Текст книги "Истории из Геродота"

Автор книги: Яннис Милиадис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

ПЕРЕВОД С НОВОГРЕЧЕСЮГО В.Соколюка

ΓΙΑΝΝΗ МΗΛΙΑΔΗ ΙΣΤΟΡΙΕΣ ΑΠΟΤΟΝ ΗΡΟΔΟΤΟ

ΕΚДТΙКΟΣ ОΙКОΣ „ΑΣΤΗΡ“ ΑΘΗΝΑΙ 1976

Предисловие и примечания В. СОКОЛЮКА

Художник М. НЕВЕРОВ

О ДЕЯНИЯХ СЛАВНЫХ И УДИВЛЕНИЯ ДОСТОЙНЫХ

Когда самолет, пролетев над лазурными волнами Саронического залива, начинает снижаться над Афинами, пассажиры припадают к иллюминаторам и с волнением смотрят туда, где среди современных кварталов огромного города на легендарном холме – Акрополе – гордо возвышаются в золотистой дымке мраморные колонны Парфенона, который по праву считается жемчужиной мировой архитектуры.

Вы, наверное, знаете, ребята, что столица Греции – самая древняя столица Европы. В Афинах люди жили уже пять тысяч лет назад. А архитектурный ансамбль Акрополя, которым сегодня восхищаются тысячи туристов со всего мира, был построен в честь победы греков над персидской державой еще в V веке до нашей эры.

Два десятилетия подряд – с 1940 по 1960 год – бессменным директором музея на Акрополе был Яннис Милиадис, известный во всем мире ученый-археолог. Он задумал рассказать греческим ребятам о Марафонской победе, о битве при Фермопилах, о морском сражении при Саламине и многих других героических событиях греко-персидских войн 500–449 гг. до нашей эры. Но не просто рассказать, а пересказать книгу великого греческого историка Геродота, жившего в пятом веке до н. э., посвященную деяниям древних, изложив ее современным языком. Так родилась книга "Истории из Геродота".

А известно ли вам, что слово "история" греческого происхождения? Как, впрочем, и многие другие: философия, филология, география, астрономия, ботаника, зоология, геометрия, математика… Все эти науки возникли в Древней Элладе еще две с половиной тысячи лет тому назад.

В те далекие времена земля Эллады была покрыта непроходимыми лесами, в которых росли диковинные растения и водились хищные звери. Среди этих лесов высились стены независимых городов-государств. Между ними нередко вспыхивала вражда, и тогда город шел против города…

На склонах зеленых гор и в цветущих долинах Эллады росли маслины и виноград. Но хлеба в этой стране было слишком мало; чтобы прокормить всех ее жителей – гончаров, виноделов, пастухов, ткачей, ювелиров, купцов, – его не хватало. И эллины (так называли себя древние греки) отправлялись на парусных кораблях в далекие путешествия, надеясь найти счастье в заморских странах. Так на средиземноморских берегах возникали многочисленные греческие поселения.

В 484 г. до н. э. в малоазийском городе Галикарнасе, основанном греками, родился мальчик, которому было суждено стать первым историком Эллады. Мальчик рос общительным и любознательным. Он часами бродил в окрестностях города, жадно вдыхая запах вечнозеленых сосен и диких трав, любовался ласковым морем, переливающимся всеми цветами радуги под ярким солнцем. Больше всего мальчику нравилось бывать в шумном порту. Здесь собиралась пестрая многоязыкая толпа, с кораблей сгружали пшеницу, финики, инжир, полотно, золото и медь, бывалые моряки готовились к дальним странствиям.

Отважные мореходы путешествовали "как для того, чтобы торговать, так и для того, чтобы познавать". Много опасностей таили в себе морские дороги. Ведь парусные суда были несовершенны, а компас был еще неизвестен эллинам. Но они на своих легких парусниках ходили не только по Средиземноморью, но проникали даже в Понт Эвксинский ("Гостеприимное Море" – так древние греки называли Черное море). В Северном Причерноморье они тоже основывали свои города, которые продолжали существовать еще во времена римского владычества. Вы, наверное, слышали о находках, сделанных нашими археологами при раскопках в основанных эллинами Ольвии и Херсонесе. А знаете ли вы, что в Крыму, на месте таких современных городов, как Евпатория, Феодосия и Керчь, в древности процветали греческие города Керкинитида, Феодосия и Пантикапей, столица Боспорского царства?

В заморских странах мореходы открывали для себя много нового и необычного. Недаром на скалах Египта сохранились греческие надписи: "Увидев, я был чрезвычайно восхищен". Каждый раз, возвращаясь в родную гавань, мореплаватели привозили не только диковинные товары, но и увлекательные рассказы о землях, в которых им довелось побывать.

И как знать, может быть, именно эти рассказы заронили в душу юного Геродота стремление к неизведанному, желание своими глазами увидеть заморские страны, так непохожие на родной Галикарнас. Желание это со временем переросло в страсть к путешествиям.

Покинув родину, Геродот едет на остров Самос. Здесь он знакомится с жизнью самосского государства, в то время одного из наиболее богатых и могущественных эллинских государств. Многое восхищало Геродота на этом гостеприимном острове, многое удивляло, но загадочный шум волн и паруса кораблей в гавани манили его, звали в путь к новым приключениям и открытиям.

Геродот отправляется в дальнейшие странствия. Он плывет по морю и шагает по суше, переправляется через быстрые реки и поднимается по горным тропинкам. Его не пугают ни зной, ни стужа, ни голод, ни хищные звери. Десять долгих лет длились странствия Геродота. Он исходил и объездил почти весь известный грекам мир: посетил Вавилонию и Финикию, Сирию и Ливию, проехал через весь Египет, побывал в столицах персидского царя, путешествовал по Северному Причерноморью, объездил Пелопоннес и близлежащие острова, а затем отправился на запад, в Сицилию и Италию.

В пути неутомимый эллин приглядывался к новым местам, изучал незнакомых доселе животных: слонов и львов, медведей и гиен, шакалов и пантер, страусов и крокодилов…

Но больше всего Геродота интересовали племена и народы, населявшие чужие земли. Цари и военачальники, ремесленники и купцы, жрецы и моряки, эллины и варвары[1]1
  Варварами («барбарос») греки называли всех чужеземцев, не говоривших на их языке. Слова чужой речи сливались для греков в непонятное и загадочное «бар-бар-бар». Первоначально в слове «варвар» не было ничего оскорбительного. (Здесь и далее примечания переводчика.)


[Закрыть]делились с любознательным путником своими наблюдениями и воспоминаниями. Геродот запоминает или записывает, как эти люди одеваются, как причесывают волосы, как готовят еду и строят жилища, как лечат больных и делают оружие, как празднуют свадьбы и хоронят умерших.

Вы можете спросить: сколько же языков знал Геродот? Всего-навсего один – греческий. Общаться с жителями разных стран ему помогали переводчики. Это были или варвары, изучившие язык эллинов, или эллины, которым был знаком язык того или иного народа. Геродот высоко ценил труд своих помощников и даже был склонен преувеличивать их численность. К примеру, он считал, что в Египте переводчики составляют отдельный класс населения, почти касту, наряду с остальными шестью – жрецами, воинами, купцами, корабельщиками, пастухами и свинопасами.

После долгих странствий, около 446 года, Геродот прибыл в прославленные Афины, о которых эллинский поэт (V в. до н. э.) Пиндар писал:

О, прекрасный, венком фиалок увенчанный, в песнях воспетый славный город Афины, твердыня Эллады могущественная!

Этот город поражал своим блеском и великолепием. Не только эллины, но и многие чужеземцы, приехав в Афины, оставались здесь навсегда. Недаром в Элладе говорили: "Ты – чурбан, если не видел Афин, осел, если видел и не восхитился, а если по своей охоте их покинул, то ты – верблюд".

В городе шла оживленная торговля, устраивались красочные шествия и спортивные состязания. Афинский театр считался лучшим в Греции, и на его представления собирались зрители из всех уголков страны.

В Афинах, центре эллинского мира, Геродот прожил много лет. Этому городу суждено было стать второй родиной великого историка. Здесь Геродот завязал дружбу с известным родом Алкмеонидов, игравшим видную роль в истории Афин, сблизился со знаменитым кружком Перикла, который в середине V в. до н. э. возглавлял всю культурную и научную жизнь афинского государства. Членами этого кружка были многие выдающиеся ученые, писатели, художники того времени – философы Анаксагор и Протагор, знаменитый поэт Софокл, скульптор и архитектор Фидий, под руководством которого выполнялись скульптуры Парфенона.

Геродот не мог не включиться в острую борьбу между аристократической партией, возглавляемой политиком Фукидидом, и демократической, вождем которой был Перикл. Ведь он всегда осуждал аристократов и с большой симпатией относился к демократии. Слово "демократия" в переводе с греческого означает "народовластие". Самым идеальным государством Геродот считал демократические Афины. Именно демократический строй, доказывал Геродот в жарких спорах с противниками Перикла, помог афинянам победить огромную персидскую державу в греко-персидских войнах, показавших, "сколь великолепное дело есть равенство". Пока Афинами правили аристократы, афинское государство не могло похвалиться никакими выдающимися достижениями. И, лишь освободившись от аристократов, Афины стали первым городом во всей Элладе.

В Афинах Геродот задумал написать историю грекоперсидских войн. Эти войны давали прекрасный повод для того, чтобы показать ведущую роль Афин в отражении персидского нашествия и тем самым обосновать великие заслуги города перед всем эллинским миром. Историк понимал, что события греко-персидских войн имели решающее значение не только для судеб Эллады, но и многих других народов. Разгромив в десятки раз превосходившее их по численности персидское войско, эллины не позволили персам продвинуться дальше на Запад и поработить другие страны.

Принимаясь за работу, Геродот стремился сохранить для потомков славные события недавнего прошлого. Вот как он объясняет во вступлении тему и цель своего труда:

"Чтобы деяния людей не изгладились в памяти от времени и чтобы великие, достойные удивления подвиги, совершенные как эллинами, так и варварами, не потеряли своей славы, в особенности же не изгладилась причина, по которой они начали войну между собой".

Чтобы лучше раскрыть причины войны эллинов с персами, историк подробно рассматривает в своем сочинении историю их взаимоотношений с незапамятных времен, о которых повествуют греческие мифы и персидские сказания. Когда-то финикийские купцы похитили в эллинском городе Аргосе красавицу Ио. В отместку греки увезли дочь царя Агенора Европу из финикийского города Тира. Но этого им показалось мало, и они похитили из Колхиды дочь царя Ээта Медею. Троянский царевич Парис, обуреваемый местью, похитил из Спарты Елену Прекрасную. Так началась Троянская война – величайшее столкновение между Европой и Азией. Греко-персидские войны – это, по Геродоту, очередная схватка свободолюбивой Эллады и деспотичного Востока.

Характерно, что, описывая персов, Геродот не стремится их очернить. Подобно поэту Эсхилу, своему великому предшественнику, пережившему нашествие персов, он не питает ненависти к персидскому народу. Он не искажает, не подтасовывает факты, чтобы представить своих соотечественников в выгодном свете. Так, к примеру, историк не умалчивает о том, что некоторые эллинские государства предали общее дело и выступили на стороне персов.

В "Истории" Геродота описаны не только события, происходившие в Элладе и в Персии. Греческий историк рассказывает нам и о жизни других народов и племен, с которыми соприкасались эллины и персы. Знаменательно то, что Геродот первым описал жизнь скифов и некоторых других племен, обитавших в древности на территории нашей страны, в степях между Днепром и Доном. Ученые, занимающиеся древней историей СССР, до сих пор обращаются к описаниям Геродота. Любопытно, что археологические раскопки в северном Причерноморье часто подтверждают достоверность наблюдений историка. Вот только суровость климата Скифии Геродот, как человек южный, явно преувеличил…

Читая "Истории из Геродота", вы, ребята, увидите, что в книгу включены многие события, не имеющие прямого отношения к греко-персидским войнам. Дело в том, что Геродот стремится рассказать своему читателю обо всем чудесном и удивительном, что он видел и слышал в ходе длительных путешествий: необычайных происшествиях и случаях из жизни царей, о диковинных обычаях варваров, о невиданных зверях и растениях. Эти рассказы перемежаются красочными легендами и мифами, притчами и сказками многих народов Востока. Как в калейдоскопе, в "Истории" Геродота мелькают лица, события, факты, подлинные и вымышленные, сливаясь в увлекательное повествование, имеющее не только научную, но и художественную ценность.

В древности Геродота сравнивали с прославленным Гомером. В списке поэтов его имя нередко ставилось на второе место после Гомера. Многие называли Геродота Гомером в истории. И в самом деле, если сравнить "Илиаду" и "Одиссею" Гомера с "Историей" Геродота, то можно обнаружить любопытные закономерности. Геродот заимствует из поэм Гомера понравившиеся ему слова, выражения, описания… Как и в "Илиаде" и "Одиссее", герои Геродота произносят длинные речи, в которых раскрываются их характеры, определяется отношение к другим персонажам, формулируются моральные каноны и политические идеи. Гомер и Геродот похожи по яркому, образному языку, а также по композиции своих произведений. Если присмотреться, то можно заметить, что отдельные рассказы в труде греческого историка нанизываются на общую повествовательную нить, как бусинки на нитку. Точно так же объединены рассказы Одиссея об удивительных приключениях и далеких странствиях. Такую манеру изложения древние греки называли "нанизываемой речью".

Как и в поэмах Гомера, в сочинении Геродота исторические деятели верят в вещие сны, предзнаменования, обращаются к оракулам[2]2
  Оракул – по преимуществу храм того или иного божества, в который древние обращались за божественными предсказаниями. Оракулом называли также само прорицание.


[Закрыть] и советуются с богами… Это следствие наивных представлений древних греков об окружающем мире. Древние греки, к примеру, считали, что на заснеженных вершинах горы Олимп, находящейся на севере Греции, живут двенадцать бессмертных богов. Зевс, Гера, Афина, Аполлон, Дионис и другие боги-олимпийцы похожи на людей, но они более могущественны и более мудры. В честь богов в Древней Греции строили храмы, а в них воздвигали статуи богов.

У храмов, на алтарях, богам приносили жертвы и богатые дары.

К олимпийским богам нередко обращались за советом и помощью. Большой популярностью во всей Элладе и за ее пределами пользовался Дельфийский оракул – святилище в Дельфах у подножия горы Парнас. Волю бога Аполлона здесь изрекала сидящая на золотом треножнике пророчица, которую называли пифия. Прорицания напоминали загадки: они были туманными и двусмысленными, поэтому их можно было истолковывать по-разному. Скоро вы узнаете, какое прорицание дал Дельфийсий оракул лидийскому царю Крезу, когда тот захотел развязать войну с персами, и как оно было истолковано.

Читая эту книгу, вы наверняка удивитесь, узнав, что персидское войско Ксеркса насчитывало пять миллионов воинов. Это, конечно, преувеличение, и очень большое. Современные историки называют цифру в пятьдесят раз меньшую. В отличие от Геродота, они утверждают, что мудрец Солон не мог встретиться с Крезом, потому что стал царем только в 560 г. до н. э., а Солон путешествовал с 594-го по 584 год. Не могла состояться и встреча Солона с египетским царем Амасисом, который царствовал с 569-го по 526 год. В "Истории" Геродота имеются и другие неточности, искажения, а то и просто ошибки. К ним нужно относиться с пониманием. Ведь историк древности, в отличие от современного, ставил перед собой несколько другие задачи. Его больше интересовала художественная сторона повествования, а не точность и достоверность фактов. Исторические сочинения, как и поэмы Гомера, в Древней Греции чаще читали вслух при большом скоплении народа, и поэтому историк стремился к тому, чтобы заинтересовать своих слушателей. Известно, что Геродот тоже выступал в Афинах с чтением отдельных глав своей "Истории" и даже получил за это щедрое вознаграждение. Кроме того, многое из услышанного Геродот записывал по памяти. Ведь тогда писали преимущественно на табличках из меди, камня, дерева и кожи. Понятно, что если бы в своих путешествиях Геродот записывал все услышанное, то не смог бы унести и сотой части своих "записных книжек". И то, что историк через переводчиков расспрашивал разных людей – от царей до случайных встречных, – тоже не могло не сказаться на его "Истории".

Чтобы вы, ребята, представляли себе, как писал Геродот, предлагаем вам прочесть фрагмент из его "Истории" в точном переводе с греческого. Вот как историк описывает Ливию: "…Восточная часть Ливии, населенная кочевниками, низменная и песчаная вплоть до реки Тритона. Напротив, часть к западу от этой реки, занимаемая пахарями, весьма гористая, лесистая, со множеством диких зверей. Там обитают огромные змеи, львы, слоны, медведи, ядовитые гадюки, рогатые ослы, люди-песьеглавцы и совсем безголовые, звери с глазами на груди (так по крайней мере рассказывают ливийцы), затем – дикие мужчины и женщины и еще много других уже не сказочных животных.

В земле же кочевников вовсе нет таких зверей, но зато водятся вот какие: пигарги, зоркады, бубалиды и ослы, но не рогатые, а иные, не пьющие воды (и они действительно не пьют); затем ории (из рогов их делают изогнутые грифы для лир), это животные величиной с быка; далее лисицы, гиены, дикобразы, дикие бараны, диктии, шакалы, пантеры, бории, сухопутные крокодилы (длиной до 3 локтей), весьма похожие на ящериц, страусы и маленькие однорогие змеи. Кроме того, в западной Ливии водятся и такие животные, которые встречаются и в других землях (кроме оленя и дикого барана). Оленя же и дикого кабана вовсе нет в Ливии. Мыши там трех пород: одни называются двуногие, другие – "зегерии" (ливийское слово, по-эллински значит "холм"), третьи – ежи. В зарослях сильфия живут ласки, очень похожие на тартесских. Вот какое множество зверей водится в земле ливийцев-кочевников, насколько я могу судить по обстоятельным расспросам"[3]3
  Цит. по кн.: Геродот. История в девяти книгах. Л., «Наука», 1972, с. 235–236.


[Закрыть].

Понимая, что не все в его труде безупречно, Геродот предупреждал читателя: "Я обязан передавать все то, что мне рассказывают, но верить всему не обязан…" Эти слова свидетельствуют об исключительной добросовестности греческого историка. Известно также, что он, стремясь подробно и точно описать великие битвы греко-персидских войн, побывал на многих полях сражений, в том числе при Марафоне и Платеях.

Геродот работал над "Историей" почти всю свою жизнь, но окончить ее не успел. Умер великий историк между 431–425 годами до н. э. Повествование в его труде прерывается на 478 году.

Хотя "История" Геродота осталась незаконченной, она занимает особое место в сокровищнице европейской культуры и науки. Ведь это первый исторический труд и в то же время первое художественное произведение, написанное прозой.

Римский политик и оратор Цицерон назвал Геродота "отцом истории". Эти слова очень точно определяют значение творчества греческого историка. Данное Цицероном почетное звание закрепилось за Геродотом навсегда.

К "отцу истории" много и охотно обращались в последующие века. И в средневековье, и в эпоху Возрождения, и в наш стремительный двадцатый век… Авторы приключенческих романов заимствовали у Геродота острые сюжеты. Немецкого поэта XIX века Фридриха Шиллера заинтересовала история с перстнем Поликрата, и он создал романтическую балладу "Поликратов перстень". Другой немецкий поэт, Генрих Гейне, взял у греческого историка сюжет для своего романса "Рампсенит". "Историей" Геродота восхищались французские писатели Проспер Мериме и Ромен Роллан. Обращался к Геродоту и Лев Толстой. В притче "Сколько человеку земли нужно" он использовал рассказ Геродота о нравах и обычаях скифов.

Когда вы, ребята, прочтете "Истории из Геродота", пересказанные Яннисом Милиадисом, то, возможно, вам захочется прочесть в русском переводе все 9 книг "Истории" Геродота. И как знать, может быть, кто-то из вас выучит греческий язык, чтобы прочесть это замечательное произведение, написанное более двух тысяч лет тому назад, в подлиннике. А возможно, кто-то последует примеру Геродота и отправится в дальнее путешествие по странам, которые в глубокой древности обошел и объездил греческий историк.

Удачи вам! Открытий вам интересных и удивления достойных!

Виктор Соколюк

Глава 1. КРЕЗ, ЦАРЬ ЛИДИЙСКИЙ

Самым богатым в мире человеком в древности считали царя Лидии Креза. И в самом деле, он был сказочно богат. Столица лидийского царства – город Сарды, стоявший на берегу реки Герм в Малой Азии, – славилась богатством и роскошью украшавших ее величественных дворцов. Слава о Крезе дошла и до нас. Когда мы хотим назвать кого-то очень богатым, мы говорим: он богат как Крез.

Тридцати пяти лет от роду Крез унаследовал от своего отца лидийское царство. Быстро удалось молодому царю расширить его пределы, подчинив себе многие народы, многие богатые и могущественные эллинские города вдоль побережья Малой Азии. Возгордился Крез и стал считать себя самым счастливым в мире человеком. Невдомек было царю, что быть богатым – одно, а быть счастливым – совсем другое.

Крез совершил немало безрассудных поступков, за которые пришлось дорого заплатить. Наученный горьким опытом, царь стал благоразумнее. Сама жизнь учила его. А жизнь – хороший учитель.

Судите сами, насколько опрометчив был лидийский царь. У него было огромное войско. Ведя войны и покоряя многие народы, это войско достигло побережья Малой Азии и вышло к восточным берегам лазурного Эгейского моря. Но и этого Крезу было мало. Вздумалось царю подчинить и близлежащие эллинские острова Самос, Хиос и Лесбос. А для этого нужно было построить большой флот, чтобы посадить сухопутное войско на корабли. В то время когда царь обдумывал столь дерзкий план, в Сарды прибыл эллинский мудрец по имени Биант[4]4
  Ударения в именах смотри в словаре собственных имен в конце книги.


[Закрыть]. Сгорая от любопытства, Крез начал расспрашивать пришельца, что нового слышно в Элладе.

– Что тебе сказать, владыка! – говорит ему Биант. – Островитяне готовят поход против тебя. Они уже собрали огромную конницу из десяти тысяч всадников.

– Прекрасно! – воскликнул обрадованно Крез. – Пусть эти мореходы выступят на конях против меня. Здесь, на суше, они увидят, чего стоит лидийская конница!

– Я смотрю, о царь, – сказал Биант, – ты не прочь увидеть на суше морских конников. Знай же: островитянам тоже не терпится увидать в своих водах твое сухопутное войско.

Слова Бианта сильно озадачили Креза. Обдумав все еще раз, царь решил отказаться от своего прежнего замысла.

Другой эллинский мудрец странствовал по миру, чтобы свет повидать, разные страны и народы увидеть, их обычаи узнать и стать еще мудрее. Это был афинянин Солон. Побывав в Египте у царя Амасиса, мудрец прибыл в Лидию, в богатые и могущественные Сарды.

Слава о Солоне шла большая, и Крезу льстило, что он принимает у себя во дворце столь знатного мужа. Все шло хорошо. На третий или четвертый день Крез велел слугам как бы невзначай провести гостя по царским сокровищницам и показать ему свои огромные богатства. Но Солон недаром был мудрецом, эллином, да к тому же еще жителем Афин. Перехитрить его было трудно. Он с интересом осматривал сокровища, всем любовался, но не проронил ни слова. Крез не на шутку обеспокоился.

– Друг-афинянин! – говорит он мудрецу. – Мы много наслышаны о твоей мудрости и странствованиях. Теперь и я хочу спросить тебя: встречался ли тебе уже где-нибудь самый счастливый человек, более счастливый, чем все остальные?

Крез в душе надеялся, что мудрец объявит его самым счастливым на белом свете. Однако Солон ответил:

– Да, царь мой! Это – афинянин Телл.

– И почему же этот Телл самый счастливый человек?

– Прежде всего потому, что Телл жил в процветающем городе, в котором все люди были счастливы. У него были прекрасные сыновья, а у тех родились здоровые дети, его внуки. А еще он имел счастье доблестно умереть, защищая родину от врагов. В этом мы, эллины, тоже видим счастье… Афиняне с большими почестями похоронили Телла на месте гибели.

Не очень понравился Крезу такой ответ. И он спросил опять:

– Ну, а кого же ты считаешь самым счастливым после Телла?

– Клеобиса и Битона. Эти сильные юноши жили в Аргосе. Оба они были прекрасными атлетами и побеждали во многих состязаниях… Вот послушай, что о них рассказывают. Мать Клеобиса и Битона была жрицей в храме богини Геры, в том святилище, что находится примерно в пятидесяти стадиях[5]5
  Стадий – мера длины, равная 184,97 м.


[Закрыть] от Аргоса. В день празднества в честь богини она должна была во что бы то ни стало приехать в святилище на запряженной быками повозке. Однако быки еще не вернулись с пастбища, а ждать было некогда. Тогда юноши сами впряглись в тяжелую повозку и, пробежав значительное расстояние, вовремя привезли мать к храму Геры. Собравшийся на праздник народ восторженно приветствовал юношей. Все славили мать, воспитавшую таких достойных сыновей. А Клеобис и Битон, скромные и благородные, принесли жертву Гере и легли спать прямо в храме. Тогда гордая мать обратилась к великой богине с мольбой даровать ее сыновьям высшее доступное людям счастье. Услышав мольбу жрицы, Гера послала спящим юношам глубокий вечный сон, что возносит смертных на небо. Так богиня дала людям понять, что доблестная смерть лучше недостойной жизни. Аргосцы почтили юношей, воздвигнув их статуи в великом Дельфийском святилище[6]6
  Статуи Клеобиса и Битона найдены при раскопках и сейчас находятся в археологическом музее в Дельфах.


[Закрыть].

Крез еле дослушал эту историю до конца и в гневе закричал:

– Чужестранец! Значит, счастье такого царя, как я, ты считаешь ничтожным? Разве я не лучше этих обыкновенных людей?!

– О Крез! Ты спрашиваешь меня о делах человеческих, но тебе не по душе, что в жизни нашей случается видеть и переживать много неприятного… Я считаю, что нормальная человеческая жизнь должна длиться семьдесят лет. Это примерно двадцать шесть тысяч дней. Но нет в жизни нашей двух дней, похожих между собой. Далеко не всегда они проходят, как нам того хотелось бы… Все в человеческой жизни непостоянно! Именно поэтому я никого не могу назвать счастливым, пока не увижу, какими делами будут заполнены его последние дни. Я вижу, что ты и богат, и могуществен. Если и конец твоей жизни будет достойным, то, возможно, я смогу назвать тебя счастливым. Ведь многих боги сначала щедро наделяли счастьем, а затем лишали его.

Слова мудреца совсем не понравились Крезу. Он даже решил, что Солон просто-напросто глуп. Как же это мудрец не может понять, что он бесконечно счастлив? Царь перестал прислушиваться к речам Солона и никак не мог дождаться конца беседы. Больше гость его не интересовал. А когда мудрец покидал Сарды, Крез не одарил его богатыми дарами и не проводил с почестями.

Жизнь не стоит на месте. Приходит время, и мы вспоминаем слова мудрецов. Вскоре после отъезда Солона Крезу приснился страшный сон, предвещавший большую беду ему и его сыновьям.

У лидийского царя было два сына. Один из них был глухонемой. И что только ни делали, чтобы исцелить его, – все было тщетно. Только тогда отказался Крез от надежды излечить сына, когда пифия Дельфийского оракула предрекла страшное:

 
О Крез, лидийский царь! Наивен ты
В своем желании услышать сына голос во дворце.
Так знай: тебе же лучше, чтоб не случилось это, —
В день страшный для тебя заговорит твой сын.
 

Другой сын Креза, Атис, рос крепким и жизнерадостным юношей. Он был самым доблестным среди своих сверстников. На Атиса царь возлагал большие надежды. Но вот другое кошмарное сновидение предсказало Крезу, что этот его сын погибнет от железного копья.

Проснувшись в ужасе, царь решил никогда больше не отпускать Атиса в поход, а женить его и поселить с женой возле себя во дворце, оградив тем самым от всякой опасности. Сказано – сделано. После свадьбы царь велел убрать из покоев сына дротики, копья и другое оружие, чтобы Атис случайно не поранился.

В то же самое время в окрестностях города появился огромный вепрь и стал опустошать крестьянские поля. Крестьяне пришли к царю и попросили послать Атиса вместе с отрядом отборных воинов изловить этого страшного зверя.

– Вы и не помышляйте о моем сыне! – отвечал им Крез. – Не могу я его отпустить. У него сейчас много других забот. Да к тому же он совсем недавно женился. А отряд отборных воинов я вам дам…

Опечалился Атис, узнав о решении отца. Стал он сетовать, что его держат взаперти, запрещают встречаться с друзьями, не отпускают на охоту, которую он так любит. Тогда Крезу пришлось поведать сыну о вещем сне.

– Но ведь умереть от железного копья можно лишь на войне, – возразил отцу Атис. – А я не о войне речь веду, об охоте. Вот если бы было предсказание, что я погибну от клыков вепря, я бы согласился с тобой. Не может мне на охоте угрожать железное копье!

Атису удалось убедить отца, и тот отпустил его на охоту вместе с друзьями.

Приблизившись к Олимпу Миссийскому[7]7
  Гора на северо-востоке Малой Азии. Современное название – Кешиш-даг.


[Закрыть], охотники разбились на группы и принялись выслеживать зверя. Вепря выследили, окружили, и охотники стали метать в него свои копья. Одно копье с отравленным наконечником случайно попало в Атиса, и он упал замертво. Так сбылось страшное пророчество…

Долго скорбел Крез о погибшем сыне. Но постепенно стали его одолевать разные дела и заботы… Соседями лидийцев были персы, народ еще более бедный, но такой же воинственный и храбрый. Их царем был знаменитый полководец Кир, одержавший много славных побед на полях сражений. Крез завидовал успехам Кира и искал возможности сразиться с ним и любой ценой победить. Но сначала Крез решил убедиться, что боги благоволят к нему. Очень хотелось царю, чтобы боги поддержали его замыслы. Это умножило бы его силы и оправдало необузданную дерзость.

Итак, лидийский царь послал своих людей узнать, что скажут эллинские оракулы, и прежде всего знаменитый Дельфийский оракул, слава о котором шла по всему свету. Как человек восточный, Крез считал, что необходимо отослать в Дельфы богатые дары, с тем чтобы умилостивить бога Аполлона и склонить его к хорошему прорицанию. Мало того что сам царь приносил богу пышные жертвы, он приказал совершать жертвоприношения всем лидийцам. А еще Крез собрал большие, прямо-таки несметные сокровища. Золотая и серебряная утварь, статуи женщин и львов из чистого золота, огромные чаши тончайшей работы, дорогие ожерелья своей жены – все то ценное, что нашлось в стране, царь отправил в дар эллинскому богу Аполлону Дельфийскому. "Ну теперь-то боги на моей стороне!" – потирал руки Крез.

Лидийцы не очень-то поддерживали замыслы царя. Но ничего не поделаешь… Впрочем, нашелся один умный лидиец – звали его Санданис, – который, набравшись храбрости, обратился к царю с такими словами:

– Царь, ты собираешься в поход на людей бедных и голодных, которые никогда не едят досыта. Какая тебе будет выгода? Если ты даже и одолеешь персов, то что с них возьмешь? Но если ты потерпишь поражение, они, открыв для себя наши богатые земли, так хорошо здесь устроятся, что мы уже никогда от них не избавимся.

Но Крез и не думал прислушиваться к этим речам. Он ведь послал своих людей с дарами в Дельфы и с нетерпением ждал ответа на занимавший его вопрос: идти ли ему войной на персов, и если да, то с кем надежнее будет вступить в союз?