Текст книги "Четвертая сестра"

Автор книги: Януш Гловацкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

Таня: Ну и что?

Степа: Как что? Я дал ему понять, чтоб готовился.

Степа механически готовит себя к траханью.

Вера: Боже мой!

Таня: Ну и?

Генерал: А серьга в ухе у него была?

Коля: Нет.

Степа: Нет.

Генерал: Значит это был не тот.

Вера: Папочка!

Коля: Я понял, что он хочет оседлать меня как лошадь.

Вера: Бедный ребенок.

Коля: Я говорил вам, что возле кровати стояла бутылка водки?

Вера: Говорил.

Коля: Я схватил бутылку и как стукну его по башке. Он – с копыт. Господь не оставил сироту в беде. Тогда я схватил бритву, которую он оставил на столе, и пырнул его в руку.

Степа: Да… Этот сучонок мне чуть совсем на хуй руку не отчекрыжил. Кто-нибудь даст мне носовой платок? (Стирает кровь с руки). Погоди, мы еще встретимся. (Показывает публике руку и уходит со сцены.)

Вера(Тане): Ты слышала? И вы встретились?

Коля: Я подхватил чемодан, отпер дверь и сбежал вниз. Когда та тетка увидела у меня в руке окровавленную бритву, она сразу стала очень любезной и беспрекословно вернула мне паспорт. Степа валялся на полу у двери, а тетка кричала. Что я сошла с ума, что нигде на Брайтон-Бич мне не предложат лучшего местечка… Но я плюнул в нее, взял такси и поехал в аэропорт Кеннеди.

Катя: Господи!

Таня: Все хорошо, ты вернулся, все хорошо…

Коля(обиженно): А вы на меня накинулись…

Таня: Откуда мне было знать. Я так надеялась, что наши молитвы дойдут до неба и мамочка нам поможет…

Ветеран затягивает песню.

Ветеран: Ах, собака, подруга боевая,

Ты упала на зеленую траву.

Генерал о твоей смерти не узнает.

Не пошлет он донесение в Москву.

Ты спасла сто товарищей от смерти.

Отыскала ты сто секретных мин.

Оказалася сто первая последней,

Как случилось это, знаю я один.

Таня: Ты когда-нибудь заткнешься?

Коля: Я проспал до прибытия следующего рейса Аэрофлота. Я знал, что обратный рейс отправится через два часа, и что я им улечу. Но тут я увидел мужика, который держал в одной руке чемодан вроде моего, а в другой – плакатик «Соня Онищенко» и махал им.

Вера: Как?

Катя: Дядя?

Коля: Он самый. Он не мог себе простить, что перепутал даты прилета. Он положил чемоданы на заднее сиденье. Всю дорогу он извинялся и расспрашивал, как вы живете и все такое. А теперь слушайте – и пусть у меня рука отсохнет, пусть Господь меня громом поразит, если я лгу. Потому что случилось так, что я мог снова попасть из огня да в полымя, и Степа снова нашел бы меня и уж тогда вы бы сейчас со мной не разговаривали…

Таня: Что?

Вера: Что?

Катя: Что?

Коля: Получилось так, что он остановил машину возле дома, очень похожего на тот, из которого я бежал.

Таня: Ну?!

Коля: Да. Дядя дал гудок, и тетка вышла на крыльцо. А за ней Степа, с рукой на перевязи и забинтованным лицом. Так что я неплохо врезал ему. И дядя взял чемодан и вышел из машины.

Таня: Я в шоке.

Вера: Не хочу слышать это.

Катя: Но что произошло?

Коля: Хотел бы я знать! Я сидел тихо, как мышь, боясь шевельнуться. Но и тут мне повезло, потому что внезапно откуда ни возьмись появилась другая машина, и из нее выскочили три парня в масках. С автоматами.

Катя, Таня и Вера онемели от удивления.

Генерал: Как мой брат? Как он выглядит? И струхнул ли он в тот миг?

Коля: Нет. Он выхватил пистолет из-за пояса. Но от этого было мало пользы, потому что ему тут же всадили шестнадцать пуль в живот. А Степа, прикрывшись ведром, рухнул на землю. А тетушка вся скорчилась от боли. (Коля показывает, как она скорчилась.)

Таня: А те, в масках?

Коля: Они схватили дядин чемодан.

Таня: И?

Коля: И слиняли.

Таня: А ты?

Коля: И я слинял. Схватил свой чемодан, пока меня не заметили, и прямиком в аэропорт. (Генералу.) А брат ваш, если вам интересно, совершенно облысел и очень растолстел. Иван Петрович, можно я глотну? (Наливает себе виски.)

Генерал: Мой брат был уверен – в Америке смерть его не настигнет. Она будет караулить его по московскому адресу, а он ее вокруг пальца обведет. Хрена лысого!

Долгое молчание.

Вера: Прав был Сталин – русских нельзя пускать за границу.

Таня: Не вышло – так не вышло. Если надеяться не на что, значит наше дело безнадежно. Верни мне мои свитеры.

Коля открывает чемодан. В чемодане – пачки долларов. Он набит ими до краев. Сцена озаряется золотым светом. Таня в ступоре. В молчании она тычет пальцем в чемодан. Катя, Вера и Генерал обступают чемодан.

Ветеран в инвалидном кресле вскакивает, забыв, что он безногий.

Генерал(К Ветерану): Ботинки!

Ветеран разувается.

Вера: Краденое до добра не доведет!

Катя: Они найдут нас!

Генерал: Теперь ты станешь прима-балериной!

Таня: Это мамочка! Мамочка молилась за нас.

Коля: При чем тут мамочка? Дядя по ошибке взял мой чемодан.

Вера: Мы должны вернуть это, Коля.

Коля(неожиданно серьезно): Здесь нет Коли. Здесь есть Яков Ильич. И я эти деньги не верну. Потому что они мои. И я хочу рассказать вам, по какой причине я вернулся к вам с этим чемоданом. Сядьте и слушайте.

Сестры и Генерал покорно садятся. Ветеран возвращается в кресло, вновь превращаясь в беспомощного калеку. Во время Колиного монолога он тихо играет на аккордеоне.

Коля: Четыре года назад, еще до того, как Иван Петрович подобрал меня, сироту, я, малолетка, входил в уличную шайку, которая наводила ужас на всю округу. Однажды наш босс послал нас избить кулаками и ногами одного бизнесмена. Двенадцать из нас ворвались в его дом, стали молотить его кулаками и пинать ногами. А я вдруг осмелился задать боссу вопрос. «Скажите, босс, – спросил я, – в чем вина того человека, что мы так безжалостно колотим и пинаем его?» И босс, старый, мудрый и ученый человек, с дипломами Оксфорда, Гарварда и Сорбонны, который вначале был католиком, затем принял иудаизм, а под конец перешел в мусульманство, сказал, что мы избиваем того бизнесмена, жестоко и безжалостно, за то, что он всегда думал и думает только о деньгах. И откровение это перевернуло мне душу, и я поклялся себе, что когда я вырасту и стану бизнесменом, я буду думать не только о деньгах, но буду способен и на высокие и благородные чувства.

Сестры и Генерал слушают, открыв рты.

Внезапно раздается стук в дверь.

Катя: Господи! Кого это принесло?

Вера: Я же говорила.

Таня: Кто там?

Коля захлопывает чемодан.

Юрий(входя): Это я, Юрий Алексеевич. Можно войти?

Таня: Что?

Катя: Кто?

Вера: Нет.

Юрий(с букетом): Я проходил мимо и решил: загляну-ка на огонек. (С уважением кланяется Коле.) Добрый вечер, Яков Ильич.

Коля небрежно кивает.

Юрий: Добрый вечер, Вера. (Протягивает цветы). Мы тут с тобой немного поругались, дело житейское, милые бранятся – только тешатся. К счастью, ничего серьезного. Мы любим друг друга, а любовь – самая важная вещь на свете. (Достает бутылку виски.) «Джонни Уокер», черный лейбл.

Садится на кровать рядом с Генералом и наливает виски.

Юрий(Генералу): Я так устал, Иван Петрович, так устал. Потому что с одной стороны я веду бракоразводный процесс (смотрит на Веру, которая сидит с цветами и сияет). А с другой стороны политика. К тому же это требует столько денег…

Пьют.

Генерал: Юрий Алексеевич, скажите, можно ли надеяться в ближайшее время на войну?

Снова стук в дверь. Все замирают.

Джон: Это Джон Фримен. Можно войти?

Катя: Нет!

Таня: Что?

Вера: Мне плохо!

Входит Джон, одну руку он прячет за спиной, так что мы не знаем, что там у него. Вдруг он вынимает руку – в ней «Оскар».

Джон: Я прямо с самолета. (Протягивает Кате «Оскара».) Это тебе, Катя. «Оскар» твой, по праву. Надеюсь, ты не приняла близко к сердцу ту чушь, которую я молол на вручении. Достоевский писал: «Если мы любим женщину, мы боремся за нее». Поэтому я развожусь с женой.

Катя в изумлении прижимает «Оскара» к груди.

Джон(К Коле): Яков Ильич, покорнейше прошу выслушать меня. Я собираюсь снимать «Три сестры», это станет настоящим блокбастером. Не согласитесь ли вы сыграть Ирину?

Стук в дверь.

Бабушка(Из-за кулис.): Это мы, Акулина Ивановна с Костей.

Бабушка входит, неся статую Кости. Мраморная фигура одета в костюм и кроссовки, в одной руке ключи от «Мерседеса», в другой мобильный телефон.

Катя: С ума сойти!

Таня(нежно и печально): Костенька!

Бабушка(К Коле): У вас сегодня столько гостей, Яков Ильич…

Вера: О Боже. Началось! Оооо! (Падает на кровать и начинает рожать.)

Катя: Началось! Вызывайте врача!

Все бросаются к кровати.

Бабушка: Не надо врача. Я ей помогу. Нагрейте воду.

Коля: Эй, инвалид, водички принеси!

Ветеран срывается с места и бросается за водой. Все окружают кровать, на которой Вера собирается рожать, закрывая ее от публики. Раздается крик младенца.

Бабушка: Мальчик. Нет, девочка. Нет, мальчик. Нет, девочка…

Ветеран прыгает обратно в кресло и начинает играть на аккордеоне.

Юрий(гордо): Мы назовем ее Надеждой…. О Господи!

Сцена вдруг погружается в темноту. Слышна автоматная очередь. И – молчание.

Картина восемнадцатая

Снова свет. На авансцене одна Бабушка.

Бабушка: Какое ужасное несчастье! Надежда всех перестреляла. За исключением меня, как видите. Все мертвы. Один профессор из Гарварда сказал, что это случилось потому, что Верочка во время беременности смотрела слишком много американских фильмов со сценами насилия. Не знаю. Боюсь, тут что-то похуже. (Осеняет себя знаком креста.) Может быть, наша Наденька опишет это в своей книге. Теперь бедная девочка находится в реабилитационном центре для новорожденных. С ней уже заключили договор на автобиографию, и права на экранизацию заранее купила фирма Уолта Диснея. Знаете, милиция все допытывалась, откуда наша Наденька, наша малютка, добыла автомат. И были у нее сообщники или не были. Но я знаю, что она действовала в одиночку, ведь я лично при этом присутствовала. И я уцелела, благодарение Богу, только потому, что на мне был бронежилет. (Распахивает кофту и показывает бронежилет). Работы нашего знаменитого модельера Николая Васильевича Белобрысова, с последней коллекцией которого вы можете ознакомиться…

Голос в динамике: Снято! Большое спасибо, Акулина Ивановна. Все свободны!

Конец