственный вопрос. Придется жениться.

Почему-то эта перспектива вызывала у бывшего капитана камней приступы странного веселья…

Остановились в первый раз на древней каменной площадке в тени одного из отрогов Акульего хребта. Кажется, что площадка со всех сторон окружена непролазной дикой чащей, но на самом деле, все иначе. На самом деле здесь дорога раздваивается. От развилки один путь ведет вверх, к драконьей пещере, а второй так и тянется вдоль отрога, к постоялым дворам и конной станции, последней по эту сторону перевалов.

Деревня, которая появилась пару веков назад возле гостиниц, так и стала называться – «Дворы». А сами гостиницы, говорят, помнят еще старого дракона. Здесь останавливаются купцы, идущие в Мессонг и к створам Ялла, офицеры пограничных крепостей и вестовые. И разумеется – королевский двор. На ту ночь, которую наследник престола проводит в пещере.

Владельцы гостиниц каждую такую ночь помнят, как праздник, и рассказывают о них гостям и родственникам долгие годы спустя.

Что же, пора покинуть карету, и продолжить путь уже в седле. Лошадь Яшма оставит у заставы, откуда вверх ведет узкая тропинка. По ней ходу нет уже никому кроме наследника королевской фамилии. Единственного и прямого.

А снаружи уже мельтешат факелы, строится почетный караул, и особы, приближенные ко двору занимают свои места согласно заранее составленному плану. Так, будто у них отрепетировано.

А над лесом орут вороны. Ненавистные птицы заняли несколько старых деревьев по ту сторону площадки, их не видно, только слышно голоса.

А стены кареты почти не глушат разговоры придворных, и право слово, лучше бы его в этой поездке вовсе никто не сопровождал…

Дверца отворилась.

Ну конечно. Парадный лимелийский плащ заколыхался на ветру, мастер Оргль склонился в неглубоком поклоне. Взгляд старого фанатика впился сначала в лицо принца, а потом переполз на грудь, да там и остался. Догадался про амулет? Ну и к лучшему. К лучшему.

Когда-то давно, когда проклятье Дракона лишь пало на королевский род, когда чудовищная магия Основ вырвалась на волю, готовая ввергнуть все малые королевства в пучину бедствий, Лимелийский орден вознесся выше престола: они остановили хаос. Мастера Ордена совладали с проклятьем, смогли поймать и удержать магию в хрупких человеческих телах. Более того, вскоре власть в стране укрепилась вокруг все того же проклятого рода. Короли-маги правили страной под незримым руководством Лимелии, и это устраивало всех. Низины из двух десятков маленьких княжеств на памяти одного поколения превратились в мощную державу, с которой считались и южные соседи, и короли Мессонга, и ялусы, и даже королевства Верхних Земель.

С тех пор утекло много и времени и воды. Изменился Орден. Перестал быть орденом, как таковым, предпочитая называться «школой». Все больше среди аристократов стало появляться людей с долей королевской крови, а значит – несущих всю полноту драконьего проклятия. Именно их и отбирали мастера в ученики. Когда-то и Яшма носил орденский плащ. Было такое…

Время ученичества не оставило ему приятных воспоминаний. Владение магией требовало невероятной концентрации, направленной в первую очередь на то, чтобы сдерживать свою «драконью кровь». Аскетизм, унылая серость, догматы Ордена – за которые иногда мастеров хотелось просто поубивать… коридоры архаичного замка у самых створ Ялла, с окнами-бойницами под потолком…

Единственной радостью были саламандры. Откуда они брались в костре каждый раз, когда кто-то из юных адептов разводил пламя – ведают только веселые боги. Но они появлялись почти сразу. Танцевали, подмигивая мальчишкам изумрудными глазами, или нежились в углях. Их бока чуть подрагивали от дыхания, шевелились алые гребни…

Яшма покинул карету, внутренне кривясь от собственной степенной важности. Не глядя, миновал почетный караул. Кто-то подвел лошадь. Белую. С алой попоной.

Он легко вскочил в седло, обернувшись, поднял руку в приветствии. С ним двинется всего одна легкая повозка с дарами Хранителю. Это еще одна традиция, которую нельзя преступить. Там, в этой повозке, лучшее вино и фрукты, хлеб и копченое мясо. Пряности. Шелковые занавеси. Серебряная посуда. Парадная одежда, пошитая лучшими мастерами Ихарны.

Набор тоже традиционный – все, что было сложено в повозку, перед отправкой лично осмотрел и одобрил мастер Оргль.

Говорят, раньше с наследником в горы отправлялся целый караван даров и угощений…

Но те времена, как и сама дорога к пещере, поросли сорной травой. Теперь белая лошадь высекала копытами искры из старых булыжников, а следом лохматая горная лошадка тянула ярко украшенный возок. Лошадку понукал молодой возница, одетый соответственно моменту, в лучшие одежды. Яшма так ни разу и не увидел его лица.

До заставы добрались быстро – там их ждали. У деревянной башни горел костер, кто-то играл на дудочке, кто-то смеялся. Чтобы дать о себе знать, Яшма усилил свет магических огней, вешки с которыми здесь встречались куда чаще. Синеватое пламя стало белым, осветив всю поляну.

Солдаты повскакивали, оправляя форму, дудочка смолкла. Костер кто-то начал поспешно тушить.

Пропади все пропадом, подумал Яшма. Такая чудесная ночь. Костер и дудочка были куда уместней обязательных речей и магического пламени.

Но деваться некуда.

Вперед выскочил глашатай – мальчишка лет пятнадцати. Выкрикнул:

– Гарнизон Последней заставы приветствует наследника Низинного королевства и прилежащих земель!

Слишком короткий титул для наследника. Ни перечисления ленных владений, ни регалий. Его светлость принц, и все.

Да здравствует!..

И вдруг, совершенно другим голосом, уже нормальным и даже проказливым:

– Проезжайте, капитан! Вас там… давно ждут.

Яшма вгляделся в лицо глашатая и не узнал. Не помнил он этого ясноглазого паренька.

Все-таки кивнул, въехал на территорию заставы и только там спешился, не дав возможности никому из солдат придержать стремя.

Огляделся. Ну? Что дальше?

Тишина плыла над заставой. Где-то вдали пробовала ноты ночная птаха, трещали кузнечики…

– Привет, командир! Не узнал моего младшего?

– Оникс!

Шел, как на кладбище, а вышел к дому. Кто бы мог подумать, что Оникса нужно искать здесь!

А младшего сына Оникса он, конечно, видел – но тогда парню было пять. Ну, как его узнаешь-то?

Седые волосы старого товарища по давней моде были забраны в хвост. Он не изменился, только морщин стало больше. Оникс командовал каменным отрядом до Яшмы.

Ну вот, можно уже заподозрить, что в мире не все так плохо. Пожалуй, после посещения пещеры он еще задержится тут, на заставе, чтобы пусть недолго, но побыть в компании друга. Им будет, о чем поговорить, что вспомнить…

Оникс улыбался по-отечески.

– Идем в дом. Поговорить успеем, нужно соблюдать традиции.

Настроение неудержимо поднималось, впервые за много дней: «Традиции, ну конечно. Нет бы – сразу к столу позвал. Наследник престола, между прочим, помирает с голоду…».

В нижней зале башни уютно мерцал камин. Стены украшали закопченные гобелены.

Не укрепление – одна видимость. Как ее поставили еще при первых королях, так она тут и стоит. Охраняет драконью пещеру от досужих и любознательных жителей окрестных сел.

А кто еще сюда, на гору, полезет-то?

– Вот, знакомьтесь. Хранитель драконьей пещеры, мастер Дин. Наследник королевского престола, его светлость принц Горт.

Хранитель пещеры поднялся навстречу.

Яшма чуть поклонился ему, потешаясь в уме. Мастеру Дину на вид с натяжкой можно было дать двадцать лет. Костлявый, не слишком высокий. Рыжий. Не так – очень рыжий. С веснушками на бледном узком лице. Наверняка он совсем недавно сменил на должности Хранителя своего отца.

Эге, а ведь я знаю, кто играл у костра на дудочке – вон она, эта флейта, зажата в правой руке парня. Яшма протянул руку в приветствии. Мастер Дин очень серьезно пожал ее. Сказал:

– Сейчас нам пора двигаться в пещеру. Я пойду вперед, буду дорогу показывать…

Похоже, не одному Яшме надоели пышные традиции империи. Но он на всякий случай заметил:

– Поскольку вы, мастер Дин, хранитель драконьей пещеры, позвольте мне вручить вам традиционные дары…

Глаза мастера Дина сверкнули из-под челки:

– Что там, вино? Ну, оставим его Ониксу. Пусть на заставе в эту ночь тоже будет весело. Лимелиец свой длинный нос засунул в каждый сверток. На каждом подарочке – его отпечаточек…разве нам с вами, ваша светлость, нужно, чтобы сизый брат знал, о чем вы станете говорить с драконом?

Хранитель произнес все это с той же серьезной интонацией, но Яшма чувствовал, что юношу одолевает смех.

Интересно, почему он держится так коротко с особой королевской крови, да еще и вдвое старше, чем он сам?

А какая разница? Может, это тоже такая традиция…

Вот интересно, если его батюшка так же поприветствовал моего братца, чем дело кончилось? Братец, не к ночи будь помянут, был человеком гордым и заносчивым. Вряд ли он стерпел бы.

Ну, что же. Каков король, таков и Хранитель… почти поговорка, да. Значит, не достоин ты, Ваша светлость, большего.

Впрочем, Кварц же упоминал какого-то Дина. Родственник. Он говорил – твой родственник. И просил передавать привет Хранителю.

Пожалуй, даже стоит передать.

– Мастер Дин.

– Что?

– Мой старый друг Кварц просил передать вам привет.

– О, очень мило с его стороны. Сначала пригреть очередного лимелийского слепыша, потом напоминать каждый раз при случае, чтобы я обходился с ним помягче, потому де, что слепыш не виноват, что он слепыш… впрочем, что это я, действительно. Нам пора. Дорога будет не слишком ровной. Давно, знаете ли, не мостили.

В голосе скользнула застарелая обида. Яшма положил себе запомнить, что дорогу к драконьей пещере нужно будет привести в порядок.

Вопреки ожиданиям, это действительно была не тропа, а мощеная дорога. Во всяком случае, на две трети длины.

Застава давно скрылась за спиной, путь освещали только звезды, да магический огонек, созданный Дином.

До тропинки путь сузился потом. Когда-то здесь обрушилась скала, завалив дорогу. Случилось это столь давно, что на осыпи успели вырасти кривенькие горные сосны. Слева – эти самые сосны. Справа – крутой обрыв. Действительно, с тележкой не проедешь.

После осыпи дорога стала ровной, но еще менее ухоженной. Камни бугрились, вывернутые корнями деревьев. Кое-где молодые стволы вырастали прямо из мостовой. Стал явственно ощущаться подъем.

Дин обернулся и заметил:

– Почти пришли. Высоковато, конечно… зато вид от пещеры – что надо.

Яшма только хмыкнул. Устать он не устал, но еще на заставе понял, что юный Хранитель пещеры склонен поддразнивать особ королевской крови. Если не желаешь вступать в соревнование по острословию, лучше просто промолчать.

Когда вышли к пещере, Дин остановился, чтобы засветить два синих светильника у входа.

Ночью это место показалось Яшме магическим центром мира: в неровном свете участок земли, усыпанный каменными обломками. Слева – зев пещеры, словно окно в пустоту. Справа – звездная бездна. Если подойти к обрыву и заглянуть вниз, можно различить на черной плоскости леса тусклые рыжие точки – костры и окна деревенских домов.

– Странный ты, наследничек. В первый раз такого вижу.

– Да и вы, Дин, для дракона какой-то щупловатый и бескрылый.

– Хо. Ну, ты бы хоть меч достал, светлость. Раз уж догадался. Убивать будешь?

Яшма не споткнулся только потому, что было не за что.

– А я сюда, собственно, по другой надобности…

– Все мы сначала по другой надобности. Ладно, пошли в дом. Ночь длинная.

Значит, догадка оказалась правильной, и дракон действительно иногда может принимать человеческий облик. Забавно.

Живет это на горе себе спокойно чудовище из легенд, с солдатиками на заставе пиво пьет, на дудочке им играет. И ведать не ведает, что стал основой королевской власти во всех Низинах… Или ведает? В старых легендах говорится, что драконы весь мир на своих крыльях несли.

Да и сказка о трех братьях намекает на те же обстоятельства. Погодите-ка… а младшего-то братца в сказке как звали? Динворт! Дин. Приятно познакомиться, родственничек.

Многое становится понятно.

Яшма, чуть поколебавшись, последовал за Дином – в черноту меж двух огней.

Там оказался поворот. А за ним – уютная комната с каменным столом, накрытым на две персоны, тяжелыми алыми шторами, закрывающими арку в дальние гроты. Вдоль стен светили магические огни, отражаясь в благородном серебре и хрустале.

– Проходите, наследник! – голосом чопорным и важным предложил Дин, – будьте моим гостем.

– Благодарю.

Деваться-то было некуда. Только принимать правила игры.

Разговор с драконом – это вам не беседа с лавочником.

– Знаете, ваша светлость, мое знакомство с иными нашими общими родственниками оказалось куда более занятным. Вас что же, и вправду больше интересует, умею ли я играть на дудочке, чем собственная судьба?

– А умеете?

Дин поднес к губам зеленую флейту и сыграл четыре такта какой-то грустной мелодии.

– …и вопросы у вас дурацкие. С такими к дракону не ходят.

– Ну, это же вы желали меня видеть, а не я вас!

– Вот как? Может, скажете, королем тоже я собираюсь стать?

– Да как хотите!

Дин отчего-то развеселился. Крутнулся на пятке, так, что взлетели полы расшитого шелком кафтана. Подлетел к одному из тяжелых дубовых кресел, отодвинул его, по-шутовски показал Яшме ручкой, что приглашает его садиться.

Но не успел Яшма как-то отреагировать на его пантомиму, как тот уже посерьезнел. Сказал:

– Возьмем вино, пойдем к камину. Я не думал, что разговор может оказаться таким сложным.

Второй грот был поменьше и уютней. Здесь Дин жил: спал, обедал, мастерил… и не только дудочки. Надо же.

– Сюда я никого не приглашаю, – подтвердил догадку дракон. – До рассвета у нас часа три. Спрашивайте, ваша светлость. А то ведь вам еще корону выбирать.

Взгляд Яшмы вернулся к столу, на котором лежал тонкий блестящий обод, украшенный капельками бирюзы.

Парадные церемонии отец когда-то принимал в тяжелой золотой короне, украшенной рубинами и гранатами. Тоже изделие Дина? А у брата корона была без камней, но черненого золота.

– Ну что же вы, наследник? Вам вовсе нечего у меня спросить?

– Называйте меня Яшма, Хранитель. Так будет проще.

Дин смотрел, как пляшет пламя в камине.

– Суррогатная свобода. Всеведенье иногда утомляет: есть возможность знать, но нет возможности понимать значение того, что знаешь. Ты не можешь предать – но тебе придется. Не сорвись – все висит на тонкой ниточке. Если так пойдет дальше, мальчик тебя заменит. – Кивок в сторону венца на столе.

– Мальчик?

Колючий взгляд из-под челки. Глаза у Дина – янтарного цвета, с черной вертикалью зрачка. Куда нужно было смотреть, чтобы не заметить этого раньше?

– Тот, кто должен был прийти ко мне сегодня вместо тебя, Яшма, капитан Камней.

– Иржет? Он…

– Извини. Редко случается, что от меня напрямую зависит будущее мира. Я всего лишь крылья равновесия, а не паладин и не мудрец. Но если я промолчу – мир рухнет, а если скажу все, что знаю – он рухнет еще быстрее. Тебе придется все-таки выпутываться самому. Ошибаться. Твоя ошибка дорого встанет нам с тобой, но даст шанс всем Нижним землям. Странным образом мы связаны, Белый.

Яшма тоже уставился в пламя.

– Ошибаться я умею. Вся моя жизнь – одна большая ошибка. Почему – белый?

Дин невесело хохотнул.

– Видел бы ты себя… белый-белый, что ни делай…

– Ты был менестрелем?

6. Драконья сказка

Дин расправил плечи и гордо вскинул голову:

– Я был принцем… Правда, не наследным. Меня, конечно, учили петь и танцевать… но…

Улыбнулся смущенно:

– Я очень хотел быть менестрелем. В двенадцать лет даже чуть из дому не сбежал. Был у нас один стражник… поймал и вернул.

– Грустная история. А что, старая сказка не врет? Что было три брата, старший отправился путешествовать по миру, людей посмотреть, себя показать. Ну, чтобы, вступивши на престол, знать всех соседей, и друзей и врагов. Потом сгинул в дальних краях, и на поиски отправился средний брат…

– Угу. Сейчас. Королевство у нас было маленькое, с соседями мирно жили. Но в какой-то год у нас все хорошо сложилось, а у южан – большое наводнение. Потом голод. Потом чума. Отец, конечно, не отказал бы в помощи… но знаешь… гордость и большая политика, большая политика и гордость. Кто станет просить помощи у благополучных соседей, когда еще в прошлом году смеялся над ними. Дело в чем? Мы построили дамбы. Их остатки и сейчас еще не дают северной части низин превратиться в край сплошных болот. На это ушла львиная доля казны. Так вот, соседи… что там думали князья – знают одни печальные боги. А люди… они сначала через границы просто бежали. С семьями, с имуществом. Потом их ловить начали. Потом тамошние князья сговорились, и давай на нас войной. Отец и решил – надо дракона на помощь звать. Наш дракон уже тогда был старейшим, а может и единственным. Но то, что истинным он не был, это я тебе поклясться могу… такой же старый предатель, как и я… только этхар, а не человек…

– Этхар?

– Это отдельная история. Потом поймешь, в чем дело. Слушай, а что мы сидим на сухую? Вино вон стоит. Кружки под лавкой возьми… ничего, что деревянные?

Яшма подумал, что дракон за столько лет соскучился по общению.

Кружки были не только деревянные, но еще и не помытые. Впрочем, это ли важно?

Зато вино – выше всяких похвал, камин гудит, вьются искры, а менестрель-дракон складно и неспешно рассказывает историю, память о которой давно превратилась в сказку.

– Отец отправил Ларда. Моего старшего брата. Сам бы пошел, но не рискнул на нас оставить королевство в преддверии войны. И начал стягивать к границе войска. Ну и представь ситуацию. В приграничье бои, король и гвардейский полк – там. От брата – ни слуху ни духу уже месяца три… это при том, что расстояние от Ихарны до пещеры длиннее за минувшие века не стало. Ну, да, дороги тогда не было, и место вообще глушью считалось несусветной… и я. Весь такой… сижу, слушаю, как мать причитает: работаю единственным наследником. А мне, между прочим, на тот момент уже почти восемнадцать было.

– Убежал?

– Ну. Один бродяга-музыкант помог. Добрался до предгорий дня за два, пешим ходом да по лесу – это быстро. По пути расспрашивал народ, может, кто чего слышал о брате… Слышали. Выезд-то богатый, и пока было, где проехать, ехали шумно и весело. Потом в одной из деревень я увидел кареты, лошадей. Гербы знакомые. Имущество начало уже потихоньку по дворам расходиться. Ты не думай, отец посылал разведчиков в предгорья, узнать судьбу наследника. Но ответов дождаться не успел, война началась. А нам эти самые разведчики такого наплели, что менестрели мои локти кусали от зависти к их фантазии…

– И что, никого из свиты?

– Никого. Там грязная история попутно вышла. Мне, бродячему музыканту, охотно ее рассказали. Лард с приятелями оставили остальных отдыхать, и отправились в пещеру. Обещали к утру вернуться. Утром выяснилось, что их нет. Потом еще день прошел – нет. Потом еще. Благородные господа, сопровождавшие посольство, ничего лучше не придумали, как пойти к дракону самим, да и спросить у него, что за дела. У дракона. Спросить. И остались в деревеньке только два кучера, да пять гвардейцев. Гвардейцы перепились, и давай местным бабам подолы задирать. Ну, и погнали их мужики, вилами да топорами. Пьянчуги устроили большую драку, чем окончательно настроили деревенских против себя. В общем-то, с тех пор их никто и не видел. Наливай!

– Держи. И ты, конечно, пошел к дракону сам.

– А что было делать? Во-первых, войну нам светило проиграть. Отчаявшиеся люди, они так дерутся, что… и в живых никого не оставляют. Дети там, не дети, бабы – не бабы. У всех за спиной семьи, которым грозит мор и голодная смерть. А тут зажиревшие соседи, засели за своей дамбой, и горя не знают. А во-вторых… брат мне заменил когда-то и нянек, и мать, и отца. С ним было весело и в игре, и в учебе.

– Понимаю.

– Да я просто не поверил, что он мог сделать что-то такое, что заставило бы дракона его убить. Дракон – это крылья равновесия, думал я. Произошла ошибка, которую еще можно исправить… если, конечно, брат жив.

– Через столько-то времени…

– Да. Почему-то мне казалось, что это возможно. В долине под пещерой… тогда этой дороги не было, нужно было идти низом, вдоль речки. Так вот… в долине, там я видел кости. Человеческие останки. Я решил, что это кто-то из свиты, и испугался. Это сейчас смешно. К драконам часто ходят разные безумцы – кто за всезнанием, кто за сокровищами… понятно, что мало кто из них выживает…

– Экие вы кровожадные…

– Сейчас не ходят. Давно уже. Как только «драконья» сказка появилась, как отрезало… Но я не о том. Поднялся я к пещере. Был туман, раннее утро… сел, и жду. Долго пришлось сидеть. Но дракон не мог меня не почуять. И сделать ничего не мог: я сидел там и молчал. Первое правило: кто первым заговорил с драконом, тот проиграл жизнь.

Яшма честно попытался вспомнить, кто первым поздоровался – он с Дином, или Дин с ним. Не вспомнил.

– Дракон, наконец, решил меня напугать. Вылетел из пещеры, чуть не сшиб… круг сделал, вернулся. Черные чешуи блестели радугой. Грива была когда-то золотой, но поседела. А глаза – алые. Красивый…

Нетрудно представить, как это могло выглядеть – величавый черный дракон на крохотной площадке радом с букашкой-человеком.

– Он спросил, что мне надо. Я сказал, что ищу пропавшего брата. Он замолчал, ждал, когда я начну задавать вопросы. Но я хорошо помнил второе правило: тот, кто о чем-либо спросит у дракона, потеряет свободу. Так что мы играли в молчанку еще несколько минут. Но мне было нужно, чтобы он заговорил первым. А ему было просто скучно. Он сам спросил у меня, что за брат, и что ему потребовалось у него в пещере. Я рассказал.

Дин пошевелил дрова в камине. Вверх взметнулись языки молодого пламени.

– Дракону было скучно и тоскливо. Он должен хранить свою тайну и убивать всякого, кому она вдруг понадобится. Всякого, понимаешь? А драться с ним на равных – это не в человеческих силах. Страшно подумать, сколько лет он провел там один. Веков, не лет. Слова его я понимал с трудом, а шутил он… впрочем, я скоро так же начну… да. Но мы отвлеклись. Выслушав мою историю, он долго смеялся. Потом спросил: «И что же ты хочешь от меня?». Я не ответил. Третье правило: тот, кто что-то попросит у дракона, потеряет все. Ну, как теперь ясно, кроме жизни и свободы. Он спросил: зачем же ты тогда вообще ко мне пришел? Я снова ответил, что ищу брата. И что от дракона лично мне ничего не надо. Он хмыкнул, и перекинулся в немолодого тощего этхара. Сказал – иди за мной. Мы вошли в большой зал пещеры. Ты его видел. Но тогда он был пустым, и там было много всякого… устрашающего. Воняло к тому же. Он засветил магические огни, я увидел полусгнившие трупы друзей моего брата. А потом и его самого, застывшего с поднятым мечем в руке. Он был как из гранита. Мне стало жутко. Дракон объяснил: «Он пришел за помощью. Я назначил цену – жизнь его приятелей. Я знал, что цена ему не понравится». Этхар погрустнел. И вдруг признался: «Он мог бы меня убить, но я был ему нужен… ситуация, которую невозможно решить просто. Я надеялся, что гнев все-таки пересилит. Но нет…. Пришлось его… задержать. А цену я взял. Раз уж она была назначена…».

– Хочешь сказать, старый дракон сам хотел, чтобы его убили?

– Хотел. Пещера – как тюрьма. Полнейшее одиночество. Всеведенье. И полная невозможность влиять на события. Кто угодно свихнется за куда меньший срок.

– И ты?

Яшма махнул рукой на озвученные Дином три правила общения с крылатыми. Свободу он потерял, став принцем, дом и семью – намного раньше, а жизнь… то, как он живет в последние годы, жизнью назвать можно с большой натяжкой. Ветка, плывущая по течению, а не жизнь. Так что, нечего терять.

– И я. Разве незаметно?

– Да пока не очень.

– Странно. А твой братишка всю дорогу орал, что я безумец, и что он меня обязательно прикончит.

– Мы немного разные.

– Заметил.

– А что там дальше-то было, с твоим драконом?