Текст книги "Акушерка Его Величества (СИ)"

Автор книги: Яра Славина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

Глава 2. Дела прошедшие.

Четырьмя годами ранее.

Невысокая худенькая девушка в хирургическом костюме устало шла по полутемному коридору родильного дома. Под огромными серо-голубыми глазами залегли тени. Русые, слегка мелированные волосы, заплетенные в тугую косу, спрятаны под голубую шапочку, пухлые губы упрямо сжаты. Она только что осмотрела двух рожениц в предродовой: одна из них должна была родить к утру, а вторая уже в ближайшие два часа. Оставив женщин под присмотром акушерки, девушка отправилась передохнуть в ординаторскую. Дежурство было в самом разгаре, да и полночь не за горами. Рабочий день сегодня выдался, как всегда, суматошный и нервный.

С утра она попала под горячую руку главному врачу, когда попыталась отпроситься на свадьбу к подруге. Кто бы сомневался в том, что ее никуда не отпустили, мотивируя тем, что заменить ее некому. И от обиды и несправедливости у Ольги перехватило дыхание, поэтому, видимо, она так и не смогла напомнить главному, что его жена имеет ту же специальность, что и сама Ольга. Только вот дежурства она никогда не берет. Зато сама работает только в день и в основном в женской консультации, где чаще всего тихо и спокойно.

В растрепанных чувствах девушка отработала в консультации, где на нее накричала тетка с крашенным в чудный цвет «баклажан» начесом, требующая принять ее вне очереди. А потом она не смогла уговорить беременную пятым ребенком сорокалетнюю продавщицу с отеками и повышенным давлением лечь в стационар только потому, что ей не с кем оставить своих детей, а муж беспробудно пьет. И мысли об этой женщине не оставляли Ольгу на протяжении всего вечера.

Безумно хотелось просто прислониться к спинке дивана и подремать. Ольга почти без сил упала мягкое сиденье, подтянула коленки к груди и закрыла глаза. Несмотря на дикую усталость, сон к ней не шел, и девушка занялась самым неблагодарным ночным делом – самоанализом и самоедством.

Три года назад она, молоденькая и полная энтузиазма после окончания интернатуры, приехала в небольшой районный центр, где родилась сама и жили ее родители. С радостью и удовольствием окунулась прямо с головой в работу, тем более что ехала она вторым врачом к более опытной коллеге. Возможность работать руками, интересные случаи, растущий опыт окрыляли, придавали девушке сил. Ощущение всемогущества позволяло ей принимать ответственные решения и спасать чужие жизни. Казалось, что впереди все только самое лучшее. И в карьере, и в личной жизни.

И даже дежурства сутки через сутки поначалу не вызывали отторжения. А потом… Потом Ольга устала. Работа, работа и снова работа. Ни встреч, ни свиданий, ни-че-го. Никакой личной жизни, никакого отдыха. Только огромная усталость и ипотека. Вот и потух огонек в глазах молодого врача. Ольга работала на автомате, потом шла домой к родителям, снова на работу и снова домой. Все больше и больше ее захлестывала тоска, и даже появление новых коллег акушеров-гинекологов не сделало жизнь легче.

А еще портил жизнь анестезиолог Константин, постоянно распускающий руки при любом удобном случае и делающий грязные намеки. Константин был молод, женат, отягощен ипотекой, любил выпить и при всем при этом умудрялся оказывать знаки внимания каждой мало-мальски симпатичной медсестре или врачу женского пола. И что самое неприятное, он совершенно не понимал, почему Оля постоянно отказывала ему в своем внимании и старалась как можно скорее прекратить любое общение, не связанное с работой.

Вот и сегодня ей не повезло дежурить с ним, Ольга просто надеялась и молилась, чтобы ей не пришлось звать анестезиолога из соседнего корпуса. Все-таки она задремала…

– Ольга Александровна! Ольга Александровна! Там Ивлеву привезли без сознания. С пятыми родами. У нее дома судороги были. – Акушерка Ниночка трясла ее за плечо, пытаясь разбудить. Услышав о той самой продавщице, которая днем отказалась ложиться в больницу, Ольга подскочила как ужаленная и бегом побежала в приемный покой.

– Нина! Лаборанта и анестезиологов вызывай! И систему с магнезией готовь!

В приемнике на кушетке лежала женщина-гора, около которой стояли бледный как мел фельдшер скорой помощи и медсестра приемного покоя.

– Кто нашел? Когда судороги были? – Ольга кинулась к женщине, осматривая ее и слушая фельдшера.

– Нашла соседка. Дети прибежали к ней, сказали, что мамку трясет. Мы приехали через полчаса после вызова. Ни одной машины свободной не было.

В приемник завалились анестезиолог с анестезисткой как раз в тот момент, когда Ольга измерила артериальное давление и пульс.

– Как? – Костик был собран и готов к действиям.

– Давление двести на сто двадцать, пульс сто. – Она метнула короткий взгляд на входящего лаборанта. – В вену магнезия пять граммов сухого. Сейчас судорог нет.

Константин быстро надел женщине маску, куда подавался кислород из подушки. Лаборант брал кровь из вены. Ольга слушала сердцебиение плода, и в ее глазах нарастала паника.

– Что? – Ниночка заметила это выражение глаз. – Плохо?

– Плохо. Звони операционной сестре. Пусть разворачиваются. И хирурга дежурного зовите мыться. – Ольга уже доставала стерильные перчатки и готовилась проводить внутреннее исследование. – Похоже, отслойка плаценты.

Поджав губы, Константин отдавал распоряжения девушке-анестезистке сделать внутривенно седативные препараты.

Ольга осторожно ввела пальцы внутрь, тщательно и аккуратно все осмотрела, вынула руку и подняла перчатку, окрашенную кровью, показав ее стоящим рядом.

– Бегом на каталку и в операционную, – сдавленным голосом озвучила распоряжение девушка.

Дежурный хирург встретил ее в предоперационной, обрабатывая руки.

– Что у вас?

– Пятые роды, тридцать седьмая неделя, дома судорожный припадок, отслойка плаценты, острая гипоксия плода. – Собранная и серьезная девушка надевала маску и прозрачные очки.

Быстро и тщательно обработав руки, вошла в операционную. Женщина лежала на столе с разведенными в стороны, привязанными бинтом руками. Казалось, будто она распята и приносится в жертву злобному божеству. «Не позволю», – сжав зубы, подумала Ольга, ныряя в рукава стерильного голубого халата. Сестра помогла натянуть перчатки и бросила в руки шарик со спиртом. Девушка встала к накрытой бельем женщине, взяла в руку зажим с салфеткой, пропитанной неспиртовым раствором йода, обработала место разреза и зажала в пальцах скальпель. Все ждали разрешения начать операцию. В операционной было тихо, только звон инструментов, гудение аппаратов и мониторов.

Константин действовал споро и красиво. Им можно было любоваться. Все-таки, несмотря на все свои личностные недостатки, врачом он был от бога. Во время экстренной ситуации он был скуп на слова и ненужные движения и жесты, однако смотреть на него можно было не отрываясь, любуясь прекрасно сделанной работой.

– Оля, можно, – бросил он, фиксируя пластырем эндотрахельную трубку на щеке пациентки.

– Работаем, – кивнула она и занесла над кожей зажатый в пальцах скальпель.

Отточенными движениями практически на автоматизме она рассекла ткани, и вот уже через несколько минут в ее руках безвольно повис синюшный ребенок, которого очень быстро перехватили неонатологи. Работая в операционной, она краем уха следила за репликами микропедиатров и словами анестезиолога, периодически озвучивающего показатели давления и пульс женщины. Напряжение не отпускало, мысли о ребенке со скоростью света носились в голове, нарушая сосредоточенность, так необходимую в подобной ситуации.

Наконец со стороны детского столика раздался слабый писк, и Ольга отвлеклась на пару секунд, с удовлетворением отмечая, что ребенок жив. Возвращаясь взглядом к блестящей в разрезе матке, столкнулась с глазами Константина, в которых мелькнуло странное чувство. Что-то холодным коготком царапнуло ее душу, особенно когда она заметила, как мужчина отдал распоряжения анестезистке ,и та, срываясь на бег, опрометью вылетела из операционной.

– Работай, Оля! – Грубо прикрикнул на нее Константин, измеряя давление.

Все-таки что-то пошло не так. Матка никак не хотела сокращаться, болтаясь дряблой тканью в руках. Ольга массировала мышечный орган, ожидая, что вот-вот – и он станет плотным, тогда можно будет уйти из живота, и все закончится хорошо. Однако рука так и ощущала кисельную консистенцию.

Глядя на хирурга, Ольга проговорила вслух то, что сама страшилась решить.

– Окситоцин не помог, швы кровоостанавливающие наложила. Толку никакого…

– Оль, ты сама знаешь, что должна сделать, – с сожалением произнес ассистент.

– Да… Должна… Костя, мы матку удаляем. Как состояние?

– Стабильно. Работай, Оль.

Операция длилась еще час. Проверив количество отделившейся мочи, Ольга вышла из операционной в состоянии полного эмоционального опустошения. Стянула с лица маску, очки, развязала завязки халата и почти без сил оперлась о раковину умывальника.

Из зеркала на нее смотрела смертельно уставшая, серая женщина без возраста с мешками под глазами и скорбно опущенными уголками губ. Глубокие складки прочертились от крыльев носа вниз.

– Господи… Как же я устала. – Простонала она и плеснула холодной водой в лицо, смывая остатки размазавшейся туши.

Села за стол в ординаторской и плеснула в кружку кипятка, утопив в нем пакетик чая. Открыла историю и принялась писать описание операции, прихлебывая горячий несладкий чай.

Скрипнула дверь, и за ее спиной кто-то остановился. Обернувшись, Ольга увидела стоящего со сложенными на груди руками Константина.

– Я за историей. Она уже в реанимации, и я решил сам забрать, – обаятельно улыбаясь, мурлыкнул мужчина.

– Я бы отправила медсестру, – холодно ответила она. Репутация Кости не позволяла Ольге общаться с ним свободно. Уж очень не хотелось становиться сто первой женщиной анестезиолога и объектом обсуждения и осуждения.

– Да мне не сложно. Чаем напоишь? – Уселся он на стул около стола и, подперев голову рукой, с улыбкой Чеширского кота уставился на нее.

Она нехотя встала со своего места и достала кружку для коллеги.

– Наливай сам. Мне дописывать надо. – И девушка с преувеличенно занятым видом принялась строчить округлыми буквами протокол.

Костя хмыкнул, встал и отправился за чайником. Девушка спешила поскорее заполнить историю и избавиться от неприятного гостя. Тем чужероднее и противнее ей показалось ощущение чужих рук на ее плечах.

– Кость… Руки убери, – попросила она, вздрогнув и дернув плечами.

Вкрадчивый голос ловеласа местного разлива звучал над самым ухом:

– Оленька, ну зачем же так? Не напрягайся. Ты же устала. А я плечики помну.

Его руки жадно разминали плечи, захватывая шею, снимая болезненный спазм. Ольга прикрыла глаза, чувствуя, как отступает усталость. Она расслабилась и потеряла бдительность, отчего и пропустила момент, когда мужские руки опустились на ее грудь и крепко сжали два полушария. Девушка вскочила, сверкая глазами, и со всего размаху влепила пощечину наглецу.

– Как? Как ты посмел? Кто тебе позволил распускать руки? – Задыхаясь от гнева, она отскочила от него и выставила вперед раскрытые ладони, выстраивая стену между ними и не давая приблизиться Косте к себе ближе.

– И чего ты ерепенишься? – Начал психовать мужчина. – Ты уже который год живешь тут? И живешь без мужика? Чего ломаешься? Еще пару лет, и кому ты нужна будешь?

– Не смей ко мне приближаться! – сквозь зубы шипела она. – Иначе я напишу на тебя заявление за домогательство на работе!

– Какое домогательство? Кошка облезлая! Тебе со мной работать еще! Пожалеешь! – И он быстро вышел из ординаторской, громко хлопнув дверью.

– Вот козел! Сам облезлый… – В сердцах бросила она, стоя у стола, дописала историю и, резко закрыв ее, поспешила передать документ постовой медсестре, чтобы даже не сталкиваться с навязчивым мужчиной.

До утра промаялась в состоянии полусна-полуяви и встала с тяжелой головой. Наболтала большую чашку растворимого кофе и медленно, небольшими глотками пила его, стоя у окна.

– Привет, Оль. – В ординаторскую вошла Наталья, дежурившая после Ольги и меняющая ее этим утром. – Что у тебя случилось?

Ольга развернулась от окна и с недоумением уставилась на коллегу.

– Ну как же… Костю встретила, с дежурства шел. Сказал, что ты сегодня ночью вместо того, чтобы с тяжелой пациенткой возиться, к нему приставала, а когда он тебе отказал, ушла в ординаторскую спать. – Сложив руки на груди, Наталья с сочувствием смотрела на оторопевшую от такого нахальства девушку.

– Вот нифига себе! Он сам ко мне домогался, а сейчас еще меня и обвинил! – Горькие слезы обиды выплеснулись из нее и потекли по щекам так быстро, что девушка просто не успевала стирать их.

– Олька, да ты чего? – Наталья подошла и попыталась обнять молчаливо плачущую девушку, однако та извернулась и выскочила из ординаторской, скрывшись от любопытных глаз в уборной. Умывшись и успокоившись, Ольга переоделась и отправилась домой, стараясь не думать о подлом поступке Константина.

Родителей, на ее счастье, дома не было, и Ольга с наслаждением забралась в душ, позволив тугим горячим струям смыть с нее неприятности и негативные эмоции прошлого дня. Повеселевшая девушка в зеленом махровом халате и с полотенцем, намотанном чалмой на голову, прошла на кухню и, в задумчивости, какое-то время изучала содержимое холодильника. С сожалением захлопнула вместилище разной вредной вкуснятины и вытащила из шкафа початую бутылку коньяка и рюмку. Налила янтарную жидкость на один палец, подошла к окну и замерла, ощущая огромную дыру в душе. Что-то сегодня сломалось на дежурстве, и девушке стало плевать и на то, что происходило на работе, и на то, что было в ее личной жизни.

– Как же я устала от всего… – Она залпом выпила коньяк, поморщилась, ощущая, как огненная жидкость проскочила в пустой желудок, взорвавшись там теплом.

Ольга прижалась лбом к стеклу и прошептала:

– Хочу не знать нужды, хочу счастья, любви хочу… Господи, как же мне надоела эта рутина! На-до-е-ла!

Она стянула полотенце с головы, тяжелыми шагами отправилась в спальню, упала на расправленную постель и заснула.

***************

– Эй… Ты чаво тутака разлеглася? – Мужской голос над ухом был взволнован, и в нем звучала нотка занудства.

Девушка попыталась улечься удобнее, мимоходом отмечая, что сны снятся уж очень реалистичные. Что-то твердое ткнулось в ее бок.

– Эй! Ты хто, ведьма штоляй? – продолжал вопрошать мужик, и Ольга осторожно приоткрыла один глаз.

– Это ты кто? – Спросила она огромного, как шкаф, светловолосого патлатого мужика с круглыми голубыми глазами, носом картошкой и россыпью крупных веснушек.

– Вилли… Вильям, мельник я тутошний. А ты откель, ведьма?

Осознав, что под боком далеко не родная кровать, а обочина какой-то грязной деревенской дороги, Ольга моментально проснулась и села, натягивая на голые коленки полы мятого халата. Сосновый лес за спиной окончательно убедил ее в том, что по какой-то прихоти судьбы она не дома.

– Где это я? – Охрипнув от неожиданности, спросила она.

– Ты чавой, полоумная, да? – С сочувствием спрашивал здоровяк с босыми ногами, одетый в простую рубаху некрашеного льна и коричневые портки на завязках.

– Полоумная? – Переспросила она, не понимая, что происходит.

– Как есть полоумная, бедняжка. Вот же ж боги испытание тебе послали… – Мужик отошел к странного вида телеге, запряженной серым осликом, и принялся рыться там, отыскивая что-то необходимое.

Девушка встала и осмотрелась. Место было абсолютно незнакомое. Высокие гладкие стволы сосен, подсвеченные вечерним солнцем, притягивали взгляд, манили зайти в лес, пройти по мягкой, покрытой мхом и опавшими иглами, почве. Слегка раскисшая после дождя дорога вилась по краю леса, отграничивая широкое, поросшее начавшей желтеть травой поле.

– Дурдом какой-то… Лес и я в халате. Да этого ж не может быть. Я всего-то рюмку коньяка выпила. От нее таких глюков не бывает… – Она терла глаза, виски и понимала, что кошмар не заканчивается, а ощущения более чем реальные.

Когда мужчина набросил ей на плечи теплую шерстяную накидку, она остановилась в своих душевных метаниях и уставилась на него, не зная, чего ждать дальше.

– Бедняжечка… Тяжко жить такой полоумной, – вздыхал он, чуть не плача над такой несправедливой судьбинушкой.

– Да не полоумная я! Просто… В общем, я потерялась, – выдохнула она и с надеждой уставилась на Вилли, будто бы в его силах было вернуть ей привычный мир.

– Как потерялась? – Мужик широко распахнул голубые как небо глаза. – Как могут теряться люди? Ты не знаешь, откель ты?

Она замотала головой, изо всех сил показывая, что действительно не знает ни где она, ни откуда. Ольга понимала лишь одно – она не хочет остаться одна на этой чертовой дороге в незнакомом лесу.

Мужик пятерней взъерошил волосы.

– Поехали-ка со мной. На мельницу. С женой познакомлю. Тамока и порешим чегой с тобой делать. Имя-тко хучь у тебя есть? – Принял решение наконец-то мужик.

– Ольга меня зовут, – ответила она, взгромождаясь на телегу.

Вилли шел рядом и рассказывал обо всем, что окружало девушку.

– Гликося, живем мы в Виррании. Это королевство наше так зовется. И живут тутока маги и люди.

– И никаких эльфов? – поинтересовалась девушка.

– Каки таки ельфы? Нет у нас таких.  Маги наши все разные. У кого-то больше сила, а у кого-то меньше. Кому-то хватит сил, чтобы стать великим магом, а кто-то больно сильно слаб, так с ним и возиться не стоит, – Вилли подопнул попавший под ногу камень и покосился на ошалевшую от услышанного Ольгу.

– Вилли, что-то я не совсем поняла, – девушка никак не могла принять такого прагматичного подхода к судьбам живых. – Что значит «возиться не стоит»?

Мужчина пожал плечами, глядя куда-то вдаль.

– То и значит. Учить их никто не собирается, живут и живут. Почти как люди, – он вздохнул. – Меня вот в школу родитель отправил. Хотя и магии во мне нет. Учили считать, писать, мироустройству.

– А мир как устроен ваш? – Ольгу интересовало все, что только можно было вытащить из идущего рядом увальня.

– Дык просто все. В этом мире всего два континента и два океана. Была Великая битва между людьми и демонами за земли. Много людёв погибло тогда. Но наш дом маги отстояли. Хотя и демонов жалко. Ихняя земля Ларрама покрыта вечными снегами и льдами. Не выжить там людям.

– Демоны??? У вас есть демоны? – не могла поверить услышанному Ольга.

– Ну да, чё удивляешься. Ледяные демоны. Живут себе на своей Ларраме. Камни добывают. Ценные жутко. Из ихних камней накопители маги наши делают. И портальные кристаллы, – Вилли так легко рассказывал обо всем, что девушка не смогла промолчать.

– Слушай, а ты откуда все это знаешь? Неужели в школе всему этому учили?

Мужчина поджал губы и исподлобья бросил взгляд на Ольгу.

– Чай не дурак, читать умеючи долго ли книжку открыть и вызнать все, чего хочется.

Осознав, что своим вопросом умудрилась обидеть спутника, Ольга поспешила сгладить неловкость, рассыпавшись в извинениях.

– Расскажи еще про людей и демонов. Пожалуйста! – хитрой лисичкой девушка заглядывала в глаза мужчине. Ей очень нужны были сведения о мире, куда она попала и терять такой доброжелательный источник информации было бы просто глупо с ее стороны. А глупостью Ольга не страдала никогда.

– А чё рассказывать-то? демоны с людьми не общаются и к себе не пускают. Торги на Туманных островах устроены. Вот там и мена идет у них. Мы имям фрукты, овощи, травы и ткани. А они рыбу ценну, мясо и каменья. А еще демоны знатные артефакторы и техномаги. Чаво тока они не выделывают у себя… – мечтательно закатил глаза Вил.

– Острова эти… Они далеко?

– Да далече. В Океане Вердо, посередь расстояния между Ларрамой и Марелой.

– Марелой? – уточнила Ольга.

– Ага, Марелой. Это наша земля. Вот смотри, – Вил остановился и принялся чертить веточкой на дороге контуры континента. – На Мареле три государства. Самое большое – Виррания. Мы сейчас вот тут.

Он ткнул веточкой в точку ближе к нижнему краю рисунка.

– А пот тут маленькие Гулур и Бений. В Гулур бегут разбойники и преступники. Те, кто судов и каторги боится. С имям на границе завсегда шумно. Бений же страна скотоводов. Какие у них кони… Мммм… Самые дорогие во всем мире!

Какое-то время они шли молча, затем Ольга решилась:

– Вил, мы сейчас куда?

– А ко мне. Мельница мне от отца досталась. Там и живу с женой опосля того, как отец помер. Откормишься, а то гли-ко сколь худа. Потомока знахарке тебя покажу. Она живет недалече. Травками торгует, да заклинаниями слабыми. Тоже силенок токма на магическу школу и хватило, – рассуждал мельник.

У крепкого каменного дома рядом с водяной мельницей телега остановилась, и встречать мужчину вышла… даже не вышла, а выкатилась пухлая невысокая молодая женщина в длинном широком платье и с цветным платком, причудливо повязанном на голове.

– Это Грета. Жена моя. – Вильям обнял толстушку и смачно чмокнул ее в пухлые губы. – А это Ольга. Она потерялась, а я ее нашел. Я же молодец, да?!

– Ты у меня еще какой молодец, тока Ольгу вымыть, покормить надоть, – улыбалась Грета, похлопывая мужа по груди ладошкой. – Пошли, потеряшка.

Грета вела Ольгу по двору мельницы, как заправский экскурсовод рассказывая и объясняя все, что было на подворье.

– Тутока птичник, курей держим, – махнула она рукой в сторону добротного каменного сарая с отгороженным плетнем участком рядом. – А тутока хлев, коровёнка у нас одна.

Ольга рассеянно оглядывалась, не до конца осознавая, что привычному укладу пришел конец, и шла, поджимая пальчики босых ног, пытаясь защититься от камешков и травинок.

– Нам сюдыть, это мыльня. Я Вилли ждала, вот и нагрела к приезду все, – Грета толкнула дверь в деревянную рубленую избу, где в клубах пара стояла большая деревянная лохань, полная горячей воды. – Сымай с себя лохмотья эти и полезай в воду. Вот мыло, а вот полотно, обтираться.

Женщина подала брусок мыла, пахнущего травами и медом, положила на лавку широкий отрез мягкой ткани вместо полотенца и вышла, оставив Ольгу наедине с собой.

Девушка быстро скинула с себя ставший грязным халат, нижнее белье и с наслаждением погрузилась в горячую, почти обжигающую воду. Ощущение тепла расслабило ее, и это сыграло злую шутку с эмоциями. В голове беспрестанно крутилась мысль о том, что она теперь одна в чужом мире, и это не сумасшествие, не сон, это суровая реальность. Оказаться в чужом мире без поддержки, средств к существованию, без будущего оказалось настолько страшным, что все напряжение и стресс прорвались наружу нескончаемым потоком горьких слез и громкими рыданиями.

Пряча лицо в ладони, она пыталась заставить себя успокоиться, однако получалось у нее это очень плохо.

– Тихо-тихо… Ну-тка, девонька, не рыдай, – седая сгорбленная старушка, сидя у лохани, гладила Ольгу по спутанным мокрым волосам. – Не стоит оно того, рыдать еще.

– А вы кто? – хлюпая носом и утирая слезы, спросила Ольга.

– А я знахарка. Живу тут неподалеку. За мной Вильям прибежал. Сказал, что потеряшку нашел. Вотка я и зашла. И, как вижу, вовремя, – добрая улыбка, блуждавшая на лице старушки, доказывала, что называть ее ведьмой по меньшей мере несправедливо.

– Вылазь давай, в полотно оборачивайсь, и пойдем поговорим, – старушка, кряхтя, вышла из моечного отделения в предбанник, где и уселась на скамье в ожидании разомлевшей и отмытой Ольги.

Пробегая мимо, Грета занесла одежду и укатилась дальше по своим делам, которых с таким хозяйством было очень много.

Завернутая в простынь Ольга высунула голову в предбанник. Встретилась глазами с до сих пор безымянной знахаркой, которая ладошкой похлопала по стопке чистого белья, показывая, что его можно бы уже и забрать.

Быстренько переодевшись и натянув теплое длинное платье, панталоны и толстые вязаные носки, она пристроилась на лавке рядом с престарелой женщиной.

– Поговорим? – как-то вдруг резко эта женщина изменила тон голоса, да и манеру разговора.

– Поговорим, – утвердительно кивнула Ольга.

– Ты не потерялась, ты нашлась. Вот смотри, – и она сложила рядом две ладони. – Иногда случается такое, что два совершенно разных мира подходят друг к другу очень близко. У этого мира свои правила и законы, и у этого свои. Когда миры сближаются, открываются врата, в которые и переносится кто-нибудь. Из мира в мир. Оттуда сюда пришла ты, а отсюда туда тоже ушел кто-то. Всегда идет обмен одного на другого. Врата меняют того, кого переносят. Дают знание языка, умение читать, если в своем мире человек умел. Иногда дают магические способности. Наверняка твоя жизнь в родном мире зашла в тупик. Так и должно было случиться. Ведь ты нужнее здесь, чем там.  А тот, другой человек сейчас точно так же мечется в твоем мире.

– А если бы я не захотела изменить свою жизнь? – упрямилась Ольга, совершенно не вдохновленная тем, что за нее столь важное решение было принято какими-то высшими силами.

– Не захотела бы, так и пропала б на работе.

– И что теперь?

– Теперь… А чего ты хочешь, Ольга? – испытующий серьезный взгляд знахарки проникал в самую душу.

– Не знаю я, чего хочу. Пока не знаю, – опустила она голову на грудь.

– Хорошо. Давай так, ты поживешь пока на мельнице три дня, а затем я вернусь за тобой. Хорошо? – знахарка стала подниматься с лавки.

– Погодите, а зовут-то вас как? – схватила женщину за руку Ольга.

– В прошлой жизни Джулия, а в этом мире Джилл, – усмехнулась она.

– То есть вы тоже из другого мира? – ошалевшая Ольга не могла поверить своим ушам и глазам.

Старушка засмеялась в голос:

– Из другого.

– И в чем же была ваша великая миссия? – недоумевала Ольга. – Неужели лечить жителей деревень?

– Одно это уже значит немало, – с укоризной качнула головой старушка. – Однако сегодня я вдруг поняла, что меня сюда привело.

– И что же это?

– Не что, а кто, если точнее. Ты. Я здесь оказалась, чтобы однажды помочь адаптироваться и найти свое место в этом мире одной растерянной девчонке из другого мира.

Уже у самой двери она обернулась и с хитрым прищуром произнесла:

– Ты тко не ерепенься. И все будет лючке у тебя.

– Лючке? – не поняла Ольга.

– Хорошо это значит, полоуминка, – смеясь, старушка вышла из предбанника, оставив Ольгу наедине со своими мыслями.

Скучать долго не пришлось, Грета утащила ее в дом, накормила и уложила спать на тюфяк, набитый ароматным сеном. И выспалась Ольга на этом тюфяке под тонким шерстяным одеялом, слушая стрекот сверчка, так спокойно и сладко, как не спалось ей в родном доме с самого детства.

Вот уже почти неделю с момента появления в этом мире Ольга жила у Греты и Вилли. Супруги, трепетно и любяще относящиеся друг к другу, щедро делились своим теплом с ней. Вечерами, сидя за столом уютной кухни, они рассказывали ей все, что знали об этом мире. Вилли притащил все имеющиеся в доме книги, а их было целых четыре: сказки, учебник по истории Виррании, какой-то любовный роман и учебник чтения для малышей и принялся учить Ольгу читать на местном языке с огромным рвением. Начали они с учебника чтения и, как бы это ни казалось удивительным, складывать буквы в слова оказалось очень легко. И дальше девушка увлеченно читала сказки. Грета сшила ей одежду на первое время, все-таки размером Ольга сильно отличалась от невысокой пухленькой хозяйки.

Конечно же, ни к какой знахарке Ольга не поехала через три отведенных дня. Ее остановили и книги, и обучение, и совместная работа по хозяйству с Гретой, и вечернее чаепитие с добродушными хозяевами с поеданием вкуснейших плюшек и пирогов. Ольге было хорошо и спокойно в этом изолированном от всех бед островке стабильности, и менять что-либо очень не хотелось.

Прошла целая неделя, прежде чем Вилли рискнул напомнить Ольге о данном знахарке обещании явиться к ней.

– Это надо сделать, Ольга. Ждет она. – Грета ласково гладила встревоженную и растерянную Ольгу по плечу. – Вилли после обеда отвезет и дождется того, что порешите со старой Джилл.

Уже усаживаясь в телегу вместе с Вилли, Ольга услышала от Греты очень важную для нее фразу:

– Что бы вы ни решили с Джилл, ты всегда сможешь вернуться к нам на мельницу и жить с нами. Считай, что мы теперь твоя семья.

Горло перехватило от нахлынувших эмоций, и она смогла только благодарно улыбнуться сквозь набежавшие слезы и кивнуть.

Телега поскрипывала и подпрыгивала на ухабах утоптанной деревенской дороги. И под скрип телеги Вильям рассказывал Ольге, что Джилл живет совсем недалеко. На берегу небольшой безымянной речушки стоит ее крепкий небольшой домик. Хозяйства она не держит, живет за счет того, что ей приносят благодарные жители. Собирает лечебные травы и тихонько ворожит.

– Ты ее давно знаешь? – покусывая кисленькую травинку, всученную ей спутником, спросила девушка, ерзая на неудобной деревянной лавке.

– С рождения. Мамке моей она помогала разродиться. – Вилли соскочил с телеги и сорвал с растущего у обочины куста горсть красивых как с картинки синих мелких ягод и предложил их подруге. – Попробуй. Вкусно!

Она осторожно высыпала лакомство в рот и прожевала, ожидая яркого вкуса и аромата, как и положено в волшебных мирах, куда заносит попаданок. К ее удивлению и разочарованию, аромата не было никакого, а вкус водянистых ягод оказался слегка сладковатым.

– Вкусно же? – молодой мужчина с детской непосредственностью во взгляде нетерпеливо ждал реакции девушки на свое угощение.

– М-м-м-м… Вкусно, – скрепя сердце, согласилась Ольга, решив не обижать друга.

– Вот! Вкусно же! – и он, довольно улыбаясь, взгромоздился рядом с Ольгой на лавку. – Наскоро приедем.

Старая Джилл стояла перед небольшим аккуратненьким домиком, который совершенно не походил на дом знахарки-колдуньи-ведьмы. Она не сводила глаз с дороги, на которой показалась скрипучая телега Вильяма. Сердце Ольги было готово выпрыгнуть из груди от волнения, когда они остановились рядом со знахаркой.

– Долгие же у тебя выдались три дня, Ольга, – усмехнулась старушка, и морщины на ее лице разбежались лучиками.

– Да, как-то так… Подзатянулись, – невпопад ответила девушка, спрыгивая с телеги и подходя к Джилл.

– Вильям, ты давайкося катися отседова. – Джил скрюченными пальцами ткнула в сторону дороги, прямым текстом отправляя мужчину домой.

– Грета велела дождаться вашего общего решения, – заупрямился он, хмуря светлые брови.

– Катись отседова, липучка! – топнула ногой старушка и для придания весомости собственным словам толкнула Вилли в сторону телеги, ухватила Ольгу за руку и утащила ее в дом.

Озадаченный подобным поведением знахарки и обеспокоенный судьбой Ольги, Вилли неприкаянно бродил вокруг домика, поглядывая на запертую дверь.

– От упрямый же. До заката сторожить тебя собрался, что ли? – раздражение Джилл начало достигать точки кипения, грозя вылиться в неприятности для мужчины.