Текст книги "Четвертая сестра"

Автор книги: Януш Гловацкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Annotation

«Это – ни версия, ни вариация, ни продолжение известной пьесы Чехова, а только ироническая аллюзия на „Трех сестер“. Это пристальное рассматривание нескольких депрессивных шагов, на которые подвинулся мир с того времени, когда к нему присматривался Чехов», – так объяснил Януш Гловацкий замысел своей работы.

По словам писателя, эта гротескная пьеса – обо всем мире, хотя действие происходит в России, и героини произведения живут уже не в провинции, а в Москве и стремятся теперь в далекий Нью-Йорк. «В ней я пытался писать о вещах трагичных и грустных так смешно, как только могу, чтобы затянуть зрителей в ловушку, когда они сначала начинают смеяться, а потом призадумываются», – отметил Я. Гловацкий.

Януш Гловацкий

Действие первое

Действие второе

Януш Гловацкий

Четвертая сестра

Janusz Głowacki – Czwarta siostra (2000)

Перевод Борис Тух

Действующие лица:

Вера

Таня

Катя

Соня

Генерал

Бабушка

Коля

Юрий Алексеевич

Миша

Иван Павлович Петров

Джон Фримен

Костя

Степа

Милиционер

Действие первое

Сцена должна позволять мгновенные смены места действия и перестановки.

Картина первая

В настоящий момент слегка освещен только просцениум. Две молодые женщины быстрым шагом поднимаются на сцену из зала. Это Вера, старшая из трех сестер, заметно беременная, и Катя, средняя сестра. Катя на миг останавливается, чтобы переложить в полиэтиленовый пакет увесистый кусок мяса, который она прятала под пальто, и устремляется вслед за Верой. Обе исчезают за кулисами.

Просцениум освещается полностью. Оттуда доносятся два голоса из микрофонов.

1-й голос: В категории «документальный фильм» номинированы: Питер Коулз, «Дельфины и мы»; Франсуа Бернье, «Один день в Косово»; Гильермо Мартинес, «Бегство»; Джон Бернер, «Холокост опять» и Джон Фримен, «Дети Москвы».

2-й голос: Лауреатом «Оскара» становится… Джон Фримен за фильм «Дети Москвы».

Шквал аплодисментов. Музыка. В фокусе прожекторов вырисовываются американский режиссер Джон Фримен, мужчина средних лет в элегантном смокинге, и Соня Онищенко (ее должна играть совсем молодая актриса). Джон Фримен держит в руке статуэтку «Оскара».

Джон: Я благодарен членам Академии, столь высоко оценившим мою скромную картину. В этот вечер рядом со мной находится Соня Онищенко. Это потрясающая девушка. Она была удивительно правдива перед камерой, отдав моему фильму все сердце и всю душу.

Буря аплодисментов. Соня смущается. Световая вырубка. Просцениум погружается во тьму, Соня и Джон исчезают.

Картина вторая

Сцена представляет собою комнату, однако она не должна выглядеть вполне реалистично. Реалистичными должны быть только отдельные детали обстановки, вроде большого платяного шкафа. На заднем плане стол, вокруг него несколько стульев, на стене зеркало, занавешенное полотенцем. Там же что-то вроде окна. Совсем в глубине сцены угадывается кухня (достаточно обозначить ее газовой плитой и вытяжным шкафом). Направо за занавеской прячется некто, скрытый от публики. Налево, возле шкафа, видны несколько пар ботинок и шлепанцев и деревянная подставка для обуви. Слева, на просцениуме, в беспорядке стоят некоторые предметы меблировки, например, скамейка. Посреди сцены, лицом к публике, развернута широкая кровать, небрежно застеленная покрывалом. На кровати, лицом к публике, сидят Бабушка и Генерал. Бабушка, одетая в засаленный капот, выглядит то ли на 40 лет, то ли на 60; одним словом – дама неопределенного возраста. На полу перед Бабушкой стоит бутылка «Кремлевской» водки. В одной руке Бабушка держит пустую баночку из-под горчицы, в другой – банку с черничным компотом. Насмешливо смотрит в публику. Недалеко от нее сидит Генерал, отец трех сестер. На нем грязная футболка, одетая под мундир без пуговиц, и цивильные шаровары. Ботинки начищены до зеркального блеска. Генерал сидит, уронив голову на грудь.

Бабушка: Так значит, они требуют триста баксов?

Генерал кивает.

Бабушка: За то, чтобы снести вниз?

Генерал кивает.

Бабушка: С первого этажа?

Генерал кивает.

Бабушка(в возмущении трясет головой): Твой американский брат собирается к нам?

Генерал отрицательно качает головой.

Бабушка: Ну и житуха. Хоть ложись да помирай! А тебе побриться не помешало бы.

Генерал: Ходил я к парикмахеру. Вхожу, он сразу: «Вам чего?» Я опешил. Он снова: «Чего желаете?». Мне бы побриться, говорю. А он: «Вам в первую очередь голову надо в порядок привести». Я согласился подстричься, а на бритье денег уже не хватило… Очень любезно с вашей стороны, Акулина Ивановна, что навестили меня. Теперь вы знаете, кто вам друзья, а кто, так сказать, вам не друг, а портянка…

Бабушка: Так ведь вы для меня все равно что родня. Как-никак двенадцать лет прожили бок о бок. Как сейчас помню, как вы с моим покойным супругом вдвоем вернулись… то ли из Берлина, то ли из Кабула. Пьяные, пропахшие табачищем; триппером вас обоих вражеские шпионки заразили… Да и твоя покойная жена была мне как родная. Но триста баксов за то, чтобы снести с первого этажа… (качает головой).

Генерал: Акулина Ивановна, вы позволите задать вам три вопроса?

Бабушка: Спрашивай, сынок, спрашивай.

Генерал: Кто нами правит? Куда все деньги подевались? Когда все это кончится? И четвертый, в придачу: как нам жить?

Бабушка: Не знаю. Но триста баксов за то, чтобы снести вниз на один лестничный пролет – это стыд и срам!

Генерал: Державу на куски разодрали. Вцепились в нее, как псы в свиную тушу, и разодрали. Как суки позорные!

Бабушка: Возьмем моего Федю. Я давно собираюсь навестить его. Но там поблизости вампир шастает, вечером туда страшно пойти даже с собакой. За поимку вампира обещано 15 000 долларов. Пятнадцать тысяч! Анну Павловну помнишь?

Генерал отрицательно качает головой.

Бабушка: Такая плешивая тетка, в рыжем парике.

Генерал не понимает, о ком речь.

Бабушка: Прямая, как жердь. Походка у нее еще такая, как у цапли.

Генерал отрицательно качает головой.

Бабушка: Да знаешь ты ее, знаешь. Так вот, о вампире. Прошлым вечером он на нее набросился и как вцепится… Укусил ее за левую ногу… нет, за правую… нет, вру, за левую… а потом вырвал зубами кусок ляжки. Раньше, при коммунистах, жратвы было от пуза. А нынче народ голодает… Нет, в правую ногу вцепился, точно, в правую.

Генерал: Да я готов отдать и руки, и ноги, только бы матушка-Россия жила. Но что я могу? Моя покойная жена… хорошо, что она этого не видит. А вы, Акулина Ивановна, опять шлепанцы обуть забыли. Глядите, весь пол изгваздали.

Бабушка: Да переобуюсь я, переобуюсь!.

Генерал: Дочерям моим все никак замуж не выйти… Да и какой идиот сегодня станет жениться, если можно перепихнуться и так?

Бабушка: Не говори так. Вот в мое время бабы напоказ все свое хозяйство выставляли, по самые помидоры, а нынче не так. Ты за дочерей не бойся. Они хорошие девочки. А Таня вообще что-то особенное! Какая у нее походка. Не идет – танцует!

Генерал: Все свои сбережения я вложил в ее уроки танцев. Даже курить бросил, чтобы не тратиться на сигареты. (Достает сигареты, закуривает, протягивает одну Бабушке, та тоже закуривает.) Катя окончила юридический и кормит зверей в цирке.

Бабушка: Танечка станет второй Плисецкой. Вы еще будете жить во дворце.

Генерал: Не будем. А Вера спуталась с женатым мужиком.

Бабушка: Так ведь он политик. Помяни мое слово – будете.

Генерал: Нет, не будем.

Бабушка: Это почему?

Генерал: Потому что я уже два месяца не плачу за уроки танцев.

Бабушка: Неужели?

Генерал: Так точно!

Бабушка: Но почему?

Генерал: Потому что у меня депрессия. А когда у человека депрессия, он пьет. А когда он пьет, он курит.

Бабушка: Само собой.

Генерал: Они вышибли Танюшку, но она пока об этом не знает.

Бабушка: Не знает?

Генерал: Язык не поворачивается сказать ей об этом. Я пытался заработать немного денег. Пробовался в модели.

Бабушка: Модели?

Генерал: Они спросили, когда я в последний раз выходил на подиум. Я ответил: в Кабуле. Но они меня не взяли.

Бабушка(разливает водку в две баночки из-под горчицы): Ну, за тех, кто не вернулся из боя!

Генерал: Случись это годиков на пять раньше, этот потаскун из Вашингтона не говорил бы с нами свысока. Наши армии форсированным маршем прошли бы через Балканы.

Генерал быстро опорожняет банку, Бабушка тут же наливает ему вторую.

Бабушка: Между первой и второй перерывчик небольшой.

Пьют.

Генерал: Когда этого пидора призывали в армию, он откосил от службы. Мы предали наших славянских братьев… Коля!

Коля, мальчик, который должен выглядеть как можно моложе, высовывается из-за занавеса. В идеале он должен казаться двенадцатилетним. Он бедно одет и выглядит затюканным. Пересекает сцену и исчезает.

Генерал: Вот ведь в чем загогулина. Все деньги у америкосов. Так? Так!

Бабушка: Попробуем-ка смешать водку с компотом.

Открывает компот и разливает его по баночкам.

Коля возвращается с большой корзиной накрахмаленного постельного белья. Ставит корзину и исчезает за занавеской.

Генерал: Они меняют белье раз в две недели. А я – каждый день. Последний шанс остаться человеком – не опускаться, следить за собой. Коля!

Коля снова высовывается из-за ширмы.

Вымой пол. Акулина Ивановна опять изволила наследить. Это тебе вместо наряда вне очереди.

Коля готовится мыть пол. Берет швабру, ведро и прочее.

Бабушка: Наряд вне очереди? За что?

Генерал: А хрен его знает. Чтобы служба медом не казалась.

Бабушка: За какие такие грехи? Я-то знаю, генерал, душа у тебя добрая. (Указывает на Колю.) Сироту вот пригрел.

Генерал: Я на улице его подобрал. Шлялся он там, как пес бездомный. А люди все же не звери. С людьми ласка нужна. А нас все бросили…

Бабушка: Уж больно ты крут с ним. Знаешь, как цыган со своей лошадью обращался? Решил, будто лошадь жрет слишком много. И начал ее постепенно отучать от еды. Уж совсем было отучил, да лошадь подохла. Только мы не лошади, а Господь наш – не цыган. Он, Господь наш, милосерден, в беде не оставит. Возьми хоть сыночка моего, Костю. Я уж за него беспокоиться стала. Дожил до 26 годков, а не пьет, не курит, и насчет этого самого (делает недвусмысленный жест туда-сюда, намекающий на секс) тоже никак. Только с утра до ночи сидит в Ленинке и читает, читает, читает… Я уж все глаза выплакала: пропадет, думаю, малахольный. Однако год тому назад он сошелся с мафией. Теперь любо-дорого смотреть: малиновый пиджак, на шее голда в полпальца толщиной, квартиру на Кутузовском купил, тачку крутую, мобилой обзавелся. Теперь он если не пьет, то по Москве гоняет, если не гоняет, то пьет. Любо-дорого посмотреть!

Бабушка утирает слезы радости. Снаружи доносится голос.

Мужской голос: Что будем делать, хозяин? Раз-два-взяли, или как?

Генерал(со злостью): Эти амбалы специально приперлись ни свет, ни заря, пока моих дочерей нет дома. А что прикажешь делать? Не могу я вот так, с кровью, с мясом, оторвать от себя три сотни баксов.

Бабушка: Я помогу тебе, Иван Петрович. Слава Богу, силы во мне еще немало, таскала я на своем веку и что потяжелее. А триста баксов… Нет, вы только подумайте… Совсем люди стыд потеряли!

Они стаскивают с кровати покрывало. Только теперь мы видим, что под ним лежала жена Генерала. Мертвая.

Бабушка(перекрестившись, подходит к телу жены Генерала): Ну что, Наталья Петровна? Ты готова? Вещички собрала? (К Генералу.) Я возьму ее за ноги, а ты держи руки.

Они берут тело за руки и за ноги. Одна нога выскальзывает из Бабушкиной руки.

Бабушка: Не вертись, Наталья Петровна. Ты при жизни достаточно навертелась!

Они уходят. Появляется Коля, берет бутылку «Кремлевской» и пытается допить остатки, но бутылка осушена до дна. Коля берет швабру и начинает драить пол.

Картина третья

Входит Таня. На ней джинсы и футболка, в руке голубой воздушный шарик. Колю она не замечает, но в этом нет ничего необычного: большинство персонажей не обращают на него внимания, для них он – не более, чем предмет меблировки.

Таня сбрасывает босоножки и обувает шлепанцы. Пытается привязать к шарику лист бумаги. Начинает свой монолог.

Таня: Мать! (оглядывается) Не знаю, ты ли мне тогда помогла, хотя я тебя на коленях молила. Но если это ты, то я век буду тебе благодарна, хотя вообще-то говоря это было всего-навсего коротенькое объявление. Но оно сработало… Так вот, с самого начала. Ты знаешь, все началось с того, что папаша прочел в газете «Правда» сколько заколачивает Барышников, и заставил меня после школы брать уроки танца. Мамуля, ты же знаешь, что у меня обе ноги – левые, и я ненавижу их. Ну нет у меня таланта к классическому балету. Но выхода не было, папаша взбеленился, а ты знаешь, каким он упертым бывает, когда ему что-то втемяшится в башку. Но с Божьей помощью он опять запил, и не заплатил за уроки, и они меня выгнали. Папаша раньше меня узнал об этом, он был вне себя и к тому же боялся, что я покончу с собой. Хахаха! (Радостно совершает пируэт.) А я от радости плакала! Так что я решилась пойти в гостиницу «Россия» отметить это дело. Но когда официант увидел, что я заказала только чай, он публично обматерил меня и буквально вытолкал вон. А теперь вот о чем моя просьба. Я хочу отомстить. Я хочу вернуться туда. Но легально. В шикарном прикиде, на высоких каблуках. Ты понимаешь, мамуля. И тогда я потребую, чтобы именно он меня обслуживал. И он встанет передо мной, заткнет свой поганый рот и низко-низко поклонится мне, а я заставлю его принести ведро и швабру и вымыть пол, и он со своим брюхом будет ползать передо мной по полу. Мать, ты уж оттуда проследи за тем, чтобы все было именно так. Его зовут Лев Львович, и узнать его легко. Он жирный, гунявый, волосы лоснятся, и он носит такие поганые усики. Я здесь тебе все его приметы описала.

Она целует шарик и отпускает его. Шарик подымается вверх. Таня внезапно что-то вспоминает и подпрыгивает, пытаясь поймать шарик. Но он уже слишком высоко.

Таня(с досадой): А, блин! Опять я забыла о визах. Я хотела попросить тебя о визах, потому что они отказываются выдавать их нам. А дядя Ваня приглашает нас в Бруклин. Попытайся запомнить эту мою просьбу, если сможешь. А со следующим шариком я тебе все опишу в деталях. Думаю, так будет лучше. С прошлым шариком я столько просьб тебе отправила, ты уж извини.

Входит Вера, одетая в строгий деловой костюм. Она похожа на школьную учительницу, ее волосы собраны на затылке в пучок. В руке она несет коробку с туфлями и выглядит счастливой. Она беременна, но это пока не очень заметно.

Таня: Верочка! (Подбегает к ней и целует.) А меня выгнали из балетной школы!

Вера снимает туфли и обувается в шлепанцы.

Вера(весело): Знаешь, что сказал Юрий тому американскому журналисту? Если эти фашисты из НАТО разместят ракеты на территории своих новых членов, то он лично займется этим вопросом и гарантирует, что в течение часа на этой территории не останется не только ракет, но и вообще ничего. Ни травы, ни животных, ни людей, ни построек, ни рек… и всего прочего. Ах, Юрочка, как я им горжусь! А тот америкос, представь себе, сказал, что не понял его.

Таня: Господи, я ненавидела балет. (Танцует от счастья.) Чего он не понял?

Вера: Того, что Юра сказал ему. А потом прибавил, что время вышло, и если этот журналист хочет продолжить интервью, пусть заплатит пять тысяч баксов.

Таня: Пять тысяч баксов? Господи Иисусе! Почему же тогда Юрий так мало платит тебе? Они вышвырнули меня из балетной школы. Эй, Верочка, а вдруг у меня талант к танцу?

Вера: У него нет лишних денег. Все, что есть, он отдает России. А выгнали тебя по делу. Даже я танцую лучше тебя. (Делает пируэт.)

Таня: А ну-ка смотри!

Таня делает два пируэта. Вера протягивает ей коробку. Таня открывает коробку и вынимает элегантные туфли на высоких каблуках, Присвистывает от восторга.

Таня: Круто! Он купил их тебе? (С восторгом.) Блин, итальянские!

Вера: Это промошн; итальянский торговый представитель подарил Юре две пары, на халяву. Одну я взяла себе. Но они мне малы. Коля! Я тут жакетом за что-то зацепилась. Сумеешь убрать затяжку и подштопать?

Коля прекращает мыть пол. Молча приносит нитки, иголку и наперсток.

Таня подходит к зеркалу, крестится и сбрасывает с него полотенце. Затем примеряет туфельки.

Таня: Господи Ииусе, блин, пиздец! За что, мамуля?

Делает два шага и спотыкается.

Вера: Как ты чувствуешь, они тебе впору?

Таня(трагически): Господи Боже!

Вера: Что?

Таня: Велики.

Вера: Как?

Таня: Ни разу в жизни мне ничего не было впору.

Вера: Широки или слишком длинные?

Таня: И то, и другое.

Вера(Коле): Попробуй зацепить эту нитку длинной спицей. (Протягивает ему жакет).

Таня: Погоди, я попробую надеть их на три пары носков. Ах, зачем я обманываю себя. Уродство какое – итальянские лодочки на три пары носков. Забудь. Нет больше лодочек. (Плюет на них и растирает слюну до блеска.) Посмотри, как они сияют. Как яйца у барбоса Акулины Ивановны. Ты помнишь того парнишку, который парил в воздухе? На нем был только один ботинок и один носок. Остальные свалились.

Вера: Где?

Таня: В музее. Это Шагал. Нас всем классом водили.

Вера: Юра не похож на Шагала.

Входит Катя, снимает с ног тяжелые ботинки и бросается на кровать. Она в депрессии.

Таня: Мне нравится эта картина. Она страшна, как моя жизнь. (Протягивает Кате туфельки.) А ну-ка примерь.

Катя не реагирует.

Таня: Примерь, говорю.

Катя(обреченно): У меня депрессия.

Но Таня не отстает. Надевает туфельки на Катю.

Таня: Отлично! Словно на тебя сшиты. Распрями пальцы… Блин, маловаты… Знала же я… постой!

Изо всех сил пытается натянуть туфли на Катю. Та безучастна.

Катя: Оставьте меня в покое.

Таня: Облом. Ладно, пусть пока полежат тут. (Ставит коробку на антресоли шкафа.) Авось мои ножки чуток подрастут, как ты думаешь? Ты знаешь, что меня выперли из балетной школы? Ах да, я же только что рассказывала. Ты выглядишь усталой, Катенька. (Бросает взгляд на туфли.) Тут, наверху, они еще лучше смотрятся.

Вера: Таня, подойди сюда.

Она собирается менять белье. Таня помогает сестре. Дальнейший диалог происходит в быстром темпе, пока девушки меняют белье и расправляют крахмальные простыни.

Вера: Катя, ты несчастна оттого, что сама себя не любишь. А потому и мальчики тебя не любят. Отсюда у тебя и депрессия. Но если ты впадаешь в депрессию, тебе следует посмотреть на мир реалистически и влюбиться в себя. Русские депрессивная нация оттого, что сами себя не любят. Поэтому их никто не любит, и оттого Россия вечно в глубокой жопе. Ну скажи что-нибудь.

Таня: Завтра у меня нет занятий.

Вера: Не ты. (К Кате.) Ты.

Катя: Не заходя домой, я сразу же побежала на демонстрацию, и там ко мне прилип один клевый мэн. Темноволосый.

Вера: Ты можешь встретить интересного парня где угодно.

Таня: Лучше всего – на работе. Одну путану ее контора послала на дом к клиенту. Девушка понятия не имела, кто ее заказал. А мужик оказался миллионером, по уши в баксах, но несчастным.

Вера: Где это было?

Таня: В небоскребе.

Катя: Я работаю в цирке. Он невысок, но мне там нравится.

Таня: Оставь свои эмоции при себе. Та путанка стеснялась брать деньги просто так. И миллионер влюбился в нее до беспамятства.

Вера: Где?

Таня: В Америке.

Вера: Что за фильм?

Таня: «Красотка». Я голодна. Классная картина. И посмеяться можно, и поплакать.

Вера: Глупость беспросветная.

Глубоко обиженная, Таня, не раздумывая, запихивает грязные простыни в шкаф.

Таня: Вы обе ходите только на те фильмы, в которых герой выкалывает себе глаза или вешается. И книжки читаете только такие. Если герой не страдает эпилепсией, книжка не стоит внимания. (Имитирует эпилептический припадок.)

Вера: Ты не в себе? Чистые простыни в шкаф, грязные – в корзину. Тебя трогают только те истории, в которых действуют либо проститутки, либо принцессы. И ничего больше. Когда та принцесса, которая пользовалась сногсшибательным успехом и носила офигенные тряпки, погибла с этим арабом в автомобильной катастрофе, ты пять дней рыдала на весь свет. А вчера, когда по ящику показали, как эти арабские ублюдки бросили бомбу в автобус с детьми, ты даже не соизволила взглянуть.

Таня: Что ты имеешь против проституток и принцесс? Ты когда-нибудь была проституткой или принцессой? Ты представляешь себе, как тяжело им приходится?

Вера: Возможно, мир когда-то был более жестоким, но таким глупым, как сейчас, он никогда не был. (Убирает простыни) Я бы тоже перекусила. Катя, а ты?

Катя: А что я? Утром я пошла к шефу и потребовала повысить жалование. А он сказал: нет, и я разрыдалась и пошла работать. Взяла мясницкий нож, подошла к Пепси и сказала: «Слушай, Пепси, я глубоко извиняюсь, но надо делиться. Тебе половина, и мне половина». И разрезала мясо на две половинки. Один только Пепси жалеет меня. Глаза у него были такие грустные. Такие грустные. Я сунула мясо в полиэтиленовый пакет и спрятала под пальто, и шеф не засек меня. Я сразу же направилась к метро. Три собаки бежали за мной. Потом, во время демонстрации, сжигали какой-то флаг, и тот парнишка, невысокий такой, все время ко мне прижимался.

Таня: И виски у него с сединой.

Вера: У кого?

Таня: У миллионера… Достоевский тоже писал о проститутках. Кем была Соня? А ведь она спасла душу Раскольникова!

Вера(К Тане.) Помолчи. (К Кате.) Ты собираешься с ним встретиться?

Катя: В гостинице «Националь».

Таня: Круто. А вы обе, вы видели, какая тачка у Кости, того конкретного пацана, с верхнего этажа?

Вера: «Националь»? Юрий однажды водил меня туда. Там один дринк стоит 10 баксов. Ты уверена, что у него есть такие деньги?

Катя: Если бы Юрий платил тебе побольше, мне не пришлось бы воровать мясо у тигра.

Вера: Но он себе ничего не оставляет. Все для России. Так что с тем парнем?

Таня: С миллионером? Он решил жениться на ней, потому что…

Вера: С тем, который на демонстрации…

Катя: На демонстрации с ним ничего не случилось. За исключением того, что он скоммуниздил мое мясо.

Таня: А какой «Мерс» у Кости! Красный, спортивный!

Катя: Он выхватил пакет у меня из рук. Три кило. Я от него такого не ожидала. Выглядел вполне интеллигентно.

Таня: Наверно, он эстонец. Эстонцы нас не любят. Или чеченец. Чеченцы тоже нас не любят.

Вера: Чеченцы – неблагодарные скоты. Пока Чечня была частью Союза, они жили, как сыр в масле. Мы для них столько сделали!

Таня: Не бери в голову, Катенька. Я видела парня, который висел в воздухе вниз головой, в одном башмаке и одном носке. И он улыбался.

Катя: Кто?

Таня: Еврей.

Катя: Они его повесили?

Таня: Нет. Это картина такая.

Вера: Паршивая картина.

Таня: Его нарисовал Шагал. А Юра входит во фракцию «Родина» и не любит Шагала, потому что тот был еврей. А леди Диана не только одевалась охренительно, но и о чернокожих детишках заботилась. А Доди – даром что араб – был в высшей степени интеллигентным человеком. Любил кино и сам продюсировал одну картину про Джеймса Бонда. Что вы обе имеете против миллионеров? Это в вас еще с коммунистических времен засело… А может быть мне не следовало бросать уроки танца. Может быть, у меня талант. А? Вы как считаете?

Вера: Слышать тебя не могу!

Катя(К Тане.) Кончай бухтеть. Учиться ей приспичило. Иди чистить картошку. У нас еще кабачковая икра есть. Коля, иди сюда! Помогай.

Сестры и Коля начинают возиться на кухне.

Входит Иван Павлович в шляпе. Его сопровождает Миша. Оба снимают ботинки и обувают шлепанцы. Затем не снимая пальто садятся на кровать. Сестер как бы не замечают.

Иван Павлович(бросив долгий взгляд в публику): Не будете ли вы так любезны объяснить мне, где я нахожусь? (Долгая пауза.) В частности, в вашей компании?

Миша: Босс очень благодарен за то, что вы оказали нам честь, посетив нашу скромную контору. Народ полностью доверяет нам во всем. Исходя из всего этого, босс покупает вам виллу.

Иван Павлович вяло делает волнообразное движение рукой.

Миша: С крытым бассейном… Иван Павлович. Вы, насколько мне известно, окончили Музыкальную Академию…

Иван Павлович: У меня депрессия.

Миша: Научите: как жить?

Иван Павлович: А кто это знает? То, что сегодня нам кажется чистым золотом, завтра может оказаться полным говном.

Миша: Золотые слова! Меня совесть мучает: не напрасно ли мы замочили Якова Степановича. Крайней необходимости в том не было. Тем более после той работы, которую мы с ним провели. Он готов был выплатить все. За исключением тех денег, которые украл его водила. А как замечательно он играл на кларнете, вам известно?

Иван Павлович: Яков Степанов?

Миша: Степаныч. Он даже играл в каком-то джаз-банде. Довольно известном.

Иван Павлович: Дерьма не держим. Не люблю джаз. Какого хуя ты мне трындишь, что Степанов…

Миша: Степаныч.

Иван Павлович:…играл на кларнете. Все равно джазу пиздец.

Миша: Вы не правы.

Иван Павлович: Никто на свете уже не слушает джаз.

Миша: Я слушаю.

Иван Павлович: Эй! Ты уверен, что это квартира 3в?

Миша: Уверен.

Иван Павлович: Ты вдумайся: насколько реально наше представление о жизни? Может быть нам все только кажется. Может быть, мы замочили его только в нашем воображении, а на самом деле он живехонек?

Миша: Извините меня, Иван Павлович, но я ни в коем случае не могу принять ваше мировоззрение. Я лично всадил ему в живот шестнадцать пуль, а вдобавок для полной уверенности швырнул гранату. Я уверен, что он мертв, в той же степени, что уверен, что я жив… По крайней мере в настоящий момент.

Иван Павлович: А может быть тебе только кажется, что ты жив. Что мы, в конце концов, знаем о жизни?

Миша: Как вам будет угодно. Однако босс не далее как сегодня отслюнил пять кусков на его бальзамирование.

Миша вынимает из-под плаща автомат Калашникова и наводит его на сестер.

Миша: Простите, это квартира 3в?

Вера(безразлично): Нет, 2в.

Иван Павлович(с отвращением): Ну вот, опять ты обосрался.

Миша: Ну ошибся я. Лампочку в подъезде кто-то выкрутил.

Иван Павлович делает волнообразное движение рукой. Они снимают шлепанцы, обувают ботинки и выходят.

Катя: Он сказал, что у меня глаза как у Клаудии Шиффер.

Таня: Кто?

Катя: Тот воришка на демонстрации.

Вера: Потому что у тебя в самом деле такие глаза.

Катя: Ты когда-нибудь прекратишь врать? С меня довольно того, что я ежедневно вижу в ящике рыло твоего хахаля и слышу его вранье!

Вера дает ей пощечину и валит на пол. Борьба. Вера оказывается наверху.

Таня(не замечая, что творится вокруг, воздев очи к небу): Ну ладно. Может быть, у меня в самом деле обе ноги – левые. К тому же я думаю, что это в самом деле некрасиво. Но помоги же мне унизить этого хуесоса, этого жополиза, этого мерзкого официанта!

Вера(оседлав Катю и прижав ее руки к полу): Плюнь на все!

Таня(плюет):Тьфу!

Вера: Не тебе. Тебе.

Катя: Нет.

Вера(придерживая ее): Ты ненавидишь его потому, что у тебя депрессия. Но он любит меня. А я люблю его…

Катя(захлебываясь в кашле): Тьфу-тьфу! Отпусти меня. Помогите!

Вера отпускает ее.

Катя(с ненавистью): Будь проклят этот гребаный мир, в котором нет надежды. Ждать. ждать…

Катя вертит головой и, осмотрев несколько тайников, извлекает, наконец, из-за плинтуса бутылку «Кремлевской».

Катя: Я ее от папаши спрятала. Вздрогнем, девочки?

Наливает водку в рюмки, протягивает одну Вере.

Вера: Без меня!

Катя: Брезгуешь?

Вера: Нет.

Таня: Я буду.

Катя наливает ей. Пьют. Коля появляется со стаканом в руках и жалобно смотрит на сестер.

Катя: Ну чего тебе? Ой, батюшки, тебе ж, бедняге, налить надо! (Наливает Коле, тот мгновенно выпивает.) Ну вот тебе добавки. (Наливает ему, пьют.) Видите, сестрички. Вы думаете, я законченная неудачница? Ты, Верочка, говоришь, что я уродина.

Вера: Я это говорила? Это ты говоришь, будто я это говорила!

Катя: Ладно. Замнем. Ты не считаешь меня неудачницей, не думаешь, что со мной никогда ничего хорошего не произойдет? Я сама все это выдумала?

Вера: Ты у нас красавица, Катя. У тебя глаза, как у… (обрывает себя)

Коля (неожиданно затягивает романс и снова скрывается):

День и ночь роняет сердце ласку,

День и ночь кружится голова,

День и ночь взволнованною сказкой

Мне звучат твои слова:

Сестры (подхватывают):

Только раз бывают а жизни встречи,

Только раз судьбою рвется нить,

Только раз в холодный зимний вечер

Мне так хочется любить!

Вера: Между прочим, я беременна.

Сестры и Коля (вместе):

Только раз в холодный зимний вечер

Мне так хочется любить!

Таня: Что?

Катя: Ну?

Вера(кивает): Да!

Катя: Полный отпад!

Таня: Ты уверена?

Вера кивает

Катя: Который месяц?

Вера: Третий.

Катя: Ну, бля, ты залетела! (параноидально глядя на Веру). Тьфу-тьфу. Мне на все плевать. А резинкой он что, не пользовался? Ну да, он же теперь ударился в православие, им Бог не велит предохраняться!

Таня(пытается утешить Веру): Бедняжка ты моя.

Вера: Отчего это – бедняжка? Отчего? Ничего вы не поняли! Я счастлива. Я люблю его. Я люблю в нем все. Его глаза, его ум, его волосы, его голос. Он – мой дом. Моя Россия. Я даже жену его люблю…

Катя: Он мог бы побольше платить тебе.

Вера: Нет, жену его я, пожалуй, не люблю. А вот ребенка его я уже люблю. Я так счастлива. Как будто мне опять шестнадцать…

Таня: Он знает?

Вера пожимает плечами.

Таня: Почему ты ему не сказала? Я уверена, он был бы счастлив.

Вера: Я знаю, вы обе не любите его. Но вы же знаете, он собирается разводиться. Сразу после выборов. Юрий говорит, что если он снова пройдет в Госдуму, Россия встанет с колен. Рабочие каждый день будут носить белые рубашки. Мы еще покажем Америке, кто в доме хозяин. А вы обе думаете только о себе, на Россию вам плевать. Вы не можете жить так, как он.

Катя(саркастически): Еще бы! Он – живет; мы – выживаем!

Вера(раздраженно): Ээээххх! Вы… (громко) Коля!

Встает и выходит на просцениум.

Картина четвертая

Коля вбегает на сцену и поворачивает скамью лицом к публике. На сцене появляется Юрий, прекрасно одетый мужчина лет 40–50, с широкой улыбкой, как на портретах Юрия Гагарина. Вера прыгает ему на шею и обнимает его с энергией юной девушки. Горячий поцелуй. Оба рушатся на скамейку.

Юрий: Я предупредил того журналиста из «Таймса», чтобы он не сочувствовал албанской швали, бежавшей из Косово. И он опять сказал, что не понимает меня.

Вера: Я знаю, Юра. Не принимай близко к сердцу. Это нормально. Не каждому дано оценить твой блеск и силу.

Юрий: Тогда я спросил его, известно ли ему, какова глубина озера Байкал.

Таня: Длина озера 636 км, наибольшая ширина в центральной части 81 км, Расположен Байкал на высоте 455 м над уровнем моря. Длина береговой линии около 1850 км. Площадь водного зеркала 31470 квадратных километров. Максимальная глубина озера 1637 метров.

Юрий(оглядывается, заметив Таню смотрит на нее с изумлением. Великолепно! (К Вере) И тогда я спросил его, знает ли он, отчего озеро Байкал такое глубокое. И он не сумел ответить. А ты смогла бы?

Вера отрицательно качает головой.

Юрий(оборачивается к Тане, которая тоже отрицательно качает головой): Потому что это озеро – обитель души любого русского человека.